Глава 3. Гриппозный старый новый год

Старый новый год мы не праздновали.
Не было ни сил, ни желания.
Да ещё и дети приболели сразу после выхода в детский сад.
Поэтому выходные пролежали просто перед телевизором. Условно.
Хотя нет, не просто – ругались все выходные, потому что с понедельника Дима должен был сидеть с больными детьми дома, а не я. А я не могла, не хотела, не имела возможности сидеть дома с детьми. Мне надо работать.

В субботу поднялась поднялась температура у Сони. Её тошнило, поносило, она всё время плакала. А когда переставала плакать, забывалась тяжелым сном. Я не отходила от неё ни на минутку.
В воскресенье всё то же самое началось у Алёшки. Его знобило, тошнило, поносило. Я отпаивала его как и Соню брусничным морсом или некрепким чаем с малиной.
Хорошо что, еще в субботу я успела добежать до аптеки и там, под надзором фармацевта скупить всё, что можно было для детей от жара, боли, простуды и прочего, что могло проявиться. Я всё это применяла, но помогало слабо.
Я даже позвонила по дежурному номеру, который всем выдавали и объясняли его смысл. Мол, это не скорая помощь, но по этому короткому номеру можно проконсультироваться по поводу любых заболеваний. И, в случае чего, они помогут вызвать настоящую скорую или направить к врачу.
Я звонила туда не единожды. По всему выходило, что дети подхватили сезонный грипп. И в поликлинику с ними идти нельзя, потому что мы принесем заразу в общественное место.
А на работу мне идти можно?
Можно, не можно, а я всё равно пойду. О чём и сообщила мужу заранее.
К вечеру воскресенья Дима был явно не в себе и злился.
Казалось, что я тоже заболеваю, но мне некогда болеть. Я не имею права болеть! Я должна работать и стать незаменимой... Да, понятно, я знаю, что незаменимой я могу быть только у своей семьи, у своих детей. Но что же мне теперь делать? Ведь нам – именно нам – так нужна эта работа. Нам нужен этот шанс, чтобы остаться, закрепиться, устроиться. И нет, дома было всё далеко неплохо, просто не было никаких перспектив... Никаких.


Можно было закончить три высших, вернуться в город детства и попытаться построить хоть что-то, но потом всё бросить и опять нестись сломя голову в столицу на заработки. Так у многих и получалось... и не получалось. Именно так, с головой и опытом, с пониманием и желанием, не получалось усидеть на месте, если хочешь хоть чего-то добиться. Надо было искать выход.
И у нас выход стал таким – уехать за границу.
И не то чтобы я была семи пядей во лбу... Просто бакалавр экономики, полученный в платном университете (о, как мама тянулась на это образование), просто бухгалтерский учёт и аудит. И немного опыта по разным предприятиям, в том числе на предприятии с реальным производством из области машиностроения. Вот этот маленький опыт сыграл свою роль... А Его Величество Случай не прошёл мимо, вот и всё.
А я этот случай не пропустила.


- Какая ты мать? - бубнил Дима. - Какая мать оставит дома больных детей?
- Димуль, я же не оставляю их одних, правда? Ты остаешься с ними дома, - я пыталась всеми силами сгладить ситуацию. И так моя совесть грызла меня изнутри, так ещё и Дима посыпал мне соль на рваные раны.
И не то чтобы дети не болели осенью. Прибаливали, но не так серьезно как сейчас, прямо с высокой температурой и рвотой, и прочими радостями гриппа. Сердце разрывалось на части при мысли, что в понедельник мне надо будет оставить их дома с большим ребенком Димой, который совершенно не хочет становиться взрослым и брать на себя ответственность.
- Тебе просто плевать на детей... - не унимался Дима, - тебе вообще просто плевать на нас, вот и всё.
Дима ходил по залу, нервно раскачивался и размахивал руками в такт своему шагу. Он всегда так делал, когда стрессовал и не мог справиться с ситуацией. Он так делал, когда узнал, что нам придётся переехать в Швецию: ходил по комнате, нервно размахивал руками и всё время спрашивал ”как, как мы поедем?”.
На самом деле, это не выглядело очень странно. Мы все переживаем стресс по-разному. Одни заламывают руки и выкручивают себе пальцы, другие начинают орать или рыдать, третьи могут уткнуться взглядом в одну точку и замереть так на пару часов. Стресс дело такое... Страшное. И реакция на стресс тоже так себе удовольствие.
Я вот под стрессом начинаю бесконечно иронизировать над собой или ситуацией и говорить цитатами из фильмов. Я сама понимаю, что таким способом мой многострадальный мозг пытается сгладить напряжение и объяснить моей нервной системе, что не всё так плохо как кажется... Нет, всё намного, намного хуже! И фиг ты отсюда вылезешь!


