Встреча с Верой

Я вышла с работы и быстро заскочила в машину. Начался дождь. В небе клубились чёрные грозовые облака, внутри которых сверкали молнии. Я вертела в руках направление от гинеколога, как вдруг краем глаза заметила странное движение у входа в супермаркет. Двое парней отобрали коробку для подаяний у несчастной женщины. Она схватила одного за рубашку, тот оттолкнул её, а затем упавшую пнул в живот.

— Эй! Вы что творите? — я выскочила из машины и побежала к женщине.
Обидчики скрылись из виду. Я присела на корточки и заглянула ей в лицо.
— С вами всё в порядке? Вы можете встать?
— Спасибо. Всё нормально, — она улыбнулась краешком губ.
У женщины было измученное лицо с усталыми в красных прожилках глазами. Я протянула ей руку, она встала и поправила платье. Внезапный гром расколол небо. Потемневшие мокрые улицы опустели. Капли дождя стекали по её щекам и глазам, застилая реальность дрожащей мутной пеленой. Казалось, что её изможденное лицо — это восковая маска, натянутая на череп.

— Давайте я вас подвезу. Где вы живёте?
Женщина молчала, согнувшись под тяжестью горя.
— Пойдёмте. Я довезу вас.
— Я не могу идти домой. Ведь я ничего не купила. Чем же я буду кормить дочь? — она опустила глаза и заплакала.
Я подхватила её под руку и повела в магазин. Вышли мы оттуда с двумя полными пакетами продуктов.
— Благослови тебя Господь, дочка, — слёзы затуманили ей глаза.

Сквозь дождь по мокрому асфальту тянулся не иссякающий поток попутных и встречных машин. В дороге мы познакомились. Женщину звали Вера. Иногда она просила милостыню  перед зданием моей работы. Я видела её пару раз в неделю. На собранные деньги она рассчитывала купить хлеб и молоко.
Вера жила на краю города в старой землянке. Распахнутая деревянная калитка заскрипела на весеннем ветру. Мы прошли по заросшему сорняками двору и оказались в небольшом домике с двумя комнатами. Внутри всё пропахло плесенью. Сырость лезла сквозь дырявую крышу. Обои выцвели и ободрались, пол истёрся. Здесь поселилась бедность.

— Вы меня тут подождите, — Вера указала на стул у невысокого облупленного шкафа. — Я пойду дочку посмотрю.
Всё было под;рнуто грустью. От увиденного мучительно хотелось плакать.
— Она спит, — Вера устало села у стола, подперев щёку ладонью.
У неё были большие грубые руки, маленькие глаза, острый подбородок и тонкий рот с опущенными уголками.

— Ой. Что ж я сижу? — она всплеснула руками и стала разбирать пакеты с продуктами.
Из соседней комнаты донёсся тихий стон.
— Дашенька проснулась, — Вера торопливо скрылась за дверью, но тут же возникла на пороге. — Пойдёмте я вас с ней познакомлю.
На кровати лежала беловолосая девочка пятнадцати лет, даже ресницы у неё были белые. Запавшие глаза сверкали лихорадочным блеском. Шумное прерывистое дыхание нарушало тишину.
— Дашенька, у нас гости, — Вера подошла к дочери и заглянула ей в глаза.

Девочка, сделав некоторое усилие, повела взглядом по сторонам. На щеках вспыхнул густой румянец, а затем разлилась матовая бледность. Глаза Даши болезненно расширились, взгляд ушёл в никуда. Затем она скривилась, будто у неё заболели все зубы одновременно и отвернулась.
— Хочешь отдохнуть? — спросила её Вера, поправляя подушку.
Девочка кивнула, и мы удалились.
Вера напоила меня чаем и принялась варить суп. Её водянистые глаза казались наполненными слезами.
— Вера, если вам что-нибудь надо, вы говорите, не стесняйтесь. Может, я могу вам чем-то помочь? Лекарства для Даши купить?
— Лекарства? — в уголках её глаз собрались морщинки. — Спасибо большое. Вы и так помогли нам.

Лицо Веры оросилось обильными слезами.
— Просить помощи у других — самая страшная и неприятная вещь. Вы уж мне поверьте. Я не от хорошей жизни просила милостыню. Вся пенсия на лечение дочки уходит. Даже не хватает. Даша не может ходить, плохо говорит, часто болеет. Ей нужен постоянный уход. Я даже не могу устроиться на работу. Иногда выбегаю на пару часов в центр, как сегодня. По ночам мою полы в организациях, докупаю лекарства. Муж бросил нас, когда узнал о диагнозе Даши. Со временем и все близкие отвернулись. Я не просила для себя такой судьбы, она сама меня настигла, — истончившиеся, увядшие губы Веры дрожали.

Слёзы подступали стремительно, но я не дала им пролиться. Вера вызывала одновременно безмерное восхищение и сострадание. Она не роптала, не сдавалась, даже, когда становилось невыносимо тяжело и когда, казалось, силы покинули её.
Я заметила, как подергиваются её веки от постоянного недосыпания и усталости. Вера хотела одолеть неодолимое. Бралась за любую работу лишь бы спасти своего смертью зацелованного ребёнка. Она изголодалась по смеху, радости, обычные вещи повседневной жизни обошли её стороной. Но у Веры была цель, ради которой она жила.
Я оставила Вере свой номер телефона. Она пообещала позвонить, если ей потребуется помощь.

Когда я покинула дом Веры, небо было чистым, ярким, подсвеченным золотом заката. Дождь прекратился, отмытые им мостовые и тротуары блестели, пахло приятно и свежо.
Всю дорогу Вера с дочерью не выходили из головы. Оскорбленные и униженные судьбой они всё же были друг у друга. А я чувствовала себя одинокой, брошенной.
Я повертела в руках направление на прерывание беременности и разорвала его пополам.

«Не родишься — свет не увидишь, а родишься — столкнешься с трудностями жизни», — я провела ладонью по животу и улыбнулась светлому будущему. Именно таким оно обязательно будет.