Глава 15. Прилёт группы лингвистов

Около взлётной полосы стояли два человека, ожидающие прилёта группы специалистов по лингвистике, руководитель лабораторий профессор Дроздов и начальник станции полковник Иванов. Вскоре в небе появился маленький крестик самолёта. Через несколько минут летательный аппарат сделав вираж приземлился. Подкатили трапы. Прилетевшие начали спускаться. К встречающим подошёл высокий худощавый мужчина лет пятидесяти.

— Здравствуйте. Я начальник отдела лингвистики Московского Государственного Университета, Дегтярёв Василий Юрьевич, — представился он.

— Здравия желаю, — козырнул полковник. — Начальник станции «Полярная звезда» Иванов Василий Трофимович.

— Здравствуйте. Я руководитель лабораторного комплекса Дмитрий Сергеевич Дроздов, — поприветствовал начальника лингвистов профессор. — Пройдёмте в помещение, — предложил он. — На воздухе холодно.

Прилетевшие и встречающие прошли в стоящее недалеко приземистое здание с горящими теплым желтоватым светом небольшими окошками. Там их встретили руководители подразделений и лаборатории.

— Со мной двадцать семь человек, — продолжил Дегтярёв. — Десять теоретиков занимающиеся теоретической лингвистикой, десять прикладников работающих в прикладной лингвистике и шесть практиков изучающих практическую лингвистику. Вот эти шестеро во главе со мной и будут проводить эксперименты. Двое из наших теоретиков девушки. Надеюсь для них найдутся места?

— Найдём, где поселить, — добродушным тоном ответил Иванов глянув на совсем молоденьких сотрудниц одетых в модные, не для этих широт, вещи.

— А это руководители наших подразделений. Вот эта симпатичная девушка, начальник отдела по вскрытиям тел заражённых, — сказал Дмитрий Сергеевич указывая на Наталью Селезнёву.

— Здравствуйте, — улыбнувшись сказала Наташа.

Дегтярёв кивнул в знак приветствия. К Наталье подошёл один из прибывших. Он робко потоптался на месте, потом нерешительно поздоровался и протянул для приветствия дрожащую руку.

— Мы с вами знакомы? — спросила Селезнёва внимательно рассматривая молодого человека пожимая его ладонь.

— Нет, — застенчиво улыбнулся парень. — Меня зовут Павел. Павел Аверин. Можно мне вам задать один вопрос?

— Задавайте, — улыбнулась в ответ Наталья.

— Скажите, это вы исполняли роль Олеси в фильме «Визитёрша из грядущего»?

— Да я, — ответила Селезнёва. — Ну а сейчас я услышу коронную фразу...

— Какую? — не понял Павел.

— Ну как. Её обычно произносят, когда меня узнают. Ну, Коля Карасиков её говорил.

— Ааа. Олеся, майфулофон у меня! — засмеялся Павел.

Наталья рассмеялась вместе с ним. Встречающие и вновь прибывшие на секунду замолчали повернув головы в их сторону.

— Я вижу контакт налаживается, — произнёс Дмитрий Сергеевич. — Наташа, собрание в семь вечера. Не забудьте.

— Хорошо, — кивнула Селезнёва.

В девятнадцать ноль ноль в здании штаба собрались ведущие специалисты и группа лингвистов. Все расселись за длинным столом, положив перед собой принесённые блокноты. Речь держал Дроздов. После вступительного слова он вкратце обрисовал ситуацию. Описал планы и цели предстоящих мероприятий.

— Теперь о главном. Ради чего мы создаём новый отдел, — Дроздов посмотрев на сидящих рядком лингвистов и продолжил. — Во время исследований заражённых, мы обнаружили в их мозгах нечто. Клиническая картина такая. Нечто захватило головной и спиной мозги, оплетя при этом весь организм нитевидными отростками корневого типа. Вероятно мы имеем дело с инородным организмом и у нас есть предположения, что это нечто является совершенно иной, неизвестной науке формой жизни. Его ДНК не совпадает с нашим и нечто способно перестраивать ДНК заражённого носителя независимо от его вида, будь то человек или другое животное. Есть частное мнение, что оно из другого мира, говоря другими словами, не земного происхождения. И есть подозрения, что нечто имеет какую-то степень разумности. И мы с вашей помощью по возможности хотим решить такой сложный вопрос, как попытаться наладить контакт с этим существом.

