Вигилант

Том I
 
Зарождение

Часть I
 
Новая жизнь

Глава I

Школа талантов

«Юная гениальность – не заменит опыт зрелости».
 Не долгосрочные зимние каникулы подходили к концу. Кто-то готовился к учёбе, и собрал тетради ещё неделю назад, а кто-то вспомнил о школе только в воскресенье. Большинство юных «занятых» школьников не желая возвращаться к учебной жизни лихорадочно придумывали себе, кто лёгкие и пустяковые, кто тяжкие и неизлечимые болезни. Были как стереотипные, так и нетипичные замкнутые молчуны и зубрилы жадно мечтающие о возвращении в свои родные им классы. В этой - казалось бы среднестатистической средней школе холодного города Новосибирска собрались ученики всех видов, мастей и слоёв общества.
Эта необычная школа состояла из шести параллелей расположенных на трёх этажах школы. «А» и «Б» на втором, «В» и «Е» на третьем и «Г» и «Д» на первом этаже. Существовал и четвёртый, на котором стояла самая лёгкая непринуждённая атмосфера, нередко создающая фамильярную обстановку, переходящую установленные границы дозволенного. На последнем этаже находились спальни и душевые для небольшого количества проживающих в школе учеников с дальних концов новосибирской области и даже с других регионов.
Здание состояло из панельных плит. Её необычайно большая территория для обыкновенной средней школы была разделена на различные зоны. В одной учащиеся младшего звена играли, лазали, некоторые копали и рыли небольшие ямы - называемые ими укрытиями. В других, сажали растения, ухаживали за мелкими животными и птицами из живого уголка. Также там располагалась спортивная площадка с баскетбольными кольцами, а за ней разнообразными тренажёрами. Здесь ученики с пятого, по одиннадцатый класс участвовали в спортивных соревнованиях между собой и с другими школами страны.
  Специальная школа для людей с повышенными умственными способностями № 17А открылась десять лет назад, и став лучшей по учебной успеваемости, спортивной и творческой деятельности учеников - получила награду как самая лучшая школа в России. Здесь учится более полутора тысячи школьников, которым педагоги и родители пророчили плодотворное, счастливое и светлое будущее.
Во внешнем виде воспитанников школы была обязательна сдержанность в выборе гардероба, но формы как таковой не было.
Здесь учились по определённой более расширенной и более сложной – непосильной для обычных детей программе. Школа была похожа на элитные английский оксфордский или американский гарвардский университет. Сюда могли прийти учиться дети только сдав достаточно сложный принятый на законодательном уровне вступительный экзамен. Он проверял в первую очередь общие развитие и кругозор кандидата, а не способности к быстрому вычислению. Тут учитывались логическое мышление, внимание к деталям и сообразительность.
Но всё же, как бы не были талантливы, а возможно некоторые и гениальны эти молодые люди, в конце концов они всё ещё дети, и не смотря на сво колоссальные умственные способности не имеют многих знаний и практического опыта - нажитого учась на своих и чужих ошибках более старшим поколением.
Некоторые говорили, что нераскрытый – тайный, а иногда и лежащий на поверхности потенциал ребёнка был настолько велик, что он мог прочитать, понять и осмыслить то, что было непостижимо даже для многих людей, имеющих за плечами долгую – радостную, а или серую, скучную – нелёгкую жизнь.
 В эту школу учителей набирают почти таких же высоко квалифицированных и образованных как в магистратуры, аспирантуры и академии. Они трудились на высокооплачиваемой работе превращая неокрепшие одарённые детские и подростковые умы в то, что должно будет стать будущим страны. Администрация состояла из директора школы, пяти завучей, двух завхозов, секретаря и методиста. И с них в плоть до каждой мелкой незначительной бумажки спрашивало вышестоящие начальство по всей допустимой строгости. Но с учащихся спрос был не менее большим. При вступлении в ряды учеников этой школы дети и их родители подписывали соглашение согласно с которым – школьники обязывались соблюдать все прописанные в уставе правила, находясь в стенах учебного заведения жить по её режиму и распорядку дня. При всей этой строгости и обилии правил – школа не была унылой серой тюрьмой. Здесь не нашедшие общения и радостей в кругу сверстников в силу своих нестандартных интеллектуальных способностей юные гении могли наконец найти тех, с кем они смогут разделить свои проблемы, дела, радости нелёгких побед и боль гнетущих поражений. Многие ученики - даже живущие неподалёку от школы решили переселиться в неё на почти постоянной основе. За редким исключением во время больших праздников и летних каникул такие дети уезжали домой, но таких было немного. Дело было не в их материальном или эмоциональном состоянии их семей. Среди них были как семьи, живущие на грани нищеты и голода, так и семьи не знающие нужды и бедности. В Новосибирск пришлось переехать некоторым состоятельным предпринимателям для того, чтобы обеспечить своему развитому не по годам ребёнку достойное общение его уровня и качественное образование для дальнейшего будущего. Сюда приезжали из разных городов России: Москвы, Санкт-Петербурга, Казани, Сургута и других. Имели место быть ситуации с переводом детей из обычных средних школ – по многим объективным причинам. За крайне выдающиеся успехи в учёбе и школьных мероприятиях администрация могла взять ребёнка под наблюдение. И если кандидат сдавал вступительный экзамен с согласия учителей и родителей или опекунов он мог быть с почётом отправлен в престижную школу.
Среди учащихся там не все были отличниками. Были и хорошисты, и троечники. Но закончивший эту школу ученик с одними тройками в аттестате приравнивался к выпускникам обычных школ закончившись обучение на круглые пятёрки. 
После поступления новый ученик проходил испытательный срок в течении первой четверти с начала посещения. Если он справлялся с более сложной программой, то оставался на дальнейшее обучение, если нет – его возвращали в старую школу и он продолжал учиться там также отлично, как и раньше.
Также в 2015 году указом правительства был введён СГЭ – Специальный государственный экзамен, который по желанию могли сдать выпускники этой школы с целью расширить свои возможности и повысить шансы на поступление в ВУЗ. После получения высшего образования – студент мог устроиться на выбранную работу по профессии и получить более высокую должность, чем рядовой сотрудник, и идти по карьерной лестнице в разы быстрее, с учётом его эффективности.
Подавляющее большинство - закончившись эту школу относительно недавно уже учились в самых престижных ВУЗах страны, а некоторые уже работали в экономических, политических, правоохранительных сферах или в области IT технологий. Эти люди как правило уверенно шли «быстрым шагом» по жизни – продвигаясь по ней не ведая неудач. У них была материальная и психологическая постоянная стабильность, с которой они занимали высокие посты и должности - всегда оставаясь на хорошем счету. Они - будучи способными без малейших колебаний принимать важнейшие и даже судьбоносные решения - практически никогда не теряются в трудных жизненных ситуациях – решая их с поразительной лёгкостью.
Но в жизни вундеркинда были и существенные минусы. Немногие, но всё же имеющие талант и явные признаки потаённой гениальности люди не смогли раскрыться и принести пользу обществу обладая своим определённо мощным интеллектом. Кто из них просто ушёл в рутинную жизнь обычных людей не найдя признания среди общих масс людей. Такие люди не встретили ни любимого человека, ни верного и преданного друга и не получили желанную профессию – оставшись лишь непризнанным обществом нераскрытым гением и частью серой массы кажущихся им неразумных людей – ставших ненавистными.
Есть и те, кому повезло намного меньше с раскрытием зарождающегося таланта. Их не просто не поняли или не оценили по достоинству консервативные или подкупленные жюри. Интеллект – это дар и сила, но и ответственность, которая к ней прилагается. И к сожалению - не все смогли совладать с давлением окружающих, одиночеством в интересах, круговорот мыслей постоянно посещающих гения, и искушением высокомерия преследующим его. Несколько из них имели огромный потенциал и возможно могли стать эталоном в выбранной им отрасли. Но в переломный момент – когда решается судьба человека, и сначала всё идёт более чем хорошо – чаша весов разума юного гения вдруг склоняется в крайность - до последнего дня идущую за ним – в безумие. В одночасье мир – вся привычная жизнь человека, от которого с раннего детства требовали невообразимых успехом и блестящих побед тогда меняется до неузнаваемости. В этот тёмный час рушится вся карьера и надежда на счастливую жизнь. Печально, но не каждый неокрепший молодой ум способен выдержать все рвущие его на части гениальные и безумные мысли и идеи. 
Но каким бы большим ни был объём знаний -находящийся в их головах, и как бы они сильно не выделялись – это такие же люди – не запрограммированные механизмы. Им – также как и остальным людям свойственно шутить, смеяться, страдать и даже бояться. Чёрно-белого не существует – как и абсолютного добра и зла. Каждый человек являющийся любой личностью – выделяется среди других.
В середине морозного января, в начале новой четверти школа принимает нового ученика, от которого будет зависеть не только его судьба, но и всех воспитанников школы. 

