Левый дискурс часть одиннадцатя. Усиление классово

                «Левый дискурс»: часть одиннадцатая. Усиление классовой борьбы при продвижении к социализму.

          В предыдущих частях я попытался разобраться с вопросом, как с течением времени менялись идеологические установки советской власти в первое десятилетие после Великой Октябрьской революции. Теперь это событие стали называть именно так, а не «Октябрьским переворотом», как называли его большевики при жизни Владимира Ильича Ленина.
          «Ребёнок» подрос, не только сумел защитить себя, но и практически воссоздать государство на большей части бывшей Российской империи, выработать вполне чёткую идеологию, наладить формальные и неформальные дипломатические и торговые связи с большинством стран мира, создать организацию для распространения коммунистической идеологии далеко за пределами первого социалистического государства и помочь организоваться десяткам легальных и нелегальных политических партий, фактически свести на нет антисоветскую активность эмиграции, практически выполнить большую часть программы ГОЭЛРО, за счёт НЭПа нормализовать жизнь в стране и перейти к активной индустриализации с помощью привлечённых специалистов из США и Германии, перейти к системе пятилетнего планирования народного хозяйства.
         Один этот перечень наглядно демонстрирует, что в целом организация большевиков вместе с помощниками из царского Генерального Штаба сумели в значительной степени преобразовать весь Советский Союз в достаточно современное и мощное для того времени государство.
         Как бы мы сейчас не относились к Иосифу Виссарионовичу Сталину, но без его выдающихся организационных способностей столько сделать за крайне короткий по историческим меркам срок было бы невозможно.
         К концу двадцатых годов во многом нивелировалась острота противостояния времён Гражданской войны, те деятели Белого движения, кто захотел вернуться в Советский Союз, получили такую возможность. Казалось бы, всё замечательно, и впереди страну ждал небывалый рассвет, но именно в период с 1929 по 1934 годы происходит серьёзнейший поворот в жизни страны в сторону подготовки к новой мировой войне.
         За время действия Первого пятилетнего плана 1928-1933 года была проделана гигантская работа. Вся страна стала стройкой. С огромной скоростью возводились промышленные объекты, на которое шло из-за рубежа самое современное по тем временам оборудование. Активно строились объекты транспортной инфраструктуры. Развивались различные отрасли машиностроения.
         Казалось бы, живи да радуйся.
         На самом деле картина была куда более сложной. Гигантские предприятия нуждались в рабочих и инженерах. И взять их можно было только из деревень, вычерпав оттуда наиболее мобильные, работящие и грамотные ресурсы. Кроме того, в руководстве партии были сильны опасения, что крестьянство будет постоянно рождать внутри себя буржуазные отношения, и встала задача так изменить деревню, чтобы она стала социалистической не только по названию, но и по сути.
         И сделать это было можно только с помощью коллективизации. Крестьяне должны были коллективно обрабатывать землю с помощью мощной сельскохозяйственной техники, которую выпускали предприятия страны. При этом такого количества крестьян, которое проживало в деревне, для коллективного труда не требовалось, и избытки сельского населения должны были уйти в города для работы на новых предприятиях. Именно нужда в рабочей силе для индустрии стояла на первом месте, а организация коллективной обработки земли на втором.
         В ноябре 1929 года на пленуме ЦК ВКП(б) было принято постановление «Об итогах и дальнейших задачах колхозного строительства», в соответствии с которым решили направить в колхозы и МТС на постоянную работу 25 тысяч передовых городских рабочих для «руководства созданными колхозами и совхозами». Это решение нашло достаточно активный отклик среди рабочих. В отборе добровольцев участие принимали как партийные организации, так и непосредственно трудовые коллективы, обсуждавшие на заводских и цеховых собраниях поступившие заявления.
