Вигилант

Том I
 
Зарождение

Часть I
 
Новая жизнь

Глава I

Школа талантов

«Юная гениальность – не заменит опыт зрелости».
 Не долгосрочные зимние каникулы подходили к концу. Кто-то готовился к учёбе, и собрал тетради ещё неделю назад, а кто-то вспомнил о школе только в воскресенье. Большинство юных «занятых» школьников не желая возвращаться к учебной жизни лихорадочно придумывали себе, кто лёгкие и пустяковые, кто тяжкие и неизлечимые болезни. Были как стереотипные, так и нетипичные замкнутые молчуны и зубрилы жадно мечтающие о возвращении в свои родные им классы. В этой - казалось бы среднестатистической средней школе холодного города Новосибирска собрались ученики всех видов, мастей и слоёв общества.
Эта необычная школа состояла из шести параллелей расположенных на трёх этажах школы. «А» и «Б» на втором, «В» и «Е» на третьем и «Г» и «Д» на первом этаже. Существовал и четвёртый, на котором стояла самая лёгкая непринуждённая атмосфера, нередко создающая фамильярную обстановку, переходящую установленные границы дозволенного. На последнем этаже находились спальни и душевые для небольшого количества проживающих в школе учеников с дальних концов новосибирской области и даже с других регионов.
Здание состояло из панельных плит. Её необычайно большая территория для обыкновенной средней школы была разделена на различные зоны. В одной учащиеся младшего звена играли, лазали, некоторые копали и рыли небольшие ямы - называемые ими укрытиями. В других, сажали растения, ухаживали за мелкими животными и птицами из живого уголка. Также там располагалась спортивная площадка с баскетбольными кольцами, а за ней разнообразными тренажёрами. Здесь ученики с пятого, по одиннадцатый класс участвовали в спортивных соревнованиях между собой и с другими школами страны.
  Специальная школа для людей с повышенными умственными способностями № 17А открылась десять лет назад, и став лучшей по учебной успеваемости, спортивной и творческой деятельности учеников - получила награду как самая лучшая школа в России. Здесь учится более полутора тысячи школьников, которым педагоги и родители пророчили плодотворное, счастливое и светлое будущее.
Во внешнем виде воспитанников школы была обязательна сдержанность в выборе гардероба, но формы как таковой не было.
Здесь учились по определённой более расширенной и более сложной – непосильной для обычных детей программе. Школа была похожа на элитные английский оксфордский или американский гарвардский университет. Сюда могли прийти учиться дети только сдав достаточно сложный принятый на законодательном уровне вступительный экзамен. Он проверял в первую очередь общие развитие и кругозор кандидата, а не способности к быстрому вычислению. Тут учитывались логическое мышление, внимание к деталям и сообразительность.
Но всё же, как бы не были талантливы, а возможно некоторые и гениальны эти молодые люди, в конце концов они всё ещё дети, и не смотря на сво колоссальные умственные способности не имеют многих знаний и практического опыта - нажитого учась на своих и чужих ошибках более старшим поколением.
Некоторые говорили, что нераскрытый – тайный, а иногда и лежащий на поверхности потенциал ребёнка был настолько велик, что он мог прочитать, понять и осмыслить то, что было непостижимо даже для многих людей, имеющих за плечами долгую – радостную, а или серую, скучную – нелёгкую жизнь.
 В эту школу учителей набирают почти таких же высоко квалифицированных и образованных как в магистратуры, аспирантуры и академии. Они трудились на высокооплачиваемой работе превращая неокрепшие одарённые детские и подростковые умы в то, что должно будет стать будущим страны. Администрация состояла из директора школы, пяти завучей, двух завхозов, секретаря и методиста. И с них в плоть до каждой мелкой незначительной бумажки спрашивало вышестоящие начальство по всей допустимой строгости. Но с учащихся спрос был не менее большим. При вступлении в ряды учеников этой школы дети и их родители подписывали соглашение согласно с которым – школьники обязывались соблюдать все прописанные в уставе правила, находясь в стенах учебного заведения жить по её режиму и распорядку дня. При всей этой строгости и обилии правил – школа не была унылой серой тюрьмой. Здесь не нашедшие общения и радостей в кругу сверстников в силу своих нестандартных интеллектуальных способностей юные гении могли наконец найти тех, с кем они смогут разделить свои проблемы, дела, радости нелёгких побед и боль гнетущих поражений. Многие ученики - даже живущие неподалёку от школы решили переселиться в неё на почти постоянной основе. За редким исключением во время больших праздников и летних каникул такие дети уезжали домой, но таких было немного. Дело было не в их материальном или эмоциональном состоянии их семей. Среди них были как семьи, живущие на грани нищеты и голода, так и семьи не знающие нужды и бедности. В Новосибирск пришлось переехать некоторым состоятельным предпринимателям для того, чтобы обеспечить своему развитому не по годам ребёнку достойное общение его уровня и качественное образование для дальнейшего будущего. Сюда приезжали из разных городов России: Москвы, Санкт-Петербурга, Казани, Сургута и других. Имели место быть ситуации с переводом детей из обычных средних школ – по многим объективным причинам. За крайне выдающиеся успехи в учёбе и школьных мероприятиях администрация могла взять ребёнка под наблюдение. И если кандидат сдавал вступительный экзамен с согласия учителей и родителей или опекунов он мог быть с почётом отправлен в престижную школу.
Среди учащихся там не все были отличниками. Были и хорошисты, и троечники. Но закончивший эту школу ученик с одними тройками в аттестате приравнивался к выпускникам обычных школ закончившись обучение на круглые пятёрки. 
После поступления новый ученик проходил испытательный срок в течении первой четверти с начала посещения. Если он справлялся с более сложной программой, то оставался на дальнейшее обучение, если нет – его возвращали в старую школу и он продолжал учиться там также отлично, как и раньше.
Также в 2015 году указом правительства был введён СГЭ – Специальный государственный экзамен, который по желанию могли сдать выпускники этой школы с целью расширить свои возможности и повысить шансы на поступление в ВУЗ. После получения высшего образования – студент мог устроиться на выбранную работу по профессии и получить более высокую должность, чем рядовой сотрудник, и идти по карьерной лестнице в разы быстрее, с учётом его эффективности.
Подавляющее большинство - закончившись эту школу относительно недавно уже учились в самых престижных ВУЗах страны, а некоторые уже работали в экономических, политических, правоохранительных сферах или в области IT технологий. Эти люди как правило уверенно шли «быстрым шагом» по жизни – продвигаясь по ней не ведая неудач. У них была материальная и психологическая постоянная стабильность, с которой они занимали высокие посты и должности - всегда оставаясь на хорошем счету. Они - будучи способными без малейших колебаний принимать важнейшие и даже судьбоносные решения - практически никогда не теряются в трудных жизненных ситуациях – решая их с поразительной лёгкостью.
Но в жизни вундеркинда были и существенные минусы. Немногие, но всё же имеющие талант и явные признаки потаённой гениальности люди не смогли раскрыться и принести пользу обществу обладая своим определённо мощным интеллектом. Кто из них просто ушёл в рутинную жизнь обычных людей не найдя признания среди общих масс людей. Такие люди не встретили ни любимого человека, ни верного и преданного друга и не получили желанную профессию – оставшись лишь непризнанным обществом нераскрытым гением и частью серой массы кажущихся им неразумных людей – ставших ненавистными.
Есть и те, кому повезло намного меньше с раскрытием зарождающегося таланта. Их не просто не поняли или не оценили по достоинству консервативные или подкупленные жюри. Интеллект – это дар и сила, но и ответственность, которая к ней прилагается. И к сожалению - не все смогли совладать с давлением окружающих, одиночеством в интересах, круговорот мыслей постоянно посещающих гения, и искушением высокомерия преследующим его. Несколько из них имели огромный потенциал и возможно могли стать эталоном в выбранной им отрасли. Но в переломный момент – когда решается судьба человека, и сначала всё идёт более чем хорошо – чаша весов разума юного гения вдруг склоняется в крайность - до последнего дня идущую за ним – в безумие. В одночасье мир – вся привычная жизнь человека, от которого с раннего детства требовали невообразимых успехом и блестящих побед тогда меняется до неузнаваемости. В этот тёмный час рушится вся карьера и надежда на счастливую жизнь. Печально, но не каждый неокрепший молодой ум способен выдержать все рвущие его на части гениальные и безумные мысли и идеи. 
Но каким бы большим ни был объём знаний -находящийся в их головах, и как бы они сильно не выделялись – это такие же люди – не запрограммированные механизмы. Им – также как и остальным людям свойственно шутить, смеяться, страдать и даже бояться. Чёрно-белого не существует – как и абсолютного добра и зла. Каждый человек являющийся любой личностью – выделяется среди других.
В середине морозного января, в начале новой четверти школа принимает нового ученика, от которого будет зависеть не только его судьба, но и всех воспитанников школы. 

Глава II

Утренние знакомства

«Что-то новое – всегда неизвестность».
Четырнадцатого января – в самый разгар суровой зимы в Школу № 17А прибыл новый ученик. Его небогатая семья жила под Новосибирском в небольшом городишке Болотное. Вадим Шиллер – двенадцатилетний школьник и ученик шестого «А» класса в новой для себя школе.
Он был среднего роста с проницательными, выразительными глазами. Его черты лица создавали впечатление его безвозмездной, бескорыстной доброты к окружающим. Его телосложение представляло собой широкую, внушающую представление о физической силе фигуру. По его чёрным глазам, всегда держащим прямой, ровный взгляд можно было понять о его смелости и твёрдости намерений. Каштановые волосы. аккуратно уложенные назад оголяли светлый невысокий лоб. Подросток чаще всего носил чёрные или тёмно-синие брюки, белую рубашку, чёрный удлинённый пиджак и иногда галстук. На всех общешкольных торжественных мероприятиях и на небольших праздниках в узком кругу немногочисленных друзей Вадим появлялся в таком стандартном для себя образе. Он намного больше любил шутить и создавать весёлую неформальную обстановку, чем улыбаться или смеяться самому. Из-за крайне внушительного умственного и физического развития и прибавляющих ему пару тройку лет черт лица он казался несколько старше своего юного возраста.
В половину седьмого утра в почти идеально вычищенный школьный двор въехала серебристая машина. Её белые слегка тусклые фары осветили школу - в окнах которой уже были зажжены лампы.
Отец припарковал свою тойоту, и они с сыном вышли на улицу.
- Сумки оставишь на четвёртом этаже, возьмёшь нужные вещи для уроков, которые есть сегодня и спустишься. Расписание, есть? – спросил отец, открывая небольшой багажник.
- Да, - коротко ответил сын, и взяв несколько увесистых сумок направился к дверям школы вместе с мужчиной.
В фойе школы стояло двое охранников в форме, высокого роста и спортивного телосложения. Оба они были ещё молоды. Одному из них – более высокому и коренастому было около двадцати пяти лет. Второй был на два, три года младше. Они были удивительно похожи друг на друга для простых коллег по работе, и, вероятно были братьями.
- Здравствуйте, - по привычке негромко сказал подросток, и поставив сумки на чёрный кожаный диван, повернулся к отцу.
- Дальше сам?
- Да, спасибо, - ответил Вадим стандартно и почти без эмоций.
Затем подошёл к отцу и обняв его сказал:
- Пока. Пусть мама не волнуется. Буду звонить, как будет время.
- Давай, пока. Звони! – ответил немолодой мужчина, и обняв на прощание сына, развернувшись едва не плача, вышел на улицу.
Он прошёл по примятому к земле снегу несколько метров, и остановился возле не заглушенной машины. Повернув свой тревожный и даже печальный взгляд в сторону здания, отец достал из кармана лежащую на дне почти пустую пачку сигар и зажигалку. Мгновение и вместе со скатившейся скупой единственной слезой по грубой щеке, он зажёг сигару, и закурил.
Едкий дым вместе с паром изо рта тянулся за спиной мужчины, а тот едва сдерживая слёзы от радости за сына и горести расставания с ним, стоял ещё несколько минут. Вскоре он сел в машину, и оглянувшись последний раз, поспешно уехал.
Тем временем, Вадим снял свои высокие тяжёлые сапоги, куртку и зимние штаны, взял сумки, и поднялся с ними наверх.
Держа в руках четыре сумки и по одному рюкзаку на каждом плече, мальчишку не перевешивало назад или вперёд и от тяжести он не шатался в разные стороны, легко ступая по лестнице на последний этаж школы.
Идя по лестнице на втором этаже ему встретились двое учеников, одетых в спортивную форму примерно его возраста. Они разговаривали между собой о чём-то своём, но увидев его один замолчал, а второй радостно сказал:
- Вот, он, новенький наш из болота.
- Тебе с сумками помочь? – спросил другой.
  Не задумываясь – машинально Вадим ответил:
- Да, нет, спасибо не надо.
- Давай, а то скажут, что мы новенького не встретили и он на пол пути в класс под тяжестью сумок переломился, - с явным сарказмом сказал один из них, и взял у Вадима часть сумок.
- Тебе сумки куда нести?
- А спальня шестого «А» где?
- Пойдём, покажу, – ответил мальчик, не несущий сумки, и новенький пошёл за ним.
- Коридор-то бесконечный, когда придём? – спросил Вадим, перекинув сумки из одной руки в другую.
- Всё, вот она – четыреста двадцать восьмая спальня.
- Спасибо, дальше я сам. – сказал школьник, и подал свободную руку одному из новых знакомых.
- Вадик.
- Дима. Он – Ринат.
Дима – высокий худой подросток лет тринадцати-четырнадцати – одетый в чёрную спортивную одежду фирмы adidas скорее всего подделанной на китайском подпольном заводе. На первый взгляд его внешний вид мог сказать о том, что этот человек принадлежит к числу людей не самого удачно выбранного контингента для общения, но дальнейшее время, проведённое с ним, доказывало обратное. Его лицо не располагало незнакомых людей к общению из-за грубых черт лица и загадочного шрама на правой части лба, вызывающего любопытство.
Ринат – ещё более худой на фигуру и лицо, среднего роста молодой человек с русыми волосами.  Ученик носил красную толстую тёплую кофту и чёрные джинсы с синим отливом. В отличии от своего менее притягательного компаньона обладал слегка смуглой суховатой кожей.  Голубые - кажется даже слегка наивные глаза школьника создавали обманчивое впечатление о его недальновидности и неопытности.
Пожав руку своим новым знакомым, он взял остальные сумки и вошёл в открытую спальню.
Спальня шестого «А» также, как и спальни остальных классов представляла собой широкую уютную комнату. Пятнадцать одинаковых, как две капли воды кроватей вместе с тумбочками стояли в три ровных ряда. Четыре огромных трёхдверных шкафа стоящие по углам спальни вмещали в себя спортивную, повседневную и иногда школьную форму. Обувь хранилась под тумбочками, а в них личные вещи и часто школьные принадлежности или купленная нескоропортящаяся еда.   
  Оглядевшись, Вадим поставил свои увесистые сумки на пол покрытый линолеум с кирпичным узором, и сделал несколько шагов по комнате.
- Всем доброго утра! – приветливо сказал школьник.
Среди нескольких сонных подростков наиболее бодрый и решительный, как казалось на первый взгляд подошёл к новенькому.
- Если я правильно понимаю, вы и есть тот самый многоуважаемый вылезший из глухого Болота Леший – Вадим... Шулер? – с явной беззаботностью и почти ехидной улыбкой на лице спросил новый сосед по спальне.
Несколько коротких секунд спустя, новенький поднял свой загадочный взгляд на собеседника и со смелой усмешкой ответил:
- А если я не ошибаюсь, вы тот самый неунывающий, вечно не перестающий говорить весельчак-шутник, который способен позвонить тебе за границу в три часа ночи без повода и придумать кличку за пол минуты общения. Обрадуй меня – скажи, что я прав.
Повернув голову влево, в сторону остальных мальчишек, новый знакомый сделал удивлённый жест одной рукой, а вторую подал Вадиму.
Он пожал руку новому однокласснику, и вдруг резко отдёрнул руку.
- Ты не ошибся, насчёт меня, - с искренни радостным смехом ответил шутник.
Новенький поднял руку, и повернул ладонь внутренней стороной к лицу.
- «Шулер», - прочитал Вадим, и всё также спокойно спросил:
- Как ты это сделал?
- Учись, на руке у меня двухсторонний скотч, а клейкая сторона у тебя. Простейший фокус, от самого Дирижёра. Всё идёт хорошо, всё идёт по плану! – со смехом в словах ответил шутник и открыл свою тумбочку.
Новый знакомый по прозвищу Дирижёр представлял собой довольно непредсказуемого и непоследовательного человека. Люди из его окружения – в том числе более старшие ученики почти никогда не могли точно предсказать следующее действие самопровозглашённого короля шуток и розыгрышей. Василий, а именно так звали мальчика носил тёмно-синие широкие брюки. Слегка худощавый торс покрывала почти наполовину расстёгнутая рубашка, а поверх неё свободно наброшенный синий пиджак. Немного растрёпанные светло-коричневые волосы и наполовину выправленная рубашка выставляла мальчика в неприглядном свете, когда он забывал привести себя в порядок. Сегодня именно один из таких «крайне редких» дней, и поэтому внешний вид шутника в сочетании с его розыгрышем вызвали у Вадима не самые лучшие впечатления о новом знакомом.
Нерадивый шутник достал из тумбочки какую-то белую коробочку напоминающую музыкальную шкатулку. Она была вся разукрашена разными видами росписей славянских народов и набита определённо фальшивыми драгоценными камнями. Деревянная ручка шкатулки, обшитая сверху красным стеклом, привлекала внимание больше всего. Василий сделал несколько шагов к новому однокласснику, и достав из-за пазухи какую-то деревянную палочку, очень напоминающую волшебные из многих популярных фэнтезийных европейских фильмов, сказал:
- Смотри сюда и прочувствуй силу волшебства.
Он произнёс эти небрежные лёгкие слова с сарказмом, надеясь ввести Вадима в заблуждение и принести жажду узнать тайну шкатулки вместе с ожиданием утоления любопытства. Дирижёр таким необычным образом хотел произвести на нового ученика положительное и дружелюбное впечатление о себе. С виду походивший на юродивого и самовлюблённого клоуна, шутник напротив являлся очень покладистым вежливым и дружелюбным ребёнком. 
- Ты, Гарри Поттер, что ли местный? – спросил заинтригованный Вадим, и присмотрелся к шкатулке.
- Да, нет, я местный глава пожирателей. Только не смерти, как в книжках, а смеха, - ответил торжественно с гордостью Дирижёр и начал крутить деревянную палочку в руках также, как ученики иногда крутят пальцами ручки. 
Он положил коробочку на ладонь одной руки и протянул загадочный сундучок Вадиму. Второй рукой он ещё раз прокрутил внушительного размера палочку, и навёл «орудие магических преступлений» на шкатулку.
Несколько секунд помявшись, как будто не зная, что бы сказать – придумать посозвучнее, находчивый фантазёр радостно воскликнул:
- Music play!
Мгновенье спустя была слышна нарастающая драматичная, и даже немного устрашающая мелодия.
- Если я не ошибаюсь, Сергей Рахманинов «Остров мёртвых»? – спросил не впечатлённый новенький, и отвёл надменный взгляд.
- Да, ты не ошибся. Молодец, угадал, а теперь смотри! – сказал Василий, радостно расхаживая по спальне.
-  Music change! – восторженно провозгласил настойчивый Дирижёр.
Вдруг заиграла другая, менее тревожная и более романтичная музыка. Вадим смотрел на это без удивления или восторга, но с неясным желанием похвалить умелого фокусника и как будто с гордостью за место, в которое пришёл учиться. Новый одноклассник перевёл свой вдумчивый взгляд на раскрытую ладонь Василия и на исполняющую приятную музыку шкатулку, ровно лежащую на поверхности её внутренней стороны. Шиллер немного потупил ничем нестеснённый прямой взгляд, и сказал:
- Хороший фокус, но главное ровный, не подкопаешься. Такой ровный, ну, как… дороги, где-нибудь в Барабинске, или в «Болоте» моём. Да, вообще в области. Ну, короче, ты понял, в России.
Слегка удивлённый и столь же немного расстроенный Дирижёр резко и кратко ответил:
- Смотри, показываю ещё раз!
Василий резко и даже как-то нервозно вздёрнул рукой в которой лежала музыкальная коробочка, прокрутил свободной рукой палочку не один как прежде, а два раза, и зазвенела новая теперь патриотическая слегка торжественная музыка.
Вадим как будто сдерживаясь хотел что-то сказать, но повернув голову в сторону нескольких пристально смотрящих на него новых одноклассников, лишь неубедительно и натянуто восторженно улыбнулся.
- Ладно, признаю, удивил, чем у вас ещё здесь занимаются? – спросил новенький переводя тему.
- У меня не хватит времени, чтобы описать наш скромный распорядок дня в этой школе, - саркастически ответил Вася.
- Ясно. Этой фразой ты донёс до меня две вещи: здесь полно противоречий – они просто на каждом шагу здесь видимо, и главный шутник школы судя по всему ещё и главный её лентяй – раз вместо нормального объяснения несколькими короткими словами решил всю обстановку в школе описать, - сказал новый ученик с шутливой усмешкой, и едва насилу содрав накрепко приклеенную на двухсторонний липкий скотч наполовину помятую записку, снова взял сумки в руки, и пошёл к дальнему трёхдверному шкафу.   
  Перекинув все нетяжёлые сумки в одну руку, Вадим открыл левую раздвижную дверь шкафа, и быстро на время скинув все вещи на самое дно, спросил Василия:    
- Слушай, Вася, какая кровать свободна?
- Вон, в углу стоит. Там раньше другая стояла, но увы, однажды кое-кто… - Дирижёр язвительно посмотрел на одного из своих одноклассников, - решил основательно проверить её на прочность, - ответил неглубоко задумавшийся над чем-то теперь уже более серьёзно и располагающе выглядящий шутник.
Подойдя к кровати и рядом стоящей светло-коричневой тумбочке, Вадим открыл широкую одинарную дверку, и увидев несколько глянцевых журналов, лежащих на верхней полке, неспешно наклонился и вытащил один из них. Несколько секунд подержав и покрутив журнал в руках, Шиллер спросил:
- Это, чё?
Повернувшись в сторону одноклассника и быстро подойдя к нему, удивлённый Василий ответил:
 - Журналы «The New York Times». Интересуемся новостями из-за океана. Любим почитать на досуге.
Дирижёр теперь уже менее весёлый, радостный и беззаботный быстро дал сомнительный ответ, очевидно пытаясь как можно быстрее забрать толстую стопку журналов.
  Вадим ещё раз чуть заметно бросил взгляд на белый журнал, и сказал:
  - Какой «New York Times»? Я, по-твоему, в параллельной вселенной родился и учился там же? Молодцы, хорошее место нашли, чтоб спрятать!
Он пролистал бело-золотистый журнал до самого конца, и перевернув последнюю страницу, весело добавил:
- «Звёзды Голливуда». А почему все мужские фотки вырваны-то?
- А мы их в соседнее крыло девчонкам отнесли. Джонни Депп, Бред Питт, Дэниел Редклифф - и все молодые, на пике популярности и карьеры. Это всё их профиль. Анджелина Джоли, Дженнифер Лопес, Ева Грин – вот это уже наша область. Ну, ты, понимаешь – заказали сразу две пачки журналов: одну себе оставили, а другую восьмому классу отнесли. Но это ещё не всё. Ты, представь, там ещё и мужики были – ну, мы и решили девчонок с обоих классов порадовать, - подробно объяснил снова приободрённый Василий, и забрал журнал.
- Это всё хорошо конечно, и я бы тоже не отказался от эксклюзивного для школы журнальчика, но вам придётся с вашей блестящей бумажной кипой переезжать, мне же надо куда-то вещи складывать, – сказал немного требовательным, но в тоже время спокойным и дружелюбным голосом Вадим и жестом руки указал на открытую тумбочку.
- Ну, куда мы их девать будем, под одежду спрячем что ли? – спросил немного встревоженный Дирижёр.
- Да, я-то откуда знаю? Вон, хоть в школьном буфете, - шутливо с улыбкой предложил Шиллер и вытащил стопку журналов, протягивая её однокласснику.
- Забирай, давай. Они мне пол тумбочки займут.

Тут из другого угла большой комнаты к ним подошёл ещё один новый одноклассник Вадима – Куликов Максим. Он был как показалось Вадиму очень щепетильным и интеллигентным человеком, поскольку, будучи красиво и аккуратно – будто с иголочки одетым, вызывал именно такое впечатление при первом взгляде. Юноша носил чёрные немного узкие брюки и заправленную внутрь белую рубашку, застёгнутую маленькими пуговицами с серебряным отливом. Светло-русые густые волосы, уложенные набок, и бледная довольно нежная кожа привлекательного мальчика притягивала к нему положительное внимание, и помогали юному Максиму располагать к себе людей.
- Слышь, новенький, я понимаю, что у вас в вашей дыре может и не объясняют, что со своей коряво написанной библией в чужую церковь лезут только дебилы, но лично я в этом не виноват. И лезть в наши правила, а тем более диктовать здесь свои я тебе не позволю. Положи журналы обратно в тумбочку! Потеснишься как-нибудь, - хмуро сдвинув брови, требовательно и сердито с недовольство проговорил Максим.
Вадим будто в ожидании неприятности аккуратно положил стопку журналов на тумбочки, и сняв свой чёрный пиджак, скинул его на кровать.
- Как-нибудь? Может просто найдёте новое место и никаких проблем? – уже более серьёзно и настойчиво ответил новенький.
Вася, стоя возле Максима, и повернув свой встревоженный и чем-то настороженный взгляд в его сторону спокойно, но неуверенно сказал:
- Да, ладно, Макс. Сдалось тебе это место? Всё равно его скоро нашёл бы кто-то из техничек. Перепрячем, да и дело с концом. В буфете кстати - отличная идея. Там кладовка есть… или подсобка, точно не знаю. Туда Раиса Сергеевна с прошлого года не лазит, потому что завхоз помещение под склад сломанной мебели занял – правда чинить её никто не собирается.
- Ты соображаешь, что говоришь, Грузнов, какой буфет? Если они нам понадобятся, как ты их доставать будешь? Может силой мысли из кладовки сюда притянешь, а гений? – сказал уже достаточно сильно раздражённый Куликов более грубым голосом, чем прежде, и перевёл свой взгляд на Вадика, устремив его точно ему в глаза.
Пытаясь как можно быстрее прекратить нарастающий спор, и наладить ситуацию, Дирижёр начал уверенно и громко говорить:
- Да, никаких неудобств. Раиса Сергеевна в час десять уходит на обед. Ну, тогда по необходимости и будем каждый брать из кладовки. Она не закрыта, только находится за кассой…
- Да, и ещё буфетчица, когда уходит на обед забирает с собой ключи. Чушь хватит нести, - резко оборвал его Максим.
Около полу минуты помолчав, Василий снова предложил идею:
- Не, прошлое предложение отпадает. Нам неоткуда ключи от подсобки брать. А вот за батареей возле окна припрятать – вот этот вариант. Всё равны мы в буфет почти каждый раз ходим. Ну, пусть, кто-то из нас не сходит. Попросит журнал принести, и мы принесём. За батареей ничего не видно – никто не узнает. Осталось только спрятать.
Раздражённый Максим успокоился, еле заметно кивнул, и уже почти согласившись посмотрел на Вадима. Надменно усмехнувшись, он сделал пол шага в сторону Шиллера, и с пренебрежением сказал:
- Всё равно это лишний гемор. Он мне вообще н нужен, да, я думаю и тебе тоже. Вон, потесним этого… - Максим удержался грубого ругательства, - ничего с ним не случится.
Выражение лица Вадима незначительно, но всё же заметно изменилось. Он спокойно и неподвижно стоял напротив собеседников. Сверлящим пронизывающим с ног до головы взглядом новенький оглядывал Куликова. Вася Грузнов уже не интересовал его. Весь его хоровод мыслей занимал только один Максим и то, как разрешить резко возникший на почти пустом месте конфликт с ним. Постояв так несколько мгновений словно окаменевший от потаённой сдерживаемой им словесной агрессии, Шиллер без раздражения, а напротив спокойно и уверенно сказал:
- Максим, ты сказал, что я пытаюсь нагло диктовать свои правила, из своей библии в чужой церкви, но ты чуть-чуть ошибся – в двух вещах. Первое – не в церкви, а в монастыре. Ну, а второе – это то, что как бы тебе не хотелось и не было обидно, теперь я тоже являюсь частью вашего монастыря. Можно сказать, я новый монах в вашей божьей обители.
Язвительная улыбка на высокомерно состроенном выражении лица Максима сменилась на укоризненную сердито и грозно выглядящую гримасу. Он неспешно подходил к Шиллеру, и приблизившись настолько близко, что до собеседника можно было дотянуться рукой, разозлённый ситуацией медленно механическим голосом проговорил: 
- Слышь ты, монах из аббатства, в этом классе я решаю, кто, чем является. Журналы положил, и закрылся, пока я тебе рожу не обтесал.
Не чуть не испугавшись, а наоборот, как будто значительно приободрившись, со смехом, юмористическим настроем и без капли страха или сковывающей робости, выразительно и вызывающе проговорил: 
- Я так понял, ты местный вечно злорадствующий авторитет класса. Прости, что с незыблемым уважением сразу же смирно не поклонился тебе. Просто ты так похож на самодовольного и заурядного придурковатого недо-злодея, а не на серьёзного крутого чувака. Да, и ещё прости, что не боюсь твоего голоса, и… это даже на угрозу не тянет - скорее предупреждения. Ты в следующий раз, когда очень сильно захочешь меня припугнуть, если, конечно, так мега-крут, присылай кого-нибудь другого поговорить, а то твой устрашающий ультразвуковой голос моментально сразит меня наповал.
После сказанных нескольких унизительных для непривыкшего слышать подобное Максима предложений, все ученики почти с минуту в яром любопытстве и удивлении неподвижно стояли, словно оцепеневшие. Одноклассники от неожиданности и нескрываемого, явно неподдельного интереса не отрывали взгляды от участников быстро нарастающего конфликта. Все буквально две минуты назад занимавшиеся своими обыденными утренними делами школьники, ещё находящиеся в спальне, теперь внимательно не отрываясь наблюдали за ситуацией. 
До гневного безумия раздражённый и раздосадованный неудачной попыткой указать Вадиму «на его место» Максим ещё сердитей и высокомерней холодно, но очевидно едва сдерживая сильную злость прокричал:
- Заткнулся бы ты лучше, недоумок! Оглянуться не успеешь, как я тебе лично по твоей тупой тыкве настучу.
Эти слова вылетели у него, как с уже с нескрываемой злостью, так и с неуверенностью и сомнением. Дело в том, что смотря на уверенного, и значительно превосходящего его по габаритам Вадима, Куликов всё больше сомневался в своей способности дать ему достойный отпор в честной драке.
- А, я к тебе и вообще не лез, блатной ты наш – ты сам ко мне прицепился. Если надо, я журналы помогу спрятать, но хранить их у себя в тумбочке не буду. Если не устраивает – не моя проблема. Сам решай свои ничтожные сомнительные делишки, но не за мой счёт. Мне лично на тебя и твой мнимый авторитет вообще до звезды, - гневно ответил Вадим, отвёл взгляд от порядком надоевшего ему Куликова, переведя его на следящую за ними толпу. 
Больше не намеривавшийся ждать подходящего момента Максим, решился напасть на отвлёкшегося на других своих одноклассников и потерявшего бдительность Шиллера.
Мгновение, и он нанёс лёгкий удар в грудь Вадима. Тот почувствовал не значительную, но всё же ощутимую боль. Не обратив на неё никакого внимания, он резко повернул освирепевшие глаза на Максима, и приготовился ко второму удару.
  - Чё ты вылупился на меня? Ещё не понял – тебе здесь не рады! – уже с большой уверенностью и силой в голосе крикнул Куликов, и выбросив руку вперёд, попытался нанести следующий решающий твёрдый и тяжёлый удар.
Он попытался нанести удар Шиллеру в область глаза, чтобы опозорить его в первый день обучения в новой в школе и навредить его репутации. Но Вадим среагировал быстрее, и не смотря на внушительную скорость и реакцию оппонента, смог удержать стремящийся удар. Левой рукой схватив Максима за запястье, новенький к большому удивлению для всех надавил на несколько секунд назад ударившую его руку, и Куликов резко склонился вправо.
Смотря на всех присутствующих в комнате, и не желая вызвав к себе негативные впечатления настроить их против себя, Вадим разжал захват руки соперника, намереваясь прекратить драку.
Поражённого необычной, для большинства подростков такого возраста физической силой вдруг посетила мирная мысль о «переговорах».
- Молодец, Шулер! Хорошая реакция. А ты у нас силён, как я посмотрю! – громко, выразительно, но для большинства находящихся в комнате очевидно, что совершенно не искренни, начал говорить Максим.
Одним из таких людей, которым показалось, неискренность и неправдивость только что сказанных слов был и Вадим Шиллер. Он немного посмотрел на несколько успокоившегося, но уже менее гордого Максима, и отведя от него пристальный неодобрительный взгляд, недоверчиво ответил:
- Угу. Как видишь. Можешь не волноваться – журналы я спрятать помогу, куда пожелаете. Слово картёжника.
Новенький, не торопясь угрожающей походкой приближался к только что отдышавшемуся от непродолжительной драки. Некоторые ученики, находящиеся в спальни - среди которых был и Василий, настороженно и без прежнего интереса к нарастающей драке начали пытаться остановить уже почти угаснувший конфликт.
Вадим приблизился к Куликову на расстояние полуметра, и протянул ему руку, снова взглянув ему в глаза, теперь уже с дружелюбным выражением лица. 
Максим со злостью и диким негодованием презрительно улыбнулся. Быстро промелькнувшая улыбка тут же исчезла, и он приятельским и внушающим доверие взглядом окинув напротив стоящего собеседника, молча вытянув руку вперёд
 - «Куда ты денешься, ничтожество». Конечно, спасибо! – с миловидным видом ответил Макс, и пожал руку собеседника.

