Непалантин

— …пять, шесть, семь… — голос старшей сестры отсчитывал секунды.
Двоюродные сестры уже выбрали лучшие места, спрятались и теперь тщательно маскировались, прикрывая себя стульями и коробками. Я беспомощно оглядывалась по сторонам.
— …двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…
Я поняла, что опять проиграю. Комок обиды подкатил к горлу.
— …девятнадцать, двадцать! Я иду искать! Кто не спрятался — сам виноват!
Я решилась на «преступление»! Распахнула дверцу старого шифоньера и проскользнула внутрь. Нам строго-настрого запретили прятаться в шифоньере, на кухне и под рабочим столом дедушки, поэтому я была уверена, что меня не найдут. Конечно, я догадывалась, чем мне грозит нарушение запретов, но сейчас это было не главным.
В шифоньере было темно и пахло нафталином. Звуки комнаты, голоса слышались приглушенно, словно из другого мира. Зато мое дыхание было громким и частым — я была счастлива своей придумкой.
Нашли одну сестру, затем другую. Это означало, что я победила! Но мне не хотелось выходить, я тихо наслаждалась победой. Устроившись поудобнее, я слушала голоса моих сестер, как вдруг кто-то осторожно погладил меня по щеке. Я начала отбиваться, пытаясь прикрыть лицо, и мои руки запутались в чем-то необыкновенно нежном и мягком. Только теперь я поняла, что случайно задела что-то из одежды, и это что-то соскользнуло с вешалки. Перебирая пальцами тонкую ткань, я пыталась представить, что это могло быть? В памяти один за другим возникали наряды мамы и бабушки, но ничего даже отдаленно не напоминало то, что я держала в руках. Я попыталась разглядеть цвет ткани, но в шкафу была кромешная темнота.
Сегодня я уже не помню, как долго я просидела в темноте, но отчетливо вижу момент, когда распахнулась дверца шифоньера, и ткань в моих руках вспыхнула цветом. Именно вспыхнула, хотя сам цвет не был ярким. Это был приглушенно голубой оттенок с едва уловимым серебристым отливом.
Я помню, как играла цветом ткань, когда мама забрала ее у меня из рук, расправила, затем сложила и убрала на полку. Помню, как она назвала эту волшебную вещь палантином. Я старательно принялась запоминать это загадочное слово «палантин», но бабушка строго произнесла:
— Это не палантин.
Меня принялись ругать за то, что я залезла в шифоньер, помяла вещи, и за что-то еще. Но я думала только об одном, если это не палантин, то что? И что такое палантин? Спрашивать об этом было не к месту, и я промолчала.
Но с тех пор, как только я оставалась одна дома. Я доставала из шифоньера удивительной красоты «непалантин» и начинала игру. Я ходила на балы, я превращалась в фею, я видела в нём небо, море, снег… Это была совершенно особенная вещь, название которой я даже не пыталась узнать. Для меня это был непалантин.
Только однажды, я осмелилась надеть его и выйти, что называется в люди. Это случилось в день моего двадцатилетия. Я повязала его, как шарф. Он особенно удачно сочетался с моим пальто и широкополой шляпой.
Может быть, именно благодаря загадочному непалантину в этот день я встретила своего будущего мужа. Он, конечно же, обратил внимание на мою вызывающую шляпу, но я-то знала, в чем настоящая тайна.
С тех пор мой непалантин всегда лежал у бабушки в шифоньере. На верхней полке. Я знала, что бабушка с радостью отдаст мне его, но для этого нужно было сказать ей о своем желании.
Нет. Я не могла говорить об этом ни с кем. Ни с кем и никогда.
Шли годы. Умерла бабушка, умерли мама и папа. Дедушка был единственным хранителем этого старого дома, в котором среди прочих старинных вещей на верхней полке шифоньера хранился мой непалантин.
Дедушку похоронили рядом с бабушкой и родителями.
С кладбища мы с сестрами вернулись на пепелище. В прямом смысле этого слова.
Кто-то поджег дом, рассчитывая на то, что так дешевле можно будет купить землю.
Просто никто и никогда не знал, что вместе с золой и углями в этой земле могут сохраниться маленькие обгоревшие клочки голубого непалантина.
Пришлось продать.
Дешево.
А сколько может стоить пепел тайны?
Разве что, всем сестрам по серьгам.