- Тебе просто на нас плевать... - твердил муж.
- Дима, что ты такое говоришь? - мой тон заледенел. - Вот скажи мне, стала бы я так напрягаться, столько работать, если бы мне было плевать на нашу семью, а? Вот ты скажи мне!
Дима опешил, замолчал, походил ещё по комнате, а потом на какое-то время и скрылся в ванной. Когда он вышел оттуда он продолжил:
- Может, тебе и не плевать на детей. Но тебе однозначно плевать на меня, - он был жёсток, - тебе абсолютно плевать на то, как я себя здесь чувствую.
- Дима, что ты говоришь?
- Что я говорю? С тех пор как мы переехали ты перестала уделять мне внимание. Ты всё время на работе. По дому ты ничего не делаешь...
- В смысле, не уделяю тебе внимание? Как это ничего не делаю по дому? - в этот момент я загружала следующую стирку в стиральную машину, поскольку дети обблевали всё, что было только что застелено...
- Так это... - замялся Дима, который просто стоял надо мной и пытался отчитывать.
- Какое внимание ты от меня хочешь?
- Так это... - мялся Дима.
- Что - это? - переспросила я, - Что – это? Я работаю примерно по десять часов в сутки, в среднем, не считая дороги туда и обратно. Я готовлю еду, стираю, глажу и разбираю вещи. Готовлю вещи всей семье на следующий день. Убираю за вами на кухне каждый день, потому что ты не можешь помыть посуду, сложно. Убирать в квартире получается раз в две недели. И да, за продуктами ходишь ты, потому что магазин через дорогу, а я не успеваю. Что еще ты от меня хочешь?
- Хмм...
- Если тебе надо ещё какое-то особенное мое внимание, то, наверное, надо как-то организовать время так, чтобы оно у меня было? Это особенное внимание для тебя... Не находишь...
Я прервалась, посмотрела на мужа, потом наклонилась и стартовала стиральную машинку по короткой программе.
- Хммм, - мычал Дима.
- Дима, а ты, между прочим, только на курсы ходишь и детей отводишь и забираешь из садика... И, кстати, ты сдал тест?
- Нет, я не сдал тест, потому что мне нужна тишина, чтобы подготовится к экзамену, а где я возьму тишину, когда вокруг меня всё время дети? Как я могу выучить этот дурацкий язык, если у меня нет условий...
- Условий? Какие-такие условия тебе нужны? - я уже переставала сдерживать себя, - задержись в школе на лишний час и учи там. У тебя ведь лекции не каждый день, а три раза в неделю по полтора часа. А что ты делаешь в остальное время? Найди себе время тишины, когда дети в садике.
- Так они теперь не в садике. Завтра ты меня оставишь с ними, а сама пойдешь на работу.
- Ты так говоришь, как-будто моя работа это развлекаловка какая-то. Ты чего?
- Ничего... - обиделся Дима.
- И вообще, знаешь что, мы с тобой разговаривали перед переездом о том, что будет тяжело. Что надо будет учить язык, что надо будет приспосабливаться и подстраиваться к новым условиям, что ты будешь больше занят по дому, потому что мне надо будет вклинится в новую рабочую среду. Помнишь?
- И что?
- И то, что всё это теперь надо применить на практике. Вот что.
Дима развернулся и вышел в зал. Я услышала как он плюхнулся в диван и включил телевизор. Каналы начали хаотично переключаться. Дима не любил местное телевидение, потому что ничего не понимал. А мне было абсолютно всё равно, потому что у меня никогда не было времени смотреть телевизор. Никогда.
Я пошла в детскую, посмотреть что там с моими крошками. Дети спали, как-будто бы даже без высокой температуры. Понятно, что это лекарства сбили жар, но и на том спасибо. Рвота и понос прекратились и дети отключились.
Я потрогала обоих, послушала как они дышат, понюхала их, поцеловала и вышла на кухню.