— А если это просто паразиты и у них интеллект как у ленточного червя? — задал вопрос Дегтярёв. — Вероятно они были занесены из космоса, например метеоритом. Вот вам и не земное происхождение.

— Может быть, — согласился Дмитрий Сергеевич. — При помощи работы вашего отдела, я надеюсь мы узнаем точно, разумны они или нет.

— Какие сроки выполнения заданий? — поинтересовался руководитель лингвистов.

— Жёстких сроков, как таковых нет. По возможности как можно быстрее. У вас есть какие-нибудь наработки?

— Запланирована серия из десяти опытов. Если существа разумны, хотя бы в пределах собак или кошек, то мы сможем это выявить ещё на ранних стадиях экспериментов. Если мы определим у нечто более высокий уровень интеллекта, например выше приматов, то дальше... А если?... — Дегтярёв замолчал и сосредоточено начал что-то чиркать в своём блокноте.

— Вы приостановите эксперименты? — поинтересовался Дмитрий Сергеевич.

— Возможно, — ответил Василий Юрьевич не отрываясь от писанины. — Судя по изученным мной документам, вы столкнулись с очень странным, исключительным феноменом. И если допустить, что эта внеземная форма жизни, за десять смен мы вряд ли обнаружим разумность. Ведь мы скорее всего будем иметь дело с совершенно неизвестной формой коммуникаций, не имеющей к нашей лингвистике никакого отношения, — Дегтярёв оторвался от блокнота. — Опыты мы конечно приостановим, но деятельность не прекратим. Наши наработки в таком случае не пригодятся. Тут нужен будет совершенно другой уровень, иные подходы. Когда начинаем?

— Можете уже завтра, — ответил профессор.

* * *

Утром следующего дня шесть лингвистов и их руководитель пришли в испытательную лабораторию седьмого блока. Там уже находились Дмитрий Сергеевич Дроздов и Виктор Громов. Лингвисты проверили заранее установленную аппаратуру, приготовили звуковые записи. Техники в изолированный бокс завели заражённого, посадили на стул, привязали, закрепив на нём датчики.

— Реципиент сейчас под действием Беллерофонта? — спросил Дегтярёв с интересом разглядывая бешеного.

Дроздов кивнул сказав при этом. — Влияние препарата прекратится через полчаса. Потом надо будет немного подождать и можно начинать.

Через сорок минут приступили к эксперименту. Руководитель лингвистов включил лабораторный микрофон.

— Сейчас мы прогоним тестовую серию звуков разных частот и посмотрим на реакцию подопытного, — произнёс он. — Потом включим человеческую речь, блок приветствий на разных языках.

— И сколько языков? — поинтересовался Дмитрий Сергеевич.

— Семь тысяч плюс сорок искусственных, — ответил Василий Юрьевич.

— Искусственных типа эсперанто? — полюбопытствовал Виктор.

— Да, — кивнул Дегтярёв.

— Долго будет длиться запись? — спросил Дроздов.

— Пять часов сорок минут, — сказал Дегтярёв изумив ответом профессора.

Лингвисты прогнали тестовые звуки. Зомби среагировал практически на весь диапазон.

— Поразительно! — воскликнул Василий Юрьевич. — Он слышит всё. Но такое невозможно?

— Почему вас это так удивило? — поинтересовался Дроздов.

— Слуховой аппарат человека способен воспринимать диапазоны от двенадцати Герц до двадцати тысяч Герц и то в лабораторных условиях с идеальным слухом. А тут... Я поражён.

— Может он воспринимает кожей? — предположил Виктор.

