На перроне Пермского железнодорожного вокзала царила обычная суета. Пассажиры, увешанные сумками и чемоданами, встречающие, провожающие, носильщики с тележками, румяные от мороза продавцы, торгующие втридорога всякой ерундой, деловито сновали взад и вперед между прибывающими и отправляющимися составами. В этом людском муравейнике никому не было дела до худощавого молодого человека с трудом волочившего большой клетчатый чемодан к поезду дальнего следования Москва-Владивосток. Неприветливая проводница с темными от усталости кругами под глазами хмуро заглянула в его паспорт. Сверив фамилию нового пассажира со своим списком, отметила галочкой Максима Леонидовича Гайкина и пропустила означенного персонажа в вагон. С приятным трепетом в душе перед началом новой страницы своей жизни Максим поднялся по ступенькам и замешкался при входе, обернувшись, чтобы бросить прощальный взгляд на перрон.
- Не задерживайте, гражданин, - тут же строго одернула его проводница. – Проходим, проходим на свое место.
Максим с улыбкой глянул на нее и с удовольствием отметил, что несмотря на заметную сеточку морщинок вокруг глаз и проседь в волосах, черты лица у женщины были аристократически правильные, фигурка ладная, а ножки длинные и точеные в нарядных белых чулочках. Проследив направление взгляда молодого человека, проводница презрительно фыркнула, едва заметная усмешка искривила краешки ее губ, а в глазах зажегся недобрый огонек. Максим тут же смутился, покраснел и поспешил в свое купе под номером 3.
Все попутчики уже были на своих местах. Ловя на себе любопытные взгляды, Максим быстро переоделся в нарядный спортивный костюм, затолкал чемодан наверх и, расстелив постельное белье, занял место на своей верхней полке. Вскоре поезд тронулся плавным движением, оттолкнув прочь привокзальную суету, и создавая в душе приятное ощущение приближения чего-то хорошего. За окном стали проплывать жилые дома и оживленные улицы большого города, обвешанные разной рекламой. Среди прочих построек выделялись супермаркеты, заправки и громадные торговые центры с площадями, до отказа заполненными припаркованными автомобилями и детскими каруселями. Здания заводов и фабрик тоже обращали на себя внимание, но только своим запустением и безжизненностью. По какому-то странному стечению обстоятельств производство материальных ценностей больше никого не интересовало. Гораздо проще и приятней оказалось торговать тем, что уже произведено без нашего участия. Созидательные силы в одночасье оказались лишними в этом городе.
Будучи инженером Максим ощущал здесь свою ненужность постоянно. Скромная зарплата заставляла терпеть финансовые трудности, и он никак не мог обустроить свою личную жизнь. Работу свою он любил и ради сиюминутной выгоды не хотел закапывать в землю свой талант инженера. Однако, в современной жизни его знания и умения оказались не востребованы. В довершение всех бед, на заводе по производству реактивных двигателей, где он работал, объявили сокращение, и он со всеми своими талантами оказался на улице, без перспектив и надежды на будущее. Поначалу Максим приуныл и растерялся, не зная, что делать дальше. Но черная полоса в его жизни неожиданно сменилась светлой. Ему позвонил директор крупного завода из закрытого городка в Иркутской области и предложил место ведущего инженера с весьма достойным окладом. Жилье и переезд оплачивались тоже за счет предприятия, и Максим не стал тянуть со своим согласием. Воодушевленный и обнадеженный он собрал свои пожитки и отправился в путь.
Теперь лежа на верхней полке, он благодушно наблюдал, как постепенно растворяется город в холодном осеннем тумане, а поезд понемногу набирает обороты, спеша навстречу новым горизонтам. Соседями Максима по купе было трое мужчин. Один тучный, круглолицый, румяный весельчак, расположившийся на нижнем месте справа, представился бизнесменом Володей и почти сразу выставил на стол бутылку дорогого французского коньяка.
– У меня два завода и шесть магазинов, в трех городах, – сообщил он без всякого высокомерия, как бы просто для информации, намекая, как повезло остальным оказаться с ним рядом в купе.
К бутылке коньяка он добавил из сумки несколько баночек настоящей, черной икры, швейцарский сыр, шоколад и большой пластиковый лоток со свежайшим копченым окороком, нарезанным тонкими ломтиками.
– Что лежите, присоединяйтесь! – весело скомандовал Володя и начал переворачивать чистые стаканы на столе, как и положено, дном вниз.
В купе возникло движение, попутчики стали доставать из своих сумок разные съестные припасы. На столе появились также краковская колбаска, сало, неизменные вареные яйца, соленые огурцы, свежая зелень и красные мясистые помидоры.
– Сочетается ли соленое сало с французским коньяком? – усомнился со своей верхней полки щуплый белобрысый молодой менеджер Валерий, заискивающе поглядывая на бизнесмена.
Другой попутчик, холеный брюнет средних лет, представившийся брокером Виталием, только усмехнулся:
– С французским коньяком сочетается все, – рассудительно ответил он, – это все равно, что ехать в дорогой машине и сидеть в ней, скажем, в фуфайке. Статус владельца при этом не пострадает.
– Хм, с другой стороны, если человек в смокинге выйдет из запорожца, хотите сказать, что его примут за нищего? – менеджер снова покосился на бизнесмена Володю. – Сомневаюсь.
– А ты не сомневайся. Кстати, почему вы, Владимир, с вашим достатком, путешествуете поездом? – поинтересовался Виталий.
– Рассказываю, – охотно отозвался Володя, разливая дорогой коньяк по бокалам, – Самолетами я не летаю потому, что боюсь.
– Вот тебе раз, – перебил его Виталий, – а за границу?
– Не летаю, совсем, – продолжил Володя, – что я там не видел за вашей границей? У меня здесь две яхты и свой санаторий в Крыму.
Они выпили и с превеликим удовольствием закусили коньяк хрустящим ржаным хлебцем, густо смазанным осетровой икрой. Надо сказать, что Максим лишь однажды пробовал черную икру еще в детстве и совсем не помнил ее вкуса. Но, здесь, в таком количестве, это было нечто особенным, и Максим проникся уважением к бизнесмену.
– Так, все-таки, почему поездом? – напомнил свой вопрос Виталий.
– Да, все просто, – буркнул Володя, энергично прожевывая большой розовый кусок ветчины, – Самому за рулем, да по гололеду машину гнать хлопотно. А в поезде тепло, светло, выпить в компании можно, опять же. Уснул, проснулся и уже на месте. Разве не красота?
– А вы что, разъезжаете один, без охраны? – изумился Виталий.
– Я тебя умоляю, – рассмеялся Володя, закинул в рот кусок сала и с хрустом отгрыз белый стебелек у зеленого лука. – Какие охранники? Зачем? Только деньги переводить! Если захотят убить, то убьют по любому. При том сами охранники и шлепнут. Все решают деньги. А от уличной шпаны я и сам как-нибудь отобьюсь, если что.
Он достал из кармана пиджака и продемонстрировал попутчикам компактный электрошокер.
– На самом деле, – продолжил бизнесмен, – устал я от всего: и от прислуги, и от охраны, и от баб, да и от денег тоже…
Он как-то грустно вздохнул и безнадежно махнул рукой.
– Не знаю, – усомнился менеджер, – как можно устать от денег? Их же много никогда не бывает!
– Это потому, приятель, что у тебя их никогда не было, – усмехнулся брокер, похлопав Валеру по плечу, и признался, – а я вот от работы устал. Не идут дела у меня последнее время на бирже, кризис задолбал.
– Что ж, всяко бывает, – посочувствовал бизнесмен.
– А ты чем занимаешься, Максим? – спросил Валера у Гайкина.
– А я инженер, – скромно ответил Максим.
– А кто такой инженер? – удивился менеджер, – где работаешь?
Бизнесмен засмеялся и покачал головой, с аппетитом уплетая очередной большой кусок сала с хлебом.
– Временно нигде, – вздохнул Максим, – сократили меня. Вот, еду на новое место работы. Какой-то крупный завод в Шаморах открыли. Не слыхали?
Попутчики переглянулись, и все как один неопределенно пожали плечами.
– Не думал, что на заводах есть инженеры, – продолжал удивляться Валера.
– Ну, а кто, по-твоему, производит машины, которыми ты торгуешь в своем автосалоне. Не на деревьях же они растут? – усмехнулся бизнесмен.
– Автомобили собирают роботы, – ответил Валера.
– Инженер - это старший менеджер, только не у вас в автосалоне, а на заводе, - попытался разъяснить на понятном ему языке Виталий.
Максим не стал ничего объяснять. Ему было понятно, что современные менеджеры не имеют никакого представления о труде рабочих и инженеров. Им совершенно безразлично откуда берутся товары в их торговых центрах. С таким же успехом они могли бы расти и на деревьях.
Тут дверь в купе резко отъехала в сторону и на пороге показалась проводница.
- Приготовьте, пожалуйста, документы, граждане, - сухо сказала она и присела напротив Максима, элегантно закинув ногу на ногу.
Краешек ее форменной юбки при этом слегка задрался, открывая обзору узкую полоску кружевного борта чулка, изысканно украшенного серебристой нитью будто тонким морозным узором. Максим невольно залюбовался стройными ножками проводницы, но заметив на себе ее строгий насмешливый взгляд, снова смутился и поспешил протянуть ей паспорт. Пока она переписывала данные, он обратил внимание на бирку с именем на ее форменной куртке. Железнодорожную фею звали Екатерина Гудкова. Наконец, с формальностями было покончено, и проводница поднялась с места, собираясь уходить.
- Катенька, детка, чай четыре раза сюда нам сделай, пожалуйста, - фамильярно распорядился бизнесмен.
Женщина обернулась, так будто ее сзади ошпарили кипятком.
- Кому Катенька, а кому и Екатерина Семеновна, - холодно произнесла она, обдав презрением всю их маленькую мужскую компанию. – Титан в конце коридора, не графья, чай. Сами нальете.
У Володи от неожиданности отвисла челюсть, а Виталий поперхнулся своим бутербродом и закашлялся.
- Не, ну, вы слыхали? – возмутился бизнесмен сразу, как только за ней захлопнулась дверь в купе. – Какая-то выдра облезлая мне здесь хамить будет? Да, я ей быстро разгон устрою сейчас! Вот пожалуюсь начальнику поезда, и пусть он ей вставит по самое не балуйся, чтоб мало не показалось.
- Правильно, правильно, - одобрил Виталий. – Таких лечить надо, а то ишь, коза драная, своими кружевами тут сверкает ходит, а слова ей не скажи.
- А ножки-то у этой стервы ничего, - сально ухмыльнулся Валера. – Такой и я бы вставить не отказался.
Он залпом опрокинул остатки своего коньяка, должно быть для храбрости. Володя с Виталием расхохотались в ответ.
- Я гляжу, у тебя, Валерка, не только нормальных денег никогда не было, но и телок тоже, - заметил бизнесмен.
- Чего это вдруг? – удивился тот.
- Да, разве ж, нормальный мужик на такую загнанную клячу позарится? – задыхаясь от хохота, выдавил Виталий.
- Ох-ох-ох, понимали бы чего, кабаны зажравшиеся, - рассмеялся и Валера и добавил со знанием дела. – Чем стерва злее, тем в постели горячее.
Максима от всех этих замечаний неприятно коробило, он тоже залпом опустошил свой стакан и поднялся с места.
