Точка Чернова

Юденков В.С.               









     В этом рассказе, основанном на реальных событиях, представлена попытка показать какой жизненный излом пришлось испытать людям в 90-е годы ХХ века в бывшем СССР. В рассказе приведено много подробностей из жизни в советское время, которые кому-то могут отозваться ностальгической ноткой, а кому-то просто быть любопытными. В событиях одного дня сконцентрирована уходящая эпоха со своими достижениями и перекосами с наступлением новой непознанной эры. Рассказ не претендует на высокохудожественную ценность, его задача сохранить память об ушедшем времени и его людях. Рассказ, возможно, будет интересен широкому кругу читателей, интересующихся историей СССР.


                ТОЧКА  ЧЕРНОВА

         Когда вам исполнится лет пятьдесят, чуть больше, или меньше, это не имеет значения, то в голову непременно приходят мысли о том, что жизнь проходит. И хотя вы еще полны сил и планов, и впереди реально ещё не один десяток лет, в душе вашей слегка отдает холодком смущения от внезапно нахлынувших ощущений. Приходит пора подведения первых итогов жизни, подсчет того, что свершилось или не сбылось, пора воспоминаний лиц, событий из прошлого. И как бы не сложилась ваша жизнь, основной мотив этих воспоминаний – грустный, быть может из-за бессилия что-либо изменить в своем прошлом. Но состояние это не такое уж плохое, еще сильна вера в свои силы, да и стародавнему другу всегда можно позвонить, да и зачастую не все так уж и плохо сложилось в жизни. Нет отчаяния, просто что-то тревожит душу, не дает уснуть по ночам и избавиться от этого состояния почти невозможно. Это надо просто пережить и все уйдет само собой, как прошлогодний снег.
      Возраст склоняет к сентиментальным воспоминаниям, а они возникают случайным образом, как-будто что-то невидимое включает память и вдруг всплывает образ или событие и на душе так сладко  и не понятно, что с этим делать. Так однажды, идя по улице, увидел как сварщик чинил ограду, а проходя мимо почувствовал неповторимый запах окалины и вмиг в голове проснулись воспоминания о студенческой жизни. Тогда, давно, нам студентам-старшекурсникам, будущим инженерам-электронщикам, зачем-то прочитали несколько лекций по металловедению и провели практические занятия по электросварке. Это было весело, облачившись в робы сварщиков мы сжигали  электроды на массивных металлических чушках, наваривая свои слои металла на эту горку, образованную деятельностью предыдущих поколений студентов. На переменке особенно восторженно смотрелись наши девушки в таких необычных нарядах. А на лекциях, один преподаватель рассказал историю о металлурге Чернове ;, который в середине XIX века, не имея никаких измерительных приборов установил, что сталь при нагреве меняет свои свойства и происходит это в критических точках, которые впоследствии так и назвали точками Чернова. Открытие этих точек было выдающимся событием для развития металлургии. Что интересно, самая первая точка, когда сталь нагревалась до темно-вишневого цвета, обозначала ту степень нагрева, только после которой была возможна закалка стали. Ниже этой точки сталь не закалялась! Не понятно, зачем нам это рассказали тогда, но в память запало, чтобы об этом вспомнилось через много лет. Быть может есть какая-то глубинная связь между критическими точками на кривой нагрева стали и знаковыми точками на линии жизни человека? Есть ли такие точки в жизни человека, когда достигнув их он или становится сильнее или не достигнув остается слабым и беззащитным?
_________
;  Чернов Дмитрий Константинович  ( 1839 — 1921 )

               
СТРАНА. События данного рассказа происходили в 1995 году, а это значит, что шел четвертый год со времени официальной смерти великого Советского Союза. Страна была повержена, но отдельные ее части, обескровленные, отрезанные от других частей, все еще жили, потому, что еще были живы люди, генетические носители уходящей эпохи. Огромная страна, опрокинутая навзничь, корчилась в судорогах, пытаясь возродиться в какую-то новую сущность, называемую старым новым именем — Россия.

ЗНАКОМИМСЯ. Далеко не раннее утро. Василий Семенович неспешно шел на работу, торопиться не имело смысла, никто его не стал бы ругать в этот день за опоздание к началу рабочего дня. В свои 48 лет Василий Семенович был ещё достаточно сильным и деятельным человеком, он шел на работу по многолетней привычке, подчиняясь инстинкту советского человека, не представляющего жизни без работы. По дороге Василий Семенович обдумывал свое теперешнее положение, он продолжал числиться ведущим инженером в московском научно-исследовательском институте ( НИИ ),  в котором проработал разработчиком электронной аппаратуры уже много лет. Как ни странно, институт все еще существовал, хотя стоял уже полупустой, как бы вымерший. Но самое страшное, это отсутствие заказов на разработку техники, без чего была не мыслима жизнь инженеров.

КОНТОРА. Этот институт, в котором много лет работал Василий Семенович был типичной для СССР огромной конторой. Конторой назывались институты когда спрашивали, где работаешь, чтобы не вдаваться в подробности. Такие отраслевые НИИ, разбросанные по Москве как грибы на осенней поляне, были огромны и многочисленны. Принадлежали они разным министерствам, таким как МО, МЭП, МОП, МРП; , Среднемаш и другим не менее мощным и все они были заточены на разработку различной техники военного назначения, включая и технику для космоса. Каждый день утром через проходную таких НИИ входили тысячи людей. В народе это называлось работать в конторе или по-другому в ящике, потому, что эти конторы были без официальной вывески и для секретности числились под номерами почтового ящика, например — предприятие п/я А-3705. Цифры и буквы в обозначении номера ящика видимо что-то кодировали и каким-то образом ранжировали эти предприятия, но для подавляющего большинства сотрудников это было не ведомо и безразлично. Располагались такие ящики кустами по всей Москве, например возле метро Калужская или Сокол ( то, что знал Василий Семенович конкретно). Некоторые имели звучные названия, например «Луч», «Сапфир», «Алмаз», «Квант». Каждое из этих предприятий было нацелено на выполнение конкретных задач в своей области техники, например кто-то делал оптические дальномеры, кто-то  системы управления, связи. Инженерный потенциал таких предприятий был огромным. Василий Семенович работал в таком типичном ящике — НИИ, возле метро Калужская, который серой восьмиэтажной громадой фронтона
___________
; МО-министерство обороны, МЭП-министерство электронной промышленности,
МОП-министерство оборонной промышленности, МРП — министерство радиопромышленности