Глава II

Утренние знакомства

«Что-то новое – всегда неизвестность».
Четырнадцатого января – в самый разгар суровой зимы в Школу № 17А прибыл новый ученик. Его небогатая семья жила под Новосибирском в небольшом городишке Болотное. Вадим Шиллер – двенадцатилетний школьник и ученик шестого «А» класса в новой для себя школе.
Он был среднего роста с проницательными, выразительными глазами. Его черты лица создавали впечатление его безвозмездной, бескорыстной доброты к окружающим. Его телосложение представляло собой широкую, внушающую представление о физической силе фигуру. По его чёрным глазам, всегда держащим прямой, ровный взгляд можно было понять о его смелости и твёрдости намерений. Каштановые волосы. аккуратно уложенные назад оголяли светлый невысокий лоб. Подросток чаще всего носил чёрные или тёмно-синие брюки, белую рубашку, чёрный удлинённый пиджак и иногда галстук. На всех общешкольных торжественных мероприятиях и на небольших праздниках в узком кругу немногочисленных друзей Вадим появлялся в таком стандартном для себя образе. Он намного больше любил шутить и создавать весёлую неформальную обстановку, чем улыбаться или смеяться самому. Из-за крайне внушительного умственного и физического развития и прибавляющих ему пару тройку лет черт лица он казался несколько старше своего юного возраста.
В половину седьмого утра в почти идеально вычищенный школьный двор въехала серебристая машина. Её белые слегка тусклые фары осветили школу - в окнах которой уже были зажжены лампы.
Отец припарковал свою тойоту, и они с сыном вышли на улицу.
- Сумки оставишь на четвёртом этаже, возьмёшь нужные вещи для уроков, которые есть сегодня и спустишься. Расписание, есть? – спросил отец, открывая небольшой багажник.
- Да, - коротко ответил сын, и взяв несколько увесистых сумок направился к дверям школы вместе с мужчиной.
В фойе школы стояло двое охранников в форме, высокого роста и спортивного телосложения. Оба они были ещё молоды. Одному из них – более высокому и коренастому было около двадцати пяти лет. Второй был на два, три года младше. Они были удивительно похожи друг на друга для простых коллег по работе, и, вероятно были братьями.
- Здравствуйте, - по привычке негромко сказал подросток, и поставив сумки на чёрный кожаный диван, повернулся к отцу.
- Дальше сам?
- Да, спасибо, - ответил Вадим стандартно и почти без эмоций.
Затем подошёл к отцу и обняв его сказал:
- Пока. Пусть мама не волнуется. Буду звонить, как будет время.
- Давай, пока. Звони! – ответил немолодой мужчина, и обняв на прощание сына, развернувшись едва не плача, вышел на улицу.
Он прошёл по примятому к земле снегу несколько метров, и остановился возле не заглушенной машины. Повернув свой тревожный и даже печальный взгляд в сторону здания, отец достал из кармана лежащую на дне почти пустую пачку сигар и зажигалку. Мгновение и вместе со скатившейся скупой единственной слезой по грубой щеке, он зажёг сигару, и закурил.
Едкий дым вместе с паром изо рта тянулся за спиной мужчины, а тот едва сдерживая слёзы от радости за сына и горести расставания с ним, стоял ещё несколько минут. Вскоре он сел в машину, и оглянувшись последний раз, поспешно уехал.
Тем временем, Вадим снял свои высокие тяжёлые сапоги, куртку и зимние штаны, взял сумки, и поднялся с ними наверх.
Держа в руках четыре сумки и по одному рюкзаку на каждом плече, мальчишку не перевешивало назад или вперёд и от тяжести он не шатался в разные стороны, легко ступая по лестнице на последний этаж школы.
Идя по лестнице на втором этаже ему встретились двое учеников, одетых в спортивную форму примерно его возраста. Они разговаривали между собой о чём-то своём, но увидев его один замолчал, а второй радостно сказал:
- Вот, он, новенький наш из болота.
- Тебе с сумками помочь? – спросил другой.
  Не задумываясь – машинально Вадим ответил:
- Да, нет, спасибо не надо.
- Давай, а то скажут, что мы новенького не встретили и он на пол пути в класс под тяжестью сумок переломился, - с явным сарказмом сказал один из них, и взял у Вадима часть сумок.
- Тебе сумки куда нести?
- А спальня шестого «А» где?
- Пойдём, покажу, – ответил мальчик, не несущий сумки, и новенький пошёл за ним.
- Коридор-то бесконечный, когда придём? – спросил Вадим, перекинув сумки из одной руки в другую.
- Всё, вот она – четыреста двадцать восьмая спальня.
- Спасибо, дальше я сам. – сказал школьник, и подал свободную руку одному из новых знакомых.
- Вадик.
- Дима. Он – Ринат.
Дима – высокий худой подросток лет тринадцати-четырнадцати – одетый в чёрную спортивную одежду фирмы adidas скорее всего подделанной на китайском подпольном заводе. На первый взгляд его внешний вид мог сказать о том, что этот человек принадлежит к числу людей не самого удачно выбранного контингента для общения, но дальнейшее время, проведённое с ним, доказывало обратное. Его лицо не располагало незнакомых людей к общению из-за грубых черт лица и загадочного шрама на правой части лба, вызывающего любопытство.
Ринат – ещё более худой на фигуру и лицо, среднего роста молодой человек с русыми волосами.  Ученик носил красную толстую тёплую кофту и чёрные джинсы с синим отливом. В отличии от своего менее притягательного компаньона обладал слегка смуглой суховатой кожей.  Голубые - кажется даже слегка наивные глаза школьника создавали обманчивое впечатление о его недальновидности и неопытности.
Пожав руку своим новым знакомым, он взял остальные сумки и вошёл в открытую спальню.
Спальня шестого «А» также, как и спальни остальных классов представляла собой широкую уютную комнату. Пятнадцать одинаковых, как две капли воды кроватей вместе с тумбочками стояли в три ровных ряда. Четыре огромных трёхдверных шкафа стоящие по углам спальни вмещали в себя спортивную, повседневную и иногда школьную форму. Обувь хранилась под тумбочками, а в них личные вещи и часто школьные принадлежности или купленная нескоропортящаяся еда.   
  Оглядевшись, Вадим поставил свои увесистые сумки на пол покрытый линолеум с кирпичным узором, и сделал несколько шагов по комнате.
- Всем доброго утра! – приветливо сказал школьник.
Среди нескольких сонных подростков наиболее бодрый и решительный, как казалось на первый взгляд подошёл к новенькому.
- Если я правильно понимаю, вы и есть тот самый многоуважаемый вылезший из глухого Болота Леший – Вадим... Шулер? – с явной беззаботностью и почти ехидной улыбкой на лице спросил новый сосед по спальне.
Несколько коротких секунд спустя, новенький поднял свой загадочный взгляд на собеседника и со смелой усмешкой ответил:
- А если я не ошибаюсь, вы тот самый неунывающий, вечно не перестающий говорить весельчак-шутник, который способен позвонить тебе за границу в три часа ночи без повода и придумать кличку за пол минуты общения. Обрадуй меня – скажи, что я прав.
Повернув голову влево, в сторону остальных мальчишек, новый знакомый сделал удивлённый жест одной рукой, а вторую подал Вадиму.
Он пожал руку новому однокласснику, и вдруг резко отдёрнул руку.
- Ты не ошибся, насчёт меня, - с искренни радостным смехом ответил шутник.
Новенький поднял руку, и повернул ладонь внутренней стороной к лицу.
- «Шулер», - прочитал Вадим, и всё также спокойно спросил:
- Как ты это сделал?
- Учись, на руке у меня двухсторонний скотч, а клейкая сторона у тебя. Простейший фокус, от самого Дирижёра. Всё идёт хорошо, всё идёт по плану! – со смехом в словах ответил шутник и открыл свою тумбочку.
