Глава 44 Гибель крейсера

                В руках человека техника оживает, но,
                когда машина погибает в борьбе с другой
                машиной, внутри погибает человек
             
                Машины сказали, что воюют между собой,
                и мы радостно сняли с себя ответственность
                за свою гибель в этой войне.
               

      Легко щелкнув по корпусу, запущенная нами сутки назад по орбите Нептуна космокапсула, пристыковалась, и Служба наблюдения планеты теперь могла с чистой совестью утверждать, что видит на своих экранах «Мускулинос», а не «обманку».
- Жизнь вроде бы налаживается, - Леха отхлебнул кофе, вальяжно откинулся в кресле и забросил ноги в кроссовках на штурманский столик. - Экскурс к родным палестинам принес моральное удовлетворение. – Леха отхлебнул еще глоток. – Противоестественно, но… но я с особым удовольствием стреляю по кораблям землян.

- Да, своих бьют охотнее, а сошлись бы поближе, руками разорвали, - это природа гражданской войны, пленных не берут; но за штурвалами убитых кораблей мои однокашники по школе космолетчиков и твои друзья по детскому дому.
- И мои по школе механиков, - грустно договорил Сашка. - Это только кажется, что мы стреляем по кораблям.
- Жизнь,… - забасил Федор.
- …проще, чем кажется на первый взгляд, - ехидно поддержал Боцманову максиму Леха. – Продолжай, Федя, нам очень интересно.

- Не подкалывай, - Федор обернулся ко мне. – Нас убедили, и мы поторопились поверить, что техника побеждает технику, - такая хитрая отмаза, чтобы убедить себя в чистоте рук, а осознание правоты еще и приподнимает до статуса благородного героя. Мерзавцы мы. - глухо закончил Федор.
- Победителей судят, - попытался ерничать Леха, но Сашка, проходя мимо, сбросил его ноги со столика:
- Заткнись.

      Сколько бы ни говорили о высоких целях и благородных задачах, убийство в бою остается убийством и ложится камнем на плечи, морщинами на лицо, заволакивает темным занавесом душу. Я встал с кресла, привычно смахнул пепел с обшлага куртки, и ощутил вдруг неуместность, ненормальность своего франтоватого белого «прикида» в огненном кровавом космосе, дешевый детский понт.
- Алексей, вызови Приют Путника.

      Экран моргнул, и  растерянно замигала тремя глазами инопланетная сестренка. С Нэлькой понимаем друг друга без слов, и я тяжело опустился в кресло:
- Кто?... Говори, нас уже ничем не испугать.
- Ирина-заправщица, – неуместно звонким, «Бета-Тумановским» голосом отозвалась Нэлька. – Умерла во время родов. Твой сын жив.

      Ирина, поэтесса с глубоким мягким взглядом больших глаз, чей разноцветный мир задела и опрокинула ее «последняя любовь».
- Алексей, договори с Нэлькой, потом расскажешь, - прошел к бару, разлил коньяк в стаканчики, подал ребятам. – Светлая память. Алексей, заканчивайте дела с Нептуном. Дезинтегратор везут, Земля зуботычину переварит не скоро. Через шесть часов уходим.

      Летим домой, и не в чем себя упрекать, а не радостно, и не оформившееся до конца в мозгу ощущение неясной жути от черного непрозрачного сгустка по правой кромке экрана обзора.
- Леха, а что за громадина болтается и кувыркается сбоку?
- Астероид. Мы идем в общем потоке, он нам не мешает, мы ему.
- Надо полагать, фраза «потенциально опасный объект» для тебя пустой звук? Алексей, мы идем к Приюту Путника, угадай с одного раза, куда летит этот обломок планеты?
- Мать твою! - Леха подпрыгнул в кресле. - Я привык, что об опасных объектах за много месяцев сообщает планетная служба наблюдения.
- Которой на Приюте Путника никогда не было. Боевая тревога.
 
