Адриан Уайлдер, 1-14 глава

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Однажды до полудня, зимой, во время сильных штормов, пронесшихся по Тихому океану в Штаты, Адриан Уайлдер, высокий, стройный, темноволосый молодой человек, стоял перед своей каменной хижиной на склоне горы Шаста и наблюдал за собирающимися о фуриях стихий, которые вершат свою жестокую работу в горах. Все признаки того, что он узнал, он знал, что могучий хаос, чтобы быть сделано;но он не предвидел, не старейших жителей пустыни,
что это было начало самого запоминающегося зимнего ужасов
как известно, история белого человека в регионе.

Сильное чувство безопасности и комфорта наполнило его, когда, отвернувшись от
нарастающего вокруг него шума, он изучил устойчивость своей хижины. Он,
с помощью доктора Малбоуна, построил его от фундамента до крыши, используя
блоки почти идеальной формы из осыпи высокого перпендикуляра
базальтовой скалы, у подножия которой он свил свое гнездо тем летом. С
хорошей разборчивостью он отобрал камни из огромной кучи, которая
протянулся далеко вниз от одного конца уступа, на котором он строил.;
из глины он сложил камни, чтобы сформировать пол, стены, сводчатую крышу и
дымоход. С досками и окна-створки нести его в гору от
дорога в каноне он смастерил окна и двери.
Тем же способом - поскольку полка была недоступна для повозки - он привез
мебель, книги, провизию и топливо.

Хижина была прочной и удобной.

Если выпадет снег на большую глубину, он сможет легко сгрести его лопатой вниз по
крутому склону каньона. Если сойдет лавина, - это заставило его
вздрагиваю. Тем не менее, он произвел расчеты на этот счет. Изогнув
крышу своей хижины, он придал ей большую прочность. Лучше, следует
лавина окунуться над краем обрыва, он должен сначала собрать
отличная скорость и обороты. Тянущийся назад к горе от вершины
утес представлял собой значительное пространство, почти ровное; лавина, спускающаяся с более высоких участков огромной горы, вероятно, остановилась бы на этом ровная земля; но если бы она была настолько большой и быстрой, чтобы пролететь над ней, ее
инерция, вероятно, благополучно пронесла бы ее над его хижиной, как вода над
быстро бегущий ручей, переливаясь через выступ, оставляет сухое пространство
между собой и стеной.

Но зачем думать о лавине, с ее сокрушающим, погребающим под собой снегом, и,
что гораздо хуже, о ее грозных валах, которые могут разрушить любое сооружение,
созданное людьми? Было бы лучше подумать об удобстве и безопасности хижины
и послушать приятную музыку маленького ручейка у подножия скалы.

Еще приятнее было наблюдать за приближающимся натиском стихий;
отметить изумительную согласованность плана, с помощью которого их уничтожение былой ковки; наблюдать за тем, как великолепный сил работал в
интеллектуальная гармония в форму злобный дизайн. Чтобы человек Уайлдера
прекрасные чувства, каждый ярость развязанного в суматохе сбора, казалось,
обладать сверхчеловеческими злокачественности цели и возможности
исполнения. Яростный ветер, налетевший на лежащий далеко каньон, дул снизу
это было дыхание приближающегося множества демонов бури.
Гигантские деревья на склонах каньона, казалось, приготовились
к надвигающемуся нападению. За ветром, заполняющим все небо
серое покрывало, которое темнело вдали от источника ветра, было
тихим, скрытным снежным облаком, ожидающим, чтобы последовать за ним и похоронить хаос, причиненный ветром, и завершить разрушение, которое начал бы ветер.Оторвавшись от созерцания этого великолепного зрелища, мысли молодого человека обратились к опасностям, которыми шторм угрожал горному народу,
большинство из которых были заняты перевозкой леса. Будет ли кто-нибудь из них отрезан от своих домов? Усиливающийся ветер указывает на то, что
все дороги перекрыты поваленными деревьями: приведет ли это к серьезным последствиям? Трудности какие-нибудь? Летом, уже прошедшим, окрестности и склоны Горы Шаста сверкали жизнью и весельем сотен искателей здоровья и удовольствий - богатых, толпившихся в нескольких фешенебельных
курорты, бедняки вынуждены были ближе соприкасаться с природой и проникаться
духом огромной белой горы; но теперь их не стало, и
великолепная дикая местность была предоставлена свирепым стихиям зимы. Был ли кто-нибудь из них задержался с отъездом и в тот момент попал в ловушку
шторма? Прежде всего, в горах был единственный близкий друг Уайлдера, доктор
Malbone, который, как и Уайлдер, ушел в суматохе городской жизни, чтобы похоронить сам в этих диких твердыне. Они знали друг друга в Сан
Франциско несколько лет назад. В течение пяти лет рассеянный по горам народ
пользовался услугами этого искусного врача и
научился доверять и почитать его так трогательно, как простые натуры
доверяют и почитают властную душу. Именно доктор Малбоун проявил такую мудрость. помогал строить каменную хижину у подножия утеса. Именно
он объяснил принцип действия арки молодому человеку,
и показал ему, как сгибать и устанавливать опоры растущей арки, пока не будут вставлены краеугольные камни. Именно он объяснил
тайны и применение связей и контрфорсов. Что бы сделал доктор Малбоун
во время шторма? Какому риску он подвергся бы, каким трудностям подвергся бы при посещении своих пациентов? Всего несколько миль разделяли этих двух друзей, но при такой буре, которая приближалась, этих нескольких человек с таким же успехом могли быть тысячи.

Далеко за канонадой Уайлдер услышал первый яростный удар бури, ибо
тяжелый треск падающего дерева перекрыл рев ветра.
Осторожно подойдя к краю выступающей точки, он привык видеть
с уступа, на котором стояла его хижина,
заснеженные купола горы Шаста. Он знал, что буря, обрушившаяся на
канон, была всего лишь слабым отголоском более сильного смятения на великом отце севера. В надежде увидеть что-нибудь из этой великой
битвы, он направился к оконечности мыса, ветер
делал его опору ненадежной; но были видны только широкие сланцевые облака
в том направлении, передавая глубокий рокот урагана, который
бушевал по поводу более высоких склонов горы Шаста.
Стоя на краю мыса, молодой человек,
обратив свой взгляд к глубокому ущелью под ним, увидел нечто, что
наполнило его тревогой. У подножия канона протекает река Сакраменто.
здесь бурный горный поток, а теперь ревущий поток от предыдущих дождей сезона, бурлил и пенился, когда его несло ветром.
вниз по канону, спеша к своим безмятежным просторам на равнинах
Калифорнии. Извилистая дорога врезалась в ближний склон над
высокий уровень воды в реке не был главной магистралью, идущей на север
и юг через горы; она обслуживала потребности только небольшого местного транспорта. Уайлдер испытал одновременно удивление и дурные предчувствия, наблюдая за легким фургоном, который с бешеной скоростью мчался по дороге, опережая шторм. Инцидент был бы достаточно серьезным, если бы фургон,
две лошади и мужчина и женщина в фургоне принадлежали жителям
гор. Лошади были благородных кровей, они не использовались и не были приспособлены к тревожной ситуации, в которой они сейчас оказались; фургон
он был слишком элегантен и хрупок для гор зимой; и даже на том
расстоянии, которое отделяло его обитателей от Уайлдера, он мог видеть, что
они были полны ужаса, какого альпинисты никогда не знают. В
мужчина был за рулем. Вместо того, чтобы переходить с осторожностью и держать
лошади прекрасно в руке, он хлещет их кнутом. Мужчина привык
в горах никогда не были виновны в том, что глупость.
Было ясно, что они направлялись вниз по Canon для главной дороге,
еще несколько миль, следуя которой чуть дальше они будут
прибудьте на станцию железной дороги. Места для багажа в задней части фургона
указывали на то, что путешественники, должно быть, провели лето или осень
в отдаленных горах, где несколько красивых озер представляют особую прелесть для любителей природы. Очевидно, что их отъезд было отложено до приближение настоящей бури гнали их поспешно прочь, оказался здесь в каноне.
Сквозь шум ветра, всплеск реки проливной, и, что самое страшное
всех, деревья, которые теперь были сбои, возможно, сбивал с толку
самая твердая голова, не приученная к зимней суровости дикой природы.
Одинокое дерево поперек дороги впереди могло означать катастрофу. Кроме
в маленькой каменной хижине Адриана Уайлдер, специально устанавливаются для обеспечения как с огромным отрывом, как это возможно, и невидимый с дороги, нет
жилье в милях пятна.

В настоящее время катастрофы. Мужчина, очевидно, увидев прямо перед собой
дерево, которое качалось, готовясь упасть, крикнул лошадям и ударил
кнутом с еще большей силой, стремясь проскочить мимо, прежде чем дерево упадет.
Лошади, совершенно вне себя от ужаса, встали на дыбы, а затем
бросился вперед; но мгновение было упущено. Лошади и повозка проскочили
под падающим деревом как раз вовремя, чтобы быть раздавленными и погребенными под ним.
Грохот падения эхом перекрыл рев ветра и треск падающих деревьев.
более отдаленный. Ничего из четырех живых существ, которые
прошли под капканом, не осталось в поле зрения Уайлдера; они были так же
полностью стерты, как если бы никогда не занимали места в этом
огромном страдающем мире.




ГЛАВА ВТОРАЯ

Мгновение молодой человек смотрел в глупой надежде, что произойдет невозможное
- что появятся лошади, повозка, мужчина и женщина и
продолжают свой безумный полет вниз по каньону. Затем, настолько полностью и
внезапно, что вся эта жизнь и деятельность прекратились, он задался вопросом, не было ли прежней
тоски, которая привела его в уединение в горах, теперь
обманом ненормального воображения и плетением фантазий из
шторм, чтобы помучить его мгновение затаившим дыхание ужасом, а затем подавить
себя в видимости трагической смерти. Он вспомнил предостережения
Доктора Малбоуна, - он должен закрыть свой разум от прошлого, должен находить в
настоящем только тот свет, которым наполнен мир, и должен стремиться к
разумному и полезному будущему.

Все это потребляется, но ненадолго. Сразу возникает внезапно на его ужасным
реальность трагедии, которая работала сама, поэтому логично перед
его. Человечество стенала его. Он бросился к своей хижине, раздобыл
топор и бросился вниз по склону осыпи, не обращая внимания на
грубый, но более надежный след, который он проложил от дороги к своей хижине. Он
поскользнулся, упал, собрался с силами, снова упал, но быстро приблизился к своей
цели.

Он остановился, когда достиг поверженного дерева. Сквозь ветви
его взгляд наткнулся на раздавленную неподвижную кучу. Он просунул голову и
просунул плечи внутрь и позвал. Ответа не последовало.

Он был в задней части фургона и вскоре увидел, что тот был раздавлен
в неопределенную массу из дерева и железа. По расталкивающих более
урожайность веток он привез для просмотра вверх-оказалось лицо человека,
чьи глаза, зафиксировал смерть, смотрела ужасно от головы с любопытством и
гротескно неформованных по раздавить филиалов. Молодой человек отпрянул
назад. Он задыхался; он призвал на помощь свое самообладание
в это напряженное время. Он атаковал ветви топором и
убрал их. Он отчасти удивился, что глаза мертвых оставались
открытыми, хотя в них были частицы коры, расколотой топором.
Вскоре тело оказалось в пределах досягаемости. С невыразимым отвращением
молодой человек положил руку на грудь незнакомца. Там не было никаких признаков
жизни. На самом деле, он удивлялся, что вообще потрудился выяснить
то, что ему уже было известно.

Все это время страх молодого человека, усиленный чувством
крайнего одиночества в присутствии мертвых, вытеснял женщину из головы
. Он еще не видел ни малейшего следа ее присутствия. Был ли у него
силы, чтобы видеть искалеченную женщину такой, какой он нашел мужчину... И все же,
у них должно быть достойное погребение; это был его долг как мужчины. И
далее, было необходимо установить их личность, чтобы
их друзья могли быть проинформированы.

Было кое-что еще. Далеко в горах, в еще более дикой местности
на хребте Тринити и в хребте Сискию, за ними
водились огромные серые волки, свирепые и грозные. Сейчас и потом
дерзкий охотник вышел из этих гор с кожей Многие
Серый волк. Там были старые сказки, в горах, когда снежная
после глубокого и продолжительного затишья серые волки добрались до
укротительных пределов, населенных людьми, загнанными туда голодом, поскольку
дичь, которой они питались, сбежала до выпадения снега в поисках травы.
Первыми вышли олени; вскоре после них появились
волки. Когда олени пали под ружьями поселенцев, волки
были вынуждены совершать набеги на крупный рогатый скот и лошадей. Ходили и ужасные истории
о том, как они нападали на мужчин. Из всего этого выросла
легенда о волчице, которая уносила детей в свою волчью стаю.

После ветра, бушующего сейчас в горах, выпадал снег, тихий,
глубокий и неумолимый, чтобы скрыть работу упавшего дерева под землей.
хижина; но спрячет ли она все так хорошо, что большие серые волки,
если их согнать голодом с отдаленных гор, не смогут найти то, что
голод требовал от них искать?

Уайлдер снова атаковал дерево своим топором, - еще один труп лежал там.
ее нужно было найти; и впереди была тяжелая и ужасающая работа.
прежде чем стихнет ветер и начнет падать снег.
сначала молодой человек возобновил свою атаку с яростной энергией, которая раньше
до сих пор поддерживала его усилия; но мудрость и осторожность пришел теперь
его помощи. Он осознал свою беспомощность разума, духа и тела. Он
посвятил недели тяжелой работы строительству своей хижины, и это
придало определенную силу его мускулам и жизнерадостность его душе.
Все-таки он был чуть больше, чем тень себя прежнего, до его жизни
кораблекрушение произошло год назад, и он пришел в горы, чтобы сделать
крепкий бороться за самообладание, для регенерации, что Толик
мужественности остались в нем, и для их исправления и обязательными в
ткани, которые должны занять свое место в рядах мужчин и выработать
Судьба человека.

Он подошел к выполнению своей задачи с большей расстановкой. Он заставил себя
спокойно смотреть на обращенное к нему искаженное мертвое лицо. Он
работал с той неторопливостью, которая придает успеху большую поспешность. Это
принес увереннее суда и экономии усилий и времени. Он разрезал
филиалы по одному и тащат их прочь.

Только форма у женщины появились. В самый разгар катастрофы
она, очевидно, прыгнула вперед; это придало ее телу, лицу
вниз, между лошадьми; они, будучи раздавленными стволом
дерева, упавшего поперек них, тем не менее, дали ей определенную
защиту; ствол, ломая спины лошадей, не задел
ее голову. Что касается остального, она была так плотно зажата между лошадьми,
что было бы трудно вытащить ее.

Это, однако, было, наконец, достигнуто после большого труда. Женский
лицо и одежда были окровавлены. Гораздо хуже она выглядит, чем
человек, что Уайлдер был новый борьбу с самим собой командовать мужества
и силы для выполнения задачи. Он вытащил ее на свободное место на
дороге и произвел тот же поверхностный осмотр, что и в случае с
мужчиной. Пока он это делал, женщина пошевелилась и ахнула, и это
неожиданное проявление жизни стало величайшим потрясением трагедии.

Но это было одно из тех потрясений, которые приносят новую жизнь и силу.
Принимая во внимание, прежде чем он столкнулся, не смея лицезреть, в
ужасный долг, который он обязан мертвых, здесь сейчас было самое ценное
что тогда мир мог бы предложить ему, - здесь была жизнь, жизнь человека,
мимолетное, возможно, но бесконечно драгоценен.

Уайлдер опустился на колени рядом с лежащей без сознания женщиной и нетерпеливыми руками расстегнул
ее одежду. Он подбежал к реке, окунул в воду свой носовой платок,
обмыл ее лицо и смыл немного крови, покрывавшей его. Он
растирал ее руки и запястья, с тревогой следя за малейшими
изменениями. Это произошло быстро и неуклонно прогрессировало. Избавившись от
сокрушительного давления лошадей, ее грудная клетка обрела естественное расширение,
и установился ритм глубокого, медленного дыхания. Уайлдер
научился многим элементарным вещам у доктора Малбоуна; он видел, что,
хотя пострадавшая была так тяжело ранена, что потеряла сознание, жизнь
все еще была сильна в ней.

Таким образом, время было здесь драгоценным элементом. Пострадавшего необходимо немедленно доставить
и вызвать доктора Малбоуна. Что касается мертвеца, то ему
в настоящее время ничто не угрожало, а живые требовали в первую очередь
внимания.

Теперь перед молодым человеком стояла трудная задача. Сначала он должен был нести
потерявшую сознание женщину вверх по крутой тропе к хижине; затем ему предстояло
пройти много миль пешком, чтобы вызвать доктора Малбоуна. Молодой человек думал
ничего трудностей, но все делают.

Он уже собирался взяться за то, чтобы взвалить женщину к себе на плечо,
когда ему пришло в голову, что ее травмы могут усугубиться
из-за того, как он ее нес. После этого он произвел поспешный осмотр.
Из головы текла кровь. На лице не было видимых повреждений. Кости
Рук были целы. Однако левая нога была сломана выше колена.
Что конкретной причиной больного в бессознательном состоянии был, что он мог
только догадываться. Возможно, это было всего лишь состояние временное скопление,
произведено опасаются давления, которому она подвергалась между
лошади. Кровотечение в уши и нос, казалось, молодой человек
плохой знак.

После того, как ее состояние было таким образом приблизительно установлено, следующей
проблемой было перенести ее в хижину таким образом, чтобы нанести наименьший
вред ее травмам. Следовательно, первое, что необходимо было сделать,
это предотвратить любую подвижность в области перелома. С этой целью
он снова порылся в обломках и вытащил несколько досок, которые
служили дном повозки. Оторвав полоски от одежды женщины
, он привязал к ней доски таким образом, чтобы защитить ее от вреда
при перемещении.

Напряжение на его внимательность заточены и укрепил его в
каждую сторону. Он разработал полный план, как перенести ее в хижину,
устроить ее временно поудобнее, вызвать доктора Малбоуна и позаботиться
о деталях ухода за ней, чтобы она выздоровела.

Осторожно поднять ее на бортик; наклониться вперед и с бесконечной осторожностью усадить ее
себе на спину; продолжить с ней трудный
подъем - все это было проделано умело и быстро.

Вскоре его начали смущать серьезные трудности. Он обнаружил, что
она была выше среднего роста и веса женщин, тяжелее его,
хотя он был выше. Он обнаружил, что многочисленные крутые ступеньки на
тропе сильно сказались на его силе, и что некоторые крутые места
оказались скользкими под ношей, которую он нес. Кроме того, мышцы
его рук напряглись и свело судорогой; и задолго до того, как он добрался до
полки, на которой стояла его хижина, он несколько раз падал на колени
от изнеможения. Но конец наконец наступил, когда он, пошатываясь, добрался до
своей хижины, стащил с кровати на пол покрывало и осторожно положил на него свою
ношу.




ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ЗА все это время ярость бури нисколько не утихла.
Это, действительно, было одним из самых серьезных препятствий, с которыми он столкнулся.
взбираясь по крутому склону к своей хижине. Сразу после укладки его
стоимость на полу, он начал готовить свою постель для гостя,
но слабость от усталости одолела его. Он пошатнулся; красная слепота
охватила его; и, несмотря на отчаянные усилия сохранить контроль над
своими силами и рассудком, он обнаружил, что падает головой на свою
кровать.

Стон привел его в сознание, и только позже он понял, что
осознал, как мучительно долго он пролежал без сознания.
Он вспомнил, что, когда упал, ему было очень жарко от напряжения, вызванного
подъемом по склону, и что, когда он проснулся, ему было очень холодно.
Кроме того, наступили сумерки.

Встревоженный потерей времени, он сразу же принялся устраивать свою подопечную
поудобнее. Он приготовил для нее постель и уложил ее на нее. Она была
все еще без сознания, но он видел, что она приходит в себя.

Внезапно он понял, что теперь для него невозможно вызвать доктора
Мэлбоун, поскольку ярость шторма неуклонно возрастала, и
треск падающих деревьев все еще перекрывал рев ветра.
С его стороны было бы хуже, чем безрассудство, бросить вызов буре и темноте.
темнота. В любой момент она может восстановить сознания и найти себя
одни и страдания в этом странном месте; и целую ночь и день
вряд ли было бы достаточно для него, чтобы принести хирург, что
было физической возможности. И молодой человек понял, что он один,
не имея опыта работы хирургом и врачебного искусства, должен взять жизнь этой
женщины в свои руки и долгое время быть ее лечащим врачом
и медсестра, повар и экономка, мать и доверенное лицо, отец и
защитник.

Осознание этого было достаточно жестоким и изматывающим, но испытание, которое
сейчас выпало на его долю, было самым тяжелым из всех. Он еще не дал
внимание внешнему виду своего подопечного, далее чтобы установить для
насколько ей было больно. Когда он зажег свечу и поднес ее к
ее лицу, он увидел, что это молодая и красивая женщина.

Сквозь грязь он заметил лицо аристократа высокого происхождения, густые
темно-каштановые волосы, черные брови, но слегка изогнутые и почти сходящиеся
между глаз, тонкий нос, привычный, полускрытый презрительный изгиб
в уголках рта и твердый, сильный, изящно очерченный
подбородок.

Было очевидно, что мужчина и женщина были отцом и дочерью, поскольку
сходство между искаженным мертвым лицом и грязным живым
было сильным; очевидная разница в возрасте довершала вывод.

Была ли она смертельно ранена? Что, если она умрет? Какой эффект окажет на нее
известие о смерти ее отца? Как долго она останется
беспомощный, на диване, держал ее травм, и как долго, после ее
восстановление возможно, она состоится в плен непроходимой
состояние дорог? Она может быть веселыми и смелыми через все это?

Она становилась все более и более беспокойной; разумная поспешность была теперь венцом всего.
необходимость. Прежде всего, у нее должна быть подходящая одежда, и она должна быть
предоставлена до того, как он предпринял свои неуклюжие попытки вправить ей сломанную кость.
Как он мог надеяться на выполнение этих сложных хирургических подвиг не более
знание своих потребностей, чем он получил во время службы несколько
раз как неопытного помощника доктора Malbone в горах, и с
крайне неадекватное понимание использования таких шин, бинтов,
игл и лигатур, которые доктор Малбоун дал ему для использования на себе самом
в случае крайней необходимости, и с несовершенным знанием
наркотики, стимуляторы, жаропонижающие и другие лекарственные средства, с помощью которых доктор
Мэлбоун снабдил его? Пострадавший был молод и обладал превосходным здоровьем; но
откуда у него могла быть хоть малейшая уверенность в том, что в случае чего он должен был
обеспечить сращивание перелома, искривления и деформации в результате
неправильной подгонки не произойдет? Но ничего не оставалось, как
попытаться и задействовать все разумные силы своей натуры для выполнения этой задачи.

Он надеялся, что она не придет в сознание до того, как он совершит
еще одну поездку на место трагедии и заберет ее багаж.
Сгущались сумерки. Он подбросил поленьев в тлеющий огонь в камине
и собрался уходить. Он на мгновение задержался в дверях, чтобы
понаблюдать за своим пациентом. Она опять шевеление и стоны.

"Успокоительное будет безопаснее", - отметил он. А потом, когда он уже заливал
он с большим трудом ей в горло, он подумал, не дал ли он
ее слишком много, и если это будет иметь плохой эффект в удручает ее
стойкость и работает против нее сплачиваются. Он подождал, пока она
стало тихо и спокойно, а потом поспешил вниз к дороге.

