Старожил

      Памяти Лидии Фёдоровны Гавриловой

 "Я был в гостях у одного старожила нижегородского, который родился и дожил до седых волос, не выезжая за десять вёрст из своего города." П. И. Мельников-Печерский, «Дорожные записки», 1909 г.

     Люся - ненасытная любительница путешествий. Как приедет куда, глаза вытаращит и давай с жадностью всё подряд ими пожирать, как блюда разные, - перебегает от одного туристического объекта к другому и причмокивает: ах, какое великолепие!.. ах, как затейливо!.. надо же, как оригинально! ... могут же!... А домой возвращается: серо всё, обыденно, скучно... - пока денег опять не накопит и не покатит куда глаза глядят, разгонять тоску и утолять жажду впечатлений.
    И учиться она в своё время отправилась куда подальше из родного гнезда в город побольше, хоть и было у неё почти под боком  высшее учебное заведение с такой же точно специальностью.   
   
    Во время очередного путешествия заезжает она в город своей студенческой юности и встречается с Олей - закадычной институтской подружкой, которая, как родилась там, у себя на родине, так безвылазно и сидит.
    Идут они пешей экскурсией по улицам, по которым вместе ходили пять лет учебы, вспоминают былое... "Ой, какой домяра отгрохали! Целый архитектурный ансамбль! И внутри, небось, планировки шикарные... Вот бы мне купить тут квартиру и перебраться сюда, к вам, насовсем", - восхитилась Люся.
   А Оля, которая ходит по этим улицам изо дня в день  всю жизнь, рассказывает: "Здесь была автостанция - на дачу ещё ко мне ездили отсюда, помнишь? В девяностые автостанцию ту по-быстрому снесли, и также по-быстрому построили на её месте дом: тогда только входило у нас в обиход долевое строительство, и первопроходцы - отчаянные смельчаки - в него вкладывались. На тот момент это было самое высокое здание в окру'ге. Но смотрим - время идёт, а дом не заселяют: темнеет громадина по вечерам - ни одного светящегося окна - год, два... Странно... Слухи разные поползли... А как-то иду с другой стороны, глянула: по всему торцу снизу доверху не просто трещина, - ровная зияющая полоса. А ведь не было её, сплошная стена была. Ну, замазали этот шов, заштукатурили весь торец - ничего не видно. А потом ещё поверх штукатурки панелями облицевали. Проходит год, другой - дом не заселён... То ли не нашлось такой комиссии, которая согласилась бы благословить этот строительный объект на ввод в эксплуатацию, то ли дольщики сами боялись вселяться. Тогда рядом, вплотную к треснувшей стене, сделали пристройку, в том же стиле, - вот почему ансамбль получился... Пристройка, как видишь, не меньше самого дома, она треснувший торец и прикрыла собой, и как бы подпёрла, и, кто не знает, тот даже и не поймёт, что это пристройка, подумает: единое здание.
   Прошло ещё времени и - потихоньку, несмело - квартиры стали заселять: то в одних окнах свет появится, то в других...  - и растянулось это ещё на несколько лет. Ну, кто из своих, местных, согласись, туда полезет-то? Если только совсем уже... Видимо, приезжие, как вот ты, - всей истории не знают, а снаружи красиво, и внутри, наверно, тоже...  Мы с мужем глядели-глядели на это дело, и когда пришла нам пора решать свой жилищный вопрос, единогласно предпочли новострою хрущёвку, какую покрепче, под девизом "Проверено временем". У меня с тех пор, - а тогда точечные застройки полезли как грибы, всё на наших глазах лепилось, - даже правило выработалось: если придётся выбирать жильё, то, во-первых, смотреть, чтобы дом не обложенный кирпичом был, а полностью кирпичный, во-вторых, чтобы ни оштукатурен он не был, ни сайдингом никаким не покрыт, - вон тот дом, видишь, какой гладкий весь - загляденье, это его недавно опять штукатурили, а пару месяцев пройдёт - и такая трещина по всей стене прорисуется, что ни продать квартиру, ни разменять, если кому надо... в-третьих, чтобы дому было как минимум лет пятнадцать, - за это время он и усадку даст, и все его слабости наружу вылезут,.. ну, и, в-четвёртых, чтобы нашёлся поблизости кто-то из знакомых или родственников - такой старожил, который бы про этот дом мог рассказать всю его подноготную, как я вот тебе сейчас рассказываю.
