Как Ленка ездила на ПЭТ КТ

Билеты туда и обратно были куплены загодя, и Ленка могла не волноваться, она и не волновалась. Пока не позвонили с вокзала и не предупредили, что первый рейс до Брянска в понедельник отменяется, и ее переносят на следующий часом позже.
Ленка была записана на 12 часов понедельника, ехать часов пять с хвостиком, потом еще от вокзала до больницы. И больше в ту степь добраться было нечем. И не летят туда, конечно, самолеты, и не едут даже поезда. Даже предупредить о своем опоздании Ленка не могла в воскресенье, нерабочий день.

Автобус, на который перенесли Ленку, оказался очень и очень микроавтобусом, по размеру Маршрутки Обыкновенной. Она поспешила занять место у окна и приготовилась к долгому сидению корчиком. Рядом осторожно пристраивался худенький невысокий мужчинка с большим белым картофельным мешком, большой сумкой и пакетом. Сумку он запихнул в проход, прижав ей Ленкины ноги к стенке марщрутки. Мешок поставил себе на колени. Он был набит чем-то не очень тяжелым, но набит плотно, под завязку, так что оказался выше головы мужичка. А пакет служил разделительной полосой между мужичком и Ленкой, отжимая Ленку все ближе к окошку. Потому что мужчинка не мог одновременно обнимать мешок, загораживающий ему обзор, и следить за пакетом.
— Что еще удумаете, с мешками в салоне ездить? — возмутился водитель. — Ну-ка несите в багаж!
И мужичок поспешил с мешком за водителем. Это была поистине чудесная маршрутка, в которой где-то чудесно пряталось багажное отделение. Ленка чудесно спаслась от мешка и влипания в автобус, поэтому она верила, что чудеса на этом не закончатся.
Минут через десять после отправления по салону поплыли запахи колбаски и свежих огурчиков. Под ложечкой предательски засосало, но кушать было нельзя. Поэтому Ленка стала отвлекаться на пейзажи за окном. И тут она почувствовала, как мужичок ногой толкает свою сумку к ней под ноги, отжимая себе и так наполовину захваченную Ленкину территорию. Кося глазом, Ленка посмотрела на мужичка, но он сидел столбиком, как вкопанный. Даже не моргал.
Ленка затаилась и внутренне напряглась. Мужичок так же сусликом вжик-вжик еще ближе придавил Ленкины ноги. Тогда она медленно вжи-и-и-и--и-к отдвинула его сумку. Мужичок подхватился, вскочил и стал поворачивать сумку поперек прохода. Из пакета у него торчала гроздь старых вешалок.

ПЭТ КТ располагалось на проспекте Станке Димитрова, в больничном комплексе. «Следуй за белым кроликом» гласила надпись у главных ворот. Шутка, никакой надписи не было, везде были нарисованы стрелочки-указатели, следуя за которыми Ленка резво прискакала на место, опаздывая на целый час. Народу насобиралось много, и Ленка попросила если можно, пожалуйста, принять ее поскорее, так как билет на обратный автобус был уже куплен на последний рейс в пять вечера.
Оформили ее и правда быстро, сделали укол в вену и на полтора часа посадили отдыхать в полулежачее кресло, чтобы препарат равномерно распределился по Ленкиному организму. Предупредив, что нельзя разговаривать и скрещивать руки и ноги. За это время надо выпить литр-полтора воды.
Ленка расслабилась, попивая водичку, и уже немного задремала, как на соседнее кресло приземлилась для ожидания женщина. И вместе с ней приземлилась куча вопросов к Ленке.
— А вы кто? А вы откуда? А у вас что? А вас лечили как? Как там у вас в больнице? Что резали? Что химичили? Какие врачи? Как переносили? Что принимали? Какие побочки?
Ленка сказала, что им нельзя разговаривать, но женщина не унималась:
— Да ничего страшного, я тут уже который раз, и все время разговаривали..
Ленка старалась молчать, но не выдерживала и начинала отвечать на бесконечные вопросы, пока к ним не подошла сотрудница и не предупредила. Но и потом женщина не унималась, хотя Ленка перестала обращать на нее внимание.

Прошел час, полтора, два часа, Ленку никто не звал, о ней уже забыли, но она помнила про последний уходящий без нее автобус. До которого оставалось меньше часа. Уже принимали тех, кто укололся после нее. и тогда она подорвалась, побежала в коридор просить о том, чтобы поскорее.
— Да ничего, ничего, бегите, зовите их! — кричала ей вслед женщина. — Уже полтора часа прошло, вам уже можно и шевелиться, и бегать, и разговаривать! Мы то тут местные, нам то не к спеху, мы то можем и подождать!

Наконец то Ленку уложили на каталку аппарата, предупредив уже о нешевелении во время процедуры. И тут, как назло, началось. Закинутые за голову руки млели и хотели шевелиться. Ленке начинало казаться, что они отвалятся, если она не пошевелит ими. Отсохнут и упадут с каталки. В горле першило и ужасно хотелось кашлять. Где-то кололось и хотелось почесаться. И во время всего этого надо было делать вдохи-выдохи и не дышать. Хотелось дышать и казалось, что легкие разорвутся от недышания, что это недышание длится очень долго. Но Ленка все равно не шевелилась и вылежала все катание под жужжащим кольцом стойким оловянным солдатиком.
Минут пятнадцать сказали посидеть в коридорчике подождать диск.

Забрав диск, Ленка пулей побежала переодеваться. Но было уже некогда, до автобуса оставалось 30 минут. Десять она бежала до остановки. Пять стояла и заклинала маршрутку. Десять ехала до вокзала. Прибежала к автобусу за пять до его отправления, не веря, что успела.
Ленка забилась в дальний угол темного салона и стала переодеваться, виртуозно орудуя одной рукой, другой придерживая ширму из куртки. Благо, народу было мало.
Штаны, трусы, носки, потом верх — свитер и футболку.
Все, можно было вздохнуть с облегчением, съесть первый за день припасенный бутерброд ... и вспомнить о том, что она не успела сходить в туалет.