Путь, указанный извне-8

-    Ну что ж, - резюмировали мы, осмотрев труп, для чего пришлось, конечно, его поворочать в разные стороны. – Трупное окоченение выражено слабо, трупные пятна восстанавливаются полностью через двадцать секунд земного времени после нажатия на них. Ударов по голове камнем было как минимум два, причем с обильным разбрызгиваем крови, наверняка, при втором ударе, когда уже черепная коробка была проломлена. Стало быть, имеем шанс получить улику в виде брызг крови на одежде подозреваемого.
-    А сказанное Вами про…окоченение и пятна, о чем свидетельствует, и как это может повлиять на поиски? – напряженно выслушав наши криминалистические умозаключения, спросил Унэш.
     Только ему было разрешено остаться при осмотре. Володя для памяти заносил все нами установленное на кусок материала в виде папируса прибором, напоминающим земной фломастер. Я увидел, что, тем не менее, вверху он обозначил сей документ, как « Протокол осмотра места происшествия» с указанием времени его проведения по местным суткам, которые составляли 22 лага – один лаг чуть больше нашего часа по продолжительности.
-    Слабо выраженное трупное окоченение и достаточно быстрое восстановление окраски крупного пятна свидетельствуют о недавнем времени наступления смерти, - пояснил я. – Анатомия у нас схожа, поэтому думаю, что положения криминалистики об этом  аналогичны.
     Я напрягся, вспоминая таблицу, по которой можно было приблизительно установить время наступления смерти в зависимости от восстановления цвета трупного пятна. Конечно, подробности ее в памяти уже стерлись. Но явно, что убийство произошло в течении нескольких последних часов.
     Володя, закончив писать, подошел к нам. Прочитал сухие фразы, какие обычно фигурируют в подобных ситуациях наших земных осмотров мест происшествия, после чего попросил Унэша засвидетельствовать правильность составленного документа. Тот приложил к нему свой перстень, который у них, видимо, служил вместо нашей подписи.
-    Я пойду, побеседую наедине с Муной, - шепнул я Владимиру. – Думаю, здесь особых различий с нашей практикой нет. Как обычно восемьдесят пять процентов убийств совершают люди знакомые, либо родственники. Предполагаю, что мотив здесь, наверняка, личный, ведь о корысти в виде ограбления говорить не приходится.
     Володя согласно кивнул, и они с Унэшем попытались углубиться в беседу, где последний узнавал от моего друга основы следствия и криминалистики Но в связи с тем, что я забрал с собой единственное средство коммуникации для производства допроса Муны, вынуждены были ее прекратить и ожидать моего возвращения.

-    Фалея была хорошей дочерью, - говорила мне Муна, когда мы с ней уединились от толпы, все еще продолжавшей глазеть на наши действия на месте невиданного в здешних местах злодейства, - в этом году наступил срок для ее замужества и двое из мужчин нашего города выразили желание создать с ней семью.
-   Кто же это? – сразу заинтересовался я.
-   Ленок и Харун, - отвечала допрашиваемая. – Оба достойные жители города. И оба они понравились ей. Но она никак не могла определиться. А срок для согласия или отказа через несколько периодов уже истекал.
-   Скажите, Муна, этот Ленок и Харун сейчас здесь?
-   Нет, сегодня я их не видела.
-   Дочь ушла из дома при Вас?
-   Когда я ушла, по своим делам она была дома. Вернувшись, я ее дома не застала. Прождав несколько лагов, я пошла ее искать. Было у меня какое-то дурное предчувствие. И вот, за городом я обнаружила тело дочери! – Муна, не выдержав, снова разрыдалась.
     Я подождал, пока она успокоится и задал следующий вопрос:
-    Кого Вы встретили по дороге во время поисков Фалеи?
     Ее ответ с указанием имен местных жителей я старательно записал на местный папирус.
     Вернувшись к ожидавшим меня Володе и Унэшу, я поделился с ними новыми данными.
-    Унэш! – сказал мой друг, выслушав данные допроса матери. – Нам необходимо помещение с несколькими изолированными частями, чтобы те, кого мы будем допрашивать, не могли ни общаться, ни слышать друг друга! Вас бы я попросил вести запись наших бесед, ведь мы не владеем Вашим языком. По окончании бесед, допрошенный должен засвидетельствовать зафиксированные факты, таким же образом как Вы засвидетельствовали протокол осмотра места убийства. Да! Этот протокол, что я составил тоже нужно  перевести на Ваш язык и зафиксировать на отдельном носителе!
      Унэш согласно кивнул, и мы направились в город, распорядившись доставить туда же мертвое тело.