Характер бури постепенно менялся. Он ожидал, что
снегопад подождет, пока не утихнет ветер, но ураган все еще дул.
снег падал длинными серыми косыми полосами. Уже это было
начали белить и заполнения щелей, в которые ветер гнал его. Это
было бы лучше, если бы он принес с собой фонарь, но времени не было
для этого; и ветер, несомненно, сделал бы невозможным его использование.

На месте крушения он нашел свой топор и срубил еще веток. Только
очень слабый намек на мертвенно-белое лицо, глядящее на него снизу вверх, проступал
сквозь сумерки; и в этом квартале нужно было сделать кое-что
завтра, сколько бы снега ни налипло на ветки.
Вскоре он нашел две большие и тяжелые дорожные сумки, одна больше другой.
он рассудил, что это, должно быть, сумки женщины; его сил, чтобы
донести обе до хижины, теперь было недостаточно, и ему нужно было как можно больше
твердость духа перед предстоящей задачей. Трудный подъем привел его в себя.
вернулся в хижину с мешком и топором. При свете свечи он
с волнением прочитал имя на серебряной табличке, прикрепленной к рукояти
сумка. Это было,--"Лаура Андрос, Сан-Франциско".

С трепетом и благоговением он открыл сумку и осторожно
достал ее содержимое и аккуратно отложил в сторону. Он
уже смутно отметил, что его гостья была богатой и
элегантной женщиной, и теперь заметил это, хотя статьи, которые он раскрыл
предназначены в значительной степени для интенсивного использования на горных, безошибочный
печать изысканности и утонченности была на всех их.

Теперь, найдя одежду, в которой он мог бы обеспечить ей комфорт после того, как
его хирургическая операция была закончена, он приступил к выполнению грандиозной задачи, которая
ожидала его. Он задавался вопросом, сколько драгоценного времени он потерял, если вообще потерял,
из-за страха перед своим долгом. Но какова бы ни была задержка и каковы бы ни были
ее причины, это было полезно для подготовки его к испытанию. До
в данный момент непонятный и волнительный трепет все
члены его семьи с частыми интервалами вызывали у него тревогу, но сила и
уравновешенность пришли с более близким подходом к выполнению задачи.

Главное его душа, чтобы удовлетворить потребности час, он отправился с фабрикой
о своей работе. Он знает, как сильно болезненными были операции по
установка перелом костей, и как велико было обязательное умение для
применение в an?sthetic. Он никогда не встречал даже опытного хирурга
, который взялся бы в одиночку за то, что он должен сделать сейчас, без умения или
помощи. Было бы недостаточно, если бы он сделал все возможное: все, что в его силах,
должно быть сделано идеально.

Он достал свой запас шин, бинтов, стимуляторов и
анестетиков и разложил их удобно под рукой, как, по его наблюдениям, делал доктор
Малбоун. Он проверил пульс своего пациента; он был слишком быстрым и слабым
чтобы вселять в него уверенность. Он развел хороший огонь, потому что ночь была
холодной; и он сильно израсходовал свой запас свечей, чтобы дать как можно больше
света.

Его кровать, на которой она лежала, была самым грубым и неподходящим предметом. Это
из его собственных работ, и были предназначены служить в свою часть
в жизни суровой аскезе, которые он устроил для себя в
гор. Она была сделана из грубых досок, прибитых к деревянным столбам. Служить
для матраса, ароматной хвои наполнил его. При этом были растянуты
простыни и одеяла. Подушка также была сделана из сосновых иголок. Таким образом,
кровать без пружин была жесткой и непригодной для женщины утонченного телосложения;
тем более из-за болезни, которой она будет страдать, и из-за большого
срока, который она будет прикована к постели; но это было
лучшее, что у него было. Поскольку хижина была очень маленькой и состояла всего из одной комнаты, эта кровать
была плотно втиснута в угол. Уайлдер отодвинул ее, чтобы иметь возможность
уметь свободно работать на обе стороны. Этой тесной хате все
больше.

Тот анализ, который он сделал в дорогу с целью
обнаружение сломанных костей. Там он обнаружил кость левого бедра
сломанную в каком-то неопределенном месте между коленом и бедром. Но
сломанные кости не всех обидах, которые можно получить в таких
несчастный случай,--порезы и ушибы могут оказаться не менее опасными, если
упускается из виду.

С исключительной тщательностью он подготовил ее к работе, которую ему предстояло выполнить. Поскольку
она была полностью одета, это потребовало терпения от его неумелых рук.
Наконец, эта часть задачи, невыразимо трудная для человека с его
тонкими чувствами, была выполнена. Какую муку он перенес из-за себя
предвидя ее замешательство и возможное негодование из-за
осознания того, что он, совершенно незнакомый человек, а не врач, сделал все
это для нее было бы праздным излагать здесь.

К своему великому облегчению он обнаружил, что кости левого бедра был, так
насколько он мог судить, только что перенес перелом, но
тщательный осмотр выявил несколько синяков; и, наконец, в поиск
что касается источника крови, которая покрывала ее лицо, когда он вытаскивал ее.
из обломков он обнаружил порез на ее макушке. Его первая работа, должно быть, находится здесь.
там.

Укрыв ее поудобнее, он смыл кровь с ее волос и лица.
и, памятуя о гордости, которую она, должно быть, лелеяла за свои
великолепные волосы, он быстро побрил как можно меньше места на ее макушке.
возможно. Сначала он попробовал лейкопластырь, чтобы свести края пореза
вместе; но из-за воды и того, как он обращался с раной, снова началось
кровотечение, и это вынудило его закрыть рану
лигатурами.

Он с удовлетворением отметил, что кровотечение остановлено. Это сделало
его настолько удовлетворенным и уверенным в себе, что больший объем оставшейся работы
меньше пугал его. Действительно, это начало проявляться в
научном увлечении, которое необычайно обострило его ум и успокоило
его нервы. Именно за эту задачу он сейчас и взялся.

Все это время пострадавший лежал без сознания. Это было благословением,
если только состояние не было вызвано причинами более серьезными, чем осознание
боли от вправления кости. Позже было время подумать
все это. Единственной обязанностью на данный момент было приступить к операции без промедления.
больше ни на минуту, поскольку воспаление уже началось.

Хотя, с бесконечной осторожностью, он сторона, как умел, концы
сломанную кость, он удивился, что из всех самостоятельно-команду на крик
страдания от нее, наполовину задушенный, и поэтому сделала все больше
страшно, повязка под подбородком, и она сидела,
уставившись на него. Все способности молодого человека были временно
парализованы. Им овладела ошеломляющая холодность. С огромным усилием он
он взял себя в руки, но дышал с трудом, и пот струился по его лицу
. Он решительно уложил ее обратно на подушку и сказал,--

"Успокойся, тебе больше не причинят боли". Она была на редкость послушной,
хотя по дикому блеску ее глаз и трепету в
горле он мог видеть, что внутри нее что-то бушует. Одной рукой он нежно
опустил ей веки, а другой намочил носовой платок
из флакона с хлороформом и держал его подальше от ее рта и
ноздрей. На мгновение она воспротивилась удушливому пару и попыталась
хотела отвести его руку; но, увидев, что он настроен решительно, уступила и
вскоре остолбенела.

Теперь работа должна быть быстрой. Некогда было удивляться, если она
понято ничего и не видели в нем чужака. Без перерыва может
от нее теперь, это был жизненно необходимая вещь; но анестетик будет
скоро утратит силу. Он возобновил свою работу, проявляя большую осторожность, сопоставляя
поврежденный член со здоровым, чтобы не искалечить ее на всю жизнь.
Затем он наложил шины, сохраняя член прямым. Наконец, он
зафиксировал его от сгибания в колене, установив доску снизу
стороне ноги на протяжении всей его длине. Он закончил свою работу по
связав верхнюю часть ее тела к кровати-рамы, чтобы предотвратить ее
рост. Затем, гася свечи, делая ее удобной как
возможно на жесткую кровать, подкладывал поленья в огонь, он сел
смотреть. Все, казалось, шло хорошо.

К этому времени ночь была далеко за горами. Ветер все еще дул.
Ужасающий шторм. Ноющая, непреодолимая усталость охватила наблюдателя.
Он придвинул свой стул поближе к кровати и с тревогой наблюдал за своим подопечным.
Он проверил ее пульс; он участился; кожа была горячей и сухой. Она уже
вышла из-под действия анестетика и теперь спала беспокойным сном
. Он со страхом ждал ее пробуждения, ожидал неожиданности.
ситуация, в которой оказался молодой человек, была сложной и
трудновыполнимой. Важно было, чтобы его пациентка была как можно более спокойной.
возможно. Знания о гибели ее отца, может оказаться катастрофическим. Отсюда
она, должно быть, обманули, и обман был несказанно противно
характер молодого человека. Но теперь это был долг, который превыше всего должен был
свершится. Ее должна окрылить надежда. Потребуется вся ее стойкость.
чтобы вынести ужасные условия ее заключения. Тем временем
молодой человек после уведомления вдоль дороги, призвав на помощь
первые лица проходящих.




ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Много думать и планировать надо было делать, в непредвиденной ситуации
в которой молодой человек оказался был сложным и трудным. Он был
важно, чтобы его пациент должны быть максимально спокойной, насколько это возможно. Знание
о смерти ее отца может оказаться катастрофическим. Следовательно, она должна быть
обманутый, и все же обман был невыразимо противен натуре молодого человека
. Но теперь это был долг, который превыше всего должен быть выполнен. Она
должна быть окрылена надеждой. Потребуется вся ее сила духа, чтобы вынести
ужасные условия ее заключения. Тем временем, молодой человек
объявления вдоль дороги, зовет на помощь от первых лиц
прохождение.

Уже дорога была совершенно непроходимой, и он будет хуже расти. Никто
из друзей или родственников погибшего мужчины и его дочери не мог быть
проинформирован об их отъезде с озер. Естественный вывод из
их отсутствие объяснялось бы тем, что ранняя зима с необычно суровыми погодными условиями
вынудила их остаться до весны. Люди в горах
никак не могли бы узнать, что этим двоим не удалось добраться до железной дороги.
Таким образом, путешественники были бы полностью стерты из своего мира.
Никакие группы помощи не были бы отправлены на их поиски. Только после
маловероятного обнаружения уведомлений, которые будет публиковать Уайлдер, могло быть
хоть малейшее представление о трагедии.

Более того, дорога, на которую выходила хижина Уайлдера, была всего лишь
одной из двух, которые пронизывали дикую местность в этом направлении. В
летом на ней было небольшое движение, но из-за ее кривизны,
узости и крутых подъемов ее избегали из-за интенсивного движения. Это было бы
последней дорогой, которую нужно было расчистить. Снегоступы были практически неизвестны в этих горах
сезоны длительных снежных блокад были редкостью; но
по этой дороге не было возможности передвигаться в снегоступах. Единственная
перспектива сбежать Уайлдеру и его подопечной была пешком, по прошествии
месяцев, которые потребуются для ее выздоровления, и после того, как
сойдет снег.

Перед молодыми предстали бесчисленные бытовые затруднения
разум мужчины. Его подопечная, будучи совершенно беспомощной, должна полностью зависеть
от него во всех своих желаниях. Ей хватило мудрости и добра
принимаем бодро ситуации, или его унижения и невзгоды
грызть постоянно на нее сил и терпения, и задержка ее восстановления
или осадить ее смерти? Как она вообще могла принять ситуацию
философски? Она обнаружила бы резкий контраст между этой жизнью и
жизнью роскоши и снисхождения, к которой она привыкла. Даже
должна ли она развивать в себе силу духа высшего порядка - грубую пищу, в
небольшое разнообразие, что он должен был дать ей, готовят плохо, еле
соблазнить ее аппетит, и таким образом наращивать ее силу. Тогда ее постель была
жалким сооружением, и существовала серьезная опасность, что сама по себе ее жесткость,
не принимая во внимание ее возможное смирение с ее неудобствами, могла бы
привести к пагубным физическим последствиям. Если бы только мудрый и отзывчивый доктор Малбоун
мог узнать и прийти!

Пусть дни приносят то, что они принесут, Уайлдер выполнит свой долг так, как
он знал это. Огонь весело потрескивал в очаге и наполнял хижину
своим теплом, сиянием и покоем. Стены были плотными и
держали фирма против шторма. Мучительное напряжение последних
двенадцать часов был закончен, и все силы должны быть сохранены для будущего.

В мерцающем свете костра молодой человек изучал лицо своего подопечного
на досуге, и он увидел, что она была на редкость красив; но там
казалось, некая твердость в ее лицо, услуг в бессознательном состоянии
хотя это было. Возможно, это было только потому, что в его памяти всплыло
единственное лицо во всем мире, которое с его бесконечной мягкостью
и обаятельностью воплощало все изящество, к которому стремился его дух. Это было
не такое красивое и блистательное лицо, как это, - но оно всплыло в памяти.
Предупреждение доктора Малбоуна, произносимое снова и снова с самой искренней убедительностью.
внушительность:

"Поскольку вы цените свой разум и жизнь, поскольку вы цените возможности
вашего счастья и вашей полезности человечеству, отвернитесь от
прошлого и со всем мужеством и волей человека взгляните в будущее.
Природа добра ко всем своим детям, которые любят ее и ищут ее. Она
заваливает наше прошлое обломками только для того, чтобы обучить и подготовить нас к благородному
будущему. Не может быть мира там, где не было страданий. Там
не было бы силы, если бы не было слабости, нуждающейся в ее помощи. Человек
который ни в малейшей степени не справляется со своими обязанностями перед человечеством и самим собой
до такой степени отягощает свою жизнь. Будь храбрым, полным надежд и полезным, как это подобает мужчине
, и непрестанно трудись ради лучшего, как это подобает мужчине
".

И человек с странно перекошенным лицом, выглядывающий из-за
ветвей дерева, какова была цель его жизни, что она привела к
такому концу? В конце концов, был ли в этом какой-то намек на немужественность?
Несомненно, даже сейчас он был покрыт глубоким снегом. Если его оставить
там огромные серые волки могли спуститься и найти его. Они были
большими и сильными, и люди, видевшие их голодными, рассказывали страшные истории
об их отваге и свирепости. Если снегопад собьет их с ног, они
найдут мертвых лошадей под деревом; и после этого здесь останется
только один дом, где они смогут найти людей.

Там должны быть не страх перед ними; но предположим, что в какой-то вечер не должно
пришел кто-то скребется в дверь хижины,--это означало бы, что Гонта
shewolf, которые уносила детей к волчьей стаи.

Она выпрашивала корку бекона, чтобы поесть, и уголок у очага
чтобы поспать. У нее будут уродливые раны от схваток с людьми и зверями
, и их придется перевязать, а прорехи на шкуре
зашить; и если есть сломанные кости, их нужно вправить. Будет ли она
терпеливой под пытками, или она огрызнется и завоет на манер
волков?...

Уайлдера привел в чувство стон. Он склонился над своей
пациенткой и заглянул в ее открытые глаза. Она подняла на него отсутствующий взгляд. Он
взял ее за руку; она была горячей. Он положил ладонь ей на лоб; это было
жжение. На ее лице застыло измученное выражение боли и огорчения.

В ее взгляде была страстная мольба, а губы слабо шевелились. Он наклонился
к ним приложил ухо. Она еле слышно шептала--

"Воды, воды!"

Его сердце забилось от радости, он принес холодной воды. С трудом
он сдержал ее рвение, чтобы она не обнаружила, что искалечена
и связана. Он прикрыл ей глаза салфеткой, потому что заметил, что ее
взгляд становится напряженным и любопытным. Она молча подчинилась, пока
он давал ей воду ложкой. После этого она устало вздохнула
и довольна, но ее глубокое вдохновение было остановлено болью. Ее горящая кожа
и беспокойство во всем теле предупредили его, что у нее
жар. Он дал ей средство от этого. Он не был до рассвета
пришло то, после просмотра ее в течение нескольких часов, как она лежала с открытыми глазами и
казалось бы, halfconscious, он заметил, как она окончательно погружаешься в звук
сон.

Молодой человек встал и почувствовал слабость и головокружение; но после того, как он
приготовил и съел простой завтрак, он почувствовал себя сильнее. Казалось бы, каким-то
чудом он до сих пор благополучно справлялся со своей задачей. Теперь он должен
оставить его пациент на некоторое время, чтобы разрядить мрачную обязанность, которая ждала
ему в дорогу внизу, - обязанность, с которой каждое его чувствительность отпрянул
с невыразимое отвращение. Чтобы нежелательная происшествие должно произойти в
его отсутствие, он дал своему пациенту дурманящего препарата.

Он боялся открыть входную дверь своей хаты. Когда он это сделал, то обнаружил
то, чего боялся: ветер стих после полуночи, и снегопад
шел с тех пор и все еще шел. Он побелил
стены канона, и, прежде чем ветер стих, поднялся вихрь и
поплыл по хижине, как будто что заполнены молодой человек с сигналом тревоги для
будущее. Его прочности будет достаточно, чтобы бороться с ним, если буря
должно быть значительно продлены до конца, что он и его оплаты должен
не быть похороненным заживо?

Он прогнал этот страх прочь и с тяжелым сердцем пошел по крутой тропе
вниз, к дороге.




ГЛАВА ПЯТАЯ

Близился полдень, когда гость хижины полностью пришел в себя.
сознание. Ее первым побуждением было закричать от боли, которая
мучила ее; но ее сильная воля взяла верх, и она вопросительно посмотрела
в встревоженное лицо рядом с ней, очевидно, она поняла, что
катастрофа настигла ее, и теперь она молча требуя
объяснение.

Уайлдер не ожидал этого. Ее спокойствие и, более того, ее
молчаливое требование, настолько отличались от детской и неразумной
раздражительности, которую он ожидал, что он был неподготовлен и сбит с толку.

"Тебе причинили боль", - пробормотал он, - "и тебе будет необходимо
какое-то время вести себя очень тихо".

"Как я пострадала?" она слабо спросила. "Лошади испугались
шторм и убежал".

"Ой, гроза! Я помню". Затем она быстро посмотрела и тревогой
о нас. "Мой отец, - сказала она, - где он?"

На мгновение странно искаженное лицо в ветвях исказилось.
между Уайлдером и его обязанностью возникла гримаса, но со вздохом и отталкивающим жестом он
отогнал его - не так ловко, но так, что его борьба была замечена.

"Он ... пошел за помощью", - сказал он. Затем, быстро отойдя от постели,
чтобы скрыть свою слабость и стыд за ложь, которая душила его, он
поспешно добавил: "Да, он не пострадал; и когда мы с ним привели тебя
в эту хижину он отправился за помощью. Он вернется как можно скорее".
Он чувствовал, что ее взгляд устремлен на него с безжалостной пристальностью.
- Теперь, - сказал он, возвращаясь к кушетке, - я сниму эти
бинты, - он имел в виду веревки, которыми она была привязана к кровати, - но ты
ты должен пообещать мне, что будешь двигаться только под моим руководством. Правда?

Она слегка кивнула в знак согласия, и он развязал ее.

"Пойдем, - добавил он, - тебе нужно немного этого бульона. Нет, не пытайся.
вставай; Я покормлю тебя с этой ложечки. Она не слишком горячая, правда? Это
хорошо. Вскоре ты почувствуешь себя намного лучше. Тебе сейчас не очень больно,
не так ли?"

"Я не ребенок", - ответила она с легким оттенком презрения и
укоризны. Но он весело сказал,--

"Превосходно, превосходно! Вот как надо чувствовать!"

Некоторое время она лежала молча, глядя на крышу. Через некоторое время она
сказала,--

"Я полагаю, что я тяжело ранена. Пожалуйста, скажите мне, как и где я
ранена".

"Ну, ваша левая нога была повреждена, и нам придется держать ее забинтованной, а также
ваше колено не сгибалось. И еще у вас было несколько синяков на боку и
травма головы".

"Мой скальп?" она быстро спросила, подняв руку и спросив: "конечно, вы
не брить голову?"

"Нет, - ответил он, весело улыбаясь, - за исключением маленького пятнышка, и ты можешь
прикрывать его, пока волосы не отрастут".

Она не была полностью удовлетворена, пока не ощутила великолепное богатство
волос, разметавшихся по подушке.

- Могу я спросить, кто вы? Этого вопроса он боялся больше всего
но прежде, чем он смог выдавить правду, свет озарил ее лицо
, и она поразила его этим восклицанием:

"О, вы знаменитый доктор Мэлбоун! Это невероятно! Мне очень,
очень повезло".

Уайлдер никогда не придумывал такой ослепительной и счастливой лжи, как эта ошибка.
Удивляясь своей глупости из-за того, что он не подумал об этом, и испытывая
огромную радость от того, что она так естественно допустила ошибку, он был слишком сбит с толку
, чтобы утверждать или отрицать. Он понял только, что она невольно
решены самые трудные его нынешние проблемы. Если бы она смотрела
на него, то, возможно, удивилась бы странному выражению, осветившему
его лицо, и особенно багровому цвету, временно вытеснившему
смертельную бледность, которую она заметила.

- Да, - продолжила она после паузы, - мне повезло, потому что я полагаю, что
мои раны гораздо серьезнее, чем вы заставили меня поверить.,
и что такое мастерство, как у вас, необходимо. Она снова перевела взгляд
прямо на него; но он уже восстановил свое самообладание и теперь встретил ее взгляд
почти невозмутимо. "Но, - сказала она, - вы гораздо моложе
человек, чем я ожидал увидеть; и ты выглядишь не такой раздражительный, как я мог бы
вывод вы из сообщений вы отправили мне месяц назад".

Она сделала паузу, очевидно, ожидая от него каких-то объяснений; но он молчал.
Он выглядел таким расстроенным, что она улыбнулась.

"Возможно, вы помните, - продолжала она, - что молодая леди с озер прислала
чтобы вы лечили ее от ушибов, полученных при падении, и что вы
сказали ее посыльному передать ей ваши комплименты и сказать, что холодная вода
аппликации, пожилая женщина и Бог справились бы с таким случаем, как
ты. Я и есть та юная леди".

Уайлдеру понравились резкие и откровенные манеры молодой женщины, хотя это
было ново и смущало.

"Несомненно, были важные дела, требующие внимания", - объяснил он
.

"Несомненно", - согласилась она.

"И, в конце концов, - предположил он, - "разве вы не последовали совету и не получили
хороших результатов?"

"Да", - ответила она, снова слабо улыбнувшись. "Это правда". Она закрыла
ее глаза. Вскоре она протянула руку, которую Уайлдер пожал. Она серьезно посмотрела
ему в лицо и спросила: "Со мной это будет долгая осада,
не так ли?"

"Многое зависит от вашего темперамента", - ответил он. "Если..."

"Это уклончиво", - перебила она. "Будьте откровенны со мной". В этой просьбе не было никакого
требования; это был призыв из самых глубин ее души, которые она
знала, и это тронуло его.

- Да, - пробормотал он, - если только...

"Кость сломана, не так ли?"

"Да, но вы молоды и у вас превосходное здоровье. Это все".

Выражение отчаяния исказило ее лицо, которое затем быстро покраснело от
гнева и непокорности. Ее хозяин ничего не сказал. Он увидел, что она была
грамотный, чтобы бороться сама с собой, без его помощи; что ум ее,
хотя сейчас беспокоили ее страдания, была способна осмыслить, что
ее условие означало, будучи, очевидно, необыкновенно сильный, ясный ум,
и что бы это дало принятие ее позиции философской
мнение, что так долго искала. Он видел тяжелую, храбрую борьбу, которую она вела
, и он не боялся за исход. Постепенно он понял, что
созерцательное выражение глаз повернулся в течение, и на лице расти
изможденный и осунувшийся от натуги. Он видел, как медленно она выходит из тех
глубин, в которые он ее толкнул, и по самой медлительности этой
победы он понял, что она победила. Когда она снова посмотрела ему в лицо,
он понял, что ее душа подверглась такому испытанию, какого еще никогда не было, и
что она стала сильнее и лучше после этого. И он знал, что еще не было
еще одно испытание ждет ее что, возможно, она не могла бы иметь у
не прошла через это одна.