- Да, будет вам из-за всякой ерунды кипеш поднимать, - примирительно буркнул он. – Давайте ваши стаканы, я сейчас сам схожу за чаем. Делов то на копейку.
- Вот ты, Максимка, не прав, - наставительно заметил Володя и подлил еще коньяка. – Тут дело в принципе. Кто платит, тот и заказывает музыку. Мы за билет заплатили, значит нас надо обслуживать по полной программе, и запросы наши удовлетворять. Разве я не прав?
Он сунул стакан с коньяком обратно Максиму в руку и жестом пригласил сесть, тот нехотя повиновался. В сущности, бизнесмен в чем-то был прав. Времена беспросветного советского хамства давно канули в прошлое, но и унижать человека за деньги тоже никому не позволено. Впрочем, об этом все чаще теперь забывают, ведь деньги решают все.
- А как думаешь, Володя, за сколько Екатерина Семеновна мои запросы согласится удовлетворить? Пятнашки хватит? – гоготнул Валера, у которого совсем, должно быть, распалилось воображение.
- Да, за десятку вся твоя будет, - заверил его бизнесмен.
- Зуб даю, что и за пятерку даст, - возразил ему брокер.
- Ну, ставки сделаны, ставок больше нет, - рассмеялся Володя. – Чья оценка будет ближе к теме, возьмет весь банк. Максим - свидетель.
Прежде чем Максим собрался с мыслями, чтобы что-либо возразить, они сбросились по пять тысяч рублей, выпили за успех предприятия, и Валера храбро пошел на абордаж. После его ухода Максим потерял всякий интерес к застольной беседе, залез на свою полку и уставился в окно. Поезд уже набрал полную скорость и бодро стучал колесами по рельсам, рассекая холодный осенний туман. Мимо проплывали березы, елки и густые кусты боярышника с гроздьями бордовых ягод на почти голых ветках. Кое-где зеленые насаждения украшали нарядные белые и розовые ленты. Приглядевшись, Максим с удивлением опознал в них дамские чулки, похожие на те, что обтягивали ножки Екатерины Семеновны.
- Странно, - подумал инженер. – Откуда они тут взялись в таких количествах? Неужели проводницы так засоряют окружающую среду? А может быть они здесь на деревьях растут?
Последняя догадка заставила его улыбнуться. Ветер трепал чулочно-носочную продукцию на зеленых насаждениях вдоль железнодорожного полотна, но что-то неестественное было в колебаниях материи. Максим никак не мог уловить что именно, пока один из чулок не сорвался с ветки и не полетел вслед за поездом, извиваясь как сперматозоид. Тут Гайкина осенило, капроновые изделия были живые! Они изгибались на ветвях как змеи и, нацеливаясь на окна вагонов, старались вырваться из цепких лап растительности.
Освободившийся чулок, отчаянно вихляя, тем временем догнал вагон, кружевным бортиком прилепился к форточке и принялся егозить, стараясь пролезть в щель. Через некоторое время ему таки удалось просочиться, и с внутренней стороны форточки показался кусочек кружева. Максим ухватился за него и втянул к себе весь чулок. Оказавшись в руках, тот тут же угомонился, свернувшись мягким шелковым комочком. Прочность капрона вызывала восхищение, после такого опасного пути на нем не было не только ни единой дырочки или затяжки, но даже и пятнышка. Кружевной бортик украшала филигранная серебряная вязь. Максим залюбовался причудливым узором, теперь ему представилась возможность как следует рассмотреть его. Он провел пальцем по шелковистой поверхности, кружево было очень тонким и невероятно приятным на ощупь.
- Надо же, какая прелесть, - вдруг подумалось ему.
И тут он разглядел буквы в серебряном узоре, округлые и с затейливыми завитушками они походили на арабскую вязь, но слова, которые из них складывались все были узнаваемые: «Кружевом заворожу, пеленой окутаю. Все мозги запорошу и следы запутаю»
- Прямо заклинание какое-то, да и только, - усмехнулся про себя Максим, поднял голову и уставился в зеркало.
Его отражение в зазеркалье сладко почивало, раскинувшись на всю верхнюю полку. Нижние пассажиры тоже дремали утомленные беседой и возлияниями. Сексуально озабоченный менеджер все еще отсутствовал. Тут поезд ощутимо тряхнуло, инженер вздрогнул и проснулся.
За окном наступали сумерки, растущая луна уже проявилась в жемчужно-сером небе и повисла над железнодорожными проводами. Поезд сбавлял скорость, подходя к очередному полустанку на своем пути.
- Что-то давно нашего Валерика не видно, - подал голос Володя. – Неужели все еще свою зазнобу уламывает?
- Скорее оторваться никак не может, - хохотнул со своего места Виталий.
- Да, не, - усомнился бизнесмен. – На сексуального гиганта он как-то не тянет, да и Катьку секс бомбой тоже язык не поворачивается назвать. Хотя, конечно, бабы – народ непредсказуемый.
- Все они ведьмы, - буркнул Виталий, - все зло в мире от них.
Пошуровав немного в своей сумке под сиденьем, он извлек на свет божий большую бутылку водки на березовых бруньках и поставил на стол, приглашая к продолжению посиделок.
- Это точно, - оживился Володя и извлек из своей авоськи большую банку с крупными греческими маслинами и колбасную нарезку.
Максим добавил к общему столу запеченую курицу из своих запасов и пошел в туалет ополоснуть стаканы. Дверь в купе проводницы была открыта, несколько мужчин внутри деловито занимались сортировкой и упаковкой каких-то тряпок по пакетам, самой Екатерины Семеновны нигде видно не было. Максим сделал свои дела и уже открыл кабинку, собираясь выходить, как дверь в тамбур широко распахнулась прямо перед его носом, и в нее ввалился хорошо знакомый менеджер Валера, сгибаясь чуть ли не до земли под тяжестью двух здоровых мешков. В этот момент он очень напоминал двугорбого верблюда, к тому же сходство это дополняла Екатерина Семеновна, ловко примостившаяся на его спине как раз между мешками. Она азартно подгоняла его ножкой, обутой в блестящую лаковую туфельку с острым как шпилька каблучком:
- Давай, давай, красавчик, ходи веселей!
При этом короткая плиссированная юбочка ее совсем задралась, открывая нескромным взглядам эротичные чулочные подвязки с блестящими застежками.
Максим едва успел нырнуть обратно в кабинку, пропуская необычную наездницу. От нее явственно пахнуло морозной свежестью и хвойной смолой, будто она только что вышла из леса. Прогулка эта пошла явно на пользу женщине. Она раскраснелась, волнистые каштановые волосы ее, ранее аккуратно собранные в пучок, разметались по плечам и даже седая прядь казалась просто инеем и только добавляла привлекательности. Багровую физиономию Валеры покрывали капельки пота, и от него самого шел пар. Он прохрипел что-то вроде «Слушаюсь и повинуюсь» и потащил свою ношу в купе проводницы, с трудом передвигая ногами. Дойдя до цели, он рухнул внутрь под звонкий хохот Екатерины Семеновны, и дверь за ними закрылась.
- Однако! – выдохнул свое удивление Максим. – Не даром говорят, в тихих омутах черти водятся.
Он вдруг поймал себя на мысли, что тоже не прочь покатать на себе наглую чертовку. Желание это мгновенно завладело всем его существом так, что не было сил ни сопротивляться, ни удивляться таким странностям. Инженер сам не заметил, как оказался прямо возле ее купе и решительно постучал. Внутри происходило активное движение, но тем не менее дверь сразу же приоткрылась и в образовавшуюся щель высунулась Екатерина Семеновна собственной персоной.
- Тебе чего? – нелюбезно поинтересовалась она.
Глаза ее сияли как две звезды, а в глубине зрачков прыгали бесовские огоньки. Гайкин совсем растерялся и начал блеять что-то невразумительное:
- Да, мне… вот… как бы сформулировать… подержать… помогать… покатать…
Екатерина Семеновна едва заметно усмехнулась и смерила его оценивающим взглядом с головы до ног.
- Это ты что ли будешь новый инженер в Шаморах?
- Я… да… вот… - промямлил Максим, чувствуя себя кроликом перед удавом.
- Ну, и иди куда шел. После поговорим. – она резко захлопнула дверь прямо перед его носом.
Все что он успел разглядеть за ее спиной был менеджер, бесчувственно распластавшийся на мешках на подобии морской звезды, причем один из мешков раскрылся, и из него кокетливо выглядывали разноцветные кружевные чулки с серебристой каймой по бортикам.
- Знатно она его ухайдакала, - подумал Гайкин.
Желание занять его место резко испарилось, и он без промедлений вернулся в свое купе.
- Ну, наконец-то! – хором обрадовались его появлению попутчики.
- Мы уж думали, что ты решил за проводницей приударить и тоже сгинул вслед за Валеркой, - хихикнул Виталий. – Не видел его нигде часом?
- Как же, видел, - усмехнулся Максим. – Он там мешки какие-то таскает. Ухайдакался вусмерть, и что-то мне подсказывает, пари он проиграет.
- Облом значит. Вот как оно обернулось, - констатировал факт Виталий, разливая водку по стаканам.
Володя со вкусом отломил от курицы румяную ножку и приготовил маслину для закуски. Максим последовал его примеру, чувствуя, как разыгрался аппетит. Мужчины чокнулись, выпили и как следует закусили.
- Вот помню, как-то раз взял я на работу к себе одну секретаршу, – стал рассказывать бизнесмен, – это было еще в 90-х годах, фирма у меня была тогда небольшая. Красивая девушка, глаза у нее были выразительные, фигура, ноги. Все при ней. Тело приятное, как молочная конфета. И пахло от нее так, что запах этот с ума сводил.
– Чем пахла то? – спросил брокер.
– Ну, не знаю, чем, – ответил Володя, – парфюм наверно какой-то особенный был у нее. Но этот запах я за версту чуял. Бывало, по площади иду, людей много вокруг, а я ее запах чувствую. Смотрю по сторонам. И точно! Меня внутри всего от радости аж наизнанку выворачивает. Душа словно поет, понимаешь?
– Феромоны может какие, – предположил Виталий, – духи бывают такие особенные, на мужчин влияют.
– Не знаю, может и феромоны, – бизнесмен пожал плечами, – может еще что. Но только это не любовь была, а именно безумное влечение какое-то, от которого крышу сносит. А любить, тогда у меня была другая девушка. Но как только секретарша рядом оказывалась, про все на свете забывал, был на седьмом небе от счастья и ни в чем не мог ей отказать.
– И что? Переспал с ней? – спросил брокер.
– В том то и дело, что у нас с ней ничего не было. Но я ей купил трехкомнатную квартиру в центре города, дорогую машину и приличную сумму положил на счет. До сих пор не могу понять зачем.
–Во дела! – поразился Виталий. – Я про такое не слышал. Как же это она так развести сумела?
– Я не знаю. В том то и дело, что не знаю. Она, бывало, просто улыбнется, поговорит со мной мило о том, о сем. Выясняется, что у нее нет собственной квартиры, и она у какой-то бабки снимает комнату. И у меня сразу непреодолимое желание возникает внутри, купить ей квартиру. Понимаете, и я покупаю. При том хорошую квартиру. И тоже самое: и с машиной, и с деньгами. Она как пройдет мимо, бедрами своими повиляет, так я сам не свой.
