Служба в тёплом местечке и корова для прокурора...

Из воспоминаний Олега Б, КТуркВО 89-91 гг

В ряды Советской армии меня призвали в 1989 году и в команде из тридцати новобранцев доставили в Первый военный городок, расположенный в центре Ашхабада. Так называемая, 61-я мотострелковая дивизия. В основном ребята из нашей команды попали в пехотную учебку, и только двоих распределили в учебную роту отдельного батальона связи.

Пролетел курс молодого бойца, приняли присягу, начали изучать средства связи. Потянулись будни, меня учили на радиостанцию Р-140, про которую только и помню теперь, что два здоровенных шкафа. Потому что спустя скорый месяц обучения неожиданно вызвали меня в кабинет к ротному…

Вхожу, сидят ротный с неизвестным прапорщиком, гоняют чаи. С порога на меня кивает командир роты: «Это твой, забирай!» Стою ни жив ни мёртв, что за беда такая подкатила, думаю?! «Ты из Донецка?» – спрашивает прапорщик с фамилией Скороход. «Не совсем, из донецкой области!» – отвечаю. «Собирай вещи, убываешь со мной!» – скомандовал Скороход, и тем самым перечеркнул мою карьеру военного связиста.

Как выяснилось, для дальнейшего прохождения службы я был командирован в Военную Прокуратуру ашхабадского гарнизона (ВПАГ). Прокурором в те поры был полковник Горяинов, замом майор Мирошниченко. Который был родом из Донецка и по принципу землячества дал команду подобрать солдат для дежурств на входе в здание прокуратуры. Помимо места проживания, поводом подбора меня был факт законченного педагогического образования. Понимаю, перелистывали дела призывников из донецкой области, наткнулись на меня, наиболее подходящего запросу замвоенпрокурора.

Со мною, кстати, был отобран из второго взвода ещё один русский паренёк с Киргизии – Слава Ф. Всего нас таких, вечных дежурных, было трое. Дежурства чередовались сутки через двое. Пост на входе представлял собой стол-тумбу с коммутатором, по которому мы связывались со следователями и другими служащими ВПАГ и посетителей запускали только с их разрешения.

С местом службы, считаю, повезло – тёплое местечко, по-другому не скажешь. Увольнения в город каждые выходные, да и на боевом посту сиди себе, и особо не отсвечивай, и в ус не дуй. Днём ещё бывало людно, а после пяти вечера и по выходным дням скукота и пустое протирание штанов.

Хотя, несколько интересных моментов в памяти лежат, едва совершеннолетним молодчикам спокойно не жилось:

*** Прапорщик Скороход был очень честолюбив и тщеславен. Выезжая куда-либо на прокурорской машине, проезжая КПП войсковых частей, всегда старался приподнять плечо, чтобы скрыть от глаз дневальных свой погон со звёздами прапорщика, чтобы принимали за прокурора и отдавали честь. Высмеивали мы это дело...

*** Появился у прокурора новый водитель. По национальности, как он говорил, греко-туркмен. Как-то вечерком попросили его сварить макароны, так этот человек тонкой душевной организации намыл их перед готовкой. Ржали…

*** Новый дежурный из Черкасс, рядовой Г, на первое дежурство принёс на пост матрас и подушку, расстелил на полу и завалился спать. На выпученные от наглости солдата глаза майора Мирошниченко, боец оправдался: «А что, нельзя? У нас в селе все так сторожують?!» Со смеху катались по полу…

*** Как-то подшутили над дежурным. Ночью тот направился в туалет, а другой чуть ранее закрутил ниткой ручку дверцы туалетной кабинки. Ночь, тишина, все вроде спят на своих местах, и вдруг крик, грохот и нарастающая брань. Сновидения были отложены, командированные солдаты уворачивались от пенделей раздосадованного дежурного, претерпевавшего физиологические позывы до последнего, думая, что кабинка занята…

*** Было раз, повёл я молодых в видеосалон на сеанс 18+. Фильм продлился до полуночи, так бы ничего, вернулись бы незаметно, не впервой, но ближе к одиннадцати ночи в прокуратуру пришёл Мирошниченко. Позвонить ему в Донецк занадобилось. А тут мы идём из самохода. Меня как заводилу сразу на гауптвахту, отсидел, правда, только сутки. Мирошниченко же и вызволил…

*** Мирошниченко курил только папиросы Беломорканал. В те годы поставки этих папирос давали сбой, мы неоднократно посылались в город, искали по всему Ашхабаду, а за нахождение и покупку имели послабления. Мелочь, а тоже было приятно…

*** Не единожды в гарнизон приезжал какой-то проверяющий из ТуркВО. По фамилии Марчевский, мы его звали Марчелло. Дядька был харизматичный, к офицерам строгий, к солдатам добрый. Прокурорские и командование гарнизона подмасливали его, чем могли, но Марчелле много было не надо. Привозил он после «проверок» и раздавал солдатам всякие вкусности…

Недалеко от ВПАГ существовал спецмагазин, называли «офицерский чипок», отоваривавший разного рода продуктами только военных. Торговцы водили с прокурорскими отдельный вась-вась, носить продуктовые наборы до прокуратуры отсылались подчинённые солдаты.

Однажды случилась такая история, меня отправили в офицерский чипок на подсобление. Прихожу, меня ведут в подсобку, в которой и одному-то тесно. На столе лежит мёрзлая туша коровы размерами во всю подсобку. Говорят, вот топчан для рубки, вот спецфартук, на тебе топор, тушу надо разделить на мелкие части и отфасовать куски, что получше, для работников прокуратуры.

Глянул я на фронт работ, из глаз покатились слёзы, захотелось вдруг плакать. Разделыватель коровьих туш из меня был ещё тот, так сказать, а какие из коровы получаются куски получше, понятия не имел тем более. Во мне пятьдесят килограмм, в корове центнера полтора – её вертеть нужна сноровка, а рубить и фасовать подавно.

Стащил тушу кое-как на топчан, стукнул топором посередине, и еле успел увернуться от отскока обуха. Туша была не просто мёрзлая, а перемёрзшая до той степени тугости, что аж топор отскакивал. Я и так к этой корове примерялся, и эдак подходил, и разговаривал с ней, и имя ей даже дал человеческое… Сигарет только полпачки высосал…

Когда вышел из подсобки, видок у меня был, конечно, как у мясника с бойни. С топором в руках, но ладно, что без крови. Глянула на меня заведующая и в смех. Иди, говорит, приводи себя в порядок, а я и куски получше отберу, и тебе гостинец соберу за работу… Пировали мы с парнями в тот вечер знатно, не совру, заведующая не поскупилась…