- И вот еще что, - сказала она так же серьезно, как и прежде. - Когда, по-вашему, вернется мой отец?
- Очень скоро, как только он... - Она замолчала. - Когда он вернется? - спросил я.

- Очень скоро, как только он...

"Снова отписка", - запротестовала она, слегка нахмурившись нетерпения затемнение
ее лицо, но она мгновенно исчезла, и ее манера была привлекательным
снова. "Будьте моим другом, а не только врачом, доктор Малбоун. Пожалуйста, скажите
мне правду. Теперь я могу это вынести".

Молодой человек удрученно опустил голову.

"Снег все еще падает, - сказал он, - и, несомненно, многие деревья попадались
дороги. Мы можем только ждать и надеяться".

Переходное выражение благодарности за его кажущейся откровенностью смягчил ее жесткий
красавица, и она отвела руку и взгляд. Тогда он понял, что
внутри нее происходила другая могучая борьба. По тому, как
ее лицо залил густой румянец, он понял, насколько полно она осознала все это.
он должен быть для нее в предстоящие утомительные недели. Он увидел наружу
свидетельства немыслимое отвращение, которое наполняло ее, с ним своим
причины. Он знал, что в душевных муках она восстала против судьбы, которая
отдала ее беспомощной в руки незнакомца, и этот незнакомец
мужчина, и этот мужчина сейчас служит ей, пусть и добровольно, однако
верно, что чувство такта и деликатность. Он видел, от нее hopless
взгляд по салону, горечь той борьбе, которую она делает
принимать его отталкивает гостеприимства. И, что хуже всего, он увидел, или
думал, что увидел, что в победе, которую она в конце концов одержала, было
больше железной решимости терпеть, чем простой покорности, которую нужно было
принять.

Так эти двое начали свою странную совместную жизнь. Как и можно предположить, она
была полностью лишена настоящего товарищества, и это было неизбежно. От этого
в некотором смысле обоим было еще тяжелее. От суровой обстановки его
хозяин кладовой сделал все возможное, чтобы обеспечить ей комфорт. Она никогда
не жаловалась на грубую, неадекватную пищу, вся из которых должна была быть такой,
чтобы ее можно было хранить месяцами, и ни одна из них не была приятной
на изысканный вкус, ставший еще более утонченным из-за болезни и
упадка сил из-за ее травм. Все бесчисленные знаки внимания, которые она оказывала ему из-за своей
беспомощности, он оказывал с деловой прямотой
врача и медсестры, и это, очевидно, доставляло ей удовольствие. Она
никогда не жаловалась на жестокую жесткость постели и никогда не подводила
чтобы выразить свою благодарность за небольшое изменение позы, которое он
счел безопасным предоставить ей.

Больше всего хозяина порадовал значительный прогресс, достигнутый его пациентом.
Ее любопытной ошибкой, что он был доктор Malbone дали ему мастерство
ситуация, которая имеет неоценимое значение. Явно она почила полный
уверенность в своем мастерстве, и он сделал большую часть этого. Она никогда не
просили мнение по поводу возвращения отца. Ее единственный запросы
с учетом погоды, тяжесть которых не расслаблялись
изо дня в день, из недели в неделю. Когда Уайлдер вернется из короткой программы
прогулки по снегу, который теперь лежал глубоким слоем по всем горам
и неуклонно становился все глубже, она смотрела на него мгновение
выжидающе, надеясь на хорошие новости; но ему не было необходимости
скажите, что ничего такого не было, и она не задавала никаких вопросов.

Страх и тревогу Уайлдера выросла с нагромождения снега о
хижины. Еще до того, как он построил дом, он узнал, что зимой, когда
бушевали очень сильные штормы, выступ, на котором он воздвиг сооружение
, был занесен снегом, но такой высоты никто никогда не достигал.
удостоверился. Не было такой грозы, как это в
память белых поселенцев. Следовательно, снег навалил выше
когда-либо прежде. Были и особые причины для этого. Выступ образовывал
точку завихрения для ветра, который налетал в промежутках между снегопадами,
и таким образом снег со всех сторон закручивался и ложился на выступ.
Он еще не достиг крыши, но он должен быть очищен от
окна и входная дверь, и это означало, что бдительность и труда. Должен ли
он продолжать накапливаться, пока не достигнет крыши и верха
дымоход, серьезная ситуация будет противостоять заключенных.

Не тогда, когда пациент оставался беспомощным было ничего, кроме твердого
бизнес подшипник между этими двумя несчастными смертными. Между ними была
воздвигнута неосязаемая стена, которую никто не хотел разрушать. Но со временем
пациенту становилось лучше и он становился сильнее как телом, так и разумом; и, кроме того,
начали давать о себе знать странные события.

Среди последствий молодая женщина, Уайлдер открыл книгу на
который она вела дневник. Она призвала его, как только она была в состоянии
писать; и, поскольку женская наблюдательность острее мужской, лучше всего будет
привести здесь (и в других местах повествования)
те выдержки из ее дневника, которые покажутся полезными.




ГЛАВА ШЕСТАЯ


Нижеследующий текст взят из женского журнала:

"Да, я буду писать ее заново, абсурд, хотя это может оказаться: есть
это какая-то тайна в этом салоне. Я снова и снова пытался убедить себя
что моя слабость и неестественная ситуация, в которой я оказался
делают меня болезненным и подозрительным; но я знаю, что я все еще твердолобый
женщина, в моем сочинении нет ни капли бессмыслицы; и я знаю это.
Я способен видеть вещи в их надлежащем свете и понимать их таким
образом. И я говорю, что признаки того, что здесь что-то не так, становятся все более
и более очевидными, не давая мне ни малейшего ключа к природе
тайны; но я чувствую, что, какой бы ни была тайна, она должна быть раскрыта.
боялся. Я стараюсь не думать об этом; но какой в этом смысл?
Не лучше ли мне как можно больше наблюдать и размышлять, и
таким образом быть лучше подготовленным ко всему, что может случиться.

"Я стараюсь думать, что это только странность этого
странный человек ... если так можно назвать его человеком ... что заставляет меня чувствовать себя загадкой в
воздух. В его поведении трудно уловить что-либо осязаемое, поэтому
он ненавязчиво настороже. Там должно быть какое-то объяснение того,
что врач так ловко, как он должен похоронить себя в этих
горы--надо скрыться из другого мира, к которому он
принадлежит, по-видимому.

"Он джентльмен, и я отдам ему должное, признав это. Он
намного превосходит любого джентльмена, которого я когда-либо видел раньше. Позвольте мне
попробуй объяснить это себе. Хотя он не делает ни малейшей показать
идет за мной, я знаю каждую его мысль на меня. Он спит
на каменном полу у камина, - то есть, если он спит на
все, что я иногда сомневаюсь. Даже когда он не смотрит на меня
далекое, абстрактное образом, что он имеет, я чувствую, что вся кабина
наполнены его глаза, и что они всегда смотрят на меня, день и
ночь, но с выражением отличается от завуалированной один из его
своими глазами. В них нет отстраненности, вдумчивости, небрежности,
деловое выражение глаз в его голове, но другое
- выражение, которое, кажется, представляет собой смесь долга, жалости, доброты,
терпение, снисходительность и... мне станет легче, если я напишу это...
_контент_. Я чувствую, что эти бесчисленные глаза читают мои самые сокровенные мысли
и заглядывают мне через плечо, пока я пишу.

"Конечно, на самом деле я всего этого не чувствую, иначе я не стал бы писать
таким образом. Но я что-то чувствую. О Боже! когда этот несчастный штамм быть
за?...

"Я обнаружил, что он охраняет наиболее ревностно задней двери
каюта. Когда я впервые пришел в сознание после ранения, я увидел то, что
принял за доказательство того, что моя сила воли была больше его. Я
пока верю в это; но у него определенно есть способ сбить меня с толку и удерживать меня
в положении, из которого я не могу вырваться. Мне любопытно узнать многое
многие вещи; это мое право знать их. Почему он окружает себя
глухотой, сквозь которую ничто не может проникнуть? Почему и как он делает это
для меня невозможным задавать ему вопросы? И кто когда-либо слышал о мужчине
настолько в высшей степени равнодушном, чтобы не задавать вопросов женщине, находящейся в таком положении, как я, одинокой
расспрашивать о ней самой, о ее жизни, о ее вкусах, о ее семье, о ее мире? Почему
он лишил меня возможности задавать ему какие-либо вопросы? Сначала он
поставил мою кровать так, чтобы я могла видеть заднюю дверь, повернув голову;
но когда он заметил, что мне стало любопытно, он нашел предлог, чтобы
перевернуть мою кровать так, чтобы я не мог видеть дверь, а я был
слишком горд, чтобы возражать.

"Хотел бы я испытывать к нему уважение. Конечно, он догадывается, что я
богат, и он должен знать, что ему хорошо заплатят за его
услуги. Однажды я дал ему это понять, и он посмотрел на меня
в чистом виде это привело меня в замешательство. Но это не обмануло меня.
Я не хочу быть несправедливым, но я кое-что знаю о человеческой природе. Я
думаю, что весь курс этого человека, возможно, заключался в том, чтобы произвести на меня впечатление своей огромной
заботой и сделать так, чтобы его услуги казались более ценными. Бах! ему
не нужно было утруждать себя.

"Я собираюсь посмотреть, что дверь, несмотря его. Я уже знаю, что он
держит она тщательно заперта, и когда он выходит, он баров на
другой стороны. Такое недоверие, когда я так неспособна проникнуть в его секреты,
это необоснованно и оскорбительно. Еще одна вещь, которую я отметил. Задняя дверь
ведет в какую-то внутреннюю квартиру.

"Как он собирается охранять ее, когда я могу быть поблизости? Тогда его жизнь
станет бременем. Я сделаю так, чтобы это было так.

"Благодарность? О, да! Я слышал о такой вещи. Но это
обязательство, что деньги могут выполнять, и я буду видеть, что он делает. Есть
он делал для меня больше, чем врач должен делать? Я знаком с
способами, с помощью которых эти джентри играют на благодарности своих
богатых пациентов и выставляют счета, которые, по их мнению, вызывают чувство стыда
примут. Пока богатые являются добычей бедных, бедным не нужно
не ждите сочувствия от богатых. Я знал силу денег, чтобы обеспечить
посещаемость всякие, и я вижу его сила проявляется сейчас.

"Этот человек, кажется, совершенно не хватает мужских качеств. Приведу
пример: на днях, когда он думал, что я поглощен
чтением, - должен сказать, что у него превосходный вкус в книгах, - я обнаружил
слезы текли по его щекам, пока он читал у камина. Я
отметил в разделе книги, когда он держал ее открытой, приблизительную
место, где он читал. Потом я попросил у него книгу,
и обнаружили, что он с готовностью открыл на месте, где листья были
заплаканные. Это была самая глупая история, которую только можно вообразить, - дурацкий рассказ
о настоящих влюбленных, разлученных коварными личностями и умирающих от разбитого сердца
! Представьте взрослого мужчину, плачущего из-за такой ерунды, как эта!

"Вот странное обстоятельство, которое я отметил и над которым задумался
: ни в одной из книг доктора Малбоуна его имя не упоминается;
и очевидно, что где бы оно ни появилось, он его стер. Там
возможно, это легко объяснить, но мне это кажется подозрительным.
Является ли это частью тайны утонченного и искусного врача
хоронящего - я полагаю, скрывающегося - себя в этих горах? Я помню в
слышал, на озерах, что он никогда не ходил в город людей тратить
лето здесь, если он мог этого избежать. Я точно знаю, что он отказался
посетите меня, и что он мне прислал оскорбительное сообщение кроме. Что такое
причина? Знаком ли он более или менее с людьми высшего класса?
и не боится ли он встречи с кем-то, кого, возможно, знал при жизни
где-то еще и проходил под другим именем? Жители
этих гор почитают его и верят, что его мастерство всемогуще.
Ну, я ничего не имею против его мастерства, ибо, конечно, он
прекрасно вел мое дело; но если эти простые и невежественные
горно-фолк должны увидеть его в уединение, в котором я его знаю, и
узнайте, что холодный, подозрительный, слабый, мелочный человек он, мне кажется, они
изменила бы свое мнение о нем.

"В течение последнего месяца он уже все чаще и чаще по
задняя дверь. Откуда он там? Если я не чувствую
что, как бы мало он мне ни доверял, я мог бы спокойно доверять ему до конца света
Я бы опасался за свою собственную безопасность. Но я уверен в
том, что перспектива получить щедрый гонорар за возвращение
меня в целости и сохранности моему отцу является достаточной защитой, не говоря уже о той
уверенности, которую я питаю к странному чувству чести этого человека. Почему он лечит
меня, как будто я была королевой, а несет себя, как нижайше тему
висит на моих маленьких слово ... до определенного момента. За что я вам
сбитые с толку.

"О, мой отец, мой отец! В мире нет такого человека, как ты, ни одного
который знает меня, который любит меня так, как ты! Если бы ты только знал, как мое сердце
каждую минуту тоскует по тебе! Почему у этого человека не могло быть ни малейшего из ваших качеств
ваша железная воля, ваше презрение к слабостям в человеке
природа, ваше доминирование, достижение власти - Все это в сравнении с этим человеком
с тобой я нахожу его таким маленьким, таким малодушным, таким непохожим на
стандарт мужественности, который ты заставил меня принять, таким непохожим на
меня, таким бесконечно далеким от меня. Хорошо, что это так, но это заставляет меня
одиноко вне всякого выражения. Я лучше буду одна в пустыне, чем
с этим странным миражом мужчины, этого мужчины с безграничными способностями
к мелочам, на которые способны только маленькие женщины. Он
мучает меня своей благостью, его самопожертвование для меня его принятия
я чувствую, что он живет только затем, чтобы сделать комфортное и вернуть меня к
здоровье. Где ты, мой отец? Я знаю, что ты придешь ко мне, когда
вы можете. Это все, что я знаю, я знаю! Приехал отец и забрал меня из этого
ужасная тюрьма!...

"Я думаю, что я замечательно справилась с тем, что была такой терпеливой.
Этой ужасной еды достаточно, чтобы убить здоровую женщину, - мясных консервов и
овощи, все в консервах, муки почти нет, зато вместо нее морское печенье
! Конечно, мой бедный раб делает все возможное, чтобы приготовить блюда
таким образом, чтобы я мог их съесть, потому что он, кажется,
понимает, что я человек....

"Я полон решимости познакомить этого человека с его языком.
Одиночество, которое я испытываю, невыносимо. Должно быть, он так же одинок, как и я.
и, как и я, он, вероятно, слишком горд, чтобы подать знак. Конечно, он
говорит со мной сейчас, когда я его заставляю, но о вещах в Азии или Африке
которые, я уверен, ему так же скучны, как и мне. Он поддерживает это
дистанцироваться, я уверен, просто для того, чтобы сохранить его историю и истинный характер,
и держать меня в таком положении, когда для меня будет невозможно
выяснить, что происходит по ту сторону этой двери. Я буду
говорить с ним о себе; это вынудит его рассказать о себе.
Я не вынесу этой изоляции. Это бесчеловечно. И я не боюсь, что он
осмелится. Они давно прошли.

"В настоящее время мне нужно записать еще только две вещи. Во-первых, мой хозяин
худеет и у него все более ввалившиеся глаза, а во-вторых, несколько
в последнее время мне часто снилось, что я слышу самую странную и сладостную музыку.
Это звучало как игра мастера на скрипке. Я был
не в состоянии определить, действительно ли я сплю. Одна странная вещь в
связи с этим заключается в том, что, когда я искал его прошлой ночью на его
коврах перед камином после того, как услышал музыку, или мне приснилось, что я слышал
это, его там не было. Я старался не засыпать, пока он не вернулся, потому что
Я задавался вопросом, где он мог быть посреди ночи, когда снега было по самую крышу дома
и дул страшный холодный ветер
за пределами, и я чувствовал себя одиноко и неспокойно. Но я заснула раньше, чем он
вернулся. Однако у меня нет сомнений, что он был на другой стороне
задняя дверь".

На этом пока заканчиваются выдержки из дневника леди.




ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Пациентка настолько поправилась, что ее можно было приподнимать в постели
, где она привела в порядок неуклюжую работу своей неопытной парикмахерши
и сделала так, чтобы ее великолепные волосы стали подходящим украшением ее фигуры.
красота. Она была бледна, и ее щеки потеряли округлость и ее глаза
блеск их не будет. Но она снова обретает плоть, которую она
она потеряла, и яркость духа, которую померкли из-за ее недугов,;
а ее бледность только смягчила и облагородила красоту, которая, вероятно, была
несколько чересчур пышущей здоровьем.

В чем-то даже лучше, чем то, что было достигнуто. Он не был
возможно, что ее сильный и мятежный дух был когда-либо прежде
принес в другой, чем на обычные подголовники обычного
жизнь. У нее хватило здравого смысла извлечь максимум пользы из своего нынешнего положения
неудобная ситуация и воля переносить ее трудности. В глазах хозяина дома
превосходство ее характера давало ей право на восхищение,
которые он дарил ей просто и бессознательно, без всякого оглядки на нее.
сексуальность и красота. Ее проницательность подсказала ей это восхищение,
и ее дух был раздавлен его характером. Однажды она сказала,--

"Мне это кажется странным, доктор Malbone, что вы никогда не брали никаких
интерес к моей прошлой жизни".

Он посмотрел на нее быстро и с любопытством, и несколько неуклюже
ответил,--

- Я не хотел вторгаться, мисс Андрос.

- Это было бы вторжением? Я об этом не подумал.

- Вы должны знать, что я испытываю интерес ко всему, что касается вас.
Он сказал это легко, просто и естественно, и она спрашивает, если он был
искренне.

"Конечно," сказала она, "отсутствие все общение между нами
взаимное недоверие". Это был резкий выпад, и он застал его беззащитным.
Затем она увидела, что с самого начала зашла слишком далеко; и это впечатление
подтвердилось, когда после паузы он заметил,--

"Мы с тобой оказались в странном положении. Я знал, что условности
самых воспитанных людей много значат для тебя, и я просто уважал твое
естественное и должное отношение к ним. При сложившихся обстоятельствах это было не так
возможно для меня, чтобы сделать первое усилие, чтобы быть--дружелюбным, если вы
разрешение выражение".

Она улыбнулась, но мужественность упрек и всей юстиции
ее тайно обижаться. Она была полна решимости держать себя в руках.
ею двигала серьезная цель, и она не потерпит препятствий.

"Теперь все это в прошлом", - сказала она. "Я научился узнавать тебя
как человека с тончайшим чувством чести, гордого, сдержанного и
способного на самопожертвование. Ни для кого другого это было бы невозможно
мужчина относился к женщине так, как вы относились ко мне. Нет, не перебивайте
я. В том, что я говорю, нет ничего, кроме здравого смысла и простой справедливости
и если ты не позволишь мне сказать это, ты будешь груб и жесток. После
всего, что ты для меня сделал, я имею право сказать тебе, что я чувствую
по этому поводу ".

Он выглядел таким смущенным и несчастным, что она искренне рассмеялась; и
музыка этой редкой ноты зазвучала в его сердце; потому что это был не
жестокий смех, а веселый и сердечный, как смеются над смешным
смущение друга; и как таковое оно выполнило свою цель.

Таким образом, лед, заполнявший хижину, был в какой-то мере разбит.
последнее, и это сразу рассеяло мрак и холод несчастных людей
жизни, заключенные в нем.

С этого начала поправляться легко долетают и изящно
отчет о ее миром богатства и удовольствия и моды. Она поняла
что сначала ей нужно рассказать о своей собственной жизни, прежде чем она сможет ожидать, что ее хозяин
даст ей представление о нем и о более близких и странных вещах
, которые обрушились на нее. Ее голос был ровным и музыкальным. Она останавливалась
особенно на легкой и модной стороне своей жизни, потому что
она верила, что такт и утонченность мужчины, который слушает
так хорошо, но в то же время так тихо, были рождены в такой жизни, и что он
сознательно отстранился от нее.

После того дня дела пошли более гладко. Но молодая женщина была
в конце концов вынуждена признать свое поражение - она открыла свою собственную простую,
пустую жизнь, но не смогла заглянуть в его. И она поняла,
далее, что все попытки к более дружескому пониманию были
сделаны ею, а не им; что его отношение к ней, со всеми
его неустанная бдительность, его бесконечная заботливость, его полное исчезновение
любая эгоистичная мысль, его непроницаемая сдержанность не изменили никого
ни на йоту. Затем ее наполнила горькая обида, и она возненавидела его.
и решила помучить его.

Он не был так осторожен, но она нашла уязвимое место в
его кольчуге. Это было то, что она считала глупой, сентиментальной стороной
его натуры. Она подтолкнула его к этому разоблачению длинной серией
ловких ходов, о цели которых он и не подозревал. Предполагая, что она
глубоко ценит более мягкие и нежные стороны жизни, она
заняла позицию человека, который ими дорожит, и таким образом
завела его в ловушку. Их разговор касался любви, и он открыл свою
сердце и продемонстрировало всю свою глупую слабость.

"Может ли быть что-нибудь более святое, - спросил он с теплотой, - чем любовь
мужчины и женщины? Есть ли что-нибудь, по сравнению с чем мелочность должна быть более
отвратительной? Мужчина, который любит одну женщину со всем, что делает его
мужчиной, принял в свою душу то, что станет ее очищающей и
возвышающей силой до конца всего, что с ним связано; и, как бы благородно это ни было
то есть любовь женщины к мужчине, который любит ее, превосходит это за пределами
всякого понимания и является самым истинным проблеском небесного сияния в человеческих
жизнях ".

Он был избавлен от того, чтобы увидеть веселый и презрительный изгиб губ, который
выдавал измученное миром сердце; но он потерял бдительность, и его
наказание настигнет.

Удар был нанесен несколько дней спустя. Теперь выздоравливающая
сидела на стуле, куда ее поместила всегда заботливая медсестра.
Теперь она была готова нанести удар. Она показывала ему зеркало
его самого - слабого, сентиментального, малодушного человека. К счастью, она могла
рассказать из опыта своей собственной жизни историю, смешным
героем которой, по ее мнению, был именно такой человек, как доктор Малбоун. Она была бы
нарушив ни одного правила гостеприимства. Ее хозяин разрешил ей
войти в унизительном положении, и ее желание наказать его нужно
не может быть отказано удовлетворения.

Она перевела разговор на ошибки, которые совершают мужчины и женщины,
отдавая свою привязанность, и небрежно заметила, что мужчины
, как говорится, глупы в оценке женской красоты. Почти
без исключения, заявила она, они предпочитали девушек за их красоту,
их мягкость, своих отрицательных качеств, своих подлинных или делали вид,
беспомощность; и она добавила, что женщина на прочность и истинную ценность
с презрением оттолкнет любовь настолько дешево, завоевать и удержать в столь непочтительное ее
кто.