Глава III

День знакомств, неловкостей и новых впечатлений

«Ощущение полученные при первой встречи играет значительную роль в дальнейшем восприятие человека как личности окружающими».
Спустя почти двадцать скучных, но кратких минут размещения принесённых на долгое время с собой в школу вещей по самым удобным местам, новенький поняв, что в спальне кроме него никого не осталось, решил пройтись по зданию и как можно лучше ознакомиться с атмосферой и неформальными устоями среди учеников.
В одной из сумок шестиклассника были несколько обязательно требуемых администрацией школы комплектов школьной, спортивной и повседневной – внеурочной формы.  В других лежали принадлежности необходимые для изучения предметов шестого класса, недорогие беспроводные наушники фирмы «Xiaomi», чёрный старый телефон той же фирмы с потёртым полуразбитым защитным стеклом и толстая широкая увесистая тетрадь в твёрдом тёмно-сером – почти чёрном переплёте. На обложке загадочной тетради были заметны всяческие узоры и характерные для западной культуры росписи. По краям тетрадь обрамляла испещрённая узорами аккуратно выбитая золотистой краской изящная рамка с такими же символами западной исторической направленности по углам.
Бегло пройдясь глазами по расписанию уроков на сегодняшний день, новенький взял нужные вещи, и осматриваясь по сторонам, слегка ускоренным шагом вышел из спальни.
Торопясь как можно скорее встретиться и познакомиться со свои новым классом и абсолютно всеми без исключения интересующими его учениками, Вадим спешно пошёл по длинному коридору, интерьер которого был максимально направлен на современность и коллективные пожелания обучающихся. Обходя десятки толпившихся в широком проходе коридора старшеклассников и вместе с тем здороваясь с некоторыми из них, он старался впитать всю возможную поступающую ему информацию обращал внимания даже на самые незначительные жесты, формы обращения и речь окружающих его людей.
Немного замедлив скорость шага и пройдя спальню девятого «Б» класса, позади себя Шиллер услышал тяжёлый и басистый, но при этом приятный и дружелюбный голос. Мальчик обернулся и увидел высокорослого тучного юношу лет пятнадцати. Молодой человек был одет не лучше и не хуже остальной массы школьников. Такая же непримечательная и не отличающаяся особым изыском и красотой одежда – тёмно-голубая слега помятая рубашка с коротким рукавом, запачканным синей пастой воротником, тёмно-серые длинные едва ли не волочащиеся по земле брюки и прошлогодние большие чёрные туфли. На левой руке юноши были надеты чёрные корейские часы, а на шее висела тонкая еле заметная серебряная цепочка. Он был коротко и просто острижен, что предавало ему немного агрессивный и грозный вид.
- Здорова! Большаков Женя, восьмой «Б», - протянув руку, приветствуя нового воспитанника школы сказал высокий восьмиклассник, - ты – Вадик, верно?
  Вадим дружелюбным и непринуждённым взглядом без стеснения посмотрел на однокашника. Хоть в его внешнем виде не было никаких признаков сомнения или неуверенности, но всё же в голове тут же закрутилась мысль. Она пронеслась за пару секунд, но за это короткое время Шиллер всё же успел ответить, не заставляя собеседника ждать и не выдавая лёгкой неуверенности.
- «Вряд ли это совпадение, что этот Женя знает моё имя, ведь я – новенький шестого класса, а не школьная знаменитость. Что если этот трусливый клоун Куликов или кто-то другой – пусть даже Вася Дирижёр нажаловался про меня этому громиле Большакову, и тот решил вступиться за дружка. Сомневаюсь, что с этим терминатором, который, наверное, в спортзале людей вместе с тренажёрами над собой таскает получится также, как с Максимом. Да и устраивать полноценную драку у всех на виду в первый день прибывания в самой престижной школе в России, ещё и унижаться в случае более чем весьма вероятного поражения. Короче, скажу этому амбалу, что это я. Если что увернусь как-нибудь. Не стоять же как вкопанный и молчать», - быстро подумав, решил насторожившийся Вадик, и тоже сделав дружественный жест, поздоровался.
- Да, это – я, - ответил Шиллер, и спокойно и прямо глядя на собеседника, сконцентрировался на его движения.
Но вдруг несмотря на полную готовность новенького к нежеланному конфликту с новым знакомым, к большому и счастливому удивлению Вадима, Большаков не хотел ни сориться ни драться с ним.
Восьмиклассник определённо искренни приветливо улыбнулся и окинув новенького весёлым приятельским взглядом, негромко сказал:
- Так значит, это ты - тот самый силач Вадик, что как говорили твои новые изумлённые одноклассники бесстрашно ответил на предупреждения Макса, смог защититься и даже дать впечатляюще достойный отпор. Главное, уметь с самого начала правильно преподнести и поставить себя. Будь уверен, ответив колкостью Максиму, а не, как это у нас называется… - Большаков едва заметно стесняясь прокашлялся, - прогнулся под него, принесёт тебе кое-какую маломальскую популярность в стенах нашей школы.
Вадим с заметным только для него самого в сердце облегчением спокойно выдохнул, и пожав руку Жене, почти в два с половиной раза превосходящему его по габаритам, добродушно и даже немного виновато почти по-дружески сказал:
- Надо же, как неожиданно. Если честно, едва завидев тебя, первая мысль, что пришла мне в голову была о том, что именно Куликов прислал тебя за мной. Думал, что ты мне щас шею сворачивать будешь. Я на второй этаж, к своим. Ещё увидимся. Приятно было познакомиться!
- Давай, до встречи! –  ещё раз приятельски улыбнувшись, и хлопнув Вадика по плечу, сказал Большаков, и разошлись в разные стороны.
  Длинная каменная немного крутая лестница, по которой спускался Вадим вся – начиная от твёрдых блестящих ступеней и заканчивая завивающимися на своих концах перилами кофейного цвета была мастерски исписана в ажурную узорчатую роспись самими же учениками школы. Эти поражающие глаз своей изящной красотой и тонкостью детальной прорисовки стилизованные узоры не оставили без внимания и сильно заинтересовали Шиллера. Достаточно медленно для него, Вадим проходил по ступеням, стараясь как можно детальнее и тщательнее рассмотреть впечатляющие гравировки.
Изрядно удивлённый и несколько поражённый увиденным шестиклассник перевёл взгляд на стены школы, и к его ещё большей восторженной искренней радости, все они были разукрашены в ещё более яркие и красочные сюжетные композиции. На почти каждом сантиметре некогда серых бетонных усыпанных бесцветной извёсткой стен сеяли изображения различных природных и городских пейзажей, реально существующих и фантастических хищных и травоядный зверей, птиц и рыб. Где-то в дальних уголках непомерно большого в сравнении с обыкновенной   школой здания, только одна художественная композиция занимала несколько метров в длину. Такими были изображения огромных китайских драконов, везущих на себе по звёздному небу их бесконечно путешествующих по миру всадников, необычайно громадная и тяжелейшая золотая корона, усеянная тысячами ослепительно блестящих бриллиантов, гармонично образующих подобие церковного купола над головой носителя и другие поразительные красочные шедевры.
Ещё несколько минут полюбовавшись красотой неведомо кем написанных картин, новенький посмотрел на электронные часы в телефоне, и решив, что пора идти в класс, направился в сторону своего кабинета.
Пройдя несколько метров по коридору среди оживлённой толпы незнакомых учеников, он понял, что забыл номер нужного кабинета. Он помнил только то, что это должен был быть кабинет английского языка. Немного побродив по обширным коридорам второго этаже, Вадим всё же нашёл нужный класс – шестой «А», и зайдя в него, приветливо поздоровался со всеми присутствующими:
- Всем привет!
Все, кто видел Вадима в спальне теперь оглядывали его с ещё большим интересом, а некоторые даже хотели поинтересоваться происхождением его немецкой фамилии.
Несмотря на то, что лицо Вадима не обладала ярко выраженными грубыми чертами и он сам был ещё совсем юн, его каменный холодный нередко поражающие своей серьёзностью и как будто даже отчуждённостью от внешней среды взгляд, часто вызывал недоумение, а иногда даже потаённый страх у многих людей. Мальчик воспитывался в совершенно обычной российской семье со строгой, но тёплой атмосферой домашнего очага. Он был вторым ребёнком в семье – сыном чистокровного немца -Вольфрама и коренной чеченки – Мадины, любящих друг друга больше собственной жизни, нарушивших множество запретов и прошедших множество неприятностей вместе на пути к своей свадьбе и безмерному счастью.  Шиллер в отличии от многих своих ровесников с самого детства рос самостоятельным, почти независимым и приспособленным ко многим житейским делам. Вадим был располагающим и симпатичным мечтательным молодым человеком, но он был очень недоверчив, немного упрям и даже в какой-то мере слегка заносчив. Под тяжёлой, толстой вуалью его саркастичных безобидных и весёлых шуток, верностью своему новому коллективу и неподдельным дружелюбием, скрывалось максимально старательно и жёстко подавляемое Шиллером зарождающиеся проблески тщеславия.
Немного поводя взглядом в поисках знакомых лиц, Вадим заметил Василия, подошёл к нему, и столкнувшись глазами с ещё несколькими учениками, вежливо спросил:
- Какая парта свободна?
  - Вон та, третья от начала в левом ряду. Ты, там садись на левое место – на правом Эвелина сидит, - нервно оглядываясь, осторожно ответил Василий Грузнов, и Вадим прошёл к своему месту.
Буквально через несколько секунд в толпе появился русоволосый Максим. Он высокомерно оглядел всех, и кинув презрительный взгляд на одноклассника, на глазах у всех спросил его: - Что же, Дирижёр, теперь, как я понимаю, ты будешь махать своей палкой только туда, куда скажет этот нищеброд из Болота, живущих где-то на задворках области?
Растерянный и даже несколько напуганный Грузнов мгновенно встал как вкопанный. Но вспомнив инцидент, произошедший в спальне между новеньким и Куликовым, Вася вдруг почувствовал в себе давно не посещавший его большой прилив решимости и ни за что не пришедший бы к нему без участия Вадима. Вдруг резко пронизавшая напуганного шутника смелость и решимость, сменилась на незыблемую уверенность в собственных моральных силах, достаточных для того, чтобы дать ответ, который бы моментально успокоил неугомонного одноклассника.
- Куликов, поскольку всем знающим меня людям известно о том, что я далёк от тех якобы благородных дел, которые ты здесь пытаешься проворачивать и также о том, что я беспристрастен в отношении принятия сторон в любых твоих конфликтах, я могу с уверенностью заявить, что делаю только то, что поможет моей дальнейшей карьере фокусника. Я как и всегда не изменю своим принципам и воздержусь от участия в твоих бессмысленных авантюрах. К тому же – Вадик первым не нарывался и согласился помочь с журналами.
Максим, удивлённый столь решительным и твёрдым ответом своего одноклассника. сделал угрожающий шаг в сторону Грузнова, и в этот раз легко сдержав злость и явное отвращение к новому члену коллектива, язвительно ответил:
 - Ха, надеешься твоей новый кореш из захолустья прикроет тебя перед «ним»?
Было крайне забавно слышать очень часто повторяющуюся речь Куликова о его мнимом превосходстве над новеньким в плане бюджета и уровня жизни. Это было при том, что последний жил хоть и не в роскошной вилле или доме, но всё же явно находился далеко от черты бедности. Вадим и его семья жили в трёхкомнатной квартире на одной из заурядных улочек маленького городишки Болотное, а Максим и его родители в однокомнатной квартире в центре Новосибирска. Так что всё его мнимое превосходство над другими определялось только по географическим координатам места проживания.
Тем временем Шиллер прекрасно слышал их разговор. Ему было любопытно, что будет дальше и поэтому он решил не вмешиваться. Больше всего его заинтересовала фраза Куликова «прикроет перед ним». 
- «Кто – он? Может какой-нибудь ещё местный двухметровый амбал, а может к росту и внешности это никак не относится», - начал думать Вадим, мгновенно прокручивая разные варианты в голове.
Приготавливаясь к урокам и оглядывая класс, он внимательно слушал разговор двух одноклассников, и ждал, что Василий ответит на колкий вопрос Максима.
- Это и не за чем. Я сам в состоянии ответить за себя. Ты бы лучше за себя беспокоился. Не ты ли ещё недавно просил нас с Костяном прикрыть тебя? – столь же остро ответил Дирижёр, и с важным видом опёрся на столешницу парты.
  Вдруг среди нескольких одноклассников вперёд вышел невысокий и очень худой светловолосый и голубоглазый мальчишка. Его светло-серая рубашка с коротким рукавом едва ли не блестела – настолько тщательно она была выстирана и старательно выглажена. Его бледноватое лицо было покрыто веснушками, а короткие светло-русые волосы лежали прямо ровным слоем. Это и был Костя. Он с нескрываемой злостью и обидой посмотрел в глаза Максима, и встал рядом с Василием.
- Мы подставились за тебя под удар. Мы с Дирижёром надеялись на хоть какую-то благодарность. Вместо этого, ты просто ещё больше опустил нас в его глазах, - дрожащим от злости голосом произнёс мальчик.
- Надо же, вспомнили благодарность. Вспомните ли вы её, когда вы и ваш новый друг Вадик не сможете спрятать журналы и прибежите за помощью ко мне? А, что касается той истории с учебниками, то позволь заметить – твоя любимая Ася тоже была со мной. Скажи спасибо, что я и твою красотку ему не сдал. Может я ошибся? А то ещё не поздно. Сомневаюсь, что кто-то будет разбираться. Он поверит мне, ты ведь сам знаешь, Константин, не так ли? – ни капли не остерегаясь неодобрения коллектива самоуверенно сказал Куликов.
От неконтролируемой ярости и как показалось Вадиму некого подобия безысходности, Костя сжал кулаки, и почти на грани крика с раздражением ответил:
- Не смей, тварюга! Сделаешь и я тебя за школой в колодце утоплю!
- Ой, ой, ой, а не я это сказал. Угрожаешь мне, да ещё при свидетелях. Ты бы меньше с Аськой общался, а то её тупость видимо передаётся через телесный контакт, - ехидно улыбнувшись ответил Максим, и уже окончательно вывел Костю из себя.
Этой хоть и банальной издевательской злой шуткой, Куликов мгновенно спровоцировал его на драку. Посчитав эти слова оскорблением его одноклассницы и вместе с тем любимой девушки Аси, он выставил оба кулака вперёд приняв боевую стойку. Ещё секунда и завязалась бы драка выйти из которой победителем у Кости не было ни малейшего шанса. Взбешённый словами одноклассника, он уже хотел наброситься на него, но Вася, крепко стоявший рядом с Костей, к счастью, остановил его, перекрыв рукой путь к неприятелю.
- Не надо, Костян. Не ведись на его провокацию. А ты вали отсюда, вихревская шестёрка. Иди стучи и проси помощи. Только посмотрим, что он скажет, когда узнает, что ты развязал драку и не смог её закончить, - с неистовым отвращением и злостью сказал Дирижёр.
  Эти громкие слова, очевидно чем-то задели прежде уверенного в себе Максима, и надменная улыбка на его лице сменилась на озлобленную гневную гримасу. В тот же момент из толпы показалась удивлённая Ася – видимо она только что пришла. Она настороженно смотрела на едва ли не бившегося в конвульсиях он своего гнева и осознания собственной беспомощности Максима и хотела, что-то сказать, но тот перебил её:
  - С тобой, предательский гнус, - обращаясь к Васе говорил он, - мы ещё побазарим как-нибудь, а что касается тебя, «святой» ты наш Константин, и твоей наивной дурочки Аси, ради которой ты залез в задницу, то будь уверен, она ответит за твои сегодняшние действия.
После этих слов расталкивая всех присутствующих Куликов поспешно удалился из кабинета до самого звонка.
Весьма встревоженная Ася подошла к Косте и стоящему рядом с ним Васе, и тихо, почти шёпотом спросила: 
- Что ему опять надо? По-моему, об истории в библиотеке он обещал больше никогда не вспоминать. Тем более, сам же и был виноват!   
  Ася Ларина была стройной тринадцатилетней девушкой среднего роста с прямыми длинными почти блестящими тёмно-коричневым цветом волосами. На ней была стандартная ничем непримечательная школьная форма, никак не выделяющая её среди других учениц. На её запястье были видны электронные наручные часы, а на шее тонкая золотая цепочка с медальоном, изображающим её осенний знак зодиака – Деву.
Слегка приобняв Асю, Костя, пытаясь успокоить её с заметной для всех включая него неуверенностью сказал:
- Всё будет норм! Его слова - пустой трёп.
Наблюдающий за этим Вадим проникся интересом и любопытством к тайне происходящего. Шиллер чётко осознавал, что он знает о новой школе совсем мало, и что здесь ему ещё предстоит сыграть какую-то роль. Она был уверен, что его новый неугомонный злопамятный одноклассник непременно припомнить ему случай в спальне в гораздо более неприятной форме.
Смотря на всю картину произошедшего со стороны, Вадим чувствовал жалость больше к Асе. нежели к Косте. Он был разочарован, увидев то, как легко он впал в ярость и позволил спровоцировать себя на драку. Ещё одним качеством Вадима была чрезвычайно большая требовательность к силе всех мужчин от мала, до велика. Шиллер всю свою жизнь считал, что каждый уважающий себя юноша, парень или мужчина всегда должен стойко переносить все беды и трудности, встречающиеся на пути и преодолевать препятствия, уготованные судьбой. Для себя и других он считал позором какие-либо проявления слабости и безвольности. Хоть этого и не было заметно при общении, но в душе, Вадим всегда восхищался силой, упорством и выдержкой успешных людей и с презрением относился ко всем обладателям качеств, считаемых им присущими слабакам.
Кабинет английского языка. в котором расположился шестой «А» класс, представлял собой большую комнату с пятнадцатью партами, несколькими стеллажами и шкафами и одними учительским столом. Большая часть школьной мебели имела многие разные коричневые оттенки - от бледно-бежевого, до тёмно-бурого цвета. Напротив парт висела большая классная доска. На одной части стен кабинета висели карты Великобритании, США и некоторых островов с англоговорящим населением, на другой портреты известных европейских художников, скульпторов и писателей, а на третей английский алфавит, фрагменты из американских газетных статей и таблицы с наименованием книг зарубежной литературы.
В своих классах ученикам разрешалось оставлять необходимые им для сегодняшних предметов учебники и тетради. Для этого в углу кабинета был специально отведён небольшой шкаф с открытыми полками без дверей. 
Сегодня первым уроком в расписании стояла алгебра, поэтому ученики взяли с собой тетради в клетку, письменные принадлежности и предметные учебники, заранее присылаемые при поступлении в школу на весь учебный год, и один за другим начали выходить из класса.
Примерно за десять минут до звонка в класс вошла молодая женщина примерно тридцатипятилетнего возраста. Это была учительница английского и французского языка – Елизавета Алексеевна – новая классная руководительница Вадима. Ещё находившийся в кабинете Шиллер успел застать свою новую преподавательницу. Это была кареглазая женщина среднего роста с тёмно-угольными волосами небольшой длины, прямо лежащими назад. Зимой она почти всегда приходила на работу в длинном тёплом пальто светло-серого цвета и в длинных чёрных сапогах. Прежде чем почти шесть лет назад прийти работать в самую престижную школу в России, ещё совсем юная Елизавета Анисимова, много лет жила в Нью-Джерси со своей семьёй, изучая иностранные языки и совершенствуя их знание. Она свободна владела тремя иностранными европейскими зыками: английским, французским и немецким. После окончания обучения за границей девушка полная надежд и амбиций спустя почти два десятка лет вернулась на Родину. Изначально она не стремилась стать педагогом, но спустя время сама подала заявку на место одного из учителей иностранного языка. После нескольких месяцев работы в средней московской школе, она была замечена министерством образования и выбрана на место профессора в не так давно открытой специальной школе номер 17 «А».
Заметив Вадима, учительница приветливо улыбнулась ему и сказала:
- Oh, guten Morgen, Vadim! Verstehen Sie mich?
Шестиклассник, несколько удивившись и немного замявшись, стараясь дать как можно более развёрнутый ответ сказал:
- Guten Morgen! Naturlich, verstehe ich Sie. Kennen Sie Deutsch? Sie, Elisabeth Alekseevna?
  Ещё раз приветливо улыбнувшись и сняв верхнюю одежду, явно впечатлившая новенького преподавательница радушно ответила:
- Елизавета Алексеевна – твоя классный руководитель. Да, я действительно неплохо владею немецким. Честно говоря, я удивлена, что ты его знаешь. Надеюсь, ты уже выбрал себе свободное место.
- Да, вон там, рядом с Эвелиной, - ответил Шиллер, указав на среднюю парту левого ряда.
  - Прекрасно. Ты не волнуйся. Тебя ребята со школой хорошо ознакомят. Привыкнешь со временем. Ну, всё, сейчас иди на урок. Что там у вас, алгебра? – сказала она, бросив взгляд за спину Вадима – на стену с расписанием.
- Да, я пойду. Спасибо большое! – вежливо ответил Шиллер и вышел из класса.
В отличии от всех российских школ, в этой добавление новых предметов происходило на один год быстрее и в более обширном объёме учебного материала. Так, например математика распределялась на два отдельных предметов: алгебру и геометрию в шестом классе, а физика и химия добавлялись в седьмом. В последующих классах обучающимся преподавались астрономия, право, экономика, тригонометрия и некоторые аспекты философии, психологии и прочих социальных наук. Также здесь можно было изучить несколько европейских языков: английский, французских, испанский, итальянский, немецкий и в более поздних классах латинский.
***
Через несколько минут уроки начались. Шестой класс почти в полном составе тихо сидел на своих местах, но учительницы в кабинете не было.
- Светлана Валерьевна, как всегда – опять опоздала. Хотя, может вообще сегодня не придёт, после каникул-то. – первой нарушив тишину, негромко сказала Эвелина.
- Да уж, любит она погулять. Об этом вон, даже наш трудовик говорил, как-то раз, когда он у неё транспортир хотел попросить, а её в школе не было. Пришлось к «Варвару» идти, - ответил из одноклассников, и встав со стула, подошёл к окну.
Он очень быстро открыл окно и сел на своё место.
- Ну, нафига, Влад? На улице минус тридцать. А если сейчас, кто-нибудь зайдёт? - спросила одна из одноклассниц, повернувшись назад, в его сторону.
Владислав Селимов был двенадцатилетним подростом, значительно выделявшимся среди своих сверстников. Этот среднего роста мальчик татарского происхождения уже на момент своего юного возраста имел чёрные, даже немного густоватые усы и некие небольшие подобия бакенбард около ушей. Черты его лица и характерный для его народности суженный разрез глаз вместе с гардеробом выбранной им одежды создавали вокруг него образ весьма импозантного, мужественного и зрелого молодого человека. Селимов был сыном умелого влиятельного бизнесмена – Абдуллы-Махмуда Селимова – одного из богатейших предпринимателей Казани. Суровый отец воспитал его, опираясь на строго установленные традиции и принципы, главными из которых были никогда не злоупотреблять силой и властью, данной ему богатством, не поддаваться соблазнительным порывам высокомерия и преумножать капитал исключительно легальными способами. Сын с детства стремился восхищать отца и надеялся однажды совершить тот поступок, что навеки бы наполнил сердце родителя гордостью за своё дитя. Он придерживался собственного уникального делового стиля, но в то же время с небольшими элементами милитари. Одежда для Влада создавалась дизайнером на заказ и сидя на нём всегда была начисто выстирана и выглажена им же.
На уроках он предпочитал сидеть в обыкновенных брюках и рубашек, ну а в повседневное время ходил в тёмных джинсах и спортивных дорогих фирменных футболках.
- Да никто не зайдёт. Не будет её сегодня. Щас, Варвар придёт, задание нам даст, - уверенно ответил Влад.
- Ты-то из какого утюга эту инфу уловил? Возле учительской что ли стоял? – сомневаясь, подозрительно спросил Тимофей Дымченко. 
- Ага, возле кабинета директора. С Ксенией Александровной на физкультуре разговаривал, ещё в декабре, до каникул. Я с ней тогда в шахматишки зарубился под чаёк. Тогда она мне и рассказала, что Светланы Валерьевны на этой неделе не будет. Она то ли в Томск, то ли куда-то ещё собиралась. К сестре вроде. Так, что щас Варвар зайдёт, скажет, что решать и считай урок прошёл.
- От тебя ничего не утаишь, Селимов. С твоей популярностью и обаянием тебе не составило бы особого труда стать старостой класса. Твои дружеские и лидерские качества очень оценила бы администрация школы, а может быть… и её неформальная власть. Как жаль, что он уже выбрал меня! – с усмешкой и нескрываемой гордостью произнёс Максим.
Повернув взгляд в сторону Куликова, и непринуждённо посмотрев на него, Владислав пренебрежительно ответил:
- Да, он хорошо умеет выбирать себе верных ущербных шестёрок-фанатиков. 
Половину класса тут же захлестнула лёгкая волна смеха, но вдруг в кабинет зашла учительница, и все умолкли.
- Всем доброе утро, шестой «А», - воодушевляюще приветствуя учеников, сказала женщина.
Все шестиклассника встали со своих мест в знак приветствия учителя.
- Садитесь, садитесь. Сегодня Светланы Валерьевны не будет. Продолжаем тему «Функции». Выполните задания номер 891, 897, 899 и 903. Тетради сдадите мне на стол – я до завтра проверю и вам раздам. Если что, я в кабинете математики, возле химии, - торопя слова проговорила учительница, и тот час, убежала в коридор, захлопнув коричневую деревянную дверь.
- Ой, опять куча примеров! Здесь решать надо пол дня, - лениво проговорила Эвелина, открывая учебник.
- Да не парься, ща решим! – решительно и легкомысленно ответил кто-то из одноклассников и Вадим, любопытствуя спросил:
- Эта учительница и есть Варвар? А за что вы её такой кличкой удостоили?
Достав из пенала ручку, широко улыбнувшись и саркастично хихикнув, сидящая рядом Эвелина ответила:
- Ну, во-первых, её зовут Варвара Борисовна.
Произнеся эти слова, она открыла тетрадь, и начала переписывать первый пример.
  - А во-вторых? - тоже начав выполнять задания, спросил Вадим.
- А, во-вторых, когда как-то раз Валентина Витальевна попросила её помочь провести открытый урок химии, она там такое файер-шоу устроила, что «Rammstein» со своими концертами завидуют и молчат в тряпочку. Вот её так и зовут… даже учителя некоторые, - со смехом, интересующимся взглядом смотря на Шиллера, ответила одноклассница.
- Понятно. Весело тут у вас, - одобрительно ответил Шиллер.
Ещё через несколько минут шумного обсуждения выполнения заданий и не относящихся к делу переговоров и перешёптываний одноклассников, сидящую за первой партой левого ряда девушку очень заинтересовал Вадим. Повернувшись к нему, она развернула стул, переложив тетрадь на парту находящегося между ними соседа, и продолжая выполнять арифметические вычисления, вежливо спросила:
- Новенький, я – Настя. Пожалуйста не прими за бестактность, но, сколько тебе лет-то? У нас, вон, Влад тоже уже через год-другой будет с бородой ходить, да и многие другие старше своих лет выглядят. Ты на вид в классе восьмом должен быть.
Вадик приветливо улыбнулся и подмигнул новой знакомой. Заметив, что многие его новые одноклассники уже почти четверть урока не сводят с него глаз, он старался заинтриговать их, как можно сильнее, чтобы вызвать интерес к общению у девушек, и получить поощрения сильной мужской половины коллектива. Уловив небольшую заинтересованность Насти, в этот раз он без прежней скромности решил подробно ответить на все вопросы.
- «Сейчас скажу, сколько лет, и малолеткой посчитают. Я здесь младше многих. А… в прочем-то – какая разница», - подумал Вадим и честно ответил, - Двенадцать. Двадцать пятого мая тринадцать будет.
- Серьёзно? А выглядишь лет на пятнадцать. Вы с Владом мне кажется чем-то похожи. У тебя, как фамилия? – удивлённо спросила одноклассница.
Смутившись, Вадим немного замялся, но через несколько секунд ответил:
  - Шиллер – немецкая фамилия. У меня отец немец, мать чеченка.
Несколько одноклассников, сидящих в левом и среднем рядах с любопытством переглянулись, а сидящая рядом Эвелина, не надеясь на положительный ответ, язвительно спросила:
