Валенок судьбы 2 - Гедеонов

На пороге стоял чабан Гедеонов, мужчина с изможденным лицом, всем видом напоминающий стручок акации в засушливый год, не годный ни на что, окромя свистульки – и той паршивой.

Лёва-Штуцер не любил Гедеонова. И не за профессию даже (чабан пас людей в продуктовой очереди, в основном посадских баб, ясно дело; чужое слово прилепилось само собой, чтобы как-то отличать его от обычных пастухов), а за сволочные повадки.

Тот действительно отдавал гнильцой. Может быть в отместку за убожество свое, а может наоборот, убожество истекало из гнусной натуры. Но не станем морализировать, это никуда нас не приведет. Ограничимся этим замечанием и увидим, что лицо Льва Вениаминовича скривилось, когда на недовольное «Кто?!» он узнал по голосу чабана.

Открыв молча дверь, председатель «Бодрого чернозема» уставился словно цапля на ничтожного Гедеонова, которого был заметно выше.

Сутулый Гедеонов взглядом просился в дом, переступая в худых сапожках по скрипучим от мороза доскам крыльца.

Лев Вениаминович не желал его пускать внутрь, продолжая брезгливо щуриться и выпячивать живот, словно щит против неприятеля. Впалый, перетянутый для тепла шерстяным платком, живот Льва Вениаминовича едва не касался сдвинутых закорок бабьего чабана, словно распластавшегося по фигуре председателя, наглухо перегородившего проход в дом.

Так они стояли с полминуты в неловкой тишине, пыхтя друг на друга паром.

Первым заговорил чабан:

– Здравствуйте, Лев Вениаминович, – в глазах его мелькнуло недоброе.

«Как бы не пырнул, изувер», – подумал про себя председатель, а ответил так:

– Чем обязан, господин Гедеонов?

– В помещение бы уже пройти, невместно на морозе, не по-человечески… Весточку имею для вас.

– А вы мне отдайте ее, и я сам как мне удобно прочту.

– Весточка-то на словах, а не на бумаге.

– К чему же тогда входить? Я и тут вас прекрасно слышу.

– А к тому, что холодно стоять, – зашипел чабан, весь пружинясь. – Недоброжелательно вы гостей встречаете. Отчего?

– Коли гость не зван.

«Точно сейчас отколет чего-нибудь», – продолжил внутренний монолог Лев Вениаминович, и добавил, чтобы разрядить обстановку:

– Занят я, ужас как. Повышенные обязательства, разнарядка…

Лев Вениаминович откровенно врал. Оба знали, что это ложь.

– Ну раз обязательства… Ожидают вас, извольте знать… – тут чабан понизил голос до едва слышимого, так что ничего нам с вами не разобрать. – И к тому же срочно. Так-то вот, – добавил мерзавец и победно уставился из-под шапки.

Лев Вениаминович побелел спиной, но виду не подал, а только провалился как стоял в дом и захлопнул за собой дверь.