 -   Вы прочитали Ваши показания? Они верные? – строжась, спрашивал я Ленока, который только что закончил рассказывать, как он провел сегодняшний день.
     Тот согласно кивал головой, до сих пор ошарашенный и своим приводом в дом, который нам выделили под расследование, и всей процедурой допроса. После того как он поставил оттиск своего перстня под записью, которую провел Унэш, я его отвел в отдельную комнату, где запер. Последний был настолько шокирован всем происшедшим, что не выразил ни малейшего протеста против своего заточения, что по местным установлениям, наверняка было запрещено.
     Таковая же процедура была произведена и с доставленным Харуном, с зафиксированных слов которого, также выходило, что на момент убийства у него имеется алиби. Тем не менее, мы его тоже изолировали до подтверждения изложенных им фактов его непричастности к происшедшему.
     Весь оставшийся день был потрачен на допросы людей из круга знакомых погибшей, а также знакомых обоих подозреваемых. Алиби их было подтверждено. Ничего указывающего на наличие мотива убийства установить не удалось. Единственное, что промелькнула в показаниях, это некая Вильма, с которой у Харуна были какие-то «отношения». Это если перевести на земной язык общение особей мужского и женского пола в период, когда местное установление обязывает их к созданию семьи.
-   Что теперь? – обреченно спросил Унэш. – Нам так и не удалось найти убийцу! Ваши возможности исчерпаны?
-   Нет, конечно! – отвечал я. – Сейчас пойдем осматривать жилища подозреваемых!
    Уже начинало темнеть, когда наша доблестная следственная «двойка» с приданным ей переводчиком и писарем в одном лице, закончила осмотры домов обоих подозреваемых, которые продолжали оставаться взаперти в нашем следственном доме. Осмотры не дали улик против задержанных, и мы шли их  освобождать. Унэш совсем пал духом. Мы с Володей мечтали об ужине и восьмичасовом сне.
-   Послушай, Вов! Давай дом этой Вильмы осмотрим? Для очистки совести уж! – предложил я, внезапно вспомнив об этой персоне.
    Все-таки у нее мог быть мотив. Ревность, отвергнутая любовь. Соперница в виде покойной Фалеи.
    Владимир с неохотой согласился. Все-таки выглядеть совсем облажавшимися перед местным населением нам не хотелось.