"Но некоторые девушки," она добавила, "еще хуже, чем у мужчин. Как правило, вы можете
глупость ожидать от человека, но не всегда глупость от девушки. Достаточно
волнительный девушки по глупости когда-то пришел к мое внимание. Есть
девушка, которая была моей одноклассницей в школе. Это было там, что мы создали
друг для друга девичья любовь, которая все девушки должны иметь ПО, что
возраст. И все же разница между нами была велика уже тогда, и она усилилась
после того, как мы вышли в мир. Мы с ней жили в одной квартире.
круг. Ее родители были состоятельными людьми, и у нее были все возможности см.
и учиться жизни и сделать что-то полезное из него. Вместо этого она
становилась все более и более замкнутой и все менее приспособленной к жизни, к которой она
принадлежала. Она была самой непрактичной и романтичной девушкой, которая когда-либо
жила. Подружки бросали ее одну за другой. Я была последней, кто
остался, и я сделала все, что могла, чтобы вбить немного здравого смысла в ее мягкую
и глупую головку. Она только улыбалась, обнимала меня и
заявляла, что знает, что ведет себя глупо, но ничего не может с этим поделать.

"Она очень любила музыку и поэзию, и наконец-то я узнал, что она
брал уроки игры на скрипке от некоторых махинаций никто из тех, кто сделал свои
жизнь игра и обучение. Мне так и не довелось его увидеть, иначе я мог бы
сделать что-нибудь, чтобы остановить назревавшее зло. Ее родители
были слепы к ее безрассудству, но это обычная родительская слабость.

"Между Адой и мной никогда не было серьезного обмена конфиденциальными сведениями.
со школьных времен у нас не было серьезных отношений. Я мог бы многое рассказать ей о том, как ведут себя мужчины.
Видите ли, - поспешил добавить рассказчик, - я был очень
хороший наблюдатель, и узнал некоторые вещи, которые выгодно
каждой девушке нужно знать. Я имею в виду, ты понимаешь, о любви. Только
люди с глупым взглядом на этот предмет когда-либо попадают в беду.
Девушки с характером Ады лишены здравого смысла; они неизменно страдают из-за
недостатка восприятия и силы.

"Хотя я почти не видел ее, наконец стало очевидно, что
произошло что-то серьезное. Ее манеры стали мягче и обходительнее,
ее сочувствие стало острее, а в глазах появился огонек, который
наблюдательная женщина не может неправильно понять. Я была несколько старше ее,
и это дало мне преимущество в плане, что я решился просить; но
большим преимуществом была ее опора на меня. Это было необходимо, чтобы я
надо завоевать ее полное доверие, а я не хотел предпринимать каких-либо шагов в
темно, ни одного, что, возможно, оказались бесполезными. Вы поймете
что во всем, что я впоследствии делал и заставлял быть сделанным, я действовал исключительно из
заботы о ее благополучии. Я полагал, что она привязалась к
этому - этому скрипачу - бах! Все во мне восстает, когда я думаю об этом.
Вот девушка, которая была хорошенькой, милой, милосердной, душой доверия и
верность, готовая отдаться невыразимому скрипачу! И
этому не было никакого оправдания. Десятки мужчин обожали ее, - мужчины
ее положения в жизни, - богатые, культурные, сильные люди
с характером, родовитые, влиятельные в мире люди. Невероятно
каким бы это ни казалось невероятным, они обошли стороной других девушек, гораздо более способных во всех отношениях
и вздыхали по этой застенчивой вайолет.

"Я знал, что что-то было не так в ее отказе в принятии
внимание любой из них. Я знал, что она унаследовала вкус,
примеры вокруг нее и ее естественное уважение к желаниям своих
родителей и друзей должны были побудить ее отдать свою привязанность
мужчине, достойному ее. Я решил выяснить, что это за препятствие;
и я сделал это исключительно для ее же блага. Я знал, что если
она выйдет замуж за этого... за этого низкого музыканта, ее жизнь будет наполнена
горечью, разочарованием и сожалениями. Я знал, что вскоре она придет к тому, что будет
стыдиться нашего союза. Я знал...

- Откуда ты все это знаешь? - прозвучал такой странный, такой скованный голос,
так отстраненно, что она в изумлении повернулась к хозяину. Он сидел, глядя
в огонь, красноватый отблеск которого скрывал смертельную бледность,
которая за последние несколько минут еще больше усилилась на его лице.

"Откуда я это знаю?" - удивленно ответила она. "Это необычный вопрос.
вопрос от человека, который должен быть осведомлен об этом так же хорошо, как и я".

Он ничего не ответил, и она повернула голову к окну и стала наблюдать, как
снег неуклонно восстанавливает насыпь, которую ее хозяин совсем недавно расчистил
.

- Возможно, - заметила она с легкой усмешкой, - вы задали этот вопрос
чтобы поспорить со мной, поскольку я слышал, как ты выражаешь романтические
и сентиментальные взгляды на предмет любви. Но в одном я уверен
: я знаю, что вы были светским человеком и что вы
понимаете жизнь и человеческую природу; и я знаю, что, хотя мужчинам нравится
примите сентиментальное отношение к любви, это всего лишь поза. Я
не буду спорить с тобой по этому поводу. Ты не хуже меня знаешь, что такой
брак был бы роковой ошибкой."

Она сказала это жестко, выразительно, что указывало на ее желание закончить
дискуссию. Затем она продолжила свой рассказ.

"Я втерся к ней в доверие, выразив сочувствие к ней и приняв
ее точку зрения, - я имею в виду, предвосхитив ее, потому что она была слишком осторожна,
чтобы раскрыть ее. Бедный маленький идиот попался в ловушку. Она была
неся свою тайну в течение нескольких месяцев, и бремя на нем было надето ее
из. Вы знаете, характер такой, должно быть, сочувствие, должен иметь некоторые
одним слушать, должен быть доверенным лицом. Она не осмеливалась доверять своим родителям
она знала, что они положат конец ее безумию. Когда она
обнаружила, как она и думала, что я полностью сочувствую ей, она положила
ее бедное глупое сердце полностью открыто. И что вы думаете, она была
собираюсь сделать?"

Она повернулась к хозяину, как она задала вопрос, и нашли его
по-прежнему сидя на недвижимое и смотрел на огонь. Он, казалось, не
услышав ее, он ничего не ответил, и его каменное молчание и неподвижность
дал ей какое-то странное ощущение, что, возможно, весил больше с ней
если бы она не была, так глубоко заинтересован в своем рассказе, и так хорошо
довольны ее участие в его событиях. Она снова перевела взгляд
на окно и продолжила:

- Она решила сбежать с этим вульгарным скрипачом. Не хватало только
одного - он не просил ее об этом; но она верила, что он любит
ее всей душой и что он борется с собой, чтобы
решить, правильно ли было бы с его стороны навлекать на нее такой скандал
. И она, и он оба понимали, что это было бы хуже, чем бесполезно
с его стороны попросить за нее ее родителей. Она сказала мне: "Он боится, что я
буду несчастна в бедности, которая постигнет меня, если мы уедем
и поженимся. Он боится, что я потеряю роскошь, к которой привыкла.
привыкла. Он боится, что мои друзья подумают, что он женился на мне
ради моего состояния. У него так много страхов, и все они из-за меня. Еще Я
знаю, что он бы с радостью отдал свою жизнь ради меня. Не имеется
сам человек так бескорыстно, так великодушны, что готовы пожертвовать для
других.

"Я едва мог удержаться от смеха, пока бедное дитя рассказывало мне
всю эту чушь. Прежде чем применить суровые меры, чтобы пресечь ее глупые намерения.
Я прибегнул к более мягким мерам. Продолжая сочувствовать,
Тем не менее я сказал очень много вещей, которые заставили бы ее задуматься
если бы у нее была хоть капля здравого смысла. Я дал ей понять, как можно деликатнее
(поскольку я был осторожен, чтобы не вызвать в ней ни малейшего негодования или
упрямства), что ее любовник, несомненно, был никчемным человеком,
как и люди его класса; что у него был слабый характер и распущенные нравы; что он был просто хитрым авантюристом, ловко сыгравшим на ней.
мораль; что он был просто хитрым авантюристом, ловко сыгравшим на ней
невинность и уверенность, и желание оставить свою тяжелую жизнь ради
легкой жизни за ее счет. Я сравнил ее положение как его жены с этим положением
как жены человека в своей сфере.

"Проблема заключалась в том, что ее совершенно не заботило положение, которое она занимала.
занята. Она искренне верила, бедная идиотка! что может быть так же счастлива.
бедная, как и богатая. Но большим препятствием было ее увлечение для человека,
и ее вера в то, что он был тоньше и лучше, чем у мужчины ее собственного
вокзал. Она была мечтательной и романтичной, и именно поэтому идеализировала этого человека.
никто не играет на скрипке. Чем больше она рассказывала мне о его мягкости, утонченности,
его бескорыстии, его поэтической натуре, тем больше я видел, что ему не хватает
безупречных качеств мужчины, тем больше я понимал, что он совершил
тщательно изучал ее слабости и играл на них всеми возможными способами .
беспринципное мастерство для его вида. Она умоляла меня встретиться с ним, узнать
его, изучить его. Конечно, об этом не могло быть и речи. Она была уверена,
она сказала, что я должен восхищаться им и уважать его так же, как она. Я
решительно отказался встречаться с ним. Я даже забыл его имя ".

Была пауза в повествовании. Молодой человек так тихо, что его
гость оглянулся на него, и нашли его взоры устремлены на нее. Она
вздрогнула, потому что увидела, что в нем было что-то скрытое, чего она не понимала
, и это на мгновение наполнило ее беспокойством. Он быстро
и, не говоря ни слова, снова посмотрела на огонь.




ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Выздоравливающая отбросила минутную депрессию, вызванную
странным выражением лица хозяина, и продолжила.

"Наконец я понял, что все мягкие меры будут бесполезны. Я знал, что
в любой момент может случиться что-то ужасное, и я был полон решимости
спасти свою бывшую школьную подругу от позора и горя, которые она навлекала на себя
. Не поощряя ее напрямую продолжать в том же духе, с чего она начала
, я дал ей понять, что она всегда может рассчитывать на мою
дружбу. Затем я приступил к серьезной работе, которую мне предстояло выполнить ".

Последовала еще одна долгая пауза.

- Ну? спросил хозяин немного резко и нетерпеливо; и эта перемена
вместо "нет" его обычная мягкость вызвала у нее мимолетное удивление. Затем она увидела
, что причиняет ему боль. Она ждала этого знака.

"Я знал, что это будет легкой задачей, чтобы соответствовать моим Вит с
сентиментальный, интриги скрипач и глупая девчонка. Мне нет необходимости перечислять все
детали плана, который я осуществил. Это был всего лишь вопрос
о том, чтобы найти для него ангажемент где-нибудь в другом месте на время и о том, чтобы
представить ей в его отсутствие какие-нибудь доказательства его неверности. Я
знал их обоих достаточно хорошо, чтобы предвидеть, что она никогда не давайте ему понять,
то, что она слышала, - что она бы просто отправить его на произвол судьбы, и ожидать
его, чтобы сделать объяснение, если он был невиновен, и что он будет слишком
смущенный, чтобы потребовать объяснений от нее или сделать сам. Не было
никакой опасности, что он откроет способ опровергнуть или даже опровергнуть доказательства
, которые я представил.

"Все это, как вы понимаете, я проделал с величайшей деликатностью. План
сработал идеально. Они больше никогда не виделись ".

Уайлдер повернулся и посмотрел ей прямо в лицо. Это был способ, которым
он сделал это, что привлекло ее внимание, потому что это был взгляд, в котором она
скорее почувствовала, чем увидела, приказ.

- Что с ними стало? - тихо спросил он, но она почувствовала, что вопрос
требует ответа.

"О", - ответила она, напускное безразличие скрывало ее решимость
сохранить контроль над ситуацией. "бродячего скрипача больше никто не видел
. Что касается Ады ... Но это было бесконечно лучше, чем жить в нищете...
"Что касается Ады?" - спросил я.

"Что касается Ады?"

"Она умерла через месяц", - это было сказано жестко и вызывающе.

Молодой человек поднялся со стула, который он неуклюже опрокинул. В
странно неуверенным, спотыкающимся шагом он подошел к входной двери.
и, как слепой, нащупал щеколду. Потом передумал и
начали за задней дверью; но какой бы целью он был прерван
по его опрокидывая столик и отправки книг и других
статьи на нем стуком на пол. Очевидно, смутившись и
смущает шум и собственной неуклюжести, - хотя вряд ли более
чем молодой женщиной, которая смотрела на него в изумлении, - он исправил
таблица с трудом, и начал подбирать изделия, которые упали
из него. Однако вместо того, чтобы положить их обратно на стол, он положил их
на кровать. Его лицо было мертвенно-бледным, глаза тревожно глубоко запали
его череп, казалось, внезапно постарел и покрылся морщинами. Его
руки дрожали, и слабость настолько овладела им, что он присел на
край кровати.

Это состояние быстро прошло, и молодой человек посмотрел на свою гостью, которая
была вынуждена с трудом повернуться на стуле, чтобы наблюдать за ним; и
когда он увидел растерянное и огорченное выражение ее лица - увидев
ничего от того удовлетворения и триумфа , которые испытывало ее горе , частично
затемненный - он слабо улыбнулся и решительно поднялся на ноги. "Должно быть, это был
приступ головокружения", - слабым голосом объяснил он. Но он продолжал
смотреть на нее так пристально и таким проницательным взглядом, что ее
беспокойство усилилось. Не зашла ли она в своих мучениях над ним слишком далеко? О,
что ж, в конце концов, это пошло бы ему на пользу!

- А теперь, - сказал он голосом, который постепенно становился все сильнее и тверже,
- Я расскажу тебе одну историю. Он стоял прямо перед ней
и смотрел ей в лицо. "Однажды, сразу после того, как на меня обрушилось большое горе
, я прогуливался по набережной Сан-Франциско,
и сел на какие-то бревна в конце пирса. Я не заметил
рядом со мной сидели несколько грубоватых молодых людей, пока один из них не сказал
в ходе беседы, которую они вели: "Да, но я любил
ее! Именно то, как он это сказал, привлекло мое внимание. Я
по его внешности заключил, что он чернорабочий, возможно, грузчик;
но что-то было в его голосе, что принадлежит пострадавшего мужчины во всех
в сферах жизни. Один из его товарищей сказал: "Чепуха, Фрэнк; в море есть
такая же хорошая рыба, какую когда-либо вылавливали из него". Но Фрэнк
покачал головой и сказал: "Не для меня". Остальные промолчали, и
через некоторое время Фрэнк повторил: "Не для меня". Вы когда-нибудь слышали, чтобы мужчина
говорил это?

Голос Уайлдера, который неуклонно становился все громче, внезапно понизился
почти до шепота, когда он задал своему гостю этот вопрос. Морщины
на его лице стали глубже, а во взгляде появилась острота
проникновения, которую молодой женщине было трудно встретить, не поморщившись.

"Затем, - продолжил Уайлдер, - другой из его товарищей, стремясь показать ему
безумие его горя, сделал несколько замечаний об этой женщине, которые я не могу понять.
повторяю. Фрэнк ответил без гнева: "Не говори так, Джо: ты хочешь сказать
хорошо, но не говори этого. Она была женщиной, которую я любил. Теперь каждую ночь,
когда я гашу свет, чтобы лечь спать, я вижу ее в комнате; и когда я
иду по темным улицам, мне кажется, что она идет со мной. Я любил
ту женщину; и теперь я не знаю, что делать. Потому что она мертва, мальчики, она
мертва; и, клянусь Богом! они убили ее".

Уайлдер все еще смотрел в лицо своей гостье, когда он
закончил, а она смотрела в его лицо снизу вверх; но когда он произнес последнюю фразу
дрожащим голосом, ее взгляд упал на
этаж. После паузы он заговорил снова, и его голос был полным, округлым и
страстным.

"Они убили ее, мадам, как убили многих других. Как это случилось
они убили женщину, чья смерть наполнила жизнь этого грубого человека
горем и отчаянием, я не знаю. Но они убили ее. Какая-то
кровожадная человеческая рука разрушила план, который заложил сам Всемогущий
. Хотел бы я, чтобы вы слышали, как он сказал: "Она мертва, мальчики, она
мертва; и, клянусь Богом! они убили ее". Звук его агонии заставил бы
найти сердце, которое было предназначено для большего, чем поддерживать твою жизнь с
это избиение. Ты знаешь, что такое убийство? Знаете ли вы разницу
между грубым, глупым, зверским убийством, которое, удовлетворяя свою грубую
жажду крови, продевает свою толстую шею в недоуздок, и более утонченным,
утонченное, бесконечно более жестокое убийство, которое убивает с помощью пыток
жестокость и, таким образом, обхитряет виселицу? Кровопийца - жалкий дурак
с ограниченным разумом и искалеченной душой. Возможно, он получит сполна свое
наказание, когда закон вытянет его бесполезную шею. Но убийца, который
перехитрил закон в своем убийстве, который убивает невинных и
ничего не подозревающий и доверчивый, который превращает дружбу в чашу, из которой пьют яд
, который использует самую отвратительную ложь и предательство, который
спокойно наблюдает за усиливающимися муками своей жертвы, пока яд медленно действует.
- как ты думаешь, какое наказание может постигнуть такого убийцу?
подобное?"

Голос молодого человека стал громким, суровым и угрожающим. Жестокий
эмоции были помешивая его. Всем своим стройным телом, казалось,
расширен. Его лицо раскраснелось, глаза сверкали, пальцы
хватались за невидимые предметы, весь его вид был угрожающим. Его гость,
охваченная благоговением и ужасом, она подняла взгляд на его лицо.

"И кем же совершено такое убийство?" он закричал. "Это делает тот, кто,
приходя в мир со свежей и завершенной душой, вышедшей из рук Творца,
сознательно сворачивает с пути природы и
бог природы уничтожает атрибуты, которые формируют нашу единственную связь с небесами
и нашу единственную надежду на бессмертие, душит все, что могло бы быть полезным в
привнесении света и силы в жизни других, и в бесстыдном
неповиновение явной воле Всемогущего создает ложных богов для поклонения,
жертвует самоуважением ради любви к себе, изгоняет суть жизни и
цепляется за отбросы и барахтается, как свинья, в трясине, которую сам же и создал.
Кровожадный убийца бесконечно лучше этого. У него, по крайней мере, есть
человеческое сердце во всем его диком величии.

"И ради чего совершается такое убийство? Это исходит от карликовой,
искаженной души, намеренно, осознанно, разумно созданной таковой ее
владельцем. Его цель - уничтожить единственное прикосновение красоты, сладости
и чистоты, которые делают нас похожими на ангелов. Он видит изысканную
цветок; этот цветок должен быть сорван, иначе его красота расцветет и
его предназначение исполнится. Она обнаруживает любовь в ее самой чистой, благородной, самой бескорыстной форме
между двумя людьми, которых Бог создал друг для друга для
исполнения своего собственного непостижимого замысла, а также посредством лжи и предательства
продолжает убивать одного и разрушать счастье другого. Какое
наказание, мадам, является адекватным за такое убийство? Руки закона
были бы запятнаны удушением такого низкого, такого трусливого убийцы, такого
бесконечно более низкого и подлого, чем самые низкие животные, такого совершенно недостойного
о чести виселицы. Может быть только одно адекватное наказание.
и только Всемогущество могло изобрести ад, достаточный для этого.
И чем скорее наступит это наказание, тем скорее возмездие Бога
Свершится. Какой более высокий долг может лежать на смертном, стоящем в
благоговении перед законом своего Создателя, чем привести закон в действие?"

В смятении и ужасе, которые сейчас наполняли ее душу, женщина не могла
ошибиться ни в значении этой угрозы, ни в безумии, которое придало бы ей силу.
сила. Оцепенелый страх, ощущение, что она погружается в бездонную
яма, напрягла все ее способности. Она сидела в безнадежном оцепенении,
в безмолвном ужасе от удара, который, как она чувствовала, должен был обрушиться. Для ее ошеломленного
внимания сам мститель стоял перед ней во всем ужасе
разъяренное правосудие, свободное от привязи и бросающееся вперед сломя голову
и непреодолимое желание удовлетворить свою месть. Ей и в голову не приходило, что
смертный может столкнуться с такой ужасной вещью, как этот человек, который,
спасший ее от смерти, с бесконечным терпением, нежностью и
бескорыстие возвращало ей здоровье и силу, и теперь
стоял как судья и палач над ее обнаженной, дрожащей, осужденной душой
. Ее глаза были напряжены, губы приоткрыты, она подняла глаза, безмолвная и
неподвижная, на его лицо; и для нее его горящие глаза и напряженное телосложение
наполнил весь мир местью, презрением и смертью.

"Женщина, - воскликнул он, - будь то убийство или юстиции, твоя смерть будет
снять позорное пятно с лица этой прекрасной планеты. Если сможешь,
помирись с Богом, ибо я собираюсь отправить твою проклятую черную душу
туда, где она больше не сможет причинить вреда. С неизмеримой ненавистью, с
бесконечным отвращением я собираюсь убить тебя".

Он схватил ее за плечо, и горячую железную хватку его пальцев разорвал ее
кожи. Он приблизил свое лицо к ее, и она услышала скрежет
его зубов, которые на приоткрытых губах были похожи на клыки обезумевшего зверя
.

"Ты, гадюка!" он закричал: "Ты не имеешь права на жизнь!"

Она увидела, как его свободная рука тянется к ее горлу. Тогда ее энергия была
высвобождена. Она запрокинула голову и изо всех сил закричала,--

"Отец! отец! помоги мне! спаси меня!" Молодой человек отшатнулся, схватился
его голову обеими руками, и огляделась в диком и пугали.

"Что это было?" спросил он, затаив дыхание. "Ты слышал? Волки
спускаюсь. Это был вой волчицы!" Ошеломленный, он
добрался до задней двери, открыл ее, вышел и запер ее на засов
за собой.




ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


ЕЩЕ выдержки из дневника леди:

"Я никогда не смогу начать запись в мой дневник, не имея, что страшно
сцена между мной и этих страниц. О, это было ужасно,--ужасно
за гранью! Я не могу поверить, обдумывая это снова и снова
в течение этих недель, прошедших с тех пор, как это произошло, что это было
страх смерти, который так напугал меня и, я знаю, превратил в старуху
из меня. Нет, этого не могло быть. Это был страх идти с
этим ужасным осуждением на меня. Было ли это справедливо? Было ли это правдой?

"Кажется, он, наконец, оправился от тревожной депрессии, которая
последовала за его вспышкой, и это дает мне время подумать, время, чтобы
вспомнить многие обстоятельства, которые в моей слепоте, моей невероятной слепоте
и глупость, которую я упустил из виду. Я принимаю во внимание страшное напряжение,
под которым он так долго страдал. Он деликатный, тонко организованный человек.
мужчина, и ему пришлось сделать и вынести больше, чем дюжине сильных мужчин.
Он сделал бы и перенес это так хорошо и терпеливо.

"Он беспокоился о моем выздоровлении. Потом были
бесконечные обязанности прислуживать мне, думать о тысячах мелочей
о вещах, которые нужно было продумать и сделать, и о которых он никогда не забывал и которыми
пренебрегал. Он готовил мне, стирал - все, что было трудно
и неприятно для мужчины. Затем было его постоянное беспокойство
из-за снега; и он усиливался с каждым днем на протяжении всего года.
зиму с возрастающими опасностями и неудобствами; и, кроме того, его
беспокоил тяжелый физический труд - слишком тяжелый для него, - который он
был вынужден выполнять, чтобы уберечь нашу хижину от закапывания и
самих себя от того, чтобы быть задушенными. И, наконец, наблюдается постоянная
ношение на нем близкого лишения свободы с меня, за кого я знаю, он сейчас
должно быть, очень сильную неприязнь.