— Вполне возможно, — согласился Дегтярёв. — Продолжим. Включайте приветствия.

Профессор с Громовым удалились заниматься своими делами. Лингвисты не выключали запись даже на технические перерывы и обед. Люди работали без остановки подменяя друг друга. Приборы бесперебойно фиксировали все изменения. В начале шестого запись закончилась.

— Ну как? — поинтересовался у Дегтярёва пришедший принять выполненную работу профессор.

Василий Юрьевич потёр опухшие глаза.

— Был короткий всплеск, отклик в мозгу на приветствие на русском языке, — ответил он уставшим голосом. — Но это объяснимо, подопытный знал, я уточню, знает этот язык. Теперь нам понятно, в каком языковом направлении работать. Было бы сложнее, если бы реципиент отреагировал на несколько приветствий.

* * *

Вечером Павел Аверин пригласил Наталью на свидание в солдатскую столовую. Столовая уже была закрыта, но молодой человек выпросил ключ у интенданта, подкупив его поллитровкой водки. На свидание он взял бутылку красного вина (лингвисты привезли с собой несколько ящиков, как средство от авитаминоза и депрессии), немного фруктов, которые привёз с собой, шоколад и увесистый кусок копчёной осетрины, вытащенный из своего полярного пайка. Всё это Павел выложил на стол накрыв белой скатертью. В столовую вошла Селезнёва. Парень подошёл к ней и галантно взяв под руку провёл к столу.

— Гламурное место, — сказала с улыбкой Наташа снимая шубку.

Павел помог ей повесив шубу на спинку и отодвинул стул.

— Прошу мадам, — сказал он.

— Мерси, — ответила Наталья присаживаясь на отодвинутый Павлом стул. — РомантИк.

— Простите, в ресторане мест не было, — сказал Павел садясь напротив. — Пришлось заказать столик в этом кафе самообслуживания. РомантИк на минималках.

— Ресторан? — удивилась девушка. — А-а, вы так пошутили, — засмеялась Наташа. — Я не про это. Сейчас мы в Арктике на краю земли, вот настоящая романтика.

— А кругом бродят полярные медведи. Что будете пить? — поинтересовался он у дамы.

— А что есть? — полюбопытствовала девушка задорно улыбнувшись.

— Есть компот или кисель, — радостно ответил Павел.

— Давайте компот, — весело сказала Селезнёва.

Павел скинул скатерть. У Натальи от неожиданности глаза округлились.

— Вот это да. Я фруктов сто лет не видела, — она потянулась к мандарину. — Можно?

— Конечно, — кивнул Паша.

Наташа взяла цитрусовый, надавила ногтями на кожуру и отодрала оранжевый кусочек кожи. Мандарин начал источать дурманящий запах знакомый с детства. Павел открыл вино и разлил его по обычным стаканам. Фужеров в столовой не было.

— Наталья, давайте выпьем за встречу. Хотя я сам москвич даже не рассчитывал на случайную встречу с вами в городе... А здесь, действительно на краю земли... — сбивчиво начал тост Павел.

Наталья, видя его волнение, подняла стакан со словами. — За встречу, — и чокнулась с Пашей.

Они отпили понемногу.

— Как вы здесь оказались, — полюбопытствовал Павел.

— О, это длинная история, — ответила Наташа. — Я начала работу с эпидемией в закрытой карантинной зоне.

— В самом Сосновогорсе, — поразился Аверин.

— Да, — кивнула Наталья. — Была заведующей первой мобильной лаборатории.

— Страшно было?

— Ещё как. Особенно ночью. Больные ведь не спят. Вечерами они приходили к моблабу и бродили вокруг, выдавая страшные звуки. Утром мы включали отпугивающие аэрозоли.

— Почему же вы не пускали аэрозоли ночью, — удивился Павел.