На кухне, в темноте, налила себе стакан холодной воды. А вода в Швеции из-под крана вкусная. Прямо как из колодца в деревне. Выпьешь и сразу так легче становится. Как живительная сила.
Потом я встала у окна, опершись руками на подоконник и прижавшись лбом к стеклу. Так хотя бы голова могла остыть чуток. Перед глазами разбегались разноцветные круги... Устала...
Взглянула в собственное отражение в темном окне – ужас!
Даже мимолётный взгляд распознаёт замученного, смертельно уставшего человека. Глаза впали, нос заострился, уголки губ обвисли. Корни волос отросли больше чем на пять сантиметров и было видно, что мое мелирование сползает. Я пять месяцев не была у парикмахера. Пять! Дома я каждый месяц ходила к подружке подправить окраску и даже в самое лютое безденежье выглядела прекрасно. Где, где же я? Где же Светка-конфетка?
Теперь у меня нет ни времени, ни средств на поддержание былого фасада. Да и в Швеции, как оказалось, вские процедуры типа покраски-маникюра-педикюра доступны по заоблачным ценам. Интересно, как начальница всё это оплачивает? Нет, зарплата у неё больше, однозначно, но и налог больше тоже, а значит в сухом остатке разница не такая уж и глобальная. А вот цены на салонные услуги неадекватные.
И страшно захотелось домой. Заказать пол-дня у подружки в спа-салоне, зарулить туда, пусть даже с Соней, и отлежаться, проболтаться, продрематься, преобразиться и взглянуть на мир другими глазами. Но нет... не получится.


За окном было темно. Как-то совсем не по новогоднему темно. Снегу много намело, фонари отсвечивали в сугробах, но было темно и тоскливо.
- Где вся иллюминация, - подумала я?
Я только сейчас заметила, что я не увидела какой-то особой праздничной атмосферы в городе. Никакой праздничной подсветки города ни перед Рождеством, ни перед Новым Годом не было. Никакой фоном звучащей новогодней или рождественской музыки. Пара каких-то гирлянд по фасаду нескольких домов в центре да ёлка бедненько наряженная в центре на площади и всё!
Что ж так скромно-то? А? Дорого.
Понятно, дорого, экономим на всём, чём только можно. И на праздниках тоже. А ведь у них тут в северной Швеции везде натыканы гидроэлектростанции, электричество должно быть доступным. Но нет... Не угадала. Оно доступно на перепродажу в южную Швецию, так маржа больше, чем своим, здесь продавать по сходной цене. Вот и получается – сапожник без сапог.


И почему-то вспомнилась наша центральная улица в новогоднюю ночь. Там было светло как днём. Улицу перекрывали в новогоднюю ночь и делали её пешеходной. Фасады домов не только украшали гирляндами, но также подсвечивали прожекторами снизу и сверху. Между домами висели светящиеся Деды Морозы, Снегурочки, олени, санки, снежинки, и ещё целая плеяда сказочных персонажей. Некоторые фигуры двигались... Некоторые гирлянды мигали разноцветными огнями в такт новогодней музыки.
А на центральной площади стояла Елка, огромная такая елка в высоту пятиэтажной ”хрущёвки”, наверное. Ёлка была украшена огромными елочными игрушками и гирляндами, которые поочередно зажигались и потухали, мигали в разном темпе и, в целом, создавали незабываемое впечатление.
И мы с Димкой гуляли тогда с детьми прямо посреди ночи по этой центральной улице. Соня спала в коляске, а Алёшка сидел на шее у Димы. Наверное, детям надо было бы спать в такое время, но ни мы – родители, ни они – дети, этого не хотели. Было легко и свободно и мы были счастливы вместе.
Это было два новых года назад, всего-то каких-то два новых года назад, а как всё изменилось. Тогда мне казалось, что нам вместе любое море по колено и любые горы по плечу...
А тут, тут всё оказалось не так как на самом деле.


