Антигона в раю

Пальцы тонко очерчены, она брезгливо сжимает губы, а потом мягко облизывает их.  Лицо кажется порочным, а я с ужасом вслушиваюсь в темный след ее шагов, залитый шакальими гортанными воплями.
Я вижу ее профиль по эту сторону торгашеской проволоки и слышу тихий треск, когда кто-то сдвигает ветки и нюхает траву.
 Осиновые листья, насыщенные медленным светом, а запах – влажный, как из-под земли.
Толстые белые ветви обхватывают ее, и наступает священный покой – она почти не дышит, и коротко-сухое лицо ее с ямочками, как два аляпистых цветка не трогает ни одна живая душа. 
На старом стуле, подстелив  одеяло, она устраивается поудобней, кладет ноги в туфлях на скамеечку и замирает.
Музыка  повторяется на протяжении всего фильма.
Такая неожиданная, пугающая, тревожная, что вам должно бы показаться, будто вы стали невидимкой, если бы не знали, что ваши уши все равно все время продолжают слышать и все запоминать.
В магазине, который, судя по всему, исполняет роль райского сада, вы увидите младенца, играющего в шахматы со свиньей, или свинью, которая играет в шахматы с младенцем, или крестьянина, который пасет овец, или лачугу без крыши, которую обдирают вор.
Так думала она, все в ней кипело, словно она опять переходила вброд реку, на другой берег, не замечая ничего вокруг, а может быть и не вспоминая, как, собственно, впервые перешла ее и какое это счастье - ходить босиком по снегу. 
Не нужно ни пальто, ни шапок, ни сапог. 
Снег, чистый, нетронутый снег, прохладный и гладкий, как будто на тротуаре лежит густая речная волна.