выходил на большую улицу, а сзади основного корпуса располагался большой двор с рядом других зданий, в которых располагались разные службы, в том числе опытное  производство. В этом НИИ было все, что нужно для разработки, оформления документации, производства опытной партии продукции, испытаний в собственной лаборатории. Был даже большой столярный цех, ведь эту продукцию надо было в чем-то отправлять на опытную эксплуатацию. Работа в этом НИИ, да и в других таких же, была достаточно престижной, потому, что там было самое передовое оснащение приборами, самая актуальная и интересная тематика, да и зарплаты инженеров были выше, чем в среднем по стране. Но для того, чтобы попасть на такую работу, надо было иметь абсолютно чистую биографию,  в анкете при приеме на работу надо было указать, что к судебной ответственности  никогда не привлекался и близких родственников за границей не имеется. Далее, эта анкета долго проверялась в специальном отделе и только потом разрешался прием. По всей видимости, судя по многочисленности такой инженерной братии,  людей с чистой биографией в стране было достаточно много.
      Василий Семенович шел и думал, что вот, когда-то при СССР, здесь кипела жизнь, работало почти три тысячи человек, а теперь можно было пройти по коридорам и не встретить ни одного человека, было грустно. Теперь, правда, у входа была вывеска с названием института и именем академика, много лет возглавлявшего этот институт и по счастливой случайности не дожившего до гибели страны.
  Василий Семенович был человеком с вполне сложившимся мировоззрением. Когда-то давно, задумываясь о своем отношении к жизни он пришел к выводу, что его жизнь зиждется на трех ипостасях: наука, спорт,  искусство. Эти три составляющих были для него главными движущими силами. Наука стояла первой в этом ряду, как самое интересное и самое большое дарование природы человеку. Не было ничего выше возможности познания законов природы. Конечно, чистая, теоретическая и экспериментальная наука, не привязанная к практическим задачам жизни, была недоступна Василию Семеновичу, ему не хватало знаний да и мыслительных способностей. Кстати, чистая наука проживала в большом количестве на Ленинском проспекте в многочисленных академических институтах. Василию Семеновичу даже повезло прикоснуться к одному из таких институтов. После окончания школы, он целый год проработал лаборантом в институте с красивой аббревиатурой — ФИАН, которая расшифровывалось как Физический институт академии наук имени П.Н. Лебедева. Правда, работал он тогда в лаборатории люминесценции, а не в лаборатории квантовой радиофизики, руководимой нобелевскими лауреатами, академиками Басовым и Прохоровым, стоявших у истоков создания лазера.  Дух большой науки витал везде в стенах этого института. Все же, после окончания института, уделом Василия Семеновича была скорее наука отраслевых НИИ, но ему и этого было достаточно, ведь он создавал новые электронные схемы, новые технические решения. Василий Семенович не унывал, воспринимая спокойно свою творческую ограниченность — природа дает каждому своё и это не мешает восхищаться создателями выдающихся научных теорий, великими физиками-экспериментаторами. Так он размышлял на тему науки.
       Со спортом было проще — он был в крови у Василия Семеновича с детства, а с возрастом пришло понимание его  необходимости для эффективного существования человека. У Василия Семеновича не было больших достижений, всего лишь третий разряд по бегу и первый по лыжам, но он полностью выкладывался на институтских и отраслевых соревнованиях и, можно сказать,  любил этот тяжкий труд. Поэтому, на риторический вопрос, что же ему ближе — спорт или физкультура, ответ был прост, конечно же спорт. Неважно какое ты место занимаешь на соревнованиях, в любом случае это будет твое максимальное достижение, твоя маленькая победа над самим собой. Его кумиром был итальянский лыжник Маурилио Де Зольт,; по профессии пожарник, чемпион и призер чемпионатов мира и олимпийских игр, самый возрастной из лыжников.
     Искусство, в представлении Василия Семеновича, позволяло увидеть красоту жизни, её эстетическую ценность, поэтому вдохновляло  и прибавляло сил в движении по жизни. Особенно он любил живопись и кино. Еще в молодости он обошел чуть ли не каждый уголок Третьяковской галереи и Пушкинского музея изобразительных искусств. В картинах ему нравилось когда художнику удавалось найти такой ракурс, что статическое изображение на полотне, как-бы оживало и позволяло увидеть движение души изображенных людей. Так, он восхищался картиной Ильи Репина - “Отказ от исповеди” проигрывая в голове запечатленную на холсте историю.
В кинофильмах же Василий Семенович искал гармонию сменяющихся по ходу действия сцен, так чтобы они были естественны и логически связаны. Таких идеальных фильмов было не много, но тем интереснее было встретить достойную кинокартину. Наверное самым любимым у него был фильм 
«9 дней одного года», в нем сошлось все: и интересный  сюжет про ученого — ядерщика и прекрасные актеры и совершенный сценарий. А чего стоит только один монолог из этого фильма про дураков в исполнении И. Смоктуновского! Конечно и фильмы Леонида Гайдая были хороши, было над чем посмеяться от души.
       Но все это было в прошлом, в настоящем все эти ипостаси отошли на задний план, уступив место отчаянной борьбе за выживание, а из телевизора пела итальянская певица Сабрина, сверкая своими прелестями в коротких шортиках и фривольной блузке.