- Немец, а немецкий-то знаешь?
Полностью ожидая подобного вопроса от своей слегка нетактичной одноклассницы, Вадим невозмутимо ответил:
- Nat;rlich wei; ich es. Wenn du willst, lass es mich dir beibringen.
Удивлённая шестиклассница несколько секунд похлопав ресницами, резко вытащила из кармана своего удлинённого платья разукрашенный серебристыми стразами небольшой смартфон, включила электронный переводчик, и хитро улыбнувшись сказала:
- Вадик, а скажи сейчас ещё что-нибудь.
- Nein, nein, nein! Я что-то подустал с тобой на двух языках трещать. И да, можешь не волноваться. Знаю я немецкий. Захочешь, давай научу. Будешь всем в школе фору давать, - пытаясь как можно равнодушнее ответить, проговорил Шиллер, и закончил выполнять первое задание.
***
Вскоре первый урок закончился и Вадим вместе с остальными учениками сдав тетради, вышел из класса. Следующими предметами были русский язык и литература. По лицам и рассказам новых знакомых, новенький сразу понял, что на этих уроках будет не до развлечений и веселья. Поэтому решив вспомнить изученный ещё в старой школе материал, он быстро положил учебник, тетрадь и пенал на край парты и вышел из кабинета.
- «Может тетрадку надо было сдать. Пойду спрошу», - подумал Вадим, и снова зашёл в кабинет русского языка.
- Извините, я новенький. Скажите пожалуйста, как вас зовут. Я хотел спросить – тетрадь сдавать перед уроком или себе оставить, - немного несмело спросил Шиллер.
- Меня зовут Кира Валерьевна, новенький… - строго посмотрев на ученика стальным голосом сказала сидящая перед ним учительница, - оставь тетрадь у себя сегодня. На всякий случай советую завести вторую. И, это, Шиллер, вы должны были знать ещё до приезда в школу. Следите пожалуйста сами за своей готовностью к уроку, по крайней мере к моему. В шестом классе, в нашей школе с такими вещами принято самостоятельно справляться.
Согласившись и молча кивнув, Вадим быстрым прямым шагом, спешно вышел за дверь, с ещё большим волнением ожидая звонка.
  Кира Валерьевна была очень опытной и грамотной женщиной примерно сорокапятилетнего возраста. Она была практично и строго одета в тёмную неброскую одежду: чёрную недлинную рубашку и широкие брюки. На плечах женщины ровно лежала длинная узорчатая дымчатая - чуть светлее волос шаль, закрывавшая шею и спину учительницы до пояса. Стойкий запах розы и фиалок от её духов стоял во всех классах, в которые заходила женщина. Несмотря на то, что за её чрезмерную строгость не только к воспитанникам школы, но и к более младшим коллегам, многие не жаловали, а некоторые и вовсе упорно сторонились учительницы, она всегда успешно, добросовестно и почти безупречно выполняла свою работу. Кира Иосифова очень ценила своё место в этой школе, полученное с большим трудом и за неимением семьи и огромным педагогическим опытом, уважала любимую профессию.
Ожидавший звонка Вадим молча стоял у окна, наблюдая за разговорами одноклассников и их недолгим весельем.
Внезапно произнесённое кем-то из одноклассников его имя отвлекло Шиллера, и он в то же мгновенье повернул голову в сторону. В нескольких метрах, слева от него стояла Эвелина и рядом с ней ещё двое незнакомых юноше одноклассников.
Невысокая тринадцатилетняя девушка Эвелина, не беря во внимание множество привлекательных сверстниц, сильно отличалась особой яркой и лёгкой природной красотой. Она любила завивать свои русые волосы в кудри, почти всегда красила ресницы и делала макияж, игнорируя многочисленные предупреждения и недовольства учителей. Девушка очень любила носить на своём плече миниатюрную сумочку, надевать удлинённые яркие платья или редко блузки и юбки. Многие мальчишки из разных классов пытались понравиться Эвелине, постоянно соглашаясь с ней или вовсе безукоризненно выполняя любые её сомнительные просьбы. За это девушка не ценила, а иногда и не скрывая презирала этих юношей. Характер девушки хоть и не был скверным и тяжёлым, но всё же часто осуждался и ставился в отрицательный пример некоторыми учителями.
- Да, Лина, не получилось у тебя новенького развести. Я честно сначала тоже подумал, что Вадик этот, так – просто ещё один обычный новичок, а он и Макса послал так, что тот до сих пор молчит, и тебя отшил красиво – по-джентельменски, - удивлённым тоном сказал один из мальчишек.
- Не знаю, новичок он, боксёр или качок, а только за два с лишним года, как показывает практика у нас в школе ни черта не меняется. Понты дороже денег. Всё равно рано или поздно фюрер этот недоделанный и под Куликова, и под Вихря прогнётся. На него и ста таких Вадиков не хватит. Точно вам говорю, мрачно проговорил второй, оглядываясь по сторонам.
К любопытству и ещё большему удивлению, на эти слова Эвелина ничего не ответила, а только медленно развернулась к кабинету русского языка, и тихо – точно пушинка вошла в класс.
- Вить, не знаешь, Вихрь уже в школе? – спросил более высокорослый и сразу видно, что не обделённый дружбой парень.
- Завтра будет – утром. Сегодня он вроде как с отцом на какой-то пункт продажи отпросился. Слушай, Паш, а ты-то чего к нему так прикипел? Думаешь если ты подлижешься, он тебя сразу, и в кореша навек запишет? Очень, сомневаюсь, - недовольно и раздражительно произнёс второй, более тихий и покладистый юноша, и тоже зашёл в класс.
Ещё через пару минут заливисто прозвучал звонок, и все ученики разошлись по кабинетам.
Одним из последних зайдя в класс, Вадим сел за парту, и пристально смотря на учительницу, открыл тетрадь.
К удивлению новенького, его всё больше сковывало и мешало вниманию на редкость сильное волнение. Он не мог сосредоточиться и переписывая текст или слушая учительницу, всё время смотрел на неё.
То и дело сталкиваясь глазами с Кирой Валерьевной, Вадим пытался всмотреться в её прежде невиданные для школьника холодные серые глаза. Женщина явно замечала проявляемый учеником неподдельный интерес, но полностью проигнорировав это, продолжила урок.
Все те тридцать минут, что Шиллер просидел в ожидании какой-то внезапной неловкости, никого и не о чём не спрашивали. Все ученики только читали и запоминали новые правила, слушали новый материал и выполняли задания по теме.
Вдруг, почти в конце урока, учительница как будто бы случайно выбрав новенького, спросила:
- Шиллер, скажи пожалуйста, на какие три основные группы делятся придаточные обстоятельственные.
Услышав вопрос, Вадим тотчас, немедленно ответил:
  - Придаточные обстоятельственные делятся на три группы. Первая – это места и времени, вторая – цели, причины, следствия, условия и уступки, и третья… образы действия, меры и степени и…
- Сравнения, - закончила учительница, - хорошо Вадим, и задала следующий вопрос теперь уже Грузнову.
Заметив, что не смотря на проверку усвоенного материала все продолжают списывать, Шиллер тут же молча присоединился к ним.
Волнение и лёгкий страх поутихли. Новенький почувствовал себя увереннее и прежнее чувство скованности исчезло. Он точно знал, что его на уроке больше не спросят и расслабленно сидел, дописывая текст.
Но спустя несколько минут незаметно для него прозвучал вопрос:
- Вадим, какие конструкции в предложении называются вставными?
Кира Валерьевна будто бы наблюдала за ним и намеренно выбрала для вопроса самый неожиданный и тихий момент.
- Конструкции… конструкции, содержащие дополнительную информацию, - чётко ответил Вадим, и поставил последнюю точку в тексте.
На лице преподавателя промелькнула чуть заметная улыбка, но тут же вновь сменилась на прежнее спокойное, ледяное и почти безэмоциональное выражение.
- Отлично, Шиллер, - как можно твёрже ответила женщина, - все, кто дописал – тетради на стол. Со звонком можете идти.
Как только началась большая перемена, все ученики радостно подскочили со стульев, и быстрым шагом покинули класс.
После того, как все приготовились к следующему уроку, стоя возле окна – напротив кабинета, Вася Грузнов подбежал к новенькому, и запрыгнув на подоконник сказал:
- Да, и вот так до лета, Вадик. А ты как думал? Только каникулы кончились, а я уже здесь задолбался, что хоть щас домой. Слышь, Вадик, а как по-немецки будет – я очень сильно задолбался?
Усмехнувшись, Шиллер повернулся к однокласснику, медленно проговорил:
- Хм, Ich habe mich sehr ge;rgert.
- О, спасибо! Мы немецкий не учим. Только английский и французский немного. У нас же классная немецкий не ведёт, хотя знает, - с благодарностью ответил Дирижёр.
- Не поверишь - я знаю. Сегодня с ней утром уже поболтал. А у тех, кто немецкий учит, кто ведёт? – полюбопытствовал Вадим.
  - Вон, видишь ту бабку? – тихо спросил Вася, указав на пожилую невысокую полную женщину в конце коридора.
- Ну
- Линейку гну, - с улыбкой ответил Грузнов, - она ведёт немецкий.
- Как зовут? – снова спросил Вадим.
- Валентина Яковлевна. Я когда её по-русски слышу, меня от неё тошнит, а по-немецки вообще, хоть сразу уши затыкай. А тебя честно приятно слушать. У неё какое-то, как бы это сказать… произношение не то, что ли? Ты по сравнению с ней Гёте просто, - немного раздражительно ответил Вася.
- Да. Я тоже ни раз слышал от людей, что им немецкий в принципе на слух неприятен. Не знаю, то ли с войной ассоциируется, то ли просто сама речь грубовата. Так что, я на нём много не говорю, - сказал Вадим, переведя взгляд на внезапно подошедшую к ним их классную руководительницу.
- Вася, я вижу вы с Вадиком уже нашли общий язык.
- Alles in Ordnung, Vadim? Bist du nicht sch;chtern, machst du dir keine Sorgen? - с немного задорной улыбкой на лице спросила Елизавета Алексеевна.
Хоть Вадим всё ещё и порядком волновался и слегка стеснялся нового коллектива, но он не задумываясь ответил:
  - Всё хорошо, Елизавета Алексеевна. Я уже почти ко всему привык.
- Как русский язык прошёл? – продолжая любопытствовать снова спросила учительница.
- Отлично, - весело и немного с сарказмом воскликнул Шиллер.
- Вот и хорошо. Если что, обращайся ко мне или спрашивай у одноклассников, что нужно. Ну, впрочем, ты и так всё понимаешь, - всё также легко и как будто даже беспечно проговорила преподавательница и повернувшись, прошла дальше по коридору.
- «Надо же. Вот сравнить Елизавету Алексеевну и Киру Валерьевну – как два противоположенных полюса», - подумал Вадим, и их разговор с Васей продолжился.
- А вот когда она тебя о чём-то на немецком спросила – ты реально понял её - серьёзно? – спросил удивлённый Грузнов, положив край локтя на плечо Шиллера, и повернул взгляд в его сторону.
- Да, отстань уже со своим немецким – то Эвелина, то ты. Что особенного-то здесь? О чём-то другом можем поговорить? Например, о том, какой у нас урок после литры. А то я забыл, что там в расписании, - не желая отвечать на вопрос, резко и почти сердито, сказал Вадим.
- Информатика, - тут же ответил Грузнов, и моментально задал новый вопрос, - слушай, а хочешь сегодня в картишки поиграть после уроков?
- Хм, потом посмотрим. Думаю можно, - ответил новенький, и прозвеневший звонок оборвал их беседу.
К большой неожиданности Вадима, литература прошла намного спокойнее и как будто даже быстрее, чем предыдущий урок. Новенький больше не волновался, и почти привык к новыми учителям и одноклассникам.
***
На следующей большой перемене, решив немного перекусить, школьники отправились в столовую. Поскольку это учебное учреждение выделялось среди прочих школ тем, что находилось на особом гособеспечении, здесь учащимся был предоставлен на выбор ассортимент еды, отличающейся довольно большим разнообразием.
Всё среднее звено школы с пятого по девятый класс, спешно спускалось с лестниц на первый этаж, то и дело толпясь и сталкиваясь друг с другом.
Выйдя из кабинета и немного растерявшись посреди толпы, Вадим заметил нескольких своих одноклассников, и догнав их, тоже спустился в столовую.
Среди всё больше сгущающейся толпы он значительно выделялся. Многие ученики и ученицы то и дело по неосторожности наскакивали и натыкались друг на друга. Многие медленно плелись, стараясь никого не задеть, а некоторые бескомпромиссно расталкивали всех вокруг, идя по коридору быстрой и местами тяжёлой походкой, не замечая людей вокруг.
Вадим же шёл крайне быстро. Намного быстрее большинства учеников, но не касаясь и не толкая однокашников. Он - словно корабль среди десятков рифов и скал, маневрировал между ними, без труда избегая столкновения.
Мальчик с малых лет непрерывно занимался спортом и боевыми единоборствами. Долгие и порой изнурительные тренировки дали подростку поражающую выносливость, отличную реакцию и большую для его возраста физическую силу. Его отец и мать с раннего детства Вадима были озабочены развитием и воспитанием ребёнка, но не смотря на их переживания о будущем, они смогли дать первому сыну всё, что было возможно и подготовить ко взрослой самостоятельной жизни.
Помыв руки и подойдя к Эвелине, стоящей около входа в столовую и читающей меню, заинтересованный Шиллер спросил:
- Эвелина, что вообще можно здесь взять? Что на сегодня в меню? 
Шестиклассница кинула вызывающий, но в тоже время как будто презрительный взгляд на Вадима, и пренебрежительно ответила:
- Да, не. Ничего нет.
С этими словами, девушка развернулась в сторону Вадима, и лёгкой походкой неспешно направилась к двери, так и не взяв с собой ничего, чтобы перекусить.
- «Хм, интересно, кому, «так повезло» с ней»? – подумал Шиллер, и сам начал читать меню, быстро пробегая глазами по строкам прибитой к стене металлической таблицы.
- Не обращай внимание. Ты к ней привыкнешь. Знаешь, а у меня такое чувство, что ты Линке даже нравишься, - вдруг сзади прозвучали слова, подошедшего к Вадиму Дирижёра.
Теперь рядом с ним были Ринат и
Дима – двое друзей семиклассников, что помогли Вадиму с сумками утром.
- Снова здоров, - с улыбкой сказал новенький, заметив компанию, - угу, Вася. Я лично, как-то не уверен. Может столовую покажите?
- Конечно, пойдём, - ответил Грузнов, и они все вошли в просторную залу.
  Войдя в помещение, Вадим тут же обратил внимание на оформление стен и сервировку столов. Но в этот раз не было ни росписи, ни стилистических картин. И пол, и стены, и даже подоконники с потолком были симметрично выложены узорчатой плиткой самых разных оттенков серого, чёрного и белого цветов. 
Чёрные длинные столы и стулья с плотно обитыми мягкой тканью спинками и сиденьями того же оттенка, стояли в несколько ровных рядов.
- Ну, что будешь брать? – подойдя к шведскому столу и стоящим рядом с ними двум шкафам с едой, спросил Дима.
- Да, я меню почитал, а еды-то, как-то не вижу. Только, вон, в конце ветрины чай, сок, и кефир стоят, - недоумевающе ответил Вадик.
- Места, знать надо, - сказал Дима и довольно улыбнувшись открыл один из шкафов.
В нём на пяти полках стояли тарелки с самыми разнообразными фруктовыми десертами: яблоки, апельсины, бананы, мандарины и многие другие свежие фрукты лежали на белых фарфоровых блюдах.
- У нас вообще по расписанию шесть приёмов пищи, но ты - конечно можешь какие-то пропустить. Например, полдник или второй завтрак. На завтрак, обед и ужин еду можно взять на шведском столе, а на перекусах, вон, там на ветрине и в шкафах. Кстати, вот ещё кое-что, - взяв небольшое слегка розоватое яблоко, сказал семиклассник и открыл второй стоящий рядом десертный шкаф.
Все полки в нём были доверху забиты сладостями: шоколадными и карамельными конфетами, разными печеньями и пирожными, и даже небольшими воздушными тортами.
- Ты пока возьми, что захочешь, и к нам иди, а мы будем, вон там, - указывая на небольшую компанию, собравшуюся около стола седьмого «А» класса, сказал Дима, и взяв вишнёвый морс, вместе с Ринатом и Дирижёром ушёл к одноклассникам.
- Спасибо. Сейчас приду, - бросил вслед Шиллер, и осмотревшись, пригляделся к Грузнову.
Он был на год младше своих двух приятелей, но тем не менее явно был с ними очень близок, давно и хорошо знаком. Как показалось Вадиму – ещё до школы.
- «А Вася, я смотрю с ними давно дружен. Видимо его фокусы принесли ему неплохую популярность и в других классах»,
- подумал Вадик, и так как есть ему не хотелось, тоже взял морс и направился к столу.
- Вон он – чувак вмазавший их старосте! Об этом уже чуть ли не пол школы гудит, - с улыбкой, и как будто даже гордостью обернувшись ко всем, сказал Ринат.
В ту же секунду, с его словами, вся компания школьников перевела взгляд на Шиллера. Несколько смущённый происходящим, он подошёл к окну и опёршись на подоконник левой рукой, вполголоса произнёс:
- Слушай, Ринат, может ты ещё журналистов в школу пригласишь? Пусть уж задокументируют это «историческое событие».   
Не чуть ни обижаясь, но и практически игнорируя явное нежелание Вадима говорить об инциденте в спальне, юноша продолжил:
  - Не знаю как тебя, новенький ты наш, а для нас это действительно событие. Я вон нашему барабанщику…
- Дирижёру, - внезапно перебив Рината, вставил Вася.
- Не суть. Короче, я давно, Ваське говорил: собрались бы вместе, поговорили бы с этим Куликовым, как надо, да и дали бы ему разок в скворечник.
Вдруг одна из нескольких семиклассниц, присутствующих в компании резко встала из-за стола, и подойдя к приятелю сказала:
- Чего ты радуешься-то. Не спорю – Максим, та ещё крыса. Но он же теперь от Вадима не отцепится. Поди уже сходил своим псарям нажаловался. Зебра наверняка уже в курсе.
Впавший в лёгкое недоумение Шиллер, повернул голову в сторону юной черноволосой девушки. Встретившись с ней взглядами, и от стеснения опустив глаза, Вадим спросил:
- Эм, прости, ты сказала Зебра? 
  - Угу - Зебра, - уточняя, ответила семиклассница, и развернувшись, поспешно вышла из столовой.
- Не бери в голову. Алина - просто преувеличивает, - всё также спокойно и восторженно говорил Ринат.
- Слушай, давай реально лишний раз не будем про всё это говорить. Тем более нас с тобой в спальне не было. И ты, Вася, тоже бы язык придержал. Завтра в школу Вихрь возвращается, а Куликову старостой лично он помог стать, - с серьёзным видом, сказал Дима, и со звонком все разошлись.
***
Следующий урок шестого «А» класса проходил в обставленном по последнему слову техники современными ноутбуками кабинете информатики. Учитель – молодой мужчина Виталий Сергеевич был весёлым и энергичным человеком. Весь класс с интересом и удовольствием слушал то, что без капли строгости им рассказывал преподаватель. 
На протяжении всего урока с лица учителя не сходила хоть и чуть заметная, но очень приятная улыбка. Впервые оказавшись в кабинете у этого преподавателя, Вадим также как и другие с большим интересом, слушал всё, что он говорил.
Виталий Сергеевич – учитель в сравнении со своими коллегами имеющий за спиной относительно небольшой стаж работы. Интеллигентный мужчина носил чёрную короткую причёску и бороду, слегка покрывающую лицо. Он с большой радостью и удовольствием вёл свой предмет и был искренне рад видеть в своём классе всех учащихся.      
***
Последующие четыре урока: геометрия, история, музыка и биология прошли для педагогов и школьников по-разному. Уставшие измотанные после тяжёлого рабочего дня учителя, едва стоя на ногах и мечтая о возвращении домой, с трудом вели свои предметы. Ученики же напротив в предвкушении скорого завершениям учёбы приободрились, ожидая последнего звонка с восьмого урока.
По истечению учебного времени, переодевшись в повседневную форму, проживающие воспитанники школы отправились в свои классы. Нагнав быстро шагающего по коридору Вадима, Вася наскоку беззаботно спросил:
- Ты сегодня все уроки сделать хочешь или потом? А то у нас биология в следующий раз в среду, история в четверг, музыка вообще раз в неделю. Мне как-то сегодня всё неохота делать.
Вспомнив о большом объёме домашнего задания по всем предметам, что прошли сегодня, изрядно уставший Шиллер ответил:
- Я наверно сегодня всё сделаю. Не люблю откладывать дела.
- Да, знаешь, я тоже. Но откладываю. Сила привычки, - всё также весело ответил Грузнов, и они вошли в кабинет.
Усевшись по своим местам, все шестиклассники раскрыли свои учебники и рабочие тетради. Желая как можно быстрее освободиться от домашней работы и заняться собственными делами, ученики без лишних замедлений преступили к выполнению заданий.
- Вася, ты как бы сегодня дежурный. Может задание на доске напишешь, не? – сев рядом с Вадимом спросила Эвелина, хмуро смотря на Дирижёра.
Услышав слова одноклассницы и поймав её слегка сердитый взгляд, ничуть не приунывший Грузнов ответил:
- Для вас, Эвелина Владимировна, всё, что угодно!
- Иди давай, пиши. Мало ли, кто записать не успел – я, например, - посмотрев на Вадима, улыбаясь проговорила ученица.
- «Да, лихо она, однако с ним. Грузнов «свободный» фокусник», - подумал Шиллер, и больше не отвлекаясь, начал делать уроки.
  Почти через час, когда многие уже выполнили половину заданий, в класс внезапно вошли трое человек. Это был староста класса Максим Куликов и двое незнакомых учеников, шедших за его спиной.
- Шиллер, с тобой хотят поговорить, - громко и высокомерно произнёс шестиклассник, моментально приковав к себе внимание.
- Кто? Здесь, нельзя? – интересуясь спросил новенький.
  - Нет, Вадим. С тобой кое-кто хочет познакомиться, - вмешавшись в разговор, сказал один из старшеклассников.
Не произнеся больше ни слова, Шиллер медленно встал со стула, и вместе со старшеклассниками, отправился на четвёртый этаж.
Идя по коридору, Вадим заметил, что Максим, как он думал оставшийся в классе неторопливо и почти бесшумно плетётся за ними.
- Простите, вы в каком классе? – с неутихающим любопытством снова спросил шестиклассник.
- Десятый «В». Сразу говорим, Вадим, человек, который хочет познакомиться с тобой не из вспыльчивых и импульсивных. Если не хочешь произвести негативное впечатление, постарайся быть тактичным. Это тебе не ваш староста-лизоблюд, - предупреждающе, загадочно проговорил один из старшеклассников.
Поднявшись на последний этаж и подойдя к нужной двери – спальни десятого «В» класса другой, менее разговорчивый старшеклассник с басистым голосом сказал:
- Заходи.
Вдруг из-за угла показался Максим, и как будто надеясь проскользнуть мимо десятиклассников незаметно, тоже подошёл к спальне.
- Куликов! Ты какого… здесь делаешь? Тебя сюда звали? Иди вон, уроки делай, - заметив ученика сердитым, но спокойным и тихим голосом воскликнул, один из старшеклассников, и Шиллер вошёл в чуть приоткрытую дверь.
За ней, как и ожидалось находилась стандартная спальная школьная комната. В углу спальни, рядом со шкафом для одежды стояла небольшая одноместная парта. Сидящий за ней и что-то быстро записывающий в блокнот ученик, неторопливо оторвал глаза от бумаги, подняв голову вверх.
Этот юноша массивного, но спортивного и атлетичного телосложения не походил ни на одного из школьников, повстречавшихся сегодня Вадиму. Его невероятно грубые для семнадцати лет черты лица и пугающе спокойные голубые глаза, мгновенно ввели Шиллера в недоумения. Его короткие чёрные волосы и густые брови, вместе с лёгкой щетиной на подбородке и бакенбардами создавали впечатление, что этот ученик был гораздо старше своих лет. Вадим сразу понял – такому человеку не было надобности повышать голос и уж тем более применять физическую силу, в наличии которой не было и малейших сомнений.
На удивление новенького, увидев его, сидящий за партой ученик быстро встал, и поправив капюшон тёплой тёмно-синей кофты, протянул ему руку.
- Здравствуй! Коля Зебра, десятый «В». Пойдём, сядешь. Вон, там в углу кровать, - поздоровавшись, сказал ещё один десятиклассник, указав на правый угол комнаты.
- Здравствуйте. Спасибо. Я постою, - с опасением ответил Вадим, пожав руку новому знакомому.
- Присядь, присядь. Гости стоять не должны. Ты же, вроде как в гостях, - улыбнувшись сказал Коля, и Шиллер послушно сел.
Опёршись на спинку застеленной покрывалом кровати, и оценивающе посмотрев на шестиклассника, Зебра сказал:
- Ещё до твоего приезда, я планировал поговорить с тобой. Учителя из твоей старой школы отзывались о тебя так высоко, что даже да учеников дошли слухи.
- Правда? Интересно, чем же я так отличился? – с недоверием задал вопрос Вадим.
- Ну, от твоего бывшего коллектива, хотя бы тем, что принят в эту школу – самую престижную в нашей стране, - ответил Николай, всё ещё глядя на Вадима пронизывающим оценивающим взглядом.
- Простите, но…
- Давай, на ты. А то, как-то неправильно получается ты ко мне – на вы, а я к тебе - на ты. Не по-свойски как-то, - решив внести в разговор фамильярности, перебил Шиллера Коля.
Ещё больше насторожившись от неожиданности, но при этом не выдавая тревоги, Вадик спросил:
- Хорошо. Ну, так о чём ты хотел поговорить со мной?
Явно обрадовавшись настрою собеседника на диалог, Зебра отвёл прежде суровый взгляд в сторону.
- Как я уверен ты уже догадался, мне известно о твоём маленьком конфликте со старостой вашего класса Максимом. И не пойми меня неправильно – я здесь не для того, чтобы читать тебе нотации и морали. Я хочу предупредить тебя, во избежание дальнейших возможных неприятностей, в том числе для тебя.
Глаза Николая вновь сменили манеру выражения. Теперь они внушали ещё большую тревогу и опасение. Отойдя от спинки кровати и сделав шаг в сторону Вадима, он наконец перешёл к главной теме беседы.
- Вадик, пока тебе нужно знать только одно – староста шестого «А» класса также, как и многих других находится под «нашей» защитой. Вероятно, ты не веришь в какую-либо значимость «наших» способностей в этой школе. Поэтому - исключительно для того, чтобы убедить тебя в том, что они имеют значительный вес, я кое-что скажу тебе.
После этих слов, Вадим с ещё большим интересом, но уже теперь с едва ли скрываемым страхом, устремил пристальный взгляд на десятиклассника.
- Насколько мне известно ты живёшь в городе Болотное, улица Калинина, дом 15, квартира 2. Живёшь ты в полной семье, с родителями и младшим братом и старшей сестрой. Я надеюсь той информации, что «нам» известно достаточно, чтобы ты не сомневался в наших возможностях? – механическим голосом и тяжёлым серьёзным тоном проговорил Зебра, продолжая расхаживать около Вадима.
Обескураженный Шиллер в потрясении от только что услышанного, тотчас изменил выражение лица уже не в силах скрывать своей неуверенности и растерянности. Несмело подняв глаза на Николая, он медленно поднялся с кровати и как можно равнодушней спросил:
- Ну, и что «вы» от меня хотите?
- Вадим, ты зря пытаешься скрыть свои опасения напористостью. Хоть ты и прекрасно играешь, и твой смелый взгляд и голос могли бы убедить многих – они не смогут обмануть меня. Я чувствую твой страх и неуверенность, но тебе незачем бояться. Слушай сейчас, потому как больше я повторять не буду. С этого момента, чтобы ваш староста не делал – что угодно, ты не станешь отвечать ему. Если что-то не устраивает – идёшь в спальню одиннадцатого «А». Там тебя выслушают, - уже ни так сурово ответил Николай, и на его лице появился вопрошающее выражение.
- «Не могу поверить. Как они могут знать с кем и где я живу», - подумал Вадим, и в знак недоверия снова перейдя на вы ответил:
- Простите, возможно это прозвучит странно, но то, что вы предлагаете в моей бывшей школе, называется стукачеством.
Остановившись напротив новенького, Зебра подошёл почти вплотную к собеседнику, и фыркнув, ответил:
- Пф! Решай сам и поступай, как твоей душе угодно. Уже взрослый и не глупый. Был бы глупый – в этой школе бы не оказался. Можешь идти.
- До свидания, - сухо бросил на прощанье Вадим, и в ту же секунду вышел за дверь, крепко её захлопнув.
Выйдя в коридор и оглядевшись по сторонам, Шиллер заметил, что с двух сторон двери словно стражи стоят те самые десятиклассники, проводившие его до спальни, и подойдя к ним спросил:
- Эм, извините, вы всё это время здесь стояли?
- Вадим, не любопытствуй излишне, - сдвинув брови сквозь зубы процедил менее разговорчивый старшеклассник, и немедля больше ни секунды, новенький полный размышлений направился в класс.
Проходя по полу мрачным коридорам, освещаемым несколькими включёнными лампами, поглощённый мыслями Шиллер раздумывал о грядущей ночи.
- «Странно как здесь всё устроено. Ладно, с этим Максимом как-нибудь потом решу. Ещё вон гора уроков, да и в Дурачка надо хоть пару раз сыграть», - подумал уставший после первого дня Вадим, и спустившись с лестницы, вернулся в класс.

