Зов смерти

Динка, рыже-белая сука, ощенилась под досками бывшего крыльца дома, в той ямке, где она сама родилась лет пять назад. Уже не было самого дома, а скрипучие половицы крыльца, наваленные кучей, не спасали от дождя и ветра. Целой оставалась только миска, в которую добрая хозяйка каждое утро и вечер накладывала сытную кашу. Миска пустовала третий день.
   Вылизывая щенков, Динка с тоской поглядывала на груду переломанных досок, оставшихся от её сытой и счастливой жизни.
   В ямку время от времени сыпались комья земли, слышалось громыхание, после которого всё кругом встряхивалось. Собачонка вздрагивала в унисон колебаниям досок и остатков стен бывшего человеческого жилья, инстинктивно прикрывая собой детей.
   Где-то недалеко ахнуло так, что у псины заложило уши. Она видела, как соседская хата превратилась в чёрно-огненный клубок, от которого во все стороны полетели доски и кирпичи. Всё стихло, и наступила тишина. Динка выглянула из своего убежища. Она понимала, что тишина временная, и надо успеть найти пищу и воду.
   Осторожно пробралась к обвалившейся стене, нырнула под сломанные ветки дерева, перепрыгнула через свеженасыпанный продолговатый холмик в углу бывшего двора и выскочила на изрытый воронками широкий выгон. Когда-то по мягкой траве на этом лугу Динка весело бегала за ребятишками, звонко лаяла, догоняла кур и убегала от большого грозного гусака. Псина глубоко, почти по-человечьи вздохнула и отправилась на поиски пропитания.
   В прошлый поиск на самом краю посёлка она находила остатки большой свиньи, а потому шла именно туда. Люди не обращали на неё никакого внимания и занимались своими делами около уцелевших домов.
   Где-то вдалеке родился тонкий свистящий звук…
   Женщины стали прятаться в погреба, колченогий старик быстро захромал в дом. Динка знала этот звук, это был зов смерти.
   Три дня назад такой зов смерти разметал хату и Динкино крыльцо. Вылетевшие из загородки куры носились вокруг лежащей на земле хозяйки и громко орали. Пришли соседи, в углу двора выкопали яму и положили туда хозяйку. Собачонка своей маленькой душой приняла горе, принесённое к ней зовом смерти, два дня лежала на печальном холмике и выла. А ночью она ощенилась.
   Услышав приближающийся звук, псинка бросилась обратно, к щенкам. На хутор обрушился огненный смерч…

   Не было кучи досок, была глубокая яма. Динка обежала всё кругом, обнюхала каждый куст, каждый камень… Детей нигде не было.

   Динка уже не слышала грохота взрывов, она лежала, положив голову на лапы, по рыже-белой морде текли слёзы и терялись среди битого щебня.
   К ночи обстрел закончился, и наступила звенящая тишина, иногда прерываемая далёким собачьим воем.
   Над разрушенным миром поднялась луна.
   Собачонка, не поднимая головы, принялась тихо подскуливать. Заболели соски, наполненные молоком, кормить было некого. Чуткое ухо деревенской дворняги уловило едва слышимый писк. Подняла голову… Писк повторился.
   Стремглав понеслась на этот писк, летела сквозь развалины, перескочила через окровавленного лежащего человека, обогнула очередную воронку и застыла на месте: под кустом лежал маленький ребёнок, трепыхал ручками и ножками и тихонько попискивал.
   Подползла к человеческому детёнышу, лизнула. От него пахнуло молоком и домом. Динка, дрожа всем телом, обернулась клубком вокруг малыша, чтобы согреть его и вдруг почувствовала, что ребёнок поймал её набухший сосок и принялся тянуть молоко.

   Утром в посёлок приехала большая машина, из неё вышли военные, собрали оставшихся в живых жителей.
   – Граждане, – обратился к жителям поросший щетиной военный, – мы похороним погибших, а вам надо уезжать, здесь прифронтовая полоса. Сейчас придёт автобус, собирайте самое необходимое.
   Хоронили селян солдаты во дворах домов.
Молоденький солдатик осматривал дома и дворы, чтобы не пропустить кого из раненых или убитых. Увидел спину скрутившейся под кустом собачонки, шикнул на неё: «Убегай, глупая, здесь оставаться нельзя». Собака повернула к нему морду, словно что-то хотела сказать. Её глаза умоляли о помощи. Раздвинул ветки и обомлел…

   Около подошедшего автобуса собрались немногочисленные жители. Маленькие ребятишки жались к родителям, подошли пацаны, которые помогали солдатам. Все с удивлением смотрели на чудо спасения маленького человечка.
   Под ногами крутилась Динка, страдальчески заглядывая людям в глаза.
   – Эй, командир, – сказала пожилая женщина, подходя к автобусу, – та это ж Витки рабёнок. На нашем хуторе тока у её было дитё. Она, видно, сгинула вчерась, а мужик ейный воюет. Давай мне дитя, сберегу, не боись.
   Малыш, завёрнутый в солдатский камуфляж, открыл глазки и улыбнулся.

фото из Интернета.