"Я также удовлетворен тем, что у него есть скрытые от меня тревоги. Что они
связаны с чем-то, при появлении чего открывается задняя дверь, у меня нет никаких сомнений.
сомневаюсь. Есть несколько причин, по которым я так думаю. Я почти поправилась
теперь, когда я могла бы передвигаться и быть полезной ему, если бы он только сделал
мне костыль, о чем я часто просила его; но он всегда ставил
меня отстранили, сказав, что еще слишком рано для костыля, что мое желание
быть полезным нанесет мне серьезный удар, заставив переусердствовать,
и что главное, о чем мы оба должны подумать, - это как можно быстрее восстановить мои
силы и наш побег на снегоступах, который он
совершит, как только я смогу ходить. Все это звучало очень
правдоподобно, но мне кажется, что здравый смысл подсказал бы мне
немного потренироваться. Несмотря на то, что я снова обрел плоть, я
слаб, как младенец. Зная, что он хороший врач, я сомневаюсь в его
искренность о костыль. Я считаю, что истинная правда заключается в том, что он боится
Я хотел бы попробовать, чтобы вторгнуться в свой заветный секрет, если бы я мог быть.

"Я знаю, что он хранит провизию в том месте, куда ведет задняя
дверь, и что этот факт, кажется, дает ему достаточное оправдание для того, чтобы
ходить туда так часто, - тем более что он там готовит; и что
это еще одно странное обстоятельство. В течение нескольких недель после того, как меня впервые привели в хижину
он готовил еду здесь на широком очаге; но через некоторое время
он делал это в задней комнате, объясняя, что запахи из
приготовление пищи не приносило пользы мне, и что ему было неудобно
готовить перед открытым камином. Я возразила, что не возражаю против этих запахов
, и он ответил, что я, по крайней мере, позабочусь о его комфорте.

"Еще одно: он не ел со мной уже очень, очень давно. Его
первоначальный план состоял в том, чтобы приготовить мне ужин, прислуживать мне, пока я не закончу,
а затем поест сам за маленьким столиком в углу у камина. Я
некоторое время не замечал, чтобы он перестал есть таким образом, и что
он принимал пищу в задней комнате. Он всегда говорит о его качестве
'апартаменты, и не в комнате. Интересно, почему. Я сидел на
долгое время теперь, и не нуждаются в его помощи, после того как он принес
мне мою еду. Было бы гораздо приятнее, если бы он сел за маленький
столик и поел со мной. Неужели его неприязнь ко мне настолько глубока, что он не может есть
со мной? Со всем моим здравым смыслом я допустил такое положение дел
к повороту! И мы оба страдающие от него.

"Это не удивительно, с учетом всех этих вещей беспокоило его, что он имеет
так изменилась с тех пор я пришел. Он так же безупречно аккуратной, и он
делает эта несчастная светить хату, но он заметно изменился я
пришли. Это происходило настолько постепенно, что я не замечал этого до тех пор, пока моя слепота
больше не мешала мне видеть это. Он был стройным и
очевидно, не сильным, когда я пришел, но он превратился в тень, и его
впалые щеки и ввалившиеся глаза огорчают меня. Когда он входит сейчас
от борьбы со снегом, - ибо мы не должны быть погребены под ним, и должны
иметь свет и воздух, и верх дымохода должен быть чистым, - его
слабость и истощение, хотя он так старается скрыть их,
ужасно видеть.

"И сейчас многие боятся до меня стало доходить. Он заключается в том, что в любой момент он может
выдержит и сдохнет. Жаль, что я не написал, что лучше бы я никогда не
думал об этом. О, если бы только мой отец приехал! Что может удерживать
его? Разве я не знаю, что он любит меня больше всего на свете
? Разве я не все, что у него есть, чтобы любить и за что цепляться? Я не могу, не могу,
поймите это. Доктор Малбоун говорит, что с моей стороны неразумно ожидать встречи с моим
отцом, и что если он попытается связаться со мной сейчас, это будет
слишком большим риском для его собственной жизни. Он пытается уверить меня, что мой
отец будет полностью руководствоваться советами людей, которые знают
горы, и что они удержат его от любых подобных
попыток, поскольку они не осмелились бы сделать это сами. Все, что может быть
верно, но это трудно для меня, чтобы поверить в это. Если бы я только мог получить
слово от него, это даст мне больше сил, чтобы перенести ужасы
моя ситуация. Но почему я должен жаловаться, когда доктор Малбоун переносит все это
так терпеливо, так мило, так жизнерадостно?

"Тем не менее, эта ужасная картина убийства постоянно стоит между мной и этими страницами
. Думаю, теперь я могу понять, почему мужчины иногда убивают женщин.
Почему мужчины и женщины должны быть такими разными? Почему это должно быть невозможно
для них понять друг друга? Это было Убийство, которое я видел стоящим
передо мной - и ужасная картина убийства, как он ее нарисовал, с
мной в роли убийцы - мной в роли убийцы! - и Убийство во плоти, как он
стоял, готовый задушить меня. О, невероятная свирепость этого человека, его
ужасная, дикая дикость, ужасная темная и низменная сторона
его странно сложного характер! Все это время я принимал его за
малодушного молокососа, младенца, старуху, слабое ничтожество; и вдруг
он сбросил свою внешнюю оболочку и предстал Мужчиной, ужасным, диким,
жестокий, ошеломляющий, великолепный, чудесный! Чего стоит мое суждение
после этого? И я так гордилась своим пониманием мужчин!

"Почему он не убил меня? Это мой крик остановил его; но почему он должен был это сделать?
это? Был ли это мой призыв о помощи, который привел его в чувство? Я думаю
да. Это затронуло то внутри него, что было таким остро бдительным, таким
неослабно бдительным с тех пор, как я попала под его опеку. Но что
имел ли он в виду вой волчицы? И что он имел в виду, говоря
что волки спустились? Несколько раз после той ужасной сцены
он будил меня по ночам стонами и вскриками во сне
"Волчица?" Я знаю, что в этих вещах есть смысл. Почему
он ничего не объясняет? И почему я допустила отчуждение между нами
из-за которого я не могу добиться его доверия? Не слишком ли поздно
сейчас?

"О, ужасные минуты, нескончаемые часы, которые прошли после того, как он
покинул хижину через заднюю дверь! Каждую секунду, поначалу, я ожидал
чтобы он вернулся и убил меня. У него винтовка, револьвер, нож,
или дубинка, или же он придет с теми ужасными длинными пальцами зацепил
когти, чтобы закрепить на горле? И все же, каким-то образом, я чувствовала себя в безопасности; Я
чувствовала, что его прежняя настороженность и заботливость вернулись.

Как только я смогла преодолеть полубессознательное состояние, в которое повергла меня его вспышка гнева,
Я поплелась к задней двери, намереваясь забаррикадироваться
от него. Усилие было чрезвычайно болезненным и изматывающим, и
принесло мне сильные страдания в течение недели после этого. Но мои страдания от
разум и дух были настолько сильнее, что я мог выносить тела.
 Когда я подполз к двери и попытался подтащить к ней коробку
, я услышал нечто, что остановило меня. Я не уверен, что это
было что-то настоящее. В моих ушах раздавалось громкое пение от ужасного
испуга, который я испытал, и то, что я услышал, возможно, было именно этим, сделанным
, казалось бы, связным моим перенапряженным воображением. То, что я услышал, звучало
как далекие, приглушенные, ужасные звуки "Танца смерти
" Сен-Санса, сыгранного на скрипке. Но как бы дико и ужасающе это ни звучало, это
пришел как залог моей безопасности. Убийство не может сопровождаться музыкой.

"Я отодвинулся и с большим усилием забрался на кровать, где
Я долго лежал в полном изнеможении. Время не имело для меня значения.
Казалось, что меня придавливает тупая, массивная, неосязаемая тяжесть, и я
жаждал - о, как я жаждал! - человеческого сочувствия.

Когда он вернулся, в хижине было темно. Мы очень экономили на свечах.
Доктор Малбоун объяснил, что они на исходе; поэтому
по вечерам у нас обычно горел только огонь в камине. Там , казалось , был какой - то
в задней комнате был большой запас дров, и часть их составляла
смолянистая сосна, которая давала прекрасное пламя. Когда он вернулся, огонь
уже догорел. Я не почувствовала страха, когда услышала, как он вошел. По
нетвердости его движений я понял, что он слаб и болен, но первый же
звук его голоса, когда он с тревогой позвал меня, был совершенно обнадеживающим.

"Я лежу на кровати", - ответил я.

"Он ощупью добрался до кровати, опустился на колени и спрятал лицо в ладонях.
руки на покрывале. И потом... я говорю это просто как должное, просто
как простая истина - он совершил самый мужественный поступок, который когда-либо совершал мужчина. Он
поднял голову и с достоинством и смирением сказал,--

"Я совершил самую трусливую, самую жестокую вещь, на которую способен мужчина
. Ты простишь меня? Ты можешь простить меня?

Я протянула руку, чтобы остановить его, потому что это было ужасно, что мужчина может быть
таким смиренным и сломленным; но он взял мою руку обеими руками и не отпускал ее.

"Ты сможешь? Ты сможешь? он умолял.

"Это был единственный раз, когда его прикосновение было иным, чем холодное и
небрежное прикосновение врача, и - мне не стыдно писать об этом - это
это был первый раз в моей жизни, когда прикосновение мужской руки было таким
успокаивающим. На мгновение показалось, что его рука прошла сквозь
стену, которая до сих пор так сильно разделяла нас.

"Не ты был виноват", - сказал я. "Виноват был я один".

"Нет, нет!" - горячо запротестовал он. "Какая провокация под небом может
оправдать такое поведение, как мое?"

"Я прощу тебя, - сказал я, - при одном условии".

"И это..."

"Ты, в свою очередь, прощаешь меня".

"Очень медленно, как только я это сказал, давление, с которым он
державший меня за руку начал расслабляться. Что это значило, и почему он
хранил молчание, и почему боль прокралась в мое сердце? Разве
Он не мог быть таким же великодушным, как я? Если бы я переоценил его, в конце концов?

"Это было ужасно! - он наполовину шепотом. 'Все обязательства, возложенные на
человек, я должен был добр к тебе. Ты был моим гостем, а также моим
пациентом. Ты был искалечен и беспомощен, и не мог защитить себя.
Ты женщина, которая хочет каждый человек, по праву свой секс, для
комфорт и защиту. Я был человеком, благодаря вам, потому что вы были
женщина, весь комфорт и защита, которыми каждый мужчина обязан каждой женщине.
 Все эти обязательства я растоптал ногами.

"Почему он вложил эту боль в наше примирение? Если бы он не сделал этого
так невинно, так непреднамеренно, было бы не так больно. Я
очень медленно высвободила свою руку из его; он даже не попытался удержать ее.
Он не раз просил меня простить его, и он не предлагал мне его
прощение. Пролом в стене был закрыт, и шлагбаум стоял
цел и неприступен между нами.

Вскоре он встал, развел костер и приготовил мне что-нибудь поесть;
но у меня не было аппетита. Затем он обнаружил, что у меня была лихорадка, и он был много
огорчен. Было только одно утешительное прикосновение сочувствия, когда он сказал
мне,--

"Вы же рыдали все время я делал огонь и подготовка
ужин. Обещаю не пугать и не беспокоить вас снова.

"Откуда он знал, что я была рыдать, когда я приняла столько боли
чтобы скрыть это и я мог бы догадаться, что его настороженность по
мое благосостояние настолько острым, так unrelaxing, что ничто не влияет на меня можно
скрыт от него.

"Я был прикован к постели на неделю и сильно страдал как душевно, так и физически.
Тело. Я обидел свою искалеченную ногу, и что мой врач
тревожно. За все это время мне, настолько пропитанной
эгоизм присущ мне по натуре, и в голову не приходило, что он перенес очень серьезное нервное потрясение
от вспышки безумной страсти, и это только ценой огромных усилий
держался ли он для того, чтобы снова поставить меня на путь выздоровления? Осознание истины
пришло, когда моя очередь страдать миновала. Едва он усадил меня
поудобнее на стул, как мертвенная бледность исказила его лицо
, и он, пошатываясь, добрался до кровати и упал на нее без чувств, все еще не придя в себя.
вдумчиво произнес, пошатываясь,,--

"Я ... немного... устал ... и хочу спать. Я ... совершенно ... здоров. Не испытываю
никакого ... беспокойства".

"За исключением его слабого, прерывистого дыхания, он часами лежал как мертвый;
и тогда я более полно, чем когда-либо, осознал тяжесть ужасного бремени,
которое легло на него моим присутствием. Я знаю, что убиваю его. О Боже!
неужели я ничего не могу сделать, чтобы помочь ему, облегчить ему жизнь?
Что я такого сделала, что это ужасное проклятие должно было пасть на меня?

"Самая чудесная из всех странных вещей, которые я видел , и
за время этого ужасного заключения я понял, что его доброта ко мне
не претерпела ни малейших изменений. Он по-прежнему олицетворяет собой
вдумчивость, бдительность, бескорыстие, и все же он осудил меня
мне в лицо как----

"Еще одна вещь, которую я обнаружил: все мои тренировки в области
сообразительности здесь ни к чему. Он всегда избегает начала любого разговора.
разговор на другие темы, кроме тех, которые находятся непосредственно рядом с нами.
Поэтому она требует огромных усилий с моей стороны-и я думаю, что я заслуживаю
некоторые похвала для него-чтобы втянуть его в обсуждение общих вопросов.
В этих дискуссиях он никогда не продвигает свое мнение, если он подозревает, что я
у противоположной, и никогда не противостоит и не противоречит мне, но я не могу
избавиться от ощущения, что его взгляды намного шире и глубже, чем мои,
поэтому гораздо мудрее, гораздо более милосердным, гораздо ближе к тому, что он называет
'великое сердце человечества, как заставить меня показаться мелкой и имею в виду. Я
действительно так? Я стараюсь не быть.

"С неописуемым тактом и деликатностью он держит меня на бесконечном расстоянии
, и я не смогла найти способ преодолеть огромную
пропасть.... В конце концов, зачем мне пытаться? Если он презирает меня, я ничем не могу помочь
IT. Этому жалкому положению, в которое я попала, когда-нибудь придет конец
и когда я снова буду свободна и окажусь в своем собственном мире, я покажу ему ту
благодарность, которую я чувствую. Он мне позволишь?...

"Что там такое ужасное обо мне? Почему я должен считаться
гадюка? И почему так получается, что из всех мужчин, которых я знала - мужчин, с которыми я могла бы
обращаться как с пластилином - этот безвестный доктор из захолустья стоит совершенно особняком
от меня, остается совершенно неприступным, стыдит и унижает меня с помощью
скрытой жалости, и не чувствует ни малейшего прикосновения силы, которую я
знаю, что у меня есть? Мое лицо некрасивое? Мои манеры грубые? Мой голос
отталкивающий? Где мои ресурсы женского такта, которые я успешно использовала
в прошлом? Почему мне совершенно не удается произвести на него впечатление?
у него есть хоть одна замечательная черта, хоть одно изящество во внешности,
манеры или характер?

"Трудно все это выносить. Я стараюсь быть храброй, сильной и жизнерадостной,
как и он всегда; но такова природа человека - возмущаться его обращением, и это
жестоко с его стороны держать меня в таком положении. Это первый раз в
моей жизни, когда я оказался в невыгодном положении.

"Я полагаю, что он перенес какое-то большое горе. Действительно, он так и сказал
в своей вспышке гнева. Его недоверие ко мне, кажется, указывает на его характер. Он
наверное дала какая-то бессердечная женщина всю свою любовь, всю свою душу, и
она смеялась над ним и его бросить. Что бы идти тяжело с человеком
своего рода. Другого объяснения быть не может; и теперь я страдаю от греха этой женщины.
он думает, что все женщины похожи на нее.

"Я напишу этот обет, так что я часто обращаются к нему, и укрепи мою
цели чтения:

"Я заставлю этого человека, как меня. Я разрушу стену, которую он
построенный между нами. Я использую все ресурсы, чтобы поставить его на ноги.
Я заставлю его ценить меня. Я заставлю его нуждаться во мне. Я заставлю его
хотеть меня.

"Это моя клятва".

На этом заканчиваются, опять же пока, эти выдержки из дневника леди.




ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Суровость зимы не ослабевала. Были промежутки, когда
не дул ветер и не падал снег; но не было ни теплых
ветров, ни солнечного света, чтобы растопить снег, глубина которого неуклонно росла
и усугубляла непроходимость дорог. День за днем, неделя за неделей
неделя за неделей, месяц за месяцем укреплялись тюремные решетки, удерживающие
две несчастные души.

С затянувшейся и усиливающейся суровостью зимы все тяжелее и тяжелее
тюремные условия становились все суровее. Сила духа Уайлдера
начала ослабевать; и хотя его справедливую подопечную огорчало видеть, как
он страдает, ее сердце согревало осознание того, что день ее триумфа настал.
близился день, когда она будет служить ему так же нежно, так же бескорыстно,
так же верно, как он служил ей. Было бы сладко чувствовать его рядом с собой
беспомощным, чувствовать, как он опирается на нее, нуждается в ней, желает ее.

Ее манера претерпела большие изменения после страшной сцены в
что ее жизнь была под угрозой. Ее стойкость, ее самодостаточность, ее
агрессивность, ее снисходительность, все уже ушли, и она родила сама
к своему спасителю, как мать, и сестра, и подруга. Бесчисленными мелочами
она избавляла его от неприятностей, отказывая себе, и делала это так
тактично, что он никогда не заподозрил обмана. Под влиянием
этого он, наконец, сделал ей костыль, который, хотя и был грубым и
неудобным, она объявила чудом легкости. Она верила, что
отдавая его ей, он выразил больше доверия к ней, чем чувствовал раньше
.

Его внедрение в схему их жизней привело к изменениям, которые
удивили и порадовали его. Несмотря на его огорченные протесты, она
произвела капитальный ремонт в его скудном гардеробе и с искусным мастерством привела каждую
вещь в идеальный порядок. Ее мастерство и изобретательность нашли применение во многих других областях
, так что вскоре хижина приобрела вид, сильно отличающийся от
того, который она нашла, когда приехала сюда. Небольшие штрихи придают воздуху
благодать и ощущение уюта, что место не ложится раньше.

Она освободила его от всей работы по уходу за ней, за исключением
приготовления пищи; это была обязанность, которую он выполнял с непоколебимым упрямством.
Она также не могла всеми своими уловками и уговорами заставить его
пообедать с ней. Она придумала множество теорий, объясняющих его поведение
в этом конкретном случае. Наконец, она остановилась на этом: он предпочитал
выполнять роль слуги; как таковой, он должен был раздавать еду отдельно. Но
почему он должен выбирать? Было ли это потому, что он считал это более безопасным путем
для них обоих? Было ли это потому, что он хотел дисциплинировать ее, помещая
она над ним, когда очевидно, правы они были на равных? Спекуляция была
бесполезно; она была вынуждена признать тот факт, что она и сделала со всеми
Грейс по ее приказу.

Он похудел до истощения. Его руки были руками скелета
туго обтянутыми кожей. Его щеки были сильно впалыми и натянутыми
кожа на скулах была мелово-белой. Но глаза были самой
запоминающейся чертой его лица. Казалось, они постоянно искали что-то,
чего нельзя было найти, и демонстрировали смертельный страх перед катастрофой,
которая не подавала никаких признаков своей неотвратимости. В их непроницаемых глубинах
ей казалось, что она видит все тайны, все страхи, все тревоги.

И все же, хотя он был очень слаб, он стойко и бодро выполнял свои обязанности.
Нужно было бороться со снегом. Нужно было поддерживать огонь, потому что
стоял сильный холод. Нужно было готовить.

Какой бы неудобной ни была ее кровать, она знала, что это роскошь.
по сравнению с покрытым тонким слоем камней и земли полом, на котором
спал он. Со временем это стало преследовать ее постоянно, и она обдумывала
все мыслимые планы, чтобы сделать его более комфортным. Сначала это была ее
твердое намерение заставить его лечь в постель, пока она будет спать на полу;
но она знала, что делать это предложение бесполезно; поэтому она
была вынуждена отказаться от идеи, какой бы дорогой она ни была для нее, и какой бы счастливой ни сделало ее ее принятие
. Вместо этого она сделала все, что могла, чтобы сделать
его тюфяк удобным. Ее изобретательность так сильно изменила ситуацию, что
его благодарность тронула ее.

Однажды она обнаружила, что он испытывает мучительную боль. Пытка была настолько велика
что он сломал его железной стойкости и обратил свое лицо наперекосяк. Она была
мгновенно в его сторону, ее рука на его плечо, и ее лицо показывает
тоскливая тревога.

"В чем дело, друг мой?" спросила она самым нежным голосом.

С жалким усилием овладев собой, он заявил, что это была всего лишь
пустяковая и преходящая боль, и что она быстро проходит. Она опустилась на колени
рядом с ним и с тревогой заглянула ему в лицо. Очевидно, ее забота
усилила его страдания, но она была полна решимости вступить в бой прямо сейчас.
"Скажи мне, что это, мой друг", - умоляла она.

"Скажи мне, в чем дело".

Это был второй раз, когда она назвала его "мой друг".

"Это всего лишь ревматизм", - сказал он несколько нетерпеливо и сделал жест.
нежная попытка оттолкнуть ее. Но она настаивала.

"Это не пустяк, - сказала она, - потому что твои силы сильно уменьшились.
Где боль?" - Спросила она. "Где она?"

"О, я не знаю; ты только все усложняешь для меня!" - раздраженно воскликнул он.
- я не знаю.

Великая радость наполнила ее сердце, ибо она знала, что он уступает,
и что ее забота ускоряет его падение.

"Нет, - сказала она, - я сделаю так, чтобы ты выздоровел. Где боль?" Его лицо дал
радостный знак его нерешительности.

"Где болит?" - повторила она. "Это мое право знать, и твой долг
скажи мне".

- В моей... - сказал он, задыхаясь, - в моей груди.

Она встала и подошла к кровати, которую приготовила для него. Когда он увидел
, каковы были ее намерения, он с большим усилием поднялся на ноги. Прежде чем
она смогла догадаться о его намерениях или остановить его, он подошел к задней двери,
поспешно открыл ее и, сказав: "Я вернусь через минуту", вышел
и закрыл ее за собой. Она стояла, пораженная аккуратностью, с которой
он поставил ее в тупик, и беспокоилась за его безопасность. Но он обещал
вернуться немедленно, и она знала, что он вернется, если сможет. К ее великому
облегчение вскоре он вернулся, неся какие-то галеты и несколько банок
провизия. Когда он вошел внутрь и запер дверь, он уронил жестянку,
и прежде чем она успела прийти ему на помощь, он упал, пытаясь
поднять ее. Она подняла его на ноги и была поражена, обнаружив,
насколько она сильнее его, и все же она считала себя очень
слабой. Она посадила его на край кровати и стал снимать его
обувь.

"Нет, нет!" - воскликнул он; "вы не должны этого делать".

Но она продолжала, и ей это удалось, и она положила его на кровать и укрыла его
одеялом.

"Теперь, - сказала она, - скажи мне, что тебе дать".

Он так и сделал, и он дал ей бесконечное удовлетворение его взять
лекарство из ее рук. Только его боль расслабились, и он заснул тяжелым
сон.

Пока она смотрела на него, как мать на своего спящего первенца, ее
душа согрелась и расширилась, и единственным ее робким сожалением было то, что его голова
не покоилась у нее на груди. Но ее ждали дела. Она собрала
лишнюю золу из очага. Она разожгла огонь дровами,
которые он накануне вечером сложил у камина. Она насыпала снега
в сосуд, чтобы нагреть воду. Она убрала его тюфяк. Она приготовилась
сделать чай, как только вода должна быть теплой. При выполнении этих
и другие мелкие задачи, она была очень счастлива, и впервые с
она вошла в хижину, она тихо пела. Работа была нелегкой, потому что у нее
было мало сил, так как она так долго не привыкала к физическим упражнениям, и ее хромота
и костыль сильно мешали.