Новый знакомый по прозвищу Дирижёр представлял собой довольно непредсказуемого и непоследовательного человека. Люди из его окружения – в том числе более старшие ученики почти никогда не могли точно предсказать следующее действие самопровозглашённого короля шуток и розыгрышей. Василий, а именно так звали мальчика носил тёмно-синие широкие брюки. Слегка худощавый торс покрывала почти наполовину расстёгнутая рубашка, а поверх неё свободно наброшенный синий пиджак. Немного растрёпанные светло-коричневые волосы и наполовину выправленная рубашка выставляла мальчика в неприглядном свете, когда он забывал привести себя в порядок. Сегодня именно один из таких «крайне редких» дней, и поэтому внешний вид шутника в сочетании с его розыгрышем вызвали у Вадима не самые лучшие впечатления о новом знакомом.
Нерадивый шутник достал из тумбочки какую-то белую коробочку напоминающую музыкальную шкатулку. Она была вся разукрашена разными видами росписей славянских народов и набита определённо фальшивыми драгоценными камнями. Деревянная ручка шкатулки, обшитая сверху красным стеклом, привлекала внимание больше всего. Василий сделал несколько шагов к новому однокласснику, и достав из-за пазухи какую-то деревянную палочку, очень напоминающую волшебные из многих популярных фэнтезийных европейских фильмов, сказал:
- Смотри сюда и прочувствуй силу волшебства.
Он произнёс эти небрежные лёгкие слова с сарказмом, надеясь ввести Вадима в заблуждение и принести жажду узнать тайну шкатулки вместе с ожиданием утоления любопытства. Дирижёр таким необычным образом хотел произвести на нового ученика положительное и дружелюбное впечатление о себе. С виду походивший на юродивого и самовлюблённого клоуна, шутник напротив являлся очень покладистым вежливым и дружелюбным ребёнком. 
- Ты, Гарри Поттер, что ли местный? – спросил заинтригованный Вадим, и присмотрелся к шкатулке.
- Да, нет, я местный глава пожирателей. Только не смерти, как в книжках, а смеха, - ответил торжественно с гордостью Дирижёр и начал крутить деревянную палочку в руках также, как ученики иногда крутят пальцами ручки. 
Он положил коробочку на ладонь одной руки и протянул загадочный сундучок Вадиму. Второй рукой он ещё раз прокрутил внушительного размера палочку, и навёл «орудие магических преступлений» на шкатулку.
Несколько секунд помявшись, как будто не зная, что бы сказать – придумать посозвучнее, находчивый фантазёр радостно воскликнул:
- Music play!
Мгновенье спустя была слышна нарастающая драматичная, и даже немного устрашающая мелодия.
- Если я не ошибаюсь, Сергей Рахманинов «Остров мёртвых»? – спросил не впечатлённый новенький, и отвёл надменный взгляд.
- Да, ты не ошибся. Молодец, угадал, а теперь смотри! – сказал Василий, радостно расхаживая по спальне.
-  Music change! – восторженно провозгласил настойчивый Дирижёр.
Вдруг заиграла другая, менее тревожная и более романтичная музыка. Вадим смотрел на это без удивления или восторга, но с неясным желанием похвалить умелого фокусника и как будто с гордостью за место, в которое пришёл учиться. Новый одноклассник перевёл свой вдумчивый взгляд на раскрытую ладонь Василия и на исполняющую приятную музыку шкатулку, ровно лежащую на поверхности её внутренней стороны. Шиллер немного потупил ничем нестеснённый прямой взгляд, и сказал:
- Хороший фокус, но главное ровный, не подкопаешься. Такой ровный, ну, как… дороги, где-нибудь в Барабинске, или в «Болоте» моём. Да, вообще в области. Ну, короче, ты понял, в России.
Слегка удивлённый и столь же немного расстроенный Дирижёр резко и кратко ответил:
- Смотри, показываю ещё раз!
Василий резко и даже как-то нервозно вздёрнул рукой в которой лежала музыкальная коробочка, прокрутил свободной рукой палочку не один как прежде, а два раза, и зазвенела новая теперь патриотическая слегка торжественная музыка.
Вадим как будто сдерживаясь хотел что-то сказать, но повернув голову в сторону нескольких пристально смотрящих на него новых одноклассников, лишь неубедительно и натянуто восторженно улыбнулся.
- Ладно, признаю, удивил, чем у вас ещё здесь занимаются? – спросил новенький переводя тему.
- У меня не хватит времени, чтобы описать наш скромный распорядок дня в этой школе, - саркастически ответил Вася.
- Ясно. Этой фразой ты донёс до меня две вещи: здесь полно противоречий – они просто на каждом шагу здесь видимо, и главный шутник школы судя по всему ещё и главный её лентяй – раз вместо нормального объяснения несколькими короткими словами решил всю обстановку в школе описать, - сказал новый ученик с шутливой усмешкой, и едва насилу содрав накрепко приклеенную на двухсторонний липкий скотч наполовину помятую записку, снова взял сумки в руки, и пошёл к дальнему трёхдверному шкафу.   
  Перекинув все нетяжёлые сумки в одну руку, Вадим открыл левую раздвижную дверь шкафа, и быстро на время скинув все вещи на самое дно, спросил Василия:    
- Слушай, Вася, какая кровать свободна?
- Вон, в углу стоит. Там раньше другая стояла, но увы, однажды кое-кто… - Дирижёр язвительно посмотрел на одного из своих одноклассников, - решил основательно проверить её на прочность, - ответил неглубоко задумавшийся над чем-то теперь уже более серьёзно и располагающе выглядящий шутник.
Подойдя к кровати и рядом стоящей светло-коричневой тумбочке, Вадим открыл широкую одинарную дверку, и увидев несколько глянцевых журналов, лежащих на верхней полке, неспешно наклонился и вытащил один из них. Несколько секунд подержав и покрутив журнал в руках, Шиллер спросил:
- Это, чё?
Повернувшись в сторону одноклассника и быстро подойдя к нему, удивлённый Василий ответил:
 - Журналы «The New York Times». Интересуемся новостями из-за океана. Любим почитать на досуге.
Дирижёр теперь уже менее весёлый, радостный и беззаботный быстро дал сомнительный ответ, очевидно пытаясь как можно быстрее забрать толстую стопку журналов.
  Вадим ещё раз чуть заметно бросил взгляд на белый журнал, и сказал:
  - Какой «New York Times»? Я, по-твоему, в параллельной вселенной родился и учился там же? Молодцы, хорошее место нашли, чтоб спрятать!
Он пролистал бело-золотистый журнал до самого конца, и перевернув последнюю страницу, весело добавил:
- «Звёзды Голливуда». А почему все мужские фотки вырваны-то?
- А мы их в соседнее крыло девчонкам отнесли. Джонни Депп, Бред Питт, Дэниел Редклифф - и все молодые, на пике популярности и карьеры. Это всё их профиль. Анджелина Джоли, Дженнифер Лопес, Ева Грин – вот это уже наша область. Ну, ты, понимаешь – заказали сразу две пачки журналов: одну себе оставили, а другую восьмому классу отнесли. Но это ещё не всё. Ты, представь, там ещё и мужики были – ну, мы и решили девчонок с обоих классов порадовать, - подробно объяснил снова приободрённый Василий, и забрал журнал.
- Это всё хорошо конечно, и я бы тоже не отказался от эксклюзивного для школы журнальчика, но вам придётся с вашей блестящей бумажной кипой переезжать, мне же надо куда-то вещи складывать, – сказал немного требовательным, но в тоже время спокойным и дружелюбным голосом Вадим и жестом руки указал на открытую тумбочку.
- Ну, куда мы их девать будем, под одежду спрячем что ли? – спросил немного встревоженный Дирижёр.
- Да, я-то откуда знаю? Вон, хоть в школьном буфете, - шутливо с улыбкой предложил Шиллер и вытащил стопку журналов, протягивая её однокласснику.
- Забирай, давай. Они мне пол тумбочки займут.

