Фиолент

Это прозвище он получил в школе. Маленького ро-
ста, невзрачной внешности, он никогда не нравился
девчонкам, но в десятом классе Фиолент влюбился. Да
не в кого-нибудь, а в одноклассницу Соню. Впрочем,
все мальчишки были влюблены в неё. Да что там маль-
чишки! Молодой преподаватель физкультуры Гаспа-
ров прожигал взглядом Сонин купальник на уроках по
плаванию. Если бы не вода, то Сонин лифчик четвёрто-
го размера воспламенился бы от пламенных взоров ре-
бят. Но девушка предпочитала неуклюжим ухаживани-
ям своих «желторотиков», как в шутку она их называла,
высоких и уверенных в себе курсантов артиллерийско-
го училища. По субботам она вместе с одноклассница-
ми бегала к курсантам на танцы. Фиолент поджидал
Соню после танцев у её дома и, прячась в кустах пали-
садника, с нетерпением ждал, когда зажжётся свет в ок-
не комнаты. За тонкой тюлевой занавеской видна была
фигура раздевающейся девушки, и Фиолент любовался
ею и мечтал.

А вообще-то Фиолент имел вполне солидное имя –
Ростислав Сергеевич Полётов. После школы Фиолент
поступил в военно-морское училище. Видимо, где-то
в подсознании им двигало уязвлённое мальчишеское
самолюбие, и он, поступая в военное училище, как бы
170 | Александр Матвеев Блаженный Кирилл | 171
доказывал себе самому, а может быть, Соне, что он че-
го-то стоит. Конечно, его мечтой была артиллерия, но
физические данные – маленький рост и узкие плечи –
идеально соответствовали параметрам будущего под-
водника. Такой, словно муха, пролетит в любой люк, а
может, даже и через перископ просочится в случае не-
обходимости.

– Орёл! – сказал военком, осматривая впалую грудь
Фиолента. И добавил, смотря на синие, выступающие
рёбра: – А мясо и жирок со временем нарастут.

После окончания училища Фиолент служил на
знаменитой подводной лодке, где капитаном был
известный контр-адмирал Подсвиров, поэт по при-
званию. Кстати, адмирал Подсвиров был уроженцем
Орловской области, что само по себе символично, по-
тому что впоследствии слова с корневой составляю-
щей «орёл» тем или иным образом присутствовали в
жизни нашего героя. Со временем Фиолент женился.
И всё получалось как у всех. Квартира, жена, дети.
В своей жизни Фиолент руководствовался с детства
усвоенным принципом: «не хуже, чем у людей». Его
практичная натура не претендовала на что-то осо-
бенное. В то время, когда другие мальчишки в школе
мечтали стать лётчиками, космонавтами, моряками,
Фиолент знал точно, что армия – это бесплатное об-
мундирование, продовольственный паёк, досрочный
выход на пенсию и ряд других привилегий. Напри-
мер, из казённого сукна жена может юбку пошить.
Случайно попав в военно-морское училище, Фио-
лент радовался будущей хорошей зарплате и допол-
нительному отпуску, который полагался после авто-
номного плавания.

Но одним Фиолент отличался от всех: в глубине его
неудовлетворённой души жила давняя мечта о Соне.
Иногда девушка даже снилась ему: Соня стоит у борти-
ка бассейна без лифчика, крупные розовые соски смо-
трят на Фиолента и... улыбаются ему. В один из отпу-
сков он попытался разыскать девушку, но с сожалени-
ем узнал, что она уехала на историческую родину своих
предков, в Израиль, и там вышла замуж.

Случилось так, что Фиолента списали на берег по
состоянию здоровья, и он стал служить в штабе флота.
И продолжалась обычная жизнь, как у всех. Работа, то
есть служба, дома – жена и дети, по субботам – баня и
пьянки в кругу товарищей-сослуживцев. Фиолент слу-
шал их рассказы о похождениях на стороне и завидовал
им самой чёрной завистью. В этих рассказах были сво-
бодные и доступные девушки. У Фиолента никого не
было. Доступные и свободные девушки почему-то про-
должали его не любить.

Что самое странное – и в училище, и на флоте за ним
сохранилось его школьное прозвище, словно прилипло
к нему. Даже супруга, звавшая его Ростиком, и то ино-
гда механически называла его Фиолентом, или сокра-
щенно – Филей.

Тянулось и не отпускало его прозвище с того време-
ни, когда он с мамой отдыхал в Крыму на мысе Фио-
лент.

