В луже святой воды

Сейчас одна супер-девочка сказала,
что заканчивает работу по моей просьбе —
выбрать стихи из тех полторы тысяч
на СТИХИ.ру.
Я думала, не справится маленькая девочка, 10 лет.
Но она даже предлагает помощь по макету,
по дизайну обложки...! Удивительно!
Я же говорю — СУПЕР-девочка!

Ещё не видела списка.

От другой девушки, постарше, есть подборка.
Очень интересно мне как автору!
Эта брошюра по названием "35+" будет
представлена на концерте.

А на счёт следующей — будет зависеть
от 10-летнего редактора Влады.
И она вдруг спросила:
— А можно в этот сборник вставить "Ночлег с убийцами"

Видимо, я вскользь упоминала,
что так назову и книгу прозы.
— Давай попробуем, — говорю

Я нашла начало рассказа.

НОЧЛЕГ С УБИЙЦАМИ

Я шла, такая вся…
Розовая курточка, малиновые брючки,
белая шапочка…

Шагала легко тренированными ногами –
ведь почти ежедневно три км на работу,
три – на работе, и три – с работы.

А – от деревни, где жила, до, где работала.
В – по школе наматывала за 5-6 уроков.
С – дорога домой.

Сейчас был вариант С.
А домой, оно ж легче – с чувством сам-себе-хозяин.
Эх! Иду, наслаждаюсь природой и свободой.

Вдруг машина рядом сзади притормаживает.
Я ж не голосовала...
До трассы, которую я пересекаю
кажной-ёт кажинной день дважды,
метров пятьсот осталось.

А они из машины предлагают: "Давайте мы вас подвезём".
– Мне тут рядом, говорю, спасибо.
– И рядом, дак ну и что, давайте довезём.
Делать нам всё равно нечего.

Состояние у меня было молитвенное –
"всегда-на-связи-с-небом" называется.
Поэтому обстановку я срентгеновАла чётко.

Ситуация остренькая, возможно, даже остросюжетная –
но она не для страха, а для славы Божией.
Ухо, короче, надо держать востро –
однако, всё под контролем Господним.

Тогда это было на уровне слегка уловимых
считываемых ощущений.

Водитель продолжает меня убеждать
воспользоваться их услугами.
Уже излишне настойчиво.
Парни были явно от мира сего,
и чуть ли не с самого его дна.

Если бы я была просто молоденькой женщиной,
то ноги бы уже сделались ватными,
живот бы заныл от страха,
и единственным судорожным желанием было бы:
«Ну, хоть кто-нибудь шёл бы или ехал по этой дороге, а!»

А воцерковлённый человек, антенной в небо:
– Господи, может, Тебе тут что-то надо?

...Думаю, что их должно бы удивить,
что девчонка села к ним бесстрашно
и явно не по глупости.

Тот, что за рулём, старался быть
этаким разговорчивым ловеласом.
А второй, что сзади, сидел… весь чёрный.
Не в смысле – африканец, а такой –
сумрачный, напряжённый комок
плюс в тёмной куртке и чёрной шапке.

Довезли до старой школы – большого дома,
последнего, на краю деревни,
где мы с дочкой жили. Сын учился в лицее.

– Спасибо, – закрыть бы дверцу и к дверям.
Но они, прям, цепляются. Не руками, нет,
и не просто словами, а как бы всей душой;
как будто ...спасения ищут.
– Можно, мы у вас чаю попьём?

Я опять внутренне – на связь с сердцем.
Там возражений нет.

– Ну, пошли.

Дома на кухне посыпались добрые предложения помощи.
– Давайте, мы вам ужин приготовим, пол помоем…

Чувствую, мужикам некуда идти.
То есть они бы нашли, куда.
Слышала, как говорили про Кисово,
дескать, там им должны за магнитолу.
И понятно, это связано с разборками,
ведь "придётся" запугивать, выколачивать,
возможно, с рукоприкладством…

И они, эти мои ушпизины – гости, с небес свалившиеся,
или с преисподней залетевшие, видно, что устали
от такой нечеловеческой тёмной жизни.
А у меня им было спокойно, мирно, тепло.
Они явно не хотели уходить.
Наслаждались отсутствием страха у хозяйки.

