Рояль на чердаке. Глава 11

  Как странно вторгаться в молчанье…
 

  Луч солнца скользнул по ровной женской коже, упав на сонное лицо, которое выглядело весьма свежим, несмотря на насыщенную событиями ночь. Авелин поморщилась. Время уже близилось к обеду, однако, в квартире номер восемь было тихо, и никто не спешил вставать с постели.
 
  Писательница лениво потянулась. Тело было слабым. Голубые глаза скользнули по обнажённому мужскому телу, от которого исходил приятный аромат и тепло, дарящее неповторимое ощущение уюта. Светлые волосы, слегка спутавшись, покрывали широкие плечи. На гладкой спине красовались несколько ещё свежих отметин.
 
  Девушка светло улыбнулась. Эта улыбка была настолько тёплой, что казалось, будто весь мир стал на мгновение светлее. Голова была тяжёлой, но Авелин совсем не тревожилась на этот счёт ведь знала, что чашечка горячего крепкого кофе с выкуренной сигареткой избавит её от любых невзгод. Писательница легко провела кончиками тонких белых пальчиков по шее своего редактора, нежно перебирая мягкие пряди светлых волос.
 
  Мужчина повернул сонное лицо, не открывая глаз. Авелин усмехнулась. Тьери казался ей очень похожим на какую-то маленькую сонную птичку с растрёпанными пёрышками.
 
- Ну, же, Тьери, вставай… - прошептала Авелин, целуя сонного редактора в нос.
- Ну, Ави... Мы же так мало поспали... Я так не могу... - неразборчиво пробормотал Тьери, притягивая к себе писательницу и заключая её в тёплые объятия.
 
  Тьери совсем не хотел вставать. Редактор боялся, что всё произошедшее окажется лишь очередным чарующим сном, будоражащим кровь, в котором такая манящая и желанная Авелин окидывает его томным взглядом из-под своих лёгких серебряных очков, медленно снимает лишнюю одежду, оголяя восхитительную стройную фигуру, и так долго и страстно произносит его имя, оставляя острыми ноготками яркие следы на его спине.
 
- Авелин, я так счастлив. Ты не представляешь, как долго я ждал того момента, когда смогу осмелиться назвать тебя своей. Когда я смогу вот так проснуться с тобой в одной постели и ещё много-много раз сказать тебе о своих чувствах… - тихо, ещё хриплым от сна голосом, сказал Тьери, уткнувшись носом в макушку писательницы.
- Тьери, я за всю жизнь не слышала столько приятных слов, сколько ты произнес лишь за одну ночь. Уверена, что из них можно будет составить не одну реплику, идеально вписывающуюся в мой новый роман... - зевнув, отозвалась писательница. – Но поверь моим словам, если ты сейчас не дашь мне встать с кровати - я умру от жажды!
 
  Намёк был понят, и парочка отправилась на кухню, чтобы насладиться этим ленивым припозднившимся утром и компанией друг друга. Тьери неловко прикрывал наготу, слегка краснея, и окидывал влюблённым взглядом Авелин, бесстыдно разгуливающую по квартире без одежды.
 
- Знаешь, Тьери, мне очень льстит твой взгляд, полный восхищения... но, боюсь, мне придётся одеться. В квартире, к твоему сожалению, чересчур холодно для прогулок голышом... - усмехнувшись, сказала Авелин, поймав на себе очередной внимательный взгляд светлых глаз.
 
  Редактор неловко посмеялся.
 
- Авелин Лайл, на Вас можно смотреть вечно! Поверьте мне, даже в комнате полной знаменитых картин я продолжал бы смотреть на Вас!
- На Вас? Мне показалось, или мы уже этой ночью перешли на "ты". Я не права? - произнесла Авелин, мигом изменившись в лице.
- Прости... Я... Скоро привыкну... - ответил Тьери, испуганно понизив голос.
- Смотри у меня! А то нагружу дополнительной работой с документацией и кипой очередных бумажек из издательства! - уже смягчившись, выдала писательница.
 