    Дома у этой Вильмы приняли нас с откровенной неприязнью. Помимо девушки в доме были ее родители и пара братьев, которые сначала было воспротивились обыску и согласились на него только после длительной беседы с Унэшем. Я пошел осматривать дом, открывать все, что было похоже на земные шкафы, ящики и прочие хранилища вещей. Я чувствовал, как мою спину прожигают взгляды всей этой семьи. Но напустил на себя бесчувственно-казенный вид. Ведь дело надо было довести до конца. Володя тем временем использовал наш переводчик и снимал показания с Вильмы о том, как она провела сегодняшний день. Закончив с внутренностью дома, я подошел к двери, ведущей во внутренний двор. Она оказалась запертой. Я настолько устал, что решил покончить с осмотром. Собственно задача-то уже выполнена, сам-то дом обыскан. Тут ко мне подошел Володя и шепнул на ухо:
-   Слушай, когда ты дернулся в запертую дверь, то  Вильма как-то нехорошо напряглась! Давай-ка посмотрим, что там!
    Мы потребовали открыть дверь и прошли внутрь двора. Здесь находились непохожие на земные, но какие-то все равно близкие по форме и функциональному назначению строения, типа сараев, загонов для домашних животных, коих к слову я пока здесь на Острове не видел. Дверь в один из таких «сараев» была полуоткрыта, и мы проследовали в него. Внутри были складированы различные предметы, именуемые у нас хламом. Мы собирались уже было пойти прочь, как мой взгляд упал на свежую землю углу. Я немедленно прошел туда и убедился, что в этом месте действительно не так давно раскапывали земляной пол.
-   Унэш! Попросите хозяев дать нам инструмент для раскопки почвы! – сразу поняв ход моих мыслей, попросил Володя.
    Мне вручили нечто похожее на нашу лопату с причудливо изогнутым черенком из какого-то материала, напоминавшего пластмассу. Режущая поверхность у него, однако, было достаточно острой, и дело пошло быстро. Через минуту мы вытащили из выкопанной ямки комок ткани, оказавшийся женской одеждой, а развернув его, даже при скудном свете этого подсобного помещения в районе груди (собственно, где и следовало им быть) обнаружили множество бурых пятен малого размера, весьма похожего на засохшую кровь. Оформив с помощью Унэша изъятие данного вещественного доказательства, которое скрепили своими оттисками перстней помимо его, все члены семьи Вильмы, включая и ее саму, мы отправились, захватив ее , конечно, в наш «следственный дом».
    Собственно «расколоть» инопланетную девчонку на признание в убийстве по мотиву ревности соперницы, каковой оказалась Фалея, не составило нам с Владимиром большого труда, и не заняло много времени. Все было занесено на пергамент и скреплено оттисками. Освободив Ленока и Харуна, на их место мы поместили Вильму, уже как лицо виновное в смерти Фалеи.
    А потом после ужина, на котором мы выпили «с устатку» довольно большое количество напитка с эффектом, напоминающим наш алкоголь, на который Унэш, обрадованный таким исходом дела, не скупился, я и Володя замертво завалились спать…

   Сейчас мы сидим с ним, привалившись спинами к зданию таможни Большого Острова, которая через некоторое время, как пояснил только что ушедший и простившийся с нами Унэш, откроется, и мы сможем вернуться домой. На нас одеты купленные в большом магазине Острова походные костюмы на манер земных туристических и крепкие ботинки. Ведь возвращаться нам в совершенно другой климат.
-   Может нам следовало бы выкупить подводное снаряжение? – спрашивает Володя.- Кинет нас обратно в Балтику, а на выходе морская вода. Что будем делать? До сих пор непонятно, как мы тогда в земную таможню попали.
-   Расспросим таможенника. Думаю, он должен иметь информацию, куда ведет его выход из таможни. Меня вот другой вопрос больше занимает! Одна ли такая таможня на Земле? Я вот думаю, что таможня то одна, а входов в нее несколько, не только из заброшенного замка. «Наша», похоже, римлянам принадлежала, а есть наверняка и другие! И английский язык им известен, и русский… Как думаешь сможем мы еще раз совершить подобное путешествие в иные миры через нее? У нас ведь теперь «виза открыта», да и валюта вселенская имеется!
    Унэш сдержал слово, и нам были вручены небольшие треугольники цвета красной меди (аналог наших банковских карт) со ста тысячами местных тендов на каждого.
-   Да черт его знает! Вроде бы можем, - неуверенно отвечает Владимир.
-   Слушай, старый! – говорю я. – Давай еще куда-нибудь смотаемся! Ведь сам знаешь, мы в Питере-то в Эрмитаж порою выбраться не можем, уж на что он рядом. Засосет рутина. Будем собираться, да откладывать! Ведь на Земле время для нас остановилось. Когда вернемся, уверен. пройдет там час или несколько часов с момента нашего отсутствия!
-   А, давай! – вдруг резко соглашается мой друг. – Другим о таком только в книгах читать, да в ящике глядеть в разделе ненаучной фантастики! Там на Земле наверно миллионы о таком только мечтать могут! А куда?
-   Выберем, что-нибудь потехнологичнее патриархального Большого Острова, список-то большой, переводчик есть!
    Следует сказать, что за время нашего пребывания мы освоили все функции этой машинки, которая переводила не только с голоса, но и письменную речь, стоило только мазнуть определенным образом пальцем  по ней, как по экрану нашего смартфона.
    После принятия решения нам обоим как-то стало легче. Видимо моего друга, как и меня собственно этот вопрос мучил внутренне постоянно. Через мгновение бесшумно раскрылся знакомый нам входной иллюминатор, и мы, уже уверенно в отличие от прошлого раза, прошли внутрь…