Зловещая долина

Никогда Маша у Господа ничего не просила. Потому как не было Господа в её душе.
А была в её 30 лет просто жизнь, с работой, любовью, разводом и одиночеством, ну, всё как у всех.
По Маше соседи сверяли часы. Ровно в 8.30 она выходила из подъезда, заводила свою старенькую «Ауди»  и уезжала на работу. Ровно в 19.00, если не было пробок, она подъезжала к своему подъезду, выгружала сумку с нехитрой снедью из машины и поднималась к себе на 6 этаж. Никто из соседей ни разу не бывал в её квартире. Никто не знал, чем живёт эта пугающе обыкновенная женщина.
Знали только, что ровно в 20.00 она спускалась на первый этаж и выкатывала из подъезда коляску с ребёнком. Здоровалась приветливо с тремя неизменными бабками на скамеечке и увозила коляску на прогулку. Объезжала неспешно три соседних дома и ровно в 21.00 возвращалась домой. Прощалась с соседками, завозила по пандусу коляску в парадное и поднималась к себе на этаж.
Смущало бабулек только то, что ни разу за два года, как появилась Маша в их подъезде, никто из них не слышал и писка из коляски, а сама коляска всегда была наглухо задраена как для спящего ребёнка. Ни разу не слышали они, как общается мама со своим ребёнком. Однажды только Петривна поинтересовалась: «Хто там у вас, мила, дівчинка?» - «Да», - смутившись ответила Маша. – «Здоровенька?» - подхватила Михайловна. – «Здоровее не бывает», - неуверенно улыбнулась Маша. – «Ну, то нехай Бог береже!» - резюмировала Петривна. – «Спасибо вам!» - сказала Маша от чистого сердца, и в следующий раз одарила старушек шоколадками.
Однажды, недалеко от подъезда, Машу с коляской остановил звонок мобильного. Она ответила, включилась в разговор, и, увлекаясь, отошла на несколько метров в сторону. В это время Колька, десятилетний внук Петривны, пробрался тихонько к коляске, откинул полог и заглянул внутрь. Затем так же быстро запахнул коляску и подбежал к бабушке, сидящей тут же, на лавочке. На этот раз Петровна сидела сама.
- Буль, - зашептал Колька бабушке на ухо. – А там никого нет!..
- Де це – нема? – не поняла Петривна.
- В коляске!
- В якій колясці?
- Да вот в той, тёти Маши!
- Та не може бути! А що ж там?
- Я же говорю – ничего!
- Не кажи дурниць! Там дівчинка маленька, певно – спить...
- Блин, да пусто там, я тебе говорю! – прошептал Колька и побежал к дружбанам перетереть новость.
Новость, как лавина, мгновенно заполнила сначала парадное, потом весь двор: жильцы дома стали втихаря обсуждать невероятное:
- Она больная...
- Совсем свихнулась...
- Может, в дурдом её...
- А если в чёрную мессу балуется...
- Бедная, ребёночка потеряла, вот и тронулась...