- Света, - Дима появился в кухонном проеме, - что ты тут делаешь?
- Дышу, - ответила я.
- Светка-конфетка, может ты не пойдёшь завтра на работу? Детям плохо, мне тоже что-то нехорошо... Ну будь ты человеком.
- Я человек, Дима, и если ты думаешь, что я хочу завтра идти на работу, оставив вас троих в таком состоянии, ты глубоко заблуждаешься. Только тут дело такое. Если я начну оставаться с больными детьми дома, мне не продлят контракт и тогда мы поедем домой, потому что другой зацепки у нас тут нет. Понимаешь?
- Понимаю... - выдохнул Дима, - я всё понимаю...
- Дима, если завтра вам станет хуже, ты звони мне на работу, я объясню и уйду. Бог с ним, возьму больничный по детям. Вообще, это возможно, мне начальница кадрового отдела объясняла схему как это работает. Просто, возможно, некоторые другие сотрудники будут не в восторге от такого...
- Хорошо... Договорились... Я спать. У меня голова болит.
- Да ты тоже решил разболеться, да?
- Да ничего я не решил... Но, по-моему, да...
- Иди, я тебе сейчас таблетку принесу.
Дима ушёл. Я нашла таблетки, отнесла ему вместе со стаканом воды. Сама дождалась, когда кончится короткая программа стиральной манишки, вытащила и развесила бельё, убрала посуду, приняла душ, высушила волосы.
В первом часу ночи проснулась Соня. Она заплакала, я вынесла её в зал. У неё опять поднималась температура.
- Да что же это за напасть такая! - подумала я.
Снова питьё, снова жаропонижающее... Снова ручки, укачивалки, успокаивалки... Заснула я с Соней на диване около трёх, а в шесть меня уже разбудил будильник.
Я отнесла Соню в детскую. Потрогала Алёшку. Он был горяченький, но не как сковорода и я подумала, что попробую поехать на работу. Хотя бы ради того, чтобы сделать по-быстрому выгрузку платежей и подать их на утверждение. А в банк уж потом пусть кто-нибудь другой их грузит. Логистические документы подождут, отчеты подождут, банковские выписки подождут. Ой, все подождут, кроме платежей.


С таким настроем я оделась и незаметно выскочила из дома. По дороге на работу, то есть уже где-то на парковке у завода, я звонила в детский сад, - Дима ни за что не вспомнит, что надо сообщить в садик, что дети больны - и сообщила, что дети не придут в сад, потому что больны. И, скорее всего, будут отсутствовать всё эту неделю, потому что у них жар и рвота... Болтливая воспитательница долго охала и ахала, рассказала, что очень многие дети теперь на больничном с такими же симптомами, и даже несколько воспитательниц заболело, потому что сезонный грипп и всё такое. Так что, мол, давайте, оставайтесь дома, выздоравливайте и приходите в садик не раньше чем двое суток после с нормальной температурой без жаропонижающих медикаментов.
И сначала я не придала этой болтовне никакого значения. Но когда дошла до проходной, меня вдруг осенило, что кто-то отправил на прошлой неделе своего больного ребенка в сад и теперь слегла большая часть детей и даже персонала.
О-бал-деть!


Войдя на работу, я сразу же сообщила, чтобы ко мне не подходили, потому что у меня дома трое больных гриппом. А я пришла сделать то, что никто не станет делать, кроме меня. Хоть ты тресни.
А уже в одиннадцать позвонил Дима и сказал, что обоих детей опять рвёт и, наверное, надо вызывать скорую. Я пошла сначала к своей начальнице, потом к начальнице отдела кадров. Они обе на меня махали руками как на чумную и сказали, чтобы я ехала домой пока всех тут не перезаражала.


Так я и поехала домой.
Дома был полный цирк. Ничего другого я не ожидала. Прохладный душ для каждого, жаропонижающие медикаменты, обильное питье, холодные полотенца на каждый лоб... В таком режиме до вечера среды. А в четверг я уже снова вышла на работу. Нет, мои по-прежнему были больны, но уже не смертельно. И могли остаться без меня.
Теперь я нужна была Нурдметту позарез...
И как ни странно, вот ведь штука! Вся моя семейка слегла в гриппе, но не я. Мой организм, видимо, понимал, что сейчас он не имеет права сдаваться. Он должен собрать себя в кулак и выдержать этот удар.