Мемуары Арамиса Часть 237

Глава 237

Гримо имел наглость выдумать и описать мою встречу с генералом Ордена Иезуитов, преподобным отцом Госвином Никелем в своих подложных мемуарах, и, разумеется, всё выдумал. По какой-то причине он называет Орден страшным. Ничего страшного в Ордене нет. Цели Ордена открыты и святы, методы Ордена разнообразны, но Орден всегда полагал, что для достижения святых целей все методы хороши, поскольку высокими или низкими методы сами по себе не бывают, а могут быть таковыми в зависимости от того, высоки ли или низки цели. Думаю, любой согласится, что снисходительность и доброта, направленная на растление и развращение воспитуемого – зло, тогда как суровость и требовательность, направленная на воспитание, есть добро. Доброта не должна опускаться до вседозволенности, равно как суровость не должна доходить до неоправданной жестокости. Кроме того, как я уже упоминал, преподобный отец Госвин Никель добился отмены пыток при расследовании преступлений против Господа, так что все лживые и страшные байки, распространяемые против Ордена, не имеют никакого отношения к действиям Ордена в ту пору, когда я к нему присоединился и даже, в конце концов, фактически возглавил его.
Моя беседа с генералом Госвином состоялась не за два часа до его смерти, а за три года.
Генерал тщательно изучал досье всех претендентов на эту должность, после чего пригласил на беседу что-то около пятнадцати человек. Каждый человек заходил к нему в кабинет через одну дверь, а выходил через другую, так что никто из нас не видел другого. Откуда я знаю об этом, спросите вы? Не следует забывать, что я, заняв свой пост, получил все сведения, которые могли бы меня интересовать, а также доступ и к таким сведениям, которые меня не интересовали, но при определённых стечениях обстоятельств могли бы стать полезными мне или моим приспешникам, то есть добрым братьям-иезуитам, каковых насчитывалось в мире уже пятнадцать тысяч человек.
Разумеется, Орден не ставил своей задачей подчинить какое-нибудь государство себе. У Ордена иные цели и иные методы. Главная цель Ордена – распространение слова Господня в мире, распространение веры Христовой. Из этого, разумеется, вытекают задачи пресекать тех, кто препятствует этому, но не более того. Власть Ордена над каким-нибудь государством Европы? Такой задачи у Ордена не стояло никогда. Подкорректировать события в том отдельном европейском государстве, слегка, незаметно, чтобы направить их в нужное русло, или иногда воздействовать на образ мысли монарха через приставленного к нему духовника – такая задача стояла всегда, в отношении всех государств, и не только Европы. Так что генерал Ордена просто не мог устраивать конкурса на обладание секретом, который позволил бы поставить в подчинённое положение то или иное европейское государство. Если какой-либо из магистров Ордена мог бы сообщить генералу полезные для Ордена сведения, то он должен был бы сделать это немедленно, не торгуя своей тайной, и не надеясь получить за эти сведения какое-то особое привилегированное положение в Ордене. Так что какой-то там барон фон Востпур, предлагающий заговор с захватом императора, едва ли дерзнул бы претендовать на пост генерала Ордена с такой идеей. Да и генерал Ордена никогда не пошёл бы на столь грубо устроенный государственный переворот.
Насчёт идей так называемого кардинала Херебиа – скажу также, не мог человек, достаточно умный, чтобы стать кардиналом, предлагать генералу Ордена услуги собственных шпионов, копирующих какие-то документы нашего Короля Людовика XIV с той же целью – заполучить на этом основании права наследования должность генерала. Не говоря уже о том, что тайнами двора Людовика ведал я, а не какой-то там кардинал Хербиа, скажу пару слов об этом браке.
Вот что пишет Гримо. Упомянутый кардинал якобы напоминает генералу, что, согласно условиям брака инфанты с Королем Франции, инфанта, так же, как и Король Людовик, отказалась от всяких притязаний на владения испанской короны. И из этого, якобы, следует, что мир и союз между двумя королевствами зависит от соблюдения этой статьи договора. Далее кардинал якобы утверждал, что ему известно, что Король Людовик намеревается нарушить договор. Этот секрет Полишинеля упомянутый кардинал собирался предложить генералу Ордена для того, чтобы занять его пост по его смерти? Но ведь не было никаким секретом, что Мария Терезия, являясь дочерью Короля Испании, имела право претендовать на престол, равно как и наш Король Людовик, являющийся внуком Короля Филиппа III, и племянником нынешнего Короля Филиппа IV, также мог иметь некоторые права на этот престол! У самого Филиппа IV с наследниками дело обстояло не так уж благополучно! Он имел от первого брака девять детей, из которых лишь наша Королева Мария-Терезия, супруга Людовика XIV, была жива к этому времени! От второго брака у Филиппа III было пять детей, из которых десятилетняя Маргарита Тереза Испанская, ставшая вскоре императрицей, женой Леопольда I, отошла в мир иной в возрасте двадцати двух лет, через двенадцать лет после описываемых событий. Так что трон унаследовал Карл II Испанский, который едва лишь родился в этом самом описываемом мною 1661 году. То есть с наследниками Испанского Королевства была некоторая проблема, и дети, родившиеся от брака старшей дочери Короля Испании и его племянника, могли бы вполне претендовать на этот