–Ну, аферистка! – покачал головой брокер. – Ну, а дальше то что было?
– А дальше, она уволилась, и я ее больше не видел. И что самое удивительное, когда она ушла, будто камень с души свалился, и видеть ее больше не хотелось никогда. Даже охране наказал не пропускать ее ни при каких обстоятельствах.
- Все бабы ведьмы! Я всегда говорил! – посочувствовал Виталий, разливая новую порцию спиртного.
Они снова выпили, задумавшись каждый о своем.
- Вот, мужики, только не смейтесь, - вдруг решил пооткровенничать и Виталий, - но со мной однажды приключилась похожая история и в этом же самом поезде. У меня родители в Козловке живут, и я их регулярно навещаю. Так вот сел я тогда в 15-й вагон, а там проводница такая баба необыкновенная была!
- Что молодая, красивая и кровь с молоком? – заинтересовался Володя.
- Да в том то и дело, что нет. Не молодая, они все тут жизнью потрепанные, красавицей тоже не назовешь. Рожа конопатая, патлы с проседью, а жопа тугая, круглая, грудь пятого размера, и вся такая в облегающем вязанном платье, чулки черные кружевные, словом зацепила она меня. Виолетта, мать ее, Сергеевна Задорожная, как сейчас помню. Как я ее увидел, так в голове умопомрачение случилось. Верите, нет, руки сами к ней так и потянулись. И страсть как захотелось ее на плечи усадить и за коленочки подержаться. Наваждение прямо какое-то, да и только. Самое главное, что никого никогда я себе на плечи сажать не стремился ни при каких обстоятельствах до этого. До сих пор не понимаю, что тогда на меня нашло. А эта стерва жопой крутит, ножки показывает, а из себя саму строгость корчит. Ну, прямо как наша Екатерина Семеновна. Я тогда свою цепь золотую в палец толщиной, между прочим, с себя снял и на нее навесил, любые деньги предлагал. А она только плечиком эдак поведет, губки презрительно сложит: «Вы, Виталий Игнатьич, вентилятор починить можете? Не можете? Ну, и катитесь к чертовой матери»
При воспоминании о своих обидах брокер даже зубами заскрипел.
- Да, и такое бывает, - рассмеялся Володя, ободряюще похлопав страдальца по плечу. – Я таких динамисток тоже терпеть не могу. Так и чем же дело кончилось?
- А ничем! – махнул рукой Виталий. – Так и продинамила меня, больше я ее не видел.
- Ну, может быть, она действительно была женщина строгих правил, - заступился за слабый пол Максим. – Разве она виновата в том, что у нее задница такая привлекательная?
- Щас, как же, строгих правил! – тут же вспыхнул брокер. - Я сам лично видел, как она на плечах у мужика из соседнего купе ездила, и он своими лапами ее за ляжки держал. Дешевка! Вентилятор ей подавай! Правда, говорили, что мужик тот пропал без вести из вагона потом.
- Может от поезда отстал, когда за цветами бегал? – улыбнулся Володя.
- Может быть, конечно, - пожал плечами Виталий. – Только все равно чертовщина все это.
- Да, похоже на то. Гипноз прямо какой-то, - согласился бизнесмен. – А эта Виолетта Сергеевна, что и сейчас в этом поезде ездит?
- Не знаю, может и ездит. У меня желания ее разыскивать нету.
Они добавили еще по грамулечке и некоторое время молча переваривали услышанное. На Максима эта история, действительно отдававшая чертовщиной, произвела большое впечатление. Очевидно, Екатерина Семеновна обладает таким же даром, что и Виолетта Сергеевна и шутить с подобными дамами небезопасно. Но с другой стороны, кто может похвастаться, что знаком с настоящей ведьмой? Разве можно устоять перед возможностью исследовать ее необычные способности?
- Максим, не в службу, а в дружбу, сходи, пожалуйста, в вагон-ресторан, принеси минералочки, - попросил бизнесмен.
Гайкин с готовностью поднялся и открыл дверь, у него тоже пересохло во рту и давно хотелось размять ноги.
- Максим, подожди, - вдруг окликнул его Виталий. – Я с тобой прогуляюсь.
Вдвоем они бодро пошли к цели, перескакивая из вагона в вагон. За разговорами время пробежало незаметно, и за окном был уже поздний вечер. Виталий по дороге зашел освежиться, так что до ресторана Максим добрался первым. В вагоне было уже пусто и только официантка копалась у барной стойки, гремя стаканами.
- Можно мне три бутылки минералки, пожалуйста? – окликнул ее Максим.
Женщина обернулась, и он сразу понял кто она такая. Конопатый нос, под форменной курткой толстое вязанное платье, плотно облегающее примечательных размеров бюст, на шее толстая золотая цепь. Без всяких сомнений перед ним стояла Виолетта Сергеевна собственной персоной.
- Д-добрый вечер, - добавил Максим, слегка заикаясь от волнения.
- Добрый, добрый, - она улыбнулась в ответ, обнаруживая отсутствие одного верхнего переднего зуба. – Что, инженер, сушняк замучил?
- А откуда вы знаете, что я инженер? – опешил Максим.
Виолетта Сергеевна хитро прищурилась и звонко рассмеялась.
- А дай ручку, яхонтовый, я тебе еще и не то скажу. Да, не бойся. Всю правду открою, ничего не утаю.
Максиму было страшновато иметь с ней дело, но любопытство все же перевесило, и он нерешительно протянул ей ладонь.
- Ах, касатик, большая беда тебя ждет скоро! – тут же нахмурилась гадалка.
- Да, что ж за жизнь такая, - посетовал инженер с улыбкой. – Ну, вот бы чего хорошее случилось, так нет, сплошные неприятности только.
- Зря смеешься, Максимушка, - Виолетта Сергеевна вдруг стала очень серьезной. – Шаморы – гиблое место, зараженное, нехорошее. Встретишь ты там людей рыжих недобрых, подцепишь заразу и сгинешь. Сгниешь заживо. Я знаю, о чем говорю, верь мне.
Молодой человек вздрогнул от такой перспективы. Может быть ведьма и хотела напугать его, но угадывать будущее она точно умела. Ведь она откуда-то знала про него все, и кто он, и как его зовут и даже куда направляется. Однако предсказание вызывало массу вопросов, и только он открыл рот, чтобы спросить про Шаморы, как дверь распахнулась, и в вагон зашел Виталий.
- Ба, какие люди! Сколько лет, сколько зим! Виталий Игнатьевич пожаловали, - страшно обрадовалась Виолетта Сергеевна и поспешила ему навстречу, плавно покачивая бедрами.
Фигурка у нее и правда была очень аппетитная, хотя худенькой и стройной ее назвать язык не поворачивался, но все в ней было так женственно и гармонично, что глаз не оторвать. Вязанное платье удачно подчеркивало мягкие изгибы ее тела, а черные чулки со змеистым узором визуально удлиняли пухленькие ножки. Виталий замер на месте и в уголках его губ заблестела слюна. Чем ближе подходила Виолетта Сергеевна, тем больше он впадал в транс.
- И Вам не хворать, любезная Виолетта Сергевна, - промурлыкал брокер.
Ведьма обошла вокруг него, причем Максиму показалось, что она плывет, не касаясь пола.
- Отремонтировали ли Вы свой драгоценный вентилятор? – елейно поинтересовался Виталий, не сводя глаз с предмета своего вожделения.
В этот момент змеи на чулках Виолетты Сергеевны ожили, зашевелились и поползли к ногам ничего не подозревающей жертвы. Через секунду они втянулись в штанины его брюк.
- Да где уж мне, – с лукавой улыбкой посетовала она. – Мастеров то нынче днем с огнем не сыщешь. Все по городам разъехались крашенные бумажки считать.
Тем временем в штанах брокера происходила революцию, и это явно отразилось на его нервном состоянии. Он покраснел как рак и вдруг стал зол и раздражителен:
- Глупая вы женщина, Виолетта Сергеевна! Дура, я бы сказал, беспросветная. Я денег предлагаю. Де-нег! Вы теорию Карла Маркса что ли не изучали? Там про вентиляторы ни слова не говорится.
Руки брокера, между тем, как бы зажили своей жизнью и деловито мяли объемистую филейную часть Виолетты Сергеевны.
- Не все можно купить за деньги, касатик, - тихо возразила она, и в глазах ее заплясали бесовские огоньки. – Оставь свои крашеные фантики себе. Да только счастья тебе от них как не было, так и не будет.
Она повернулась и пошла обратно к барной стойке, причем Виталий потащился за ней следом как приклеенный, явно не в силах оторваться.
- Да, что ж тебе надо, чертово отродье? – заныл он, чуть не плача.
Виолетта Сергеевна выдала Максиму бутылки с водой и сделала знак убираться.
- Мы еще побалакаем с тобой, инженер, - вкрадчиво пообещала она. - А теперь чеши отседова. У нас с Виталием Игнатьичем сейчас разговор будет конфиденциальный.
Сказано это было таким тоном, что у Гайкина затряслись поджилки от страха. Как несложно было догадаться, брокер попал в переплет, и надо было его выручать. Максим начал собираться с духом, чтобы что-нибудь возразить, но как-то незаметно для себя очутился в своем купе в обнимку с бутылками.
- Эй, Максим, ты слышишь меня? – не на шутку испуганный Володя щелкал пальцами перед его носом и обмахивал его газеткой. – Ну, слава богу, пришел в себя. Что случилось? Ты сам не свой пришел. Где Виталий?
Гайкин разжал руки, и бутылки с водой грохнулись на пол, пребольно ударив по ногам. Он окончательно очнулся от транса, но ничего путного сказать не мог.
- Там… это… никого… ничего… бежать… спасать, - невнятно замычал он, и полез на свою полку, где тут же забылся мертвым сном.
Когда Гайкин очнулся уже стояла глубокая ночь. В купе было изрядно накурено, на столе плавно покачивалась в такт движению большая студенистая лужа. Никого из попутчиков в купе не наблюдалось. Очевидно, учинив безобразный дебош, они пошли освежиться и подышать свежим воздухом в тамбур. Поезд бодро стучал по рельсам, продвигаясь все дальше на север. Окрестные просторы теперь покрывал толстый слой снега. Вековые ели по обе стороны дороги загадочно поблескивали своими снежными одеяниями в свете луны. Мимо окна пронеслась пара розовых чулок. На этот раз они преследовали другой вагон и не задержались. Максим протер глаза, решив, что это ему опять снится, и посмотрел в зеркало. Однако, стекло было все в клубах табачного дыма и разглядеть что-либо в зазеркалье не представлялось возможным.
Максим снова сонно уставился в окно и вздрогнул он неожиданности. За стеклом висели женские ножки в белых чулочках. Через тонкий капрон прекрасно просматривались ухоженные выкрашенные красным лаком ноготки, сверху развевалась на ветру короткая плиссированная юбочка, то и дело игриво приоткрывавшая потрясающий вид на разрумянившийся на морозе зад Екатерины Семеновны. Вне всякого сомнения, это была она, вот только было решительно не понятно каким летательным средством пользуются современные ведьмы. Ведь ни метлы, ни, тем более, ступы не просматривалось.
