Театральный сундук

В предвоенные годы  мама была старшеклассницей. Была у нее подруга неразлейвода,  и каждый вечер проводили они в "Мариинке". У подруги родители служили (тогда так говорили) музыкантами в оркестре.

Билетерши пропускали "наших девочек".

Тогда в "Мариинке" два тенора блистали: Лемешев Сергей Яковлевич (лирический репертуар) и Печковский Николай Константинович (лирико-драматический тенор). Соответственно были две партии "лемешистки" и "печковистки". Каждый фан-клуб ходил только на своего тенора, другого игнорировал.

Слушали своих любимцев своеобразно. Так как оперы были знакомы до последней ноты, в зал входили только послушать арии. Например, когда шла "Пиковая дама", и пел Печковский, "печковистки" слушали "Я имени ее не знаю и не хочу узнать" и "Прости, небесное созданье"  в первом действии, и выходили из зала.

Во втором действии у Германа нет арий. Поклонницы сидели в фойе, в кафе, обсуждали любимца, менялись фотографиями. И так до третьего действия, когда они опять входили в зал послушать "Что наша жизнь? Игра!". А потом забрасывали сцену цветами. Прозвище Печковского было "гордый поляк", потому, что он не выходил более трех раз на поклоны.

У Лемешева характер был открытый, он раздавал автографы у служебного входа.

Мама была "лемешисткой". Последний концерт Лемешев давал в Большом зале Ленинградской филармонии в 1966. Незадолго до своей смерти. Мама вспоминала: "Приезжал прощаться".