ОТДЕЛ. Наконец-то Василий Семенович дошел до своей комнаты, родного отдела, в котором прошло без малого двадцать лет жизни. Вошел, поздоровались за руку со всеми пришедшими ранее. Уже были на месте Игорь, Владимир Леонидович, Геннадий Васильевич (ГенВас), Юра, Сергей Федорович. Короче, была в сборе почти вся инженерная когорта мужчин —
_____________
; Например, золото на дистанции 50 км на ЧМ в Оберстдорфе в 1987г, в возрасте 36 лет


жалкие остатки отдела 498. Надо заметить, что отдел — это структурная единица института, нацеленная на выполнение какой-либо тематической задачи. В составе отдела могло быть несколько секторов, например схемотехники, конструктора, химики-технологи, ну и куда же без секретарши. Ранее, в 498 отделе работало человек двадцать пять мужчин и женщин и многие работали по много лет и хорошо знали друг-друга. С развалом Союза перестали платить во-время зарплату, а то что платили стремительно обесценивалось и люди стали уходить в поисках заработка. Первыми ушли молодые, не привязанные душой к этому институту, да и самые активные, затем ушли женщины, по большей части на свои кухни и люди предпенсионного возраста кто-куда. Теперь же оставались верны своей работе только мужчины, еще сильные, опытные, которые, видимо, надеялись на возрождение института, в котором  они-то уж найдут свое место. Командовал этими остатками, однако, самый молодой из них — Игорь, который единственный согласился возглавить отдел после ухода всех начальников. Конечно, имя Игорь ( или Игорек )— это было для своих, а при посторонних, его называли по имени-отчеству — Игорь Алексеевич. Василию Семеновичу тоже предлагали возглавить отдел, но он наотрез отказался:
    - Это не моё, моё дело копаться в микросхемах.
  Игорь был относительно молод, он всего несколько лет назад окончил вечерний факультет МИРЭА, зато он был самый осведомленный в современной компьютерной технике, которая только стала появляться в стенах института ( имеются ввиду персональные электронные вычислительные машины -  ПЭВМ ). Возможно он был более амбициозный среди «старичков» отдела, тем не менее его все уважали и считали безоговорочно достойным быть начальником этого микроотдела.
    Когда все собрались, Игорь объявил, что сегодня будет работа для всех, поэтому просьба не расходиться и ждать до 12 часов, когда руководство примет решение. А решить руководство должно было какую конкретно комнату нужно освободить под сдачу в аренду. Предстояла довольно тяжелая работа по вывозу всей мебели и оборудования из помещения.
В ожидании «дела».  Пока ждали звонка из отделения (более высокий уровень, чем отдел) люди занимались своими делами, но не забыли послать гонца в ближайшую булочную на Новых Черемушках. Все хорошо знали время завоза свежего хлеба и старались попасть к выкладке, чтобы гарантированно купить хлеб. Хлеб в эту булочную привозили с Черемушкинского комбината и был он отменного качества. Но на всех желающих могло и не хватить, поэтому гонец приехал точно во-время, купил  буханку ароматного Бородинского хлеба ( 800 г. ) и благополучно вернулся в отдел. В отделе эту буханку нарезали на ломти, а ломти на полосы, полосы на кубики. Кубики ароматного хлеба разложили на куске ватмана и поместили в электрический сушильный шкаф, чтобы сделать сухарики.