Тут из другого угла большой комнаты к ним подошёл ещё один новый одноклассник Вадима – Куликов Максим. Он был как показалось Вадиму очень щепетильным и интеллигентным человеком, поскольку, будучи красиво и аккуратно – будто с иголочки одетым, вызывал именно такое впечатление при первом взгляде. Юноша носил чёрные немного узкие брюки и заправленную внутрь белую рубашку, застёгнутую маленькими пуговицами с серебряным отливом. Светло-русые густые волосы, уложенные набок, и бледная довольно нежная кожа привлекательного мальчика притягивала к нему положительное внимание, и помогали юному Максиму располагать к себе людей.
- Слышь, новенький, я понимаю, что у вас в вашей дыре может и не объясняют, что со своей коряво написанной библией в чужую церковь лезут только дебилы, но лично я в этом не виноват. И лезть в наши правила, а тем более диктовать здесь свои я тебе не позволю. Положи журналы обратно в тумбочку! Потеснишься как-нибудь, - хмуро сдвинув брови, требовательно и сердито с недовольство проговорил Максим.
Вадим будто в ожидании неприятности аккуратно положил стопку журналов на тумбочки, и сняв свой чёрный пиджак, скинул его на кровать.
- Как-нибудь? Может просто найдёте новое место и никаких проблем? – уже более серьёзно и настойчиво ответил новенький.
Вася, стоя возле Максима, и повернув свой встревоженный и чем-то настороженный взгляд в его сторону спокойно, но неуверенно сказал:
- Да, ладно, Макс. Сдалось тебе это место? Всё равно его скоро нашёл бы кто-то из техничек. Перепрячем, да и дело с концом. В буфете кстати - отличная идея. Там кладовка есть… или подсобка, точно не знаю. Туда Раиса Сергеевна с прошлого года не лазит, потому что завхоз помещение под склад сломанной мебели занял – правда чинить её никто не собирается.
- Ты соображаешь, что говоришь, Грузнов, какой буфет? Если они нам понадобятся, как ты их доставать будешь? Может силой мысли из кладовки сюда притянешь, а гений? – сказал уже достаточно сильно раздражённый Куликов более грубым голосом, чем прежде, и перевёл свой взгляд на Вадика, устремив его точно ему в глаза.
Пытаясь как можно быстрее прекратить нарастающий спор, и наладить ситуацию, Дирижёр начал уверенно и громко говорить:
- Да, никаких неудобств. Раиса Сергеевна в час десять уходит на обед. Ну, тогда по необходимости и будем каждый брать из кладовки. Она не закрыта, только находится за кассой…
- Да, и ещё буфетчица, когда уходит на обед забирает с собой ключи. Чушь хватит нести, - резко оборвал его Максим.
Около полу минуты помолчав, Василий снова предложил идею:
- Не, прошлое предложение отпадает. Нам неоткуда ключи от подсобки брать. А вот за батареей возле окна припрятать – вот этот вариант. Всё равны мы в буфет почти каждый раз ходим. Ну, пусть, кто-то из нас не сходит. Попросит журнал принести, и мы принесём. За батареей ничего не видно – никто не узнает. Осталось только спрятать.
Раздражённый Максим успокоился, еле заметно кивнул, и уже почти согласившись посмотрел на Вадима. Надменно усмехнувшись, он сделал пол шага в сторону Шиллера, и с пренебрежением сказал:
- Всё равно это лишний гемор. Он мне вообще н нужен, да, я думаю и тебе тоже. Вон, потесним этого… - Максим удержался грубого ругательства, - ничего с ним не случится.
Выражение лица Вадима незначительно, но всё же заметно изменилось. Он спокойно и неподвижно стоял напротив собеседников. Сверлящим пронизывающим с ног до головы взглядом новенький оглядывал Куликова. Вася Грузнов уже не интересовал его. Весь его хоровод мыслей занимал только один Максим и то, как разрешить резко возникший на почти пустом месте конфликт с ним. Постояв так несколько мгновений словно окаменевший от потаённой сдерживаемой им словесной агрессии, Шиллер без раздражения, а напротив спокойно и уверенно сказал:
- Максим, ты сказал, что я пытаюсь нагло диктовать свои правила, из своей библии в чужой церкви, но ты чуть-чуть ошибся – в двух вещах. Первое – не в церкви, а в монастыре. Ну, а второе – это то, что как бы тебе не хотелось и не было обидно, теперь я тоже являюсь частью вашего монастыря. Можно сказать, я новый монах в вашей божьей обители.
Язвительная улыбка на высокомерно состроенном выражении лица Максима сменилась на укоризненную сердито и грозно выглядящую гримасу. Он неспешно подходил к Шиллеру, и приблизившись настолько близко, что до собеседника можно было дотянуться рукой, разозлённый ситуацией медленно механическим голосом проговорил: 
- Слышь ты, монах из аббатства, в этом классе я решаю, кто, чем является. Журналы положил, и закрылся, пока я тебе рожу не обтесал.
Не чуть не испугавшись, а наоборот, как будто значительно приободрившись, со смехом, юмористическим настроем и без капли страха или сковывающей робости, выразительно и вызывающе проговорил: 
- Я так понял, ты местный вечно злорадствующий авторитет класса. Прости, что с незыблемым уважением сразу же смирно не поклонился тебе. Просто ты так похож на самодовольного и заурядного придурковатого недо-злодея, а не на серьёзного крутого чувака. Да, и ещё прости, что не боюсь твоего голоса, и… это даже на угрозу не тянет - скорее предупреждения. Ты в следующий раз, когда очень сильно захочешь меня припугнуть, если, конечно, так мега-крут, присылай кого-нибудь другого поговорить, а то твой устрашающий ультразвуковой голос моментально сразит меня наповал.
После сказанных нескольких унизительных для непривыкшего слышать подобное Максима предложений, все ученики почти с минуту в яром любопытстве и удивлении неподвижно стояли, словно оцепеневшие. Одноклассники от неожиданности и нескрываемого, явно неподдельного интереса не отрывали взгляды от участников быстро нарастающего конфликта. Все буквально две минуты назад занимавшиеся своими обыденными утренними делами школьники, ещё находящиеся в спальне, теперь внимательно не отрываясь наблюдали за ситуацией. 
До гневного безумия раздражённый и раздосадованный неудачной попыткой указать Вадиму «на его место» Максим ещё сердитей и высокомерней холодно, но очевидно едва сдерживая сильную злость прокричал:
- Заткнулся бы ты лучше, недоумок! Оглянуться не успеешь, как я тебе лично по твоей тупой тыкве настучу.
Эти слова вылетели у него, как с уже с нескрываемой злостью, так и с неуверенностью и сомнением. Дело в том, что смотря на уверенного, и значительно превосходящего его по габаритам Вадима, Куликов всё больше сомневался в своей способности дать ему достойный отпор в честной драке.
- А, я к тебе и вообще не лез, блатной ты наш – ты сам ко мне прицепился. Если надо, я журналы помогу спрятать, но хранить их у себя в тумбочке не буду. Если не устраивает – не моя проблема. Сам решай свои ничтожные сомнительные делишки, но не за мой счёт. Мне лично на тебя и твой мнимый авторитет вообще до звезды, - гневно ответил Вадим, отвёл взгляд от порядком надоевшего ему Куликова, переведя его на следящую за ними толпу. 
Больше не намеривавшийся ждать подходящего момента Максим, решился напасть на отвлёкшегося на других своих одноклассников и потерявшего бдительность Шиллера.
Мгновение, и он нанёс лёгкий удар в грудь Вадима. Тот почувствовал не значительную, но всё же ощутимую боль. Не обратив на неё никакого внимания, он резко повернул освирепевшие глаза на Максима, и приготовился ко второму удару.
  - Чё ты вылупился на меня? Ещё не понял – тебе здесь не рады! – уже с большой уверенностью и силой в голосе крикнул Куликов, и выбросив руку вперёд, попытался нанести следующий решающий твёрдый и тяжёлый удар.
Он попытался нанести удар Шиллеру в область глаза, чтобы опозорить его в первый день обучения в новой в школе и навредить его репутации. Но Вадим среагировал быстрее, и не смотря на внушительную скорость и реакцию оппонента, смог удержать стремящийся удар. Левой рукой схватив Максима за запястье, новенький к большому удивлению для всех надавил на несколько секунд назад ударившую его руку, и Куликов резко склонился вправо.
Смотря на всех присутствующих в комнате, и не желая вызвав к себе негативные впечатления настроить их против себя, Вадим разжал захват руки соперника, намереваясь прекратить драку.
Поражённого необычной, для большинства подростков такого возраста физической силой вдруг посетила мирная мысль о «переговорах».
- Молодец, Шулер! Хорошая реакция. А ты у нас силён, как я посмотрю! – громко, выразительно, но для большинства находящихся в комнате очевидно, что совершенно не искренни, начал говорить Максим.
Одним из таких людей, которым показалось, неискренность и неправдивость только что сказанных слов был и Вадим Шиллер. Он немного посмотрел на несколько успокоившегося, но уже менее гордого Максима, и отведя от него пристальный неодобрительный взгляд, недоверчиво ответил:
- Угу. Как видишь. Можешь не волноваться – журналы я спрятать помогу, куда пожелаете. Слово картёжника.
Новенький, не торопясь угрожающей походкой приближался к только что отдышавшемуся от непродолжительной драки. Некоторые ученики, находящиеся в спальни - среди которых был и Василий, настороженно и без прежнего интереса к нарастающей драке начали пытаться остановить уже почти угаснувший конфликт.
Вадим приблизился к Куликову на расстояние полуметра, и протянул ему руку, снова взглянув ему в глаза, теперь уже с дружелюбным выражением лица. 
Максим со злостью и диким негодованием презрительно улыбнулся. Быстро промелькнувшая улыбка тут же исчезла, и он приятельским и внушающим доверие взглядом окинув напротив стоящего собеседника, молча вытянув руку вперёд
 - «Куда ты денешься, ничтожество». Конечно, спасибо! – с миловидным видом ответил Макс, и пожал руку собеседника.