Жизнь казалась скучнее вчерашнего прокисшего
борща. Но, как это нередко бывает, в один из дней слу-
чилось нечто перевернувшее всю дальнейшую жизнь
нашего героя. В грозу его поразила молния, да так, что
бедняга трое суток провалялся в госпитале без созна-
ния. После выписки Фиолент неожиданно для сослу-
живцев и для семьи написал рапорт об увольнении.
Уволившись со службы, он поселился в Подмосковье.
Стал заниматься бизнесом. Покупал и перепродавал
самопальные музыкальные диски. Скромные доходы
позволяли ему сносно жить и даже купить подержан-
ную малолитражку. Фиолент изменился. Ранее тус-
клые глаза заблестели. Правда, лицо его изменилось не
в лучшую сторону: оно приобрело какой-то нездоро-
вый желтоватый цвет. Может, оттого, что приходилось
много мотаться по рынкам и пить дешёвый вермут. На
коньяк или хорошую водку денег не хватало. И, как и
раньше, успеха у женщин Фиолент не имел. Но времена
стали другими. У него появились карманные деньги и
возможность угостить даму сердца вином и шоколад-
кой в салоне своего ободранного авто. Появились и де-
вицы, рождённые перестройкой, которые за небольшое
вознаграждение предоставляли в его распоряжение на
ограниченное время свои женские прелести. Однажды
Фиолент написал небольшой стишок и посвятил его
одной из случайных девушек. Стихотворение имело
грандиозный успех. Девушка даже прослезилась. Там
были такие слова:

Фигурка несчастной путаны.
Печаль растворилась в глазах.
Путан обижать я не стану.
Уйду на войну в Карабах.

После этого Фиолент стал поэтом. Жизнь приоб-
рела новый смысл. Он любил рассказывать очередной
девушке о том, что молния, ударившая его, была по-
сланием Небес. И что самое удивительное – его стихи
оказались действительно хорошими. Незамысловатые
строчки о несчастной путане ушли в прошлое. Теперь
это были стихи о несостоявшейся и нереализованной
любви. Такие стихи пользовались особым успехом у
женщин.

Жизнь Фиолента преобразилась. У него появился
другой круг знакомств. Пришёл долгожданный успех
у женщин. Хотя поэзия его не кормила, но душу грели
внимание и известность среди пишущей и непишущей
братии. Да и поэтессы в Союзе были ого-го! Вон одна
Рублёва чего стоила... Глазищи, что два тазика с водой
из Средиземного моря. И Фиолента потянуло на сла-
денькое, как шмеля после долгой зимней спячки тянет
на первые весенние цветы.

Вначале он приударил за невысокой Лолитой с го-
лубыми глазами и чёрными волосами. Лолита нашла в
Фиоленте настоящего поэта и, будучи девушкой утон-
чённой, привязалась к нему. Красавицей она не была и
не смогла вытеснить из тёмных закоулков души Фио-
лента юношескую мечту – обнажённую девушку в ве-
чернем окне.

Но и в новой жизни старое прозвище не отпускало
нашего героя: Фиолент – он и есть Фиолент. Давно за-
мечено, что прозвища часто становятся не только фа-
милией, но и судьбой человека. Иногда кажется, что от
прозвища «не спрятаться, не скрыться» нигде и никог-
да. Куда бы человек ни поехал – в Африку, на Север-
ный полюс, в тайгу, – везде прозвище следует за ним.
Такое впечатление, что именем Бог нарекает, а прозви-
ще дьявол цепляет. Прицепил, и всё тут. Ни за какие
коврижки не отцепит! Но печататься Фиолент стал под
красивым псевдонимом – Ростислав Орловский. Ви-
димо, крепко засело в его памяти вскользь брошенное
военкомом гордое слово «орёл». А может, в память об
орловском адмирале взял себе такое имя. Фиолент и
сам поверил в свой исключительный поэтический дар.
Тайно он примерял себя к Есенину или даже к Пуш-
кину. А что? Однажды, когда Фиолент читал своё сти-
хотворение, весь зал встал и слушал его стоя. Такое са-
мому Пушкину и не снилось. Душу Фиолента съедало
желание стать самым-самым первым поэтом России. И
второе желание – страсть. В тайных недрах его души
всё еще хранился образ Сони с её улыбчивым бюстом.
Опять она стала приходить к нему во сне.

И вот однажды, как гром среди ясного неба, как фей-
ерверк в новогоднюю ночь, в квартире Фиолента раз-
дался звонок. Ласково-нежный голос спросил: «Это
квартира Полётова?» И Фиолент с замиранием сердца
ответил вдруг севшим голосом: «Да». И в ответ услы-
шал: «Фиолентчик, ты узнаёшь меня?» Неожиданно
для себя он воскликнул: «Соня?!»