СУШИЛЬНЫЙ ШКАФ. Вообще, таких простых и надежных приборов, как сушильный шкаф ШС-150, было множество в лабораториях. Представлял он из себя такой цилиндр, положенный на подставку, с одного торца у которого была круглая дверца с задвижкой. На подставке был выключатель и ручка регулировки температуры, сверху было отверстие под установку термометра ( которого конечно не было). В свое время Василий Семенович модернизировал этот сушильный шкаф для проведения тепловых испытаний своих устройств, но со временем кто-то придумал использовать его для разогрева еды, которую приносили из дома в стеклянных банках. Это прижилось. Однажды произошел курьезный случай, один товарищ решил подклеить каблук и для ускоренной сушки положил башмак в этот сушильный шкаф и прибавил температуру на максимум. Когда запахло паленым, чертежница Тамара, обладательница самого чувствительного носа, открыла дверцу и увидела скукужившийся башмак. На товарища с негодованием накричали, как ты смеешь, мы тут еду греем, а ты себе позволяешь! С тех пор приняли жесткое правило — сушилку использовать исключительно для разогрева еды. Однако многие годы пользовались этим единицы, в основном все ходили в  столовые, которых было несколько в институте. Затем, когда Союз начал разваливаться, люди из экономии стали чаще приносить еду из дома и уже была чуть ли не борьба за места в теплой бочке. Потом люди по-увольнялись, столовые по-закрывались, и сушилка снова стала не востребованной. Время шло и стало вообще трудно с едой, тогда-то и придумали сушить сухарики и теперь одной буханкой можно было похрустеть целой куче народа.
Рабочее место. Слегка поучаствовав в деле разделки буханки хлеба, Василий Семенович отправился к своему рабочему месту, сегодня он планировал  завершить монтаж одного устройства. Рабочее место Василия Семеновича было вполне типичным — письменный стол простейшей конструкции. В тумбочке при столе у него хранились в верхнем ящике различные монтажные инструменты, куски провода и радиодетали, макеты разных устройств, логарифмическая линейка, большая общая тетрадь для записей схем и результатов измерений. Во втором ящике лежали чашка, погружной электрокипятильник, чайная ложечка, большая ложка, пачка чая и пачка сахара, в общем все что нужно для еды не отходя от рабочего стола. В нижнем ящике было кое-что из одежды, так на всякий случай. Но самое главное было расположено на столе — батарея приборов - блоки питания постоянного тока, вольтомметр, различные генераторы сигналов, осциллограф, универсальный цифровой измерительный прибор. Часть приборов стояла непосредственно на столе, а часть была расположена на металлической стойке высотой сантиметров сорок, прикрепленной к столешнице. Все приборы были удобно расположены перед лицом разработчика. Самым любимым прибором у Василия Семеновича был двухлучевой осциллограф С1-55, который позволял измерять все параметры импульсов, проходящих в схеме, форму, фронты, частоту, амплитуду, задержку в тракте. Надо сказать, что набор приборов у разработчика мог меняться в зависимости от решаемой задачи, можно было заказать и получить в отделе контрольно-измерительных приборов практически любой прибор, любого назначения, их было множество. Можно было взять как универсальные приборы с широкими диапазонами измерений, так и специализированные, например для измерения очень маленьких величин или, наоборот, очень больших. Также, было уже множество приборов с цифровой измерительной системой, которые по сравнению  со стрелочными отличались высокой точностью. В дополнение к измерительным приборам на столе разработчика по правую руку располагался паяльник со всеми паяльными принадлежностями. Паяльник был необходимейшим инструментом для оперативного монтажа макета разрабатываемой схемы, а приборы служили для ее отладки. Так что запах канифоли, используемой при пайке радиодеталей, был неотъемлемой частью рабочего места инженера-разработчика. За этим столом можно было не только выполнять работы по техническим заданиям ( ТЗ ), но и делать что-то для души, что-то необязательное по теме, дающее мыслительное напряжение, так необходимое для движения вперед. Это была уникальная свобода работы разработчика, поскольку никто не мог проконтролировать движение мыслей, никто не мог определить какую задачу он решает в данный момент. И Василий Семенович долгие годы приходил на работу с удовольствием, совсем не по принуждению.
Касса.  Василий Семенович достал из стола макет устройства, над которым работал в последнее время. Там оставалось уже совсем немного доделать, но для этого надо было подобрать несколько деталей в кассе  радиодеталей. Такие кассы были наверное во всех отделах разработчиков и представляли собой какой-либо шкафчик с ячейками, в которых раскладывали радиодетали — конденсаторы, резисторы, диоды, транзисторы, микросхемы и другие элементы. Как правило такие кассы были забиты множеством радиодеталей, самых разных типов и номиналов, что было удобно для работы. Пополнялись ячейки таких касс благодаря заявкам разработчиков, которые на бумажке писали, что им нужно и передавали эти сведения лаборанту, который относил их в отдел закупки. Через некоторое время в отдел приносили пакетик с заказанными радиодеталями. Никто не считал поштучно эти радиодетали, никто их не учитывал, не учитывали кто их взял из кассы и куда использовали. В советские времена никто и не задумывался сколько стоили эти детали, всего было много и доступно. Конечно, все это стоило определенных денег, но они списывались с открытых заказов на разработку, а инженерам было все равно кто и сколько за это заплатил, главное, чтобы радиодетали оперативно приносили в отдел. Большой щепетильностью инженеры не отличались и брали детали и для себя, для радиолюбительских самоделок, но не для изготовления чего-либо для продажи, это морально осуждалось. Когда Советский Союз рухнул, то постепенно рухнули и заказы на разработку, финансирование прекратилось и нужные детали стало получить не так-то просто. А как без этого собрать и отладить макет? Некоторое время прожили на старых запасах. Теперь Василий Семенович собрался подобрать нужные ему детали в кассе, но не смог ничего найти, да и касса была почти пустой, он подошел к Игорю и спросил.
   - А где вообще детали? Куда все подевалось ?
  - Эх, Василий Семенович! У нас стали исчезать детали, вчера обнаружил, что пропали телевизионные  транзисторы КТ-838, поэтому, что по-ценнее я убрал в сейф, - ответил Игорь.
  - Кто-то поди толкнул их на Митинском радио-рынке, - подключился к разговору Владимир Леонидович, — теперь это просто — поставил деревянный ящик и торгуй на нем тем, что у тебя есть.
  - Так, и что мне теперь делать? Мне нужны высоковольтные диоды, можешь посмотреть? - продолжил Василий Семенович.
   - Подходящих диодов нет, - отрезал Игорь.
  Так у Василия Семеновича в этот день возникла проблема с завершением его секретной установки, которую он собирал последнее время. Когда-то нескончаемая касса перестала существовать оставив без «хлеба» разработчиков отдела.

"ДЕЛО".  Наконец поступил сигнал сверху о номере помещения под разборку. Игорь собрал всех бойцов и пошли выполнять задание, предварительно захватив с собой две ручных тележки. Подошли к двери, открыли ключом и вошли в комнату, осмотрелись. Это была комната стандартных размеров, типа школьного класса на сорок человек. Впрочем, это было не удивительно, поскольку и все здание было типовым школьным зданием, только без барельефов великих писателей над входом. Классные комнаты — просторные, с высокими потолками, с хорошим освещением как-нельзя подходили для научных подразделений. Такое использование типовых  школьных зданий стало обычным и, видимо, весьма экономным делом в восьмидесятые годы. Итак, вошли, первое впечатление, что люди ненадолго вышли и сейчас вот-вот вернутся. Несколько столов соединенных вместе стояли посредине комнаты, другие — возле стен. Везде возле столов стояли стулья, кое-где аккуратно лежали какие-то бумаги, карандаши, на невысокой поворотной подставке стоял телефон местной связи, казалось, что он сейчас зазвонит. Под столами кое-где лежали тапочки или легкие туфли, видимо чья-то сменная обувь. На стенах были развешаны фотографии, видимо групповые фотографии сотрудников. Почти все на фотографиях были в белых халатах, много женщин, что наводило на мысль, что это был какой-то технологический отдел. У Василия Семеновича было ощущение, что их бригада пришла сюда чтобы по-варварски расправиться с чьей-то вполне налаженной жизнью. Ощущение было жутковатым. Однако, никто из бывших обитателей этой комнаты не приходил за своими тапочками. Повинуясь указанию свыше, бригада начала действовать, сначала вынесли и увезли мебель, затем пришлось повозиться с лабораторными вытяжными шкафами, которые были подключены к стационарной вытяжке и к электричеству. Затем потрудились с двумя громоздкими установками, типа печей. Работали дружно, никто не отлынивал и за три часа управились, помещение было пусто, только в углу завалялась пара женских туфелек, да со стен смотрели с немым укором старые фотографии. Так стремительно завершилась история неизвестного отдела, помещение было готово к сдаче в аренду, дело было сделано. Возбужденные и утомленные физической работой, громко переговариваясь, также дружно вернулись к себе в отдел. Игорь сообщил наверх о выполненной работе и теперь можно было отдохнуть. На душе у Василия Семеновича было поганенько.

