Цыганка

               
                Посвящаю бабушке.

Она танцевала на главной площади древнего города Кракова. Для поляков, Краков был колыбелью и хранителем истории польской, увековеченной в камне. Вообще, город чудом уцелел, а возник он у подножия Вавельского холма ещё в IX веке, на месте поселения племени вислян. Все дороги старого Кракова вели к Рыночной площади, которая по-польски называлась просто Rynek (Рынок). Это своеобразная парадная гостиная города, где собирались горожане.

Поляки гордились, что их главная площадь являлась одной из крупнейших в Европе. И весь Рыночный ансамбль сохранил первозданность тех времён, когда Краков был ещё столицей и торговал со всеми странами. По этим самым улочкам когда-то шествовали послы, монархи и багдадские купцы.

А позже, значительно позже, богатый шляхтич, неспешно обогнув Рыночную площадь, минуя дома и старинный Мариацкий костёл, и повернув уже было к улице Гродской, как вдруг заметил танцующую юную девушку. Чем-то зацепил его взгляд этот вихрь волнующих юбок, эту безудержную молодость, которая билась в её маленькой груди. Развевающиеся и метящиеся по плечам смоляные блестящие кудри, горящие, сливового цвета глаза взволновали его… Словом, вся его душа была уже там, и послушная лошадь развернулась.



Полуденное время, жарко,
Всё отдыхает, он в карете,
Танцует медленно цыганка,
Он встрепенулся, глаз заметил.

И бёдра девичьи, и тонкий стан,
Плечом поводит, словно пава,
Уже в летах, и не заправский Дон Жуан,
Но зазвучала каждая октава…

Зашелестели рукава атласные на блузе,
Монисты золотом сверкали
И пены юбок в кружевном конфузе
С упрямым ветром лихо танцевали.

Его покой исчез навеки,
Влюбился шляхтич наповал,
Неведомая страсть таилась в человеке,
Так пёстрых юбок жадно возжелал…



Щегольской, четырехколёсный, высокий фаэтон с открытом верхом, приблизился к площади и лошадь мирно остановилась возле раскрасневшейся, обескураженной девушки. Она казалась взволнованной, испуганной, дышала часто, облизывая пересохшие губы, а лошадь напротив, спокойно смотрела и терпеливо ждала приказаний.

Шляхта – это обобщённое название представителей польской аристократии. Шляхтичами называли мужчин благородного рода, древнего рода, а также по финансовой состоятельности и по наличию родового герба. У нашего шляхтича было всё. Всё, кроме этой юной цыганки, танцующей босиком на площади старинного города Кракова.

Его светлый польский гордый нрав был в расцвете жизни и желаний. Седина ещё не коснулась его висков и осень не гуляла в настроениях, но что-то было в ней неуловимое, что тянуло его к её молодости, он и сам понять не мог, но тянуло так, что боль сковала сплетение, пока она медлила с ответом. Он легко сошёл со ступеньки, протянул к ней открытую ладонь, прошло длинное мгновение, пока не показалась её узкая рука в запястье.

- Словно игрушечная лодочка, - подумал он и другой рукой заботливо накрыл её, слегка притронувшись губами.

И не ожидая от себя, будто это и не он, а его солнечное сплетение сказало:

— Будьте моей женой.

То ли от страха, то ли от безысходности, а может быть и от всей своей обездоленности, она медленно потёрла ноги друг об дружку, словно стряхивая уличную пыль перед входом в храм и опустив глаза, робко села с краюшку кареты. Исчез румянец, притихли на плечах волосы, и она пригладила присмиревшие юбки.
Лошадь к тому времени поднялась на холм Вавель к четырехэтажному особняку, который находился вблизи королевского замка.

- Как подобрать те непринуждённые слова, чтобы родные сёстры были к ней снисходительны, чтобы полюбили её, как полюбил её я на всю жизнь, с её распущенными волосами, узкими лопатками, пыльными пятками, такую степную, кочующую мою боль. Нет, таких слов нет. Их просто не существует. Да у сестёр и ко мне-то нет такой любви, чтобы принять юную цыганку, несмотря на то что я после гибели наших родителей, воспитал их и всего себя отдал. Так откуда же у этой девочки с улицы, знавшей меня меньше пяти минут и уже привыкшей бродить с табором по пыльным дорогам, могли возникнуть ко мне сердечные чувства…


P.S. Она так и не смогла никогда стать шляхтянкой и, однажды, ушла неслышно в той же цветастой юбке с пеной белых кружев, оставив обручальное кольцо и боль в моём солнечном сплетении…



Наташа Петербужская.  @2024. Все права защищены.
Опубликовано в 2024 году в Сан Диего, Калифорния, США