— Газовые смеси были в ограниченном количестве, поэтому мы не шиковали, — улыбнулась Наташа. — Конечно нам бы прислали ещё. Но мы заказывали только самое необходимое. Доставка нам производилась грузовым беспилотником. Понимаете Павел, один баллон газовой смеси весит пятьдесят килограммов и практически занимает всё место в багажном отсеке. Кроме баллона больше ничего отправить было нельзя. Да и лишний раз привлекать больных к нашей лаборатории стрёкотом винтов беспилотника, тоже играло свою роль. Кстати, аэрозоль тоже применялся для этих же целей, чтобы вокруг моблаба на собирались бешеные. По нашим наблюдениям, инфицированные запоминали места постоянной посторонней активности и скапливались там. А мы ведь иногда выходили в город для сбора и записи визуальной информации. В исследовательском центре, который находился тоже в Сосновогорске на территории сталелитейного завода, нам дали понять, гонять беспилотник и тратить ресурсы без острой на то необходимости не стоит. Ещё мы вели наблюдение местности через шесть дронов, закреплённых за нашим моблабом. Это были тяжёлые квадрокоптеры военного назначения. В воздухе находилось постоянно три беспилотника и три стояли на подзарядке.

— Как же вы заряжали коптеры?

— Беспилотники заряжались на территории исследовательского центра. Там же проводилось их техническое обслуживание.

— Я слышал, что мониторинг не помог и вы проморгали начало движения скоплений. Как такое произошло?

— Была ветреная и пасмурная ночь. По этой причине дроны мы не запускали, а со спутников из-за облачности ничего не было видно. Наши ловцы пытались закрепить датчики с помощью пневматических винтовок на больных, но инфицированные их срывали с себя через несколько минут, даже со спин. Учёные предположили, что маячки издавали слышимые больными сигналы и этим сильно раздражали их. Наблюдать за инфицированными можно было только визуально. Ну а как вы здесь оказались?

— Я сам напросился, — ответил Паша. Видя недоуменный взгляд Натальи он пояснил. — Я давно предполагал, что с заражёнными можно наладить звуковой контакт. Они ведь люди. Недавно в моём институте внезапно начали набирать группу для контактных лингвистических экспериментов, которые будут проводиться на территории приарктической базы с «живым» материалом. Это был шанс доказать, в первую очередь себе, что я прав. Я подал заявку в экспедицию, которую одобрили. И вот я здесь, — Павел поднял стакан. — Давайте Наташа выпьем за то, чтобы наши желания исполнялись.

Они стукнулись и сделали по небольшому глотку. В общем засиделись до поздней ночи. Павел проводил Наталью до её комнаты, договорившись встретиться завтра, после работы.

* * *

Следующий день начался с обычной рутины. Пятиминутка, расход по рабочим местам. Доставка заражённого в изолированный бокс. Обвес датчиками. В девять ноль ноль начался эксперимент.

— Сегодня прогоним звуки разных животных. Начнём с китов и дельфинов, — распорядился Дегтярёв.

Лингвисты в течении смены меняли тональность и силу звуков. Даже запись включали задом наперёд. Но подопытный не проявлял, судя по параметрам, мозговой активности лобной доли, совершенно не реагируя на звуки. Смена прошла без открытий. Опыт так ничего и не дал.

Вечером Павел с Наташей бродили вокруг жилого корпуса. Снег искрился и скрипел под ногами. Ветра не было и мороз практически не ощущался.

— А в Москве сейчас листопад, — сказал Павел разглядывая переливающиеся от электрического света маленькие искорки, сверкающие на снежном покрове.

— Дааа, — мечтательно протянула Наталья рассматривая звёзды. — А здесь уже во всю зима. И таких звёзд в Москве не увидишь. Павел, может пойдём ко мне, погреемся, — предложила она посмотрев на парня. — Я замёрзла.

От такого предложения Паша не мог отказаться и с радостью согласился. Они пришли в её небольшую комнату, в которой кроме раритетного кожаного дивана с расстеленной около него старой медвежьей шкуры и стоящей рядом тумбочки, на которой лежал ноутбук, был ещё и старинный платяной шкаф. Они сняли верхнюю одежду повесив её в тот самый шкаф и пройдя по вытертой от времени медвежьей шкуре сели на скрипучий диван.