  Авелин была так рада тому, что её догадливый редактор смог перенести злополучную презентацию книги. Её благодарности не было предела, когда ночью за долгой беседой Тьери рассказал ей эту чудесную новость. На душе было так радостно и спокойно, что с лица девушки не сходила улыбка. Остаток дня обещал быть уютным и умиротворяющим.
 
  К тому времени, как литературная парочка принялась за наспех приготовленный завтрак, Даниэль уже успел продать несколько букетов и тщательно убраться в магазинчике. Мысли юноши крутились по кругу, казалось, что если кто-нибудь поднесёт к его голове спичку – она взорвётся. Музыкант переживал за Авелин и не мог перестать думать о её матери, появление которой всколыхнуло в его сознании нескончаемое количество мрачных мыслей и таких печальных воспоминаний.
 
  "Как же больно смотреть на то, как люди не ценят друг друга. Сыновьям и дочерям их родители часто кажутся слишком навязчивыми или наоборот чересчур безучастными. На их взгляд, они слишком часто ругают их, читают никому ненужные морали… Да и, если подумать… и родители вовсе не лучше… Они так часто осуждают собственных детей за то, что они не послушны, за недостаточную старательность и ещё за много-много всего… А потом… потом уже становится некого любить… Сколько бы я отдал за то, чтобы лишь на мгновение увидеть своих маму и папу и сказать…  сказать, насколько сильна моя к ним любовь и благодарность за эту бесценную жизнь и счастливое детство, в котором я был окружён уютом и заботой… Как бы сильно мне хотелось, чтобы люди ценили друг друга…" - думалось Даниэлю, пока он собирал аккуратный букет из белых гортензий, которые так сильно при жизни любила его мама.
 
  Бросая взгляд на пышные белые бутоны, юноша невольно вспоминал цветущий сад около большого дома, за которым с такой заботой ухаживал Вивьен Кенер. Он высаживал около веранды любимые цветы жены, поливал ещё молодые липы и клёны. Мужчина очень любил после весёлой и подвижной игры в саду посадить своего маленького сынишку на плечи, приговаривая, - "Вот, Даниэль, когда ты станешь совсем взрослым, эти деревья станут большими-пребольшими. Их кроны будут похожи на купол, а в саду будет хорошо и прохладно. Тебе уже можно будет гулять без меня и без мамы, и ты будешь приводить под них своих друзей…". Рассказы отца Даниэля о будущем могли растягиваться на долгие часы, но сынишка всегда слушал внимательно, не перебивая и не отвлекаясь. Малыш Даниэль с улыбкой представлял взрослого себя, своих, еще несуществующих, друзей и "большие-пребольшие" деревья, за которыми так и будет ухаживать его всегда молодой и улыбчивый папа…
 
  Будущее из мечт этого мальчика так и не наступило…
 
  В магазинчике скрипнула дверь, юноша вздрогнул. Он ушёл так далеко в воспоминания своего счастливого детства, что не заметил вошедшего покупателя… Девушка нетерпеливо постукивала каблуком чёрных кожаных туфель, будто приказывая недотёпе-продавцу вернуться к работе и обслужить её как можно быстрее.

  Рабочий день в последнее время казался Даниэлю крайне спокойным и коротким. Покупателей было немного, и часто приходилось сидеть в одиночестве, занимаясь мелкими делами и перебиранием разных мыслей в беспокойной голове.

  Одно лишь радовало в этом молчаливом обществе благоухающих растений - тишину рано или поздно разрезал звонкий и радостный голос Мелиссы, которая приходила в магазинчик после закрытия, чтобы отправиться с Даниэлем на вечернюю прогулку. Для чердачных жителей это успело стать доброй традицией, которая помогала развеяться после рабочего дня и обменяться новостями.

  Даниэлю нравилось общаться с Мелиссой. Впервые за долгое время он нашёл человека, который целиком и полностью мог понять его переживания, мог поддержать его и разделить все трудности этой, порой жестокой, жизни. Даниэль хотел получше узнать художницу, которая так странно появилась в его жизни.