 
Глава IV

Предзнаменование Вихря

«Слава всегда на шаг впереди её обладателя».
После того, как весь шестой «А» класс выполнил домашнее задание, а вечернее солнце полностью закатилось за горизонт, обнажая тёмное безлунное небо, все ученики разошлись по своим спальням. Несколько дежурных учителей, оставшихся в школе, уже заканчивали свою монотонную бумажную работу и поочерёдно спускались в учительскую, пить чай. Дневная охрана учреждения уже сменилась на ночных сторожей, и школа была закрыта. Несколько раз обошедшие спальни учащихся педагоги и убедившиеся в безопасности подопечных, более не тревожили их.
  Полулежащий в повседневной одежде на застеленной кровати Вадим, был занят перепиской с переполненными всяческими вопросами родителями и старшей сестрой. После порядком утомившего Шиллера учебного дня он был рад поделиться впечатлениями с семьёй.
Вдруг уже знакомый, всегда задорный голос окликнул мальчишку, оторвав его от общения.
- Ну, что Вадик, мы с Владом и Костяном идём в спальню девчонок восьмого «Д». Там кстати Ринат с Димоном тоже будут. Пойдёшь с нами? Я уже всем сказал, что ты будешь, так что, не подведи, - весело проговорил как будто ничуть не уставший Вася Дирижёр.
Попрощавшись с близкими и переключив внимание на одноклассника, Вадим спустя пару секунд ответил:
- Пойду, а как же. Раз уж ты уже всё равно все растрезвонил, что я буду.
С этими словами и явным намёком на некоторую беспардонность Василия, Шиллер быстро встал, и положив телефон в карман спортивных серых штанов, вышел в коридор.
Идя по уже наполовину уснувшему этажу в компании одноклассников, Димы, Рината и ещё нескольких незнакомых Вадиму учеников, он чувствовал слабые сомнения, слегка терзающие его. Хоть у него не было мысли выдать своей неуверенности, но в глубине души, шестиклассник осознавал, что боялся. Опасность быть пойманным за игрой в карты учителями пугала его совсем немного, но Куликов… его Вадим опасался гораздо больше. 
Будучи поглощённым разнообразными мыслями, мальчик и не заметил, как вместе с товарищами подошли к нужной спальне.
- У него опять флэш! Олег – шулер недоделанный. - послышался, немного раздражённый, но в тоже время удивлённый юношеский голос, доносившийся из-за двери.
- О, пойдём быстрее. Уже играют, - желая немедленно войти, сказал Влад, но Дирижёр остановил его.
- Погодь, Влад. Скажи-ка, Вадик, как по-немецки будет – всем картёжникам привет? – едва ли не с горящими от любопытства глазами, спросил Вася.
- Hallo an alle Spieler! – прервав свои раздумья, ответил Вадим, и Дирижёр вошёл в спальню, повторив фразу.
Четверо сидевших на полу и играющих в «Покер» мальчишек примерно четырнадцати лет тут же остановили игру, и один из них спросил:
- О, шестой «А», наконец то! А что это тебя на немецкий-то потянуло?
- А куда деваться, Антон? Вон, немцы в городе! – улыбаясь воскликнул Дирижёр, указывая на сильно смутившегося и отошедшего на шаг назад Вадима.
Антон, видно сразу был гордый и своенравный юноша, но вместе с тем и весьма учтивый и не менее спокойный, чем Вадим или Влад. Его как будто каменные рыжие, отливающие золотым светом волосы, были настолько крепко уложенные лаком, что казались маленькой бесформенной статуэткой, лежащей на голове.
- А, это ваш новенький. Наслышан, как ты Куликова опустил. Боксёр, так ещё и немец, как я посмотрю. А у тебя, как фамилия? – снова спросил юноша теперь уже обращаясь к новенькому шестого класса.
- Шиллер, - кротко и негромко, ответил Вадим.
- Красавец. Только… вон видишь высокая девушка в нарды играет с пацанами? – повернувшись, указал на одну из кроватей, стоящих в комнате Антон.
- Вижу, и что? – удивился Вадик.
- Ты с ней лучше лишний раз не пересекайся. Она немцев не выносит. Стереотипы и всё такое, но дело в том, что Алёнка, та ещё чертовка. Свастику тебе приклеит к спине – ты и не заметишь. Узнаешь, только когда будешь перед директрисой оправдываться. Это так, чисто товарищеский совет. Кстати, а ты где живёшь, - сказал Антон, вытянув руку вперёд.
- Понятно. За совет спасибо! Да, живу я здесь – под Новосибирском. Болотное – маленький городишка, - ответил Вадим, тоже желая протянуть руку собеседнику.
Но стоило только новенькому сказать последние слова, как семиклассник Антон мгновенно опустил руку, и демонстративно удаляясь туда, где сидел, резко ответил:
- Ясно. А что касается Алёны – не за что.
Предположив, что произошло, что Антон из богатой семьи или простой зазнавшийся среднестатистический подросток, Шиллер моментально всё понял. Он просто не захотел жать руку такому бедному и по его мнению никчёмному ученику, как Вадим. Успокоившись и умерив немного разыгравшееся раздражение, он начал думать.
- «Да, ну его. Пропущу лучше это мимо. Особенно после встречи с этим Зеброй», - решил новенький, и вместе с компанией прошёл в спальню.
  Хоть он и понимал, что поступил правильно, но всё же в глубине души в нём осталась потаённая обида. Пусть Вадим и не выставлял это на показ, но всё же внутри него вспыхнул небольшой, но очень яркий пламень гнева.
- Ты не обижайся на Антона. Он такой, знаешь, мрачноватый немного. Ну а теперь, Вадик, давай я тебе обо всём расскажу, - не прекращая то и дело улыбаться и посмеиваться, сказал Грузнов.
Но вдруг из-за спин Рината и Димы вышел Влад, и резко оборвав Дирижёра, без тонких намёков грубо проговорил:
- Слышь, Вася, ухмылку с рожи сотри уже наконец и язык засунь куда подальше! Ты знаешь, что у него и сегодня первый день, так он мало того, что с Куликовым поцапался, его потом ещё и Зебра вызвал. Не лезь больше со своими шуточками.
Весёлая и даже слегка ехидная улыбка тут же сползла с лица Грузнова, сменившись на спокойное грустноватое выражение. Пусть приветливый и добрый, но всё же достаточно докучливый шутник, наконец утихомирился, отойдя в сторону и уступив место собеседника Шиллера Владу.
- Короче так, Вадик. У нас тут, как ты понимаешь атмосфера особая, - начав свой повествовательный рассказ, сказал Селимов.
  - Да, я заметил, - ответил Вадим, бросив взгляд на нескольких восьмиклассников, играющих в «Дурака» на небольшие деньги в углу спальни.
— Это, ещё так - семечки. Сейчас вот Андрей Сазанов из восьмого «А» явится. Вот тогда, и начнётся реальная заруба. Мы здесь иногда всю ночь режемся кто в картишки, то вон, - Влад указал на небольшой столик, стоящий рядом со шкафом, - в бильярд. Главное момент подъёма не пропустить. А то можно и попасться. За такие мероприятия организатор ведь может и из школы вылететь, - как будто бы сам ничуть не боясь ничего подобного, беспечно рассказывал Влад.
Вадим обратил внимание, что хоть Селимов, как свойственно и всем школьникам был не столь рассудителен, нежели люди, имеющие жизненный опыт, всё же его никак нельзя было сравнить с вечно весёлым и лишь изредка серьёзным Дирижёром. Влад в глазах Шиллера отличался тем, что несмотря на существенную разницу финансового состояния его семьи и семьи Куликова, коим последний так любил помериться и без сомнений проигрывал Селимову, тот никогда не заводил разговоров о материальном достатке, когда нередко приходилось защищаться от насмешек Максима. За сегодняшний сумбурный и моментально пробежавший для Вадима день, не считая Зебры, Влад впечатлил его больше всех.
- И не боитесь, что заметят? Кстати, кто организовывает все эти посиделки, - поинтересовался Вадим, рассматривая комнату с пола, до потолка заставленную разнообразными коробками и досками для игр.   
- Боимся? - саркастически ответил Селимов, - многие из присутствующих здесь боятся организатора этих вечерних гулянок намного больше, чем быть пойманными учителями за игрой в карты или бильярд.
Снова вспомнив Колю Зебру и в который раз за сегодня удивившись, Вадим подумал:
- «Вряд ли конечно Зебра и есть этот организатор. Он показался мне настолько вежливым и тактичным. Вроде слишком правильный для организации таких крупных сборищ прямо под носом у учителей».
- И что, этот ваш «организатор вечеринок» такой устрашающий? Кто он вообще такой? – пытаясь казаться, как можно безразличнее, спросил Вадим.
- Тут уж извини, Вадик. Этого я тебе сказать не могу. Во всяком случае – не здесь. Сам понимаешь, ты – новенький.  Доверие заслуживают, ответил Селимов, оставив Шиллера с всё сильнее нарастающим любопытством.
  Оглядев всю комнату вокруг и обнаружив, что Дирижёр и Костя вместе со всей компанией разошлись по спальне, Влад сказал:
- Ты тут пока осмотрись, а я буду вон там – возле бильярдного столика.
Как только Шиллер остался один, его тут же охватило беспокойство. Он хотел как можно быстрее найти подходящую компанию, и провести вечер. Вадим не был превосходным игроком, но у него неплохо получалось играть в «Дурака» и «Покер». Потому он быстро подошёл к ближайшей компании игравшей в «Покер» семиклассников лет тринадцати-четырнадцати, и вежливо спросил:
- Привет! Я – Вадик. Примите меня в вашу весёлую компанию? Можно с вами сыграть.
Одобрительно переглянувшись с одноклассниками, один невысокий светловолосый юноша ответил:
- Да, конечно! О чём речь? Иди к нам.
Один из семиклассников в компании из шести человек слегка отодвинулся в сторону, и Вадим сел на один из стульев, стоящий рядом с кроватью.
Всех этих людей, новенькому уже довелось увидеть в столовой и поэтому с ними он был немного знаком.
В компании было две девушки: темноволосая голубоглазая стройная Алина, что в первый раз упомянула о Зебре в столовой и вторая – девушка со смуглой кожей чёрными среднего размера глазами и приятным на слух мелодичным голосом – Катя. Юноша, которого как успел услышать Вадим, звали Слава, и который с радостью пригласил его в компанию играть был невысокого роста, худым, жилистым человеком, постоянно щурился от страха, что вот-вот проиграет, хоть чаще всего и выигрывал.
Разумеется Шиллеру, как человеку пока ещё достаточно одинокому в новой школе больше была интересна перспектива завести дружескую беседу, чем сама игра, и потому через несколько счастливых комбинаций и одной совсем неудачной, он завёл разговор.
- Алина, ты вот, в столовой упомянула какого-то Зебру. Можешь пожалуйста сказать, кто это такой? А то там про него такие сказки рассказывают, - делая вид, что не встречался с ним сегодня, спросил Вадим.   
- Я выиграла – Каре, - положив бубновую даму на зелёный толстый словарь, лежащий на кровати, сказала Алина, повернувшись к новенькому.
Все остальные тоже быстро оторвались от игры и стали слушать.
Семиклассница закатила глаза к верху и мгновения посмотрев в потолок, нехотя нервно ответила:
- А я знаю? Я не упомянула. А посоветовала тем, кто много болтает этого не делать. Вот у них и спрашивай.
Вдруг Слава прервал разговор и как будто по-товарищески, заступился за Шиллера:
- Ну, что злишься-то, Алин? Вадик просто поинтересовался. Нормальный парень, а ты – как всегда.
Не говоря не слова, будучи признательным Славе Суркову, Вадим ждал, что ответит Алина.
- Слава, да я и не говорю, что он ненормальный. Просто… ты же понимаешь. Мало ли, что ещё выкинет Куликов. Зачем Вадику в первые дни обучения в школе встречаться с самым уважаемым дружком Вихря?
Услышав эти, слова и с облегчением выдохнув, Шиллер непринуждённо ответил:
- В таком случае не стоит переживать, Алина. Меня сегодня уже звали на четвёртый этаж и всё прошло можно сказать более чем успешно.
Надо признать в этот момент, Вадим даже немного загордился тем, что вышел из спальни десятого «В» класса как ни в чём ни бывало. Но тут один из семиклассников, явно не поверив словам новенького, задал вопрос:
- Да неужели? Ну, и в какую же тогда именно спальню тебя звали?
Ожидая, что ему возможно не поверят или будут сомневаться, Шиллер столь же легко и бесстрашно, как раньше, ответил:
- В спальню десятого «В». Можете ещё у кого-нибудь из моего класса спросить.
Все сидящие рядом школьники тут же переменились в лице. Поняв, что новенький не лжёт, а и впрямь говорит чистую правду, у всех в глазах стало отчётливо видно выражение вопроса.
- Ну… и что в итоге произошло? Ты вроде целый. Да и подавленным тебя не назовёшь. Что Зебра сделал? – не в силах сдерживать любопытство, спросил Сурков.
- Да, ничего в целом. Так, сказал, чтоб если наш староста ещё полезет драться или что-то подобное я шёл в спальню одиннадцатого «А» стучать, а с ним сам не связывался, - вкратце сказал Вадим, хоть на вид и смело, но всё же ещё немного страшась таинственности Зебры и как он понял Вихря – его так называемого босса.
Выслушав Вадима и с грустью покачав головой, Алина наконец начала объяснять то, что Вадим так рьяно желал услышать:
- Слушай, Вадик, вот теперь серьёзно. Я тебе как подру… короче ты понял. Я тебе говорю – сделай, как они говорят. Меньше проблем будет. Я в этой школе со второго класса. И знаешь, за последние годы я поняла, что последнее дело перечить Вихрю и его шайке-лейке.
Тут Вадим уже вскипел. Хоть он и понимал, что Николай Зебра каким-то образом смог разузнать всё про его семью и про то, где он живёт – он не мог понять, что такого страшного в обыкновенных школьниках пусть и старших классов, что их все опасаются и зовут исключительно при помощи кличек.
- Что в них такого! Кто они такие вообще? Я как приехал – целый день слышу, то Зебра, то Вихрь. У них имена нормальные-то есть? Может уже скажите, кто они такие наконец? - не в состоянии больше оставаться спокойным сказал Вадим, то и дело повышая голос.
- Да, я понимаю. Мне бы тоже было всё дико и ничего непонятно на твоём месте. Ты просто не знаешь, что здесь, бывало, до тебя. Видишь ли, Кирилл Вихрев – отсюда Вихрь… ну ещё говорят, потому что все свои дела решает за считанные минуты – наш как бы староста школы и формальный и неформальный лидер. Короче – серьёзный парень. Все девчонки, если честно у нас о нём мечтают.
- И даже ты, Алин? – улыбнувшись спросил Слава.
- Не мешай рассказывать! - чуть покраснев, сердита проговорила девушка и продолжила.
Слушая её, Вадим постепенно начал понимать, в чём же причина такой загадочности и даже страха перед таинственным Кириллом Вихревым.
- Он нам в школу и все эти игры притащил, - окинув комнату довольным взглядом сказала семиклассница, и вдруг внезапно в комнату вошёл высокий человек.
Тут же приковав к себе внимание всех присутствующих в спальне этот коренастый юноша в серых штанах и красной футболке сказал:
- Добрый вечер всем. Кто за то, чтоб сыграть?
Многие юноши и девушки наперебой подходили к нему для того, чтобы поздороваться или по-дружески обнять юношу.
Очевидно, объектом внимания столь большого количеств людей был тот самый Андрей Сазанов, о котором полчаса назад вскользь упомянул Влад. Как и все остальные, Шиллер тоже встал, и направился к Сазанову за дружеским рукопожатием и для себя.
Обменявшись рукопожатиями и приветственными взглядами с высокорослым пятнадцатилетним восьмиклассником, Вадим, слегка переминаясь с ноги на ногу отошёл в сторону.
Как только Сазанов вошёл в спальню, Шиллер заметил, что, несомненно стоящий на слуху Андрей, явно не обладал природной красотой. Он был весел и харизматичен и именно этим за мгновение смог привлечь столько внимания.
- Здорова, Владос! – с задором поприветствовал Селимова Сазанов, хлопнув его по плечу.
- Привет, Андрюха. Где был-то? Опять со своими пассиями загулялся? Как в школу-то попал? – тоже поздоровавшись, расспрашивал собеседника Влад.
- Так, Владос, давай тормози с расспросами при всех-то, - хитро улыбнувшись бросил Андрей, - во-первых не с пассиями, а с Изабель Риццо. Ну, помнишь у нас училась по обмену. В прошлом году выпустилась, и представь - у нас в России осталась! В универ поступила – на экономический. Я её до общежития провожал, провожал – мы в кафе зашли посидеть. А я потом вспомнил, что опаздываю, ну и побежал в школу - её до общаги доведя естественно.
- Ну – это понятно. Ты у нас по красавицам-эмигранткам только. А в школу-то правда, как попал- ?, прервав рассказ Сазанова, смеясь и хихикая проговорила Алина. 
- Не переживай, Алин, с проникновениями в школу через окна столовой я завязал. Просто пришёл значит и говорю – так и так, опоздал. Ничего, потаскаю недельку аппаратуру в информатике и актовом зале и всё. Поверьте пацаны, - он окинул взглядом мужскую половину присутствующих в спальне, - эта встреча того стоило.
- Ага, ты так всегда говоришь, - фыркнула Алина и на мгновение отвернулась.    
- Да, ладно тебе. Так, а, что я стою-то вообще-то? Ну-ка, кто-нибудь, принесите стул или табуретку, хотя бы, - весело и точно зная, что просьба будет исполнена чуть более громким, чем обычно голосом попросил юноша, и один из стоящих рядом мальчишек подал однокашнику деревянный небольшой стульчик.
Ещё через минуту вся  толпа присутствующих затихла, прекратив обсуждения только что услышанного разговора, и двое одетых по-спортивному, игравших в карты семиклассников, встали с кровати, и взяв парту, стоящую в углу, поставили её перед Сазановым. 
Сидящий за партой юноша потянулся, и достал из кармана большую толстую колоду игральных карт, видимо своему однокласснику.
- Раздай пожалуйста, Саня, на девять человек, - сказал Андрей худому черноволосому юноше, одетому в тёмно-синие джинсы и белую майку, - сыграем в «Дурачка». Покер надоел до чёртиков.
- Давай, сыгранём пару раз. Есть желающие в первую игру? - ответил Александр, и начал раскладывать покрытые золотистой краской толстые плотные расписные карты.
После этих слов со всех сторон тут же послышались голоса с просьбами парней и девушек принять их в игру.
- Короче так, поскольку у нас джокер – карта сугубо покерная, объясняю правила. Красный бьёт все красные масти, чёрный – все чёрные, - уточнил Саня Гусаров, и вложил два джокера в колоду.
Все окружавшие его школьники согласно кивнули, а Андрей Сазанов вдруг слегка зевну, и окинув комнату взглядом, сказал:
- Так, давайте я для первого раза сам выберу, кто будет играть, а то щас начнутся споры-раздоры.
Ещё раз внимательно осмотрев всех присутствующий, Андрей начал быстро называть имена.
- Вот - Алина, Антон, Катя, - говорил он рукой подзывая к себе нужных ему людей, - Серёга Кушаков, Саня Раков, - сновал указал Сазанов на двух незнакомых Вадиму учеников Восьмого «Д» класса, - Алёнка Ракитина… - Андрей остановился в перечислении.
Несколько секунд прокашлявшись и подумав, восьмиклассник в завершение добавил:
- Ну, понятно мы с Саней в игре. И ещё эм… а вон, позовите новенького, который сегодня приехал. Он здесь?
- Конечно здесь, Андрей, он же с тобой только вот здоровался, - ответил Дирижёр, быстро указав на Вадима.
Немного растерявшись, Шиллер подошёл к сидящему за партой Сазанову, и не говоря не слова, замер на месте.
Приветливо оглядев новенького и вспомнив, как пожал ему руку несколько минут назад Андрей мягко, чуть заметно улыбнулся, и начал говорить:
- Значит – это ты у нас новый, вновь прибывший ученик школы? Ну, давай знакомиться. Андрей.
- Вадим, - столь же дружелюбно ответил Вадим, и они перекинулись взглядами.
- Ладно, садись, сыграешь с нами, - с некоторой ноткой торжества заявил Сазанов, но Шиллер помедлил.
Он знал, что этим вечером будет играть в карты, возможно с десятком разных людей. Но незаметный в толпе мальчишка, только сегодня, впервые приехавший в школу, никак не мог ожидать такого к себе внимания. Ещё не успевший уложить всё произошедшее сегодня днём в голове, вот опять стал объектом внимания какой-то «важной школьной персоны», и был этим немало удивлён.
- Да, не стесняйся, Вадик, садись, - сказал Александр Гусаров, и взяв стул с низкой спинкой, новенький спокойно сел.
Вынув из середины колоды случайную позолоченную карту, Гусаров загадочно улыбнулся, и положив десятку на стол, возвестил всем присутствующим:
- Буби.
Сидя рядом с явно искоса смотревшей на него Алёной Ракитиной, Вадим взял свои шесть карт, начав их быстро просматривать в поисках хорошего козыря. В его руках, в левой части веера Шиллер держал козырного вальта и четвёрку. С правой стороны от козырей находились  пиковая семёрка и девятка, червовая тройка и дама.
- «Не лучший набор конечно, но играть можно, - подумал Вадик, и оглядел всех в поисков того, кто будет ходить первым.
- У меня двойка, - показывая бубновую двойку, тихим голосом, стеснительно не поднимая глаз, сказала Катя, я хожу, - и выложила червовую и крестовую четвёрку на стол, сделав ход на Антона, сидящего слева.
Светлое лицо семиклассника немного потемнело от неуверенности, он хотел тут же отбиться одной из карт, но вдруг остановился:
- А мы с переводом играем, Андрей?
- Без, - быстро и слегка грубовато бросил Сазанов, - и первый кон не переводится, пора бы знать.
По только что сказанным словам и неприветливому взгляду, которым Андрей окинул собеседника, всем играющим, кроме Вадима стало ясно – сегодня он намерен оставить его «в дураках».
- Возьму пока, - отозвался Антон Светлов, и взял две карты. 
- Так, я хожу, на тебе, пятёрку! – сказал Сергей, и кинув на стол крестовую пятёрку, походил на своего товарища Ракова.
Сидящая рядом Алина тут вытащила ещё две карты, и слегка улыбнувшись, аккуратно положила их на стол.
- Ха, три пятёрки! У кого-то ещё козырная, - вслух рассуждая перебирал карты в руках Саня Раков.
Он немного помедлил, так, что Гусаров поторопил его, а потом поспешно отбил брошенные на него карты.
Вадим, непрерывно следящий за игрой, и вдруг заметивший, как Раков положил на стол пиковую десятку, крестовую девятку, и червовую семёрку, он выбросил две свои мелкие карты. В тот же момент Сазанов, Гусаров и Ракитина, которые внимательнее других наблюдали за игрой Шиллера, начали присматриваться к нему ещё сильнее.
Раков, имевший на руках козырную даму и туза, успешно отбился и ход завершился, но несмотря на это его выражение лица было ни капли не весёлым. Оно сделалось напряжённым, а последняя карта, которую он вертел в двух пальцах приковала к себе весь его взгляд. Пиковая двойка, что осталась в руках Александра, никак не могла внушать надежды на победу.
Ещё через несколько минут игры, ход дошёл и до Вадима. Улыбающаяся и радующаяся тому, что наконец доведётся сходить на новенького, который как не странно уже успел ей не понравиться. Она мгновенно вытащила две десятки из колоды, и небрежно бросила их в сторону Шиллера. Разговаривающие вполголоса Сазанов и Гусаров тут же замолчали, а Андрей словно испытывая Вадима на прочность кинул ещё одну десятку. 
Отбившись, Вадик обнаружил, что у него на руках осталась одна карта – козырных валет. Вдруг кто-то, и Шиллер даже не заметил, кто – бросил козырную десятку.
Новенький обернулся, и только тут понял, кто был тем учеником, а точнее ученицей, что бросила ещё одну карту. Алёна хитро, почти ехидно улыбаясь сидела, и с довольным ожиданием смотрела на шестиклассника.
Но совершенно спокойный, неподвижно сидящий на стуле, и даже как будто полностью невозмутимый Вадим, положил на выброшенную карту своего вальта, и с удовлетворением улыбнувшись, сказал:
- Спасибо за игру, Алёна.
Шиллер знал, что девушке явно не нужны были излишние слова или комментарии, и именно поэтому он от них не воздержался.
- Не за что. Живи пока, - тут же сменив улыбку на недовольство с поддельным видом вежливости, выдавила Ракитина.
После своего выхода их игры, новенький полностью перестал принимать участие в перешёптываниях и разговорах окружающих. Он держался отчуждённо и лишь наблюдал за происходящим, ожидая конца игры. Вадим был снова погружён в свои мысли, и имя победителя в этой игре его совсем не волновала. Он думал о Вихреве, о Зебре, что сегодня вызывал его на разговор, и конечно о своей семье. Мальчик понимал, что несмотря на то, что в школе находится первый день – уже скучает по своим родным.
По своему, нередко строгому, но почти всегда весёлому отцу, что следил за его образованием больше всех остальных и по заботливой матери, которая то и дела не упускала случая поинтересоваться как у сына дела через SMS. Шиллер не забывал и своих брата и сестру, в чьём обществе он прожил всё сознательное детство и был им за него вполне благодарен.
  Через некоторое время, шестиклассник наконец прервал свои воспоминания и без сильного энтузиазма, начал наблюдать за оставшимися в игре участниками.
После выхода из игры Вадима - Андрей, Саня Гусаров, Сергей и Алина, у которой при себе имелось два джокера, тоже удачно отбившись, как и новенький стали наблюдателями.
Ещё через ход Катя тоже закончила играть и играющих осталось трое: Ракитина, Светлов и Раков.
Алёна, имеющая больше всех шансов на победу, вышла первой, оставив Александра и Антона один на один. Раков то и дело ёрзавший на стуле держал в руках свою злосчастную пиковую двойку и крестового и червового вальта.
Антон ходил первым. От волнения он ещё сильнее пригладил свои и так каменные волосы и бросил козырную шестёрку. Выражение на  лице Александра мгновенно приняло грустный вид, и он принял карту. Светлов, довольно покосившийся на противника же, наоборот улыбнулся и бросил следующие карты:
- На тебе козырного короля. Бери, туз вышел. И две дамы тоже возьми, - с кривоватой, и как показалось Вадику, с немного злорадной усмешкой сказал Антон и сплёл пальцы рук на груди.
После окончания игры, никак не отреагировавший на победу Антона Андрей потянулся, и хлопнув стоящего рядом, и всё время следящего за игрой Влада, и запустив руку в карман своих штанов спросил:
- Давай сыграем с тобой вдвоём, на косарик. Только теперь не покерными картами.
Он положил на стол тысячу рублей, и многие из присутствующих в спальне включая Шиллера, от неожиданности с удивлением уставились на Сазанова.
- Ну, давай сыграем. Почему нет? Только у меня налички нет с собой. Завтра в банкомате сниму с карты, - беззаботно и легкомысленно ответил Селимов.
Вдруг с противоположного конца стола послышался протестующий голос Алины:
- Да ну, Влад. Ладно Сазанов, но тебе то зачем это надо. Ты же знаешь этого шулера. ОН эти деньги на своих девчонок потратит, а ты их можешь в дело пустить. Вон, хоть матери цветы купи лучше на восьмое марта. 
Но было уже поздно. Селимов уселся рядом со старшим товарищем, и они начали растасовывать карты.
- Да ладно тебе, Алин. Я на восьмое марта и двадцать третье февраля ещё в прошлом году отложил, - как и прежде легкомысленно бросил Влад, и игра началась.
- Ясно всё с вами, - отозвалась Алина, и быстро встав из-за стола, отошла в сторону.
Теперь за игрой двоих друзей следили с гораздо более сильным азартом и ярым любопытством, чем за предыдущей.
Между тем Вадима, тоже следящего за ходами Андрея и Влада друг на друга, начал всё сильнее мучить, ранее сидящий у него глубоко внутри насущный вопрос. Он сидел, уставясь на Андрея, и раздумывал с какой стороны лучше подойти к разговору.
- «Может хоть он мне объяснит уже наконец, кто такой Кирилл Вихрев? А если Сазанов, как и Зебра, тоже с ним с ним в друзьях. Ладно, чёрт бы с ним. Не повесят же они меня за вопрос всё-таки», - немного поразмыслив, решил Вадик.
Андрей ничуть не боясь проиграть с довольным лицом сидел перед своим приятелем, и отбиваясь от вражеских карт разговаривал со всеми, кто подходил к нему. Вдруг его разговор с присевшей рядом с ним на стул восьмиклассницей, оборвался вопросом Вадима:
- Андрей, могу я задать тебе кое-какой вопрос?
Сазанов с удивлением обернулся и жестом дав понять девушке, чтобы та затихла, ответил:
- Ну, давай, спрашивай.
- Я… эм… я бы хотел спросить тебя о Вихре – точнее о Кирилле Вихреве, - сказал Шиллер, и все стоящий вокруг стола, перевели свои взгляды на Вадима.
Прежде весёлый и задорный Андрей, моментально переменился в лице. Он встал со стула и подошёл к семикласснику Диме, что провожал новенького утром с сумками. Восьмиклассник хлопнул Диму по спине, и что-то прошептав ему на ухо, грустным поникшим тоном начал отвечать:
- Как бы тебе объяснить? Вихрь в нашей школе – это квинтэссенция добра и зла, любви и ненависти, щедрости и жадности. Кирилл на год старше меня, но скажу честно, как будто взрослее всех нас на сотню лет. Он наш староста школы, ведущий активист и отличник. Первенство области по ОФП среди своей возрастной группы, победитель всероссийской олимпиады по математике, физике, географии и информатике, лауреат первой степени в областной олимпиаде по английскому, немецкому и французскому языку.  Всё это сделало его самым образцовым учеником не только в школе, но и в городе. Его небедная семья, его интеллект и амбиции сделали из него лучшего из лучших, как сказала однажды наша директриса. Тогда его награждали за феноменальные успехи в учёбе, школьной деятельности и организации праздничных мероприятий.
Слушая рассказ Андрея, Шиллер то и дело замечал, как все, а особенно женская половина комнаты тоже слушает Сазанова, словно наслаждаясь описанием своего кумира и лидера. Но для Вадима не осталось и без внимания явная неприязнь к Вихреву, многих парней, а особенно Димы.    
  - У него есть любимая девушка, - продолжал Сазанов, - он дорожит ей как никем другим. У него есть верные друзья. Он справедливый и совестливый человек – это верно. Но есть единственное, чего у Кирилла не было со дня нашего с ним знакомства, и я уверен до сегодняшнего дня.
Он посмотрел на Диму и какое-то время выдержав паузу, снова начал говорить:
- Посмотри на его лоб, - указав на Дмитрия, сказал Андрей Вадиму.
В правой части лба на лице семиклассника виднелся маленький несвежий шрам.
- Вот, чего нет, и никогда не было у Кирилла – жалости ни к одному из своих многочисленных врагов, - в завершение рассказа громко и уже грубо возгласил Сазанов, и в спальне повисла тишина.
Дима, стоящий рядом молчаливо опустил голову.
- «Его шрам… не может быть», - подумал Вадим, но то ли стеснительность, то ли воспитание или нехватка смелости, не позволила ему расспросить Андрея об этой истории.
   На этом новенький предпочёл окончить расспросы. Он больше ни с кем не разговаривал, поражённый тем, что услышал.
***
Через два часа Шиллер в компании своих одноклассников шёл в свою комнату. На его душе было тяжело и неспокойно. Он лёг в кровать и в скором времени заснул. Ему снились родители, Елизавета Алексеевна, говорящая на немецком, веселящийся и шутящий Дирижёр и слышались слова Андрея о Вихреве – злые и грубые. Вадик ещё два раза проснулся, а на третий наступило утро.
Вадим встал с недоброй мыслью о том, что сегодня он встретит того самого старосту школы, упоминания которого снились ему почти всю первую короткую ночь.

 Глава V

Староста школы

«Две противоположные сущности, живущие в одном человеке, рано или поздно выйдут наружу».
Наступило утро. Сонный и почти неотдохнувший Вадим, встал с кровати и обувшись, направился в душевую. Почистив зубы и одевшись в школьную форму, он обменялся приветствиями с одноклассниками, и вместе с Васей Грузновым вышел из спальни.
Первым  уроком был английский язык, и поэтому Шиллер был в приятном  предвкушении грядущего занятия у классной руководительницы. Помимо русского будучи немцем, Вадим превосходно владел и своим родным языком, чего нельзя было сказать об английском. Несмотря на то, что по этому предмету мальчик всегда был отличником, его знания языка были далеки от идеала. Шестиклассник, впервые идущий на урок Елизаветы Алексеевны, надеялся впечатлить учительницу.
Идя по коридору, Вадим заметил, что хоть и ранним утром всюду было чрезвычайно много школьников разных классов. 
Проходя мимо спален старшей школы, и наблюдая за тем, как Грузнов то и дело встречается приветственными взглядами с другими школьниками, Шиллер также обратил внимание и на то, что около спальни десятого «В» народу было ещё больше, чем в остальных частях коридора. Возле двери стояли несколько уже знакомых Вадиму восьмиклассниц и более взрослых воспитанниц школы. Напротив двери, опёршись на подоконник стоял Зебра, и держа в руках какой-то небольшой зелёный блокнот, беседовал с двумя старшеклассниками. Пройдя мимо толпы, недолго думая шестиклассник задал Дирижёру вопрос:
- Что это они сегодня здесь все тусуются?   
Вежливо усмехнувшись, Вася остановился, и более спокойно и размеренно, чем обычно ответил:
- Кирилл же приезжает. Они его встречают. Хочешь, давай посмотрим, если не боишься.