                В результате организованной кампании было отобрано и послано на работу в колхозы 27 519 человек. Из 23 409 двадцатипятитысячников, на которых имеются анкетные данные, мужчины составляли 92,3 %, женщины — 7,7 %; коммунисты — 69,9 %, комсомольцы — 8,6 %, беспартийные — 21,5 %; производственный стаж: до 5 лет — 13 %, 5—12 лет — 39 %, свыше 12 лет — 48 %; около 16 тысяч двадцатипятитысячников состояли в Союзе металлистов.
                С учётом полной неподготовленности этих людей в качестве руководителей и в области сельского хозяйства и агрономии, для первичной подготовки их к работе в деревне были созданы специальные курсы. Часть двадцатипятитысячников была послана на 2—3-месячную практику в совхозы, после чего большинство двадцатипятитысячников было направлено на работу непосредственно в колхозы основных зерновых районов страны: Украины, Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, Центрально-Чернозёмной области и других (материал для последних трёх последних абзацев взят из «Википедии»).
                Почему шёл отбор рабочих, не имевших устойчивых связей в деревне и опыта сельскохозяйственного производства? Они должны были выполнить политическую задачу не только по созданию коллективных хозяйств, но и по выдавливанию из деревни наиболее способных крестьян в города. Если эти крестьяне, вдруг записанные в «кулаки», не понимали этого, в отношении них применялись репрессии, и необходимо было решать, то ли податься на работу на завод, то ли ехать поднимать сельское хозяйство за Полярным кругом. И те, кто правильно понял ситуацию, или добровольно уходили из села, или сбегали с этапов по пути их перевозки в малопригодные для земледелия регионы.
                Для более эффективного использования сельскохозяйственной техники создаются машинно-тракторные станции, которые не только помогали обрабатывать землю колхозникам, но и вели активную политическую работу  среди населения.
                Чтобы крестьяне даже и подумать не могли об активном сопротивлении, по нейтрализации возможных вожаков активно работали органы ОГПУ, активно выявляя подобных граждан и применяя к ним пока ещё относительно мягкие репрессивные меры. И часто сибирские партизаны, некогда боровшиеся с Колчаком, внезапно для себя оказывались поборниками контрреволюции, которых было необходимо отправить в учреждения ГУЛаг на «перековку».
                Кроме того, для индустриализации требовались огромные денежные средства, которые брались везде, где только возможно, и в ход шли и продажи ценных экспонатов из советских музеев в частные коллекции на Западе, и повальное изъятие зерна, в том числе и посевного, в коллективных хозяйствах, на экспорт в другие страны. Стоит ли удивляться, что на фоне неурожая 1932 года на Украине, Северном Кавказе, в Поволжье и в Казахстане разразился голод, получивший впоследствии название голодомор. И голод тоже погнал наиболее стойких крестьян в города.
                Сколько всего миллионов советских граждан погибло от Голодомора, до сих пор нет точных сведений. Но то, что это явление носило проектный характер, сомнений не вызывает. По сути это был заключительный этап для массового привлечения новых трудовых ресурсов на промышленные предприятия, где работник и члены его семьи получали гарантированный паёк, спасавший от голода. И стоит ли удивляться тому, что города, в отличие от села, относительно спокойно пережили трудности этого периода?
                На Украине тема Голодомора обсуждается достаточно давно. Но надо признать, что это был отнюдь не геноцид только украинцев, но и русских, народов Поволжья, казахов не в меньшей степени. Чудом можно считать то, что после этого голода окончательно не вымерли деревни по всему Советскому Союзу, что также свидетельствует о проектном характере Голодомора, руку к которому наряду с И.В. Сталиным приложило всё высшее советское руководство того времени.
                Но почему вдруг потребовалась такая спешка с индустриализацией? Очевидно, что уже в конце двадцатых годов среди политиков на Западе начала активно обсуждаться тема возможной будущей мировой войны. Война рассматривалась как рецепт по выходу из экономической депрессии, охватившей Запад после биржевого краха в США 24 октября 1929 года и продолжавшейся фактически до начала Второй мировой войны 1 сентября 1939 года, хотя наиболее активно от неё капиталистические страны пострадали в промежутке между 1929 и 1933 годами.