Тут поезд начал притормаживать, и ведьма улетела вперед, без труда обогнав вагон. Максим открыл форточку и высунул голову наружу, чтобы посмотреть куда она делась. Но ни справа, ни слева, ни сверху никого видно не было. Вдруг кто-то вывалился из вагона на ходу и покатился по заснеженной насыпи с многочисленными упоминаниями такой-то матери. Должно быть, под действием проклятий поезд заскрежетал тормозами, состав дернулся и остановился.
На белом как простыня поле при свете луны все было видно, как днем. Утопая по пояс в снегу, пытался бежать по сугробам в сторону леса мужчина. Он то и дело оглядывался, страх до неузнаваемости исказил черты его холеного упитанного лица, но все же инженер признал в нем своего попутчика Володю. Бизнесмен лихорадочно работал руками и ногами, прокладывая себе путь, а вокруг него витали странные тени. Вдруг сверху на беглеца спикировала объемистая темная фигура с большим блестящим вентилятором за спиной. В свете луны таинственно сверкнули блестящие застежки на черных чулочных подвязках. Бизнесмен успел ловко отскочить в сторону и швырнул в ведьму снегом, та снова взмыла в воздух. Вентилятор натужно гудел и кашлял, явно нуждаясь в хорошем ремонте.
Ей на подмогу из головного вагона поезда с душераздирающим визгом неслась на бреющем полете еще одна бестия. Володя не растерялся и принялся прицельно кидаться в них снежками, пытаясь поразить летательный аппарат. Одну чертовку ему таки удалось подбить, повредив лопасть вентилятора. Она с визгом кувырнулась в сугроб и задрыгала там ножками в красных чулочках. Володя приободрился, мол знай наших, немножко расслабился, и этим тут же воспользовалась другая, успевшая сделать новый заход сзади. Она крепко ухватила бизнесмена ногами, практически сев ему на шею, тот как-то сразу обмяк, покорившись своей участи, и вместе они полетели к началу состава, надсадно гудя вентилятором. Поезд тут же ожил, вздрогнул всем составом и снова тронулся вперед.
В пылу сражения никто не заметил, что на поле боя появился еще один участник. Максим сначала принял его за медведя, но, когда тот вышел на свет из-за стволов деревьев, стало понятно, что это просто крупный бородатый мужчина в длинном тулупе и на лыжах. За поясом у него красовался топор на длинной рукоятке. Завидев, что ведьма схватила свою жертву, он пробасил что-то ей вслед, погрозил кулаком и бросился наперерез, мощно вспарывая сугробы своими лыжами. Расстояние между ними понемногу сокращалось, но было понятно, что догнать чертовку вовремя не получится. Тогда лесник остановился и метнул свой топор. Раздался звон стекла, топор исчез в вагоне поезда, а из разбитого окна немедленно понеслись проклятия и требования вызвать милицию. В коридоре раздался топот, как будто на водопой неслось стадо носорогов.
Гайкин хотел было встать и пойти посмотреть на происшествие, но тут в купе чиркнула спичка. На месте Володи в тени у зеркала сидел невысокий человек и со знанием дела раскуривал трубку. В свете спички Максим разглядел только пышные усы и крупный мясистый нос. Незнакомец с наслаждением затянулся, выпустил колечко дыма и задумчиво процитировал, обнаружив заметный грузинский акцент:
- В теории Маркса специалист,
Умелый знаток астролябий
Выйдет из леса старик-коммунист,
Старый не значит слабый.
Позарастали тропы травой,
Но стукнет топор снова
И справедливость взойдет под луной
По правилам Глеба Жеглова.
Максим потянулся к выключателю светильника, чтобы рассмотреть нового попутчика.
- Только не надо свет включать, Максим Леонидович, - поспешно опередил его действие усатый.
- Почему это? – опешил Гайкин.
- Боюсь, испугаетесь преждевременно, - пояснил незнакомец, попыхивая трубкой.
- А откуда вы меня знаете?
- Это по моей рекомендации вас пригласили на завод. А чтобы вы в целости и сохранности добрались до места назначения приходится лично приглядывать. В поезде сами видите, какой беспредел творится, поймите меня правильно.
У Максима возникло полное ощущение, что он спит и видит страшно увлекательный сон. Вот наконец появился персонаж, который полностью в курсе дела и может пролить свет на происходящее.
- Да, кстати, может быть вы поясните, что здесь такое творится? – тут же спросил он.
- Видите ли, Максим Леонидович, после некоторых событий, о которых я пока вам не буду рассказывать, лесной массив в районе Шамор начал жить собственной жизнью. Мало того научился влиять на людей и управлять событиями в нашем городке. С течением времени это влияние разрастается и углубляется, и чем дальше, тем больше. Так вот, некоторые особенно сообразительные граждане научились пользоваться новой силой в своих интересах. Этот поезд – яркий тому пример. Женщины по своей натуре очень близки к природе и интуитивно чувствуют сильные биотоки, именно поэтому они и животных лучше понимают. Помните, как в сказке именно женщина своим колдовством приручила диких зверей и дала их мужчине в помощь. А если у женщины разбито сердце и поломана жизнь, то она чувствует в десять раз сильнее и стремится овладеть этой энергией, чтобы залечить свою израненную душу. В этом поезде как на подбор работают проводницами как раз такие гражданки. Они сюда одна за другой подтянулись, как мухи к варенью. Будьте с ними предельно вежливы и осторожны и по возможности держитесь от них подальше.
- А как же они делают это свое колдовство? – поинтересовался Максим.
- Отчасти это гипноз, отчасти некоторые инновации Шаморского завода, но в большей степени это взаимодействие с теми силами, о которых я пока не хочу рассказывать.
- Почему же? – заинтригованно спросил Максим.
В неверном свете луны Максиму показалось, что фигура собеседника начала медленно оплывать как воск на свече.
- Это очень длинная история, у меня мало времени, - грустно заметил усатый, попыхивая трубкой. – Имейте в виду, что топор правосудия непременно нужно найти и вернуть владельцу. Запомните, это очень важно. Вам нужно сходить на место происшествия, выяснить, что там происходит и любым способом забрать топор или хотя бы понять, где он находится.
Он сделал глубокую затяжку, старательно создавая вокруг себя дымовую завесу, но теперь Максим не спускал с него глаз и точно разглядел, как пышные усы сначала уныло повисли, а потом поползли по подбородку толстой волосатой гусеницей. Перед ним сидело самое настоящее привидение товарища Сталина. Голова инженера сразу же загудела как улей, и в нее полезли всякие воспоминания про знаменитые репрессии и расстрелы 30х годов. Холодный пот выступил на лбу. Зачем понадобился топор вождю пролетариата? Но перечить Гайкин не осмелился.
- Будет сделано, Иосиф Виссарионович, - по-военному четко отрапортовал он и даже вытянулся по стойке смирно под одеялом.
- Смотри не подведи, - тот погрозил ему трубкой. – Имей в виду, что табачный дым парализует колдовские способности, но к сожалению, только на короткое время.
Он положил трубку на столик, а сам нагнулся за чем-то под лавкой. Через секунду в купе никого не было, кроме лужи на полу. Максим зажмурил глаза и потряс головой, надеясь, что все это ему приснилось. Когда он разлепил веки, лужа тоже куда-то испарилась, и осталась только тлеющая трубка на столе да зеленая пачка папирос Герцеговина Флор.
После странного разговора с привидением последние остатки сна как рукой сняло. Интуиция подсказывала, что надо бежать спасать Володю, пока еще не поздно. А там глядишь, и топор где-нибудь по дороге отыщется. Максим поднялся, сунул в карман папиросы, прихватил трубку и двинулся в сторону головного вагона.
Дверь в купе проводницы была приоткрыта, и он невольно задержался перед ней, затаив дыхание. Через щель ощутимо сифонил сквозняк, и слышалось стрекотание лопастей вентилятора. Затем все смолкло, кроме какого-то странного утробного урчания.
- Ну, что, не скучал без меня? – совсем рядом прозвучал хрипловатый с мороза, волнующий голос Екатерины Семеновны.
По спине Максима забегали мурашки от охватившего его возбуждения, он едва сдерживал вдруг участившееся дыхание, и с трудом подавил в себе желание ответить ей.
- Очень, очень скучал, моя королева, - горячо отозвался кто-то другой с той стороны.
Инженер тут же почувствовал жгучий укол ревности, и чтобы хоть как-то успокоиться сунул в рот трубку и сделал глубокую затяжку. Ему тут же стало лучше, самообладание вернулось к нему, и он осторожно заглянул в купе. Екатерины Семеновны видно не было, зато в проеме торчал зад Валеры, стоящего на четвереньках. Менеджер издавал при этом тот самый урчащий звук, будто кот, которого любимая хозяйка чешет за ухом.
- Сейчас выметешь ковер в коридоре, перемоешь посуду, заваришь чай, приготовишь ужин, наденешь кружевные трусики и будешь ждать меня - выдала новый список заданий Екатерина Семеновна, и добавила игриво. – Если будешь хорошим мальчиком, то сможешь отдохнуть вместе со мной.
Тут она залилась громким смехом и выпорхнула в окно. Максим на цыпочках прокрался мимо двери.
- Где же теперь взять кружевные трусы? – сзади послышалось озадаченное бормотание менеджера, который деловито потопал с веником в другой конец вагона выполнять полученные поручения.
Максим поспешил выскочить оттуда вон и пошел по вагонам, внимательно прислушиваясь, к тому что происходило внутри купе. В первых трех вагонах все было тихо, пассажиры безмятежно спали, сладко похрапывая на своих полках и абсолютно не подозревая, какая чертовщина творится вокруг. Однако в следующем стоял возмущенный гул как в потревоженном улье. Пассажиры нескольких купе не спали, бегали по коридору, стучали дверями и громогласно требовали позвать полицию. Какой-то мокрый красномордый детина колотил кулаками в дверь проводницы и грозился лично показать ей кузькину мать. Та, видимо, и без него хорошо была с ней знакома и не торопилась открывать.
- А что здесь такое произошло? – осторожно поинтересовался Максим.
- Безобразие и полный беспредел, вот что здесь происходит! – взревел детина. – Я этого так не оставлю! Мало того, что нам в купе окно разбили, так мне же чуть голову топором не проломили. Хорошо, что я пригнуться успел. А вот бутылка водки в дребезги! Как вам такое понравится?!
- Да, обидно, конечно, - согласился Максим. – Но проводница то тут при чем?
- Как это причем? – побагровел детина. – А кто должен осколки убирать и окно заделывать?! Я что ли?!! Топор этот чертов в столе так и торчит…
Тут дверь в купе проводницы медленно отъехала в сторону, и на пороге показалась рассерженная, всклокоченная фурия в легкомысленном халатике и нежно-розовых чулочках.
- Показывай, где топор! – зловеще приказала она.
Максима вдруг пробил холодный пот от страха, да и детина тоже как-то присмирел и тихонько посеменил в свое купе. Розовые чулочки решительно последовали за ним, гневно сверкая глазами. Максим нехотя поплелся следом, нервно попыхивая трубкой. В купе действительно было разбито окно, и все усеяно осколками. Виновник неприятностей торчал глубоко в столе, холодно поблескивая остро заточенным лезвием. Топор был весь покрыт руническими символами и сильно смахивал на те, что носили викинги в стародавние времена. Рукоять топора была обмотана черной воловьей кожей с серебряным тиснением.