— Интересный у вас интерьер, — заметил Павел.

— О да, — ответила Наталья. — Меня сюда заселили недавно, освободив моё место в жилом корпусе для двух ваших сотрудниц. Здесь до недавнего времени был архив. Все бумаги вынесли, по моему их хотят отправить на Большую землю. И стол со стулом тоже забрали, чтобы вам отдать, — засмеялась она.

— Я в курсе, — улыбнулся Павел. — Когда мы прилетели, нас мужчин поселили вообще в производственной лаборатории в стеклянный куб, находящийся в цехе. И стулья со столами нам собирали по всей станции. Кстати, мы там до сих пор базируемся. Спим в спальниках, которые выдали уже здесь, прямо на полу. Главное в шаговой доступности есть вода и туалет.

— Блага цивилизации, — улыбнулась девушка. — Павел, вы будете кофе?

— Конечно, — кивнул молодой человек.

— А коньяк?

— Тем более, — засмеялся Павел.

Закипятили воду. Наташа разлила кипяток по чашкам с растворимым кофе, Павел алкогольный напиток по снифтерам (специальные бокалы для коньяка).

— Где же вы взяли такие фужеры, — поинтересовался Паша беря в руки бокал.

— Вы знаете Павел, вчера я рассказала Лидии Михайловне, заведующей отделом токсических и ядовитых веществ, как мы с вами в столовой пили вино из стаканов. Как это было романтично. Ещё сказала, что у нас сегодня свидание. Вот она и дала эти бокалы с бутылкой коньяка, настоятельно порекомендовав пригласить вас в гости. Хорошая, приятная женщина. Ну что, за успешные эксперименты? — произнесла тост Селезнёва беря в руку снифтер.

— За эксперименты! — поддержал её Павел.

Они стукнулись. Паша покрутил бокал с напитком и поднёс к носу. Запах хорошего алкоголя ароматным облаком, включающем в себя цветочные запахи с тонкими нотками дуба, очаровал его. Как давно он не пил отличных крепких напитков. Паша с наслаждением, прикрыв глаза, сделал хороший глоток, а Наталья отпила небольшой глоточек. Павел поставил бокал на тумбочку, достал из кармана смартфон, покопался в нём и включил музыку из детского фильма.

— Наталья, помните кино «Фиолетовая сфера»? — полюбопытствовал он.

— Конечно, — кивнула девушка. — И песня сейчас играет оттуда, — и она напела слова, повторяя их в такт звучащей мелодии. — Хоть глазочком заглянуть бы, заглянуть в грядущий век. И узнать бы, что за судьбы, и узнать бы, что за судьбы, ждут тебя, ждут тебя, человек?

— А ещё вы в нём снимались.

— Было дело.

— А помните, как в фильме вы везде таскали лягушку. Вы её не боялись?

— Лягушку? Неет. Очень милое создание. Я её сама кормила. А вот мой киношный папа, профессор Гусев, его играл дядя Боря. Ой, он же сейчас народный артист. Тогда Борис Васильевич, — засмеялась девушка. — Так он её панически боялся. А вы помните сюжет фильма?

— Смутно. Какой-то шар фиолетового цвета с вирусом внутри спрятали на Земле инопланетяне. Давно смотрел. Если честно, я его уже смотрел в совершеннолетнем возрасте и только из-за вас. Фильм мне не очень понравился, поэтому не пересматривал, — извиняющимся голосом произнёс Павел. — А книгу читал вообще в глубоком детстве.

— Тогда слушайте. Спрятали шар инопланетные завоеватели. Они прилетали на Землю очень давно и оставили на ней сферу, содержащую биологическое оружие, вирус вражды. Через тысячи лет она должна была взорваться и люди вдохнув споры с вирусом начали бы заражаться между собой, вызвав масштабную эпидемию, попутно уничтожая друг друга прямо голыми руками. Потом должен был прилететь корабль с захватчиками на уже опустошённую планету с уцелевшей инфраструктурой.