Пытаясь казаться как можно более равнодушным, Шиллер повернул заинтересованный взгляд в сторону Зебры, и спустя мгновение сухо проговорил:
- Ну, давай посмотрим на вашего Вихря.
Они встали возле ближайшего окна, и пару минут переговариваясь о будущий уроках, ожидали прибытия старосты школы.
Вскоре где-то на лестничной площадке послышались весёлые голоса и смех, сопровождаемые торжественными возгласами и радостным свистом. С нескрываемым любопытством наконец увидеть столь часто упоминаемого «идола» школы, Вадим подошёл чуть ближе к металлической двери коридора, и стал сверлить своими слегка сонными глазами окружавших его однокашников.
Вот спустя ещё почти минуту времени, дверь медленно раскрылась. Её быстро и суетливо распахнул невысокий восьмиклассник лет пятнадцати, и вслед за ним в окружении нескольких беззаботно перекидывающихся фразами девушек вошёл и сам Вихрев.
Он был немного выше, чем ожидал Шиллер. Его тёмные короткие волосы плавно переходили в редкую щетину, чуть покрывающую вески и щёки. Одетый в чёрное, застёгнутое на пять круглых объёмных пуговиц пальто, идеально сочетающееся с брюками такого же цвета, он грациозно, подобно тёмной пантере, шествовал по этажу. Важно, словно оценивающе озираясь по сторонам, он шагал, быстро переставляя ноги, обутые в вычищенные до блеска фирменные ботинки, и чувствуя внимание к собственной персоне явно наслаждался им.
Взгляд карих глаз Кирилла не задерживался ни на ком из собравшихся в коридоре учеников. Пройдя мимо Вадима, и даже не взглянув на шестиклассника, он сбросил с шеи дымчатый зимний шарф, и подав руку Зебре чуть слышно, сказал:
- Здорова.
Десятиклассник вежливо улыбнулся, и тоже вытянул руку.
Слева от него стояли ещё двое, похоже близких Вихреву людей. Один был высоченный, коротко стриженный, выглядевший лет на двадцать юноша с большими голубыми глазами и спортивным телосложением. Второй же напротив, интеллигентный парень лет шестнадцати. Черноволосый, немного кудрявый, одетый в белоснежно чистую рубашку с красной бабочкой и тёмно-синие брюки.
Также пожав руки обоим юношам, Вихрев больше не смотря ни на кого, скорым шагом прошёл в спальню одиннадцатого «А» класса, не закрывая дверь. Зебра и двое его компаньонов тут же последовали за ним, оставив гудящую толпу школьников.
- Хм, странно, а Вихрев разве не в девятом классе? -  приглядываясь к табличке, прикреплённой на двери спальни, поинтересовался Вадим. 
- В девятом. Они в этой спальне всегда совещаются. Зебра, наверно, ему там новости вчерашние будет пересказывать. Ну, как тебе наш Вихрь? – как обычно беззаботно и легко ответил стоящий рядом Дирижёр.
Шиллер тут же почувствовал неприятное жжение внизу живота. Ему мгновенно вспомнились события вчерашнего вечера. Как он стоял один перед десятиклассником Зеброй, ещё не зная даже отдалённо, что его может ждать дальше. Вадим значительно беспокоился, но любопытство доминировало над страхом. Ещё несколько минут постояв около окна, глядя на лежащий во дворе школы блестящий снег, Шиллер взял нужные для сегодняшних предметов учебники, и ожидая начало уроков, отправился в класс.
*** 
- Коля, что там по новостям за вчера? Пропустил чего, нет? – снимая своё длинное пальто, спокойно произнёс Вихрев.
Сидящий на большом деревянном стуле Зебра, слегка задремавший,  поднял голову, и усталым тоном ответил:
- Да… что нового? Новенький вот вчера приехал – Шиллер Вадим Вольфрамович. Уже шороху навёл порядочного. Шустрый паренёк. Уже в первое утро своему старосте навалял. Я с ним, конечно, беседу-то провёл «дисциплинарную», но… чувствую этот мальчик нам ещё хлопот доставит.
  - А что, есть предпосылки? – недоверчиво усмехнувшись, поинтересовался Кирилл.
- Выделяется он чем-то. Не похож на всех остальных. Боюсь, как бы излишние нежелательные для нас инициативы проявлять не начал, - ответил Николай, встав со своего стула, опираясь на его спинку.
Равнодушный, но вместе с тем несколько удивлённый подобной насторожённостью своего приятеля Кирилл, открыл тёмно-коричневый шкаф, и повесив своё пальто, чуть более твёрдым и прямым тоном сказал:
- Насколько я понимаю о многих вещах, происходящих в нашей школе, он не осведомлён? - Зебра кивнул, - ты за ним приглядывай пока за этим Вадимом. Посмотрим, из металла он или из бумаги.
Коля Софронов снова сделал едва заметный кивок, а Вихрев окинул всю комнату своим холодным пронизывающим взглядом, и подойдя к окну, обратившись теперь к самому высокому из присутствующих в комнате учеников:
- Вова, что у нас по декабрю?
Массивный одиннадцатиклассник, шёпотом беседовавший о чём-то со стоящим рядом юношей, резко прервал разговор и басистым объёмным голосом быстро ответил:
- Как в ноябре, и как в октябре. Пока без изменений, Кирилл. «карасисты» всю статистику портят. После Нового года к ним ещё и седьмой «Г» присоединился.
Прежде безразличный взгляд после слов одиннадцатиклассника тут же наполнился невидимым, но чётко осязаемым гневом.
- А этот Карасёв всё же чего-то стоит. Напрасно я его недооценивал, - словно ругая и критикуя какие-то свои прошедшие действия, медленно и чётко проговаривал Вихрев.
- Сколько человек всего против нас бастуют и из каких классов? Валер, просвети-ка меня, - переключив внимание на последнего, и не считая Кирилла, самого аккуратно одетого юношу. 
Валера Стрельцов на мгновение задумался и кратко и чётко отчеканил:
- Их всего чуть больше двухсот. Плохо, что почти из них все пацаны. Из главных десятые «Б» и «Д», восьмой и девятые «Е». Ну, и в целом всё.  Остальные классы так, за старшими подхватывают. Пятые, шестые, седьмые классы. Даже четвёртый «Е» из началки на тебя гнать помаленьку начинают. Засиделись мы. Меры принимать нужно.    
- И какие предложение? – окинув всех многозначительным взглядом, спросил Вихрев.
Несколько секунд помявшись с ноги на ногу, Зебра сделал несколько шагов в сторону Кирилла, и ответил:
- Радикальный ответ по моему мнению только усугубит ситуацию. Карасёв и его узкий доверенный круг проблем не боятся, а нам шумиха ни к чему. Если на их слова мы ответим грубой силой – это будет означать, что обвинения карасистов имеют под собой почву. Необходимо сделать так, чтобы учителя разочаровались в Карасёве, а школа в его идеях. Его авторитет с обоих сторон будет подорван и количество его сторонников будет сведено к минимуму. Тогда-то мы тихо и без лишнего шума и ненужного внимания всё решим.
Вихрев довольно улыбнулся, потянулся, отошёл от окна и открыв шкаф с висящей в нём своей школьной формой сказал:
- Ты, как всегда, Коля, меня радуешь. Мы б тут без тебя концы с концами свести не могли бы. Не пойму только, чего ты себе девушку по нраву не найдёшь. Насколько я знаю ты вниманием с их стороны не обижен.
- Не, спасибо. Учёба и самосовершенствование для меня важнее мимолётной любви и прочей Санта Барбары, - отмахнувшись от вопроса, ответил Николай.
- Ладно, как скажешь. Предложение мне твоё очень даже понравилось. А вы что? – обратился Вихрев к двоим другим товарищам.
- По мне, нормально, - негромко бросил Стрельцов.
- Ну, не знаю. Мне бы что-нибудь посерьёзней, чем с этими малолетними «героями» языками чесать. О чём с ними говорить-то, - ответил более вспыльчивый и не такой рассудительный, как остальные Вова Бурлаков.
Проигнорировав несогласие Вовы с мнением Зебры, Вихрев вынул из шкафа пиджак и светло-сиреневую рубашку, и уже порядком утомлённым от скучного разговора сказал:
- Хорошо, решим всё сегодняшним вечером. Идите. Я скоро спущусь, - и после этих слов трое старшеклассников вышли из спальни, а одетый в серый свитер Кирилл, стал переодеваться.
***
В 08:00 школьный звонок на первый урок прозвенел, разогнав всех толкущихся в коридоре учеников. Вадик одним из последних зашёл в кабинет английского языка, и сев рядом рядом с Эвелиной, приготовился к предмету. Вставать, как понял Вадим, Елизавета Алексеевна не требовала.
Сидевшая за столом учительница неспеша поднялась со стула, и слегка весёлым, приятным на слух голосом проговорила:
- Good morning, everyone!
Ученики в один голос ответили, и Елизавета Алексеевна подошла к доске, взяв указку, и показав на вырисованные мелом английские надписи.
- Повторим новые глаголы, вместе с временами и проверим домашнее задание, - ласковым мягким тоном продекларировала учительница.
  - Вадим, ты пока просто послушай. Постарайся быстрее вникнуть. Сейчас мы с классом повторим прошлую тему и уже вместе начнём новую,  - взглянув на Шиллера, сказала Елизавета Алексеевна, и тот вежливо кивнул.
Внимательно вслушиваясь в каждое слово, звучащее из уст учительницы на чистом приятном на слух английском, Шиллер чувствовал, как сказанные преподавателем слова отдаются звучанием в его голове. Её нежный голос отдалённо напоминал Вадиму голос матери и старшей сестры. Из всех учеников класса, только Влад и Эвелина могли чуть поближе приблизиться к почти совершенному владению иностранным языком их учительницы.
В классе стояла тёплая дружелюбная атмосфера, и ученики явно чувствовали себя как дома. От одетой в угольно-чёрное платье и серебристую шаль женщины, веяла заботой и теплом, которым она старательно окружала не только собственный, но и все учащиеся у неё классы.
***
По окончанию урока, Елизавета Алексеевна озвучила домашнее задание, и остановив шестиклассников уже собиравшийся готовиться к следующему уроку, сообщила:
- Подождите пожалуйста, не расходитесь. Информация для всех. С тринадцатого, по семнадцатое февраля в нашем регионе будут проходить соревновательные олимпиады между школами. По русскому языку и литературе, алгебре и геометрии, информатике, биологии и географии. До олимпиады ещё месяц, но заявку нужно подать уже сейчас. Поэтому все, кто хочет участвовать, должен сегодня-завтра спуститься в кабинет Натальи Петровны на первом этаже. Там вы заполните анкету и сможете принять участие в мероприятии. Победители каждого класса будут состязаться в особом финальном туре между собой в рамках своей программы. Очень надеюсь, что в нашем классе, как и в прошлом году найдётся такой чемпион-победитель, - она подмигнул Эвелине, и заметивший это Вадим, окинул её взглядом.
- Желаю всем участникам удачи. На этом всё. Можете идти. Вадим, задержись на пару минут, пожалуйста, - также вежливо, как прежде попросила Елизавета Алексеевна.
- Хорошо, - ответил Шиллер, и едва все его одноклассники покинули кабинет, подошёл к учительнице.
- Вадим, я вот хотела тебе предложить поучаствовать в олимпиаде по немецкому языку. У нас, конечно, два иностранных нельзя. Путаться всё в голове будет. Тем более наш класс по программе его не изучает. Но я думаю тебе будет немецкий. Конечно, если хочешь совсем хорошенько напрячься, можно тебе и два иностранных языка дать. Хочешь, я договорюсь? – с улыбкой спросила учительница.
- Хм, простите, а почему вы решили, что я вообще хочу участвовать, - вежливо усмехнувшись, спросил Вадим.
- Ну, исходя из того, что написано в характеристике из твоей предыдущей школы, я думаю, ты хочешь , - не сводя доброжелательную улыбку с лица, ответила Елизавета Алексеевна.
Немного подумав, и слегка растерявшись перед непривычной для Вадима столько явной и искренней добротой учительницы, Шиллер ответил:
- Вообще, если честно, я сначала подумал, точно поучаствовать в олимпиаде.  по английскому. Мои знания этого языка оставляют желать лучшего.
- Да, я бы так не сказала. Ты очень хорошо работал на уроке. Полагаю у тебя четвёрка точно выйдет за четверть, - аккуратно перебив Вадима, сказала учительница.
- Я имею ввиду в сравнении с немецким. Мне хотелось бы улучшить свои знания английского и проверить свои способности. Ну, а с другой сторону, я хочу узнать, насколько хорошо я знаю свой родной язык, - не решаясь сделать выбор, сказал Вадим.
- Давай пока в двух поучаствуешь? Ты ещё где бы хотел принять участие? – закинув ногу на ногу, спросила женщина.
- По географии и информатике. Ладно, поучаствую на двух иностранных. Голова поди не лопнет, - наконец решившись, ответил шестиклассник.
- Хорошо, я тогда поговорю с директором и завучем и тебя запишу на немецкий сама. Ты потом анкету заполнишь. Ладно иди, а то скоро уже урок начнётся, - сказала учительница, и взяв с парты учебник с тетрадью, Вадим вышел из класса.
Идя по коридору, и изредка озираясь по сторонам, Шиллер старался подчерпнуть из увиденного как можно больше. Около окна двое мальчишек лет четырнадцати подкидывали десятирублёвую монетку, видимо решаю таким образом какой-то спор. Неподалёку от кабинета истории небольшая компания красиво разодетых старшеклассниц обсуждали, что-то из мира моды, а возле кабинета химии разгоралась ссора между двумя пятиклассниками, похоже добросовестными отличниками, по поводу того, чьё решение математической задачи оказалось верным.
Вадим всё надеялся, что в толпе учеников промелькнёт Вихрев, или Зебра, но за всю перемену ни один, ни другой не показались ему на глаза.
Со звонком, возвестившим школу об окончании короткой весёлой переменки, все мысли Шиллера о Вихре и его товарище моментально вылетели из головы. Он вошёл в класс биологии, и сознание само собой тут же настроилось на учёбу.
***
По истечению ещё трёх уроков, вначале следующей небольшой перемены, когда стоящий около кабинета математике Вадим, по обыкновению для себя размышлял о всяческих спорных философских жизненных темах, к нему, едва ли не споткнувшись и не упав, тяжело дыша подбежал Грузнов.
- Вадик, там это, поговорить надо, пойдём, - сказал Вася, и пожав плечами, Шиллер молча пошёл за одноклассником.
Они прошли по коридору несколько метров, и завернув за угол, столкнулись взглядами с Куликовым и ещё парой малознакомых Вадиму одноклассников.
- Дело обстоит так, - неестественно улыбнувшись, сказал Максим, - в связи с внезапным прибытием нашего новенького – Шиллера, нам нужно как можно быстрее перепрятать журналы, которые до этого лежали в тумбочке.
- Эм, а где они сейчас лежат. Может просто пусть там и останутся? – без стеснений, решительно задал вопрос Вадим.
Очевидно, недовольный подобной уверенностью в себе со стороны Шиллера, Куликов стараясь сохранять видимость непоколебимость и твёрдость своих намерений, прокашлялся, и ответил:
- Позволь внести маленькую ясность, Вадим. К твоему сведению, журналы лежат в моей тумбочке. Я думаю, вам не стоит объяснять почему старосте класса крайне нежелательно хранить столь сомнительные вещи у себя в тумбочке. Мы тут сошлись в общем мнении и приняли коллективное решение, спрятать журналы в тумбочке в душевой.
Чуть скривившись в усмешке, Вадим аккуратно спросил:
- Это всё? Этот разговор вы затеяли, только ради того, чтобы сообщить мне ваш вердикт. Ну, что ж, поздравляю, что нашли удобный для вас вариант.
Наполовину развернувшегося, уже собравшегося уйти Шиллера, вдруг остановил один из стоящих подле Куликова шестиклассников. Он был веснушчатый и рыжий, невысокого роста и спортивного телосложения.
- Это, ещё не всё, Вадим Вольфрамович, - протянул парень, опираясь на стену.
Остановившись и приготовившись слушать, Вадим снова повернулся лицом к собеседникам.
- Ты, Вадим, у нас новенький в классе. Пока формально не за что не отвечаешь. Это значит, будешь пока отвечать неформально, - крайне натянуто улыбнувшись, объявил Максим.
- А по конкретнее? – изображая безмерную скуку, лениво протянул Вадим.
- Если говорить точно, то твои обязанности состоят в следующем: будешь договариваться о передаче журналов другим классам, когда понадобится, следить за тем, чтобы они никому не мешали и за тем, чтобы ни один журнал не пропал, - кратко пояснил Куликов.
Помолчав несколько секунд, и обведя всех присутствующих взглядом, Шиллер прямо ответил:
- Чрезвычайно, непосильная ноша для доходяги из провинциального городишки, вроде меня. Скажу честно, пусть и достаточно грубо, - он выдержал паузу, - я не собираюсь ни за что отвечать, и сторожить ваши вещи. Найдите того, кому это по нраву. Вы нашли надёжное место, очень рад за вас, но участвовать в ваших, не интересных мне делах не собираюсь.
Стоявший рядом Дирижёр тем временем был не похож на себя. Он не вставлял между фраз собеседников свои неоригинальные или пошлые шутки и уж точно не был весел. Он молчал и насторожившись, наблюдал за ситуацией.
Раздосадованный Куликов не стал медлить с ответом:
- Не пойми нас неправильно, Вадим… Вольфрамович, - язвительно проговорил он, - но в случае твоего отказа, наш класс сочтёт тебя мало инициативным, нежелающим участвовать в жизни коллектива одноклассником. Если ты, не хочешь превратиться в замухрышку и ученика-одиночку, то советую выполнить нашу просьбу   
  В этом совете явно читалась скрытая угроза. Вадим явно был на приделе. Он едва держался, чтобы не выплеснуть на Куликова всю накопившийся за время разговора неумолимо нарастающую злость. Прокручивая в голове услышанные вчерашним вечером слова Зебры, и в тоже время всем сердцем чувствуя отвращение к своему старосте, медленно и как можно спокойней ответил:
- Я пока подожду. Если весь наш класс меня попросит о том же, о чём и вы трое, - он бросил небрежный взгляд на Максима и его спутников, - вот тогда я может подумаю над вашей просьбой. А пока, я, возможно, предпочитаю немного побыть изгоем.
С этими словами, Вадим демонстративно развернулся, и бросив осуждающий мрачный взгляд на Дирижёра, быстрым шагом направился в кабинет математики.
- Я же говорил вам, что не выйдет его убедить, - словно пытаясь остаться безучастным проговорил Вася.
- Заткнись, Грузнов! – резко оборвал его взбешённый Максим, и тоже зашёл в класс.
***
Шестым уроком у шестого класса была физкультура, и поэтому морально истощённые, но радостные ученики, переодевшись с превеликим удовольствием торопились в спортивный зал.
Все были одеты по-разному. Кто-то, как например Вадим скромно: в спортивные серые или чёрные штаны и футболку, кто-то, вроде Куликова в полностью чёрный спортивный костюм с кофтой аналогичного цвета, а такие, как Влад же всегда оставалась в своём стиле, предпочитая брутальный спортивный милитари. Девчонки же были одеты ещё разнообразнее.
У каждой был свой вкус – свой вид одежды: разный цвет, разный размер и фирма.
Шестиклассники встали неподалёку от спортзала. Шиллер, после разговора с Куликовым, категорически не настроенный на общение с Грузновым, подошёл к Владу.
- Что планируешь делать после уроков?
Влад, вроде как заводивший будильник на завтрашнее утро, оторвался от занятия, и тихо зевнув ответил:
- Не знаю. Хочу в магаз сходить, да, тут по литературе задали столько, что надо уже сейчас читать начинать. И ещё повезёт если время на сон останется.
- Понятно. А сегодня в спальне восьмого «Д» опять посиделки будут? Так просто интересно. Я идти, пока больше не хочу, - спросил Вадим, и сел на скамейку возле Эвелины.
Та тотчас вскочила и засеменила в сторону двери спортзала.
- Да, Эвелина в своём репертуаре. А что до вечерней встречи, так они каждый день у нас. Идти конечно каждый раз не обязательно. Постоянно-то никто и не ходит, - снова достав телефон, ответил Селимов, и посмотрев сколько времени, убрал его в карман.
- Слышь, Вадик, а ты занимаешься спортом? – поинтересовался Селимов.
- Занимался, до того, как в эту школу зачислили. Сейчас, сам видишь, возможности нет, - разведя руками, ответил Вадим.
- Ну, это понятно. А чем занимался? Я качаюсь и на турниках иногда люблю повисеть.
- Я тоже качался, плаваньем в детстве лет пять-шесть занимался, бегал на длинные дистанции и ещё тхэквондо и смешенными единоборствами. Но больше, конечно, качался, бегал и плавал, - немного стесняясь сказал Шиллер, и с громким звуком школьного звонка, неторопливо вошёл в спортивный зал.
В большом раскрашенном голубыми и синими красками, заставленном спортивным инвентарём зале учеников встретил подтянутый мужчина среднего роста лет сорока-сорока пяти с тёмно-русыми жидкими волосами и лёгкой жёсткой щетиной.
- Здравствуйте, Иван Юрьевич! – прозвучал приветственный ученический хор, строившийся в шеренгу школьников.
- Здравствуйте, - басистым, слегка хрипловатым голосом отозвался учитель, - так, давайте сразу, кого нет.   
  В то же мгновенье, стоящий посреди шеренги староста сделал большой шаг вперёд, и гордо выпятив грудь вперёд, словно отрепетировав эти слова отчеканил:
- Иван Юрьевич. шестой «А» класс сегодня в полном составе.
Нахмурившись, и быстро поставив галочку в дневнике, учитель сказал:
- Угу, хорошо. Начнём, как обычно с разминки. Проводит сегодня Настя. Потом, как и обещал в конце прошлой четверти устроим небольшое соревнование. Девочки в своей группе, мальчики в своей. Надеюсь, все зимние каникулы вы не только новогодние подарки уминали, но и иногда поднимались с дивана и заставляли себя напрячься. Сегодня будем, качать пресс, приседать отжиматься. Если успеем – ещё подтянемся пару раз, - объявил преподаватель, и свистнув в свисток начал разминку.
Вадим на этом уроке занимался почти не напрягаясь. Все упражнения давались ему легко, что явно привлекало к себе внимание. Несомненно, Шиллер был полностью рад тому, что на него и Влада с интересом поглядывают одноклассницы и с неприкрытой завистью исподлобья зыркают некоторые мальчишки.
Иван Юрьевич пристально следил за мужской половиной спортзала, и лишь изредка указывал на недостатки правильности выполнения упражнений девочек. Но критика в сторону мальчишек была куда сильнее и выразительнее.  То и дело по залу раздавалось, «спину прямо, Максим» или «Костя, отжимания глубже».
Ближе к концу урока для отжиманий настала и очередь Шиллера.
- Ну, давай, Вадим. Покажи, себя на максимум, - приготовившись считать количество раз, сказал учитель, и Вадик начал отжиматься.
Он делал этот быстро и красиво. В технике не было и малейшего изъяна. Преподаватель одновременно с удивлением и удовольствием наблюдал за происходящим. А Шиллер тем временем раз за разом, быстрей, и быстрей всё продолжал, и продолжал – не останавливаясь ни на секунду. Все шестиклассницы стоявшие около стен зала и ещё продолжающие заниматься, внезапно, как будто бы уже завершив выполнять упражнения остановились, тоже привязав свои взгляды к двенадцатилетнему пареньку.
- Восемьдесят три, восемьдесят четыре, - замечая, как пот стекает с лица Вадима, считал учитель.
- Что остановились, девчонки? Продолжаем, продолжаем, - продолжая считать, чуть смеясь, бросил замечание Шиллер.
Но его как будто не слышали. Все – мальчишки и девчонки, как один смотрела, на почти уже обессилевшего одноклассника.
Но, вот наконец силы совсем иссякли, руки согнулись, и он мягко опустился на деревянный пол.
Повсюду слышались восторженные возгласы, похвала, явные знаки восхищения и уважения. Опустив стеснительный взгляд и направив его на стену, уставший, шестиклассник стоял так несколько секунд. 
- Ну, что тут скажешь, Вадим? Молодец! Честно… вот вообще не ожидал. Это ж надо – 126 раз. Ладно, сейчас уже будет звонок. Давайте стройтесь, попрощаемся и можете идти, - похлопав Вадика по плечу, гордо улыбнувшись сказал Иван Юрьевич, и поблагодарив учителя Шиллер направился в строй.
***
Поздним вечером, сидящий за освещаемым настольной лампой партой стоящий в знакомой спальне десятого «В» Вихрев, вызвал к себе Зебру.
Тот зашёл, проводя усталым взглядом по кроватям, и лежащим на них своим одноклассникам.
- Кирилл, - окликнул товарища Николай, и сел напротив него на стул.
- Да, да, сейчас допишу до точки, - сказал староста школы быстро дописав последние буквы.
- Что, всё пишешь статьи для школьной стенгазеты? –
- Как, видишь, Коля. Надо же поддерживать хорошие отношения с преподавательским составом. Сейчас вот статья на тему укрепления взаимовыгодного сотрудничества между российскими школами среди учащихся и педагогов. Послезавтра ещё что-нибудь буду писать, - усталым от полного событиями учебного дня голосом, ответил Вихрев.
- Ну так, в этом весь ты. Зачем звал-то? – стуча пальцами по парте, задал вопрос Зебра.
Слегка запрокинув голову к потолку, и устремив взгляд обратно на приятеля, Вихрев неспеша ответил:
- Понимаешь, Коля? Вот, мы должны были сегодня вместе с тобой, Вовой и Валерой обсудить то, как быть с карасистами, но как ты заметил, сейчас в спальне только один ты. Не считая всех, кто ещё лежит в этой комнате на кроватях. А знаешь, в чём дело?
Зебра, не ответил.
- Да, в том, что я им не доверяю так, как тебе. Понимаешь, у меня с Карасёвым личные счёты. Он кое-что увёл у меня… что я говорю у нас из-под носа. Так мало того, что увёл. Он и ещё этим за сутки распорядился так, что мы теперь расхлёбываем.
Ввиду присутствия в спальне множества лишних ушей, Вихрев не называл того, что именно Карасёв отнял у них, но было очевидно, что Зебра прекрасно понимал, о чём шла речь.
- Мы потерпели достаточно крупное поражение и нам необходимо это признать. Я уверен, что часть того, что забрал у нас Карасёв он оставит себе. Из этого вытекает для нас следующая возможность. У него есть девушка – Марина. Не из школы. Насколько мне известно по выходным он часто ходит к ней домой. Узнаешь адрес через его близких друзей. Они его по любому должны знать, и выйдешь на эту девушку. Приведёшь её ко мне на разговор в кафе «Ладья». Это нужно сделать не позже, чем до конца месяца, - окинув Николая многозначительный взглядом, сказал Вихрев,
- Я сделаю всё, что от меня требуется. Будет в наилучшем виде, - твёрдо, ответил Зебра.
- Удачи, - с улыбкой сказал Кирилл, и пожав руку товарищу попрощался с ним.
 