Последняя версия казалась наиболее вероятной. Но никто из соседей не решался просто подойти к Маше и спросить. Зато кто-то стукнул участковому. Тот вечером позвонил в ее дверь.
- Кто там? – спросила Маша.
- Участковый Герасимюк, откройте пожалуйста!
Она открыла. На пороге стоял совсем еще мальчик в лейтенантской форме. Переминаясь с ноги на ногу, неуверенно заговорил:
- Можно войти?
- Да, пожалуйста.
Он зашел в коридор. Квартира как квартира, ничего особенного. Две комнаты, из кухни подтянулся запах чего-то очень вкусного.
- Совершаю, так сказать, плановый обход, знакомлюсь с людьми. Я тут недавно... так. Можно паспорт?.. Груничева Мария Сергеевна. Снимаете - или своя квартира?
- Своя. Купила года три назад.
- Одна здесь живёте?
- Да нет, с дочкой.
- А сколько ей?
- Два и три месяца.
- А где она? – вдруг неожиданно для себя спросил он.
Она на минуту замешкалась, но спокойно ответила:
- У свекрови.
Он пролистал паспорт.
- Так вы ж разведены вроде?
- С матерью мужа дружим. Отвожу иногда дочку к ней.
Он помолчал. Обвел взгядом прихожую. Услышал звук текущей воды из туалета. «Бачок протекает», - автоматически отметил он.
- Тяжело одной-то?
- Ничего, справляемся, - улыбнулась Маша.
- А работаете кем?
- Я дизайнер. Создаю, так сказать, объекты... Если это всё, я бы хотела вернуться на кухню....
- Да-да, конечно...
И пошел к двери. На пороге повернулся к ней.
- Понимаете, люди там разное болтают... ну... будто и нет у вас никакой дочки...
Она взяла телефон, нашла там нужное и протянула ему. На видео крупным планом Маша переодевала красивую, ухоженную девочку, приговаривая: «А кто тут у нас такая послушная? А кто у нас  тут любит маму?» Девочка с интересом смотрела в камеру,  смотрела, не мигая, и не улыбаясь.
- Извините, - сказал Герасимюк и вернул Маше телефон. - Пойду я.
Она закрыла за ним дверь. Опёрлась на стену и заплакала – тяжело, поскуливая и навзрыд...
С айтишником Глебом Герасимюк связался поздно вечером.
- Привет, старый. Не отрываю?
- Ничо. Говори.
- Та, есть одна тема, перетереть бы...
- Го на кофе завтра. Могу в 20.00.
- Забили.
В кафе было много людей. Привычка встречаться в кафе у них с Глебом была не обсуждаемой: удобно, ненапряжно и недорого. Встречались и просто так, и по делам. В последнее время виделись редко - жизнь разбросала: после Политеха Глеб пошел по специальности, а Герасимюку предложили идти в полицию. Это совпало с его интуитивным желанием поиска справедливости в этом кошмарном мире. Поиск требовал много времени, остальных друзей он как-то незаметно растерял.
Он рассказал другу о Маше. Что вроде всё понятно, что ситуация житейская, но у него ощущение, что тут спряталась какая-то большая ложь.
- Почему? – спросил Глеб.
- Не могу тебе объяснить... Понимаешь, ну не мама она – и всё...
- Старик, ты сериалов не пересмотрел? Индийских, или там – турецких?
- Шутишь. Ладно, забудь...
- Ну вот, обидки пошли. Она дизайнер, говоришь? Ладно, давай так: достань мне это её видео. Посмотрим.
- Издеваешься? Видео у неё в телефоне! Как я его тебе добуду?
Глеб развёл руками. Еще посидели, поболтали о том, о сём и разошлись.

И придумал Герасимюк один план.  На следующий день, вечером, он пожаловал на площадку, где резвились дети.  Подозвал Кольку, внука Петривны.
- Привет. Знаешь, кто я?
- Мент.
- Не мент, а участковый Герасимюк.
- Чо надо?
- Ты вот что, давай не борзей!
- А то чо?
- А то то, что нашел я тебя, брат, в одном интересном чатике закрытом. Под ником «Эльф». Продолжать?
Колька похолодел. В этом чатике сидели малолетки, обменивались ссылочками с порнушкой, туманно намекали о закладках и серьёзно обсуждали «Синего кита» - сообщество малолетних самоубийц...
- Бабке не говорите!
- Родители есть?
- Сдохли по пьяне... Как узнали?
- Ну, во-первых, я – мент, как ты выразился. А во-вторых – изучал айти в Политехе. Мне нужна твоя помощь.
И он рассказал пацану, что ему было нужно.
- И тогда... – начал Колька.
- ... И тогда я на месяцок забуду о тебе. Но потом опять поговорим!
- Два месяца! - выпалил Колька.
- Идёт. Забили...
Дело происходило зимой. На следующий день, Маша, как обычно, выгуливала коляску с ребёнком. Её остановил мобильный звонок – аккурат рядом с огромной кучей снега. Правда, кто звонил, она так и не узнала, так как номер не определился и в трубке тоже молчали. В это мгновение в неё врезались два пацана. Они самозабвенно дрались и покрывали друг друга отборными пинками и матюками.  Телефон выбился из её руки и, описав дугу, утонул в этой самой куче снега.
Она вскрикнула. Пацаны остановились и испуганно посмотрели на неё. Она попыталась пробраться к точке падения телефона – да куда там! Это было физически невозможно! И тогда она кинулась к дворнику, который мирно посыпал песочком протоптанные населением дорожки.
- Иван Захарович, миленький, выручайте! Я заплачу!
Она объяснила задачу. Захарыч почухал репу и обещал завтра утром постараться.
- А сегодня никак нельзя? – с мольбой воззвала к отставному майору Маша.
- Ты видишь, дочка, темень кака. Завтра, завтра, – и не мучай меня больше!
Назавтра рано утром Захарыч проделал туннель к заветному телефону. Но вручил он его не Маше, а как вы догадались – Герасимюку. За ним не заржавело – бутылка «Jack Daniel”s»  перекочевала в широкий карман дворника.
- Ты ж не подведи, лейтенант, - зашептал Захарыч милиционеру. – Мне ж бабёнка гонорар обещалась! 
- Не  боись, Захарыч, мы ж офицеры! Всё будет тип-топ!
И ровно в 8.30, в аккурат когда Маша вышла  из подъезда, мобильный снова вернулся к ней. Естественно, нужное видео с него уже было скопировано.
С Глебом встретились вечером в кафе. Он открыл планшет.
- Понимаешь, брат, видео твоё – блефовое...
- В смысле? – опешил Герасимюк.
- Ну... Сделана на ней девочка, понимаешь? Смотри.
Он включил запись и остановил её в тот момент, когда девочка посмотрела в камеру.
- Есть такая технология – «Зловещая долина» называется. Старая довольно, один японец изобрёл. Но пользовать её активно стали сравнительно недавно. Не буду вдаваться в подробности. Ты ведь слыхал,  – нейросеть, искусственный интеллект? Так вот: нарисовать сейчас можно всё, что угодно – от живого не отличишь. Только вот с живыми глазами пока проблема – не даются они сети... А твоя мадам – дизайнер, это монстры объектов...
Герасимюк вспомнил, как его и в первый раз цепанул этот почти неживой детский взгляд.
- Но зачем это Маше?
- А хрен её знает. Может, больная. А может – что-то другое... Это уж твоя парафия...