— Прямо, как сейчас, — грустно улыбнулся Павел.

Наталья оживлённо заявила. — А что? Аналогия подходит. Послушайте Павел, а если включить больным звуки Вселенной. Ведь есть записи звуков планет Солнечной системы, да и других объектов. Даже чёрной дыры. Может завтра предложите своим?

— Предложить-то можно, — неуверенно произнёс Павел. — Но у нас только звуки живых существ. Где же я возьму звуки космоса?

— Так у меня есть, — с задором сказала Наташа.

— Прямо рояль в кустах, — улыбнулся Павел. — Откуда?

— Вы знаете, когда закончились съёмки фильма, звукорежиссер мне сделал записи голосов всех актёров с разными репликами и добавил отдельно звуки Вселенной. Даже есть смодулированный звук чёрной дыры. Конечно я со временем всё перевела в цифру и это хранится в моём ноутбуке. А ноутбук вот он, лежит на тумбочке.

— Но ведь звук чёрной дыры записали и смодулировали сравнительно недавно, — удивился Павел. — В то время не могли такое сделать. Как он у вас оказался?

— Во время съёмок кино я подружилась с мальчишкой по имени Федя, он был сыном астронома, который консультировал фильм. Когда Фёдор вырос, он тоже стал астрономом. До эпидемии мы с ним часто переписывались в соц.сетях и он мне скидывал интересные факты про Вселенную. Среди них были и звуки чёрной дыры. Даже есть её немодулированный звук. Я его слушала, просто тишина.

— Тишины там нет. Просто человеческое ухо не способно воспринимать такие частоты. А вам интересна астрономия? — изумился Павел.

— Представляете, да. Когда велись киносъёмки в интерьерах космического корабля, да ещё на площадке присутствовали космонавт с астрономом, прямо чувствовалась причастность к космосу, близость к звёздам. Тогда меня и заинтересовала астрономия, но так, на любительском уровне. Меня всегда больше привлекала биология, вирусы, штаммы. Это тоже своего рода космос и он здесь, рядом. Ну что, рискнёте?

— Попробую, — кивнул Паша.

— Давайте прямо сейчас всё скинем на флешку, — предложила Наталья.

— Давайте, — согласился Павел.

* * *

Утром на пятиминутке Аверин предложил прогнать подопытному реципиенту записи планет Солнечной системы и Вселенной. Свою идею он жарко доказывал яростно жестикулируя и всем показывая в руке накопитель с космическими звуками. На него смотрели с нисхождением как на блаженного и в итоге согласились.

— Откуда у него звуки космоса? — тихо спросил Дегтярёв наклонившись к сидящему рядом с ним Дроздову. — У нас таких записей нет.

— Судя по всему, от Селезнёвой. Наша Наташа вскружила голову вашему Пашке, — ответил Дмитрий Сергеевич.

— Она-то здесь при чём? — удивился Дегтярёв.

— Ну как? Селезнёва в детстве снималась в фильме про космос. После этого увлеклась астрономией и записи космических звуков у неё точно есть. Похоже, Павел в детстве был поклонником Наташи и скорее всего влюблён в неё до сих пор.

— Что за фильм? — полюбопытствовал Дегтярёв.

— «Синий шар» или что-то в этом роде. Ещё в детском сериале «Визитёрша из грядущего» Наталья снималась. Меня наши молодые сотрудники просветили.

— Ничего себе. Та самая героиня рассказов Кира Батонова? — изумился Василий Юрьевич.

— Да, — кивнул Дроздов.

— Мой балбес в детстве мне все уши про эти фильмы прожужжал, — усмехнулся руководитель лингвистов. — Надо же. С нами работает звезда.

— И проблемы были с этим, — ответил Дроздов.

— Какие? — удивился руководитель лингвистов.

— Какие обычно бывают со звёздами.

— Она вам выставила райдер? — улыбнулся Дегтярёв.