Проводница с шипением вцепилась в ручку и рванула на себя с неженской силой, но топор, словно заколдованный, даже не шелохнулся. Ведьма дергала его и с места, и с наскока, старалась как могла, пыхтела, шипела, плевалась, пыталась раскачать топор из стороны в сторону, но все усилия были тщетны. В конце концов, она выдохлась и ушла к себе, должно быть за подмогой. Детина стоял, покачиваясь из стороны в сторону, и созерцал это молча, как будто находясь в трансе. А Гайкин, попыхивая трубкой, в душе даже посмеивался над розовыми чулочками, и как только они скрылись за дверью, сам ухватился за рукоять и легко вытащил топор из трещины.
Заполучив такой ценный предмет, Максим поспешил убраться с места происшествия подальше. Пробежав еще пару вагонов вперед, он снова оказался в ресторане. Несмотря на глубокую ночь там все еще горел свет, в баре суетилась Виолетта Сергеевна, а у барной стойки сидел бизнесмен Володя. К удивлению Максима, он весело балагурил за рюмкой водки, Виолетта Сергеевна заразительно смеялась над его шуточки, радушно подсыпая ему в тарелку то грибочков, то огурчиков, то салатика. Судя по всему, былая конфронтация, разыгравшаяся на лесной полянке, благополучно уладилась. Когда бизнесмен замолкал, чтобы опрокинуть очередную стопку и закушать ее грибочком или огурчиком, откуда-то снизу явственно слышалось чье-то смачное чавканье.
Завидев Максима с топором в руках, Виолетта Сергеевна застыла на месте с открытым ртом, глаза ее беспокойно забегали, но через секунду она взяла себя в руки.
- А вот инженер пожаловал, - нежно проворковала она и двинулась ему навстречу. – Заходи, заходи к нам на огонек.
Максим завороженно смотрел как покачиваются при ходьбе ее крутые бедра, и оживают черные змеи на ее чулках. Он как следует затянулся сладковатым табачным дымом и выпустил его через нос как огнедышащий дракон. Виолетта Сергеевна отчаянно закашлялась, а аспиды дружно вытянулись по стойке смирно и замерли, выпучив глаза.
- Мать моя женщина! Где ты взял эту гадость? – воскликнула она, покраснев как рак.
На ее глазах выступили слезы, она быстро ретировалась обратно за стойку и принялась умываться, рассерженно сопя. Максим воспользовался этой паузой, схватил Володю за локоть и поволок к выходу.
- Постой, куда ты меня тащишь? - возмутился бизнесмен, стараясь зацепить еще грибок с тарелки.
- Заткнись и быстро иди за мной, не то худо будет, - прошипел Максим.
Им вслед понеслось нечленораздельное громкое меканье. Гайкин обернулся и похолодел. Под столом был привязан неприятный рогатый козел, на котором красовались модная рубашка и штаны брокера. Не прекращая жевать какое-то месиво из тазика, он жалостливо смотрел вслед Володе, как будто хотел сказать что-то, но забыл, как это делается.
- Кушай, кушай, Виталька, - Виолетта Сергеевна с усмешкой почесала его между рогов. – Набирайся сил, мы с тобой еще позабавимся.
Максим поспешил побыстрее выскочить из вагона, таща Володю на буксире. Как только они оказались подальше от Виолетты Сергеевны, бизнесмен активнее стал работать ногами и вскоре даже обогнал Гайкина. Только оказавшись в своем вагоне, они почувствовали себя немного в безопасности и сбавили шаг.
Уже понемногу начинало светать, и Екатерина Семеновна неспешно попивала чаек в своем купе, распространяя вокруг запах луговых трав и липового меда. На ее коленях уютно свернулся калачиком белый пушистый кот. Она ласково чесала его за ушком, а он от удовольствия мурлыкал на весь вагон. Завидев своих пассажиров, она заулыбалась и даже предложила чаю.
- Нет, нет, спасибо, мы потом – буркнул Максим.
- Видишь, Валера, не хотят они, а ты говорил, что чаю им надо… - сообщила она коту, но тот даже не пошевелился, по-видимому пребывая в нирване.
Совершенно ошалев от всего увиденного и пережитого, беглецы заперлись в своем купе, и только тогда смогли вздохнуть более или менее спокойно. Бизнесмен немедленно тяпнул рюмку водки и вытер пот со лба.
- Фу, ты чертовщина какая! – выдохнул он. – Хорошо, что я утром выхожу уже в Барабинске от греха подальше.
Максим молча разглядывал трофейный топор. При ближайшем рассмотрении рунические символы оказались формулами сохранения и преобразования энергии. А на рукоятке имелась дарственная надпись: «На злые дела добрым людям. Л.П. Берия».
- Раритетная вещь, - заметил бизнесмен. – Я бы такой не отказался заиметь.
- Его обязательно нужно вернуть хозяину, - твердо заявил Максим и спрятал топор под подушку.
- Где теперь того хозяина сыщешь? – усмехнулся Володя.
- Посмотрим, я уверен, что он сам найдется, - нахмурился Максим и перевел разговор на другую тему. – Ты лучше расскажи, что с тобой приключилось? Виолетта Сергеевна была просто сама любезность в ресторане, хотя на нее это совсем не похоже.
Володя задумчиво почесал в затылке, обнаружив при этом на запястье черный кожаный браслет с серебряной подвеской в виде змейки.
- Вот понимаешь, - начал он, – если б все не со мной было, сам бы не поверил. Мир то оказывается тесен! Но давай все по порядку. Так вот, после того как ты спать завалился, я вроде задремал сперва, а потом проснулся, и что-то мне беспокойно стало за наших попутчиков. Сунулся я было к проводнице, а там никого, и окно настежь открыто. Тогда отправился я в вагон-ресторан за Виталием. Прихожу, значит, и застаю там полное непотребство, от которого прямо даже остолбенел на месте. Вообрази, наш солидный брокер, с гиканьем и подскоками катает на плечах аппетитную дамочку с весьма примечательными формами. Я бы такую и сам не отказался покатать, между прочим. А она между тем, натурально колдует над его головой. Я даже что-то вроде заклинания разобрал:
- Отрастают рога у козла. Ведь душа вся сгнила от бабла,
Но сметет весь мусор метла, когда золото покроет зола.
Наклоняется она к нему, а у самой клыки прямо на глазах вырастают из пасти. Вцепилась она ему в шею, и тут же на лбу нашего брокера начали рога расти. Физиономия как-то вытянулась, и мерзкой такой жиденькой бороденкой обросла. Не успел я опомниться, глядь, а дамочка то уже на козле рассекает, при этом сама ржет как лошадь. У меня в глазах потемнело, я пошатнулся и солонку со стола уронил. Тут то меня чертовка и заметила. Смотрю, а к моим ногам черные гадюки поспешают и свои клыки скалят, а с клыков-то яд капает. Ну, я мешкать не стал, развернулся, да задал деру оттудова. Рванул стоп кран, выскочил из вагона и побежал к лесу по сугробам. Гады за мной следом, извиваются, не отстают и ни снег, ни метель им ни по чем! Честно тебе скажу, инженер, струхнул я изрядно. Особенно, когда чертовки на меня сверху налетать начали. А уж когда схватили, то тут подумал, что все приехал! Сейчас тоже козлом поскачу, и такая тоска меня одолела, что хоть волком вой. Притащила она меня обратно к себе в ресторан и говорит: «Не желаете ли, Владимир Иванович, водки выпить для храбрости?» А сама клыки свои острые скалит, и гады с ее чулок на меня переползают и тоже будто бы скалятся. Жуть такая, что и словами не описать. Взял я себя в руки и мямлю, дескать мол, ежели нальете, уважаемая, так и выпью с большим удовольствием. А у самого сердце где-то в пятках уже стучит. Виталий опять же из-под стола недобро так пялится и все рогом меня поддеть норовит, подлюка! Тут я про оберег свой вспомнил.
Он со значением продемонстрировал свой браслет со змейкой на руке и продолжил.
- Макнул я подвеску в водку. Серебро ведь как-никак! Нечисть всякая его боится вроде бы. Ну, выпил, значит, и сразу полегче стало чуток. А ведьма эта с таким, знаешь, интересом на меня смотрит и спрашивает: «Откуда это у вас, уважаемый, такая штучка взялась?» Тут я ей и рассказал ту историю про секретаршу свою. Ведь именно она мне тогда оберег и подарила на память перед своим уходом. Так вот, оказалось, что та девчонка – дочка Виолетты Сергеевны! Представляешь, какой поворот организовался?! Я ее тогда выручил и взамен ничего не попросил, она мне и отплатила, выходит. Виолетточку сразу как подменили после этого. Клыки пропали, будто и не было, гадюки тоже враз присмирели и смылись куда-то. Милейшая женщина оказалась. Накормила меня, напоила и спать бы, наверное, уложила, если б ты не подоспел. Но все равно, спасибо тебе, что в беде не бросил! Когда ты с топором заявился, Виолетта явно струхнула. Змеюки то тут же к тебе поползли. Заметил? Как это тебе удалось их усмирить?
- У них на табак аллергия, - улыбнулся Максим.
- Вон оно что, - сладко зевнул Володя. – В общем, хорошо, что мне уже выходить скоро. Я бы поспал чуток.
Он устало прилег на подушку и почти сразу принялся мерно похрапывать. Максим тоже залез на свою полку, но сон не приходил. В голове роились мысли, как выручать Виталия с Валерой. Не может же быть, чтобы они навсегда приняли новое обличье. Во всех сказках говорилось, что нужно только выполнить некоторые условия, и колдовство само спадет. Но вот как узнать про эти самые условия?
- Сметет весь мусор метла, когда золото покроет зола. – вспомнилась ему строчка из заклинания.
Что же за событие здесь имеется в виду? Может быть пожар на бирже? Максим попытался представить себя в роли поджигателя, но не преуспел. Тут ему показалось, что за дверью кто-то стоит, свет, пробивающийся из щели снизу, стал неровным. Гайкин напрягся, затаив дыхание, а в купе тихонько поскреблись. Дверь, закрытая на замок, не поддавалась. Поскребывания стали более настойчивыми, защелка медленно повернулась, дверь немножко приоткрылась, и в образовавшуюся щель проскользнул пушистый белый кот. Немного примерившись, он элегантно вскочил сначала на нижнюю полку, потом на стол, а со стола на верхнюю полку. Оказавшись рядом с инженером, он принялся тереться об его руку, время от времени покусывая за пальцы.
- Чего тебе, Валера? – шепотом поинтересовался Гайкин.
Кот изогнул пушистый хвост знаком вопроса, спрыгнул вниз к двери, а потом снова заскочил наверх, будто призывая инженера выйти наружу. Вдруг он застыл как изваяние, насторожив острые уши. Из коридора потянуло морозной свежестью и послышались легкие шаги. Зверь испуганно выгнул спину дугой и быстро юркнул под лавку. Только он скрылся из вида, как дверь купе бесшумно отъехала в сторону, и на пороге показалась проводница. Глаза ее сияли словно две звезды. Максим привстал на своем месте не в силах отвести взгляда от ее стройных ножек. Она по-прежнему была в ослепительно белых чулках и лакированных туфлях-лодочках на высоких блестящих каблучках- шпильках. Из-под коротенького пушистого полушубка игриво выглядывали кружевные чулочные бортики.
- Доброй ночи, Екатерина Семеновна, - пролепетал Максим, чувствуя, как его постепенно охватывает приятное эротическое волнение.