Одно жало болело не переставая. Она подумала, что ее хозяин решил
лечь в постель по ее настоянию и что он принес
провизию из задней комнаты, чтобы она могла приготовить еду во время
его беспомощность; но это было потому, что он не доверил ей самой добыть
провизию, - сделала для нее ненужным входить в
запретную комнату. Так же, как могла она старалась быть щедрой; она
пытался думать, что человек так добр, так заботлив, так уважительно, должны
есть лучшие причины держать ее в эту комнату. Если так, то она
не имела права ожидать от него доверия. Но почему он не дал ей никаких
объяснений? Почему он не должен доверять ей до такой степени? Это был тот самый
укол, который причинил боль.

В каком - то смутном смысле она верила , что ему нужно что - то положить на грудь
из-за боли, которую он перенес там.

У нее было сильное желание сделать что-нибудь для него. Она подумала, что
салфетки, пропитанные мазью, пойдут ему на пользу. С большим
осторожно, чтобы не разбудить его, она открыла одежды, закрывающей его
грудь. Он по-прежнему спал крепко, ибо лекарство, которое он принял
нес элемент снотворным. Когда она обнажила его грудь и увидела
ужасающее истощение его тела, она быстро укрыла его, упала ниц.
Уткнувшись лицом в пол, она зарыдала.

День клонился к вечеру, но он все еще спал. Теперь ее единственной надеждой было , что он так и сделает
спи до поздней ночи, потому что для этого ей пришлось бы спать на тюфяке
перед очагом. У нее была еще одна драгоценная надежда, и она заключалась в том, что они
наконец-то поужинают вместе; но она предпочла бы, чтобы он поспал;
поэтому ближе к вечеру она приготовила простой ужин и съела свою порцию в одиночестве, и
держал его наготове до его пробуждения.

Она, удивляясь, что там было так много сделать за столь малое место, и что
день-самая сладкая, по ее мнению, из всех дней ее жизни ... было
так быстро пролетело. Через короткие промежутки времени она склонялась над ним и прислушивалась
к его короткому, прерывистому дыханию; или она нежно положит свою прохладную
ладонь на его горячий лоб или возьмет одну из его горящих рук в свои,
а затем прижмет ее к своей щеке. Казалось невероятно чудесным, что
сильный мужчина, сильный только духом, лежит сейчас такой беспомощный
как младенец, полностью зависящий от нее.

Временами он был беспокойным и неразборчиво разговаривал во сне; она
немедленно оказывалась рядом, чтобы успокоить его, положив свою прохладную, мягкую руку на
его лицо; и когда она увидела, что это всегда успокаивало его, она вздохнула от
сладкая боль, наполнившая ее грудь. Однажды, когда он, казалось, был на грани
пробуждения, она подсунула руку ему под голову и дала еще немного
лекарства, которое он принял без сопротивления и снова заснул. Ночь
носила, она сделала себя несчастной, пытаясь выбрать между сидит
у его постели и смотрел, и страдания, трудности, которые он
нести так долго спишь на поддоне. Пока она терзалась в догадках
из-за этого спора возникло другое неотложное дело. У ее хозяина было в обычае
каждый вечер приносить запас дров. То, что у него было
принесенный накануне вечером, теперь был исчерпан, и требовалось еще. Как
она могла его достать. Она знала, что он запер заднюю дверь и положил
ключ в определенный карман. Она знала, что не сможет добыть дрова
без ключа. Запас топлива был одной из мер предосторожности, о которой он
забыл, когда приносил запас провизии.

Он погрузился в глубокий сон. Она могла бы достать ключ и таким образом обеспечить себя
дровами на ночь. Но правильно ли это будет? Если огонь
погаснет, холод будет сильным и может оказаться смертельным для него. Если
она должна входить в запретную комнату, что бы принимать несправедливое
преимущество своей беспомощности? Это была трудная проблема, но в итоге
ее чувство долга перевесило ее чувство деликатности. С наибольшей
осторожно она сунула руку в карман и закрепляется ключом. С
не меньшими предосторожностями она подошла к двери и отпер ее.

Тогда великий страх напал на нее. То, что находилось за дверью? Может это не
быть определенная опасность того, что только ее хозяин мог спокойно лица? Если да, то что мог
это возможно?... Это было разумно иметь при себе свечу; но обыске удалось обнаружить
один. Она достала из камина маленький факел и осторожно открыла
дверь.

К ее удивлению, не обнаружилось никакой комнаты, а только обнесенный стеной проход с крышей.
В дальнем конце был проход, закрытый дверью. Внутри был сложен
запас дров; больше ничего не было. Это было очень неудобно для молодежи
женщина, носить с собой костыль, факел и дерево все в голове;
необходимо отказаться от факела. Она отнесла его обратно к камину,
и снова вышла в коридор, свободной рукой подбросила немного дров и
направилась обратно. Делая это, она увидела, что ее хозяин сел и пристально смотрит на нее.
она в ужасе посмотрела на нее. Это так напугало ее, что она выронила полено,
закричала и упала без чувств на пол.

Когда она пришла в сознание, то обнаружила, что лежит на кровати, а ее хозяин
наблюдает за ней рядом. На его лице было прежнее командное выражение,
старая завеса, которая висела между ней и его доверием; и таким образом, ее славный
день подошел к бесславному концу, и ее дух был почти сломлен.
Ее хозяин пришел в меру,--достаточно для него, чтобы продолжить
командованием своего дома. Без вопросов, без объяснений были
дано. Он с благодарностью поблагодарил ее за доброту к нему, и таким образом ее
недолгому счастью пришел конец. Старые круглые труда, ожидания,
надеясь, страдания, лишения свободы, был взят снова.




ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Несколько дней спустя они сидели перед камином в тишине.
У молодой женщины вошло в привычку изучать каждый взгляд
и движение своего хозяина; предвосхищать его при выполнении
домашних обязанностей; обеспечивать ему каждый маленький комфорт, который
скудные ресурсы хижины позволяли; и наблюдать со странным
получаю удовольствие от неуклонного крушения его воли и мужества. Она поняла
что его недавний приступ, хотя и так быстро преодоленный, был предупреждением о
его приближающемся полном крахе; и она верила, что только тогда, когда это
должно произойти, она может надеяться с сочувствием и тщательным уходом спасти
его. Она приветствовала угрюмость, которая овладевала им, его растущую
неспособность изучить каждое ее желание и его случайные впадения в
раздражительное отношение к ней. Это льстило ее к нему постепенно
ослабить железную маску, которую он носил так долго. Наиболее значительные из всех
его симптомами были галлюцинации, которые начали посещать его. Временами он
вскакивал в сильной тревоге и шептал: "Ты слышал вой
волков?" На других он будет старт в сигнализации, чтобы противостоять мнимой
нападение на задней двери. Прикосновение ее за руку, нежным, твердое слово,
мгновенно успокоить его, и тогда он будет выглядеть глупо и стыдно.

В тот день, когда они сидели у камина, дело приняло новый и странный оборот
. Он внезапно сказал,--

"Послушай!"

Она была так поглощена наблюдением за ним и так ждала непредсказуемого
вести от него, что она совсем не думала о возможной опасности
от внешнего источника. Для тоскливых месяцев она ждала в этой небольшой
тюрьме, и больше не прислушивались к любой шум снаружи. Молодой человек
развалился в безнадежной лени, но теперь он сел прямо, каждый нерв,
мускул и способность к действию были в необычайном напряжении.

"Это приближается!" он закричал. - Я ждал этого каждый день.
Приезжайте ... скорее, ради Бога!

Сказав это, он схватил ее за руку и с яростным рвением и
неожиданной силой потащил к задней двери, не дав ей времени
схватить ее костыль. Он отпер дверь и распахнул ее, но прежде, чем
он успел открыть дверь в дальнем конце коридора, она услышала
тяжелый рев и почувствовала, как задрожала огромная гора. Совершенно не понимая
значения всего этого, но видя, что ее хозяином движет разумная
цель, и чувствуя глубокую уверенность и комфорт в защите
, которой он окружал ее, она полностью подчинила себя его воле.
руководство.

Задняя дверь открылась, и они вошли в темное, холодное помещение. С
каждым мгновением рев усиливался, и дрожь горы усиливалась.
дополненный. Затем раздался ужасающий, ошеломляющий грохот, и катаклизм
постепенно затих в тишине, оставив после себя непроницаемую, гнетущую
черноту.

Двое заключенных стояли в напряженном молчании, плотно держали в каждой
руки друга. Молодая женщина не задавал никаких вопросов; ее чувство безопасности
и уюта в руках этого мужчины наполнился хотите ее час.
Она смутно чувствовала, что на их долю выпало нечто более ужасное, чем все их прошлые несчастья
; но это чувство не принесло холода в ту
сильную теплую кровь, которая ритмично пульсировала в ее сердце. Она была в
смирилась со своей судьбой. Если это была смерть, то это была смерть для них обоих, это
была смерть для него.

Ее острое сочувствие делало ее чрезвычайно внимательной к каждому знаку, который он подавал
; и таким образом, она приняла, без удивления или смятения,
осознание того, что он не сплачивался, а, напротив, был
тонущие под безымянным ударом, который обрушился на них. Это было не
беспокойство за это, а за него, которое теперь придавало ей все сознательные качества
удвоенную бдительность. Его хватка на ее затягивают, и таким образом она
знал, что он ощущал потребность в ней и цепляются за нее. Он задрожал
в каждом члене, и покачнулась, когда он встал. Без особых усилий она опустила
его на землю, где, опустившись на колени рядом с ним и взяв его за руки, она
тихо проговорила,--

"Мой друг, мы вместе, и пока все время пребывания
других, мы должны иметь силы и мужество для всех вещей. А теперь скажи
что я могу для тебя сделать".Она знала, что под давлением его рука на ее
что ее слова нашли добрую почву. Она нежно прижала ее преимущество.
"Скажи мне, что я могу для тебя сделать. Ты слаб. Ты знаешь, какой я сильный и
здоровый и желающий; тогда представь, сколько удовольствия это доставило бы
я помогу тебе! Тебе нужен стимулятор. Есть ли он в каюте? Скажи мне,
где он, и я принесу.

- Ты добра, - сказал он дрожащим голосом.

"Но ты знаешь, что произошло?" Задавая этот вопрос, он поднялся.
приняв сидячее положение, она помогла ему.

"Нет, - спокойно ответила она, - но что бы ни случилось, мы
вместе, и поэтому у нас есть силы и мужество для этого".

"Ах, - безнадежно сказал он, - но это конец! Лавина погребла под собой
нас, и хижина разрушена!"

Каким бы ужасным ни было это заявление, оно не оказало ослабляющего эффекта на его спутника
.

"Это все?" - весело спросила она. "Но лавины тают, и мы
есть друг у друга. И если дело дойдет до самого худшего, мы все равно будем вместе.
друг у друга. Помимо друг друга, у нас есть жизнь, а вместе с жизнью есть
всегда надежда, всегда есть долг надеяться. Если мы оставляем надежду, забывается сама жизнь
".

Это работает как хорошее вино в его жилах; но она знала, что кстати в
что он еще цеплялся за нее, по-видимому опасаясь, что она бросит его
на мгновение, что страшный неизвестные вещи сидели на нем. Она терпеливо ждала,
когда он раскроет это. Она знала, что шок от
катастрофа полностью прояснила его разум, и старые страхи, которые
он скрывал от нее, подействовали на него с новой силой.
Он по-прежнему хранил молчание.

"Знаешь ли ты, - сказала она наконец, - что я рада, что лавина сошла
? Теперь я понимаю страх перед каким-то ужасным происшествием, который
преследовал тебя. Что ж, это случилось, и мы все еще живы; и это даже лучше.
более того, мы есть друг у друга. Подумайте, насколько это могло бы быть ужаснее
! Предположим, что это произошло, когда вы были снаружи, и унесло
вас прочь. Предположим, что это раздавило нас в хижине. Но мы здесь,
в целости и сохранности, и счастливы друг в присутствии друга.... А я
думаю о другом. Снег давно перестал падать. В последнее время у нас
дул теплый ветер и немного шел дождь. Это должно означать, мой друг, что
худшее позади. И не означает ли это, что дождь размягчил снег
и разрыхлил его, чтобы вызвать эту лавину?"

Внезапная сила, удивленный, радостный, были в давление, которое он
сейчас подала ей руку.

"Это правда, это правда!" - тихо воскликнул он.

"Затем, - продолжала она, - зима нанесла свой последний удар, и наш
освобождение близко; ибо дожди, вызвавшие сход лавины, растопят
снег, которым она нас засыпала, а также снег, который закрыл
дороги. Мне кажется, что произошло лучшее из всего возможного
.

- Я об этом не подумал! - воскликнул он с детским пылом, который
заставил ее сердце затрепетать.

"Кроме того, - продолжила она, - откуда вы знаете, что хижина разрушена?
Давайте пойдем и посмотрим".

Ее мягкая сила и мужество, кажущаяся здравость ее рассуждений,
и ее решимость не смотреть мрачно на их состояние, пробудили
его, не давая ему осознать свою слабость. Ее предположение о том, что
хижина, возможно, не была разрушена, подстегнуло его притупленное и
ошеломленное восприятие.

"Это правда, - весело сказал он. - Пойдем посмотрим".

Все еще тесно прижимаясь друг к другу, они нащупали в темноте
дверь.

"У вас совпадает, не так ли?" спросила она.

"Да", ответил он, в смущении, "но мы можем найти дверь без
света".

Что было не так просто. Впервые, теперь, когда ужасы
момент был упущен, молодая женщина кормила грудью счастье, что она
никто не знал об этом в течение всех тоскливых недель их заключения, за исключением
одного раза, во время его болезни, когда она длилась совсем недолго.

Чувствуя себя такой довольной, она вдруг подумала, что наконец-то попала в
запретную комнату, где, как она верила, хранилась какая-то страшная тайна
, скрытая от нее. Их голоса долгое время были приглушены в тесноте
хижины. Контраст, который она теперь обнаружила, был поразительным; и все же ее мысли
возможно, и не вернулись бы к тому факту, что она наконец-то оказалась в присутствии
тайны, если бы смущенный отказ Уайлдера зажечь свет
это вновь разожгло ее интерес. Первое, что она
заметила в том направлении, был необычный резонанс их голосов, как будто они находились
в месте, размер которого был чуть меньше мощности эха. Более того, здесь
было холодно, хотя и близко не так, как снаружи; и она услышала
музыкальный звон капающей и текущей воды.

Уайлдер, очевидно, потерял всякое представление о направлении. Цепляясь за
свою спутницу, когда он шел ощупью, он очень старался уберечь ее от
спотыкания и столкновений. Его свободная рука (другой рукой он обнимал ее
талия) была расширена. С большим трудом, увеличенным его рвением,
он, наконец, сориентировался и направился к двери. Медленно и
осторожно они продвигались по проходу, а затем, к своему великому
облегчению, вошли в саму хижину. Его они нашли неповрежденным, но закопченным и
совершенно темным - лавина завалила дымоход и закрыла
свет из окна. С помощью спичек они обнаружили, что окно
не было разбито и что внешняя стена дома не выдержала
давления снега. Однако, в свойственной ему манере, Уайлдер начал
предвидеть неприятности.

"Давление массы сверху, - сказал он, - спрессует снег
внизу и, таким образом, создаст на наше окно и, возможно, на внешнюю стену хижины
давление, которое они не смогут выдержать. Хижина погребена. Мы не можем
больше разводить огонь. Хуже всего то, что, не имея воздуха, мы должны со временем
задохнуться.

- Это все, что необходимо, мой друг? - спросил его спутник. - Мы можем, по крайней мере,
попытаться расчистить снег и таким образом устранить все эти трудности;
и есть шанс - и неплохой, вы не находите? - что снег
быстро растает. Помимо всего этого, мы еще не пытались выкапываться из-под
снега ".

"Правда, правда, каждое слово!" - восхищенно воскликнул он. "Какой у вас ясный,
сильный ум!"

Это был первый комплимент, который он когда-либо сделал ей, и его очевидность
искренность придавала ему особую ценность.

Теперь именно она возглавляла атаку на их снежную тюрьму. Какое
бесконечное удовлетворение и гордость доставило ей осознание того, что наконец-то она
стала руководящим духом хижины; с каким твердым, но мягким тактом она
преодолевала одно за другим его возражения против того, чтобы она беспокоилась или работала; как она
следила за каждым его движением, ловила каждое его слово, приносила ему облегчение, когда
Сколько можно подчеркнуть, что обременил его, и служил
его утешением на всех путях; с какого жизнерадостный песни в ее сердце и веселый
слова, на ее губы, она облегчила труд тех ужасных времен, нужно
быть лишь упомянута здесь. Но она-то, что Сид, что вдохновило, что
добиться, и он это знал. Это был благодатный свет, который сиял на ее
через все это.

В результате поисков был обнаружен рыхлый и легко убираемый снег в одном конце хижины, у края утеса.
хижина стояла на краю утеса. Его работы лидировали, копать и
туннелирование, у нее в тылу, удаление снега и сохраняя мужество
его сердце вскоре вынесло их на свежий воздух. Тогда, в первый раз
, они увидели великолепное солнечное сияние и, как дети, закричали
от радости, увидев его. Обе стены каньона все еще были густо покрыты
снегом, но многочисленные небольшие оползни разрушили его, а дождь
размягчил и вспахал его. Очевидно, он быстро таял.

Другая сцена прошла, как они стояли, взявшись за руки, глядя вниз, в
канон. Огромная лавина, которая захлестнула их, была остановлена
на дне каньона и образовала большое озеро, перекрыв
реки. Быстро озера увеличилась в размерах и резервное копирование канона. Скоро на
в любой момент растущей массы воды должны прорваться через ее плотину, и
это будет прекрасное зрелище.

Они не могли дождаться этого. С невероятным трудом-он больше не
протестуя против ее полного участия в работе, и она не обращая внимания на ее
хромота и его серьезным препятствием для ее усилий-они вместе,
взявшись за руки, карабкались по снегу, пока они стояли над хатой,
и радостно начал копать это бесплатно,--задача, казалось бы, так далеко за пределы их
полномочия, которые что-то чудесное, должно быть, поддерживал их в одолевавших
IT. Таким образом, они впервые работали при послеполуденном солнце.
они были приятными компаньонами, счастливыми и беззаботными, как дети, когда
восклицание Уайлдера привлекло ее внимание к плотине. Она поддавалась
под напором воды. Она мгновенно осознала опасность, которую он
проглядел.

- Назад на утес! - крикнула она, схватив его за руку и потащив прочь.
- Или мы пойдем ко дну вместе со снегом.

Они добрались до своего туннеля и хижины вовремя; но вскоре после этого
плотину прорвало, и бурлящая, грохочущая масса воды снесла ее
канон. Это убрало опору из снега, скопившегося между
рекой и вершиной утеса, и он погрузился в
воду, оставив верхнюю часть хижины открытой, и решив проблему
снежная тюрьма.




ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ


Еще раз из дневника леди:

"Я не могу описать надежду, мир и товарищество,
которые превратили это место в маленькое гнездышко, где оно раньше было
такой ужасной тюрьмой. Снаружи по-прежнему светит солнце, и я
знаю, что это всего лишь вопрос нескольких дней, когда мой отец приедет. Кажется
мне непонятно, что что-либо в мире могло задержать его так
надолго; но доктор Мэлбоун уверяет меня, что дороги и горы все еще
совершенно непроходимы; что дороги, помимо того, что усеяны упавшими
деревья, местами смыты, и что наш единственный способ спастись будет
пешком, за наш собственный счет. Сейчас мы постоянно обсуждаем это,
и готовы начать при первом благоприятном моменте. Моя нога почти
что ж, сейчас проблема только в легкой боли после сильного напряжения и в высшей степени неловкой
слабости там. Но он заставляет меня пройти через это.
отличное лечение и обучение, чтобы преодолеть все это; и он
дал мне радостное обетование, что мы должны сделать начало в неделю от
в день.

А теперь я должен написать о некоторых других замечательных событиях, которые произошли.
Перемена, произошедшая в нашем взаимном отношении и понимании, настолько
невероятна, что я едва осмеливаюсь описать ее здесь, чтобы это не оказалось сном. Я
Некоторое время назад дала клятву в этом дневнике, что заставлю этого мужчину нуждаться во мне
и хотеть меня. Победа одержана. И я знаю, что, одержав победу над
ним, я одержала победу над собой. О Боже, как слепо, как глупо, подло
слепой, я была все эти годы! В глубинах моего жалкого
эгоизма, в темных пещерах моей низости я никогда и не мечтал о
настоящем человеческом сердце, пульсирующем, болящем и надеющемся на меня; оно
понадобился этот странный человек, чтобы вытащить меня на свет божий. И вовсе не
он сделал это добровольно или сознательно. В этом есть что-то обидное.
Временами я до сих пор ненавижу его, когда думаю обо всем этом. Это была тихая,
неосязаемая, ненаправленная сила, исходящая от него, которая привела к
изменению. Я не чувствую унижения, говоря это. Я говорю это и знаю это в
несмотря на огромное расстояние, разделяющее нас, - социальные барьеры, которые
так мало значат и так много делают. Она останется со мной навсегда, независимо от
бывает, знал человек, что был с ним в его прочности и
слабость, в его гордом бескорыстие и по-детски опоры; в его
простота и сложность; в его целеустремленность и разнообразие
атрибутов; в его нежность и свирепость, и, прежде всего, в его
удивительное чувство долга. Но я хочу, чтобы он был тронут чем-то, помимо
долг.

"Есть еще одна вещь, которую я должен написать, и я пишу это с
сознание горящих щек. Временами я замечаю, что он - скорее, я чувствую
он - смотрит на меня с определенной нежностью, когда я не наблюдаю.
Что это значит? Неужели я так плохо изучила мужчин, что могу ошибиться в его значении
? Самая удобная женщина подойдет мужчине, который может предпочесть
другую, но недоступную. Пока мы не сблизились после того, как сошла
лавина и выглянуло солнце, я не была для него женщиной. Нет; Я
была Долгом. Но теперь в его голосе и взгляде появилось что-то новое
- останься! Помни, что слабость женщин - это их тщеславие.
Может ли случиться что-то настолько замечательное, как отношение этого мужчины ко мне?
такого отношения, которого женщина хочет от мужчины, которого она боготворит? Если да, то слишком ли он
горд, слишком сдержан, слишком осознает свою нынешнюю обязанность по исполнению долга
и защите, чтобы заявить об этом? Он все еще боится меня? Хранит ли он все еще
в своем сердце ужасный донос, который он бросил в мой адрес?
Он все еще ненавидит меня как убийцу? Является ли мое богатство препятствием? Ему не хватает
мужество, чтобы осмелиться что каждый человек должен решится в целях обеспечения
женщина, которую он любит?

"Любит? Почему я пишу это слово? Какой властью или правда? И еще,
из всех слов, которые солнечный свет души вложил в язык
это самое сладкое....

"С тех пор, как я написал вышеизложенное, произошли печальные события. Для
время стимуляции солнечного света и надежды, уверен, что перспектива _мы_
освобождение из этой тюрьмы, творил чудеса с его силой, как
тело и ум; но три дня назад он становился молчаливее и угрюмее, потом
беспокойно и тревожно; ночью он лежал с высокой температурой, причина
который я не понимаю. Когда я вижу его лишенную плоти грудь и руки,
Я задаюсь вопросом, есть ли у него какая-то болезнь, которая убивает его, и что у него есть
скрытый от меня. Его осунувшееся лицо с кожей, которая вот-вот лопнет.
его скулы и крайнее истощение похожи на чахотку; но
у него нет других симптомов, и он заявляет, что совершенно здоров.
- Это мое присутствие так огорчает, что в одиночку убить его? Если это так, то
убийство для меня, чтобы остаться подольше. Если бы я только знал!