Глава VI

По следу

«Король без подданных – лишь блеклый символ».
  Прошла неделя, скоротечная и полная обилием новых знакомств и событий. Вадим уже практически свыкся со всех атмосферой, стоящим в новой школе, и тревога с волнениями постепенно покидали его. Его класс к счастью для Шиллер, встретил его вполне дружелюбно, и лишь староста класса испытывал негативные чувства, относительно нового члена коллектива.
***
Утром понедельника – двадцать первого января, ожидая нескольких вызванных учеников, задумавшись Зебра расхаживал по одной из пустых спален начальной школы. На часах было уже без пятнадцати восемь, и все младшеклассники находились на нижних этажах.
Николай сегодня был явно не в духе. В первый учебный день недели он был доверху загружен школьной домашней работой и поручениями Вихрева. Через друзей противника Вихрева Карасёва, ему предстояло связаться с его девушкой, и организовать Кириллу с ней встречу.
 Спустя мучительно скучные, длительно тянущиеся минуты раздумий, дверь в спальню распахнулась и один за другим в неё вошли четверо учеников.
Первого звали Захаром. Это был худощавый четырнадцатилетний парень с голубыми глазами и белыми, как мел волосами. Перед Зеброй он стоял прямо: гордый, довольный, уверен в собственной полезности присутствия в комнате. На нём плотно сидела синяя рубашка с чёрной облегающей тело жилеткой, и длинными брюками, слегка касающимися пола. 
Второй – невысокий, немного полноватый русоволосый Иван Волосков, стоящий справа от Захара Бирюкова, был сонным и по-видимому, чуть раздражительным. Сутуловатый ученик восьмого «Б» класса держался обособленной остальных, и не глядел на Николая. Он ещё не не переоделся и был одет в старый спортивный костюм фирмы adidas.
Позади него, возле самой двери, присев на спинку ближней ко входу кровати, навострив уши и от скуки крутя авторучку в руке и изредка её подбрасывая стоял – Костя Романов. Тоже восьмиклассник пятнадцати лет с ярко выраженными острыми чертами лица, большими выразительными чёрными глазами, и густыми бровями. Кудрявый, с мелкими усиками он несмотря на казавшуюся свою отвлечённость, внимательно слушал, что им скажет Зебра.
Последним, был самый младший, но тем не менее, самый сильный жилистый Виталий Старогородов. Невысокий, с аккуратно уложенной причёской староста седьмого «А» класса - того, в котором училась Алина Вересова, тихо и застенчиво стоял рядом с остальными.
Ещё мгновение посмотрев на всех, прибывших по его просьбе на четвёртый этаж однокашников, Зебра перестал ходить по спальне остановился, и начал разговор:
- Вы вероятно догадываетесь, для чего я сегодня попросил вас подойти сюда, и почему мы встречаемся в спальне начальной школы, но я конечно всё же поясню. Как вы знаете в последние месяцы наш всеобщий, - Николай сделал акцент на этом слове, - кумир и лидер, разумеется, вместе с нами – его верными товарищами противостоит так называемой оппозиции – карасистам. В последнее время их всё больше, и во избежания ненужных инноваций с их стороны, мы обязаны предотвратить какие-либо их пагубно влияющие на нас и остальную школу действия.
Все слушали Зебру не отрываясь. Они смотрели на него с полным и неоспоримым уважением и уверенностью в его правоте, а значит в правоте Вихрева. Он говорил высокопарно, как обычно люди не говорят – как будто с призывом с побуждением к действию.
- В ближайшее время, ради вашей безопасности и наибольшей незаметности, когда вам нужно будет увидеть меня, вы будите пока приходить сюда. Желательно – в время с обеда, до четырёх – в перерывах между уроками.
Все одновременно кивнули.         
- До конца месяца нам предстоит выполнить следующее задание. Не сомневайтесь, за успешно проделанную работу, каждый получит то, что ему причитается. Ну, а сейчас перейдём непосредственно к делу, - он сделал небольшую паузу.
Все молча стояли в ожидании.
- Любому человеку, возможно не считая первые-вторые-третьи классы известно, что Карасёв назвал свою компанию соратников, исходя из своей фамилии.
- Самодовольный выскочка! – чуть распрямившись, яростно выпалил Волосков.
Приветствуя в нём подобные чувства к неприятелю, Зебра еле заметно улыбнулся, и продолжил:
- Мы располагаем именами трёх близких друзей Павла Карасёва: Анатолий Русаков, Евгений Большаков и Арсен Хаджаев. Также, мы знаем о том, что у нашего недруга вне школы есть девушка. Зовут Марина. Вот фотография.
Вынув телефон из кармана и открыв «ВКонтакте», Зебра показал всем фотографию девушки.
Она была невысоким стройным ничем не примечательным подростком четырнадцати лет. Прежде всего выделялась колоссальной длинной волос и небольшим размером карих глаз.
- Живёт она, как я думаю за несколько остановок от школы, но адреса точно нет.
- Так, в чём наша задача, Коля, - перебив Зебру, спросил Захар.
- Я ещё не закончил, - спокойно ответил Николай, убирая телефон снова в карман.
- Вы, Захар, должны выяснить через друзей Карасёва, где живёт его девушка. Поэтому я и назвал вам их имена. Будьте аккуратнее и избегайте больших скоплений его сотоварищей. Это – рискованно.
    - А работать можно исходя из абсолютно любых соображений и применяя любые методы? – явно ожидая положительного ответа, спросил Романов.
Лицо Зебры изменилось в выражении. Былая энергичность почти исчезла. Отведя взгляд в сторону, и с минуту подумав, он сухо ответил:
- Делайте всё, что сочтёте необходимым для того, чтобы выполнить работу, но помните, что у всего есть границы. Виталя, задержись. Все остальные – могут идти.
Все, кроме старосты седьмого «А» покинули комнату. Старогородов остался с Зеброй один на один.
Николай, явно не видящий в юноше смелости, а лишь напротив – какую- о потаённую безнадёжно сильную боязнь, сделал шаг в его сторону, и на повышенном тоне проговорил:
- Нам нужно, чтобы ты тщательно следил за тем, что происходит между учениками вашего класса. Следи за тем, кто с кем дружит и тесно общается, наблюдай за настроениями, относительно ситуации в школе. Должен предупредить, если по какой-то причине ученики твоего класса перестанут быть лояльны к Кириллу Вихреву, то первым делом я строго спрошу с тебя.
- Я всё понял, - опустив глаза еле слышно пролепетал семиклассник, и ещё через минуту покинул комнату.
***
Сегодня утром, к удивлению Вадима, администрация школы собрала всех учащихся с пятого, по одиннадцатый класс в актовом зале.
Его класс зашёл в большой зал одним из первых, и потому Шиллеру представилась возможность, как можно детальнее рассмотреть весь интерьер зала, и всех входящих в него учеников.
В сравнении с предыдущим местом для проведения мероприятий, в старой школе Вадим этот зал был в разы больше. Огромная сцена, размещённая напротив учеников, выделялась среди общего интерьера сильнее всего. Её гладкий выложенный плиткой пол блестел и переливался чёрным насыщенным цветом. Алые шёлковые шторы расписанные яркими золотистыми и лиловыми узорами, чуть касались пола. Из-за кулис были видны массивные объёмные колонки, а с противоположной стороны, стояла стойка для прочей аппаратуры, вроде микрофонов, небольшого синтезатора и электрогитары.
Окинув левую сторону зала полным интереса и предвкушения будущих событий взглядом, Вадим заметил, что расставленные у окон стулья, также отливают своим серебристым цветом. Линолеум в актовом зале, был пепельно-серого цвета, а на белом, слегка голубоватом потолке вместо обыкновенных ламп были ввинчены небольшие, но очень яркие светильники.
Вдруг в помещение вошла высокая привлекательная женщина, примерно пятидесяти лет – это был директор школы. Светловолосая, голубоглазая, одетая в достаточно длинное тёмно-серое платье, она грациозно шла на середину зала. За ней тянулась вереница из пяти завучей. Первый из шедших за директором завучей – заместитель по учебной части, держала в руках несколько плотных завёрнутых в файлики бумаг.
Тихий шёпот собравшихся учеников мгновенно утих, и слегка прокашлявшись, Наталья Петровна сказала:
- Торжественная линейка по случаю поздравления наших победитель и наиболее явно проявившихся себя активистов объявляется открытой. Слово предоставляется директору «Школы для детей с аномально высоким уровнем умственного развития № 17 А, Островской Татьяне Александровне.
С этими словами они передали бумаги в руки директрисе, и та продолжила речь:
- В связи с прошедшими в нашей стране Всероссийскими олимпиадами с восьмого, по одиннадцатый класс, и также чудесным проведением новогоднего праздника и мероприятия посвящённому Дню учителя, мы собрались здесь, чтобы поздравить особенно отличившихся ребят.
Вадим не сводя глаз с директора, с прежним интересом продолжал наблюдал за тем, что будет дальше.
- Награждается ученик восьмого «Г» класса - Геннадий Кустов; за выдающиеся успехи во всероссийской олимпиаде по алгебре и геометрии, и за активное участие в школьной жизни, - провозгласила женщина и из строя учеников вышел невысокий слегка пухлый мальчик с каштанового цвета волосами и густыми бровями.
Он тихо, еле слышными шагами подошёл к директрисе, и взяв два диплома под звук аплодисментов, неспешно вернулся в строй.
- Награждается ученица восьмого «А» класса - Карина Аронина; за успехи во всероссийских олимпиадах по алгебре, геометрии, физике, химии и обществознанию, за организацию «Самого продуманного и оригинального выступления» ко дню учителя – «Навсегда в душе у нас», а также за активное участие в школьной жизни, - гордым, слегка задорным тоном проговорила директриса, и на середину зала вышла девушка.
Пока она шла, Вадим ни на секунду не мог оторвать от неё прикованный взгляд. Она плыла - плыла словно гонимая ветром лёгкая ажурная снежинка. Одетая в белоснежную блузку и чёрную удлинённую юбку, она блистала среди всего вокруг. Такая взрослая для своего возраста на вид, и вместе с тем такая девственно невинная, такая далёкая и недоступная.  Её чёрные, словно вулканический камень волосы, изящно контрастировали с белоснежным верхним одеянием.
- «Кто бы это могла быть», - мечтательно думал про себя Шиллер, не в силах оторвать от девушки глаз.
Она, точно гордый, прекрасный лебедь, быстро подошла к директору, и взяв дипломы, вместе с небольшой золотистой педалью, столь же быстро, сопровождаемая оглушительным хором аплодисментов, вернулась в строй.
Вадим немного приуныл, потеряв девушку из виду, но тем не менее, продолжил внимательно наблюдать за тем, что происходило на линейке.       
  - Награждается ученица девятого «Б» класса – София Феофанова; за успехи в олимпиаде по истории, обществознанию и французскому языку, за первое место в творческом областном конкурс «Юпитер», а также, за первое место на областных соревнованиях по плаванию, среди девушек от четырнадцати, до восемнадцати лет между школами региона, - как и прежде восторженно проговорила Татьяна Александровна, и на середину зала вышла ещё одна девушка.
Это была достаточно приметная, невысокая и тоже очень красивая девушка с такими же чёрными, но уже более короткими волосами. Она была тоже в юбке, покороче, чем у Карины, в серебристой блузке и красивых, выделяющихся своей безупречной чистотой туфлях.   
Спустя ещё некоторое время награждений незнакомых, но в чем то проявивших себя учеников, директор наконец взяла последние несколько дипломов, и как никогда прежде громко и чётко выговорила:
- Награждается ученик девятого «А» класса – Кирилл Вихрев; за успехи во всероссийских олимпиадах по русскому языку, алгебре, геометрии, обществознанию и истории, за отличное знания английского, французского и латинского языков, за лучшую среди учеников нашей школы учёбы, за отличную организационную работу на посту старосты школы, а также за активное участие в школьной жизни.
Прямой походкой, не оглядываясь по сторонам, и не останавливаясь ни на мгновения, к директрисе вышел Кирилл Вихрев.
Он был при параде, статный, привлекательный, но как будто холодный и недосягаемый. Он подошёл к Татьяне Александровне, и та пожала ему руку, а Кирилл, чуть наклонившись принял повешенную на шею блестящую бело-серебристую медаль, и стопочку дипломов.
- «Интересно, каково ему. Такое уважение со стороны учителей, и авторитет среди школьников. Невероятно!» - с восхищением и едва ощутимой ноткой зависти подумал Шиллер.
- Хотелось бы пожелать нашим активистам и дальше столь же плодотворной жизни, а их более младшим товарищам мы от всего руководящего и педагогического состава, даём напутствие. Берите пример со старшеклассников, и учитесь у них – это поможет вам в жизни! На этом, торжественная линейка объявляется закрытой. Предлагаю всем проследовать в ваши классы вместе с классным руководителем. Желаю приятного учебного дня! – воистенную тёплым и заботливым тоном проговорила директриса, и все начали расходиться по своим кабинетам.
***
После восьми длительных и к удивлению Вадима, невероятно тяжёлых уроков, в 15:00 с долгожданным чувством облегчения, Шиллер зашёл в спальню шестого «А». Он сложил все ненужные ему учебники и тетради, взяв только то, что было необходимо для выполнения домашней работы.   
- Вадик, пойдём с нами на улицу – прогуляемся, - послышался внезапно окликнувший шестиклассника голос Дирижёра.
Оглянувшись, Шиллер увидел Васю и Влада, что стаяли в дверях, изредка пропускали других учеников в спальню.
- Да, куда идти-то?  Уроков выше крыши, - упавшим голосом ответил Вадим.
- Сделаешь ты свои уроки. Мы же не три часа ходить будем. Так, часика полтора. До магазина сходим, в хоккей сыграем. Вернёмся и сделаем. Ещё успеем в карты перед сном поиграть. 
  Подумав чуть больше мгновения, Вадим согласился и отложив учебники с письменными принадлежностями вместе с одноклассниками вышел из комнаты.
Идя втроём по коридору, они наткнулись на Куликова, как будто специально поджидавшего одноклассников за углом.
- Куда собрались идти, дорогие друзья? – очевидно недружелюбным тоном произнёс Максим.
Не обращая внимание на старосту класса, в отличии от Влада и Васи, Вадим шёл дальше.
- Эй, уже освоился я смотрю. Гонору я смотрю у тебя как будто ты в этой школе с первого класса отличником был, - резким, ещё менее дружелюбным голосом процедил староста.
С этими словами Вадим остановился. Он не поворачивался, а только спокойно ждал.
Заметив нарастающее напряжение, Селимов медленно подошёл к Куликову, и аккуратно прервал старосту класса:
- Максим, что завёлся опять? Сам как будто никуда в свободное время не выходишь.    
- Да, я никуда не выхожу, потому что у меня в отличии от вас нет времени шляться по районам города и вокруг школы. Вам я смотрю делать нечего. Так я вам найду заделье! – повышая тон, ответил Куликов.
- Считаешь, что будучи старостой, чем-то отличаешься от обычных учеников? Или же просто всё дело в том, что ты считаешь, что твой обожаемый кумир всегда прикроет тебя. Да я, больше чем уверен, что Вихреву такой властолюбивый жалкий шестиклассник с комплексом неполноценности ты дорог меньше, чем колпачок от ручки, - внезапно начал говорить Шиллер, явно провоцируя Куликова.
- Хм, видно, ты ещё недостаточно правильно расставил приоритеты. Не желаешь помогать своим товарищам в бытовых делах. Может ты считаешь себя выше остальных? Может ввиду своей национальности ты считаешь себя более развитым интеллектуально. Влад, подумай, может ваш новый… «друг», будучи немцем считает себя выше даже не по интеллекту, а биологически. Вам сейчас наверно кажется, что я несу чушь, но если призадуматься, то всё сходится. Шиллер не считает нас равными учениками. Он замкнут и мало с кем общается, хамит старосте класса и более того, им уже всерьёз заинтересовался староста школы. И если вы с Васей считаете Вадима своим товарище, - он перешёл на более мягкий и приятный тон, давайте поможем ему. Давайте вместе проведём, что-то, вроде… воспитательной работы. В этом нет ничего неправильного или дикого. Я просто предлагаю вам, оказать поддержку нашему однокласснику.
После данной, не то угрожающей, ни то вызывающей смех или вгоняющей в тупик речи, Селимов и Грузнов замерли, в то время как Шиллер спокойно стоял, едва сдерживая смех.
- Ты серьёзно, староста? Конечно, давай, я согласен. Воспитательная работа, несомненно, пойдёт на пользу такому безнадёжному шалопаю, как я. Потом помогу спрятать твои бесценные журналы. Могу тебя даже один купить. Я даже сейчас чувствую сожаление – прямо-таки раскаиваюсь в своей гордыне.
Стояла тишина, но Вадим снова оборвал её:
- Ладно, а теперь серьёзно. Хватит занимать бредом. Я такой конченной чуши, как твоя придурковатая, но надо признать запоминающаяся еще не слышал. Скажу прямо – будь нормальным старостой или твоё «правление», даже под прикрытием Вихрева, долго не продлится.
Произнеся последние слова, почти ничем не обеспокоенный, а наоборот довольный смелым ответом по своей манере демонстративно развернулся, и пройдя по коридору до двери бросил:
- Владик, Вася, я в раздевалку. Если что, жду вас во дворе – у главного входа.
Он закрыл железную дверь. Переглянувшись между собой и чуть усмехнувшись Грузнов с Селимов, тоже зашагали в сторону выхода, оставив негодующего Куликова одного.
Подойдя к окну и тихо выругавшись, Максим провёл рукой по своим светлым волосам взъерошивая их.
- «Он у меня в собственной дерьме захлебнётся», - гневно помышлял староста, ухватившись за батарею.
- Куликов, иди сюда, - послышался знакомы спокойный и такой же привычно вежливый голоса Николая Зебры.
Моментально оглянувшись в испуге Максим, поспешно отошёл от окна и подбежал к Зебре.
- Коля, ой… извините, Зебра, а откуда вы здесь? – полностью поражённый неожиданным появлением десятиклассника, еле слышно промямлил Куликов.
- Да так, заходил в спальню седьмого «А». Старосту класса искал. Ты, кстати, его не видел? И ещё, когда говоришь со мной – обращайся на «ты», - ответил семнадцатилетний юноша, словно играя словами с собеседником.
- Нет, я Веталю не видел. Так вы… эм, ты всё слышал? – с ещё большим беспокойством спросил Зебра.
Сафронов кратко вздохнул, хлопнул Куликова по плечу, и ответил:
- Я слышал ваш разговор, Куликов, и сделал соответственные выводы. Я понял, что Вадим Шиллер не заслуживает подобного отношения к себе с твоей стороны. Он виноват лишь в некотором неуважении и непокорности. Но я могу понять его. Кому захочется подчинять первому встречному и поперечному сверстнику?
Максим молчал, и лишь настороженно вслушивался в каждое слово Зебры.
- Но понимаешь, дело не в том, что Шиллер бунтарь или строптивый гордец. Это не так. Дело в том, что ты никудышный староста – в этом вся причина.
Услышав эти слова, Максим изменился в лицо ещё сильнее. Оно выражало лишь грусть и полную безысходность.
- Ты способен лишь драть глотку, тявкая как дворовый пёс, да размахивать руками словно малое капризное дитя. Тебя, как молочного щенка при свидетелях унизил твой одноклассник. Он, грубо говоря, обложил тебя матом на виду у одноклассников. А что сделал ты, Куликов, - Николай продолжал диалог с всё большим нажимом, - ты просто молча стоял. Хорошо, что я только слышал, а не видел это позорище.              
Тут шестиклассник немного осмелел. Прерывистым голосом, сквозь неуверенность и сомнения он выпалил:
- А что я должен был сделать – драку устроить? Я попытался спровоцировать его к действиям, но не вышло. Что тут такого уж страшного.
- Твоё мнение не имеет ни грамма веса для твоих одноклассников. Ты пустое место. Ты инициативный, ты жаждешь понравиться Кириллу, но ты никчёмный лидер. Тебе вообще не стоило первым начинать без причин вставлять Шиллеру палки в колёса. Особенно в конкретно этом случае. Ведь в этом не было никакого смысла. Ты хотел получить чувство превосходство, собственной значимости, власти над окружающими. Поздравляю – ты по полной обделался, - саркастично чуть повышая тон проговорил Сафронов.
Куликов продолжал молча слушать, едва сдерживая слёзы и гнев.
- Подумай над моими словами. Иначе Шиллер окажется прав – старостой ты пробудешь недолго, - бросил напоследок Зебра, и грубо оборвав разговор, быстро направился к лестнице.
- Чёртов немецкий урод! Чтоб ты провалился ко всем чертям! – схватившись за голову, гневно с невероятной злостью прошептал Максим, ударив кулаком по батарее.
- Что тут происходит? – сердито спросил внезапно вышедший из спальни пятиклассник.
- Не твоё собачье дело. Вали куда шёл, - крикнул староста, и покинул коридор.
***
В это же время на заднем дворе школы, около закрытых на зиму теплиц собрались четверо учеников. Захар, Иван, Костя и Виталя стояли друг против друга. Самый старший из них Костя Романов, чуть расстегнул замок длинной тёмно-синей куртки, и сделав дружелюбный приветственный жест левой рукой сказал:
- И так, давайте без лишней трепни, сразу преступим к делу. Зебра, поручил нам здание, и мы не подведём его.
- Ха, хочешь поскорее получить свою награду и красиво уйти с ней в закат? – с ноткой беспечности спросил одетый в короткий синий пуховик
Захар.
- Да, не. Просто я предпочитаю Вихрева, кому-то ещё. Лучшие соратники, должны идти с лучшими лидерами. А мы ведь и вправду неплохи, верно? – с азартом задал бодрящий вопрос Романов.
- Будем неплохи, когда дело сделаем. Давайте уже начнём, - сказал Волосков, которому натерпелось совершить хоть какое-бы то ни было действие.
- Хорошо. Значит так, сегодня на большой перемене я как бы случайно услышал, что Женя Большаков сегодня собирается в магазин. Он там точно будет один, так как я слышал, что друзья его будут в школе. У них ещё девятый урок. Подготовка к экзаменам, - детально и чётко разъяснял Константин.
- И во сколько он придёт, - перебив Романова, спросил Виталя.
- В полчетвёртого. Он пойдёт в продуктовый ларёк через дорогу. Насколько я понял, он собирался купить газировку. Когда Большаков будет возвращаться мы и начнём действовать. Как только он зайдёт на территорию школы – знаете, что нужно сделать, - сказал Романов, и они направились ближе ко входу на территорию. 
- Костян, а зачем тебе эта сумка? Неудобно же, с ней будет, - спросил первым вышедший на тротуар Захар. 
- А я только разговаривать с ним буду. Я надеюсь, вы втроём справитесь. А сумка мне нужна. Увидишь, для чего, - ответил Романов, и они подошли к нескольким клёнам, стоящим около забора.
Прошло несколько минут. Ожидающие возвращения Большакова из магазина приятель всё беспокойнее оглядывались по сторонам.
Вдруг на территории школы, с пакетом сладостей и напитков в руках, он шёл в вразвалочку, тяжёлыми длинными шагами.
- Давайте! – восклицающим тоном бросил Костя, и вместе с соратниками выскочил из-за скрывающих их деревьев.
С полминуты простояв неподвижно, не упевая среагировать, Большаков моментально попал в кольцо. Окружившие его школьники угрожающе двигались к нему.
- Что за… - едва успел сказал восьмиклассник, но тут же получил молниеносный удар в челюсть от Захара Бирюкова.
- Быстрее, в кусты его. Вон, туда – за стадион, - приказным тоном крикнул Романов, и свалив Евгения на колени, трое однокашников поволокли его в безопасное для себя место.
- Эй, вы чего делаете, - вдруг послышался высоких детских мальчишеский голос из-за спины.
В лёгком испуге развернувшись, Костя как можно мягче и дипломатичнее ответил:
- Мальчик, иди своей дорогой. Не видишь, что ли – взрослые разбираются?
При всём желании обратиться к младшекласснику более-менее дружелюбно, попытки Романова не увенчались успехом. Его слова сорвались грубо, как будто оборванно. Но мальчик мгновенно, и не произнося больше не единого слова быстрым шагом покинул место конфликта.
Между тем, Большаков сопротивлялся. Молча мотаясь из стороны в сторону, он безуспешно пытался вырваться. Его тащили по снегу. Короткая куртка задралась вверх, и белый снег обжигал кожу спины.   
- Советую не сопротивляться – целее будешь, - спокойно, без какой-либо дрожи в голосе сказал Костя.
- Скоты поганые! Я тебе скворечник твой снесу Романов, - продолжая вырываться, и ругаться уже откровенно ненормативными словами, кричал Большаков.
Но Романов никак не реагировал. Он лишь спокойно шёл за приятелями, всё дальше утаскивающими соратника Карасёва. Наконец, Женя обессилил, оставив попытки освободиться. Его прижали к стоящему около кустарников рябины дереву, и посадив на холодную землю начали говорить:
- Теперь слушай внимательно. Чем быстрее мы придём к наиболее выгодному для обоих сторону соглашении, тем тебе же лучше.
Романов стоял перед крупным, но беспомощным, побеждённым противником с победоносной ухмылкой. Евгений сохранял вид смелости и видимость несгибаемого стержня. Он молчал, но по его выражению было видно – он испытывает страх.
Присев на корточки, напротив удерживаемого остальными мальчишками Большакова, Костя провокационно склонил голову вправо, и мягким, но угрожающим, тоном протянул:
- Вот, теперь и узнаем истинную силу вашей преданности Карасёву. Смотри, здесь только мы, да ты – один – без приятелей, без компании. Где твой Карасёв.
С этими словами Романов нанёс обездвиженному юноше лёгкий удар чуть выше живота. Женя не пошевелился, а лишь сплюнул в сторону.
- Скажи мне, где же твои спутники? А я скажу, вот они! – ещё удар – на этот раз боле точный и сильный.
На этот раз Большаков издал едва слышный короткий стон, и снова предприняв отчаянную попытку освободится, крепче прижался к дереву.
- С таким лидером как у вас, можно рассчитывать только на себя, - снова сказал Константин.
Между тем остальные держали пленника всё сильнее не на мгновение не ослабляя хватку.
- Тебя забыл спросить, шестёрка! – огрызнулся Женя.
Романов проигнорировал эти слова.
- Я здесь ни столько по поручению Вихрева. Ну, лично я. Я здесь для того, чтобы проверить насколько сильна ваша верность Паше Карасёву. Что-то мне подсказывает ты быстро сдашься, - снова спровоцировав Большакова, язвительно проговорил Костя, и нанёс ему ещё один – третий удар.
Этот удар был намного сильнее и резче двух предыдущих. Восьмиклассник скорчился от боли, наклонившись вперёд, стоная и кашляя.
- Теперь, во избежание дальнейших твоих мучений, ты кое-что нам расскажешь. Всего пару вещей.
- Не мечтайте мрази. Шиш я вам чего скажу, - грубо отозвался Евгений.
- Скажешь, скажешь – не сомневайся, - тем же спокойно, мягкий, но вместе с тем угрожающим тоном ответил Романов.
Схватив Большакова за руку, резко дёрнув и повернув её, Константин чётко отчеканил:
- Сейчас я сломаю тебе руку, а если вдруг спросят, скажу, что возможно ты поскользнулся на льду. На улице ведь сам знаешь – гололёд ужасный. Знаешь её.
Он вытащил телефон с фотографией девушки Карасёва, и ещё больше надавил на руку.
- Знаю, а вам-то что с того?! – сквозь боль процедил восьмиклассник.
- Кто это?
- Девушка Пашкина. Чё вам от неё надо, уроды? – уже громче и чётче спросил Большаков.
Романов не ответил, но отпустив руку сказал:
- Так, знаешь – уже хорошо. Молодец. А вот теперь последнее. Ты дашь нам адрес этой девушки. Ну, и номер давай – на всякий пожарный.
Перекошенное от злобы лицо юноши слегка покраснело.
- А вот об этом даже и не мечтай, скотина! – крикнул Женя, и негромко выругавшись, склонился набок.
- Не хочешь – как хочешь. С меня довольно физических пыток, - небрежно бросил Константин, и потянул руку к среднего размера сумке, висящей на его плече.
Он покопался в переднем кармане и вытащив чёрные, шерстяные перчатки, надел их. Усмехнувшись, изображая ехидную, довольную ухмылку на лице, он сунул руку в средний самый большой карман сумки, вытащив оттуда бутылку водки «Старлей».
- Вот смотри, Большаков – это бутылка водки. Не знаю уж какого качества – я парень непьющий. А вот ты водку глотаешь, как воду. Интересно, что твои предки скажут.
- Что это ты несёшь? – чуть более сдержанно спросил Евгений.
- Понимаешь, я вот сейчас прямо с твоего телефона напишу твоей матери. Скажу, так и так – я староста класса вашего сына. Эту бутылку возьму и положу тебе куда-нибудь. Могу в тумбочку, могу в портфель – ты её и найти не успеешь, как твоя классная о ней узнает. Мамке я твоей скажу – мол, сожалею, но сколько не старался вашего сына на путь истинный наставить – всё бесполезно. Вот и подумай, что же будет, - специально растягивая слова, говорил Романов.
Глаза Большаков тотчас наполнились злостью. Он был почти уверен, что сказанные секунду назад слова – лишь пустые угрозы, но в его взгляде уже читалась явная нотка неуверенности.
- Пф, много трёпа – мало дела. Тебе никто не поверит. Родители меня хорошо знают, да и мама знает, кто у меня в классе староста, - отмахнувшись от Кости, ответил Евгений.
- Будь уверен - после того, как твоя классная руководительница позвонит на номер любого из родителей, всё их доверие к тебе улетучится, как дерьмо после нажатия на кнопку сливного бочка. Эту бутылку, - он потряс ею перед лицом Большакова, - в твоём классе найдут раньше, чем ты успеешь вернуться в школу, ведь пока тебя здесь держат за руки и за ноги – ты вряд ли далеко уйдёшь, - он кивнул в сторону своих товарищей. 
То ли из-за большего приукрашивания, то ли из-за харизматичности произнесённых слов, они прозвучали для Жени намного сильнее и значимее. Задумавшись, он склонил голову, и в последний раз попытался выбраться из цепких рук неприятелей. Поняв, что дело безнадёжно, он тихим голосом сказал:
- Хорошо, я дам адрес. Номер не помню, но адрес Марины дать могу. Мы с Пашкой к ней как-то раз вместе заходили. Она живёт за три остановки отсюда: улица Воскресная, дом 27, корпус 2, квартира 212. Только прошу, не выдавайте меня Пашке. Я не хочу, чтоб он знал, что я вам… ну, в общем прокололся.
Записав адрес, и встав на ноги, Романов облегчённым от выполненной работы голосом сказал:
- Я же говорил, шляпа – ваша эта преданность и незыблемая вера в лидера. Не ссы, не скажу я ничего твоему Пашке. Отпустите его, пацаны.
С этими словами они развернулись, оставив Большаков на снегу. Тот встал на ноги. Униженный и поглощённый безысходностью он прошёл несколько метров, и снова опустился на землю. Ухватившись за ветвь рябинового кустарника, он громко и протяжно закричал.
Удаляющиеся в сторону школы четверо приятелей, окрылённые успешно завершённым делом, довольные собой перекидывались словами. 
Проходя мимо стоящего возле электроподстанции мусорного бака, Костя снова вытащил бутылку из сумки и резким движением руки бросил её на дно.
- Ты чего сделал-то. Может, ещё бы пригодилась водочка? – спросил самый младший Виталя.
- Не пригодится. Я её вчера в помойке во дворах нашёл. Я в неё просто воды налил, да и всё, - со смехом ответил Романов, и все остальные тоже прыснули, удивившись таким ходом со стороны приятеля.
*** 
Этим же вечером Романов, вместе со своей компанией встретились с Зеброй в одной из спален.
Как всегда задумчивый, хмурый, погружённый в собственные мысли Зебра спросил:
- Зачем попросили о встрече?
- Задание выполнено, Зебра! Можешь писать адрес! – победоносно воскликнул Константин.
Несколько удивлённый, но в то же время довольный их работой Николай, записал только что увиденный адрес, и негромким голосом ответил:
- Честно признаться я удивлён, столь скоро выполненной задачей. Поздравляю. Благодаря вам, теперь мы взяли след. По этому следу мы придём к полной победе над Карасёвым и его командой. Благодарю вас, лично от Вихрева. Вот ваша награда.
С этими словам, он достал из тумбочки четыре конверта, и передав их четверым друзьям, окинувши их мрачным взглядом, быстро отвернулся к стене.

Глава VII

Встреча в кафе «Ладья»

