55. Liberte, Egalite, Fraternite. Священная война

 9 ТЕРМИДОРА  II ГОДА РЕСПУБЛИКИ - 4.
               
  На углу улицы Сен-Жак Лафоре сделал знак кучеру-санкюлоту:
- Останови здесь, гражданин! - Жан-Пьер расплатился с кучером и быстро вылез из фиакра, при этом тут же наступил в собачье дерьмо и глухо выругался сквозь зубы.
 
- Что происходит в Конвенте, вы не в курсе, гражданин? Почему мобилизуют секции? Такого оживления не было с мая прошлого года... когда мы... пнули под зад бриссотинцев... - озабоченно   обернулся к Лафоре молодой кучер.

- Что происходит? Ничего хорошего... гражданин... прошу вас... не игнорируйте призыв Коммуны...революция в опасности... к власти в Конвенте рвутся типы куда как хуже бриссотинцев...взбунтовавшиеся депутаты отдали приказ об аресте Робеспьера, Сен-Жюста и некоторых других патриотов.  Всего доброго... - Лафоре высказал всё, что считал нужным и не оглядываясь шел по тротуару в сторону своего подъезда, а озадаченный санкюлот некоторое время еще смотрел ему вслед...
 
  Неловким жестом спрятав за спиной букет роз появился Жан-Пьер на пороге собственной квартиры.
  В коридоре царил полумрак, дверь открыл мрачный и настороженный Анри. Увидев цветы, он насмешливо улыбнулся, но комментировать этот факт не стал.

  Услышав голоса из гостиной, Лафоре озабоченно нахмурился:
- Анри, сделай так, чтобы Карфадек ушел в свою комнату...  А Мари... пусть ждёт меня в гостиной...

  Когда Лафоре возник на пороге гостиной, девушка быстро поднялась с кресла леопардового окраса и нервным движением прижала руки к груди, большие синие глаза блестели.

- Почему вы... ты... исчез так надолго... я беспокоилась... Что вообще происходит, Жанно?!  Анри ходит мрачный, будто приближается Апокалипсис...   
 
  Тёмные глаза Жан-Пьера блеснули озабоченно и чуть неуверенно, из-за спины показался букет роз...

 На бледное лицо девушки вернулся слабый румянец, губы дрогнули:
- Жанно... ты  милый... даже в такой момент не забыл обо мне...

- Я никогда не забывал о тебе, Мари... подддержи  меня в трудный час... прими, не только эти цветы, но и моё предложение...выслушай меня... прошу...

  Мари замерла, прижав цветы к груди и подошла  к нему ближе, но в этот момент дверь резким толчком открылась и на пороге показался её отец, граф де Карфадек.
 
   Из-за его спины выглядывал Анри, зло кусая губы и с виноватым видом разводя руками, санкюлот показывал всем видом, что он не мог удержать этого "аристо" в его комнате, кроме как грубой силой, а такое обращение с отцом Мари было запрещено.

  Во взгляде девушки метнулась нескрываемая досада, Лафоре на секунды замолчал и мерил графа мрачным, почти злым взглядом.

- Я чему-то помешал? - вежливо и холодно обратился граф к республиканцу, поправил высокий пышный галстук и смерил строгим взглядом дочь, прижимавшую к груди цветы.

- Да...помешали... и еще как...  - хмуро отозвался Лафоре, даже не пытаясь скрыть от де Карфадека своё раздражение. Но объясниться более откровенно и жёстко им не пришлось...

  Раздался резкий стук в дверь, через минуту на пороге гостиной снова появился Анри и вручил Жан-Пьеру записку.  Лафоре сразу узнал неровный почерк Жерома Бланки...
  Его срочно вызывают в Ратушу...Началось...
 
- Прости...- он обращался к девушке, но замолчал на секунды, в горле встал нервный комок - я вернусь...жди меня...и я вернусь... - механическим жестом он надел шляпу с трехцветной кокардой и развернулся на каблуках в сторону выхода.

- Я буду ждать... храни тебя Бог, Жанно... - в дверях Лафоре обернулся, услышав мягкий голос Мари, она замерла, встретившись с его взглядом, полным нежности, подавленной страсти и острой волчьей тоски.
  Будто прощается... вдруг против воли подумалось ей, сердце больно сжалось.

- Не знаю, что у вас в Конвенте происходит... но... желаю удачи... гражданин Лафоре... - сдержанно присоединился к дочери де Карфадек.
... ... ...

  Узнав о том, что произошло в Конвенте, робеспьеристское руководство Коммуны пыталось поднять парижские секции на защиту Неподкупного и других арестованных депутатов.

  Но невозможно было не заметить равнодушие к их судьбе и даже плохо скрытую враждебность представителей многих секций... Санкюлоты не простили расправу над Эбером и Шометтом...

  Около трех часов дня мэр Парижа Флерио-Леско и национальный агент Коммуны Пейан предложили находившимся в ратуше членам Главного совета отправиться в свои секции и объявить тревогу. Анрио разослал шести начальникам легионов приказ немедленно выслать к ратуше по четыреста человек с оружием в руках.

  Всем ротам канониров также было приказано прибыть на Гревскую площадь с орудиями.

 Затем, чего в этом было больше, отваги, пьяной выходки или чего похуже, в сопровождении всего лишь нескольких конных жандармов, Анрио бросился "спасать Робеспьера". 

  Арестованных к этому времени перепроводили в здание, где располагался Комитет общественной безопасности. Расталкивая толпу,  Анрио во главе своих жандармов прорвался к парадному подъезду Комитета.
  Он выбил дверь и тут же был повален, связан и отдан под охрану… сопровождавших его жандармов...

  Между тем, начальник Люксембургской тюрьмы отказался принять знаменитых арестантов, трудно сказать, оттого ли, что был искренним робеспьеристом или просто потому, что испугался ответственности, в такие часы еще неизвестно, в чью пользу всё решится и кто сейчас тут власть...

  Между тем, около восьми часов вечера Робеспьер и его люди, освобожденные из тюрьмы укрылись в Ратуше...там же находился в тот момент и Жан-Пьер Лафоре...
... ... ...