Глава III

День знакомств, неловкостей и новых впечатлений

«Ощущение полученные при первой встречи играет значительную роль в дальнейшем восприятие человека как личности окружающими».
Спустя почти двадцать скучных, но кратких минут размещения принесённых на долгое время с собой в школу вещей по самым удобным местам, новенький поняв, что в спальне кроме него никого не осталось, решил пройтись по зданию и как можно лучше ознакомиться с атмосферой и неформальными устоями среди учеников.
В одной из сумок шестиклассника были несколько обязательно требуемых администрацией школы комплектов школьной, спортивной и повседневной – внеурочной формы.  В других лежали принадлежности необходимые для изучения предметов шестого класса, недорогие беспроводные наушники фирмы «Xiaomi», чёрный старый телефон той же фирмы с потёртым полуразбитым защитным стеклом и толстая широкая увесистая тетрадь в твёрдом тёмно-сером – почти чёрном переплёте. На обложке загадочной тетради были заметны всяческие узоры и характерные для западной культуры росписи. По краям тетрадь обрамляла испещрённая узорами аккуратно выбитая золотистой краской изящная рамка с такими же символами западной исторической направленности по углам.
Бегло пройдясь глазами по расписанию уроков на сегодняшний день, новенький взял нужные вещи, и осматриваясь по сторонам, слегка ускоренным шагом вышел из спальни.
Торопясь как можно скорее встретиться и познакомиться со свои новым классом и абсолютно всеми без исключения интересующими его учениками, Вадим спешно пошёл по длинному коридору, интерьер которого был максимально направлен на современность и коллективные пожелания обучающихся. Обходя десятки толпившихся в широком проходе коридора старшеклассников и вместе с тем здороваясь с некоторыми из них, он старался впитать всю возможную поступающую ему информацию обращал внимания даже на самые незначительные жесты, формы обращения и речь окружающих его людей.
Немного замедлив скорость шага и пройдя спальню девятого «Б» класса, позади себя Шиллер услышал тяжёлый и басистый, но при этом приятный и дружелюбный голос. Мальчик обернулся и увидел высокорослого тучного юношу лет пятнадцати. Молодой человек был одет не лучше и не хуже остальной массы школьников. Такая же непримечательная и не отличающаяся особым изыском и красотой одежда – тёмно-голубая слега помятая рубашка с коротким рукавом, запачканным синей пастой воротником, тёмно-серые длинные едва ли не волочащиеся по земле брюки и прошлогодние большие чёрные туфли. На левой руке юноши были надеты чёрные корейские часы, а на шее висела тонкая еле заметная серебряная цепочка. Он был коротко и просто острижен, что предавало ему немного агрессивный и грозный вид.
- Здорова! Большаков Женя, восьмой «Б», - протянув руку, приветствуя нового воспитанника школы сказал высокий восьмиклассник, - ты – Вадик, верно?
  Вадим дружелюбным и непринуждённым взглядом без стеснения посмотрел на однокашника. Хоть в его внешнем виде не было никаких признаков сомнения или неуверенности, но всё же в голове тут же закрутилась мысль. Она пронеслась за пару секунд, но за это короткое время Шиллер всё же успел ответить, не заставляя собеседника ждать и не выдавая лёгкой неуверенности.
- «Вряд ли это совпадение, что этот Женя знает моё имя, ведь я – новенький шестого класса, а не школьная знаменитость. Что если этот трусливый клоун Куликов или кто-то другой – пусть даже Вася Дирижёр нажаловался про меня этому громиле Большакову, и тот решил вступиться за дружка. Сомневаюсь, что с этим терминатором, который, наверное, в спортзале людей вместе с тренажёрами над собой таскает получится также, как с Максимом. Да и устраивать полноценную драку у всех на виду в первый день прибывания в самой престижной школе в России, ещё и унижаться в случае более чем весьма вероятного поражения. Короче, скажу этому амбалу, что это я. Если что увернусь как-нибудь. Не стоять же как вкопанный и молчать», - быстро подумав, решил насторожившийся Вадик, и тоже сделав дружественный жест, поздоровался.
- Да, это – я, - ответил Шиллер, и спокойно и прямо глядя на собеседника, сконцентрировался на его движения.
Но вдруг несмотря на полную готовность новенького к нежеланному конфликту с новым знакомым, к большому и счастливому удивлению Вадима, Большаков не хотел ни сориться ни драться с ним.
Восьмиклассник определённо искренни приветливо улыбнулся и окинув новенького весёлым приятельским взглядом, негромко сказал:
- Так значит, это ты - тот самый силач Вадик, что как говорили твои новые изумлённые одноклассники бесстрашно ответил на предупреждения Макса, смог защититься и даже дать впечатляюще достойный отпор. Главное, уметь с самого начала правильно преподнести и поставить себя. Будь уверен, ответив колкостью Максиму, а не, как это у нас называется… - Большаков едва заметно стесняясь прокашлялся, - прогнулся под него, принесёт тебе кое-какую маломальскую популярность в стенах нашей школы.
Вадим с заметным только для него самого в сердце облегчением спокойно выдохнул, и пожав руку Жене, почти в два с половиной раза превосходящему его по габаритам, добродушно и даже немного виновато почти по-дружески сказал:
- Надо же, как неожиданно. Если честно, едва завидев тебя, первая мысль, что пришла мне в голову была о том, что именно Куликов прислал тебя за мной. Думал, что ты мне щас шею сворачивать будешь. Я на второй этаж, к своим. Ещё увидимся. Приятно было познакомиться!
- Давай, до встречи! –  ещё раз приятельски улыбнувшись, и хлопнув Вадика по плечу, сказал Большаков, и разошлись в разные стороны.
  Длинная каменная немного крутая лестница, по которой спускался Вадим вся – начиная от твёрдых блестящих ступеней и заканчивая завивающимися на своих концах перилами кофейного цвета была мастерски исписана в ажурную узорчатую роспись самими же учениками школы. Эти поражающие глаз своей изящной красотой и тонкостью детальной прорисовки стилизованные узоры не оставили без внимания и сильно заинтересовали Шиллера. Достаточно медленно для него, Вадим проходил по ступеням, стараясь как можно детальнее и тщательнее рассмотреть впечатляющие гравировки.