Прошло два месяца. За это время Герасимюк выпахивал свой участок как участковый, времени заниматься Машей не было. Да и двор как-то подутих.  Но всё же, он съездил к машиной свекрови и та подтвердила: да, получает изредка внучку в гости, хотелось бы чаще, конечно...
- А вот сын ваш, Оксана Ильинична?..
- Так ведь умер он... разве Маша вам не говорила? Да, скоропостижно, на работе, инсульт... Мальчик мой...
- А давно?
- Так Машка еще беременная была... Постойте... Так вот, три года, как нет его...

Прошло еще полгода. На участке у Герасимюка случалось разное: в 13 квартире пенсионер хватил жену табуретом по голове, в 76 Ломоносов не просыхал и был-таки засажен им на 15 суток для острастки. В 154 прорвало канализацию, весь подъезд затопили... Всё было обычно и предсказуемо. С Колькой провёл профилактическую беседу и отправил пацана в секцию тхэквондо. А вот Маша продала квартиру и съехала. Ни слуху, ни духу о ней ни парадное, ни дом не знали.

В одно из воскресений на городском кладбище собрался его отдел хоронить своего бывшего начальника. Людей пришло немного. Похоронили быстро и тихо. И вот, уже покидая кладбище, Герасимюк заметил поодаль возле других могил  элегантную женщину. Она была в роскошном в землю пальто и стояла неподвижно. Прекрасные платиновые волосы колыхал лёгкий ветерок. Что-то очень знакомое замаячило в ней. Он подошел и стал у неё за спиной.  Она, казалось, не чувствовала его. Он посмотрел на камень, на нём была табличка: «Девочка, ты ушла в три месяца, но со мной ты навсегда...».
Наконец, она повернулась.
- Вы кто?.. А, кажется, вспоминаю – участковый лейтенант. Как жизнь, юноша?
Он не ответил и только молча смотрел на неё.
- Ладно, - вздохнула. – Покаюсь. Да, здесь лежит моя доченька. Лейкемия, чёрт бы её побрал... Когда Петя умер, мы были в разводе. Леночка еще не родилась... А когда родилась – я прошла весь ад с больным ребёнком.
Они медленно направились к выходу.
- Вы не представляете, что это было: нищета, безработица, отчаянье. Я уже и в петлю слазила... ладно, это лирика. Так вот, этот гад оставил завещание: только через два с половиной года после рождения Леночки я имела право вступить в права наследства. Ну, захотелось ему так... Что я должна была предъявить людям? Вот и появилась моя ежедневная коляска с отсутствующим ребёнком. Свекровь мне подыграла – мы так договорились. А для особенно любопытных я изготовила видео... Ах, да, вы его видели... Вот такая история. Сейчас у меня всё в порядке, я снова вышла замуж и жду ребёнка. Последний шанс, может быть... Вот, пожалуй, и всё.
Они вышли с кладбища. Здесь ее поджидал лексус последней модели. Водитель почтительно открыл перед ней дверь.
- А знаете что, лейтенант, если хотите, ненавидьте меня и дальше. Вы ведь так на меня смотрите... Только запомните: справедливость – это не про этот мир. За сим - прощайте.
Она легко села в машину и уехала. А он подумал, что справедливость – это его ремесло. И это правильно в этом лучшем из миров...