Да, это была Соня. Она приехала в Москву из Из-
раиля, и кто-то из её школьных подруг рассказал ей о
поэте-однокласснике. Соня купила книгу его стихов
«Незабытая мечта» и прочитала её тут же, на скамейке
у магазина.

– Фиолентчик, – прошептала Соня в телефонную
трубку, – ты – гений. Твои стихи – это откровение люб-
ви. Где ты берёшь такие красивые и чудные слова? Так
о любви не говорил ещё никто!

Не помня себя от радости, Фиолент стал читать ей
свои новые стихи. Без лишней скромности он назвался
первым поэтом России.

И она, ахая и охая, не переставала восхищаться и
удивляться его таланту. В конце, всхлипнув, она спро-
сила:

– Фиолентчик, ты вспоминал меня после школы?

И тут его как прорвало. Он заговорил о своей юно-
шеской любви к ней, о том, что всю жизнь её помнил, о
том, как он благодарен небесной молнии, которая, пора-
зив его тело, подарила душе настоящую поэзию, и что
всё, написанное им о любви, абсолютно всё посвящает-
ся Соне.

– А как же жена? – спросила Соня.

Последовали обычные слова о заблуждениях и
ошибках молодости, в общем, Фиолента понесло.

По правде говоря, Фиолент не любил ни жену, ни
коллег-товарищей по поэтическому цеху, и, навер-
ное, не любил он и Соню. Он любил себя в поэзии и
жил в своей надуманной любви. Однако Соне было
назначено свидание, на которое она с радостью согла-
силась. Более того, Соня сама предложила Фиоленту
провести вечер вместе в собственном гостиничном
номере.

Целый день он готовился к этому свиданию. Отме-
нил даже намеченную встречу со своим редактором.
Поступок для него немыслимый. Фиолент боялся
редактора и никогда не опаздывал на встречу с ним.
Редактор, известный поэт и прозаик Лев Колотилыч
Недобрин, очень не любил, чтобы поэты приходили
к нему без предварительного согласования. Но ещё
больше он не любил, когда кто-нибудь не являлся в
назначенное время. Но в этот раз Фиоленту повезло:
редактор поверил в его несуразное бормотание о вне-
запной болезни. Предстояло ещё объяснение с соб-
ственной супругой. Он рассчитывал на целую ночь
любви с Соней и поэтому соврал жене, что уезжает с
ночёвкой на встречу с молодыми поэтами в город Же-
лезнодорожный. Но супруга вдруг изъявила желание
поехать вместе с ним. Фиоленту пришлось долго врать
и изворачиваться, чтобы отговорить жену от этой за-
теи, ссылаться на запрет Недобрина, который не лю-
бил жён, ни своих, ни чужих.

Итак, путь к заветной, выстраданной любви был от-
крыт. В памяти всплыла прелестная фигурка Сони в
вечернем окне и он сам, таящийся в кустах. Фиолент
помылся, одел тайно купленные в интим-магазине
трусы, надушился, покрутился перед зеркалом в тру-
сах и без оных и остался доволен собой. Взял коман-
дировочный чемоданчик и к назначенному времени
оказался у заветной гостиницы. В чемоданчике были
две книги собственных стихотворений, бутылка ар-
мянского коньяку, бутылка шампанского и две традици-
онные плитки шоколада. Книги он предварительно под-
писал Соне. Последние препятствия в виде охраны – от-
ставного военного, ловко запрятавшего в карман пять
баксов, наконец были преодолены. Лифт. Дверь номе-
ра... Стук в дверь и нежный женский голос: «Входите,
открыто». В голове крутились специально приготов-
ленные строчки:

Забыты прежние страданья.
Себя стремлюсь преодолеть.
Ожили вновь воспоминанья.
Хочу в любви твоей гореть.

Из ванной доносилось журчание воды. На столе
записка: «Милый Фиолентчик, раздевайся, выключи
свет, я скоро выйду... Соня».

Фиолент поставил на стол коньяк и шампанское, ак-
куратно развернул одну шоколадку и, разломив на ча-
сти, разложил её на маленьком блюдце. Он всегда всё
делал основательно и продуманно. Вытащил из чемо-
данчика свои книги с посвящением Соне и поставил их
рядом с шампанским. Выключив свет, Фиолент в пол-
ной темноте разместился в уютном кресле рядом с кро-
ватью. Он ждал этого момента около двадцати лет. И
вот сейчас свершится последняя мечта его юности. Фи-
олент не задумывался о том, что Соня, может быть, уже
не та юная сисястая девушка, от взгляда на которую всё
внутри дрожало, как вилка, воткнутая в фюзеляж летя-
щего самолёта.

