Дружеская поддержка

– А ты знаешь, что люди представляют тебя старухой в чёрном капюшоне, – Бог скрестил руки над головой, изображая капюшон и сморщился.

Смерть молча смотрела на него пустыми, печальными глазами.

– И обязательно с косой, – добавил Бог и засмеялся.

Он вообще любитель пошутить, только люди не замечают этого, как, впрочем, и многое другое. А Смерть, конечно, заметила, что Бог пытается её развеселить, но настроение было таким, что смеяться не хотелось. Они с Богом давно не говорили по душам, а тем более о людях, да, честно говоря, и сейчас Смерть не собиралась заводить этот разговор.
Если бы Бог сам не упомянул людей, они со Смертью скорее всего просто поиграли бы пространством, пересыпая звёздную пыль из одной галактики в другую, как в песочных часах. Или побаловались временем, перемешивая его и выбрасывая обратно в пространство, словно игральные кости, сколько там выпадет?

Кому шеш, кому беш,
а кому, бишь, и шиш...
с маслом...
эфирным...
мирры...
в этом миру всё эфимерно
неизмеримо
ни время
ни мера...
не изначально
не окончательно
не продолжительно
но замечательно
хоть не замечено
то что отмечено
то что отмеряно
бременем
времени
меры безмерные
миры безмирные
воли безвольные
силы бессильные
думы бездумные
доли бездольные
все-то пути не прямые
окольные...
кому шеш, кому беш,
а кому, бишь, и шиш...
с маслом...
эфирным...
мирры...
миру...
мир...

Но в этот раз всё сложилось иначе. И слава Богу!
Смерть давно была немного обижена на Бога, но не хотела делать ему больно и поэтому молчала, но раз уж он сам заговорил о людях, всё-таки решилась сказать:
– Мне и самой всё чаще кажется, что я превращаюсь в старуху с косой.
– Про капюшон забыла, – сказал Бог и опять засмеялся. – Чёрный!

Но Смерть не засмеялась. Без тени улыбки, она спокойно смотрела в глаза Бога.
– Мы с тобой договаривались совсем о другом.
– О другом? Вот так поворот! – Бог с искренним удивлением посмотрел на Смерть. – А о чём же мы договаривались, интересно?

Было заметно, что Бог недоволен Смертью и её настроением, но Смерть словно бы не замечала перемен в настроении Бога.

– Ты говорил, что я буду спасать души людей и освобождать их от старых изношенных тел так же, как они освобождаются от ветхой одежды. Я согласилась на эту работу только потому, что для них это должно было стать спасением и радостным обновлением. Мы договаривались, что я буду забирать их тела бережно, без боли и страданий. Так?

Бог молчал. Смерть не стала дожидаться ответа Бога и продолжила:
– Я должна была помогать людям! Ты обещал, что они будут благодарны мне за всё, что я делаю для них! А что теперь? Почему они меня боятся?

Бог попытался хоть как-то успокоить Смерть и принялся убеждать её, что люди недооценивают не только Смерть, что они и Бога-то ни во что не ставят. Он даже напомнил ей историю Иисуса, но Смерть не унималась.

– Я промолчала, когда ты перед встречей со мной начал посылать им болезни и стихийные бедствия. Ладно, думаю, раз Бог решил, значит, так надо. Терпела, но делала своё дело. А ты молчал, ты делал вид, что не замечаешь, как я страдала, когда мне приходилось забирать их души проникая в измученные, истерзанные болезнями тела. На их лицах всё реже и реже была улыбка освобождения, а всё чаще гримаса боли и страданий. Но я, дурочка, молчала! Бог с ними! И он знает, что делает! Пусть, думаю, повоспитывает их, может они и правда поумнеют! А что в результате?

Бог грустно усмехнулся, он догадывался, что когда-нибудь Смерть упрекнёт его, как это делают люди, но он решил не упрекать её в ответ. Он почти виновато сказал:

– Но ведь я действительно всегда был с ними, ты же знаешь!
– Был. Действительно. И всегда с ними. С ними! Но не со мной.

Бог впервые почувствовал, что начинает оправдываться.

– Но ты же понимаешь, что им помощь нужна больше, чем тебе.
– Не понимаю! – Смерть распалялась всё больше и больше. – Вернее, не хочу понимать! Ты думаешь о спасении всех и каждого, но только не обо мне! А ведь мы с тобой начинали вместе с нуля! Ты же сам говорил, что мы две стороны одного целого.
– Я и сейчас так говорю, – перебил её Бог.
– А ты никогда не задумывался, что я чувствую, когда вынуждена приходить к больному ребёнку или к мальчишкам на поле боя, когда они зверски убивают друг друга? Что я чувствую, когда проникаю в глаза замученных голодом и пытками людей? Никогда не думал?
–  Думал, – сдавленным голосом ответил Бог.
–  И так каждый век, так в каждой войне, так в каждой стране! Я пропитана болью, муками и несправедливостью вековой истории человечества! И я давно уже ощущаю себя не спасителем, а скорее палачом.

Бог смотрел на Смерть так, как будто рассматривал себя в зеркале.

– Я слишком устала, – тихо добавила она. – Я перестала верить в то, чем занимаюсь.

Бог не спешил с ответом, потом еле слышно произнёс:
– И я. Я тоже устал. Да и во всё то, что создал, наверное, не так уж и верю. Во всяком случае, теперь.

Смерть искренне удивилась.
– Зачем же ты всем им помогаешь?
– А ты?

Смерть ничего не ответила Богу. Она заплакала и молча уткнулась Богу в плечо.

– Ты плачешь? – Бог попытался заглянуть в глаза Смерти.
– Нет, что-то в глаз попало, – не поднимая головы, ответила она.
– Наверное, это звёздная пыль, – шёпотом сказал Бог и улыбнулся.

Он обнял Смерть и тихонько погладил её по голове. Смерть закрыла глаза и тоже улыбнулась. Они стояли и молчали.

Первым заговорил Бог.
– Конечно, я помогаю им, – сказал он, – но я не могу... не смогу им помочь. Прости.
– Не сможешь? – Смерть недоверчиво посмотрела в глаза Бога. – А мне? – утирая рукавом нос, как ребёнок спросила она.

Хм... Конечно, Бог знал, что ей уготовлено впереди, но не хотел расстраивать прильнувшую к нему Смерть. Поэтому он звонко рассмеялся, достал свой носовой платок и вытер слёзы Смерти.

– А ты мне сможешь помочь? – Бог лукаво прищурился.

Смерть улыбнулась и по-детски с готовностью закивала головой.

– Ну, вот и умница, – как-то особенно серьёзно сказал Бог и поцеловал Смерть в макушку.

А впереди их обоих ждал Рагнарёк, но об этом знал только Бог.