Алтай 71. Походный дневник. День одиннадцатый

17 августа



      Ну, почему такое невезение? Все люди, как люди, описывают нормальные трудовые будни, и, сквозь спокойные, уверенные строки из летописи листок от листка все яснее видится, как в нелегком труде, благодаря чуткому руководству начальника и мужеству группы куется победа. Все отчетливее её горны, все слышнее трубные звуки фанфар… Мне б тоже хотелось взять в руки лебединое перо и на бумаге с голубой каемкой воспеть подвиг нашей группы, чтобы вызвать восторг современников и зависть потомков. А вместо этого приходится описывать события до безобразия прозаические.

     Итак, снова дневка. Наш лагерь разбит в уютном уголке под тремя большими кедрами, на берегу живописного озера Уймень (на фото). Я мало видел горных озер, но думаю, что не ошибусь, если скажу, что Уймень далеко не последнее из них. Но не буду описывать его красоты – вдохновение, прошелестев легкими крылами, снова унеслось куда-то, так и не коснувшись меня. Лучше перейду к прозе.

    День начинается с утра. Это правило применимо ко всем, только не к нам. Мы проснулись где-то в полдень. Малодушно сказав друг другу: «доброе утро», мы принялись готовить «завтрак», между делом делясь ассоциациями, которые возникают при рассмотрении наших лиц. Мнения разошлись и сошлись на термине «Морда ящиком». Почему именно ящик (а не бидон, канистра, цистерна или какая-либо другая тара) был избран в качестве эквивалента нашей физиономии, никто объяснить не мог, но, может быть, эта-то загадочность и привлекала. Ну что можно сказать о дневке, когда много едят и мало двигаются? В этот день был впервые Отменен лимит на сахар, чем публика незамедлительно воспользовалась.

     Съев несколько порций добавок, тяжело дыша, мы набили карманы и рты сухарями и занялись кто чем. Именно здесь впервые выявился загадочный феномен, удовлетворительного объяснения которого наука еще не смогла дать. Существующие гипотезы пока не лишены противоречий. Суть его состоит в том, что пока питание было ограниченным, Алтай был мало интересен. Он почти не отличался от Урала, лишь чуть повыше, да трава – чуть погуще, а по сравнению с Саянами был вообще ничтожеством.

     Но, как только питание увеличилось, Алтай коренным образом переменился, в его пейзажах появились свои прелести, которых нет ни на Саянах, ни на Урале, ни где-либо ещё. В широких научных кругах этот феномен, по- моему ещё не известен, однако отмахнуться от этого факта нельзя. Чтобы Алтай был и далее прекрасен, общественность принудила меня и Юру принять любезное приглашение плановых туристов (и добыть продуктов).

     Взяв два больших мешка, сухарей на дорогу и шесть рублей денег, мы отправились испытывать судьбу. Шесть пар голодных глаз смотрели нам вслед, восемь туго набитых желудков ушли в свою деятельность, чтобы освободить ёмкости для новых порций еды. Мы дошли до базы без приключений и неожиданно быстро. Тут мы с Юрой разделились. Он непосредственно взял быка за рога и принялся выколачивать продукты, а я стал нравиться плановику. Нравился я старательно и активно, что очень скоро дало результаты: нас накормили абрикосовым компотом, напели песен.

     Обратно мы шли тяжело груженные, гордые и довольные собой. Поскольку в наше отсутствие группа не ела, то я затрудняюсь сказать, чем они занимались все это время. Знаю только, что Маркиз ловил рыбу. Но с нашим приходом нормальная жизнь наладилась. Затрещал костер, забулькало ведро, заскрежетали открываемые банки.

     После ужина было принято решение, встать завтра с восходом солнца и во что бы то ни стало обогнать плановика. Заглушив таким образом робкие укоры совести, мужская половина группы стала варить уху из хариусов, которая, кстати, была великолепная. Ввиду отсутствия второй половины группы, вечер закончился анекдотами, один из которых привожу полностью: ---- ---- ------, ---- ------ --, ------ -------------, - ----------- ---------? ------- ---------- -------------! ------ ---- -------- ----- ------ --------- -------, ----- ------ -------? --- ---- -------. ------- ----- … -------- ---, ------- - ------!  (*) слова, замененные пунктиром, в литературной речи не употребляются или не приветствуются.

Летописец дня – князь Толик

Продолжение следует  http://proza.ru/2024/01/22/1469