"Почему он что-то скрывает от меня? Что он мог скрывать?
что мне не подобает знать? И все же я знаю, что акт
сокрытия не мог таким образом убить его, - это то, чем он является
в сокрытии этого есть ужас. Было бы бесконечно лучше для нас обоих
если бы он позволил мне разделить это, и, поскольку я намного сильнее его,
Я смогла бы перенести это намного лучше; разделение этого облегчило бы его
бремя, и мое сочувствие придало бы ему сил. Почему он не может всего этого увидеть
когда мне это так ясно? Я должен быть терпеливым, терпеливым, терпеливым!
Теперь это мой девиз.

"Как и в предыдущем случае, когда он заболел, так и сейчас он подготовился к
своей болезни, привезя небольшой, но на этот раз совершенно недостаточный,
запас провизии. Ни в одном случае, вплоть до этого последнего
атака, он согласился поесть со мной; он всегда уходил через
заднюю дверь и ел в одиночестве. Теперь мне становится трудно выносить
эту странную тиранию в отношении еды. Теперь он ест со мной, потому что
будучи беспомощным в постели, он не может этого избежать; но он ест так мало! Это
это невозможно для него, чтобы набраться сил на этот путь, и я огорчен
за выражение. Он просто заявляет, что он ничего не ест. Как ни странно
В последнее время он постоянно уговаривает меня есть поменьше, иначе я начну
составлять длинный список расстройств, которые помешают нашему побегу. За это
дело в том, что от запасов, которые он привез с собой, осталось так мало.
я беспокоюсь, что запасы истощатся, а он останется.
упрямо следует своей цели - не доверять мне, что я возьму больше с места.
за задней дверью. Чем закончится эта ужасная ситуация?

"Кажется странной непоследовательностью в его натуре, что тема еды
занимает так много его блуждающих мыслей. В бреду он
рисует великолепные картины пиршеств. Он восхищается великолепием банкетов Нерона
и заявляет, что люди, у которых так много еды, должны иметь
был жирным и довольным! Я ненавижу опускать это, потому что это кажется предательством
предавать этот налет грубости в такой исключительно прекрасной натуре. Если он
думает, что так много ест, почему он должен быть уговаривая меня поесть экономно
грубые вещи, которые его кладовой может себе позволить, и которые стоили мне столько
усилие съесть добрую волю? Удивительно, как много неожиданного
мы узнаем о других людях в тесном общении!...

"Просматривая эти последние страницы, я вижу, как жалко, что мне не удалось
дать хотя бы малейшее представление о нашей жизни и отношениях. Как я вообще мог
хватило ли у вас духу увидеть, а тем более изложить в письменном виде, малейший изъян
в столь благородном характере? Казалось бы, симпатия, рожденная этим.
новые отношения между нами должны затронуть только лучшее в моей натуре.
Стыд, стыд, стыд мне! Я не вижу его взгляд бродит за мной
везде, и отдыхает на меня всегда с невыразимой благодарности?

"Он почти полностью зависит от меня сейчас. Я ухаживаю за ним, как я хотел
ребенок. Было бы совершенно неадекватно сказать, что это наполняет меня
счастьем как ответ на часть проявленной им доброты
я. Нет, есть что-то помимо этого. Благодарность в моем сердце
велика, - больше, чем я думал, что такое маленькое и подлое сердце может быть.
Я рад, что оно у меня есть. Но радость от всего этого заключается в том, чтобы делать для этого человека
независимо от благодарности. Делать для него; ухаживать за ним; подбадривать
чувствовать, что он нуждается во мне и желает меня, - это мой рай. И
хотя страх не дает мне покоя, что он умирает, - что в некотором роде
что я не могу понять, что я убил его, - что если он должен погибнуть мой
жизнь была бы пустой и темный, по-прежнему, он будет бесконечно мило
пусть он умрет у меня на руках, все еще нуждаясь во мне, все еще желая меня. Теперь, когда я
написала это, - как я могла это написать?-- Я напишу больше
со всем бесстыдством. Я хочу, чтобы он сказал, что я нужна ему и он хочет меня
меня, - что он нуждается во мне и хочет меня до конца своей жизни.

"Как я уже писал, что много, я напишу остальное, иначе мое сердце будет
взрыв. Я люблю этого человека. Я люблю его всем сердцем, всей душой. Я
люблю его за все, что он есть, а не за то, что он сделал.
Он единственный человек, которого великий Бог в Своей жестокой мудрости и беспощадности
провидение послало в мою жизнь для того, чтобы я любил. И моими слезами
, смачивающими эти страницы, и молитвами моей души о его выздоровлении и
о том, что он доставит меня ко мне, я клянусь и посвящаю себя ему до конца
моих дней, что бы ни случилось. Каждым своим добрым порывом я буду
стремиться быть достойным такого большого сердца, такой благородной любви. Я постараюсь
завоевать его любовь, заслужив ее....

"Неожиданная перемена к лучшему наступила. Наши поставки продовольствия были
так низко пали, что у меня было около решил взять дело в моей
собственные руки, входить в запретную камеру и сделать несколько положений, когда
другая идея пришла мне в голову. Было абсолютно необходимо, чтобы у нас было
больше еды. Важнее этого был очевидный факт, что он
умер бы из-за потребности в ней, если бы ее не было. Я опасался, что мое посещение запретной комнаты вызовет
беспокойство, и поэтому решил
сначала тщательно обыскать каюту. Зная его необъяснимую
особенность в отношении нашей еды, я подозревал, что в какой-то момент
в своих мысленных блужданиях он, возможно, спрятал немного в каюте. Итак, сегодня
утром, до рассвета, пока он спал, его сон был невероятно
свет, - я осторожно обыскал хижину и, к счастью, нашел несколько
питательных продуктов на дне коробки, куда он их либо спрятал
, либо забыл. Это я приготовила для него самым соблазнительным образом
. Я расставила свои тарелки таким образом, чтобы он подумал, что я наелась сама
и сказала ему об этом, когда он проснулся и отказался есть,
убедив меня съесть то, что я приготовила для него.

"Когда я убедил его, что съел все, что мог, он взял
немного, осторожно, из моей руки. Я хорошо продумал свои планы. Пока я кормил его, я
говорил без умолку, рассказывая ему историю, которая, я знал, заинтересует его.
Прежде чем он осознал, что делает - его разум был не таким бдительным, как обычно
- он довольно щедро поел. Эффект был волшебным.
На его щеках появился румянец, а в глазах появился прежний спокойный блеск. Вскоре
К моему великому удивлению и радости, он встал, а затем вышел, чтобы
отметить перспективу нашего отъезда. Он вернулся с сияющим лицом и
жизнерадостными манерами и сказал,--

"Мой друг, мы отправляемся завтра на рассвете".

"Мое сердце подпрыгнуло. Это было простое дело - сделать наш
приготовления, поскольку было необходимо, чтобы мы путешествовали налегке, насколько это возможно.
Нам пора уходить, потому что остатки еды, которые он
привез с тыла, истощились....

"Наступило утро. И теперь мы собираемся повернуться спиной к
этому странному месту страданий и тайн, его перенесенным страданиям, его
неразгаданной тайне. И я без стыда говорю, что я бы предпочел уйти
таким образом и встретить опасности, которые ждут меня впереди, с этим человеком в качестве моего
проводника, моего защитника, моего друга, чем идти вперед со всем величием и
триумф, который могло позволить себе богатство.

"Прощай, дорогой, милый дом, мой приют, моя колыбель, моя надежда. Я
приходите, и----

"Он зовет меня у двери. Я должна поцеловать этим столом, эти стулья,
кровати, стены. Но именно с ним я иду". Таким образом закрыла
женский журнал.




ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Эти двое храбро отправились в путь при ярком утреннем солнце. Впереди были долгие
и трудные мили, и всего лишь короткий день, чтобы преодолеть
их и их трудности. В глубине души молодой человек верил, что
они не смогут выполнить задание в тот день, и он
ужасной ночи без крова, что бы обогнать их. Но он должен
сломать, рабочий день будет ожесточил компаньон для
один путь. Был шанс, что они найдут помощь
в пути, поскольку наверняка будут предприняты усилия по расчистке дорог.
Снег исчез со всех открытых мест.

Они спустились по каменистой, скользкой тропинке к дороге, и вот он здесь.
с удовлетворением увидел, что лавина смыла упавшее дерево.
и обломки фургона. Он повел нас вверх по каньону, потому что в том направлении
были ближайшие дома.

Дорога показалась ему еще хуже, чем он ожидал. Поскольку путь был узким,
прорубленный в крутом склоне каньона, объезжать его, огибая поваленные
деревья и бреши, оставленные бурей, было медленной и трудоемкой задачей, а
время было дорого по ряду причин. У каждого был свой груз, который нужно было нести: у него
какое-нибудь укрытие от ночи, у нее - свои вещи. Вскоре это
стало очень обременительным для обоих.

Они брели дальше. В то время как в его манерах появилась тяжеловесность, ее осанка
была веселой и воодушевленной. Печаль, которую он не пытался скрыть
и то, что она мужественно скрывала, угнетало их обоих. Видеть его грустным было
достаточно, чтобы ее грусть окрасилась счастьем. Они отдыхали через короткие промежутки времени
, потому что напряжение вскоре начало сказываться на них, но на
нем тем более. Они утолили жажду из реки. Женщине это показалось
весенней прогулкой по цветущим полям, смягченной
сладкой грустью мая. Для него это была задача, которая свела их, шаг за
шаг ближе к концу, где он должен ей грубейший удар ее
жизнь. В конце она ожидала, что новости о ее отце. Она услышит это,
и от того, кто был бы больше всех рад пощадить ее. Но она
пока не должна знать. Вся ее сила понадобилась для выполнения стоящей перед ней задачи
. Это время, чтобы разбивать сердца, когда их нарушение может быть уже не
отложить.

Он тащился вперед. Он, должно быть, подозревал, что у нее наблюдается
труд, с которым он шел, неуправляемая тенденция коленях
дай, кстати, лихорадит, что сейчас пошлет его к банку, а потом
по внешнему краю ранга, ибо в настоящее время он пригласил ее пройтись
вперед. Она подчинилась.

Их медленная и кропотливая работа в настоящее время сделала для них невозможным
Говорить. Они продолжили путь в молчании. После того, как они простояли так несколько
часов, произошло событие, которое вселило смятение в ее душу. Ее спутник
внезапно стал разговорчивым. Сначала он был связным, хотя и говорил
о вещах, в которых она была совершенно незнакома. Это свидетельствовало о тревожном
неосознанном ее присутствии. Как он говорил, он становился все более и более
непоследовательные, а порой и бессмысленно смеялся. В настоящее время, с трепетом в его
голос, сказал он ,--

"Она была женщиной, которую я любил. Она мертва, ребята, она мертва; и, клянусь Богом!
они убили ее.

Ее дух упал. После всего, на что она надеялась и к чему стремилась, вот теперь
вернулся самый ужасный из призраков горького прошлого. После
всего, что казалось наведением мостов через пропасть, разделявшую их, она открылась
теперь она стала еще шире, глубже и темнее.

- Ты знаешь, что такое убийца? - воскликнул он громким голосом, когда
угрожающе взмахнул рукой. - Волчица, самая хитрая и самая
опасная из тварей. Она приходит, скуля и подлизываясь; она лижет тебе руку.;
она завоевывает твое доверие. А потом, когда ты согреешь ее и залатаешь
содрав кожу и срастив сломанные кости, она набрасывается на тебя и вырывает
твое сердце своими клыками."

Задыхающаяся, ослабевшая, едва способная стоять, молодая женщина посторонилась, и
он прошел мимо, не заметив ее.

- Да, - продолжал он в сильном волнении, - я должен быть мужчиной, всегда быть мужчиной.
 Что? убить женщину? Нет, нет, нет! Только не это. Это было бы ужасно,
жестоко, трусливо. Да, я должен быть мужчиной. Я нужен ей; я помогу ей.
Эта дверь заперта? Она никогда не должна узнать ... никогда не знаешь, пока она
жизни. Ах, это прекрасный, замечательный, пикантный, пир для богов и
ангелы! Да, я выполню свой долг. Я нужен ей. Она презирает меня. Очень
хорошо; Я выполню свой долг. Она презирает мою скудную пищу - втайне, но я знаю!
Она поправляется. Слава Богу за это! Она будет есть все, что сможет.
Я? Нет, нет. Я ничего не хочу. Нет, я ничего не хочу. У меня нет
аппетита!

Он разразился смехом, и эхо его отразилось от противоположной
стены каноника.

- О, любовь моя, любовь моя! - воскликнул он, внезапно погрустнев. - Как ты могла
бросить меня, когда между нами все было так искренне и доверительно? Но я
знаю, что так было лучше. С моей стороны было нехорошо стоять у вас на пути".
помолчал, и его голос перешел в благоговейный шепот, когда он сказал: "Она мертва,
ребята, она мертва; и, клянусь Богом! они убили ее".

Он быстро продвигался вперед, бормоча то, чего она не могла слышать, что она
не хотела слышать. От него не исходило ни единого доброго слова по отношению к ней.
в бреду ее сердце разрывалось.

"Когда все закончится, - сказал он вслух, - я пойду к своему старому другу, и
он вернет мне здоровье и силу, и я снова начну
сражаться. Я буду мужчиной - всегда буду мужчиной. Я выполню свой долг. А
волчица - нет, нет, нет! Она не вырвет мое сердце своими когтями и
клыки. Нет! Никакой волчицы нет! Я говорю, никакой волчицы нет. Нет! Она
добра ко мне. Я знаю это, я знаю это! Она нежная, вдумчивая и
бескорыстная. Она очень, очень красива. Она не бросит меня, правда?
Она не оставит меня в покое! Но она лишает меня мужества! Я не должен позволить ей
сделать это! Я должен быть мужчиной и выполнять свой долг. Нет, ты не должен снимать с меня
обувь. Я могу это сделать. У меня ничего не болит - абсолютно ничего. Да, я буду
спокойствие. Твой голос сладок; это музыка; это наполняет меня мира и
комфорт; и твоя рука на моем лице ... как мягко и приятно! Я хочу
Я мог бы сказать тебе; но нет, я должен исполнять свой долг; я должен быть мужчиной! Я не буду
слушать твой голос. Я не позволю тебе прикоснуться ко мне. Это удержало бы меня
от выполнения моего долга.

Эти слова подняли ее от отчаяния к блаженству. И поэтому он боролся со своими
наклонностями, - он нуждался в ней, он хотел ее!

И все же он продолжал. Она напрягла все свои слуховые способности, чтобы уловить малейшее его слово
. Что касается того, что он уже сказал, она могла вынести, когда он забыл о ее присутствии
. Все-таки они продвигались вперед, он бормотал и смеялся; но для всех
его сумасшествие, он был мудрым и осторожным на фоне опасности и тяготы
дорога. Он больше не давал ей советов, не направлял ее, не помогал ей и не оказывал
ей бесчисленных ненавязчивых знаков внимания, к которым она привыкла
.

Наконец он внезапно остановился на участке хорошей дороги и озирался по сторонам,
сбитый с толку.

"Где это?" - прошептал он; затем громко: - О, это тропа
волков! За ними придет волчица и ее клыки... - Он уронил
свой сверток и схватился за грудь. - Ее клыки! - выдохнул он. Он огляделся
и подобрал палку, которой размахивал как дубинкой. "
Волчица здесь!" - закричал он.

Его взгляд упал на своего спутника, стоявшего перед ним с благоговением, жалостью и любовью
. Мгновенно страшная злоба окаменела на его лице, и
его глаза сверкнули жаждой убийства, которая наполняла их когда-то прежде. Он
сильнее сжал палку и уставился на нее со смесью
ужаса и свирепости. Но она стояла твердо и мягко сказала,--

"Мой друг!"

Его лицо мгновенно смягчилось. Она стояла, улыбаясь, ее взгляд был ласковым,
вся ее осанка выражала сочувствие и привязанность.

"Мой дорогой друг", - сказала она голосом, нежность которого глубоко проникла в него.
"ты знаешь меня!"

Выражение радостного узнавания промелькнуло на его лице.

"Я так рад!" - задыхаясь, сказал он. "Я думал, ты оставила меня в покое!"

Сказав это, он опустился на землю, улыбаясь ей, когда падал.

Она опустилась на колени рядом с ним, успокаивающе положила руку ему на щеку и произнесла
слова утешения. На его лице отразилось глубокое удовлетворение, которое наполнило
его, и ее душа расправила крылья в солнечном свете, который наполнил день
своим великолепием.

Он лежал вялый и беспомощный, но она знала, что он должен идти вперед, если
он мог. Она ласкала его, она убедила его, она подняла его на сидение
приняв позу, она подхватила его под руки и подняла на ноги; но его
дыхание было прерывистым и затрудненным, голова вяло моталась, а его
ноги отказывались слушаться. Затем она поняла, что последние остатки
его силы, как физической, так и духовной, иссякли; и ее сердце упало до
самых глубин.

"Положите меня вниз", - сказал он, очень мягко, но четко, и с совершенным
отставка. "Положите меня вниз, мой друг, и идти в одиночку. Я очень устал,
и должен спать. Держись дороги. Я не думаю, что до ближайшего дома далеко.
 Ты обязательно кого-нибудь найдешь. Будь храброй и продолжай. "

Она уложила его и отвернулся. Жестокое удушье было ее задушил
сила слова. Слезы так и лились у нее из глаз, что она пошла
почти слепая, она нашла место посуше на дороге,
собрала сосновых иголок, менее промокших, чем остальные, и устроила ему постель
туда и расстелил на нем одеяла, которые он нес с собой.
Когда она снова посмотрела ему в лицо, он чутко спал, и его
дыхание выдавало сильное физическое страдание. Нежно, как мать
подняв своего спящего младенца, она взяла его на руки и отнесла в спальню.
она положила его на кровать и с бесконечной заботой и нежностью уложила на нее. Затем из
нескольких веток и носовых платков она соорудила балдахин, который прикрывал его
голову от солнца. Она накрыла его свободной частью одеяла; но
опасаясь, что этого окажется недостаточно, она сняла верхнюю юбку
и накрыла его этим; этими покрывалами она укутала его, чтобы он
возможно, их будет нелегко сбить с толку.

Его не взволновало это внимание. Она опустилась рядом с ним на колени и
нежно поцеловала его руки, щеки, лоб, губы и вытерла
свои слезы, которые текли по его лицу. Он слегка пошевелился,
открыл глаза, посмотрел ей в лицо и улыбнулся. Очень слабо он взял
ее руку, поднес к губам, поцеловал, снова улыбнулся, закрыл
глаза и со вздохом усталости заснул. Она опустилась на колени и
некоторое время наблюдала за ним, видя, как он погружается все глубже и глубже
в сон. Затем она поднялась. А теперь, пусть великий Бог даст мужество и
силы для предстоящей великой задачи!

Не решаясь оглянуться на него, она собралась с духом
и двинулась в путь. Она шла, высоко подняв голову, с горящими глазами и пылающими щеками
. Удушающее, щемящее сердце одиночество преследовало ее, преследовало по пятам,
терзал ее дух. Не раз она колебалась, слабая и дрожащая,
из-за обратного напряжения струн ее сердца. Не раз она
громко кричала: "Я не могу оставить его! Я не могу оставить его! Я должна вернуться!" И
тогда она снова собирала все свои силы и кричала: "Это ради него
Я ухожу! Я оставляю его, чтобы спасти его!"

Так, раздираемая непрекращающимися муками, она шла все дальше и дальше. С невероятным
самоистязанием она представляла себе опасности, которым она его подвергла
. Что он имел в виду, говоря о волках? Действительно ли существовала опасность со стороны
этот источник? Часто во сне в хижине, и снова, когда его разум
блуждал, он говорил о волках, и всегда в ужасе; но
страшнее всего для него была волчица. Пока во всем
время, что она был заключен в тюрьму вместе с ним в хижине не было
по крайней мере, знак волк, не самый отдаленный вой одного. Почему это произошло?
галлюцинация преследовала его так настойчиво, так пугала?

Мили казались бесконечными. Она напрягала зрение и слух, пытаясь уловить
признаки и звуки человеческой жизни. Время от времени она громко кричала :
вся ее мощь, и, услышав эхо ее голоса угасли в
канон, затаив дыхание, ждать ответа, который так и не пришел. С жадными
поспешность ее толкнуло. Перелезая через поваленные деревья, направляясь в овраги, которые
она не могла перепрыгнуть, переходя вброд быстрые ручейки, которыми быстро таял
дорогу все еще покрывал снег, она наконец появилась в поле зрения
о нескольких мужчинах, которые расчищали дорогу топорами и чинили ее
лопатами, - грубых, сильных, молчаливых, способных людях гор. Она
отчаянно махала платком и звала на ходу. Они остановились
они закончили свою работу и стояли, уставившись на нее в удивленном молчании. Они увидели, что
она была не из их вида; но их тренированная чувствительность сообщила им
что великие горы воздействовали своей ужасной волей на человека
беспомощность, и они были готовы приложить силу своих рук и
сердца вовлечены в человеческую борьбу.

Она была не совсем одета, ее фигура и осанка наводили на мысль о принцессе.
ее красота, усиленная радостью от того, что она нашла помощь, сияющая и ослепительная,
их удивление и застенчивость делали их флегматичными и внешне безразличными,
и они молча ждали, когда она заговорит. Она направилась прямо к ним,
и, глядя на них по очереди, пока говорила, она спросила,--

"Вы поможете мне, мужчины? Я оставил измученного человека на дороге в нескольких милях отсюда
вниз по каньону. Боюсь, он умирает. Ты пойдешь со мной и поможешь мне
привести его в чувство? Есть ли где-нибудь поблизости врач? Есть дом в
что мы можем его забрать?"

Был момент молчания, - эти люди работают медленно, но все увереннее
для этого.

Один из них, бородатый, властный мужчина средних лет, сказал,--

"Да, мы пойдем и воспитаем его. Врач соответствует канону. Может быть
он дома. Этот человек не может ходить?

"Нет, он беспомощно лежит на дороге". Сильный мужчина, которого, как она
позже услышала, другие называли Самсоном, - одно из тех странных
совпадений имени и характера, - повернулся и выбрал двух мужчин.

"Вы двое, - сказал он так спокойно, как будто руководил дорожными работами.
вырежьте две жерди и сделайте из них носилки и одеяло.
Идите и приведите человека наверх. Ты, - обратился он к третьему, - помоги им сделать
носилки и помоги в дороге. Двум другим он приказал приготовить
повозку, которая стояла немного дальше по дороге. Другого он отправил наверх
на дорогу, чтобы вызвать доктора. Затем он обратил свое внимание на молодую
женщину. Не посоветовавшись с ней, он соорудил удобное гнездышко из шинелей
и одеял, и когда он так ловко и быстро закончил, он сказал
ей,--

"Иди сюда и отдохни".

"Нет!" - яростно запротестовала она. "Я возвращаюсь с мужчинами".

"Ты не вернешься с мужчинами. Если бы ты это сделал, их было бы двое
им пришлось бы привести сюда одного. Достаточно одного. Устраивайся поудобнее.
Здесь тебе будет удобно; ты в безопасности."

Легкий упрек в этих словах и спокойная решимость, с которой говорил мужчина
, подсказали ей, что она должна взять себя в руки.
мучительный страх и нетерпение. Она подчинилась ему с таким достоинством,
она могла найти.

Опять же не посоветовавшись с ней, он принес кофе, налил его в
жестяной Кубок, и протянул ей.