«Привлекательную внешность, в отличии от души видно издалека».
Через три дня – ранним утром четверга, Вадим, и все его одноклассники по обыкновению поднявшись со своих кроватей, и разошлись каждый кто куда.
Сегодняшний день с самого утра пах суровой, холодной погодой Сибири. Небо было всё затянуто снеговыми тучами, а большие хлопья падали на землю.
- «Да уж, приятно, что ехать из дома в школу не надо, - подумал про себя Вадим, одеваясь в школьную форму.
- Предлагаю сегодня после уроков слепить снеговика. Погода влажная -снег вроде липкий, - послышался голос одного из шестиклассников.
- Ага, в точку. И погода влажная и снег липкий. Только на улице, так – мелочь всего тридцать пять градусов, и ветер дует, как на дальнем севере, - отозвался Влад Селимов, и вышел из спальни.
Тоже выйдя из комнаты, и догнав одноклассника, Вадим спросил:
- Доброе утро, Влад. Я вот всё хотел узнать, почему Колю Сафронова из десятого «В» зовут Зеброй.
- Хм, странно, что ты только сейчас этим заинтересовался. В последнее время о нём только и слышно в старших классах, - как бы оттягивая время перед ответом, сказал Селимов.
- Ну так, героев надо знать, - саркастичным тоном сказал Вадим.
- Два года назад, когда Вихрев только начинал свой, свою… как бы это сказать – деятельность, Зебра – тогда её просто малопопулярный в школе Коля подрабатывал в автошколе. Раздавал листовки молодым студентам. Автошкола называлась «Зебра». С тех пор, его так и прозвали, - кратко ответил Влад, и зайдя в душевую комнату, начал умываться.
- А прозвище надо признать довольно оригинальное. Меня впечатлил этот Зебра, - тоже подойдя к раковине, сказал Шиллер.
- Ничего впечатляющего не вижу. Он самый хитрый, самый изворотливый, беспринципный помощник Вихрева. В сравнении с ним, конечно, всегда Зебра был на втором плане, но ради него сделает всё, что угодно, - с отвращением ответил Владислав.
- Что заставляет подчиняться и до такой степени уважать Вихрева, такое количество народа? – недоумевающим тоном спросил Вадим.
- Если бы я знал, Вадик, если бы я знал, - точно также не зная ответа, сказал Селимов.
*** 
В это же морозное зимнее утро, Кирилл Вихрев, уже давно получивший адрес девушки Карасёва – Марины, размышлял о встрече с ней. Он уже два дня подряд посылал к её дому разных людей, но тем всё никак не удавалось застать девушку.
Взяв телефон и набрав номер своего товарища – девятиклассника Валеры Стрельцова, он дождался ответа, и чуть зевнув сказал:
- С добрым утром, Валера.
- Угу, и тебя, - столь же безэмоционально, сонным голосом отозвался Стрельцов.
- Зайди ко мне в спальню. Мой класс уже внизу. Надо, кое-что обсудить, - сказал Вихрев, и Валера, не допуская и малейшего промедления, тут же согласился.
Завершив вызов, Кирилл отложил свой айфон на середину стола, и чуть покачиваясь на стуле, продолжал раздумья:
- «До конца месяца, мне просто необходимо повидать эту Марину. Надеюсь, вместе со Стрельцовым, решение нашей проблемы пойдёт быстрее».
Ещё через минуту, дверь спальни девятого «А» распахнулась, и войдя в комнату Валера Стрельцов, бросив приветственный взгляд на Вихрева, сел напротив него за стол.
Не тратя лишних слов, Кирилл тотчас преступил к разговору:
- Давай сразу к делу.
- Чем могу помочь? – спросил Валера, облокотившись на спинку стула.
- Как ты знаешь, мы уже владеем данными о месте проживания девушки Карасёва. Но на этом мы попали в тупик. Мне нужно как можно скорее связаться с этой Мариной. Тогда, как ты понимаешь, через неё мы заставим Карасёва играть по нашим правилам, - поясняя детали своего плана, чётко говорил Кирилл. 
- Стой, погоди. Ты хочешь, чтобы я помог тебе заманить эту девушку на разговор с тобой, когда слежка наконец-то даст необходимы результат? – спокойным деловым тоном, спросил Стрельцов.
- Именно, Валера. Я вот подумал, возможно, что она учится во вторую смену, и поэтому после уроков, мы не может её поймать на выходе из дома. Но даже если, мы сможем с ней встретиться – какой смысл?! – уже повышенным от сдерживаемого гнева голосом, вопрошающе проговорил Вихрев.
Прижав сжатую в кулак руку к подбородку, Валера начал думать. Примерно через пять минут молчания, Стрельцов распрямился на стуле, и начал говорить:
- Я на этот счёт вот, что думаю. Вам нужно взять с собой в субботу какого-нибудь младшеклассника. Ну, допустим, второклассника или третьеклассника лояльного тебе. Марина, вероятнее всего в выходной день выйдет на улицу. Как только это произойдёт, нужно моментально послать этого пацана к Марине, проинструктировав его, что нужно ей сказать. Пусть скажет, что Карасёв её приглашает на свидание, а сам пригласить по какой-то причине не может. Причину можно вообще любую придумать. Главное, чтобы у Марины с Карасёвым уже не была назначена встреча в этот день в другом месте, но как говорится – риск в нашем случае, оправдан почти всегда.
Молча опустив голову, с минуту ничего не отвечая Стрельцову, Вихрев поднялся со стула. Он сделал пару шагов в сторону от столу к окну, и отвернувшись смотря на сыплющую на землю густую непроглядную пургу, наконец сказал:
- Ну, план-то не плох на самом деле. Правда держится на одних если. Но лучшего всё равно мы не составим. Спасибо, Валера! За всё время обучения в этой школе – с самого первого класса, я ни разу не усомнился в твоём интеллекте. Можешь принять мои слова, как комплимент, ведь это он и есть. Так или иначе, ты всегда останешься одним из самых ценных звеньев нашей команды.
Сказанные Кириллом слова, прозвучали с чуть заметным проявлением лести, но в целом добродушно и искренни. Стрельцов криво улыбнулся, и сухо ответил:
- Благодарю. Я пойду.
Валерий вышел, снова оставив Кирилла наедине с собой.
- «В последнее время удерживать контроль над школой становится всё тяжелее. Нужно что-то кардинально реформировать, иначе всё полетит в тартарары. Когда Карасёв вернёт мне то, что отнял – вероятно ситуация выправится. Но между тем, мы всё равно понесём убыток. Надо бы смягчить своё отношение к некоторым группам учеников нашей школы, дабы избежать передела», - всё ещё стоя возле окна раздумывал Вихрев.
Вдруг, дверь в спальню резко раскрылась. На пороге стояло пятеро старшеклассников. Впереди всех был объёмный, коренастый и весьма высокий юноша грузинской внешности с лёгкой редкой чёрной щетиной и усами. Он был в тёмно-серой кофте и штанах. Большими ясными глазами, он исподлобья глядел на Вихрева. Ещё четверо стоящих сзади школьников сделали большой шаг вперёд, обступив Кирилла со всех сторон.
- Арсен, никак осмелел! А что ж ни человек двадцать сразу пришло? Чего мелочиться, - нисколько не выдавая страха, дерзко произнёс Вихрь.
- Мы знаем, что в понедельник твоя гопота прессанула Жеку Большакова – нашего товарища.
Кирилл насторожился.
- Он нам конечно же не сказал, за что вы его, как вы это называете – «наказали», но что-то мне подсказывает, не просто так. Я хочу знать какая в этом ваша выгода, вот что я хочу знать, - твёрдым низким голосом говорил Хаджаев, всё ближе подступая к Вихреву.
- А накрытый банкет для всех вашей компании за мой счёт ты не хочешь? – прямо и грубо ответил староста школы.
- Говори, Вихрев, хуже сделаем, - с лёгким акцентом сказал Арсен.
- Ты чё, Хаджаев, никак белены объелся. Я ж тебя потом закопаю, - не скрывая своё явное высокомерие и чувства превосходства, улыбаясь во весь рот говорил Вихрев.
- Мне ещё вот, что интересно, какой самоубийца трепанул, что я на четвёртом этаже? – со столь же недоброй усмешкой, едва ли не переходя на хохот, спросил Кирилл.
- Не твоё дело, сволочь! На пол его! – крикнул Хаджаев, и стоящие сзади него старшеклассники один за другим накинулись на Вихрева с бешеной яростью.
Увернувшись от первого удара нацеленного прямо в голову, староста школы слегка подпрыгнул, и схватив телефон, лежащий на столе, ударил ногой одного из своих противников. Тот пошатнулся, отойдя в сторону. Очевидно, пытаясь выбежать из комнаты он схватился за нижнюю часть корпуса другого, набросившегося на него старшеклассника, примерно пятнадцати лет. Ударив его право рукой в живот, он отбросил его в сторону от себя, и тут же встретился взглядами с Хаджаевым. Они сцепились. Вихрев заломил ему руку, стремясь повалить на пол, но последний с большим трудом нанёс удар старосте прямиком в челюсть. Отпустив руку, держащую Арсена, Кирилл ухватился за подбородок, и тут же получил ещё один сокрушительный удар в верхнюю область спины, от стоящего сзади другого противника.
Вихрев шатаясь, несколько секунду простоял на полу. Развернувшись, он точно таким же ударом в челюсть, которых получил от Хаджаева, сбил неприятеля с ног. Он снова предпринял отчаянную попытку выбежать, но трое подошедших на подмогу старшеклассников сцепили Кирилла в кольцо, а Арсен, ухватившись за шею повалил того на землю. Барахтаясь, и пытаясь скинуть с себя четверых, держащий его противников, и Хаджаева, крепко сжимавшего ему шею, начал задыхаться.
Тут Арсен отпустил шею девятиклассника, и нависая над его прижатой к полу головой, яростно спросил:
- Зачем ты дал команду напасть на Большакова?
  - Хотели про ЗОЖ ему немного повтерать. Много газировки вредно, - не переставая нахально улыбаться, ответил Вихрев.
- Угу, хорошо, - сквозь зубы, холодно процедил Арсен, с новой силой схватив Кирилла за шею.
Напрягая всю свою волю, староста школы больше не дёргался и не сопротивлялся. Сквозь боль, причиняемой давящей на шею тяжёлой рукой Хаджаева, он, не сводя с лица ухмылки, продолжал довольно улыбаться.
Ещё сильнее сдавив горло Кириллу, он наконец отпустил Вихрева.
- Ну, что скажешь теперь, зачем на Евгешу набросились, - вытирая пот с лица спросил Арсен.
- Ладно, признаюсь честно. Мы хотели у него эту газировку отобрать. Так чего-то резкого хотелось – не поверишь, - издевательски ответил Вихрев.
Вне себя от злости, Хаджаев поднялся, бешено переводя взгляд то на своих товарищей по делу, то на лежащего на полу в помятой одежде несгибаемого Вихря. Вдруг он опустился на колени, и с силой ударил Кирилла по лицу ладонью.
- Ты чего, Арсен, синяки останутся, - вдруг резко встав сказал компаньонов Хаджаева.
- Бросайте его. Дохлый номер! – громко и в полной безнадёжной растерянности крикнул юноша, и оставив Вихрева, все моментально покинули комнату.
Как только шаги неприятелей по полу утихли, Кирилл тут же потянулся к отброшенному на пол во время драки телефону. Выбрав в телефонной книге контакт Зебры, и отдышавшись он сказал:
- Здорова, Коля. Дело – задница. Какая-то падла навела на меня карасистов.
- Здорова, ну-ка, давай поподробнее. Что там случилось? – достаточно сильно удивившись, и насторожившись, спросил Зебра.
Рассказав о случившемся максимально подробно, Кирилл сел на одну из кроватей, и облокотившись на стену громко воскликнул:
- Хаджаева мне первым делом приведёте с Вовой за школу. Я с ним очень хочу переговорить. Прямо-таки жажду. Что касается остальных, просто отбейте им пару лишних извилин в бошке, вместе с желанием состоять в одной шайке с карасистами.
- Я скажу Вове. Он этим займётся. Я лично займусь Хаджаевым, - ответил Зебра, и их разговор завершился.
*** 
После третьего урока, когда многие ученики старшей школы отправились подкрепить силы в столовую, Вадим остался в классе. Он не хотел есть, и поэтому просто приготовился к уроку, и сидел в кабинете русского языка.
Ожидая звонка, он думал о том, что было бы неплохо плохо сегодня позвонить домой родителям, а сестре в университет. С выходных он ещё ни разу не звонил своей семье, и чувствовал себя немного виноватым.
Вдруг в кабинет вошла Катя – ученица седьмого «А» класса. Подойдя к парте, за которой сидел Вадим, она едва слышно сказала:
- Можно тебя на пару слов? Тебя хочет кое-кто видеть.
При всём желании не способный отказать девушке, Шиллер мгновенно ответил:
- Конечно, пойдём.
Учительница русского языка и литературы, чей стол стоял напротив ряда, где сидел Вадим, оторвала взгляд от учебника, и на её лицо пусть хоть на секунду, но промелькнула нежная, как многим казалось, не свойственная ей улыбка.
Выйдя из класса, они подошли к окну. Там, сплетя пальцы на живот, стояла Катина одноклассница – Алина Вересова.
Такой красивой, как сегодня Вадим её ещё не видел. Она был в чёрном неброском платье, и тёмных колготках. Волосы были красиво заплетены в толстый аккуратный хвост. Её глаза сегодня словно блестели, ресницы были накрашены, а на руке сеял серебристый яркий тоненький браслет.
- Я, пожалуй, оставлю вас, - со стеснением сказал Катя, и поспешно удалилась, оставив Шиллера с Алиной наедине.
Они стояли молча около двух минут, и ни один, ни друг не решался начать разговор. Было видно, что Алина очень хочет заговорить первой, но очевидно стеснялась. Вадим заметил это, и хоть тоже слегка побаиваясь сказал:
- Алин, как уроки проходят? Как вообще неделя идёт?
  Чуть повеселев, она повернула взгляд в сторону Шиллера, и немного покраснев нежно ответила:
- Всё хорошо, а у тебя как?
- Да, тоже ничего, - уже без былого стеснения, ответил шестиклассник.
- Я тут подумала. Мы в воскресенье с друзьями собираемся пойти в торговый центр, потусить немного. Вот, подумали тебя пригласить. Хочешь пойти? – ещё больше покраснев, спросила девушка.
- Да, с удовольствием, - как будто непроизвольно, тут же выдал Вадим.
- Прекрасно, тогда до встречи
- До встречи, - ответил Шиллер, и они с Алиной попрощались.
*** 
Ещё через два дня, в субботний ясный полдень, двое восьмиклассников, посланных Вихревым, в очередной раз караулили девушку Карасёва у подъезда. В этот раз с ними был второклассник Витя. Спрятавшись за стену дома, они спокойно ждали, пока выйдет Марина.
- Как думаешь, Лёха, она вообще сегодня пойдёт на улицу. Мы с тобой так все выходные здесь простоим. Я, например ещё в кино собирался сходить. Не забить ли нам на всё это, и не пойти по своим делам, - сказал один и восьмиклассников Александр.
Он был невысокий, немного кудрявый, с вьющимися коричневыми волосами. В тёплой чёрной дублёнке, он слегка раздражённый, стоял высунувшись из-за стены.
Второй – Алексей, худой паренёк в очках, спортивный с короткими, почти обстриженными под ноль чёрными волосами. Присев на корточки, он вытащил из кармана электронную сигарету и закурив, ответил:
- Да выйдет поди, куда она денется. Сегодня суббота, все девчонки куда-то ходят. Главное, чтобы она сегодня с Карасёвым никуда не пошла или он сам раньше за ней не явился.
Спустя ещё час разговоров между собой, по очереди сменяя другу друга они продолжали следить за дверью подъезда. Вдруг дверь распахнула и в белой куртке и сапогах вышла девушка лет четырнадцати-пятнадцати.
- Вон, она. По фотографии один в один подходит, - взглянув на лицо девушки, - сказал Александр Крылов.
- Витя, иди к ней. Помнишь, что нужно говорить, - настороженным тоном спросил Алексей.
- Ага, - быстро ответил второклассник, и выбежал из-за стены.
Подбежав к шедшей по тротуару девушке, он окликнул её.
- Марина, постой!
Она резко оглянулась, и увидев перед собой юного мальчишку замерла.
- Ты что-то хотел мальчик? – удивлённым вежливым тоном, задала вопрос Марина, чуть наклонясь к собеседнику.
- Я, это – от Карасёва. Ну, в смысле от Паши, вашего парня.
- Да, можно на ты, чего уж, - улыбнувшись ответила девушка, - а что нужно было Паше. 
- Нам сегодня всем несколько уроков поставили, потому что мы двадцать третьего февраля отдыхать будем. У меня, вот, только что последний урок. У него ещё один. Он меня послал, чтобы передать, что приглашает вас в кафе «Ладья». Это - недалеко, - стараясь не выдать обмана говорил мальчишка.
- Странно, мы там раньше никогда не встречались, - удивлённо пробормотала девушка.
- Ну, не знаю. Он мне просто сказал передать. Сказал, что через сорок минут хочет встретится, - чуть замявшись, проговорил Витя.
- Ой, спасибо, что передал! А то я в магазин собиралась, - ответила девушка, и быстрым шагом направилась к автобусной остановке.
Немного постояв так на тротуаре, мальчик развернулся, и быстро семеня вернулся за стену дома.
- Красавчик, на сотку! – бодрящим тоном произнёс один из старшеклассников, и набрал номер телефона Вихрева.
Спустя два коротких гудка Кирилл ответил.
- Всё готово, Вихрь. Она едет в «Ладью», - с ноткой победы в голосе, воскликнул Саша.
- Прекрасно. Молодцы! Возвращайтесь в школу. Зайдёте к Зебре за наградой, - быстро ответил Вихрев, и тут же сбросил вызов.
- Чувствую, Карасёву скоро кирдык. Возможно, он хороший лидер, но в сравнении с Вихрем… Это изначально было бессмысленное противостояние. Пашка просто вырыл себе могилу своими поступками. Если и надо было идти против Кирилла, то делать это скрытно. А он заявил о себе, так что уже через день вся школа знала о его бунте, - размышляя вслух говорил Александр.
- Саня, у него были веские основания, сам знаешь. Карасёв – человек злопамятный, но милосердный. Чего нельзя сказать о Вихреве, - ответил скептически настроенный Лёша.
- Милосердный или нет, Карасёв никогда не достигнет такой популярности и уважения. У Вихря и среди учителей почёт, и с администрацией можно сказать он чаи гоняет. Кстати, в отличии от всех предыдущих старост, вступивших на эту должность только с одиннадцатого класса, он стал им уже в восьмом, - бросив контраргумент, сказал Саша, и вместе с Витей и Лёшей, направился к школе.
***
В час дня, около небольшого, но достаточно дорогого кафе «Ладья», Марину уже ждал Вихрев.
Одетый в своё длинное чёрное пальто, весело улыбаясь он стоял около входа. Едва завидев девушку, он медленно, вальяжно подошёл к ней, и вперившись в неё глазами, преградив путь сказал:
- Здравствуйте, Марина! Вы, как я вижу моё приглашение получили.
Девушку тут же поразило оцепенение. От удивления и страха, не в силах сказать ни слова, она просто стояла беззащитная перед красивым, но таким пугающим незнакомцем. Наконец она открыла рот, и сквозь губы вымолвила:
- Кто вы? Что вы здесь делаете? И где Паша?
- Я вас попрошу меня не бояться. Я приятель вашего парня – Анатолий Русаков. Насколько я помню – мы с вами не встречались? – как бы невзначай спросил Вихрев.
- Не встречались. Я вас не знаю, и поэтому с вами разговаривать не стану, - нахмурившись, сердито выпалила Марина.
Она уже хотела развернуться и поскорее уйти, но последние слова Кирилла решили всё.
- «Ну, что ж, как говорится – все карты на стол». Понимаете, я уже давненько хотел как-нибудь с вами встретиться. Тот паренёк, который, сказал, что вас сюда попросил прийти Пашка, был от меня. Я просто счёл, что, если вы сразу будете знать, о том, что вы идёте на встречу со мной – вы на сто процентов откажете. Так, хоть какой-то маломальский шанс. Я – действительно товарищ вашего парня. Как же иначе я мог узнать ваш адрес?
 Поражённая подобной честностью со стороны незнакомца, и весьма польщённая этим, но всё ещё не доверяя последнему, Марина спросила:
- Допустим, но всё же, чего вы хотите от меня. Мы с вами не знакомы. Зачем вы пригласили меня в это кафе.
- Не поймите неправильно. Я не в коем случае не пытаюсь, как бы это сказать – отбить вас у Паши. Я просто хочу лучше узнать вас. Хотел познакомиться с девушкой своего лучшего друга. Разумеется я осознаю, что у вас есть парень, и пойму, если вы откажетесь, но с вашего разрешения, позвольте пригласить вас на чашечку кофе, столь же льстиво, приятным ласковым голосом проговорил Вихрев.
С этими словами страх Марины поутих, осталась лишь лёгкая неуверенность. Всмотревшись в бездонные глаза незнакомца, выражающие казалось неподдельную доброту и заботу, она наконец дала ответ:
- Хорошо, давайте по чашечке. Только недолго. 
- В таком случае пойдёмте. Не будем, тратить ваше время напрасно, - с едва скрываемым торжеством в голосе сказал Вихрев, и они вошли в кафе.
Там было тепло и уютно. Мягкие небольшие креслица и диванчики стояли рядом с длинными тёмно-коричневыми столами. Около кассы стояла ветрина. На ней были расположены разного рода сладости и напитки: мороженное, шоколадные конфеты и печенья, кофе, чай и газировка.
- Вам какой кофе? – уже более холодным и немного отчуждённым тоном, спросил Вихрь.
- Капучино с молоком и сахаром, - снимая серых шарф и шапку, вежливо отозвалась Марина. 
- Один капучино с молоком и сахаром, и один чёрных американо без сахара, - сказал Кирилл и поднёс банковскую карточку к безналу.
Они отошли от кассы, и сели за первых попавшийся свободный столик.
Стараясь начать разговор как можно более ненавязчиво, Вихрев сказал:
- Марина, вы вообще, чем увлекаетесь? Есть у вас какое-нибудь хобби? Я в спортзал хожу время от времени.
- Я – фигуриста, - кратко ответила девушка.
Сделав вид крайнего восхищения, Кирилл притворно улыбнулся, и задал следующий вопрос:
- А вам Пашка ничего не рассказывал про старосту своей школы? Мы с ним просто, мягко говоря, не ладим.
- Говорил, что у вас с ним какой-то там конфликт, или что-то вроде того. Сильно он меня в свои школьные дела не посвящает. Говорит, что в школе и так полно дел, и он не хочет обсуждать происходящие там события, ещё и вне её стен, - ответила Марина, и им принесли напитки.
- Кстати, не хотите сладкого? Если что, могу попросить, чтоб ещё чего-нибудь принесли, - сделав глоток чёрного кофе спросил Вихрев.
- Нет спасибо, - тихим стеснительным тоном, отказала девушка, и тоже отпила из небольшой чашечки ароматного горячего кофе.
         
Внимательно наблюдая за сидящей перед ним девушкой, в голову Кирилла то и дело проникала мысль:
  - «Она так наивна. Её доброта и вера в лучшее в людях, поистине достойна восхищения. Печально, что такая симпатичная и умная девушка сошлась с моим врагом».
Эта мысль терзала сознанье Вихрева, и тот никак не мог изгнать её из своей головы. Не испытывая ни капли милосердия или сочувствия к Карасёву, в то же время он питал жалость к его беззащитной юной девушке. Ведь она сидела здесь перед ним, смотрела на него своим ничего не подозревающим взглядом, не в силах распознать тщательно скрытые истинные намерения Вихрева, под толстым гримом льстивых слов. Хоть и не верующий, не признающий ни одну религию на свете Кирилл в этот момент почувствовал какую-то странную не ведомую прежде потребность опоры. Ему так хотелось получить, что-то вроде надёжной гарантии. Гарантии не в успешном свершении собственного плана или в скорой победе на Карасёвым и его людьми, но в том, что на его судьбу не выпадет доля навредить Марине.
Сам он здесь – в этом небольшом кафе, исключительно ради того, чтобы заставить своего противника бояться за близкого человека. При любых обстоятельствах, по своей воле, он бы ни за что не причинил вреда сомой Марине, но был полон решимости решить проблему в отношении её парня максимально жёстко.
- Марина, - на этот раз искренни нежно и ласково, без прежней лести и лукавства, произнёс Кирилл.
- Да, - отозвалась девушка, сделав ещё один глоток кофе, - надо признать очень вкусный здесь капучино.
- Не стану спорить. Но я хотел поговорить не об этом. Я хочу спросить, не боишься ли ты, что… как бы это сказать в результате нашего конфликта со старостой школы ты можешь пострадать. Мало ли что – чисто случайно.
Эти слова не произвели на девушку нужного Вихреву впечатлению. Та насторожилась, и её взгляд забегал из стороны в сторону. Мышцы её лица заметно напряглись, и опёршись на спинку дивана, она ответила:
- Нет, не боюсь. Если честно, я не воспринимаю ваш конфликт всерьёз. На мой взгляд, вы заняты какой-то бессмысленной ерундой. Я уже много раз говорила об этом Паше. Тем более, зачем устраивать раздор со старостой. Я бы с ним на вашем месте наоборот дружила.
  Поняв, что развивать эту тему дальше не имеет никакого смысла, Кирилл сказал:
- Марина, я не хочу быть навязчивым или учить тебя. Просто хочу дать совет – будь осторожней. Не стоит забывать в какой школе учится Паша и этот староста Вихрева. Это ведь необычная школа.
- Вот, именно, это школа, одарённых блестящим интеллектом людей, - внезапно перебила Вихрева Марина, - и я не понимаю, почему такие способные подростки, как вы тратите своё время ни пойми на что. Спасибо за совет, конечно, но я как-нибудь сама разберусь.
  После этих слов девушка быстро допила кофе, и попрощавшись с Вихревым вышла из помещения.
Допив свою чашечку кофе, Вихрев тоже встал с диванчика, и надев пальто, тоже покинул место встречи.
Идя на остановку, он вынул телефон из кармана, и нажав на контакт Зебры, начал ждать.
Спустя около десяти секунд времени, Николай снял трубку, и спросил:
- Ну, как встреча прошла?
- Более-менее. Короче, слушай – я сейчас подъеду за гаражи, которые возле «Холди». Собирай мне всех наших старост с шестого по одиннадцатый классы. Тем, кто не в школе скажи, чтоб приехали в указанное место. Бурлакова Вову бери с Валерой и ещё людей постарше – человек пятнадцать. Будем узнавать, кто на меня карасистов навёл. Скажи, кто мне эту информацию принесёт, тому я из своего личного пятёрку отсыплю. И да, ещё кое-что. Ты им так сразу в лоб не говори, по какому делу собираемся. Вдруг, кто-то из них и есть предатель, - требовательным серьёзным тоном, продекларировал Кирилл, и положил трубку.
***
Чуть более, чем через час все названые Вихревым люди собрались около гаражей, неподалёку от школы. Сам он подъехал позже. Важно шествуя по белому рыхлому снегу, он подходил к стоящей толпе школьников всё ближе. Несмотря ни на кого из однокашников он подошёл к Зебре, и спросил:
- Все, кто надо здесь?
- Почти, ещё ждём старосту десятого и девятого «Д» и восьмого «А» класса. Ещё Вова Рублёв и Стас Карабаев не прибыли, но сказали – скоро подъедут, - отчитался Николай, и отвёл взгляд в сторону галдящей и смеющейся толпы.
С одной стороны, ближе к деревьям стояли старосты. Их боле немного больше двадцати человек. С другой беседую между собой располагались ученики, вызванные Зеброй для контроля безопасности.
  Ещё через полчаса все остальные школьники подъехали, и Вихрев начал говорить:
- Я собрал вас, здесь по одной единственной причине. Последствия, произошедшие этой причины, коснутся практически каждого из находящихся здесь людей, и старосты не станут исключением.
Молчание толпы оборвал еле слышный шёпот.
- Если вы думаете, что я преувеличиваю значимость данной ситуации, то вы глубоко ошибаетесь. Утром четверга на меня было совершено нападение пятерых карасистов во главе с Хаджаевым.
Шёпот толпы усиливался.
- Но это только половина насущной проблемы. А вторая, и первостепенная заключается в том, что знать о моём местонахождении они никаким образом не могли. А значит, кто умышленно +навёл на меня людей неприятеля. Если говорить конкретно и просто, в наших рядах объявился предатель! – громкой воскликнул Кирилл.
Вся толпа загудела и их голоса зазвучали хоровой какофонией.
- Хлебальники закрыли, - объёмным басистым голосом, грубо оборвал бурлящую толпу Вова Бурлаков.
- Продолжим. Сейчас, я даю шанс, один – первый и последний шанс. Если сейчас в течении полуминуты среди вас предатель не объявится, я начну собственное расследование. Вам повезёт, если этот человек не среди вас, в чём я почему-то сильно сомневаюсь, но, если вскроется дело обстоит с точностью наоборот… - он сделал длительную паузу, - он навсегда попрощается со всем, что он имеет в этой школе. Это я с уверенностью могу обещать. Если этот человек выйдет при всех, прямо сейчас – даю слово, он отделается легко.
Коллективный голос толпы снова зазвенел, а один из старост классов перекрикивая всех остальных, громко сказал:
- Вихрь, а чего ты нас-то всех созвал? Мне почти час ехать пришлось. Ты, вон, постоянно со своим ближним кругом совещаешься. Вот с них с начни спрашивать.
Молча подойдя к восьмикласснику, Кирилл угрожающе наклонил голову влево.
- Как твоя фамилия, напомни, - тихим, неслышным для большинства людей голосом, спросил староста школы.
- Валеев, а что? - дерзко, но в то же время с потаённой, заметной только для одного Вихрева неуверенностью, сказал староста девятого «Б» класса.
- Так вот что, Валеев, зря ты за помелом своим не следишь. Совет на будущее. Неосторожные выражения всегда приводят к негативным последствиям, - ответил Вихрев, и нанёс собеседнику сильный молниеносный удар прямо в лицо.
Из носа Валеева потекла струйка крови. Пошатнувшись, он хотел ещё что-то сказать, но сделав несколько шагов назад, промолчал.
  Отойдя от шепчущейся толпы, Кирилл громогласно произнёс:
- Значит - предатель не счёл нужным появится. Дело ваше? - он едва сдерживал нарастающий гнев.         
  Обратившись к старостам класса, он сделал пару шагов в их сторону, и без прежнего тяжёлого объёма в голосе проговорил:
- Теперь то, что касается старост. За две недели, нужно прошерстить всех учеников ваших классов. Спрашивать буду с каждого. Относительно объекта «X», скажу, что его нужно собрать до пятнадцатого февраля. На этом, всё. Можете возвращаться в школу, и по домам.
С лёгким недовольством, неспеша все расходились. Вихрев подошёл к трём своим самым близким товарищам, сказал:
- Не забывайте про Ходжаева. Если мы уберём его, возможно мы станем на шаг ближе к победе над Карасёвым.
Глава VIII