трон. Соответственно, Мария-Терезия должна была, согласно брачному договору, получить в приданное полмиллиона золотых экю в обмен на отречение за себя и своих детей от наследования испанской короны и прочих испанских владений. Приданное должное было быть выплачено в три этапа, иначе отречение считается недействительным. Этих пятисот тысяч золотых экю Мария-Терезия так и не получила, так что указанные обстоятельства делали, согласно этому договору, обязательства отказа от притязаний на Испанский трон недействительными. Само упоминание о требовании отказа от этих притязаний доказывало, что эти притязания были бы весьма основательными, не будь указанной оговорки в брачном контракте. Оговорка же вступала в силу при условии денежной компенсации в полмиллиона экю. Коль скоро полмиллиона экю не были выплачены, сама Испания дала повод Людовику XIV требовать для своих детей прав на эту корону. В 1661 году Мария-Терезия ещё не успела осчастливить своего супруга наследником, и, к тому же, после своего рождения он стал считаться Дофином, то есть главным претендентом на трон Франции по смерти своего отца. Так что в 1661 году Испания могла ещё не опасаться претензий на Испанскую корону со стороны детей Людовика и Марии-Терезии по причине отсутствия таковых. Но невыплата приданного давала им такие права ещё до их появления на свет. Скажу больше: Испания потому и не выплатила этого приданного, поскольку до рождения второго сына у Людовика XIV подобной проблемы для Испании не существовало, так что хитрые испанцы не видели необходимости откупаться от угрозы, которую не считали реальной. В связи с этим все рассуждения некоего выдуманного кардинала Хербия о том, что Людовик XIV намерен нарушить договор, видятся смехотворными. И нелепо было бы думать, что этот секрет Полишинеля заставил бы генерала Ордена вместо того, чтобы вычеркнуть имя кардинала из списка претендентов, поставить против его имени крестик.
Фантазия Гримо расцвела при описании сведений, которые генералу Ордена сообщил якобы сообщил сеньор Марини из Венеции. Ну откуда некоему венецианцу знать замыслы Папы, который находился в Риме, а не в Венеции? К тому же, Папы, как правило, выбираются из человека неглупого, который смог не только стать кардиналом, но и добиться уважения всех остальных кардиналов, входящих в священный конклав. Такие люди не делятся с кем попало своими планами. Скажу даже большее: такие люди вообще ни с кем не делятся своими тайными планами. Ну и конечно же стоит подумать, зачем Папе бороться с Орденом, если Орден – это его дополнительный инструмент воздействия на верующих и на неверующих? Ведь Орден создан с согласия Папы, устав Ордена утверждён Папой, Орден позволяет повелевать от имени Папы там, где имеются члены Ордена. И подобные повеления, согласно утверждённому Папой уставу, должны соблюдаться более неукоснительно, чем веления светской власти. Это означает, что если какой-либо член Ордена по приказу и от имени Папы велит подчиниться любому человеку, этот человек должен исполнять приказ, даже если это потребует проявить непослушание собственного монарха. Так к чему же было бы Папе разрушать такую великолепную структуру, дающую ему пятнадцать тысяч преданных до смерти людей?
Ну и, наконец, Гримо пишет, что генерал Ордена воспринял эту глупость как чистейшей воды правду и дал мне поручение убить Папу. Папа Александр VI, который к описываемому 1661 году был понтификом уже шесть лет, оставался таковым и пребывал в относительно добром здравии вплоть до 22 мая 1667 года, он умер своей смертью, и я не имею к этому никакого отношения, разумеется, ибо никто не поручал мне подобного злодеяния, да и не смог бы поручить, такие злодейские методы неприемлемы для иезуитов, которые борются с ересью и безверием, но не с Папой!   
И ещё одно. Уж если бы я записал свой секрет шифром, который был известен только мне и генералу Ордена, тогда я мог бы отправить это письмо ему ещё до встречи с ним. А также только мне и моим друзьям было известно, что я мог узнать тайну, связанную с рождением Дофина, только от герцогини де Шеврёз. Все остальные не знали об этой моей связи с ней. Но генерал Ордена вполне мог знать, что герцогиня ещё жива, так как она – весьма знатная и видная персона, она была на виду, они появлялась при дворе Короля. Зачем же мне было бы рисковать и сообщать генералу, что я узнал эту страшную тайну от герцогини, после чего мне пришлось бы лгать ему, что она мертва? Генерал мог бы немедленно разоблачить меня! Проще мне было бы солгать генералу, что тайну я узнал непосредственно от Королевы Анны Австрийской, ведь генерал не мог бы проверить мои слова, и генерал просто обязан был предположить, что сама Королева Анна осведомлена об этой страшной тайне. Так что мне не было смысла лгать о том, что эту тайну знаю только я, когда было очевидно, что её знает также и Королева, которая была к тому времени жива, и не было смысла лгать, что герцогиня де Шеврёз мертва, поскольку гораздо проще было бы солгать, что она не осведомлена об этой тайне.
На этом достаточно разоблачений Гримо. Теперь я расскажу о том, как произошла моя встреча с генералом Ордена преподобным отцом Госвином Никелем. И мне нет никакого смысла лгать, так как я не предполагаю, что эти мои мемуары будет кто-либо читать, и беседую со своим предполагаемым читателем только лишь потому, что мне так хочется.

(Продолжение следует)