- Выпей это, - сказал он.

Она выпила его. Затем он достал немного хлеба, нарезал и намазал маслом.

"Съешь это", - сказал он.

Она подчинилась. Делая это, она наблюдала, как мужчины вносят носилки, и
восхищалась мастерством, с которым они работали, и быстротой, с которой
задача была выполнена, казалось бы, без малейших усилий или
спешки. Затем в молчании трое мужчин зашагали по дороге.

Человек по имени Самсон, хотя он и не появился, чтобы давать какие-либо
внимание к своей справедливой оценки, был перед ней в тот момент она была
готовый хлеб с маслом. Он нес какие-то вещи в руках и
бросил их к ее ногам.

- Сними туфли и чулки, - сказал он, - и надень эти носки.;
они толстые и теплые. Сними все остальные мокрые вещи.
и завернись в эти одеяла. К тому времени, как прибудут носилки,
ваши вещи высохнут на солнце.




ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Трое оставшихся мужчин принялись за расчистку дороги,
возглавляемые Самсоном. Он не задал ей ни одного вопроса; он даже не взглянул в ее сторону.
но вскоре он принес ее одежду, которую уже успел
разложить и высушить на солнце, и сказал ей, что к тому времени, когда она будет
одетый, подстилка была бы там. Она обнаружила, что это так.

Спускаясь по дороге на мощном коне, она увидела бородатого,
румянолицего, коренастого мужчину средних лет, чье дело она легко угадала
из седельных сумок сельского доктора, перекинутых через плечо его лошади. Врач
Подъехал и поздоровался,--

"Привет, Самсон! Человек ранен?"

"Не знаю", - ответил бригадир.

Затем, ткнув большим пальцем в сторону своей гостьи, он добавил: "Она может сказать
вам".

Доктор ее не осматривал. Он оглядывался вокруг, смотрел на нее мгновение в
удивление, а затем, с тонкой вежливости особенно отличается от
сытный шероховатости, с которыми он встретил мужчину, он поднял
шляпа.

Это диверсия держал внимание двух от Тихого прибытия
мужчины с подстилкой. Когда молодая женщина увидела это, она забыла о
присутствии всех, кроме него, так тихо лежащего там, куда его положили мужчины
на кровати, сделанной Самсоном из плащей. Она подбежала и опустилась рядом с ним на колени; она
целовала его в щеки; она растирала его руки; она умоляла его заговорить,
жить ради нее.

Сильная рука врача оторвала ее от лежащего без сознания мужчины
и осторожно отвела в сторону. Мгновение изумленного взгляда на бледное,
запрокинутое лицо вызвало взрыв эмоций у доктора,--

"Адриан Уайлдер... умирает!" Он с тревогой повернулся к молодой женщине и
требовательно спросил: "Где вы его нашли? В чем здесь дело?"

"Вы ошибаетесь", - твердо сказала она. "Он доктор Малбоун".

"Доктор Малбоун!" - воскликнул он. "Да ведь я доктор Малбоун. Этот человек - мой
друг, Эдриан Уайлдер!

Его взгляд был наполовину свирепым, наполовину полным подозрения.

Слишком удивленная, чтобы сразу осознать весь смысл его заявления,
она молча смотрела на врача. Этот джентльмен, отвернувшись
от нее, упал на колени и торопливо осмотрел
мужчина без сознания. "Я этого не понимаю", - сказал он себе. Он
быстро расстегнул рубашку Уайлдера. Увидев там истощение, и
воскликнув от изумления и ужаса, он снова повернулся к молодой женщине
опустившись на колени, потребовал,--"Объясни мне это. Быть быстрым, ибо каждая минута дорога. Я не
хочу ошибиться, и я должен знать. У него пневмония, но есть
что-то позади него. Где и когда ты его нашел?"

В нескольких словах она рассказала основные факты истории так, как она в них верила
- о том, как убежали лошади, как она сломала ногу, как отъезд отца за помощью, ее уход в каменной хижине."Когда с вами произошел этот несчастный случай?" - спросил доктор.
"Четыре месяца назад". -"И вы двое жили одни в его хижине?" -"Да".
Он окинул ее взглядом и выглядел более озадаченным, чем когда-либо.
"Ты выглядишь бодрой", - сказал он. "Как получилось, что мой друг в таком состоянии?"
"Должно быть, это его забота обо мне и беспокойство за меня".
Это, казалось, наполовину удовлетворило доктора Мэлбоуна.
"Да, - сказал он, - не будучи врачом и будучи чрезвычайно восприимчивым к
давлению своего долга по отношению к вам, он, возможно, переутомился".

С этими словами он спешно выдал молодому человеку стимулятор, и сказал:,--

"Осень здесь, и мужчины, и помочь мне спасти его, иначе он будет мертв, прежде чем
мы знаем, что это. Натрите ему запястья и лодыжки. Поторопитесь, ребята, но будьте нежны. Это
хорошо. Помедленнее, Джон; твои загрубелые руки сильные и
грубые. Самсон, принеси крепкого кофе так быстро, как Бог тебе позволит.
Укутай его под одеялами, ребята; не давай ему остыть. Может быть, нам удастся
вытащить его из этой передряги. Самое замечательное сейчас - привести его ко мне домой
.... О, отличная работа, ребята! Его сердце немного просыпается.
Это хорошо. Это очень хорошо ".

Доктор Мэлбоун выпрямился и повернулся к молодой женщине, снова
устремив на нее странный, суровый, подозрительный, наполовину угрожающий
взгляд, которого она уже научилась бояться.

"Я боюсь, что здесь есть что-то необъяснимое, мадам, что-то скрытое.
Я не обвиняю вас. Мой друг - странный, прекрасный человек, и по уважительным причинам
он, возможно, что-то утаил от вас. Но он никогда бы ничего не скрыл
от меня. Он передавал вам письмо для кого-нибудь? -"Он этого не делал".
"Вы видели, как он писал?"  -"Нет".- Мартин, подай мне его пальто.
Доктор Малбоун обыскал карманы и нашел запечатанное письмо, адресованное
ему. Он разорвал его и прочел. По мере чтения его изумление росло. Когда он
закончил, он бросил на молодую женщину странный, полный жалости взгляд.
"Он поручил мне передать вам это, когда я прочту".

Он протянул ей письмо, которое она прочла. Оно гласило так::

"Мой дорогой друг, - Это написано, чтобы сообщить мисс Андрос кое-что неприятное.
информацию, которую она должна получить как можно скорее, в безопасный и надлежащий момент.
и в качестве меры предосторожности, чтобы я не сломался до этого момента
приезжает. Признался ей поначалу могло бы предотвратить ее восстановление.
Правильный момент, чтобы сказать ей на месте, когда она находится в надежных
руки. Я верю, что они могут быть твоими, и я знаю, что вы будете показывать ее
все добрые дела, которые свой щедрой душой можете уступить.

- Дело вот в чем: ее отец погиб в результате несчастного случая на спуске,
на него упало дерево. Его тело покоится под землей в дальнем конце пещеры, в которую открывается задняя дверь моей хижины. Могила отмечена доской с его именем. в коробке, прибитой гвоздями рядом с
дверью, лежат его личные вещи.
"Передай это письмо моей убитой горем подруге. В нем не будет и намека на то, что я испытываю к ней.
Глубокое сочувствие, которое я испытываю, или на то, что я страдаю, подняв таким образом свою
руку, чтобы нанести ей такой жестокий удар.
"Я могу только просить у нее прощения за то, что обманул ее относительно смерти ее отца
и того, что я врач ".

Страстная надежда, тревога, полное погружение в себя
убитый горем мужчина у ее ног улетучились перед сокрушительным вихрем горя
, который сейчас захлестнул ее. Потеря отца была потерей
якоря ее жизни, потерей единственной надежной вещи, на которую опиралась ее душа.
отдохнувшая, в которой она познала покой, безопасность, сочувствие и силу.
Она не произнесла ни слова, но пристально посмотрела вдаль, на картину полного
запустения. Доктор Malbone стоял рядом с ней, глядя задумчиво в
лицо его друга. Мужчины, освобожденные от своей работы по возвращению
слабого отблеска мерцающей жизни на земле, отошли прочь
молча, с инстинктивной деликатностью своего вида, зная, что они
мы столкнулись с трагедией, которую они не понимали.

Письмо выпало из рук молодой женщины, которая все еще молча смотрела на него
агония в конце канона. Легкое покачивание ее фигуры предупредило доктора Малбоуна
что пришло его время действовать.

"Благородная жизнь все еще оставлена нам", - тихо сказал он, не поднимая глаз,
и с некоторой неуверенностью в голосе. "и она призывает нас к
все, что мы можем дать в виде помощи, силы и сочувствия".

Это было своевременное слово. Она мгновенно выбралась из сокрушительного состояния.
суматоха, в которую ее ввергли.

"Да", - сказала она, сияя любовью и возвышаясь над обломками, которые
окружали ее, "самая благородная из всех жизней все еще остается нам, и это
мы можем отдать все, что в наших силах".

"Тогда, - сказал доктор Малбоун, - время очень дорого. Давайте немедленно отвезем его ко мне
домой".

Солнце зашло за западные горы, но все еще окутывало
заснеженную вершину горы Шаста багровым сиянием.

"Подгоните лошадей", - сказал доктор Малбоун человеку, который вел машину.

Они значительно ускорили шаг, доктор Малбоун в тишине размышлял о какой-то
проблеме, которая все еще сильно беспокоила его, о молодой женщине, сидящей на
полу фургона и держащей за руку мужчину без сознания.
Вскоре они подъехали к дому доктора Малбоуна, где его простой, по-домашнему уютный
жена, компетентная горянка, быстро устроила пациента поудобнее
в постели, в то время как ее муж тщательно приступил к лечению. Он был
подвижным духом, противоположностью нежной душе, которая сейчас, казалось бы, умирает
под его руками.

"Я не могу найти абсолютно ничего", - наконец воскликнул он в отчаянии,
"кроме простого истощения как вероятной причины и осложнения
этого нападения, и я знаю, что это абсурдно. Вы должны помочь мне, мадам. Расскажите
, как вы жили.

Потребовалось множество острых вопросов, прежде чем он, наконец, наткнулся на
след истины. Она не стала говорить, что Уайлдер не ел вместе с ней
и что под конец он был скуп на еду,
потому что боялась, что это прозвучит как упрек. В тот момент, когда она
упомянула об этом, доктор Мэлбоун преобразился. Он отскочил от кровати
и столкнулся с ней лицом к лицу, угрожающий и грозный, как Уайлдер.
столкнулся с ней в тот ужасный день, когда она рассказала ему историю о себе
разрыв привязанности между музыкантом и ее подругой и
смерть девушки от разбитого сердца. Что она такого сделала или сказала
должна ли обрушиться на нее эта вторая буря мужской ярости?

- И вы, без сомнения, думаете, - воскликнул доктор Мэлбоун, - что узнали из
его письма истинную причину, по которой он не пускал вас в пещеру. Во всех
этот широкий мир там любое человеческое существо так опьянены эгоизм
как не уметь прятаться по своим свинством за правду? Приходите
и посмотри на это". Он подтащил ее к кровати и показал тело
своего пациента. "Есть ли под небесами, - продолжал он, - умственное или
духовное око, настолько ослепленное жестоким эгоизмом, настолько опьяненное
корысть, как не прочитать историю, которую этот бедный увядший кадр
пишет крупно? Неужели ты не понимаешь, что в этих действиях, над которыми ты
без сомнения, ныл и жаловался в своем пустом сердце, он свидетельствовал о
возвышенной жертве ради тебя? Посмотри на свою собственную обильную плоть. Вы никогда не
голодала в землянке. Вы никогда не задавали себе вопрос, если бы он мог пищевыми продуктами
достаточно для двоих в течение долгой зимы. И теперь вы видите, что он
отказано в себя для вашего удобства. Он умирает от голода, потому что в
своем великолепном бескорыстии он хотел, чтобы вам было удобно ".

Доктор Malbone помолчал, но его глаза все еще полыхали на нее, и его
тела трепетала от страсти, которые волновали его.

"Одно несчастье обрушилось на вас; пусть у вас будет сила и благодать, чтобы
перенести его; но я говорю вот что: если бы десять тысяч таких несчастий постигли вас
ты, страдания от них были бы неадекватны...

Он вдруг одернул себя и поспешно отдал жене распоряжения насчет
приготовления какой-нибудь еды. Пока она готовилась, он прибегнул
к таким решительным мерам, каких требовала срочность дела. Все это
быстро взял его под контроль, и он работал уверенной рукой
умелого человека, сражающегося изо всех сил в отчаянной ситуации.
Молодая женщина опустилась на стул, где и сидела, ошеломленная, слабая,
больная, на которую никто не обращал внимания, не смея предложить помощь и безмолвно молясь о том, чтобы
разверзлась огромная пропасть, которая погребла бы ее.

Пациент пришел в себя под воздействием лечения врача. Медленно, но с
ощутимым эффектом доктор Малбоун немного оттащил его от грани
смерти. Доктор был без халата, но по его лицу струился пот.
Его жена - молчаливая, умная и бдительная - оказала ему всю помощь, в которой он
нуждался, и ни один из них не взглянул в сторону страдающей женщины, сидящей
раздавленной и несчастной в кресле. Так проходило время, пока
сильное беспокойство на лице врача не начало рассеиваться; и, наконец,
со вздохом он устало опустился в кресло, заметив своей жене,--

"В настоящее время нам больше нечего делать. Он собирается с силами. Дайте ему
время. Шансы против него сто к одному ".

Он откинул голову на спинку стула и закрыл глаза, в то время как
его жена пошла выполнять свои обязанности в другой части дома.
Вскоре он поднял голову, и в его старой доброжелательно сказал молодой
женщину,--

"Я сожалею о том, как я только что говорил, и я прошу вас
простить меня. Вы поймете мою вспышку гнева и будете более склонны
простить меня, когда я расскажу вам кое-что из жизни моего бедного друга; ибо я
уверен, что он вам ничего не рассказывал. Не так ли?

- Нет, - ответила она слабо и смиренно.

"В прошлом он страдал от такого жестокого обращения, что когда я вижу малейший
намек на его благородное бескорыстие, это сводит меня с ума. Я
не следовало винить тебя. Вы не заметили навязывания
его. Я считаю, что он умирает. Если это так, то вреда не будет в моей
рассказываю вам свою историю. Если он жив, я могу доверить тебе это.

"Я знал его в Сан-Франциско, но я пришел в эти горы давно
перед ним. Прошло меньше двух лет с тех пор, как он пришел ко мне, и вы
никогда не сможете осознать, какой шок вызвало у меня его состояние. Через некоторое время он
рассказал мне о своей проблеме так, как он ее понимал. Это было так: Через предоставление
уроков игры на скрипке молодой леди, богатой и необычайно привлекательной
персонаж, он был глубоко привязан к ней, а взамен она дала
ему всю свою любовь. Она была готова выйти за него замуж, даже несмотря на то, что знала, что ее родители и друзья отреклись бы от нее, если бы она это сделала.

......... Он колебался, из чистого бескорыстия, чтобы принести на нее любой
бедствие, что их брак может вызвать. Бедный дурак не может
понимаю, что она бы с радостью отдала все, что в жизни его. Его отозвали, чтобы получить выгодное задание, и в его отсутствие ее сердце изменилось к нему. Вскоре после этого она умерла. Когда он
когда он пришел ко мне, он был сломлен духом и телом, и это была моя привилегия правильно наставить его на путь целомудренной и благородной жизни. Мы с ним построили хижину, и там он должен был провести зиму в неустанных занятиях и самообладании.

"Такова была история, как он мне ее рассказал и как он сам в нее верил. Но
Я увидел, что за этим стояло нечто такое, о чем он, при всей своей мягкости и великодушии
, никогда не подозревал. Я сам узнал правду. С помощью нескольких
запросы письме к другу в Сан-Франциско, я обнаружил, что
старые школьные подруги девушка заварила. Это был случай
злобная месть. Девушка, которую любил мой друг, невинно и
бессознательно получила любовь мужчины, о котором ей было наплевать, поскольку
вся ее привязанность была к моему другу. Этот человек был очень богат, и по
этой и другим причинам считался ценным призом. Похоже, что до того, как
потерять свое сердце из-за этой прекраснейшей из девушек, он был предан ей.
старая школьная подруга, красивая и дерзкая красавица, которая собиралась выйти за него замуж.
он. Когда она обнаружила, что она потеряла его, она планировала месть. Она была
совершенно без сердца или принцип. И она обменяла на свой старый
одноклассница доверилась ей и использовала эту дружбу, чтобы разлучить
влюбленных с помощью лжи и коварства. Ей это удалось. Девушка умерла от
разбитого сердца, и жизнь моей подруги была разрушена ".

Выражение невыразимого ужаса отразилось на лице молодой женщины, и
она села прямо и неподвижно, беспомощно глядя на него.

"Я никогда не рассказывал ему о том, что узнал", - продолжил врач. "Это могло бы
разбить ему сердце, и он достаточно настрадался. Я не хотела, чтобы он
знал, что злоба, месть и убийство сыграли свою роль в его истории".
Молодая женщина лицо несут в себе особой выражение, что врач
удивился. Она была белой, и глубокие и непривычные линии омрачило ее красоту.

"Он знает всю правду", - сказала она, тихо и со странным
твердость. "Он знает, что я женщина, которая их
разделение. Он научился этому у меня давным-давно, в своей каюте". То, что доктор
Malbone мог это сделать под влиянием ужаса и изумления
что ему было проверено жестокий приступ кашля, с которым его
пациенту был наложен арест. Обучение своего врача немедленно послал его к
постели."Помогите мне!" - закричал он, поднимая пострадавшую.
Молодая женщина, пошатываясь, подошла к кровати. Доктор Малбоун бросил на нее злобный взгляд.
но она не обратила на это внимания. Он поднял руку, чтобы оттолкнуть ее
но она перехватила ее и тихо и твердо сказала,--"Я собираюсь помочь тебе".
Он уступил и сказал ей, что делать, и она это сделала.
Кашель прекратился, и пострадавшего уложили обратно на подушку.
Его глаза были открыты, и он переводил взгляд с одного из наблюдателей на другого.
они стояли по разные стороны кровати. Сначала он был озадачен, и
затем яркое выражение узнавания осветило его лицо. Он улыбнулся, когда
протянул каждой из них слабую руку."Вы в безопасности", - еле слышно сказал он молодой женщине. "Я рад. Доктор Мэлбоун будет добр к вам". Врачу он сказал, его голос
дрожал от нежности: "Мой дорогой старый друг, всегда верный, всегда добрый".
Он хотел сказать еще что-то, но доктор Мэлбоун остановил его и дал ему
что-то укрепляющее. Он взял это, покачав головой и грустно улыбнувшись. Вскоре, когда его глаза заблестели, доктор Малбоун сказал,--
- Теперь ты можешь говорить, Адриан, если хочешь.
Молодая женщина опустилась на колени и, взяв руку страдалицы обеими руками
склонив над ней голову, прижала ее к своим губам.
"Посмотри на меня", - сказал он ей.
Она подняла голову, и они долго и молча смотрели друг на друга. Он
Казался встревоженным.
"Мой бедный друг, - сказал он, - ты еще не научился. Доктор Малбоун...
письмо - в моем кармане".
"Я прочла письмо, друг мой", - поспешила сказать она. "Я знаю все
о моем отце, и я знаю, каким заботливым и добрым ты был, не сказав мне".
"Значит, ты прощаешь меня?" он умолял.
- Прощать тебя, друг мой? Да, тысячу раз; но как ты можешь прощать...
Она зарылась лицом в его подушку; ее рука обвилась вокруг него, и она притянула его к своей груди.
"Я сделал это давным-давно", - ответил он.
"Мой благородный, великодушный друг!" - сказала она. - "Я сделал это очень давно". - Ответил он.
"Мой благородный, великодушный друг!" - сказала она. "Но можешь ли ты понять, кем ты
была для меня, что ты сделала для меня, кто ты для меня? Можешь ли ты
поверить, что ты сделала из меня настоящую женщину? Я все еще волчица, друг мой?

Высшая мука тронула ее в этом обращении. Он слабо попытался остановить
ее рукой, но она прижалась щекой к его щеке и взмолилась,--
"Ты понимаешь, что ты сделал меня достойным всяческого связи
что такой благородный человек мог быть для женщины? Можешь ли ты поверить, друг
моей жизни, что ты сделал меня такой женщиной, которая была бы совершенством в твоих
глазах?" -Он ничего не ответил, и, все еще держа его на руках, она подняла
голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Он смотрел на нее со странной и
отстраненной тоской, и в его глазах сиял бледный, далекий свет, который
простирался через бесконечное пространство. Слабая улыбка заиграла на его губах,
она почувтвовала слабое пожатие его руки.

- Ты ведь не бросишь меня, правда? - взмолилась она. - Ты вернешься к себе.
ты будешь здоров, мой друг. Ты будешь учить меня, ты будешь направлять меня. Мир станет
ярким и прекрасным, ибо все наши страдания были перенесены. Мы принадлежим
друг другу, мой друг, в дружбе, доверии и симпатии ".

Он все еще улыбался, глядя ей в лицо; и когда он улыбнулся, и она
увидела странный, далекий свет, который сиял с такого непостижимого расстояния
в ужасной глубине его глаз ее нетерпеливое сердце нашло стеклянный мостик
через пропасть между ними. Затем он глубоко вздохнул, и его глаза
перекатившись вверх. Она вскочила с кровати на ноги.- Доктор Мэлбоун! - закричала она сдавленным голосом. - Скорее! он потерял сознание!Врач, стоявший немного поодаль, вышел вперед и
посмотрел вниз, в неподвижное лицо своего друга. Затем он поднял глаза на
молодую женщину, которая дрожала от нетерпения.
"Ничего не поделаешь", - печально ответил доктор Мэлбоун; затем он обошел
кровать, нежно взял молодую женщину за руку и ласковым голосом сказал: "Пойдем со мной".
Она пошла с ним, недоумевая и оглядываясь через плечо на улицу и кровать. Он провел ее в соседнюю комнату, закрыл дверь и поставил для нее стул.
"Нет, доктор Малбоун!" - запротестовала она. "Как я могу, когда он нуждается в нас обоих так
много? Поспеши к нему, я останусь здесь, Если хочешь".
"Нет", ответил врач, "мое место здесь".
Выражение отчаянного нетерпения появилось на ее лице, и она напряженно прислушивалась
не раздастся ли какой-нибудь звук из соседней комнаты. Врач посмотрел на нее с жалостью
она стояла, дрожа в агонии нетерпения и дурных предчувствий. Не в силах больше сдерживаться, она схватила его за руку и закричала,--
"Доктор Малбоун, вам виднее, но я не могу оставить его! Знаете ли вы,
я боюсь, что он умрет? Он для меня - весь мир, и я не могу этого вынести.
Отпустить его. Ты понимаешь это? Я хочу, чтобы он жил. Я хочу показать
ему, какими могут быть доверие и любовь хорошей женщины. Я хочу отдать всю свою
жизнь его счастью. Я хочу искупить все зло и страдания,
которые я навлек на него. Я хочу, чтобы он знал, что наконец обрел покой
и убежище. Доктор Малбоун, идите и спасите его!"Доктор Малбоун взял ее руки в свои и сказал,--
"Вы попытаетесь понять то, что я собираюсь сказать?"
"Да, да!" - ответила она. -"Тогда призовите всю силу своей души".
"Доктор Малбоун!" - выдохнула она, глядя ему в глаза, ее лицо побледнело.
С жалостью и нежностью врач сказал,--
"Наш друг мертв; он умер у вас на руках".


КОНЕЦ.