Стоики

     Жизнь довела Петра Павловича до такого состояния, что у него практически не осталось нервов. Это было бы еще полбеды, сейчас у многих нервов не хватает. Ну, накричишь на жену, кинешь чем-то об пол, или дверью грохнешь – дела житейские, обычные. Но ослабевшая психика привела к тому, что у Петра Павловича стало сдавать здоровье. Ведь как известно, все болезни от нервов, особенно алкоголизм. Но и отдельные органы страдают от них. Таким образом, у Петра Павловича открылись сердцебиение, перхоть на ногах, нелады с запором и что-то с головой. Дошло до того, что Петр Павлович стал помышлять о походе по врачам, как будто это было ему по-карману.
     Но вот, пока Пётр Павлович бил тарелки и зверски хлопал дверьми, довелось ему как-то в туалете читать «Философский словарь». В сортире всегда что-то лежало для чтения, для, как говорится, души и сердца. Обычно здесь лежал журнал «Ярмарка кроссвордов», давно уже разгаданный, но все ещё дававший пищу для ума. Но в этот раз жена взяла журнал с собой и лежала с ним на диване, разглядывая картинки. Петру Павловичу пришлось взяться за «Краткий философский словарь». Словарь этот он перечитал уже раз двадцать. Но теперь он какими-то новыми глазами прочитал заметку «Стоики», расположенную между «Старогегельянцами» и «Струве Петром Бернгардовичем».
     Перечитав заметку раз, другой и третий, Пётр Павлович смыл за собой, вышел на балкон и облокотился на перила. «А что, - подумал он, - чем чёрт не шутит? Древние греки, чай, не дураки были».
     И вот, после очередного скандала, когда жена кричала так, что у Петра Павловича заложило уши и началось сердцебиение, он решил, что пора принимать меры и прибегнуть к философии.
     «Краткий философский» он купил ещё в молодости, лет тридцать назад, имея ввиду какие-то смутные планы по самоусовершенствованию. Словарь, хоть и был кратким, был толстым фолиантом на шестьсот восемьдесят страниц. Долгое время он пролежал в кладовке, в стопке таких книг как «Анатомия и физиология для средних заведений», «Остров Сааремаа» и «Мифы и легенды казахов» на украинском языке. Но потом, во время переезда, ему стало жаль книг и он взял их с собой, невзирая на жену. С тех пор «Философский словарь» занял своё место на изгибе трубы возле сливного бачка, а Пётр Павлович стал черпать мудрость из этого кладезя, чтобы скоротать время.
     За долгие годы он стал довольно-таки разбираться в сложных понятиях и переплетениях философской мысли.
     И вот, когда жизнь дошла до того, что стала сущим адом, он решил прибегнуть к стоицизму, чтобы испытать его действие на себе.
     Именно стоики 4-3 вв. до н.э., Зенон и Хрисипп утверждали, что раскрыли рецепт человеческого счастья. По их расчётам, чтобы стать совершенным и жить припеваючи, нужно быть равнодушным ко всему и ничему не удивляться.
     Конечно, это только кажется, что отморозиться как удав просто. И всё же, со следующего дня Пётр Павлович решил попробовать.
     Утром перед работой Пётр Павлович пошёл на кухню, достал женины пузырьки с тинктурами боярышника и корня валерианы, взял большую ложку, плеснул боярышника, разбавил валерьянкой, выпил и скривился. Потом взял тормозок и пошёл на работу.
     Вися на поручне в маршрутке, битком набитой хмурыми людьми в масках, он думал: «Спокуха, только спокуха!..»
     Придя на работу, Пётр Павлович переоделся в камуфляжный костюм  с надписью «Охорона» на спине. Он выпил еще валерьянки и, светло улыбаясь, пошёл по территории. Пётр Павлович был совершенно равнодушен и ничему не удивлялся.
     Когда во двор предприятия вкатил директорский джип, Пётр Павлович по-гусарски отдал честь и щёлкнул каблуками кирзовых ботинок.
     - А ну, иди сюда! – сказал Руслан Петрович, вылазя из джипа. – А ну, дыхни!
Пётр Павлович стоически вздохнул.
     - Ну ты, синяк! Вылетишь у меня как пробка от шампанского! – сказал директор, молодой человек с басмаческой бородой.
     До конца работы Пётр Павлович открывал и закрывал ворота, изредка доставая пузырёк и капая себе прямо на язык.
     Идя домой, он прикупил валерьянки и капель ландыша.
     - Скот ты! – сказала дома жена. – У всех люди как люди, один этот какой-то обрубок! – и заплакала.
     Пётр Павлович пошёл, смешал коктейль, выпил и сказал, мутно улыбаясь:
     - В греческом зале, в греческом зале… Стоики,.. вашу мать!..