Изрядно удивлённый и несколько поражённый увиденным шестиклассник перевёл взгляд на стены школы, и к его ещё большей восторженной искренней радости, все они были разукрашены в ещё более яркие и красочные сюжетные композиции. На почти каждом сантиметре некогда серых бетонных усыпанных бесцветной извёсткой стен сеяли изображения различных природных и городских пейзажей, реально существующих и фантастических хищных и травоядный зверей, птиц и рыб. Где-то в дальних уголках непомерно большого в сравнении с обыкновенной   школой здания, только одна художественная композиция занимала несколько метров в длину. Такими были изображения огромных китайских драконов, везущих на себе по звёздному небу их бесконечно путешествующих по миру всадников, необычайно громадная и тяжелейшая золотая корона, усеянная тысячами ослепительно блестящих бриллиантов, гармонично образующих подобие церковного купола над головой носителя и другие поразительные красочные шедевры.
Ещё несколько минут полюбовавшись красотой неведомо кем написанных картин, новенький посмотрел на электронные часы в телефоне, и решив, что пора идти в класс, направился в сторону своего кабинета.
Пройдя несколько метров по коридору среди оживлённой толпы незнакомых учеников, он понял, что забыл номер нужного кабинета. Он помнил только то, что это должен был быть кабинет английского языка. Немного побродив по обширным коридорам второго этаже, Вадим всё же нашёл нужный класс – шестой «А», и зайдя в него, приветливо поздоровался со всеми присутствующими:
- Всем привет!
Все, кто видел Вадима в спальне теперь оглядывали его с ещё большим интересом, а некоторые даже хотели поинтересоваться происхождением его немецкой фамилии.
Несмотря на то, что лицо Вадима не обладала ярко выраженными грубыми чертами и он сам был ещё совсем юн, его каменный холодный нередко поражающие своей серьёзностью и как будто даже отчуждённостью от внешней среды взгляд, часто вызывал недоумение, а иногда даже потаённый страх у многих людей. Мальчик воспитывался в совершенно обычной российской семье со строгой, но тёплой атмосферой домашнего очага. Он был вторым ребёнком в семье – сыном чистокровного немца -Вольфрама и коренной чеченки – Мадины, любящих друг друга больше собственной жизни, нарушивших множество запретов и прошедших множество неприятностей вместе на пути к своей свадьбе и безмерному счастью.  Шиллер в отличии от многих своих ровесников с самого детства рос самостоятельным, почти независимым и приспособленным ко многим житейским делам. Вадим был располагающим и симпатичным мечтательным молодым человеком, но он был очень недоверчив, немного упрям и даже в какой-то мере слегка заносчив. Под тяжёлой, толстой вуалью его саркастичных безобидных и весёлых шуток, верностью своему новому коллективу и неподдельным дружелюбием, скрывалось максимально старательно и жёстко подавляемое Шиллером зарождающиеся проблески тщеславия.
Немного поводя взглядом в поисках знакомых лиц, Вадим заметил Василия, подошёл к нему, и столкнувшись глазами с ещё несколькими учениками, вежливо спросил:
- Какая парта свободна?
  - Вон та, третья от начала в левом ряду. Ты, там садись на левое место – на правом Эвелина сидит, - нервно оглядываясь, осторожно ответил Василий Грузнов, и Вадим прошёл к своему месту.
Буквально через несколько секунд в толпе появился русоволосый Максим. Он высокомерно оглядел всех, и кинув презрительный взгляд на одноклассника, на глазах у всех спросил его: - Что же, Дирижёр, теперь, как я понимаю, ты будешь махать своей палкой только туда, куда скажет этот нищеброд из Болота, живущих где-то на задворках области?
Растерянный и даже несколько напуганный Грузнов мгновенно встал как вкопанный. Но вспомнив инцидент, произошедший в спальне между новеньким и Куликовым, Вася вдруг почувствовал в себе давно не посещавший его большой прилив решимости и ни за что не пришедший бы к нему без участия Вадима. Вдруг резко пронизавшая напуганного шутника смелость и решимость, сменилась на незыблемую уверенность в собственных моральных силах, достаточных для того, чтобы дать ответ, который бы моментально успокоил неугомонного одноклассника.
- Куликов, поскольку всем знающим меня людям известно о том, что я далёк от тех якобы благородных дел, которые ты здесь пытаешься проворачивать и также о том, что я беспристрастен в отношении принятия сторон в любых твоих конфликтах, я могу с уверенностью заявить, что делаю только то, что поможет моей дальнейшей карьере фокусника. Я как и всегда не изменю своим принципам и воздержусь от участия в твоих бессмысленных авантюрах. К тому же – Вадик первым не нарывался и согласился помочь с журналами.
Максим, удивлённый столь решительным и твёрдым ответом своего одноклассника. сделал угрожающий шаг в сторону Грузнова, и в этот раз легко сдержав злость и явное отвращение к новому члену коллектива, язвительно ответил:
 - Ха, надеешься твоей новый кореш из захолустья прикроет тебя перед «ним»?
Было крайне забавно слышать очень часто повторяющуюся речь Куликова о его мнимом превосходстве над новеньким в плане бюджета и уровня жизни. Это было при том, что последний жил хоть и не в роскошной вилле или доме, но всё же явно находился далеко от черты бедности. Вадим и его семья жили в трёхкомнатной квартире на одной из заурядных улочек маленького городишки Болотное, а Максим и его родители в однокомнатной квартире в центре Новосибирска. Так что всё его мнимое превосходство над другими определялось только по географическим координатам места проживания.
Тем временем Шиллер прекрасно слышал их разговор. Ему было любопытно, что будет дальше и поэтому он решил не вмешиваться. Больше всего его заинтересовала фраза Куликова «прикроет перед ним». 
- «Кто – он? Может какой-нибудь ещё местный двухметровый амбал, а может к росту и внешности это никак не относится», - начал думать Вадим, мгновенно прокручивая разные варианты в голове.
Приготавливаясь к урокам и оглядывая класс, он внимательно слушал разговор двух одноклассников, и ждал, что Василий ответит на колкий вопрос Максима.
- Это и не за чем. Я сам в состоянии ответить за себя. Ты бы лучше за себя беспокоился. Не ты ли ещё недавно просил нас с Костяном прикрыть тебя? – столь же остро ответил Дирижёр, и с важным видом опёрся на столешницу парты.
  Вдруг среди нескольких одноклассников вперёд вышел невысокий и очень худой светловолосый и голубоглазый мальчишка. Его светло-серая рубашка с коротким рукавом едва ли не блестела – настолько тщательно она была выстирана и старательно выглажена. Его бледноватое лицо было покрыто веснушками, а короткие светло-русые волосы лежали прямо ровным слоем. Это и был Костя. Он с нескрываемой злостью и обидой посмотрел в глаза Максима, и встал рядом с Василием.
- Мы подставились за тебя под удар. Мы с Дирижёром надеялись на хоть какую-то благодарность. Вместо этого, ты просто ещё больше опустил нас в его глазах, - дрожащим от злости голосом произнёс мальчик.
