Здесь был капитан Жора

 Капитан Жора принял «космонавтов» на грудь. Когда сломали заблокированную зеками железную дверь камеры и спецназ в шлемах и доспехах, оттого и «космонавты» они, ворвался с криками «Лежать, ****ь!»,  капитан Жора держал дверь снизу, оттого и не был раздавлен, только слегка помят.
 Бунтовали тогда в Бутырке.
Шумный день, значит.
Мисками железными по решетке, крики в тюремный двор из камер, рулоны туалетной бумаги летят вниз.
Весело.
Избили они тогда для порядку всех, порвали все бумажное и тканевое, раздавили, что давится, испортили остальное и ушли. Мы убрали, что можно. Разбитые окна заделали картоном, на улице мороз и внутри зябко же.
А капитан Жора не унывает, улыбается, коня ладит. Это крепкий чай, кофе и сгущенка. Энергии дает столько, что сутками не спишь, на разговоры тянет, каждый историю рассказывает своей жизни, разные случаи вспоминает, потом ходишь от стены к стене, а ощущение - будто летаешь.
 Капитан Жора сухощав и мускулист, ему под тридцать. Беда его. то есть преступление, в том, что он свой караул расстрелял, одиннадцать человек. Говорит, что плохое настроение было. Письмо получил, что жена с другом изменила. Обычно с уголовниками военных бывших не сажают, есть спец камеры для служивых. Но капитану Жоре все нипочем. Он с любым общий язык найдет.
Выпили все коня и телефоны достали. С нами хакер сидит, юнец совсем, у него на воле есть контакт в спецслужбах. Работают в паре. Деньги делят
 Занимаемся социальной инженерией для развлечения. По базе имен, что спец прислал, звонок якобы от телефонной компании и корпоративный телефонный счет становится общим. Дальше заводишь пробный номер и телефонируй, хоть в Америку, хоть на луну бесплатно.
 Ну вся тюрьма и звонит.
Мы против корпораций, они разъедают саму ткань человеческой жизни, мы за пассионарность.
Капитан Жора слушает музыку, достав приемник из нычки в стене. Ему нравится джаз, остальным, конечно, шансон. Слушаем вперемешку, разговоры рядом постепенно затихают, утро, пора ложится спать.
Весельчак Жора идет на пожизненное, рассчитывает откосить на экспертизе в институте им. Сербского. На психиатрическую экспертизу мы с Жорой попадаем одновременно. В больничном стационаре там он ловит воображаемых мышей в коридоре, говорит врачам глупости, жалуется, что голова нестерпимо болит. Живет первое время в изоляторе, рядом людоед известный. которого по телеку показывали. Затем Жору переводят в общую палату. Медсестры в обтягивающих халатах улыбаются ему, и он обещает на одной, Лене, жениться прямо по выходу.
Одевается Лена класс: халатик короток, так, что и воображения включать не нужно, когда она садится и закидывает ногу на ногу. грудь же чуть не выскакивает наружу.
Жора с ней мышей не ищет.
 Общается Лена с мужиками, кокетничает и. конечно, все разговоры идут в журнал наблюдений. Наивный капитан, коварные женщины. А она хороша. Глаза зеленые, ресницы вверх закручены, губы пухлые и будто всегда к поцелуям готовы и соски, она не носит бюстгалтера, торчком от  трения о тонкую ткань белого халатика. У капитана Жоры огонь в глазах и сумятица в речах, в конечностях трепет, и во рту от болтовни сухо.
На суде, конечно, дали капитану Жоре пожизненное.
Уходя, он улыбается, и говорит, что придется перейти на «Приму» с «Явы», так как та дешевле.
Осталась от Жоры вырезанная на деревянном столе приемного покоя института Сербского надпись, что «Здесь был капитан Жора», но она теряется в надписях Вить и Саш, Ахмедов и Магомедов, Янисов и прочих.
Так потеряются и забудутся, и капитан Жора, и я, и вы. А в свое время потухнет Солнце, высохнут реки и от библиотек останется только пыль.