Чудеса науки

– Вот!

Ацетоныч развернулся к прибывшей высокой персоне, указывая рукой на дальний загон, обнесенный ветхим плетнем. Там, где копошилось что-то бурое, шерстяное и низкорослое.

Что именно, персона не определила, но по жесту Ацетоныча стало ясно – это оно и есть. То самое, ради чего, бросив кабинет с видом на фонтан и на пыльный скверик, отринув цивилизацию, она тряслась в кузове попутки несколько часов после суток в поезде.

– Ваяет! Цельный день, без удержу. Горшок за горшком. Горшок за горшком. Козел!

Персона заинтересованно вытянула шею, прикрывая нос платком-респиратором, который ничуть не помогал преодолеть смрад, но давал человеку тонкой организации ощущение экзистенциальной защищенности.

– Желаете рассмотреть? – тоном полового осведомился Ацетоныч, приглашая персону вглубь скотного двора.

Персона неохотно сошла с настила, ступив лакированной ладьей в ком навоза. Отовсюду слышалось кудахтанье, сопение и прочие непривычные городскому обитателю звуки, за которыми мерещился ужас, словно вот сейчас, еще шаг – и деревня поглотит без остатка, обвенчает на веки-вечные с грядками-снопами…

– Сигнатура! – проорал в ухо персоне наглый Ацетоныч, вырвав ее из тяжелых дум, и неласково толкнул между лопаток.

На бежевом орсовском пальто от его лапы остался след. Но персона этого не видела, рассматривая во все глаза открывшееся ей чудо, которому нет названия.

«Ленинка… Ленинка! В здравницу поеду с Натальей… В Пятигорск… Да что Пятигорск? В Ялту на все лето! Дачу купим с пристройкой… Как у Пашки Головицкого. Вот его и заберу дачу! Анонимку напишу и к директору с нею сам. Только это уже после вручения, это до вручения не пойдет…»

В загоне прямо на земле за гончарным кругом сидел козел и копытами сноровисто ваял горшок.

– А?! Что я говорил?!

Ацетоныч подбоченившись стоял, масляный от радости словно блин, и дышал персоне в темя чесночным паром.

– А ты говоришь… Ленинка!