Для советского руководства было очевидно, что так или иначе Советский Союз будет втянут в эту войну, и для того, чтобы защитить себя, ему было необходимо быстро нарастить как военный, так и промышленный потенциал.
        4 февраля 1931 г. И.В. Сталин в своей речи «О задачах хозяйственников» на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности сказал:
                «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут.
Вот что диктуют нам наши обязательства перед рабочими и крестьянами СССР.               
Максимум в десять лет мы должны пробежать то расстояние, на которое мы отстали от передовых стран капитализма. Для этого есть у нас все “объективные” возможности. Не хватает только уменья использовать по-настоящему эти возможности. А это зависит от нас. Только от нас!
          Говорят, что трудно овладеть техникой. Неверно! Нет таких крепостей, которых большевики не могли бы взять. Мы решили ряд труднейших задач. Мы свергли капитализм. Мы взяли власть. Мы построили крупнейшую социалистическую индустрию. Мы повернули середняка на путь социализма. Самое важное с точки зрения строительства мы уже сделали. Нам осталось немного: изучить технику, овладеть наукой. И когда мы сделаем это, у нас пойдут такие темпы, о которых сейчас мы не смеем и мечтать.
               И мы это сделаем, если захотим этого по-настоящему!»
                (“Правда” № 35,5 февраля 1931 г.)
               
                (конец цитаты)

              Великая депрессия помогла Советскому Союзу привлечь на работу целый ряд полезных специалистов из других стран, в том числе из Германии и США, не только инженеров, но и квалифицированных рабочих. Их советские коллеги творчески перенимали их опыт, активно участвуя в рационализаторской и изобретательской деятельности.
        В военной сфере молодой Советской державе очень сильно помогло взаимодействие с германским Рейхсвером, который по Версальскому договору был фактически «кастрирован». Поэтому в Казани совместно учились советские и немецкие танкисты, в Липецке – авиаторы, а командование Красной Армии и преподаватели военных ВУЗов активно взаимодействовали с немецкими коллегами вплоть до 1933 года, когда в Германии к власти пришёл Адольф Гитлер со своей НСДАП. Спустя несколько лет контакты с немцами страшно аукнутся красным командирам, но в то время никто из советского руководства предосудительными их не считал.
        И в этих условиях на Кремлёвском Олимпе продолжались схватки за власть. Наиболее опасный враг И.В. Сталина Троцкий был выдавлен за границу. К 1928 году из высшего руководства были выдавлены Григорий Евсеевич Зиновьев и Лев Борисович Каменев. В 1929 году вытесняется Николай Иванович Бухарин, в декабре 1930 года бывший Председатель Совета народных комиссаров СССР и член Политбюро ВКП (б) Алексей Иванович Рыков, а также Михаил Павлович Томский, которые когда-то совместно с И.В. Сталиным боролись с «левым уклоном». Теперь их обвинила в «правом уклоне».
        Разумеется, все эти события не могли пройти мимо идеологов партии, и главного из них, Иосифа Виссарионовича. В апреле 1929 года Сталин выдвинул теорию усиления классовой борьбы по мере строительства социализма году в специальном разделе своей речи "Правый уклон в ВКП (б)" на пленуме Центрального комитета и Центральной контрольной комиссии ВКП (б), состоявшемся 16-23 апреля 1929 года, в котором говорилось:
                «Умирающие классы сопротивляются не потому, что они стали сильнее нас, а потому, что социализм растёт быстрее, чем они, и они становятся слабее нас. И именно потому, что они становятся слабее, они чувствуют, что приближаются их последние дни, и вынуждены сопротивляться всеми силами и всеми средствами, которые в их распоряжении. Такова механика интенсификации классовой борьбы и сопротивления капиталистов на современном этапе истории.»