    Ох, а хрущёвку мы как покупали! Цирк! Своё кое-что продали, родственники добавили - набралось на двухкомнатную. Ходим по объявлениям, выбираем. В одну сунулись - якобы племянница, по доверенности, продаёт через риэлторскую контору тётину квартиру. А нам хорошую газетную статью дали добрые люди, про покупку жилья - "Как не попасть на крючок мошенников", называлась. Там и про племянников, и про доверенности липовые... Ну, в соответствии с той статьёй, следовало нам уши ни в каких конторах не развешивать, доверенностям никаким не доверять, с задатком не спешить и, прежде, чем подписать какой-либо договор, не полениться и самим разузнать хоть что-то достоверное про тётю. По счастью, в соседнем с той квартирой подъезде жили надёжные знакомые - старожилы этого дома. Они и рассказали, что тётя эта знаменита на весь двор своим выдающимся поведением - независимо от погодных условий, в голом виде периодически выскакивает она на улицу и орёт благим матом. Её ловят, одевают, увозят в психушку, держат там какое-то время, а затем водворяют на место до следующего рецидива. Куда сейчас её дели и есть ли действительно у неё какая-либо племянница - секрет риэлторской фирмы, но даже если племянница и есть, то дееспособности, необходимой для подписания не липовой доверенности, у этой тёти быть не может. И побежали мы дальше, другую квартиру смотреть: и стоила она заманчиво - недорого по сравнению с другими аналогичными, и в объявлении стояла пометка "срочно". Там, уже без фирм и доверенностей, продавцом выступала сама хозяйка - моложавая и говорливая пенсионерка. Говорит, правда, что квартира ещё не приватизирована, но как только найдутся покупатели, так приватизирует сразу. А от своей учительницы музыки, проживающей в том же доме с его основания, я узнала, что в квартире этой всегда обитали два нелюдимых брата-холостяка, правда один недавно скоропостижно скончался неизвестно от чего, и хоронили его ускоренными темпами, в закрытом гробу, а второй, хоть уже и давно сидит в тюрьме, но, по сведениям соседей, до сих пор жив и вернётся сюда когда-нибудь, потому как и срок у него не пожизненный, и идти ему больше некуда. А откуда взялась эта бойкая пенсионерка - никто и не знает.
   По третьей квартире - она нам так понравилась: и вид из окна, и этаж, и состояние, - продавец всё торопил с задатком, но при том попытался утаить наличие малолетних детей, - то ли потому, что по законам того времени для продажи квартиры с детьми требовался опекунский совет, то ли ещё почему. Но старожилы дома и про детей, и про то - у какой бабушки и где именно они гостят на даче, - всё подробно нам на лавочке у подъезда рассказали... Вон там - видишь балкончик симпатичный? - мы чуть было задаток не дали, но знакомые отсоветовали, они в этом доме - с той, другой стороны - живут, - а вот, правее смотри, - клиника, там рентгеновский кабинет получается прямо напротив этой квартиры, и только вот какой узкий проезд их разделяет. Может, конечно, так совпало, но сначала одна хозяйка той квартиры умерла от белокровия, потом вторая...
   Ох, а с деньгами тогда что творилось! Мечемся: то на сберкнижки их положим,  потом боимся - вдруг "заморозят"? - бежим снимать... Бегали-бегали - на доллары поменяли, и тоже боимся: вдруг они фальшивые?.. В конце концов у мужа сдали нервы, и когда я повела старшую на экзамен в музыкальную школу, он побежал в риелторскую контору и дал задаток по последней, просмотренной им без меня, квартире, о которой он ничего, кроме того, что говорила фирма, не знал. А фирма говорила, что квартира продаётся по доверенности, племянницей, и что собственник доводится ей дядей.