  Юноша зевнул, устало поглядывая на часы. Оставалось совсем немного до закрытия. Неожиданно рано, в дверном проходе появилась Мелисса. Её лицо неизменно излучало полное счастье. Даниэль бы с радостью покинул магазинчик уже сейчас, уйдя прочь от этого дурманящего запаха дивных цветов, но было необходимо дождаться хозяина, чтобы он смог проверить работу юного сотрудника.

  Лишь через час парочка чердачных жителей смогла вдохнуть прохладный воздух улиц, оставляя позади работу, обещавшую терпеливо ждать до следующего утра.

  Мелисса много смеялась, дурачилась и очень внимательно смотрела на своего друга ясным янтарным глазом, выражающим не то любопытство, не то… Даниэль тоже не мог отвести от неё глаз: художница казалась ему такой милой и родной, что юноша не мог не испытывать к ней добрых чувств и желания защитить. Пара, не торопясь, шла по мощённой камнем мостовой. Они были так увлечены беседой, что мир вокруг мерк и будто прислушивался к их словам.

  В такие минуты сердце билось быстрее, наполняя душу приятным волнением и надеждой на то, что долгожданное счастливое будущее когда-нибудь всё таки наступит.

  Проходя по знакомой улочке, внезапно Мелисса прервала милую дружескую беседу…

- Послушай, Даниэль, у меня есть замечательная идея! Ты не хотел бы посмотреть на местечко, где я работаю? Кажется, ты не был там раньше… Там правда очень мило! Хозяйка оставила мне ключи и мы можем заглянуть туда на пару минут… - выпалила девушка, с надеждой глядя на музыканта.

  Юноша поморщился, неодобрительно качая головой.

- Мелисса, я не думаю, что это хорошая идея… Пойми, то, что у тебя есть ключи вовсе не значит, что ты в любое время можешь прийти и …. -  Даниэль внезапно замолчал. Его лицо резко побледнело.

  В светлых глазах читался ужас. Музыкант принял странную позу, которая означала готовность к бегству. Мелисса удивлённо огляделась вокруг. Всё замерло, принарядившись вечерним светом фонарей, улица была пуста и лишь вдалеке виднелись направляющиеся в сторону чердачных жителей силуэты людей. Художница на первый взгляд не нашла в них ничего пугающего. Она лишь смогла понять, что фигуры принадлежали двум молодым парням и достаточно высокой девушке, которая шла по центру.

  Прерывисто вдыхая прохладный воздух, Даниэль схватил Мелиссу за тонкое запястье, не отводя глаз от силуэтов.

- Куда идти?! Быстро! - сквозь зубы прошипел он.

  Девушка успела лишь показать направление, как её спутник сорвался с места, увлекая её за собой.

- Что происходит?! - пискнула художница.
- Я потом объясню! - забегая в нужную арку, кинул музыкант. - Не останавливайся, доставай ключи! -  сильнее сжав хрупкую женскую ручку и подгоняя Мелиссу, проговаривал Даниэль.

  Через минуту непрекращающегося бега, за парой захлопнулась дверца удивительного магазинчика под названием “Le pays des merveilles”.

  Чердачные жители стояли, с трудом переводя дыхание. Сердца бешено колотились, а мозги безустанно искали ответы. “Мой бог… Почему они здесь?! Как всех троих могло сюда занести? Я не видел Ланса, Госса и… Ноа с момента как сбежал из приюта. Мне не избежать проблем, если я столкнусь с ними лицом к лицу…” - пронеслось в голове Даниэля, пока он украдкой посматривал на пустующую за окном магазина улицу.

- И как это понимать? - медленно произнесла Мелисса с ноткой раздражения в голосе.

  От бега её волосы растрепались, предоставляя возможность взглянуть на милое личико, нахмуренные брови и пугающий белый глаз, уставившийся прямиком на Даниэля.

- Мелисса… Я всё объясню… Дай мне немного времени…