                (Конец цитаты)

                Так одним махом была решена проблема со всеми сложностями в социалистическом строительстве. Во всех проблемах виноваты "враги", в том числе окопавшиеся в партийном и советском руководстве.
        В конце 1927 года возникло так называемое «Шахтинское дело», или «Дело об экономической контрреволюции в Донбассе» - судебно-политический процесс, проходивший с 18 мая по 6 июля 1928 года в московском Доме Союзов. В рамках процесса группа из 53-х руководителей и специалистов угольной промышленности СССР, входившая как в ВСНХ и трест «Донуголь», так и в управляющие органы ряда шахт Донбасса, обвинялась во вредительстве и саботаже. Кроме того, участников процесса, являвшихся преимущественно представителями старой (дореволюционной) технической интеллигенции, обвиняли в создании подпольной контрреволюционной организации, связанной с зарубежными антисоветскими центрами, в частности, с «парижским центром».
                Первые аресты отдельных участников произошли в июне-июле 1927 года, в марте 1928 года. После того, как Политбюро ЦК приняло версию о «заговоре», дело стало политическим.
                Итоговые обвинения, за отсутствием улик, строились на компрометирующих показаниях и самооговорах. В связи с арестом ряда граждан Германии, дело стало причиной серьёзного дипломатического кризиса. «Шахтинский процесс» над группой представителей «буржуазной» интеллигенции стал знаковым событием в истории СССР, обозначив переход от НЭПа к «социалистическому наступлению» в экономике.
                В 2000 году Генеральной прокуратурой РФ все осуждённые были реабилитированы за отсутствием состава преступления.
        Не буду вдаваться в излишние подробности, но в целом после «Шахтинского» прошёл ещё целый ряд подобных уголовных процессов. Все они на практике «подтверждали» правильность мысли И.В. Сталина об усилении классовой борьбы по мере строительства социализма, хотя считать инженерно-технических специалистов «чуждым классом» было бы неправильно.
        Главное, что эта теория постепенно дополнилась положением о том, что внутри партийного руководства так же возможно создание вражеских «центров», которые на деле не помогают, а саботируют социалистическое строительство. Меньше, чем через 10 лет многие партийно-советские бонзы и простые граждане СССР испытают последствия этой теории на своей шкуре в период массовых репрессий 1937-1939 года. Но это будет впереди.
         А пока 1 декабря 1934 года в Смольном около 16 часов 30 минут руководителя ленинградской парторганизации, члена Политбюро, Оргбюро и секретаря ЦК ВКП(б) Сергея Мироновича Кирова застрелил Леонид Васильевич Николаев, выстрелив в затылок своего врага и попытавшись неудачно покончить с собой на месте убийства.
         Судя по имеющемуся массиву данных, никаких политических предпосылок у этого убийства не было, если не считать личной мести за увольнение Николаева из Института истории партии Ленинградского обкома ВКП (б) в 1933 году и якобы близких отношений Кирова с его женой Мильдой Петровной Драуле. Обычный бред ревности психически неустойчивой личности.
         Но именно это убийство было использовано И.В. Сталиным в качестве спускового крючка для поиска затаившихся врагов внутри советского руководства, естественным продолжением которых стали массовые репрессии конца 30-ых годов прошлого века. Подробнее эту тему я постараюсь осветить в следующей заметке, а пока что приходится признать, что Сталину удалось внести в советскую идеологию новое направление – усиление политической борьбы внутри советского общества по мере продвижения к социализму.
         Спустя тридцать с небольшим лет в далёком Китае Мао Цзе-дун творчески разовьёт эту идею, обосновав необходимость «огня по штабам», поскольку внутри КПК в руководстве взращивается новая буржуазия.
         Разумеется, опыт периода Перестройки заставляет задуматься, так ли уж не прав был Иосиф Виссарионович в своих предположениях, но история, как известно, не предполагает сослагательного наклонения.