Воскресная прогулка и новые знакомства Вадима Шиллера

«Тысяча друзей, равносильно нулю».
Воскресным утром в девять часов в спальне девятого «Е» класса, Павел Карасёв и его приятели сидели полураздетые на кроватях, обсуждая разнообразные школьные дела, касающиеся Вихрева, и другие отвлечённые темы.
Погода на улице было прекрасна. Стоял лёгкий морозец, светило яркое зимнее солнце, блистающее на холодном льду и снеге. Небо было безоблачным, и лишь золотое светило зияло на нём. Лёд покрывающей землю посыпанный на территории школы песком, вызывал небольшую боязнь поскользнуться, но ввиду превосходной погоды сегодня многие не упускали случая выйти на уличную прогулку.
- Паш, надо бы сегодня куда-нибудь прогуляться? – сказал юноша среднего роста надевая тёмно-синие штаны, и майку оливкового цвета.
- Давай сегодня с Арсеном и Жекой к Маринке сходим. Ты у неё ещё ни разу не был, - ответил вставший с кровати Карасёв.
Юноша, разговаривавший с Карасёвым, был Анатолием Русаковым – тем самым юношей, которым претворялся Вихрев, встречаясь с Мариной.
Анатолий – высокорослый, видный парень, отличавшийся широкими плечами и спиной. На его глаза налегали выпуклые чёрные брови, слегка закрывающие часть верхнего века. Немного неряшливо одетый в старую потрёпанную временем обношенную одежду, он моментально производил негативное впечатление на всех ценителей дорогих вещей.
Карасёв же напротив, был одет в явно недешёвые штаны и кофту «Nike».
Черноволосый подросток наполовину украинского происхождения с серыми слегка узкими глазами, он расхаживал из стороны в сторону, поглядывая то на одного, то на другого из своих одноклассников.
- Арсен, как мне помнится, ты говорил мне, что Вихрев не раскололся, зачем его люди, в понедельник накинулись на нашего Женьку. Я вот тут подумал, может быть попытаться узнать об этом через него самого. Он ведь точняк что-то скрывает. Вот чувствуя я это, и всё тут. Наверняка ведь, они задавали ему какие-то вопросы. Не просто так: пришли, побазарили и ушли? – настойчиво проговорил Павел, обращаясь к другу Хаджаеву.
- Может и скрывает чего-то, - с противоположной стороны спальни отозвался Хаджаев, - я его уже спрашивал. Молчит, как рыба об лёд. Я тут подумал, может попытаться надавить на кого-то из его ближнего круга?
- Сомневаюсь, что это имеет какой-то смысл. Да и Вихрев наверняка уже всех обо всём предупредил, и выловить кого-то из них по одиночке сейчас – это что-то до крайности сложное. Надо всё хорошо обдумать. Хоть мы и собрали достаточно много верных и даже некоторых фанатично преданных нам людей, но всё же наш враг силён. Нам не следует допускать промедлений. Кирилл расчётливый, и беспредельно жестокий человек. Пока он в хороших отношениях с администрацией школы и учителями, застать его врасплох нереально. Он в доверительных отношениях с педагогическим составом, а это не может не влиять на учеников, и на нас в том числе. Кроме того, будучи старостой школы, он сведущ почти обо всём, происходящем в этих стенах, размышлял в слух слегка грустный Карасёв.
- Да уж, надо признать Вихрев без прикрас человек очень стойкий. Когда мы пытались вытащить из него хоть слово, он лишь улыбался. Он смеялся нам в лицо. Не представляешь, как это раздражает! С его стороны подобная непреклонность перед врагом достойна уважения, - ответил Арсен, ещё лежащий в кровати.
Внезапно остановившись перед одним из стоящих у стены шкафов, Паша потёр лоб рукой, и указав на одного из одноклассников сказал:
- Слушай, Марк, сходи пожалуйста в спальню восьмого «Б» за Большаковым. Хочу с ним сам поговорить.
- Ща, подожди, футболку надену, - ответил товарищ Карасёва, и  набросив одежду на верхнюю часть тела, быстрым шагом покинул комнату.
***
Примерно через две минуты Марк вернулся вместе с Большаковым. Последний шёл медленно, едва переставляя ноги. Очевидно, что он был чем-то озабочен. То и дело потирая правый глаз и с хрустом заламывая пальцы, Евгений переминался с ноги на ногу и постоянно глубоко и тяжело дышал.
- Здорова, Жека! - бодрым голосом поприветствовал пришельца Карасёв.
- Здорова, - безэмоционально ответил Большаков, опустив голову.
- Что это ты в последнее время грустноватый какой-то. Как не увижу тебя на перемене, так ты понуро бродишь чего-то. Почти ни с кем не здороваешься. Может, поговорим на эту тему? – максимально стараясь не давить на и без того подавленного собеседника сказал Павел.
- Если честно, я не понимаю, о чём речь-то. У меня всё нормально вроде, - стараясь создать ореол неведенья, ответил восьмиклассник.
  - Да? А по-моему, ты всё прекрасно понимаешь. Ты сам не свой после того, как повстречался с командой Вихрева. Ты ведь явно не из-за самой встречи переживаешь? – сделав акцент на последнее слово, сказал Карасёв так, чтобы слышала вся спальня.
Лицо Большакова заметно побледнело. Растерянный он молча стоял перед обращёнными на него взглядами.
- Скажи мне, Женя, с какой целью на тебя было совершено нападение. Ты ведь понимаешь, что эта информация чрезвычайно важна для нас? – всё ещё спокойным, но более настойчивым ровным голосом спросил Карасёв.
Евгений Большаков стоял словно окаменевший. Не произнося ни слова, он точно врос в пол.
- Ну, всё, - сердито буркнул Хаджаев, встав с кровати, - хватит с меня.
Он натянул на ноги чёрные штаны, и быстро подошёл к Большакову. Склонив над ним голову, он встретился взглядом с восьмиклассником.
- Хватит выделываться! Неужели ты не понимаешь, что сейчас речь идёт о важной информации. Кончай утаивать, иначе я буду вынужден силой забрать у тебя слова, которые ты так упорно от нас прячешь, - бескомпромиссно проговорил Арсен.
- Не забывайся! - громко воскликнул Карасёв, - среди всех вас только я решаю, применять ли к человеку физическое насилие. Женя – такой же мой друг, как и ты, Арсен. Пусть в дальнейшем мне не придётся затрагивать эту тему.
- Как сочтёшь нужным, - ответил Хаджаев, и медленно кивнул.
Слушая слова Паши – то, как он заступается за него перед всегда отличавшимся буйным нравом Арсеном, Большаков чувствовал всё большую тяжесть, где-то внизу живота. Внезапно он смело выпрямил спину, и подняв голову еле слышно выговорил:
- Я скажу, что люди Вихрева требовали от меня. Я хотел бы взять с тебя обещание, Паш, о том, что ты после моих слов не перестанешь считать меня своим другом, но я не вправе это сделать.
- Ладно. Харе уже сопли жевать. Говори давай – не томи, - бросил Павел, приготовившись слушать.
- Короче, Паш, они хотели, чтоб я дал им адрес Марины. Я, разумеется, их послал. Их там сам знаешь – четверо было. Трое держали, один выпытывал. Я, конечно, не раскололся, но…
- Что, но? – тревожный тоном спросил Карасёв.
Ещё с минуту помолчав, и снова наткнувшись на сверлящий пронизывающий взгляд Хаджаева, Большаков неспеша продолжил:
- В общем, Романов Костя – черт бы его побрал, вынул из сумки непонятно откуда взятую водку. Начал угрожать, что подкинет мне её куда-нибудь. А ты ведь знаешь – люди Вихрева хитрые, изобретательные. Я испугался, что родители подумают, что я бухаю. Прости, Паш, - прерывистым голосом едва слышно говорил восьмиклассник, - но я дал им максимально подробный адрес.
Карасёв молча стоял. Хаджаев смотрел то на него, то переводил гневный взгляд на Евгения. Павел угрюмо опустил голову. Не двигаясь, по-видимому, обдумывая только что услышанные слова – он был словно погружён в медитативный транс. Наконец, он развернулся к окну, прошагал в противоположную сторону от двух, стоящих позади себя друзей, и снова застыл, как вкопанный.
- Поганый староста! – выразительно громко, внезапно выкрикнул Павел так, что большинство учеников в спальне от неожиданности вздрогнули.
Вместе с криком, он замахнулся рукой, намереваясь ударить по подоконнику, но почти у самой конечной точки удара всё же сумел остановить кулак.
Он подошёл к Большакову, и положив ему руку на плечо, почти неслышно прошептал:
- Переживём.
Лицо Арсена Хаджаева исказилось от гнева, смешанного с беспредельным недоумением. Между тем выражение Большакова указывало на его безмерное удивление и благодарность.
- Переживём… переживём??? Ты – последний придурок, Большаков. Как можно было облажаться настолько тупо. Раскинь своими прямыми извилинам. Ну, откуда у Романова водка? Из «Пятёрочки» украл или у бати из холодильника? А может ты эту дичь сам выдумал и никакой водки в помине не было. Они там тебя запугали, и ты как первоклассница, сразу всё выложил. Вихрев без малейшей слабости выдержал реально нормальный такой прессинг, а ты раскололся, как последний трус. Да будь я Пашкой, я б с тебя шкуру спустил, - срывая голос беспрестанно кричал Хаджаев.
Карасёв вдруг резко и на этот раз по-настоящему грубо прервал возмущённый полный жара крик одноклассника:
- Закрой свой рот, Арсен. Я уверен, что Большаков не врёт. Но вместе с тем, я также уверен в том, что жидкость, налитая в бутылке, вряд ли была водкой. Ты виноват, Женя, и виноват не слабо, но в отличии от Вихрева – в отличии от безраздельно тиранящего всю школу ненавистного всем нам человека, я – прощаю людям ошибки и не считаю это проявление слабости.
- А следовало бы считать, Паша. Именно поэтому, мы Вихреву, что слону дробина. Очнись, мы назвались карасистами, потому что верили, что с тобой мы сможем скинуть Кирилла Вихрева. Что же мы имеем в итоге? Куча бесполезных тринадцатилетних детей неспособный противопоставить нашему врагов ровным счётом ничего и тебя – слабого лидера. Пойми же наконец, милосердие не приведёт нас к победе! – с прежним возмущением, громко провозгласил Хаджаев.
Помолчав лишь мгновенье, Павел спокойно и размеренно ответил:
- Во-первых, Арсен, как мне помнится из-за политики лидерства Вихрева мы и начали наше дело. Он без всякого сожаления и порывов совести наказывает всех проштрафившихся своих товарищей. А во-вторых, если тебе так нравится методика деятельности Вихрева, может перейдёшь к нему?
Вопрос прозвучал холодно, чётко и прямо. Слегка порозовевшее от гнева лицо Хаджаева сменилось на неловкое, преисполненное сожаления. 
- Я никогда не встану на сторону нашего врага. Если ты сомневаешься в этом, значит плохо меня знаешь. Я сделаю всё ради свершения нашей мечты, но глупо отрицать, что жёсткая метода Вихрева – без сомнений очень эффективна. Я бы на твоём месте, никогда не простил Жеку. Неужели, ты ему ничем не ответишь на такой проступок? – как будто всё ещё поражаясь сказанному Карасёвым, спросил Арсен.
- Нет, - сухо отозвался Паша.      
  Пожав плечами и выдохнув, Хаджаев молча отошёл в сторону.
- Женя, ты нужен нам и дальше. Отчаиваться нельзя. Иди к себе в спальню. Будь тихим и не привлекай лишнего внимания. Не сожалей о произошедшем. Это мелочь жизни. Лишь сильные готовы их принять. Слабые, только мстят и гневаются, - чуть слышно произнёс Карасёв, и Евгений медленно, ссутулив спину покинул спальню.
  - Теперь, слушайте, - он обратился ко всем присутствующим в комнате, - большинство из вас твёрдо определились на чьей они стороне и уверены в своей позиции, но я уверен, что есть и те, кто предпочёл бы оставить наш коллектив. Уходите сейчас. Пусть лучше мы разойдёмся, помня друг о друг хорошее, нежели нас разделит ненависть. Кто желает уйти сейчас – не стоит медлить.
С разных углов спальни послышалось около семи разных юношеских голосов:
- Я ухожу, я тоже уйду, пожалуй, я закончу с этими играми.
- Что ж, это ваш выбор. Я обязан его уважать, - ответил Карасёв, слегка нахмурившись, и достал телефон из кармана.
Выбрав в списке контактов Марину, он поднёс телефон к уху, и начал ждать ответа. Спустя несколько коротких гудков послышались слова:
- Привет, Паша!
- Привет, Марин! Не спишь уже? – задал вопрос Карасёв.
- Спала. Но ничего - всё равно уже вставать пора. Ты, что-то хотел? – зевая спросила Марина.
  Подбирая нужные слова, Павел сделал небольшую паузу в разговоре.
- Ты, хотел что-то сказать? Паш, ты меня слышишь? – окликнула его девушка.
- Да, прости. Просто задумался. Я хотел спросить, ничего странного у тебя за последнюю неделю не происходило?
Немного призадумавшись, Марина ответила:
- Да, вроде нет.  А что должно было произойти?
- «Так, ничего. Уже хорошо», - с облегчением про себя подумал Павел, - Марина, пожалуйста, послушай меня очень внимательно. Ты ведь знаешь про то, что у меня в школе конфликт с её старостой?
Девушка недовольно цокнула и ответила:
- Паша, серьёзно, мне уже надоели всё эти разговоры по типу: у нас война со старостой школы или наш староста злодей, поэтому мы с ним конфликтуем. Что за бред?! Вы уже считай взрослые люди, а занимаетесь чистой воды нелепицей.
Карасёв попал в тупик. Понимая, что вряд ли сможет объяснить девушке все подробности ситуации, он тяжело вздохнул и сказал:
- Марина, прости мои «детские мальчишеские игры» и позволь мне всё объяснить.
- Ладно, объясняй уже. Мне кстати, твой друг Толя Русаков уже пытался объяснить что-то там. Тоже говорил чего-то про старосту школу, про опасность, которая, почему-то должна мне грозить. Он был очень мил и обходителен со мной, пригласил на чашку кофе. Я сначала, конечно, отказывалась, но потом он всё же меня уговорил. Друг у тебя вроде норм, но честно, странноватый какой-то, - без особого интереса ответила на вопрос своего парня Марина.
Павел словно окаменел. Он снова замолчал. На этот раз почти на минуту. Он посмотрел в сторону одноклассника, и моментально всё понял.
- Марин, когда произошла встреча?
- В четверг, по-моему. Какая разница-то, - выражая крайнюю безэмоциональную скуку, ответила она.
- Но, в четверг, да и на этой неделе вообще, он никуда не ходил. Марина, ты встречалась не с Анатолием Русаковым, ты встречалась с Кириллом Вихревым – старостой нашей школы. На днях, он силой выведал у Жени Большакова твой адрес. Ну, мы ещё с ним к тебе в прошлом году в ноябре заходили. Более, чем вероятно, что через тебя он попытается выдвигать мне условия. Поэтому, прошу тебя - отнесись к этому серьёзно. Если увидишь этого человека - обходи его стороной. Не разговаривай с ним и ни о чём его не спрашивай, - громким, но при этом настороженным боязливым тоном произнёс Карасёв.
Тут Марина оробела. По её коже пробежала холодная дрожь.
- Староста школы через силу выпытал адрес у восьмиклассника? – испуганным обескураженным тоном спросила девушка.
- Марина, это – самое меньшее зло, которое случилось по его вине. Поэтому я с приятелями и выступил с идеей против него, - едва ли не срывая голос от волнения, ответил Паша.
- Постой, если ваш Вихрев делает настолько жёсткие и плохие вещи, как ты говоришь, почему просто не пожаловаться учителям. Они с ним сами и разберутся. Можно вообще в крайнем случае на него заяву в полицию написать. Чего вы молчите-то? – недоумевая, она снова задала вопрос.
- Если б это было так просто. У нас был один случай. В начале сентября этого года его самый здоровый дружбан – Вова Бурлаков сильно избил одного пацана. Так потом, это мало того, что не доказали. Так того пацана ещё и за драку на контроль взяли. Спасибо ещё, что на учёт в ПДН не поставили. А всё дело в том, что наш «многоуважаемый» староста, просто дал какому двенадцатилетнему мальчишке денег. Уверен, дал немного, но для того возраста и тысяча рублей – деньги. Так вот, потом, как оказалось, что Вихрев подкупил ещё и одноклассника того пацана, которого избили. И тогда, тот просто сказал, что видел, что он подрался с мальчишкой из района. Кирилл Вихрев вышел сухим из воды, а Рома, ну – парень, которого избили, остался с клеймом неудачника, что ему смог втащить двенадцатилетний маломерок, который чисто физически на это не способен. А за что собственно Ромку избили, я точно не помню. То ли он к девчонке Вихрева клеился, то ли на его «честно заработанные деньги» заглядывался, - сказал Паша, наконец закончив рассказ.
- Кошмар. Паш, ты мне такие ужасы рассказываешь. Но неужели за всё то время, что творится этот беспредел, никто и слова против не сказал? Неужели, кроме вас, никто не воспротивился? – поражённая услышанным спросила Марина.
- Нет, кроме нас – никто. Почти все младшеклассники, просто кайфуют от популярности и харизмы Вихрева. Пацаны средней и старшей школы кто как. Большинство предпочитает жить по принципу – лиш бы нас не трогали, а когда дело касается лично их, они либо присоединяются к команде Вихрева, ведь его сторона крайне притягательна, либо просто послушно сдаются и плывут по течению. Дело ещё и в том, что староста школы – безупречно прилежный, хороший ученик и активист. Учителя и администрация его очень уважают. Популярности среди противоположного пола, несмотря на имеющуюся девушку тоже хоть отбавляй. Кирилл Вихрев при всей уродливости своей души, как ты уже убедилась воочию – парень симпатичный, - с досадой ответил Карасёв.
- Понятно, Паш. Ну, ладно, я всё поняла. Спасибо, что всё рассказал. Заходите сегодня, если будет возможность, - чуть ободрившись, сказала девушка.
- Не сомневайся, зайдём, - ответил Павел, и их разговор оборвался.
***
Тем же временем, поднявшийся с кровати ещё ранним утром Вадим, с интересом грядущего, собирался в торговый центр «Эдем» - место, куда его пригласила Алина Вересова. Сегодня Шиллер гладко уложил короткие каштановые волосы назад, и расчесав их оделся в лучшую имеющуюся в школе повседневную одежду – тёмно-синие джинсы и серую толстую олимпийку. Сегодня – воскресным ясным днём, за время проведённое в школе он был доволен, как никогда. В предвкушении встречи с Алиной и её одноклассниками он чувствовал, как его юное сердце забилось быстрее.
Посмотревшись в небольшого размера зеркало, придирчиво приглядываясь к своему внешнему виду, Вадим ещё раз поправил причёску, и улыбнувшись отражению, вышел из душевой комнаты.
Снова зайдя в спальню Шиллер обратил вниманию, что Максим Куликов всё ещё спал, и потому он мог без проблем покинуть школу.
- Да уж, Вадик. Никого из нас – даже Влада не пригласили, а к тебе Алина первой подошла, - чуть завидую, но в целом добродушно сказал Вася Грузнов.
- Ну так, не тебя же приглашать. Ты ж как с голодного края. Тебя только за стол посади, так ты всё, что видишь поглощать начинаешь. Им на твой аппетит всем, вместе взятым скидываться придётся, - послышался голос, поднявшего голову с кровати Влада.
- Я, честно говоря, и сам не понимаю, с чего это Алина вдруг решила меня позвать на тусовку в торговом центре, - недоумевающе заявил Вадим.
- А что тут понимать-то? Влюбилась наша недотрога, вот и все дела. Всё ж просто, как три копейки, - бодрящим голосом отозвался Дирижёр.
Помолчав и подумав примерно чуть меньше полуминуты, Шиллер опёршись подбородком на сжатые в кулаки руки сказал:
- Не думаю, что за две недели она могла что-то во мне найти. Вокруг столько парней постарше меня, да и посимпатичнее.
- Да, ладно тебе. Сам скоро увидишь, помяни моё слово, - сказал Вася, и Вадим встал с кровати.
- Удачи, Вадик, - пожелал Селимов, и поблагодарив того напоследок, Шиллер вышел из комнаты.
Он прошёл по коридору до главной лестницы школы, и облокотившись спиной на перила, стал ждать.  
  - «Интересно, сколько человек придёт вместе с Алиной? – подумал про себя Вадим.
Через несколько минут дверь от крыла девочек распахнулась, и небольшой компанией из неё вышли трое семиклассниц. Двоих: Катю и Алину Шиллер уже знал, а третья была ему незнакома.
- Привет, Вадик! Это – Лена Серова, - немного стесняясь сказала Алина.
- Привет всем! Приятно познакомиться, Лена, - чуть засмущавшись ответил Вадим.
- Ага, мне тоже, - с лёгким смешком ответил она.
Они недолго стояли молча, смотря друг на друг.
- Где же интересно Ринат с Димой?  - посмотрев на наручные часы раздражительно сказала Лена.
Лена – стройная высокая девушка – выше всех в своём классе с пышными длинными слегка кудрявыми светло-рыжими волосами. Одетая в спортивный тёмно-синий костюм, смотрящая на Вадима карими хитренькими глазками, она внушала представление сильной и ловкой и пронырливой особы.
Через десять минут дверь правого крыла раскрылась, и из неё показалось трое мальчишек.
- Виталя? – удивилась Лена, а ты-то чего здесь забыл? – без капли стеснения спросила девушка.
Староста класса ответил ни сразу. Дима и Ринат, стоящие позади него синхронно пожали плечами. Старогородов стоял, как будто не услышав вопроса. Он делал вид, что не заметил удивления и возможно, недовольства Лены. Наконец Виталя подошёл ближе и ответил:
- Я здесь просто так. Подумал, что время, проведённое в компании со мной, будет для нас всех очень приятным и запоминающимся.
Нахмурившись, и на мгновение сдвинув брови, Шиллер отошёл от перил, и стараясь предотвратить неловкую ситуацию сказал:    
- Ну, что пойдём?
- Пойдём, - с недовольством отозвалась Лена, и спускаясь по лестнице, все направились вниз. 
Девчонки спустились на удивление очень быстро. Вадим с тремя семиклассниками шёл медленно, слушая как те говорят о видеоиграх, волейболе и разной методике преподавания учителей в школе. Вдруг Шиллер ускорился и быстрыми шагом направился в фойе школы.
Спустившись в раздевалку, он нашёл свою куртку и зимние болоньевые штаны и начал одеваться. Он слушал голоса охранников, сидящих у вахтовой будки и беседующих об учениках решивших погулять воскресным днём.
***
Наконец все вышли на крыльцо школы, и накинув шарф на шею Алина сказала:
- Так, маршрутка будет через две минуты. Надо бы поторопиться.
- Ага. Если сейчас не успеем и нам придётся на морозе ждать – вот, будет здорово! А всё из-за того, что кто-то опоздал, - бросив хмурый взгляд на Рината с Димой, выговорила Лена.
- Поправка. Если бы, кто-то нас не задержал, - с мелкой усмешкой заметил Ринат, повернув голову в сторону Виталия.
- Вот, точно, - бросила Лена, - и развернувшись за ней, все отправились на остановку.
Они шли быстро, почти бежали, пытаясь успеть на общественный транспорт. Рыхлый снег скрипел под ногами, а школьники, смеясь и едва не спотыкаясь мчались к маршрутке. Выйдя за территорию, они замедлили шаг, уверенные в том, что уже не опоздают. Так и случилось. Компания за минуту до приезда маршрутки уже стояла на нужном месте.
Наконец, все уселись в транспорт и их путь начался. Хоть ехать было недолго, но из-за гололёда водитель не спешил прибавить газу. Одноклассники почти не разговаривали, и лишь иногда Алина кротко задавала Вадиму вопросы.
- Пока мы едем, можешь рассказать что-нибудь? – с неудержимо сильным интересом и столь же сильно сковавшим сердце стеснением спросила Вересова.
- Например? – снова мысленно ответив застенчивость Алина в ответ задал вопрос Вадим.
- Не знаю. Что-нибудь о своей семье, о том, как ты живёшь, о том, чем занимался до этой школы, - с прежней заинтересованностью сказала девушка, опираясь подбородком на левую руку.
- Знаешь, Алин, в моей жизни я не могу найти чего-то необычного. Я не могу утверждать, что у меня всё идеально, но я абсолютно уверен – ни будь со мной рядом близких – моя жизнь была б несоизмеримо хуже. Я горжусь теми, благодаря кому я стал тем, кто я есть сейчас. Сама знаешь, я живу в районном центре Болотнинского. До приезда в эту школу в моей жизни происходило многое, но то, с чем я столкнулся здесь принесло мне гораздо больше положительных эмоций, чем всё, что было до, - небрежно отпуская слова говорил Шиллер.

Вересова внимательно слушала то, что ей говорил Вадим. Она наблюдала за каждым движением его взгляда, за тем, как менялись его черты лица в процессе рассказа.
- Тебе было одиноко? Что-то, вроде этого? – с некоторой заботой в голосе спросила Алина.
- Не то, чтобы одиноко, просто… даже не знаю, как описать, скучно или тоскливо, что ли. Я честно признаюсь не был популярен среди многих людей, как мои старые одноклассники. Да, у меня было несколько неплохих друзей, но после моего ухода из прежней школы, мы вряд ли будем общаться. К счастью, было пара товарищей, с которыми я познакомился, будучи ещё совсем ребёнком. Благодаря им, я всегда оставался в более или менее хорошем настроении, но всё равно был замкнут. А почему тебе вообще интересно всё это знать, - прервав рассказ, внезапно спросил Шиллер.
Алина покраснела.
- Мы же в одной школе учимся. Да ещё и не в обычной. Надо держаться вместе – потом по жизни будет легче идти. По одному тяжело двигаться по социальной лестнице.
- Алина, Вадик, пора выходить, - послышался голос Лены Серовой, звучащий у входа уже остановившейся маршрутки. 
Они быстро поднялись с сидений, и друг за другом вышли на улицу.
Всё это время староста седьмого класса был начеку, ни на мгновение не переставая следить за происходящим в компании. Все понимали и видели необычную внимательность Виталия ко всем мелким деталям, и его насторожённость, но то ли из вежливости, то во избежания конфликта, старались не замечать этого. Старогородов шёл позади Лены, и лишь пару шагов разделяло их. Было отчётливо заметно, что её своевольный и вспыльчивый характер не раздражал или злил его, а наоборот забавлял. Ринат и Дима, приметив то, как их староста пристально смотрит на одноклассницу, не могли не обсудить это шёпотом, идя позади всех остальных.
- Видал, на кого замахнулся? Ленка, ему не по зубам, - со смехом в голосе прошептал Ринат.
- Ага, пусть обломится. Рожей паренёк не вышел, - в ответ поддакнул Дима.
- С такими запросами, как у него, он и до Карины Арониной планку поднимет, - ещё через секунду бросил Ринат.
- Ну тогда, Вихрь ему устроит. Ему тогда будет так весело, что можно будет сразу неспеша в петлю лезть. Хоть Вихрев конечно и сволочь последняя, но надо признать за свою девчонку всем глотку готов перегрызть. За это респект, лично от меня, - улыбнувшись прошептал Дима.
Катя, всё время молчащая и слышащая каждое произнесённое слово двух друзей изредка посмеивалась. Из всех ребят в этой компании, Катя была самой добродушной и отзывчивой, но вместе с тем и самой наивной.
Вадим с Алиной, идущие практически рука об руку и то и дело поглядывающие друг на друга, безустанно разговаривали между собой. Лена же ведущая всех вперёд шла быстрее всех, ни на мгновение не останавливаясь, и не оглядываясь назад.
Вот наконец компания однокашников подошла к торговому центру, и Лена Серова повествуя воскликнула:
- Для тех, кто видит это здание, наверное, впервые, - она явно обращалась к Вадиму.
- Да нет, я здесь уже бывал, - аккуратно вставил слова Шиллер.
- Ну… эм, да, всё равно. Короче, представляю вам наше любимое тусовочное место – торговый центр «Эдем», - с неподдельной радость провозгласила девушка.
- Лен, ты всегда это говоришь, когда мы сюда приезжаем, - робко заметила Катя.
- Я знаю. И я всегда в восторге от этого места! – весело ответила Лена, и первой вошла в торговый комплекс.
Все последовали за ней.
В помещении было тепло и уютно. Всюду бродили люди и горели яркие лампы. Сняв верхнюю одежду и сдав её в гардероб, вся компания отправилась в кафе. 
- Сначала поедим, потом, наверное, пойдём по магазинам. Посмотрим что-нибудь. Давно хотела себе новую рубашку. Еле, еле собрала достаточно карманных денег, - сказала Серова, проходя около магазина «Funday».
- А в какое кафе пойдём? Я бы лично французской кухни поел, - подойдя к Лене, спросил Ринат.
- Не знаю, я бы суши заказала. Очень давно не ела, - предложила Алина, присмотревшись к вывеске на стеклянной двери суши-бара.
Предлагаю проголосовать. За что больше голосов, то и будем есть, - предложил Старогородов, и все согласились.
Алина и Лена проголосовали за суши-бар, Ринат и Дима – за французский ресторан, Катя – за пиццерию, а Виталя – за KFC. Вадим молчал, наблюдая за тем, что будет дальше. Есть ему почти не хотелось, несмотря на то что утром он не завтракал, а необъяснимое желание поскорее снова поговорить с Алиной нарастало всё больше.
- А ты-то чего молчишь, Вадик. Ты, бы чем хотел подкрепиться? – внезапно спросила Лена Серова.
Услышав эти слова, Вадим быстро повернулся в сторону Лены, и неожиданно для себя ответил:
- Ну… я за суши.
После этих слов Вадим обомлел, и перевёл взгляд на Алину. Она покраснела и неловко улыбнулась. Шиллер тут же понял почему он выбрал именно эту еду и Алина, несомненно, знала тоже.
Лена с лёгким подозрением посмотрела на Вадима, и впервые на его глазах искренни довольно улыбнулась.
- Ладно, за суши три голоса. Идём! - торопя компанию сказал Старогородов, и все направились за ним.
- Так, предлагаю скинуться всем по пятихатке. Особо прожорливых не кормим. Надеюсь, среди нас таких нет, - добродушно проговорил Дима.
  Все члены компании согласились, и сотоварищи вошли в бар.
Заказав, каждый свой любимый вид суши они выбрали стол, находившийся около двух, стоящих друг против друга удобных оранжевых диванов. Все уселись по местам. Было немного тесно, и староста принес ещё один дополнительный стул.
- Предлагаю разделить все суши поровну, - сказала Лена, сидящая на краю дивана.
- Я уже, наверно, не хочу суши. Делите на шестерых, - тихо ответила Алина.
Ринат и Дима моментально изменились в лице, выражая полное недоумение.
-Ты же всегда очень любила суши. Всегда была не прочь их поесть. Даже на свой прошлый День рождения нас в самых крутой суши-ресторан водила, -удивлённый тоном, вопрошающе произнёс Ринат.
- Не знаю. Надоели наверное или просто именно сегодня не хочу. Да и вообще, есть мне надо поменьше, - как бы оглядывая себя, ответила девушка.
- Чего?! Да, ты, тут из всех нас самая стройная. Не обижайтесь, - обращаясь к Кате и Лене, - снова сказал Ринат.
- Ой, отстань ты от человека, - вдруг вставила Лена, - просто, ты же вместе со всеми скидывалась. Как-то неправильно получается.
- Подумаешь, пятьсот рублей – не пять тысяч. Меньше соблазна их ещё на какую-нибудь фигню потратить, - спокойно ответила Алина, и им принесли заказ.     
Тут же запахло вкусом креветок, форели, риса, васаби и красного имбиря. Аккуратно разделяя суши - каждому одинаково, Лена постоянно слегка привставала с дивана для удобства. Наконец распределив заказ всем поровну, она тоже начала есть.
- Ох, спасибо тебе большое, Леночка! Не знаю, что б я без тебя делал! – кокетливо произнёс Дима.
Староста класса – Виталя заметно порозовев, бросил в его сторону недобрый взгляд, явно говорящий о потаённой ревности.   
  - Да, ладно тебе. Уж как-нибудь бы прожил, наверное, - со смешком ответила Лена.
Смотрящий на всё это со стороны Вадим, испытывал невероятное удовольствие от того, что находился в компании добрых товарищей-одноклассников. Пусть, ему было слега неловко из-за того, что он не был частью их классного коллектива, но всё же, он был рад выпавшей ему возможности провести время в такой весёлой компании. Слегка напряжённый, Вадим сидел здесь, изо всех сил стараясь понравиться своим новым знакомым. Он часто переводил взгляд на Лену и Катю, нередко останавливался на дуэте Рината и Димы, и даже иногда поглядывал на всё время мрачное и нахмуренное лицо Старогородова, но чаще всего его взгляд встречался с глазами Алины Вересовой. Шиллер ел медленно, почти не говорил и всё больше прислушивался к разговорам других.
Через некоторое время, Ринат доел свою часть заказа, и завёл разговор на да боле знакомую Вадиму тему:
- А вы слышали последние школьные новости?
- Какие опять? В кабинете информатике кто-то в очередной раз умудрился поймать вирус на компьютер, когда скачивал игру с торрента? Да вы с Димой – настоящие журналисты, - саркастически улыбнувшись спросила Лена.
- Да нет, это – уже не новость. Я от одного пацана из параллельного вчера вечером слушал, что староста школы свою шайку на Воскресной за гаражами собирал. И знаете говорят, почему собирал? – никто не спросил, - потому что, как я слышал на него кто-то крупно наехал. Говорят, ему кто-то рожу подрихтовал, и причём так нормально. Никто его со вчерашнего дня не видел?
Все покачали головами. Виталий отложил палочки для еды в сторону. Он облокотился на спинку стула и предупреждающе угрожающим голосом сказал:
- Врёт твой пацан из параллельного. Вихрь цел-целёхонек.
Ринат тут же перевёл заинтересованный взгляд на Старогородова.
- О, кстати, ты же был на этой сходке у него. Может, расскажешь, чего он там базарил? – опёршись рукой на стол, спросил семиклассник.
Виталий побледнел в лице. Его глаза выражали обеспокоенность и вместе с тем неприкрытый гнев.
- Ринат, давай сменим тему, - вежливо, без прежнего приподнятого настроения в голосе, но с явным желанием попросила Лена.
- Да, чё ты, Лен. Пусть расскажет, чего там его дружбан рассказывал, - отказываясь прекращать разговор, сказал Ринат.
- Может, реально хватит! – требовательным голосом воскликнула Алина.
- Пацаны, правда, давайте не будем портить день. Хотя бы, ради девчонок, - сказал Вадим, по правде, не надеясь на положительный исход.
- Погоди, Вадик. Послушаем, что скажет староста, - будто специально провоцируя Старогородова ответил Ринат.
- А староста скажет вот что, - грубым язвительным голосом протянул Виталий, - меньше бы ты лез, куда не следует. А то, ты видимо позабыл про то, что случилось с твоим дружбаном. Мой, как ты выразился дружбан – Кирилл Вихрев, ходит старостой школы с самой красивой девчонок, которую я видел в жизни рука об руку уже полтора года. А твой дружбан – Дмитрий, который, посмотри, прямо сейчас сидит справа от тебя из-за того, что, как ты – слишком много и часто совал свой нос, куда не положено – теперь носит шрам. Взгляни же, и пойми, что спрашивать у меня то, то ты спросил – не стоит, - ответил Виталя, введя и Рината, и его друга в ярость.
- Может, пойдём выйдем? Раз на раз. Или зассал? – громко, так, что было слышно по всему суши-бару сказал Ринат.
- Да, пошёл ты! Руки об таких, как вы марать. Моих усилий оно не стоит, - ответил староста, и поднявшись со стула закинул сумку на плечо.
Воспользовавшись замешательством всех в компании, включая Лену, он подошёл к ней, и быстро поцеловав в лоб, вышел из бара.
Девушка даже не успела среагировать и лишь стыдливо покраснела. Ещё больше взбешённые Ринат и Дима, хотели было догнать Старогородова, но та сердитым голосом остановила их:
- Стойте, двое придурков! Какого чёрта, ты вообще начал трепаться о Вихреве и требовать рассказать его о нём, Ринат?! Тебе скучно живётся.
- Ты ж сама слышала, чего он про Димку сказал? – оправдываясь ответил Ринат.
- Дурак ты, хоть и в нашей школе учишься. Дурак – каких мало, - едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик сказала Серова.
Вадим с некоторым отвращением молча смотрел на Рината.
- Доедайте, и в школу поедем, - внезапно вмешавшись в разговор, сказала Алина.
- Алин, подожди. Лена же ещё хотела по магазинам погулять, - ответил ей сидящий рядом Дима.
Лена тут же вскочила с места, и гневно проговорила:
- Какие магазины. Спасибо, может сказать Ринату! Лично я, согласна с Алиной. 
С этими словами все молча встали, и даже не доев остатки суши быстро покинули бар.
- «Да уж, накрылся денёк», - подумал Вадим, и подошёл к Алине.
Он взял за плечо девушку, и та, повернувшись в сторону одноклассников сказала:
- Мы сейчас подойдём. Выходите на улицу.
С этими слова она подошла к Вадиму ближе. Шиллер нежно обнял девушку за плечи, заботливо прижав её к себе.
- Вадик, я устала от всего этого. Устала от Вихрева, от его вездесущих сотоварищей и от всех, кто тоже от него не в восторге. Ты здесь недавно. Для тебя это двухнедельное небольшое приключение, а для меня, уже почти двухлетняя жизнь на пороховой бочке. Вихрев, несмотря на всю свою жёсткость и нетерпимость ко многим, в некоторых вещах всё же прав. Он много раз заступался за слабых, выступал судьёй на, казалось бы, не разрешимых споров без всяких драк и всегда помогал в школьных проектах, стоило лишь попросить. Возможно, хоть он и имел с этого выгоду, он не сделал ни мне, ни Лене и Кате ничего плохого, - тихим обессиленным голосом сказала Алина.
- Мне жаль, Алин. Я ничего не могу сделать. Я многого не знаю и не мне вмешиваться в эти дела. Мы познакомились с тобой всего две недели назад, но я, надо признать привязался к тебе. Если, что-то случится, Алин, скажи мне. Не обещаю, что помогу, но попытаюсь уж точно, - ответил Вадим, и ещё крепче обнял девушку.
*** 
Ранним вечером, незадолго перед ужином, Зебра шёл по коридору правого крыла четвёртого этажа школы. Повернув за угол, он вошёл в спальню девятого «Б» класса.
Все находящиеся там девятиклассники замерли от неожиданности.
- Чего надо, вихревский пёс? – со смехом спросил Хаджаев, уже готовясь спустить на него толпу одноклассников, словно свору голодных собак.
- Тебя зовёт Вихрев, Хаджаев. За школу. Он принял решение выйти с тобой один на один. Наш общешкольный староста намеревается ответить тебе за оскорбление, которое ты нанёс ему двадцать четвёртого января, - механическим голосом проговорил Николай.
- Пошёл отсюда, пока тоже самое, что с твоим старостой не случилось с тобой, - резко выкрикнул один из девятиклассников, стоящих позади Хаджаева.
- Тихо всем! - оборвал его Арсен.
- Вихрев даёт слово, что придёт один. Даже без меня. Если боишься, можешь взять хоть всех своих приятелей с собой. Но должен предупредить, если сегодня вы не проявите должного уважение и нападёте всем скопом, в следующий раз на честную драку вам рассчитывать не придётся. Если, ты согласен, Хаджаев, то выходи сейчас, пока не закрылась школа, - сказал Зебра, и Арсен вместе с пятерыми своими друзьями молча, с тяжестью в груди вышел из спальни.
***
Вихрев стоял напротив Хаджаев, глядя тому прямо в глаза. Без капли неуверенности и страха, гордо выпрямившись он громко пощёлкивал пальцами. Не двигаясь с места, Кирилл предоставлял противнику возможность нанести первый удар.
Хаджаев же, несмотря на стоящих за его спиной одноклассников, подавал признаки явного сомнения и по-видимому, уже успел пожалеть, что явился на драку. 
Внезапно, он резко сорвался с места, и с криком помчался на Вихрева, желая в прыжке повалить Кирилла. Тот увернулся, и Арсен пролетел мимо цели. Он тут же развернулся, и вновь попытался нанести удар. Вихрев перехватил правую руку неприятеля, и слегка заломив её, оттолкнул того в сторону.
Полный слепой ярости, Хаджаев едва не споткнувшись на рыхлом снегу, снова подбежал к Вихреву, пытаясь ударить его в живот, а затем в голову. Увернувшись от первого удара, и предотвратив второй, староста школы снова схватил Арсена за руку, в этот раз сжав её в разы сильнее. Хаджаев опустился в низ, подогнув колени.
Пришедшие за Арсеном одноклассники всё это время неотрывно смотрели за дракой с замиранием сердца.
  Вихрев заломил руку ещё крепче, заставляя партнёра согнуться ещё сильнее. Вдруг, внезапно, он отпустил руку и молниеносным тяжёлым ударом ноги в правое колено, повалил Хаджаева на землю.
От боли, тот схватился за ногу, и быстро вскочив с земли, снова набросился на Вихрева. Но в это раз, тот моментально оказался у него за спиной, и схватившись рукой за горло Арсена крепко сдавил его ладонью.
- Ну, как, мразь, хватает воздуха? – со злобой в голосе спросил Вихрев, нажав на горло ещё сильней.
Тот что-то неразборчиво хрипел и кашлял.
- Сейчас, я могу сделать так, чтобы ты никогда больше уж точно не вставал на моём пути. Я давно зарёкся таких уродов, как ты давить, словно поганых клопов, - ещё сердитей проговорил Кирилл, и отпустив шею Хаджаева, ударом левой руки, снова свалил того на землю.
Постояв чуть в стороне, победно оглядывая врага, он развернулся и нанёс Арсену удар ногой в пах, не дав тому подняться.
- Э, лежачих не бьют, - вдруг заговорил один из стоящих сзади девятиклассников.
Вихрев отошёл от побеждённого. Он неспешно подошёл к нему, и посмотрев на девятиклассника не больше пяти секунд, ударил того кулаком в живот.
- Это, ты мне щас сказал? Лежачих не бьют, так ты говоришь? А не ты ли один из тех, кто держал меня, когда меня, лежащего на полу без малейшего проявления жалости душил твой одноклассник. Моя б воля, я б таких, как вы в промышленном масштабе заживо зарывал. Трусливые уроды! – гневно сказал Кирилл, и развернувшись, медленно удалился с место ведения драки.
Побеждённый и опозоренный Хаджаев встал с земли, и отряхнувшись, подошёл к одноклассникам.
- Ты в порядке, Арсен? – спросил один из одноклассников.
Арсен лишь горестно молчал, едва не пуская слёзы. Через минуту он отвернулся от своей компании и направился в школу.