Быть или не быть изменению?

Девятнадцатилетний Лёва Выготский, хотя, скорее, в 1916 уже Лев Семёнович, написал работу, открывающую полное собрание сочинений девяносто девять лет спустя, в 2015 (1) – «Трагедия о Гамлете, принце датском, В. Шекспира».

Впечатление от неё – до сих пор актуальной для шекспироведов – было для меня спазмом восторга как в прыжке с парашютом – такая километровая глубина смысла отделила меня от моих устаревших со времён обучения в университете вялых представлений об основателе советской культурно-исторической психологии, авторе «Психологии искусства» (1925), «Мышления и речи» (1934) и других произведений, изданных в шеститомнике в 1982 году.

Это начало первой главы “Трагедии о Гамлете» я раз в месяц перечитываю:

«Есть в ежедневном замыкающемся кругу времени, в бесконечной цепи светлых и тёмных часов – один, самый смутный и неопределённый, неуловимая грань ночи и дня. Перед самым рассветом есть час, когда пришло уже утро, но ещё ночь. Нет ничего таинственнее и непонятнее, загадочнее и темнее этого странного перехода ночи в день. Пришло утро – но ещё ночь: утро как бы погружено в разлитую кругом ночь, как бы плавает в ночи. В этот час, который длится, быть может, ничтожнейшую долю секунды, всё – все предметы и лица – имеют как бы два различных существования – или одно раздвоенное бытие, ночное и дневное, в утре и в ночи. В этот час время становится зыбким и как бы представляет собой трясину, грозящую провалом. Ненадёжный покров времени как бы расползается по нитям, разлезается. Невыразимость скорбной и необычной таинственности этого часа пугает. Всё, как и утро, погружено в ночь, которая выступает и обозначается за каждой полосой полусвета. В этот час, когда всё зыбко, неясно и неустойчиво, нет теней в обычном смысле этого слова: тёмных отражений освещённых предметов, отбрасываемых на землю. Но всё представляется как бы тенью, всё имеет свою ночную сторону. Это – самый скорбный и мистический час; час провала времени, разодрания его ненадёжного покрова; час обнажения ночной бездны, над которой вознёсся дневной мир; час – ночи и дня» (2).

В прошлой публикации – «Зона ближайшего влияния» http://proza.ru/2024/01/13/612 - обещал, что поделюсь, как на мой взгляд в этом «предрассветном часе» - переходе от тёмного (устаревшего) к новому (свежему, утреннему) происходит изменение.

«Есть в ежедневном замыкающемся кругу времени, в бесконечной цепи светлых и тёмных часов – один, самый смутный и неопределённый, неуловимая грань ночи и дня…» - грань ночи и дня… изменение – это п е р е х о д от прежнего к новому, и оно - на грани двух состояний. Ещё не новое, но уже не прежнее.

«Перед самым рассветом есть час, когда пришло уже утро, но ещё ночь…» - и всегда придя к новому: иным, чем прежде, стандартам работы, правилам, привычкам мы ещё какое-то время живём в тени прошлого, то возвращаясь к прежним способам работы, то продолжая путь в новое.

«Нет ничего таинственнее и непонятнее, загадочнее и темнее этого странного перехода ночи в день…» - ну, действительно, зачем идти в новое, если в прежнем, уже знакомом, обжился, приспособился? Чего не сидится в привычном? Зачем что-то менять?

«Пришло утро – но ещё ночь: утро как бы погружено в разлитую кругом ночь, как бы плавает в ночи…» - новое плавает в прошлом. Посмотрите на изменения в любой организации – появились новые практики работы, например, на каком-то участке оптимизировали рабочее пространство по 5С: сортировка; создание порядка; соблюдение чистоты; стандартизация; совершенствование. Есть новое – эталонный участок. Все инструменты по уму лежат – на своих местах. Быстро найдёшь нужный резец, сверло, фрезу… а вокруг – хаос… Но если устоит новое, не откатится в ночь, то рассвет постепенно зальёт весь цех и завод.

«В этот час, который длится, быть может, ничтожнейшую долю секунды, всё – все предметы и лица – имеют как бы два различных существования – или одно раздвоенное бытие, ночное и дневное, в утре и в ночи…» - в переходе к новому мы поочерёдно видим и старое поведение и новое  – свёрла и фрезы один день лежат на своих местах, на другой – снова разбросали. Приходит мастер и молча показывает оператору на разбросанный инструмент – и тот послушно всё раскладывает в специальные места, или выделенные тенями, или специальные углубления по размеру инструмента на полочках тумбочки, шкафчика - прорастает в новое, как сверло в заготовку входит формируемой привычкой в новый стандарт содержания рабочего места. Сначала мысленно ругнётся на старшего за дискомфорт п е р е х о д а, а потом – благодарит – «Это Сергей Николаевич приучил нас к порядку… удобнее стало, когда всё по своим местам лежит…».

«В этот час время становится зыбким и как бы представляет собой трясину, грозящую провалом…» - в час изменения, перехода, мы всегда можем провалиться в прошлые методы работы, если не проявим волю восходящего солнца перемен. Может, солнце тоже могло бы «провалиться» в ночь и перестать нести миру рассвет? Может, так и происходит с каждым из нас, когда мы устаём держать усилие жить?

«Ненадёжный покров времени как бы расползается по нитям, разлезается…» - привычные представления поплыли, «разморозились» и мы какое-то время на зыбкой почве – на льдину привычки уже не обопрёшься – растаяла на переходе к новым моделям поведения. Например, раньше ел по вечерам, а стал не есть, а ходить в спортзал или бассейн. И какое-то время я не знаю, как мне теперь себя вечернего видеть – как ленивца на диване с книжкой, или как волевого спортсмена? Уже не ленивец, ещё не спортсмен. Переходное состояние. И взгляд на себя мерцает в зависимости от победы дивана с книжкой или спортзала.

«Невыразимость скорбной и необычной таинственности этого часа пугает…» - мы так любим себя привычных, что иногда мы новые себя пугаем. Часто жалеем себя и отпрыгиваем от нового из-за неосознанного страха стать непривычными себе в своих глазах. Наши представления о себе не всегда поспевают за потоком творческой эволюцией души.

«Всё, как и утро, погружено в ночь, которая выступает и обозначается за каждой полосой полусвета…» - когда мы что-то меняем, очень контрастно выступают единым фронтом против нас и проектов изменений ленивцы, бюрократы, казнокрады… и мы сами – не всегда свет. Иногда – полусвет. Иногда продаём идеалы как принцессы полусвета…

«В этот час, когда всё зыбко, неясно и неустойчиво, нет теней в обычном смысле этого слова: тёмных отражений освещённых предметов, отбрасываемых на землю. Но всё представляется как бы тенью, всё имеет свою ночную сторону…» - на переходе к новому обнажаются недостатки и слабости, «ночная сторона» каждого участника перехода к новому, как во время долгого похода с рюкзаками по горам обнажается характер каждого. И у каждого свои тени.

«Это – самый скорбный и мистический час; час провала времени, разодрания его ненадёжного покрова; час обнажения ночной бездны, над которой вознёсся дневной мир; час – ночи и дня» - и в этот час мы выбираем – быть или не быть изменению?

1 – Выготский Л.С. Полное собрание сочинений. Том 1. Драматургия и театр Москва 2015.
2 – Там же, Драматургия и театр // Трагедия о Гамлете, принце датском, В. Шекспира. 2015. С. 96.