Прихожу я с экзамена. Было это в мае. "А про племянницу с тётей, ты что, уже забыл?!" - бросаю на мужа детей, бегу по тому адресу. По счастью, на одной лестничной клетке с продаваемой квартирой жила моя одноклассница с родителями, пока замуж не вышла, но мама её там так жить и продолжала. Созвонились, и за чаем, в мельчайших подробностях, она проинформировала, что собственник - известный, уважаемый в городе человек, - главный декоратор государственного театра, до сих пор числится в штате. Но что, к сожалению, у него рак, причём в последней стадии. Видать, с учётом заслуг, начальству неудобно его увольнять, да и ходит он туда иногда, когда самочувствие позволяет... Та-ак... Бегу к знакомому нотариусу, по-соседки - в одном подъезде жили тогда ещё, - докладываю обстановку.
- Ну, тут чем чревато, - комментирует она, - Хоть собственник и уважаемый, известный человек, но одна племянница по доверенности его квартиру сейчас продаст, деньги заберёт, и ищи её потом - свищи, а потом, откуда ни возьмись, - другая: "Дядя, мол, в последней онкологический стадии был, принимал такие обезболивающие препараты, что от них уже и не соображал, что делал, вот доверенность и подмахнул, не глядя", - и все медицинские справки суду представит, после чего сделку признают недействительной, из квартиры вас выселят, но денег вам никто не вернёт."
Я - бегом в риелторскую контору:
- А почему собственник квартиры не участвует в продаже лично? (Ну, всего-то, что знаю, им не говорю, чтобы маму одноклассницы ненароком не выдать.)
- А потому, что он очень известный и уважаемый человек, ему некогда, и он не хочет обременять себя беспокойством.
  А у меня же статья та, газетная, на руках, там написано: требуйте от продавца справку о том, что он не состоит на учёте в наркологическом и психоневрологическом диспансере. А та нотариус-соседка - она, кстати, строгая, требовательная - жуть, отличница всегда была, даже во двор гулять никогда не ходила - только училась - говорит: "В вашей ситуации продавец на психиатрическом учёте может и не состоять, поскольку всю жизнь был здоров в этом плане, и справки эти ничего не дадут. Здесь нужно освидетельствование, что на момент подписания договора купли-продажи продавец отдавал полный отчёт своим действиям.
И такое освидетельствование он может пройти по собственному желанию. Как именно - узнавайте в психоневрологическом диспансере". Тогда вспоминаю я, что у сокурсника моего бывшего мама - вроде где-то в психиатрии. Звоню ему, начинаю рассказывать: что да как. Он мне: "Ты мне голову не забивай - у меня жена вот-вот родит. Звони моей маме, скажешь: от меня. Записывай телефон." Звоню, договорились об аудиенции - мама сокурсника, оказывается, не просто психиатр, а заведующая отделением. Прибегаем, вдвоём с мужем, на всякий случай. Стоим, ждём у кабинета. Рядом в коридоре, быстро, по узкому кругу, ходит и ходит человек - родственники его привели. Даже смотреть на его безостановочное вращение - голова кружится, а он крутится и не падает... Становится не по себе... Но в этот момент меня приглашают, захожу, сажусь, рассказываю: "Собрались покупать квартиру, муж дал задаток, не посоветовавшись со мной, продажа по доверенности, продавца нам не показывают, хотим получить подтверждение, что продавец на момент продажи дееспособен..." - говорю я, конечно, жестикулируя, волнуясь - от возмущения из-за поступка мужа, задаток-то большой... В этот момент ко мне подходит женщина в белом халате - до того она стояла в углу кабинета, - склоняется надо мной и бесцеремонно заглядывает мне в глаза - то с одной, то с другой стороны... Я ими хлопаю, от неожиданности, еле сдерживаюсь, чтобы не отреагировать: "Вы чего это?", но меня попросили выйти, а пригласили моего мужа, который рассказал всё то же самое. Потом-то мне было смешно: продажа-покупка квартир в девяностые - дело было сравнительно новое, и, наверно, никто с подобными просьбами ещё  в психдиспансер не обращался, ну и специалисты действовали по протоколу: не с манией ли  - покупка квартиры! - пациенты сами, сразу два - к ним пожаловали? Почему бы нет: массовый психоз. Ну, да хоть и пребывали мы с мужем в крайне возбуждённом состоянии, всё-таки специалисты с нами как следует разобрались и ответили: если собственник согласится пройти освидетельствование, пусть запишется на приём. (Хотя потом об этом случае я и с ужасом думала: мало ли что по зрачкам углядеть можно было? Да что угодно!...)
