Поток. Книги, продолжение

Евангелие от Фомы
   
     Часть исследователей считают Евангелие от Фомы самым ранним из всех, и признают автором этого текста именно самого апостола Фому. Текст Евангелия не претерпел позднейших вставок и искажений, в силу того, что был обнаружен лишь в первой половине 20 века. Автор записывает только слова Учителя, Его ответы на вопросы учеников, пропуская, когда, и в связи с чем, эти слова были сказаны. Эти обстоятельства Фома считает не столь существенными. Главное для него - записать слова Иисуса без искажений.  Очевидно, Фома записывал высказывания Учителя сразу же, наспех, чтобы ничего не забыть и не упустить. Отсюда афористичность и краткость текста. «Евангелие от Фомы» содержит большое количество совпадений с высказываниями Иисуса, изложенными в канонических Евангелиях.
   То, что текст не был «отредактирован» или уничтожен официальной церковью, делает его особенно ценным. Таким образом, «Евангелия от Фомы», -  древний и неискаженный текст от первоисточника. Именно эти соображения побудили меня к внимательному прочтению «Евангелия от Фомы» и желанию понять, что хотел сказать Учитель своим ближайшим ученикам. Особенно интересно вникнуть в смысл «тёмных мест» (неясных, непонятных, на первый взгляд), которых в Евангелии от Фомы довольно много.
    Обращает на себя внимание, что Фома не говорит о смерти и воскрешении Христа. У Матфея и Марка последние главы, где речь идёт о воскресении, самые короткие. Почему о самом главном или не говорится вообще, или говорится очень кратко?
     Текст рукописи, предваряют слова:
«Это тайные слова, которые сказал Иисус живой и которые записал Дидим Иуда Фома. И он сказал: Тот, кто обретает истолкование этих слов, не вкусит смерти».
*
     Сразу же после прочтения «Евангелия от Фомы», возникла мысль, что необходимо поделиться этим текстом с близкими и друзьями. Решив поработать над толкованием этого Евангелия, я постарался разобраться с «темными местами».

Книга и читатель

     Книги, после их прочтения, обладают свойством менять личность прочитавшего их. Думаю, что с этим согласится каждый. Кто-то стал немного другим, просто прочитав «Волоколамское шоссе» Александра Бека, кто-то изменился, прочитав «Смерть Ивана Ильича» или «Крейцерову сонату», а кто-то по-другому стал смотреть на жизнь, прочтя «Письма к Луцилию».
     Есть и те, на кого чтение перечисленных выше книг, не произвело никакого впечатления, но изменили, заставили задуматься, остались в памяти, какие-то другие книги.
     Интересно, что у одного и того же человека, одна и та же книга, часто вызывает другое, отличное от первоначального, впечатление при повторном прочтении спустя некоторое время. Недавно, перечитывая классиков, решил прочитать «Братьев Карамазовых» - с большим трудом прочитал 3-5 страниц, - дальше просто не смог, - сейчас – не моё. Фантастика братьев Стругацких нравится, но уже по-другому: нравится не столько сюжет, (как было раньше), сколько философский смысл, которому прежде не придавал значения, а скорее всего, просто не замечал.
     Князь Трубецкой пишет: «Четыре раза с величайшей внимательностью вчитывался я в «Войну и Мир». Четыре раза я поражался вовсе новыми для меня штрихами. Передо мной — четыре друг на друга непохожих романа «Война и Мир».
     Один мой хороший знакомый, как-то сказал, что по литературным пристрастиям можно судить о человеке: «Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу кто ты». Звучит интересно, красиво и похоже на правду, но... Но вновь приведу слова Трубецкого:   
     «Еще покойный Владимир Соловьев, в художественном вкусе; которого я не могу сомневаться, как раз утверждал противное общему мнению о романах Толстого. „В откровенных разговорах с друзьями он (Вл. Соловьев) признавался, что „Война и Мир“ и „Анна Каренина“ вызывали в нем скуку».
     Мои наблюдения за кругом чтения близких людей, также противоречат мнению, что по кругу чтения можно судить о человеке.
     Один, -  добрый, честный, щедрый, готовый всегда прийти на помощь, но читает мало, а если и читает, то только боевики или детективы.
     Другая, столь же душевно отзывчивая и высоко образованная, с удовольствием читает женские романы, детективы и биографии.
     Бердяев для них как бы и не существует, «читать его невозможно», дневники Толстого или Аврелия – не интересны. Я, в свою очередь, не могу читать то, что нравится им.
     Каждой книге свой читатель.
     Книги живут и изменяются вместе с нами. Изменяются, конечно, не книги, но наше восприятие. Например, книги Нового Завета, становятся интереснее, понятнее и ближе для меня с каждым следующим прочтением. Каждый раз я нахожу в них что-то новое, раньше не замеченное. То же происходит с письмами Сенеки, размышлениями Марка Аврелия – эти книги всегда рядом, а Бхагават гита, вообще всегда со мной, даже в путешествиях.

*
    Читатель волен видеть свои смыслы, часто не совпадающие со смыслами, заложенными автором. Читатель, так же, как и слушатель или созерцатель всегда сотворец – книги, музыки или картины.
   
     Перечитывая книгу нахожу в ней новые сокровища мысли, которые раньше просто не заметил, равнодушно прошёл мимо. Так было много раз при перечитывании Бхагават гиты, Евангелия, посланий апостола Павла. Сейчас, повторно читая Пелевина – открываю его по-новому; думаю: как прежде на заметил?..
    
     Текст тот же, но читатель изменился, и всё изменилось. Каждый читатель - соавтор.