ROYAL. Усталость и голод сделали свое дело, решили отметить выполненную работу. К аппетитно пахнущим сухарикам из Бородинского хлеба добавили литровую бутылку спирта Рояль, так называли в народе этот продукт. Спирт марки ROYAL (96%) появился в продаже уже в постсоветское время и стоил по меркам того времени недорого, что конечно, было привлекательным, несмотря на сомнительное его качество. В народе одну бутылку спирта разводили водой на четыре или даже пять пол-литровых бутылок и этого было достаточно для солидной компании мужчин. Дешево и сердито! Вот и сегодня у ребят были сухарики и бутылка спирта, у кого-то еще нашлось одно яблоко-незамысловатый обед для всех сотрудников отдела. Сели к столу, выпили разбавленного спирта, завязался разговор, обсуждали текущие дела. Игорь рассказывал, что ему поставили задачу разработать систему электронного оборота конструкторской документации. Но как и какими силами это сделать не сказали, хотя и так было понятно, что это работа не по профилю отдела. В то время в институте была внедрена только одна программа P-CAD – электронной трассировки печатных плат. Все остальные работы по-прежнему выполнялись вручную на чертежных кульманах. И вообще, сказал Игорь, перспективы отдела призрачные, нас похвалили за сегодняшнюю работу, но вообще держат возможно только потому, что мы можем выполнить грубую физическую работу. Помолчали, затем стали вспоминать кто сегодня не пришел на работу, кто-то спросил, где Елена Михайловна, хотя все знали, что Лена последнее время не каждый день приходила на работу. Тут Игорь Алексеевич развел руками и сообщил, что Елена Михайловна вынужденно увольняется, дело в том, что она ездила на работу из подмосковного Троицка на автобусе. Стоимость проезда постоянно росла и наконец сложилась такая ситуация, что за проезд ей надо было отдать практически всю зарплату. Ездить на работу потеряло всякий смысл. Посочувствовали. Но также все знали, что подруги из Троицка звали ее на работу бухгалтером на какое-нибудь из малых предприятий, кооперативов или совместных предприятий, которые в последнее время плодились необыкновенно быстро. В этих вновь образованных конторках многие из бывших инженерш находили свою бухгалтерскую судьбу. Так что за Елену Михайловну можно было не беспокоиться. Еще спросили про Серегу. Игорь сказал, что он отпросился, у него наметилась подработка. В Москве было много домов, целыми кварталами, в которых окна были без форточек, но теперь-то была свобода, можно было делать все что хочешь. Серега сначала сделал форточку у себя дома, а потом проработав конструкцию и технологию этого процесса, недаром он был инженером, предложил людям свои услуги, развесив объявления в подходящих районах. Нашлись желающие и теперь он иногда отпрашивался для этой подработки. Называлось это под халтурить, хотя Сергей все делал честно и относительно качественно. Все только одобряли его начинание.