      Ревун взвыл, и в центральный пост, одеваясь на ходу, вбежали Федор и Сашка. Леха перетащил изображение астероида на большой экран, набросил  масштабную сетку. По всем параметрам камень превосходил недоброй памяти «Альянс», и, если мы не вмешаемся, через пятнадцать часов разумная да и всякая другая жизнь на планете Приют Путника перестанет существовать.
- Проходили, но не забыли, - Федор умостился в кресле второго пилота и повернулся к Сашке. – Повернем настройку взрывателя в шагово-частотных бомбах на «камень».
- Инфракрасный излучатель показывает пятьдесят процентов железа, - возразил Леха.
- Тогда на железобетон.
- Алексей, сколько у нас бомб?
- Осталось пять. Судя по размерам объекта, хватит на комариный укус.
- Стреляем и смотрим результат. Федор, на боевой.

      Бомбы взорвались, распределившись по всей длине астероида, и ничего не произошло.
- Академик говорил, типа, отрицательный результат дает направление поиска, - растеряно глядя на камень, сказал Сашка.
- Федор, второй заход. Алексей, атомными торпедами. Старайся попасть в «воронки».
 
      Аппараты вытолкнули торпеды, и Федор торопливо увел крейсер на безопасное расстояние. Экран обзора задней полусферы расцветился пятью «атомными грибами».
- Уже лучше, - буркнул Федор. – Похоже, частотные бомбы свою работу сделали, раскачали и раздробили, только разбросать не смогли.
 
      Астероид выглядел теперь почти вдвое меньше.
- Федор, еще раз. Алексей, ракеты полным залпом в центр, другой попытки не будет.
- Типа, расколем, - спросил Сашка.
- Типа, стрелять больше нечем. Включи кофеварку.
 
     Ракеты подняли облако пыли и осколков, астероид стал похож на цифру «восемь» и продолжал, медленно поворачиваясь, плыть к Приюту Путника.
- Алексей, сколько мы уже крутимся вокруг этого упрямца?
- Семь часов.
- Давайте поедим и подумаем. Мы приблизились к безопасной массе?
- Если располовиним, - Леха откусил половину бутерброда и продолжил с набитым ртом, - то проблема исчезнет: камни сгорят в атмосфере.
- Александр, космокапсула заправлена?

- Обижаешь, командир, - Сашка сердито засопел: нельзя сильнее обидеть механика, чем усомниться в его профессионализме. – Полный бак, и борт-паек в ассортименте.
- Время вышло, а из взрывоопасных предметов на борту только сам борт. Решение неприятное, но неизбежное: нужно взорвать «Мускулинос» в седловине астероида.  Космокапсула легко осилит оставшееся до Приюта Путника расстояние, - оглядел ошеломленные лица друзей. – Одеваемся.
 
      Пропустив вперед Сашку, Леху и Федора, я захлопнул наружный люк, вернулся в центральный пост и включил связь с космокапсулой:
- Слышите меня. Времени мало, а обмануть – это быстрее, чем уговаривать. Потому, извините и не обижайтесь. Перемычку нужно перебить непременно, а другого шанса не будет. Я не могу рисковать: на Приюте Путника мой сын. Отстреливаю космокапсулу. Мне радостно было работать с вами. Конец связи.
 
     Еще раньше заметил в перемычке узкую и глубокую щель, туда и направил   крейсер. Я погиб, как положено благородному рыцарю космоса: бесследно растворился в черной пустоте, не оставив родным даже горстки пепла для символической могилки и памятного креста.

      В программу роботов, серии "благородный герой", самопожертвование изначально не закладывалось - слишком дорогая игрушка - но, видимо, мне удалось очеловечиться до конца.

      Ночное небо над Приютом Путника рассветилось миллионами сгорающих в атмосфере метеоритов; промчались, оставляя огненные хвосты, несколько крупных осколков астероида и догорающие остатки крейсера «Мускулинос», с уже мертвым мной на борту.

      Сын вырастет под присмотром инопланетной сестренки Нэльки и легкомысленной феи с фигурой супер-модели Надежды. Девушка не останется одна: другие благородные герои, всегда придут на помощь ребенку и его красивой маме.

      Работа выполнена, долги оплачены, ничего не жаль.