Женщина загадочно улыбнулась в ответ и облокотилась о дверной косяк. Светлая шубка ее при этом слегка распахнулась, и стало очевидно, что под ней совсем ничего не надето, кроме кружевного пояса, соблазнительно облегающего красивый плоский живот. Гайкин нервно облизнул губы, опасаясь, как бы сердце не выпрыгнуло из груди.
- Что же это ты не спишь, инженер? – томно поинтересовалась Екатерина Семеновна и, не дожидаясь ответа, вплыла внутрь купе.
Максим сам не заметил, как ее сияющие глаза оказались прямо напротив его. Через мгновение он ощутил прикосновение ее мягких губ и ягодный вкус поцелуя проводницы. От возбуждения у него перехватило дыхание, но в следующий миг он провалился в глубокий сон как в бездонную яму.
Очнулся он только около полудня от резкого толчка поезда. Бизнесмен деловито шуршал пакетиками внизу, собираясь на выход. У входа в купе ожидал освобождения пространства рослый бородатый мужчина неопределенного возраста.
- Ну, бывай, инженер, - Володя пожал напоследок Гайкину руку. – Счастливо тебе доехать!
Собрав все свои пожитки, он с видимым облегчением поспешил к выходу, а его место тут же занял новый пассажир. Максим спросонья с интересом таращил на него глаза. Мужчина тот был статный, что называется косая сажень в плечах, уже далеко не молодой, судя по количеству морщинок на лице, но невероятно харизматичный. Гайкин сразу проникся к нему симпатией. Новый попутчик аккуратно повесил на вешалку объемистый тулуп, разместил свой нехитрый скарб под лавкой и протянул руку для знакомства.
- Дубов Григорий Степанович, - представился он, с интересом рассматривая инженера пытливыми голубыми глазами.
- Максим – представился Гайкин, пожимая его крепкую горячую ладонь.
- Ну, что, Максимка? Топор то скомуниздили? – с ехидцей поинтересовался Григорий Степанович.
Инженер от удивления даже разинул рот и лихорадочно пошарил под подушкой. Топора действительно на месте не было.
- Ой, а как же вы догадались, что он там был, - обомлел он.
Новый знакомый громко расхохотался в ответ и задвинул дверь в купе.
- Да, ты, мил человек, в зеркало на себя посмотри.
Максим глянул на свое отражение. С той стороны стекла на него смотрела заспанная, сконфуженная физиономия, на щеке отчетливо виднелся отпечаток топорища, и даже просматривалась подпись от дарственной надписи.
- Ох, ты ж, - горестно вздохнул инженер. – Сам не знаю, когда же это могло случиться, и кто осмелился…
- Да, не бери в голову, - пробасил Григорий Степанович. – Всякое действие равно противодействию, и ежели какая вещь из одного места пропала, так в другом непременно отыщется. Это факт!
Поезд плавно тронулся с места, и очередная станция вскоре растворилась в снежной пелене. Все еще сонный Максим с волнением вспоминал события прошедшей ночи, когда из коридора донесся мелодичный перезвон стаканов. Дверь в купе распахнулась и в нее впорхнула необычайно приветливая Екатерина Семеновна с полным подносом душистого чая и свежих ватрушек с творогом и вареньем. На этот раз на ней была обычная форменная одежда и мягкие войлочные сапожки, и веяло от нее домашним теплом. Вокруг ее ног с громким мурчанием самозабвенно терся все тот же белый кот. Григорий Степанович при виде проводницы заулыбался и, когда она поставила свой поднос на стол, душевно с ней расцеловался.
- А ты, Катька, все озоруешь, как я погляжу – добродушно усмехнулся он, кивая на кота и на застывшего с открытым ртом Максима.
- Исключительно в воспитательных целях, дядя Гриша, - скромно потупилась она, пряча лукавую улыбку.
- Ну, смотри у меня, - Григорий Степанович шутливо погрозил ей пальцем. – Я ж тебя, бестия, насквозь вижу.
- Да, смотрю я, смотрю, - в тон ему ответила проводница и незаметно подмигнула Максиму. – Откушайте чайку горяченького. Заварила на таежных травах, все как вы любите.
- Ну, спасибо, уважила старика. Давай, Максимка, слезай к столу. Чаевничать будем.
Он достал из внутреннего кармана своего тулупа объемистую флягу, а из рюкзака выложил пару небольших свертков пергаментной бумаги. Один из них от отдал Екатерине Семеновне, а второй развернул на столе. Там оказались пчелиные соты, полные тягучего ароматного меда темного как шоколад.
- Спасибо за гостинчик, дядя Гриша, - обрадовалась проводница и тут же упорхнула куда-то по своим делам.
Кот вприпрыжку поскакал за ней следом, а Максим не заставил себя долго упрашивать и присоединился к чаепитию. В пузатой фляге оказались густые сливки, которыми Григорий Степанович густо забелил свой чай, и со вкусом громко отхлебнул из стакана. Максим тоже с удовольствием сделал большой глоток крепкого чая и впился зубами в румяный хрустящий бочок ватрушки.
- А откуда вы Екатерину Семеновну знаете? – поинтересовался он между делом.
- Да, работали мы с ней когда-то вместе, - охотно отозвался Григорий Степанович. – На заводе в Шаморах… Давно, правда, это было. Ух, она молодая была красавица, глаз не оторвать! Огонь-девка была… Эхе-хе, что с нами жизнь делает…
Он грустно вздохнул, нахмурился, но все же голод взял верх, и он с аппетитом принялся за плюшки.
- Так вы из Шамор? – обрадовался Максим. – А я как раз туда еду на завод…
- На завод? – удивился Григорий Степанович. – Так он же давно закрылся…
- Как так? – едва не поперхнулся Максим. – А кто же меня на работу пригласил?
- Хмм, так откуда мне знать… - нахмурил густые брови собеседник. - Я уж лет 15 как лесником работаю в Усолье. С год назад участок взял в Новой Заимке. Работаю в смену, то здесь, то там, потому и в поезде этом езжу часто и всех здесь знаю. Так то, милок. Завод закрылся в 95-м году. Это я тебе точно говорю. Поскольку он был градообразующим предприятием, то и городок Шамора тоже захирел, опустел и разрушился. Люди разъехались кто куда. Когда я там был последний раз там цеха метель заметала, и оставшиеся станки китайцы на самосвалы грузили, да вывозили в свое поднебесное коммунистическое царство. Так что, кто тебя туда мог позвать и зачем, я ума не приложу. Места там странные, нехорошие, я бы на твоем месте туда не совался.
Максим застыл на месте, пораженный до глубины души. Получалось, что его новое назначение, надежды и планы на новую жизнь оказывались чьей-то потусторонней махинацией. Ему сразу вспомнился фантом товарища Сталина. Только привидение могло пригласить на работу в город-призрак на заброшенный завод. Такие шутки были вполне в стиле отца народов. Он любил стройки века устраивать в тайге или на целине, реки вспять поворачивать и города-сады в пустынях возводить. Авторитет вождя не допускал пререканий, поэтому отловленные добровольцы ехали, куда сказано и строили, что предписано без лишних вопросов. Впрочем, еще оставалась слабая надежда.
- Может быть, вы просто там давно не были? – робко спросил он. – Завод же могли восстановить.
- Да, нешто можно эти развалины восстановить? – горько усмехнулся лесник. – Дешевле заново отстроить. Потом завод – это же такое дело. Там специалисты нужны, оборудование, дороги, транспорт, коммуникации. А какие там дороги? Тропы звериные, да полустанок заброшенный. Там поди и поезда то не останавливаются.
Максим лихорадочно пошарил по карманам, извлек расписание стоянок поезда и с облегчением убедился, что поезд в Шаморах останавливается и даже стоит целых полторы минуты.
- Ты гляди, надо же, - изумился лесник, тоже заглянув в бумажку. – Ну, может и правда, что-то еще осталось там. И кем же ты там будешь?
- Я инженер-проектировщик ракетных двигателей, - сообщил Максим.
- И тебя по этой специальности туда пригласили? – недоверчиво спросил Григорий Степанович, пытливо рассматривая инженера.
- Да, по этой и пригласили. По другой я бы туда не согласился ехать.
- Ну да, ну да, - задумчиво протянул лесник. – А знаешь, что… я с тобой туда прокачусь. Погляжу что там теперь деется, да и тебе со мной надежней будет.
- Конечно, с вами то другое дело, - обрадовался Максим. – Я же те места совсем не знаю.
- Ну, вот и ладушки, - буркнул Григорий Степанович и снова принялся за плюшки.
Большим охотничьим ножом он нарезал крупными кусками медовые соты и сделал знак угощаться. Мед был тягучий как ириска, с приятной горчинкой, пропитанный запахом солнца и леса, он не имел ничего общего с тем суррогатом, который обычно продается в магазинах.
- Никогда ничего подобного не пробовал, - блаженно промычал Максим.
- А то, - самодовольно пробасил лесник. – С моей собственной пасеки с Новой Заимки. Там еще лес хороший, непорченный.
- А что значит порченный? – насторожился Максим, вспомнив пророчество Виолетты Сергеевны. – Химикатами что ли отравленный?
Григорий Степанович сурово нахмурился, собираясь с мыслями.
- Вам городским это не так-то просто объяснить, понимаешь, - задумчиво вздохнул он. – Лес – это ж тебе не просто место, где деревья растут. Это живой организм, большой и сложный, где все взаимосвязано. Ежели там энергия жизни в балансе находится, то все хорошо и правильно происходит. Но когда баланс нарушается, организм заболевает. Ясно тебе? Вот к примеру, случись пожар, выгорает много деревьев, зверье, какое убежит, а какое погибнет. И вот этот ожог долго мертвым пятном стоит, но со временем все ж таки рана затягивается. Верно? Тоже самое и с химикатами твоими. Это все вещи тяжелые, болезненные, но не смертельные для организма в целом. Но бывает и по-другому. Заведется какая-нибудь гниль, и поначалу то все вроде бы обычно и не заметно. А она зреет себе в земле, корни точит и внутри стволов разрастается понемногу как раковая опухоль, разрушая самую природу. Так вот и в Шаморах случилось. Как перестройку объявили, завод наш приватизировал зять нашего секретаря райнного комитета партии. Поначалу, никаких изменений никто и не почуствовал. Продолжали себе работать как раньше, пока новый хозяин, товарищ Медовласов, за границами эффективному управлению обучался. Через полгода он все премудрости постиг и для начала половину инженеров уволил. Вместо двигателей, велел сковородки делать, а станки высокоточные на металлолом попилил. Прибыль получил в пару сотен миллионов долларов. Он, небось, столько денег отродясь в своей жизни не видывал. Ну, и загордился, понятно, успешный же бизнесмен! Это ж такое счастье за здорово живешь на голову свалилось! А в завод то миллиарды народных денег вложены! А труда сколько?! Людей сколько без работы оставили и по миру пустили? А для чего? Чтобы один прыщ гнойный из себя буржуина строил, по заграницам ездил и нашими деньгами там сорил?
Последние слова громом прогремели на весь вагон. Григорий Степанович раскраснелся, его пудовые кулаки сжались в приступе праведного гнева. Максим был с ним полностью согласен. Он тоже уже насмотрелся похожих историй, и чувствовал себя совершенно беспомощным в подобных ситуациях.
- Да, это все понятно, что полный беспредел творится, - вздохнул он. - Только что мы то можем поделать? Такая гниль у нас по всей стране распространилась.