ТНП. Рабочее время еще продолжалось, продолжалось и застолье. Василий Семенович однако, после первой чарки, просто сидел и слушал разговоры, у него были планы на вечер и он должен был быть трезвым. Сразу после неприятной разборки помещения, он позвонил своему старому другу Саше, с которым  они учились в институте и договорился о встрече. Саша обещал ему дать из своих запасов нужные диоды. Далее были и другие новости, которыми сыпал Игорь своим мягким обволакивающим голосом. Новости были по текущим работам. Для понимания нужно немного вернуться в самый конец восьмидесятых, когда в НИИ решили, что надо сделать что-то и по гражданской продукции, разработать так называемые товары народного потребления — сокращенно ТНП. Это была очередная кампания,  предполагалось, что ТНП позволят улучшить ситуацию с избытком денег у населения и отсутствием возможности истратить их на что-то нужное в быту.  Затем, уже в девяностые, когда сократились заказы на оборонную технику, просто нужно было на чем-то выживать самому предприятию. Руководство обратилось ко всем сотрудникам с запросом на предложения по ТНП и те, у кого были какие-то идеи откликнулись. Потом отбирали перспективные или которые казались таковыми и пытались внедрить в производство. Но как и для любой другой продукции все равно нужно было разработать схему устройства, разработать конструкторские документы, сделать и проверить опытные образцы, а на все это также требовались деньги. У Василия Семеновича было несколько таких идей по бытовым приборам и некоторые из них были одобрены. Одна из идей — охранная сигнализация по периметру объекта с применением оптического кабеля — была уже реализована в виде опытного образца. Другая идея — устройство дистанционного управления бытовыми приборами для инвалидов — была завершена по разработке схемы и оформлению ТЗ для конструкторов. Но вернемся к импровизированному застолью, сначала Игорь сообщил, что опытный образец охранной сигнализации был отправлен на выставку и оттуда бесследно исчез. Несмотря на прискорбность этого факта, все даже развеселились, представив, что кто-то украл это изделие себе на дачу. Очень это было актуально и в духе времени. Но увы, сделать новый образец было уже невозможно, цепочка изготовления по этой теме уже оборвалась. Василий Семенович со смирением воспринял эту новость об утрате своей разработки. Далее, Игорь поведал кратко о том, что устройство дистанционного управления зависло у конструкторов, которые отказывались брать его в разработку из-за отсутствия должной оплаты их труда. Для Василия Семеновича обе эти новости означали полный провал за последнее время, но, казалось, его сердце уже очерствело и он даже не смог выдавить из себя и намека на удивление и негодование. Эта тема с ТНП постепенно спадала. Поскольку в страну уже хлынул поток относительно дешевых импортных товаров бытовой электроники. Так пропала одна из разработок другого инженера — Сергея Федоровича — дистанционный переключатель каналов для телевизоров. Советские телевизоры на транзисторах выпускались с кнопочным переключателем каналов, что было также неудобно в пользовании как и с барабанными переключателями в старых ламповых телевизорах. Сергей Федорович придумал простую схему для дистанционного переключателя каналов на инфракрасных светодиодах, которую можно было применить для модернизации советских телевизоров. Но пока он делал опытную партию эта разработка перестала быть актуальной — в страну пришел поток недорогих цветных телевизоров и видеомагнитофонов, особенно много было продукции фирмы FUNAI, которые были по всем показателям лучше советских и имели полноценный пульт дистанционного управления и каналами и звуком и другими настройками. Люди, у которых появились деньги, первым делом кинулись покупать  телевизоры, выбрасывая старые советские. Конкуренция с ними была невозможна, работа Сергея Федоровича оказалась запоздалой и никому не нужной и так могло случиться с любой работой по ТНП. Застолье продолжалось, продолжались разговоры о насущном. Игорь был хорошим рассказчиком и теперь он рассказывал о своей срочной службе в Советской Армии. Его рассказ был о сослуживцах-чеченцах, об их непримиримости и неподчинении уставным требованиям. Эта тема была больной для России. Неожиданно приехал Сергей, возбужденный своим заработком и с новостью - он нашел себе работу по ремонту бытовой электроники. Действительно, раз появилась в стране импортная бытовая техника, то и возникла потребность её ремонтировать. Серега расписывал, какие перспективы открывались перед ним. Так что отдел терял еще одного своего сотрудника. Василию Семеновичу пора было уходить…
ВИЗИТ К САШЕ. Они давно не встречались и теперь были рады обняться. Пройдя в квартиру Василий Семенович увидел мольберт с портретом какого-то мужчины. Саша пояснил, что это портрет его отца, который он рисует по старой фотокарточке. Обсудили эту работу, как в старые добрые времена студенчества, когда три друга — Коля, Саша и Вася подружились на почве общей увлеченности живописью. Правда рисовал только Саша, а Коля и Вася могли только любоваться и делать критические замечания. Теперь, возле этого портрета вспомнилось былое. Вспомнили, как однажды холодным ноябрьским днем 1974 года, уже после окончания института, давились в плотной очереди на Пречистенке, чтобы попасть на  выставку картин Николая Рериха, привезенную его сыном из Индии к празднованию столетнего юбилея. Ажиотаж был неимоверный, но оно того стоило. Повспоминали студенческие годы, как они по-очереди под копирку писали лекции друг для друга, как отметили с друзьями окончание института звездным лыжным походом по дачам. От воспоминаний спустились на землю, теперь все было иначе, каждый выживал как мог.
    Василий Семенович посетовал.
   - В начале этой катавасии я думал, что пройдет год-два и все, как говорится, устаканится, и ничего, что союзные республики отвалились, они были только балластом. Но годы прошли и все стало только хуже и никаких улучшений не  видно. Работы практически нет, зарплаты уже ни на что не хватает. Ваучеры раздали, но все их вынужденно продали за гроши и целые заводы за бесценок ушли каким-то хапугам. Кто-то хотел свободы слова, так сказать по-чирикать, но стало еще хуже, советская пропаганда сменилась просто словоблудием. Митинги за демократию закончились безработицей, - на минуту он задумался.
     Саша молчаливо с ним соглашался, потом добавил.
   - Да, что-то последнее время в стране творится совсем ненормальное. Банки грабят страну, а бандиты убивают банкиров, чтобы забрать награбленное ими. Слышал, как недавно одного банкира отравили, а с ним и его секретаршу, каким-то сильнодействующим ядом, нанесенным на телефонную трубку?
   - Слышал, особо не жалко, волки грызут друг друга, - затем, словно что-то вспомнив  добавил.
    - Ненавижу Ельцина, с его физиономией как после попойки, с заплывшими глазенками. А еще этого негодяя — идеолога  - Яковлева.
    Потом продолжил, резко сменив тему.
   - Представляешь, обидно, в конце социализма три темы были на выходе, все работало, прошли испытания и в одночасье все стало никому не нужным, а теперь вот и по ТНП полный облом. Не получилось красиво закончить эпоху автоматических устройств на дискретных элементах, включая логические микросхемы. Конечно, понимаю, сейчас надо бы переходить на схемы с микропроцессорами, но похоже поезд уже ушел, поздно переучиваться. Собственно, даже не знаю как жить дальше — Василий Семенович замолк, затем спросил.
    - А как у тебя дела на работе?
- Наверное как и у всех, выживаем за счет сдачи помещений в аренду. Начальство организовало закупку и продажу персональных компьютеров. Наши советские монстры - ЕС ЭВМ ; уходят в прошлое, вместе с огромными машинными залами. Будущее за персональными компьютерами, которые сейчас стремительно развиваются. Уже новейшие, на процессорах Intel 486, устаревают на глазах. Спрос на компьютеры растет быстро, так что это выгодное дело.   А у меня наметилась одна тема, организовать на базе института центр сертификации продукции. Это подтверждение того, что продукция безопасна при использовании. Я тебе потом подробнее расскажу. Идем по западному пути. Уже готова законодательная база, приняты законы « О защите прав потребителей», « О сертификации продукции». Госстандарт разработал правила сертификации и дал разрешение выполнять эти работы не только государственным организациям, но и частным компаниям. Представляешь, какой это будет объем работы, все производители должны будут пройти эту процедуру.  Руководство этим заинтересовалось, теперь ждем решение о выделении средств на организацию центра.
_______________
;  ЕС ЭВМ — Единая система электронных вычислительных машин ( СССР )

   - Ну, что же, хорошо, желаю тебе удачи, - сказал Василий Семенович.
   Поговорив еще немного, друзья расстались. Василий Семенович взял
диоды, которые Саша отыскал в своих закромах, и поспешил к себе домой.