Наконец скрипнула дверь ванной, и к Фиолен-
ту приблизилась женская фигура в белом. За спиной
женщины щёлкнул выключатель, и от яркого света
он на секунду зажмурил глаза, а когда их открыл, то
увидел перед собой свирепое лицо собственной жены
и её институтскую подругу Тасю. То, что произошло
впоследствии, можно сравнить разве что с извержени-
ем вулкана. Шампанское и коньяк пролились на пол,
а изорванные книги полетели в лицо Фиоленту. Жур-
нальный столик был перевёрнут. Тася успела спасти
от расправы одну шоколадку в обёртке, ловко засу-
нув её в карманчик халата. Сам Фиолент спрятался в
ванной и был оттуда выпущен Тасей спустя два часа,
после того как Нина, его супруга, успокоилась. С тру-
дом Тасе удалось помирить парочку, при этом Фио-
лент клятвенно пообещал Нине купить норковую шу-
бу на Новый год, чтобы вознаградить за нанесённый
моральный ущерб. После этого жестокого розыгрыша
он страшно возненавидел телефон. И перестал писать
стихи.

Может быть, мы потеряли в России второго Есени-
на или даже Пушкина. Говорят, будто по пьянке Фио-
лент жаловался собутыльникам на то, что поэтический
дар покинул его после того, как жена ударила по голове
бутылкой шампанского. А что тут скажешь? Бог дал, а
жена лишила.

Опасайтесь женщин и телефонов! И те и другие
отнимают наше время, деньги, а взамен приносят не-
приятности. Хотя, с другой стороны, как посмотреть.
Может, в данном случае Нина – жена Фиолента – со-
вершила правое дело: вылечила Фиолента от иллю-
зий. Говорят, что после этого случая коммерческие
дела нашего героя пошли в гору. Жена выбила всю
дурь из его головы одним ударом бутылки, хотя на
самой голове никаких следов и не осталось. Чугунная
голова. С того времени Ростика стали звать Фиолент
Чугунный. Может быть, это была рука не супруги, а
рука Небес.

Всё в руках Божьих – Он даёт, Он и отнимает. Ко-
нечно, с Фиолентом остались его книги, за исключени-
ем собственноручно сожжённой «Незабытой мечты»,
но всё, к чему он стремился, оказалось иллюзорным.
«Мы метим все в Наполеоны», – сказал классик. «Но
не все туда попадаем», – добавил от себя Ростик.

...Прошли годы. В ресторане «Визави», располо-
женном на Гоголевском бульваре, недалеко от станции
метро «Кропоткинская», поздно вечером пела певица.
Виртуозно играл на гитаре бородатый гитарист Алек-
сей, и прекрасный голос меццо-сопрано пел о любви.
Слушая романс в исполнении знаменитой Тамары
Ркацетели, именитая публика затаила дыхание, не об-
ращая внимания на кулинарные изыски на столах. Бу-
рей аплодисментов завершилось пение. Поблагодарив
публику за тёплый приём, Тамара Ркацетели сказала,
что она особенно благодарна поэту Ростиславу Орлов-
скому, написавшему эти замечательные строки. «К со-
жалению, – добавила певица, – поэт вот уже несколь-
ко лет ничего не пишет, и никто не знает, где он нахо-
дится». И никто не обратил внимания на упитанного,
в дорогом костюме мужчину, сидевшего в одиночестве
за угловым столиком с закрытыми глазами. По его ще-
кам текли слёзы. Да, да! Это был наш Фиолент. Он в
первый раз ощутил себя свободным и счастливым. И
несчастным одновременно. Это были слёзы радости
встречи и горечи прощания с давней мечтой – самой
великой и самой загадочной Женщиной мира, имя ко-
торой Поэзия.

Поздним вечером Фиолент вышел из ресторана и
пошёл куда глаза глядят. Шёл неторопливо и уверен-
но. Лицо казалось умиротворённым и счастливым. Да-
же красивым. Давно замечено, что счастливые люди
прекрасны, даже независимо от их физических недо-
статков. Могло показаться, Фиолент принял какое-то
важное решение. Сзади скрипнули тормоза мерседеса,
и женский голос нетерпеливо окликнул его: «Филя!»

Он оглянулся и увидел свою жену, радостно махав-
шую ему из салона машины.

– Филя! Филя! – кричала Нина. – Прыгай ск орей в
машину! Мухаммед согласился! Мухаммед инвестиру-
ет пятьдесят миллионов баксов в наш завод!
Фиолент неторопливо оглянулся и спокойно отве-
тил жене:

– Всё! Баста! Фиолент закончился. Есть Ростислав
Сергеевич Полётов!

И он неторопливо продолжил свой путь, не обращая
внимания на истошные призывы супруги.