Лесник тоже вздохнул, задумчиво глядя в окно, потом отхлебнул чая из чашки и продолжил:
- Да, вот именно, что гниль. А ведь все в Советском Союзе росли, воспитывались партией в духе идей коммунизма и социализма, в светлое коммунистическое будущее веровали. Получается, чисто как у деревьев… Стоит какой-нибудь дуб-великан в три обхвата, кроной пышной шелестит, и все вроде бы прекарсно. Вот только внутри труха. Стукни топором, он и рассыплется в одночасье. Так-то, инженер… Я в те времена техником конструктором работал в бюро при заводе том. Сейчас уже кажется, что в другой жизни все это было…
- А что же вы там разрабатывали? - живо заинтересовался Максим.
- Космический корабль для межзвездных полетов. Конструкция там была сложная и громоздкая. Собрать все можно только на орбите, и для этой цели был построен челнок. Некоторые технологии по двигателям как раз на челноке том были опробованы. Результат был очень впечатляющим, корабль слетал на Марс и обратно. Но потом пришлось его законсервировать в ангаре, и вот оттуда то и началось заражение.
- Заражение? - с тревогой переспросил Максим. - Но чем?
- Да, кабы знать, чем… - задумчиво отозвался Григорий Степанович. - С полгода все было как обычно. Брошенное место лопухами да крапивой заросло. Дебри были в человеческий рост высотой, туда и не совался никто. Потом я заметил, что крапива вокруг ангара как-то сморщилась, почернела, а потом и вовсе пропала. Сперва подумал, может потравил кто. Поспрашивал у своих, но никому такая мысль и в голову не приходила. Тогда стал я туда захаживать почаще, да посматривать. Ничего особенного, однако, не высмотрел, окромя слизняков гигантского размера. Я таких ни до ни после не встречал. Некоторые чуть не по полметра в длину достигали . Ей богу, не вру! Они то и выжирали всю органику вокруг. Но этого мало. Вокруг ангара лужи студенистые стали появляться, да в таких количествах, что место стало заболачиваться. Но болото это неживое было, так что даже не по себе становилось рядом с ним. Ни растения там не росли, ни букашки не стрекотали и не прыгали, и в то же время что-то там шевелилось внутри, булькало и колыхалось непрерывно.
У Максима, обладавшему живым воображением, по спине пробежал холодок от этого рассказа про живые лужи. Тем более, одну такую он сам видел совсем недавно.
- Надо было пробы воды и почвы взять на анализ. Может быть из корабля что-то такое вытекло ядовитое, - предположил он.
- Да, брал я, - вздохнул лесник, - но ничего особенного в лаборатории не обнаружили. Только я заметил, что проба в пробирке очень быстро менялась. Отломишь в луже студенистый кусочек, а он в пробирке тут же таять начинает, как медуза в горячем песке. Пока до лаборатории донесешь, там уже просто грязная вода болтается.
Григорий Степаныч устало зевнул, допил свой чай и принялся стелить постельное белье на свою полку.
- А что же было потом? - с нетерпением спросил Максим.
- Потом суп с котом, - хмуро буркнул лесник. - Медовласов — сука приехал. Видать, за границей прибыль прокутил, добавка потребовалась. Наше КБ разогнал, а корабль на металлолом приказал порезать. Тут я не выдержал, народ на сходку собрал возле ангара. Не он, падла, собирал, не ему и резать! Ну, эта гнида, натурально, тоже приехал на своем джипаре черном с охраной. Его мордовороты вышли, стволы достали и давай в воздух шмалять. Наши побежали в милицию звонить, но там же, ясен пень, пока до смертоубийства не дошло, так и не почешутся. А мордовороты напирают, до драки дело дошло. Медовласов стоит эдак вальяжно на капот облокотившись, пилочкой ногти обрабатывает и цедит сквозь зубы: «Мочи лохов». Ну, я размахнулся, да топором ему прямо между глаз и заехал. А тут и менты подоспели как раз вовремя, и поехал я в места не столь отдаленные на два года за превышение пределов необходимой самообороны. Теперь вот лесником здесь.
Григорий Степанович прилег на свое место и отвернулся к стенке, давая понять, что разговор окончен. Максим же потом долго сидел за столом, глядя в окно. Только что услышанная история будоражила воображение и не давала покоя. Однако, монотонное мелькание деревьев за окном сделало свое дело, и, в конце концов, он тоже задремал.
Поезд замедлил ход и со срежетом остановился где-то посреди лесной чащи. Отсутсвие мерного покачивания пробудило Максима, и он открыл глаза. С нижней полки раздавался богатырский храп Григория Степановича. За окном только начинались сумерки, но полная луна уже явственно проступила на фоне жемчужно-серого неба. Пушистый снежок загадочно поблескивал в ее волшебном свете. Мимо окна, деловито стуча копытами, проскакал козел, на спине которого важно восседала Виолетта Сергеевна с топором в руке. Из одежды на ней были только ее неизменные чулки и толстая золотая цепь на шее. Она нетерпеливо подгоняла своего скакуна, щекоча его бок обухом топора, и ее выдающийся бюст мерно раскачивался то вверх то вниз в такт движениям. Максим так и прилип к окну, глядя ей вслед. Его охватило буйное эротическое возбуждение, и он почувствовал непреодолимое желание последовать за этой странной парочкой, куда бы они не направлялись. Легко спрыгнув с полки, молодой человек поспешно натянул ботинки, накинул на ходу свою куртку и вылетел вон из вагона.
К его огорчению ведьма успела скрыться из вида. Морозный воздух слегка охладил разгоряченную голову, и молодой человек осмотрелся прежде чем броситься в погоню. Следы копыт были четко видны на снегу и вели прочь от железной дороги в лес. Там в глубине между деревьев мелькало пламя большого костра, совсем как в сказке про двенадцать месяцев. Максим уже было сделал пару шагов, как вдруг сверху послышался скрип стекла. Он поднял голову и обомлел. Из окна купе проводницы вылезал огромных размеров белый кот с горящими зеленым огнем глазами. На его спине, уютно зарывшись в длинную шерсть, возлежала Екатерина Семеновна собственной персоной в совершенно натуральном виде. Примерившись, кот плавно выпрыгнул из окна и остановился перед остолбеневшим инженером. Проводница томно повернулась на бочок, выставив на обозрение упругие округлые груди с вызывающе торчащими крупными розовыми сосками, и спросила строго:
- А ты, инженер, куда собрался?
Максим только открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег, не в силах оторвать взгляд от прелестей Екатерины Семеновны. Его полная беспомощность явно заводила проводницу. Она игриво согнула ножку в белом ажурном чулке, при этом показался аккуратный треугольник волос в самом интимном месте. Каждый волосок был тщательно завит, напомажен и серебрился морозным инеем.
- На съезд только по приглашению, - злорадно рассмеялась проказница. - Тебя кто туда звал?
- Так пригласите вы, Екатерина Семеновна, - прохрипел сам не свой Максим. - Я для вас луну с неба достану...
Тут кот зашипел как раскаленная сковородка, и инженер едва успел увернуться от острых как бритва когтей. Ведьма расхохоталась еще больше, обняла своего защитника за шею, и они помчались крупными прыжками в лесную чащу на свет костра, едва касаясь снежного покрова мягкими лапами. Окончательно потеряв голову, Максим рванул за ними следом, но быстро увяз в сугробах и безнадежно отстал.
Прокладывать дорогу в глубоком снегу было достаточно тяжело. Снег набивался в ботинки, штаны быстро стали намокать, и Гайкин почувствовал, что выбивается из сил. Краем глаза он замечал, как то слева то справа за деревьями его легко обгоняют другие ведьмы. Но это происходило так быстро, что он мог разглядеть только мелькавшие за стволами звериные хвосты и голые зады разной степени упитанности. Вдруг сзади послышалось хлопанье крыльев, и Максим обернулся. Прямо на него неслась стройная молоденькая ведьмочка в розовых чулочках. Она грациозно перебирала ножками в воздухе, держась за лапы упитанного петуха с длинным разноцветным хвостом. Петух суматошно хлопал крыльями и временами квохтал от натуги. Когда парочка поровнялась с молодым человеком, он изловчился, ухватился за разноцветный хвост и повис на нем.
- Караул! - сипло кукарекнул петух. - Елизавета Максимовна, дорогая моя, примите немедленно меры! Я не подряжался таскать на себе несанкционированных пассажиров. К тому же он сейчас оторвет мне хвост!
Проводница без лишних слов оттолкнулась ножками от сугроба и сделала сальто как заправская гимнастка, со всей силы пнув Максима в живот. Инженер сложился попалам от боли, но хвоста из рук не выпустил, и все трое кувырнулись в снег.
- Елизавета Максимовна, вы меня нагло обманули! - рассерженно закудахтал петух, прыгая по сугробу. - Вы мне обещали ночь страсти и огня, а вместо этого мы занимаемся черт знает чем в совершенно непотребном виде! Вы только посмотрите во что превратился мой хвост! Разве можно появиться с таким хвостом в приличном обществе? Я вас спрашиваю, юноша!
Но молодым людям было не до бестолковой птицы, они барахтались в глубине сугроба, пытаясь вылезти на поверхность. Первой показалась всклокоченная голова Елизаветы Максимовны. По выражению ее лица петух немедленно сделал вывод, что сейчас его пустят на суп. Он тут же заткнулся и что было духу припустил обратно к поезду.
- Петух-елдух! - крикнула ему вслед ведьмочка и процедила сквозь зубы. - Ну, ничего доберусь еще до тебя.
Максим тем временем тоже выбрался из сугроба, отряхнулся от снега и склонился к Елизавете Максимовне, предлагая ей руку. Юная чаровница возмущенно оттолкнула его помощь и резво вскочила на ноги, сердито надув губки.
- Ну, и откуда ты тут взялся, медведь неуклюжий? - буркнула она, придирчиво разглядывая молодого человека.
Гайкин вдруг с ужасом почувствовал, как у него во рту вырастают длинные клыки, а лицо покрывается шерстью.
- Минуточку, Елизавета Максимовна, - возмущенно рыкнул он. - Вы это прекратите, мы так не договаривались!
- Да, кто ты такой, чтобы я с тобой договаривалась! - дерзко бросила разрумянившаяся от купания в снегу проводница.
Она была небольшого роста, и если бы не сеточка морщинок возле насмешливых серых глаз, ее можно было бы принять за девочку. Сходство с подростком ей добавляли маленькие красные бантики по бортикам чулочков. Максим невольно залюбовался ее ножками, пока не почувствовал, что стоит на четвереньках, практически упираясь своим большим мокрым носом в эти самые бантики. Он скосил глаза вниз и обнаружил, что руки превратились в огромные медвежьи лапы с длинными когтями.
- А ну, отзынь на два лаптя, - прикрикнула на него Лизонька, легонько пнув ножкой.
Максим смущенно отвернулся, а ведьма в мгновенье ока запрыгнула ему на спину, как следует пришпорила пятками, и они рванули с места в карьер, роняя на ходу ботинки. Магическая сила приподнимала их над сугробами и толкала вперед. Максим даже опомниться не успел, как они вылетели на небольшую опушку, где горел костер. Там уже все ведьмы были в сборе.
- Опаздываете, товарищ Теплушкина, - строго заметила Виолетта Сергеевна.