— Да нет. Какой там райдер? По прибытию нас сюда, было повышенное внимание со стороны молодых офицеров. Наши сотрудники к ней уже привыкли. А вот те лезли за автографами, с разными расспросами и предложениями покровительства.

— Как же вы с этим справились? — озадачился Дегтярёв.

— Дисциплинарно, — сухо ответил Дмитрий Сергеевич. — Скоро эксперимент, давайте готовиться. Надеюсь сегодня хоть что-то выявите.

— Я тоже на это надеюсь, — так же сухо ответил лингвист.

В восемь ноль ноль начался очередной эксперимент. Всё так же рутинно. Завели заражённого, привязали к стулу, повесили датчики.

— Сегодня прогоним звуки насекомых, — отдал распоряжение Василий Юрьевич.

Люди сидели и слушали вместе с зомби всевозможные писки и жужжания. Все изрядно устали от этой нудной работы. Прошло уже четыре часа прослушивания звуков насекомых. И вдруг у подопытного появилась слабая реакция на писк комара. Лингвисты тут же сделали метку. Решили поработать в этой тональности с другими звуками. Но дальше одного комариного писка не продвинулись.

— Давайте уж попробуем записи принесённые Авериным, — устало предложил Василий Юрьевич.

Включили звуки планет солнечной системы. Запись закончилась. Ничего. Прогнали другие записи. Ни какой реакции.

— Может включим немодулированные звуки космоса?- предложил Павел.

— Давайте попробуем, — согласился Дегтярёв.

Включили. Из динамиков просто тишина ни звука, ни свиста. Пошла последняя запись, как раз чёрной дыры. И тут зомби начал дрыгаться и пытаться сползти со стула, но привязи его прочно держали на месте. Когда это у него не получилось, зомбак стал издавать пищащие звуки, отдалённо напоминающие комариный писк. На эти звуки среагировали другие зомби, находящиеся рядом, в специальном загоне. Они начали сбиваться в кучу и тоже пищать. Сказать, что у учёных от этого отвисли челюсти, ничего не сказать. Через минуту наступила такая суматоха, что несведущему человеку показалось бы, что все сошли с ума. Зациклили запись. Начались дополнительные съёмки прямо на смартфоны не только в боксе, но и в загоне и в дальнем отстойнике, прибыли ещё люди с дополнительной профессиональной записывающей аппаратурой. Всё это быстро устанавливалось и включалось. Решили поменять подопытного, выбрав другого из дальнего отстойника. Всё повторилось. При этом выяснилось, что бешеные не реагируют на звуки чёрной дыры под действием Беллерофонта. Потом ещё одного зомби, та же картина. В загоне зомбаков пытались кормить, но те отказывались есть, что вообще выходило за все рамки. Ажиотаж стих только к пяти вечера.

— Вот это материал! — произнёс довольным тоном Василий Юрьевич потирая руки.

— Когда расшифруете? — спросил его Дмитрий Сергеевич.

— Уже расшифровывают с двух часов дня, ещё с первого подопытного, — ответил Дегтярёв.

В лабораторию седьмого блока вошёл улыбчивый ассистент и протянул синюю папку.

— Первые предварительные решения, — радостно произнёс он.

Василий Юрьевич схватил папку, быстренько открыл её пробежав глазами по тексту.

— Первое предположение, — начал он. — Непереносимость звуковых немодулированных частот заражёнными. Второе и самое вероятное, судя по электроэнцефалографии, звуки чёрной дыры пугают заражённых и они кричат о помощи или предупреждают. Благодаря издаваемым пискам первого подопытного, другие заражённые среагировали и тоже передали сигнал опасности дальше, — Дегтярёв поднял глаза. — Может их отпугивать этим?

— Давайте завтра проведём хотя бы ещё один аналогичный опыт, — предложил Дмитрий Сергеевич.

— Конечно, конечно, — ответил Дегтярёв перелистывая листы, — Как вы думаете, почему они так странно реагируют на звуки чёрной дыры? Они оттуда? — спросил он закрывая папку.