На счёт меня у них нет худых намерений –
это тоже считывалось.
Отпусти я их – точно знала бы, куда и с чем пойдут,
и стала бы соучастницей преступления.
А так – вообще-то! – у меня для них был важный разговор!
Я ждала Божьего развития событий…

За ужином забеседовали.
Неразговорчивый вдруг больше начал открываться,
и со злой искренностью стал рассказывать про свои похождения.
А тот, типа-дон-жуанчик, уже как сбоку бантик,
а потом и вовсе на диван прилёг.
Не хотелось ему, стойно напарника Игоря,
который в машине был молчащий и тёмный, как чёрт,
теперь, словно у батюшки на исповеди, выкладываться.

Собеседник мой изливал грешную душу.
Обрисовывал в ироничных красках, как они «работали» втроём.
Девчонка голосовала, а когда машина останавливалась,
они двое подбегали, садились, приставляли нож к водителю.
Если ж он сопротивлялся, то…

Игорь доложил, что убил четырёх человек.
С усмешкой рассказывал о последнем,
владельце авто, на котором меня подвозили,
что он «убегал от них, как заяц!».

Цинично? Жестоко?

Ребята, подождите (это я вам, читатели)!
Он сейчас не перед девчонкой хвастается
и не с пацанами цену себе набивает.
Он изливается человеку, который рассказал им
на понятном им языке о Боге, о Славном Сыне Его,
о страшной смерти Иисуса Христа за них,
о прощении грехов…

Этот мой исповедник, внимательный и вошедший во вкус
опорожнения души и совести от мучительных камней,
даже попросил меня выйти с ним на улицу,
чтоб не при компаньоне рассказать что-то ещё.

Там, под звёздным небом, тёмной-тёмной ночью,
и сам чернее ночи, он подробно и с брезгливостью описывал,
как забивал камнем объект своего раздражения –
одного из «дружков»…

Мы вернулись.

Иван уже храпел на диване,
тем самым был безвредный, в смысле, пока спит.
Остаётся как-то надёжно обезопасить и Игоряху –
ведь за стеной, в соседней комнате,
моя дочь одиннадцати лет.

Лучший выход был – уложить его…
вместе с собой на печку.
Ну, а как ещё держать под контролем?

Я "видела", что у него на уме нет
ничего худого ни ко мне, ни к моим.
Но просто – чтоб было спокойнее,
и под охраной чуйки.

Приставать ко мне как женщине
исповедник, естественно, не будет –
не до того; слишком тяжко ему
от содеянного, что теперь открылось во Свете.

И тут ещё... – дело НЕ ТОЛЬКО В НЁМ.

…Да, до того, как вышли на улицу,
я помолилась с ним вместе и за него,
надела ему крестик…

Утром пораньше – чаёк;
и всё – ребята: езжайте с Богом, а нам в школу.
Оставьте худые намерения и – давайте…

Когда они, поблагодарив, вышли, меня… стало потряхивать.
Единственное, что возможно и необходимо сейчас –
это… ну, конечно, молиться.

Меня слегка поколачивало, хотя нет, заметно колотило,
в отходняке от этого странного странноприимства.

Я знала, что спасла тех,
к кому мои гости не приехали этой ночью,
так как их я взяла на себя, нейтрализовав черноту.
А что с ними дальше, пока не знала...

Подошла ближе к своему заветному восточному углу,
где висел в старой рамке портрет Иисуса Христа
с прекрасным проникновенным умным взором.

Он, лишь Он – моё упованье!
Страх подкатил после всего сценария встречи,
задним числом.
Да и кто их знает, чего от них можно ждать!...

Случайно смахнула банку,
стоящую на краю стола, с содержимым,
кое вчера использовала в беседе с преступниками.

И, стоя в луже святой воды,
попросила… из глубины сердца…
Дословно помню.
– Господи! Сделай так, чтобы они
больше никогда не сделали зла!

И пошла на работу,
слегка оправившись от стресса…

(Продолжение следует)

PS:Событие происходило в деревне Супроново
в первой половине девяностых.