Я опять бегом в риелторскую фирму: имею, мол, полное право, требовать справку о психиатрическом освидетельствовании собственника на данный момент, поскольку вы мне не предоставляете возможность напрямую с ним общаться, и в психдиспансере такое освидетельствование можно пройти по предварительной записи.
- Вы это как себе представляете?! Такому уважаемому человеку - и вдруг сказать: а не сходили бы Вы в психушку на освидетельствование, а то клиент сомневается в том, что Вы нормальный.
- Так ведь любой - и уважаемый человек может приболеть, всякое бывает, - стою на своём. - А если он умный и нормальный - так тем более, должен понять и пойти навстречу покупателям, если хочет продать квартиру.
   Однако в фирме ответили категорически отказом: и по вопросу освидетельствования собственника, и по вопросу возвращения нашего задатка, точнее там, в договоре, они грамотно - в свою пользу - написали: предоплата, чтобы если и возвращать её , то не в двойном размере.
    Сначала вернуть эту предоплату пыталась я. Нашла бывшую свою сослуживицу Ирину, у которой близкая подруга работала риелтором как раз в этой фирме. Прошу её: "Ира, пожалуйста! Попроси их по-человечески! Мы же не миллионеры: для нас эти деньги - огромные!" Ну, а тогда как раз прививался к нашей простодушной "совковой" культуре новый словесный оборот "Это ваши проблемы". К Ириной душе эта прививка прижилась, по-видимому, безболезненно: "Это ваши проблемы, - металлическим голосом, с нескрываемым удовольствием отрезала она, - Куда твой муж смотрел, когда подписывал договор?" Ну, что ж, по сути-то верно. Тогда уже пустился во все тяжкие мой муж: подал на риелторскую фирму иск в суд, описав всё, как оно было. И, ты знаешь, хоть и никого там у нас знакомых не было, к чести нашего правосудия вопрос решился справедливо и предоплату нам вернули. Хотя, конечно, мы потеряли: и нервы, и время, и... деньги. Дело в том, что предоплату эту мы давали в долларах (мы же на них всё тогда поменяли), а в договоре был записан рублёвый эквивалент. А год шёл 1998-й. По осени, к тому моменту, как завершился наш судебный процесс, доллар в три раза подскочил, - соответственно, вернули нам лишь одну рублёвую треть. Но! И наши оставшиеся возможности тогда тоже подскочили: и мы смогли, даже вернув родне всё, что у неё занимали, приобрести не двушку, а трёшку! Причём, такие продавцы вдруг попались, которых лично хорошо знали близкие друзья моих родителей. И хоть и был продавец-собственник подполковником КГБ в отставке, а не погнушался пойти взять справки: и из наркологического, и из психдиспансера - о том, что он там не состоит, для нашего спокойствия. А те общие друзья не только присутствовали на сделке свидетелями, но и несли за пазухой все наши деньги, - сами мы боялись, времена были тогда суровые, а хотя бывают ли они другими, времена?.. Кстати, вот здесь жила Лидия Фёдоровна, мамина подруга, которая дала нам газету со статьёй... У неё был врождённый порок сердца, она не работала, но родить решилась. И мужа, он постарше её был, - бывшего профессора политеха, - когда он слёг, до восьмидесяти пяти дохаживала, особенно тяжело было ей стирать... а к сыну - он у них умница, весь в родителей, в Москве и учился, и живёт - переезжать отказалась... Мужа на полтора года пережила, до семидесяти двух... Царствие ей небесное! " - Оля, забыв про Люсю, совершала увлекательнейшую экскурсию вслух по своему прошлому, заглядывая то в один, то в другой его уголок, а Люся, слушая вполуха, вертела головой по сторонам, щёлкала фотоаппаратом и восклицала: "Ах, какое великолепие!.. Ах, как затейливо!.. Надо же, как оригинально! ... Могут же!..."
И обе они остались очень довольны встречей. Уезжая, Люся чистосердечно сказала, что будет скучать. А Оля чистосердечно сказала, что будет рада, если  когда-нибудь Люся приедет ещё.

23 января 2024г. Быль, некоторые имена изменены.