— Это вообще за пределами моего понимания, — произнёс Дроздов. — Пока не выполним хотя бы ещё один эксперимент, выводы делать рано. Давайте сегодня проведём собрание пораньше. Там решим, что делать завтра.

— Давайте, — согласился лингвист. — Теперь у нас появилось ещё одно направление.

* * *

Наступило утро. Начался повторный эксперимент без подопытного. Учёные с аппаратурой расположились не только в лаборатории седьмого блока, но и в загоне, и в дальнем отстойнике. Дмитрий Сергеевич с Василием Юрьевичем решили в этот раз находиться в вольере (загоне). Ассистенты включили в лаборатории немодулированную запись чёрной дыры синхронизировав её с другими устройствами, находящимися в помещениях, где содержались бешеные. Зомби, среагировав на запись, опять собрались в кучу, но уже не так быстро, при этом издавая звуки другой тональности.

— Сегодня они ведут себя не так, — констатировал Дегтярёв наблюдая за бешеными.

— Вижу. Давайте их покормим, — предложил Дмитрий Сергеевич.

— Давайте. И что нам это даст?

— Если они будут есть, значит осознают, что нет для них смертельной опасности. Покормите их, — отдал распоряжение ассистентам Дроздов.

Помощники насыпали собачий корм в миски и просунули их под прутьями вольера. Зомбаки хоть и осторожно, но всё съели.

— Похоже они действительно понимают, что опасности нет, несмотря на источник звука, — произнёс Дмитрий Сергеевич глядя на пустые миски. — Это говорит о только об одном, бешеные умеют анализировать ситуацию.

Василий Юрьевич пожал плечами. — Ведь это зачаточное. Такое можно найти у рыб или насекомых.

— Да, можно, — согласился Дроздов. — Но для рыб или насекомых нужно продолжительное время и физическое воздействие, чтобы они смогли различать, где есть опасно, а где нет. А здесь уже на второй день, только по звуку, заражённые отличают. Вчера с ними ничего не случилось, значит сегодня ничего не будет.

— Можно ли это применять в борьбе с ними? — поинтересовался Дегтярёв.

— Я думаю не получится. Вы же видели, как они передают сигналы друг другу. Среагировали даже в дальнем отстойнике. Ну отдадим мы запись на тот же зомби фронт. Включат её военные. Инфицированные идущие первыми испугаются, идущие за ними тоже, а дальше вряд ли. Ведь первые не пострадали о чём они и сообщат.

— Ну вы расписали. Аж дух захватывает. И всё так логично, — усмехнулся Василий Юрьевич. — Выходит, у них точно есть зачатки разума, — с иронией в голосе произнёс Дегтярёв.

— Я в этом не сомневаюсь, — утвердительно ответил Дроздов. — Судя по всему, они умеют анализировать и сопоставлять события.

— Кстати, наши специалисты уже здесь записали звуки, издаваемые вашими зомби и сейчас их квалифицируют.

— Это что-нибудь напоминает?

— Что именно?

— Какую-то систему.

— Да. Но такие звуковые системы есть и у животных.

В вольер вошёл Виктор. — Дядь Дим, Москва звонила, — доложил он.

— По поводу? — спросил Дроздов.

— К нам вылетает следователь по особо важным делам. Вы с ним уже встречались по делу Гиборяна.

— Зачем? — удивился профессор. — Ведь дело закрыто.

— По причине светящегося кольца, которое недавно появлялось возле нашей базы, — ответил Виктор.

— Хорошо. Пусть подготовят место для проживания гостя, — распорядился руководитель центра.

— Что это за следователь? — поинтересовался Дегтярёв, когда Виктор вышел.

— Местный Фокс Малдер, — серьёзным тоном ответил Дмитрий Сергеевич.

— В смысле? — удивился Василий Юрьевич.

— В прямом. Оказывается и у нас, ещё со времён СССР, существует свой отдел секретных материалов.