- Надо же, вспомнили благодарность. Вспомните ли вы её, когда вы и ваш новый друг Вадик не сможете спрятать журналы и прибежите за помощью ко мне? А, что касается той истории с учебниками, то позволь заметить – твоя любимая Ася тоже была со мной. Скажи спасибо, что я и твою красотку ему не сдал. Может я ошибся? А то ещё не поздно. Сомневаюсь, что кто-то будет разбираться. Он поверит мне, ты ведь сам знаешь, Константин, не так ли? – ни капли не остерегаясь неодобрения коллектива самоуверенно сказал Куликов.
От неконтролируемой ярости и как показалось Вадиму некого подобия безысходности, Костя сжал кулаки, и почти на грани крика с раздражением ответил:
- Не смей, тварюга! Сделаешь и я тебя за школой в колодце утоплю!
- Ой, ой, ой, а не я это сказал. Угрожаешь мне, да ещё при свидетелях. Ты бы меньше с Аськой общался, а то её тупость видимо передаётся через телесный контакт, - ехидно улыбнувшись ответил Максим, и уже окончательно вывел Костю из себя.
Этой хоть и банальной издевательской злой шуткой, Куликов мгновенно спровоцировал его на драку. Посчитав эти слова оскорблением его одноклассницы и вместе с тем любимой девушки Аси, он выставил оба кулака вперёд приняв боевую стойку. Ещё секунда и завязалась бы драка выйти из которой победителем у Кости не было ни малейшего шанса. Взбешённый словами одноклассника, он уже хотел наброситься на него, но Вася, крепко стоявший рядом с Костей, к счастью, остановил его, перекрыв рукой путь к неприятелю.
- Не надо, Костян. Не ведись на его провокацию. А ты вали отсюда, вихревская шестёрка. Иди стучи и проси помощи. Только посмотрим, что он скажет, когда узнает, что ты развязал драку и не смог её закончить, - с неистовым отвращением и злостью сказал Дирижёр.
  Эти громкие слова, очевидно чем-то задели прежде уверенного в себе Максима, и надменная улыбка на его лице сменилась на озлобленную гневную гримасу. В тот же момент из толпы показалась удивлённая Ася – видимо она только что пришла. Она настороженно смотрела на едва ли не бившегося в конвульсиях он своего гнева и осознания собственной беспомощности Максима и хотела, что-то сказать, но тот перебил её:
  - С тобой, предательский гнус, - обращаясь к Васе говорил он, - мы ещё побазарим как-нибудь, а что касается тебя, «святой» ты наш Константин, и твоей наивной дурочки Аси, ради которой ты залез в задницу, то будь уверен, она ответит за твои сегодняшние действия.
После этих слов расталкивая всех присутствующих Куликов поспешно удалился из кабинета до самого звонка.
Весьма встревоженная Ася подошла к Косте и стоящему рядом с ним Васе, и тихо, почти шёпотом спросила: 
- Что ему опять надо? По-моему, об истории в библиотеке он обещал больше никогда не вспоминать. Тем более, сам же и был виноват!   
  Ася Ларина была стройной тринадцатилетней девушкой среднего роста с прямыми длинными почти блестящими тёмно-коричневым цветом волосами. На ней была стандартная ничем непримечательная школьная форма, никак не выделяющая её среди других учениц. На её запястье были видны электронные наручные часы, а на шее тонкая золотая цепочка с медальоном, изображающим её осенний знак зодиака – Деву.
Слегка приобняв Асю, Костя, пытаясь успокоить её с заметной для всех включая него неуверенностью сказал:
- Всё будет норм! Его слова - пустой трёп.
Наблюдающий за этим Вадим проникся интересом и любопытством к тайне происходящего. Шиллер чётко осознавал, что он знает о новой школе совсем мало, и что здесь ему ещё предстоит сыграть какую-то роль. Она был уверен, что его новый неугомонный злопамятный одноклассник непременно припомнить ему случай в спальне в гораздо более неприятной форме.
Смотря на всю картину произошедшего со стороны, Вадим чувствовал жалость больше к Асе. нежели к Косте. Он был разочарован, увидев то, как легко он впал в ярость и позволил спровоцировать себя на драку. Ещё одним качеством Вадима была чрезвычайно большая требовательность к силе всех мужчин от мала, до велика. Шиллер всю свою жизнь считал, что каждый уважающий себя юноша, парень или мужчина всегда должен стойко переносить все беды и трудности, встречающиеся на пути и преодолевать препятствия, уготованные судьбой. Для себя и других он считал позором какие-либо проявления слабости и безвольности. Хоть этого и не было заметно при общении, но в душе, Вадим всегда восхищался силой, упорством и выдержкой успешных людей и с презрением относился ко всем обладателям качеств, считаемых им присущими слабакам.
Кабинет английского языка. в котором расположился шестой «А» класс, представлял собой большую комнату с пятнадцатью партами, несколькими стеллажами и шкафами и одними учительским столом. Большая часть школьной мебели имела многие разные коричневые оттенки - от бледно-бежевого, до тёмно-бурого цвета. Напротив парт висела большая классная доска. На одной части стен кабинета висели карты Великобритании, США и некоторых островов с англоговорящим населением, на другой портреты известных европейских художников, скульпторов и писателей, а на третей английский алфавит, фрагменты из американских газетных статей и таблицы с наименованием книг зарубежной литературы.
В своих классах ученикам разрешалось оставлять необходимые им для сегодняшних предметов учебники и тетради. Для этого в углу кабинета был специально отведён небольшой шкаф с открытыми полками без дверей. 
Сегодня первым уроком в расписании стояла алгебра, поэтому ученики взяли с собой тетради в клетку, письменные принадлежности и предметные учебники, заранее присылаемые при поступлении в школу на весь учебный год, и один за другим начали выходить из класса.
Примерно за десять минут до звонка в класс вошла молодая женщина примерно тридцатипятилетнего возраста. Это была учительница английского и французского языка – Елизавета Алексеевна – новая классная руководительница Вадима. Ещё находившийся в кабинете Шиллер успел застать свою новую преподавательницу. Это была кареглазая женщина среднего роста с тёмно-угольными волосами небольшой длины, прямо лежащими назад. Зимой она почти всегда приходила на работу в длинном тёплом пальто светло-серого цвета и в длинных чёрных сапогах. Прежде чем почти шесть лет назад прийти работать в самую престижную школу в России, ещё совсем юная Елизавета Анисимова, много лет жила в Нью-Джерси со своей семьёй, изучая иностранные языки и совершенствуя их знание. Она свободна владела тремя иностранными европейскими зыками: английским, французским и немецким. После окончания обучения за границей девушка полная надежд и амбиций спустя почти два десятка лет вернулась на Родину. Изначально она не стремилась стать педагогом, но спустя время сама подала заявку на место одного из учителей иностранного языка. После нескольких месяцев работы в средней московской школе, она была замечена министерством образования и выбрана на место профессора в не так давно открытой специальной школе номер 17 «А».