УСТАНОВКА. Приехав домой, Василий Семенович сразу занялся своей установкой. Быстро припаял детали в схему диодно — конденсаторного
умножителя, теперь установка была полностью готова. Для пробы включил сетевое питание, загудел трансформатор и зашелестел воздух возле установки, что говорило о том, что там  было высоковольтное напряжение. Установка была собрана, как говорится, на живую нитку — никаких корпусов, защитных экранов. Это было разовое изделие, для одного единственного использования в качестве орудия самоубийства. Мысль об этом пришла к Василию Семеновичу уже давно, она долго вертелась в голове, пока не осела там основательно. И он начал к этому готовиться, но прежде всего надо было выбрать орудие. Почему-то ему представилось логичным умереть от удара тока высокого напряжения, что-то было в этом близкое по духу. Порешив на этом, он начал потихоньку обдумывать будущую установку, собирать детали и монтировать её. В этой, почти механической работе, было что-то успокаивающее и, главное, отвлекающее от мыслей обоснования задуманного, которое представлялось правильным и не требующим доказательств. И вот сегодня, секретная установка, о которой он никому ничего не говорил, была готова. Наступал момент применить её в деле. Внезапная окончательная готовность установки ошеломила Василия Семеновича, он почувствовал, что работа над ней была лишь способом оттянуть время, в ожидании, что в стране что-то изменится к лучшему и не нужно будет идти на эту крайнюю меру. Но события этого длинного дня не давали повода усомниться в правильности принятого решения. Надо было действовать. Василий Семенович подсоединил электроды к левой руке и правой ноге, все как учили в институте — самой опасной линии прохождения тока по человеку. Включил общее питание. Сидя в кресле, прислушиваясь к гудению установки, подумал, что надо бы совершить какой-нибудь символический ритуал, но ничего путного не приходило в голову. Вспомнилась рюмка коньяка из фильма « Семнадцать мгновений весны », это было смешно и не выполнимо, все равно никакого коньяка в доме не было. Постепенно, мысли Василия Семеновича перешли в воспоминания, защемило на сердце от утерянного образа жизни. Показалось нелепым, что тогда, в советские времена, многие, в том числе и Василий Семенович, частенько критиковали эти времена, не представляя насколько они были лучше того, что стало сейчас. Почему-то именно сейчас Василий Семенович решил, что тогда был особый уклад жизни советских инженеров, близкий к определению ( навязшему когда-то в зубах ) — коммунистический. Теперь, он никому ничего не хотел доказывать, объясняя самому себе задуманный поступок нежеланием смириться с образовавшимся порядком вещей.
 
САМОЛЕТ. Прокручивая в голове события своей жизни Василий Семенович искал хорошие моменты, которые могли бы его остановить в задуманном деле. Вспомнилось многое: и удачные разработки, за которые его хвалили и повышали в должности и зарплате, и то, как их приходилось отстаивать, и спортивные грамоты, и дружеские посиделки с сотрудниками. Василию Семеновичу захотелось вспомнить какое же событие в его жизни было самым важным и одновременно ярким. И такое воспоминание пришло. Это было в 1987 году, когда его и еще двоих сотрудников внезапно отправили в командировку в подмосковный город Жуковский. Группой ехали на электричке с Казанского вокзала до платформы Кратово, далее добирались до Летно-исследовательского института имени Громова. Добравшись, прошли одну проходную, предъявив документы, потом уже на на территории института группу провели к еще одному пропускному пункту. Там еще раз тщательно проверили документы, сверились с каким-то списком и открыли дверь. Дверь открывалась на территорию огромного ангара в центре которого стоял хорошо освещенный большой самолет. Самолет был похож на военно-транспортный самолет ИЛ-76, но с какими-то не понятными внешними изменениями. Группу подвели к трапу, приставленному к открытой двери самолета, возле пилотской кабины. Поднялись по трапу, вошли в самолет и увидели пилотскую кабину,  все были немного ошарашенные от обилия светящихся приборов. Далее прошли по узкому коридору мимо отдельных кабинок по бокам, предназначенных для неизвестных им специалистов. Вошли в салон, хорошо отделанный, как в пассажирских самолетах. Салон показался огромным, по бокам стояли столы, похожие на письменные, с каким-то электронным оборудованием похожим   на рабочие места операторов вычислительного центра, особенно это чувствовалось по большим дисплеям с электронно-лучевой трубкой и по массивным металлическим клавиатурам, уже кое-где установленным. По середине салона был установлен длинный массивный стол. Подойдя поближе группа увидела на нем развернутую во всю длину подробную карту Мира, которая красноречиво говорила, что этот некий летающий вычислительный центр предназначен для военных, не хватало только нарисованных на карте стрелок боевых действий. Этот салон, как оказалось был верхней палубой этого самолета, а в конце его лестница вела на нижний этаж, в трюм. В трюме, занимая центральное место, стояла вычислительная машина - стойка процессора, вся перемигиваясь огоньками и со страшным гудением системы охлаждения. Также там было множество приборов о назначении которых  приходилось только догадываться. Группе показали приборы, которые были разработаны в  498 отделе и теперь их предстояло установить на свои места, подключить и проверить работоспособность. В салоне самолета было много и других людей, знакомых и незнакомых Василию Семеновичу с напарниками.  Знакомыми были разработчики дисплеев из соседнего отдела, которые деловито распаковывали и закрепляли на столах дисплеи, только что прибывшие с завода из Бреста. Другие люди работали на уже установленном оборудовании и на экранах дисплеев бегали колонки букв и цифр. Это видимо были программисты, которые аппаратчикам были не знакомы. Все были заняты делом, устанавливая и подключая электронное оборудование. Знающие люди объяснили, что это будет стратегический воздушный командный пункт, а те странности, что снаружи самолета, это разные антенны, в том числе и для спутниковой связи. Теперь группе стало ясно над чем велась работа в институте все последние годы, и очевидно  совместно с другими институтами. Грандиозность работы поражала, усилия  специалистов разных направлений воплощались в этом изящном и высокооснащенном изделии. Некая гордость забилась в сердцах Василия Семеновича с сотоварищи, да, они были маленькие винтики в создании этой огромной машины, но усилия множества людей превращались в шедевр техники, причем, впервые в стране. Эта поездка и впечатления от нее остались ярчайшим событием в жизни Василия Семеновича.

