Афган. Подвиг капитана Шаталова. Глава 3

Глава III.               Бой в горах.


Прежде чем обрушиться на внешнего врага, избавься от всех неприятностей у себя дома, и лишь затем начинай войну.

Сунь Цзы из трактата «Искусство войны»



По требовательному тону командира связист понял, что ему во что бы то ни стало, несмотря на непрекращающийся жестокий обстрел моджахедов, надо выполнить приказ. И он, полностью сосредоточившись на этом, сумел в короткое время устранить неисправность и сообщить командованию о том, что они попали в засаду.

– Товарищ капитан, есть связь! Я всё передал на заставу! Помощь уже идёт к нам! Будет минут через
тридцать-сорок!

И только сейчас капитан Шаталов заметил кровь на правом предплечье сержанта-связиста Николая Пелевина. Он был ранен осколком от гранатомётной мины ещё тогда, когда ему ставилась задача на установление связи. Капитан Шаталов позвал Никиту Прохорова, санитара:
– Сделай ему перевязку. Спасибо тебе, Коля!

Плотный огонь по колонне вёлся с двух сторон. Противник контролировал, казалось, всё пространство и плотность огня со стороны моджахедов постепенно нарастала. «Подошли дополнительные силы душманов», – про себя отметил Владимир Шаталов.

– Беречь патроны! Стрелять одиночными и только на поражение! – пытаясь перекричать гул грохота боя, командовал капитан Шаталов.

До прибытия подмоги капитан Владимир Шаталов сумел организовать грамотную круговую оборону, тем самым максимально минимизировав потери личного состава в ходе ожесточённого и упорного боестолкновения в огненном «мешке».

Замкнутое пространство теснины, закованное в миллионы тонн скальных пород, не выпускало звуки наружу, заставляя их множиться многократно и с силой вбивая эхо в барабанные перепонки. Володя почти оглох – в ушах стоял только непрерывный колокольный набат, разбивающий мозг на отдельные кусочки.

До самого конца человек полагает, что смертельная чаша сия его минует. Что за этим стоит? Беспечность? Инстинкт самосохранения? Биологическая вера в чудо? Неизвестно.

Внезапно раскалённый воздух и горы Афгана разорвали звуки гордых винтокрылых боевых машин МИ-8. Постепенно шум винтов в разреженном воздухе гор нарастал.

Подоспев вовремя на помощь, величавые витязи воздушной стихии, сделав круг, легли на боевой курс и начали громить боевые порядки афганских мятежников.

Гул вертолётных винтов заполонил долину, где шёл неравный бой. С шипением и кряканьем НУРСы – «С – 8» сходили с труб подвесных блоков, уверенно и послушно устремляясь к земле, к цели, нанося разящий удар по скоплениям афганских моджахедов.

Вокруг плотной стеной стояли грохот и вой разрывающихся авиационных ракет и самое главное – вой и крик ужаса душманов !

Это воздушные машины нанесли им свой жестокий и огневой удар. Гулкие взрывы эхом прокатились среди раскалённых ярким солнцем гор. Оставляя на камнях окровавленные трупы убитых соплеменников с оружием, противник отступал.

Эвакуировав раненых ребят воздушными бортами, боевая колонна всё-таки дошла до цели и выполнила поставленную задачу…

За время выполнения интернационального долга в Афганистане ВВС нашей страны внесли неоценимую помощь в поддержке боевых операций советского контингента. Но были и потери.

За десять лет войны в Афгане было сбито сто двадцать пять самолётов Военно-Воздушных сил СССР, и далеко не все сбитые лётчики вернулись живыми. Скажем больше: не все вернулись даже в цинковых гробах.

Володя Шаталов вспоминал: «Дожди в Афгане бывали редко, но если начинались, то речки буквально вспучивались от избытка влаги, поднимаясь, на пять-шесть метров.

Был случай, когда спецназ, преследуя караван, зашёл на территорию Пакистана, и тут, как специально, дождь.

Подняли по тревоге бойцов, чтобы выручать, первые машины успели пройти, а потом единственный мост, который строили ещё англичане, смыло. Ещё одна особенность Афганистана – шакалы.

Как только темнеет, поднимается вой, и так каждую ночь. Едешь проверять посты, а шакалы за машиной бегут и воют. Жуткое и отвратительное ощущение».

Однажды Владимир рассказал очень поучительную и интересную историю: «Во время службы на одной из застав, расположенной на Таджикско-Афганской границе, где ширина реки Амударьи не превышает семисот метров, я часто выезжал в соседние аулы по служебным вопросам и обратил внимание, что в нескольких соседних кишлаках, включая Айвадж, Шаартуз, Сайёд, Кабодиён, Хушади, Пяндж и Фархор, население существенно отличается по внешним признакам от типичных, местных таджиков.
 

Продолжение следует ...