Заметив Вадима, учительница приветливо улыбнулась ему и сказала:
- Oh, guten Morgen, Vadim! Verstehen Sie mich?
Шестиклассник, несколько удивившись и немного замявшись, стараясь дать как можно более развёрнутый ответ сказал:
- Guten Morgen! Naturlich, verstehe ich Sie. Kennen Sie Deutsch? Sie, Elisabeth Alekseevna?
  Ещё раз приветливо улыбнувшись и сняв верхнюю одежду, явно впечатлившая новенького преподавательница радушно ответила:
- Елизавета Алексеевна – твоя классный руководитель. Да, я действительно неплохо владею немецким. Честно говоря, я удивлена, что ты его знаешь. Надеюсь, ты уже выбрал себе свободное место.
- Да, вон там, рядом с Эвелиной, - ответил Шиллер, указав на среднюю парту левого ряда.
  - Прекрасно. Ты не волнуйся. Тебя ребята со школой хорошо ознакомят. Привыкнешь со временем. Ну, всё, сейчас иди на урок. Что там у вас, алгебра? – сказала она, бросив взгляд за спину Вадима – на стену с расписанием.
- Да, я пойду. Спасибо большое! – вежливо ответил Шиллер и вышел из класса.
В отличии от всех российских школ, в этой добавление новых предметов происходило на один год быстрее и в более обширном объёме учебного материала. Так, например математика распределялась на два отдельных предметов: алгебру и геометрию в шестом классе, а физика и химия добавлялись в седьмом. В последующих классах обучающимся преподавались астрономия, право, экономика, тригонометрия и некоторые аспекты философии, психологии и прочих социальных наук. Также здесь можно было изучить несколько европейских языков: английский, французских, испанский, итальянский, немецкий и в более поздних классах латинский.
***
Через несколько минут уроки начались. Шестой класс почти в полном составе тихо сидел на своих местах, но учительницы в кабинете не было.
- Светлана Валерьевна, как всегда – опять опоздала. Хотя, может вообще сегодня не придёт, после каникул-то. – первой нарушив тишину, негромко сказала Эвелина.
- Да уж, любит она погулять. Об этом вон, даже наш трудовик говорил, как-то раз, когда он у неё транспортир хотел попросить, а её в школе не было. Пришлось к «Варвару» идти, - ответил из одноклассников, и встав со стула, подошёл к окну.
Он очень быстро открыл окно и сел на своё место.
- Ну, нафига, Влад? На улице минус тридцать. А если сейчас, кто-нибудь зайдёт? - спросила одна из одноклассниц, повернувшись назад, в его сторону.
Владислав Селимов был двенадцатилетним подростом, значительно выделявшимся среди своих сверстников. Этот среднего роста мальчик татарского происхождения уже на момент своего юного возраста имел чёрные, даже немного густоватые усы и некие небольшие подобия бакенбард около ушей. Черты его лица и характерный для его народности суженный разрез глаз вместе с гардеробом выбранной им одежды создавали вокруг него образ весьма импозантного, мужественного и зрелого молодого человека. Селимов был сыном умелого влиятельного бизнесмена – Абдуллы-Махмуда Селимова – одного из богатейших предпринимателей Казани. Суровый отец воспитал его, опираясь на строго установленные традиции и принципы, главными из которых были никогда не злоупотреблять силой и властью, данной ему богатством, не поддаваться соблазнительным порывам высокомерия и преумножать капитал исключительно легальными способами. Сын с детства стремился восхищать отца и надеялся однажды совершить тот поступок, что навеки бы наполнил сердце родителя гордостью за своё дитя. Он придерживался собственного уникального делового стиля, но в то же время с небольшими элементами милитари. Одежда для Влада создавалась дизайнером на заказ и сидя на нём всегда была начисто выстирана и выглажена им же.
На уроках он предпочитал сидеть в обыкновенных брюках и рубашек, ну а в повседневное время ходил в тёмных джинсах и спортивных дорогих фирменных футболках.
- Да никто не зайдёт. Не будет её сегодня. Щас, Варвар придёт, задание нам даст, - уверенно ответил Влад.
- Ты-то из какого утюга эту инфу уловил? Возле учительской что ли стоял? – сомневаясь, подозрительно спросил Тимофей Дымченко. 
- Ага, возле кабинета директора. С Ксенией Александровной на физкультуре разговаривал, ещё в декабре, до каникул. Я с ней тогда в шахматишки зарубился под чаёк. Тогда она мне и рассказала, что Светланы Валерьевны на этой неделе не будет. Она то ли в Томск, то ли куда-то ещё собиралась. К сестре вроде. Так, что щас Варвар зайдёт, скажет, что решать и считай урок прошёл.
- От тебя ничего не утаишь, Селимов. С твоей популярностью и обаянием тебе не составило бы особого труда стать старостой класса. Твои дружеские и лидерские качества очень оценила бы администрация школы, а может быть… и её неформальная власть. Как жаль, что он уже выбрал меня! – с усмешкой и нескрываемой гордостью произнёс Максим.
Повернув взгляд в сторону Куликова, и непринуждённо посмотрев на него, Владислав пренебрежительно ответил:
- Да, он хорошо умеет выбирать себе верных ущербных шестёрок-фанатиков. 
Половину класса тут же захлестнула лёгкая волна смеха, но вдруг в кабинет зашла учительница, и все умолкли.
- Всем доброе утро, шестой «А», - воодушевляюще приветствуя учеников, сказала женщина.
Все шестиклассника встали со своих мест в знак приветствия учителя.
- Садитесь, садитесь. Сегодня Светланы Валерьевны не будет. Продолжаем тему «Функции». Выполните задания номер 891, 897, 899 и 903. Тетради сдадите мне на стол – я до завтра проверю и вам раздам. Если что, я в кабинете математики, возле химии, - торопя слова проговорила учительница, и тот час, убежала в коридор, захлопнув коричневую деревянную дверь.
- Ой, опять куча примеров! Здесь решать надо пол дня, - лениво проговорила Эвелина, открывая учебник.
- Да не парься, ща решим! – решительно и легкомысленно ответил кто-то из одноклассников и Вадим, любопытствуя спросил:
- Эта учительница и есть Варвар? А за что вы её такой кличкой удостоили?
Достав из пенала ручку, широко улыбнувшись и саркастично хихикнув, сидящая рядом Эвелина ответила:
- Ну, во-первых, её зовут Варвара Борисовна.
Произнеся эти слова, она открыла тетрадь, и начала переписывать первый пример.
  - А во-вторых? - тоже начав выполнять задания, спросил Вадим.
- А, во-вторых, когда как-то раз Валентина Витальевна попросила её помочь провести открытый урок химии, она там такое файер-шоу устроила, что «Rammstein» со своими концертами завидуют и молчат в тряпочку. Вот её так и зовут… даже учителя некоторые, - со смехом, интересующимся взглядом смотря на Шиллера, ответила одноклассница.


 


 




;