ЗАВЕРШЕНИЕ. Уже был поздний вечер, время шло и Василий Семенович понял, что он подсознательно его тянет, отодвигая развязку. Вопрос был решенный, терять было нечего, оставалось только привести приговор в исполнение. Но что-то еще удерживало от решительного действия, мысли постоянно рассредоточивались, куда-то бежали, цеплялись за какие-то мелочи. Василий Семенович приказал себе приступить к своему последнему делу. Для этого надо было нажать кнопку микропереключателя типа МП, такую маленькую кнопочку, которая запускала весь процесс смертельного разряда высоковольтного напряжения. Почему был выбран микропереключатель, а не солидный тумблер, объяснялось просто, у Василия Семеновича просто его не было в наличии и пришлось придумывать схему запуска от этой маленькой кнопочки. Василий Семенович представил как он нажимает на эту кнопку и даже слегка нажал ее. Он знал, что для срабатывания переключателя нужно надавить на кнопку, утопив её всего на 0,6 мм, поэтому только дотронулся, ощутив полукруглую головку и почувствовав ее сопротивление. Он представил как шток кнопки давит внутри корпуса микропереключателя на изогнутую дугой упругую пластинку и наконец эта пружинка выгибается в другую сторону и своими концами замыкает два контакта включения цепи тока. Ток побежит по цепи и включит реле, которое замкнет разрядную цепь и уже высокое напряжение поразит живой организм остановкой сердца. Василий Семенович представил весь этот процесс и понял, что опять отвлекся, а вдруг установка не сработает, все ли он правильно рассчитал, мысли крутились в голове нескончаемым потоком. Моряк тонет, пожарный сгорает, скалолаз разбивается, а электрика бьет током и так далее, далее. Все правильно, старой жизни нет и уже никогда не будет, оказалось, что новой стране не нужна даже оборонка, чего ранее даже представить себе никто не мог. Было уже темно и от этого немного жутковато. Неожиданно, в тишине квартиры, словно громом раздался звонок телефона. Василий Семенович рванулся с кресла быстро отцепив электроды, он знал, что после четвертого звонка сработает магнитофон и самодельный автоответчик сообщит  абоненту на другом конце провода прискорбную весть о нем. Но ведь он был еще жив и такой шутки со звонящим не мог допустить, это было бы жестоко. По предположению Василия Семеновича, первым должен был позвонить кто-то из его сотрудников. Но это был звонок от Саши.

ЭПИЛОГ. Прошел год, Василий Семенович, одетый в приличный костюм, с кейсом в руке ждал объявления своего рейса в аэропорту Домодедово. Он летел в Германию на производство в качестве эксперта по электротехнической продукции. Тот звонок от Саши резко перевернул его жизнь. Тогда Саша радостно сообщил ему, что как и предполагалось, ему дали добро на создание сертификационного центра с соответствующим финансированием. Теперь Саше требовались люди с инженерным образованием для работы экспертами. Василий Семенович не долго думая согласился. Конечно, эта работа выглядела смешной для инженера, прошедшего школу военной приемки продукции, но это был реальный выход из создавшегося положения. Теперь он летел за границу знакомиться с предприятием, как это было предписано системой сертификации продукции.
      К этому времени 498 отдел уже полностью перестал существовать. Игорь и Владимир Леонидович ушли работать риэлторами. По иронии судьбы они пошли работать к сыну одной из сотрудниц, который, можно сказать, рос на глазах у отдела и теперь вот вырос и стал предпринимателем. Молодым это давалось легче. Елена Михайловна нашла свою бухгалтерскую судьбу у себя в Троицке. Сергей устроился в мастерскую по ремонту бытовой электроники, которую организовали неподалеку от института на территории завода игрушек «Кругозор». Юра использовал свои конструкторские знания для работы в строительной организации,  составляя сметы по чертежам частных домов. ГенВас перешел на работу дежурным по вентиляции в своем же институте. Сергей Федорович, единственный, кто продолжил работать инженером, но в другом институте, из которого он когда-то пришел в 498 отдел. Это был НИИ «Полюс», там еще работали, но рядом с нашими сотрудниками сидели трудолюбивые китайцы и тщательно записывали как делаются твердотельные лазеры и другие оптико-электронные приборы.  Вот и вся история.

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Василий Семенович часто возвращался в мыслях к тому памятному эпизоду, что было бы, если бы не звонок Саши, решив в конце-концов, что инстинкт самосохранения, вырабатываемый годами у электриков, не дал бы ему совершить непоправимый шаг в пропасть.

2003 - 2022