Ловко орудуя топором, она рубила еловый лапник на только что поваленном дереве. При этом ее козел Виталька пытался запрыгнуть на нее сзади, но все время соскальзывал с эротично оттопыренной филейной части. Виолетта Сергеевна злорадно хихикала поначалу, но его потуги быстро ей надоели, и она отогнала его веткой в дальний угол опушки.
На ведьмовском съезде работа шла полным ходом. Никто не сидел без дела. Некоторые кавалеры валили деревья, другие рубили дрова, третьи перетаскивали вязанки и подбрасывали их в костер. Над пламенем на треноге возвышался огромный пузатый чан, из крышки которого торчал змеевик. Клапан сброса давления деловито посвистывал, а из крантика тоненькой струйкой капала живительная влага чистая как слеза и стекала по желобу в круглый резервуар размером с большую кадку. В воздухе витал пьянящий аромат свежего самогона, еловой смолы и сивушных масел. Ведьмы были заняты вязанием веников из еловых веток. Елизавета Максимовна готовила ароматическое масло из хвои, смолы и снега и старательно вмешивала его в горячий самогон, отчего запах становился головокружительно возбуждающим, а напиток преобретал приятный изумрудный оттенок.
Максим заметил, что многие очарованные мужчины снова приняли почти человеческий облик. Виталий теперь походил на сатира, но по-прежнему пребывал в крайней степени возбуждения, не находя себе места. Валера не отходил от своей Екатерины Семеновны ни на шаг, и она с удовольствием использовала его как кресло, пока связывала ветки. А он нежно обнимал ее и щекотал хвостиком в интимном месте, что вызывало блаженную улыбку на ее устах и жгучую ревность у Максима.
Тем временем кадка наполнилась больше чем наполовину волшебным изумрудным напитком, от которого валил пьянящий, пахнущий травой и смолами пар. Ведьмы заметно оживились, расхватали свои веники и принялись пританцовывать, обмахиваясь ими как веерами. Виолетта Сергеевна долбанула топором по жестяному жбану, так что звон пошел по всему лесу, и скомандовала:
- Готовность номер один!
Ведьмы с веселыми визгами выстроились кольцом вокруг кадки, прикрывшись своими еловыми ветками и замерли. По сборищу кавалеров пронеслись волнительные вздохи и стоны от предвкушения обещанной огненной страсти. Алкогольные пары в морозном воздухе кружили и без того разгоряченные головы. У Максима тоже перехватило дыхание, и он невольно принялся высматривать предназначенную ему Лизоньку. Виолетта Сергеевна хлопнула в ладоши, и ведьмы начали танцевать магический танец огня. В серебристом свете луны и красных отблесках пламени их тела эротично изгибались в завораживающем ритме танца. Энергично притопывая ножками, они подходили почти вплотную к своим ковалерам, нарочито целомудренно прикрывшись еловыми веерами. Вдруг широким жестом открывались во всей своей красе и призывно трясли бедрами, вызывая стоны вожделения у толпы поклонников. Потом снова закрывались и отступали. При этом ритмичное похрустывание снега под ногами, потрескивание дров в костре, журчание самогонного ручейка в желобе, стоны и аплодисменты мужчин создавало мелодичный аккомпанемент этому невероятному действу.
Вскоре градус напряжения страстей среди поклонников сделался критическим. Мужчины совсем потеряли голову и вот-вот готовы были кинуться на своих избранниц. Именно в этот момент Виолетта Сергеевна снова хлопнула в ладоши и скомандовала:
- Готовность номер два!
Максим, изнемогая от нахлынувшей страсти, принял позу для низкого старта, готовый к финальному прыжку в райские кущи. Тут кто-то ухватил его за ноги, повалил в снег и быстро затащил в кусты, заткнув ему рот колючей шерстяной руковицей. Возмущенный инженер попробовал сопротивляться, и тут же услышал знакомый голос лесника:
- Сиди тихо, дурак, пока не заметили!
- Я не могу! - чуть не заплакал Максим, продолжая отбиваться от него.
Но Григорий Степанович, крепко зажав его одной рукой, другой ловко натянул на молодого человека раритетные красные панталоны, и тот как-то сразу обмяк и успокоился. Уже вдвоем из кустов они продолжили жадно наблюдать происходящее на поляне.
Ведьмы тем временем снова выстроились вокруг кадки, пристроив свои веера сзади наподобии павлиньих хвостов и горделиво выпятив грудь. Виолетта Сергеевна чиркнула спичкой и поляну озарило сине-зеленое пламя, взметнувшееся из кадки до самых небес. Толпа мужчин сразу отпрянула назад в испуге, а проводницы повернулись, нагнулись и принялись энергично размахивать веерами, задувая пламя. При этом вид вереницы розовых попок призывно наклоненных в нужной позиции привел кавалеров в полное исступление. Тут Виолетта Сергеевна скомандовала:
- Пошли!
И те с утробным рычанием кинулись к дамам своего сердца в надежде удовлетворить все свои желания. Но в самый последний момент коварные чертовки с визгом отскакивали, и распаленные поклонники кувыркались прямиком в кадку с самогоном. Подогретое зелье оказывало сногсшибательный эффект. Промахнувшись в одну цель счастливые охотники попадали в другую не менее приятную и всегда желанную. Заглотив первую порцию, мужики уже не могли остановиться и ныряли в кадку, до тех пор пока в ней почти не осталось зелья. Самих ковалеров всех развезло до состояния полного нестояния, и они повалились мертвецки пьяные кто где.
Ведьмы, однако, как будто только того и ждали. Побросав свои веники на снег, они аккуратно разложили своих ковалеров штабелями на этом импровизированном покрывале, предварительно поставив штамп каждому на лоб. Едва они справились со своей работой, как над лесом послышался знакомый стрекот лопастей вентиляторов. У дальней кромки леса на фоне полной луны показался целый рой чертовок, устремившихся к месту событий как мухи к варенью.
Проводницы на поляне устало вытерли пот со лба и вздохнули с явным облегчением. Из широкого дупла дуба они достали припрятанные там легкие шубки и уютно устроились вокруг костра в ожидании своих коллег по опасному бизнесу. Виолетта Сергеевна наполнила черпак свежей порцией самогона и пустила его по кругу. Немного отдохнув и согревшись, дамочки снова оживились и принялись перебрасываться шуточками и хвастаться друг перед другом тем, как ловко удалось зачаровать своего поклонника.
Жертвы их коварства храпели без задних ног рядом, уже окончательно приняв человеческий облик. Валера оказался облаченным в белый пушистый полушубок и легкомысленные кружевные трусы, которые он, видимо, все-таки где-то раздобыл по приказу своей госпожи. Он томно постанывал, широко раскинув руки, словно собирался обнять луну. Виталий даже во сне размахивал конечностями и громко вскрикивал, явно пытаясь догнать кого-то. Остальные мужчины тоже сладострастно постанывали и причмокивали, погруженные в эротические сны. Хотя бы там они, наконец, получили возможность удовлетворить свои страсти.
- Что здесь такое происходит? - шепотом спросил Максим.
- Да, ничего особенного. Сейчас обычный базар будет, - так же шепотом буркнул лесник.
- Какой еще базар? Они их что на мясо пустят? - забеспокоился Гайкин, припомнив детские сказки, где ведьмы норовили всех, попавшихся под руку, зажарить и съесть.
- Да, нет же! Ну, скажешь тоже! - хихикнул Григорий Степанович. - Проводницы охмуряют всяких озабоченных бездельников и хамов, а потом продают их в рабство своим лесным товаркам. В лесу то теткам не сладко живется. Вот они и рады любого мужика в хозяйстве заполучить, а лучше даже несколько…
- А зачем же?
- Ну, как зачем… Для работы, конечно, - пояснил лесник. - Они там этих охламонов враз уму разуму научат и к полезному труду приспособят. Многие даже нормальными людьми потом становятся.
- Наверное, они там не только работают, но и оргии всякие эротические устраивают, - мечтательно предположил Максим.
- Ага, щас тебе! - хмыкнул Григорий Степанович. - Эти чертовы хрычовки фригидны все как одна и мужиков ненавидят всеми фибрами души!
- Это за что же?
- Откуда ж мне знать? У каждой своя причина, должно быть.
Тем временем лесные ведьмы начали прибывать на огонек, и поляна постепенно наполнялась звонким женским смехом и щебетом. Воспользовавшись общей суматохой, Григорий Степанович потихоньку умыкнул свой топор и заторопился к поезду.
- Пошли, пошли, инженер, пока они не хватились, - подтолкнул он Максима.
- А как же Валера с Виталиком? Надо же их выручать как-то…
- Это твои друзья что ли?
- Нет, просто попутчики. Один менеджер, другой брокер
- Я тебя уверяю, им это приключение только на пользу пойдет, - усмехнулся лесник. - Ну, кто их еще жизни научит? Пошли, пошли, не тормози.
В душе Максим был с этим согласен, и они ползком отправились в обратный путь. А с поляны им еще долго доносилось в след:
- А вот менеджера кому? Молодой, холостой, не строптивый, недорого возьму!
- Король червонный — брокер консультационный! Бабы налетай В любви горячий, как у коня стоячий.
- Кому маркетолог умелый, весь из себя как ягодка зрелый. Работать, правда, не мостак, но зато не такой уж дурак...
Товар пользовался большим спросом, проводницы быстро расторговались, и едва Максим с Григорием Степановичем успели зайти в свое купе, как поезд тронулся. Екатерина Семеновна ввалилась в вагон через окно уже на ходу с целым мешком разнообразных лесных даров страшно довольная собою. Будучи в чудесном расположении духа, она даже принесла горячего чаю и немного посидела в гостях у лесника. Проводница явно пыталась заигрывать с Максимом, но то ли красные панталоны Григория Степановича, то ли сильная усталось делали его неуязвимым для ведьмовских чар. Видя такое дело, она с досадой оставила своих пассажиров в покое.
- Ты, инженер, панталоны эти в подарок возьми, вот что, - после некоторых раздумий сказал лесник. - Да не снимай их, покуда до завода не доедешь. И топор и труселя эти еще товарищем Берией моему деду были подарены. Уж, не знаю по какой причине, но подштаники работают как оберег от колдовства.
- Спасибо, конечно, но вы то как же без них? - запереживал Максим.
- А я уже старый, на меня их чары и так не действуют.
На следующее утро поезд уже подъезжал к Шаморам. Григорий Степанович еще сладко спал на своей полке и Максим не стал его будить. Инженер с вещами протиснулся по узкому коридору к выходу и спрыгнул на перрон. Екатерина Семеновна провожала пассажиров в привычной железнодорожной форме, ее стройные ножки на этот раз облегали симпатичные лимонно-желтые чулочки.
- Что бы это может означать? - подумал Максим. - Желтые чулки – вестники разлуки?
Взгляд проводницы был холоден и безразличен, и только, оказавшись уже на перроне, он услышал вслед привычное:
– Счастливого пути! Пользуйтесь услугами РЖД! Мы еще встретимся, инженер!
Гайкин обернулся с надеждой, и сердце неожиданно быстрее забилось в груди. Вагоны дернулись и снова поплыли в даль, а инженер еще долго стоял на платформе и махал рукой им вслед.
Требуется инженер. Часть Начальная
© Copyright: Наталья Аникушкина, 2024
Свидетельство о публикации №224012200795
Свидетельство о публикации №224012200795
Рецензии