Пять отличий

Первое

   В Москве журналиста любят. Ему почёт и уважение. Ведь неизвестно, в каком кабинете, с каким министром журналист завтра встретится, на каком семинаре или фестивале окажется. В провинции журналистов люто ненавидят. Встретились с будущим героем вашей публикации. Как за секунду узнать о его умственных способностях? Представьтесь: «Я  журналист». Реакция последует незамедлительная. У провинциалов чаще всего это вызовет массу негатива.
- (с негодованием) Кто тебя взял в газету?
-А мой муж  писал…. хорошие сочинения в школе.
Начинают темы раздавать, как будто я сама их не вижу.
Прямо страна советов какая-то. Ведь никто не подойдёт к врачу во время операции и не скажет: «У меня тётя лежит в соседней палате, ей срочно нужна печень, отрежьте, пожалуйста, кусочек от этого пациента, ну что вам стоит?» Никто  не подскажет водителю маршрутки: «Слышь, ты, чебурек! Езжай по другой дороге, там пробок нет»  Директор городского кладбища никогда не даст указания главе города: «Считаю, что город нужно поделить на сектора, а в освободившиеся квартиры тут же заселять мигрантов. Место под захоронение, то есть квартира, не должна пустовать!»
 Скоро китайцам отдадут пустующие деревни. И никто почему-то не учитывает плодовитость расы. Метисы от русской и китайца будут называться русокит.
-Ты кто?
-Русокит, - ответит двухметровый, но узкоглазый детина. От отца он унаследует работоспособность и будет работать за троих. Но русская кровь возьмёт своё, и пить водку он будет за четверых. Русокиты посадят овощи, разведут свиней и коров. А наши фермеры не выживут, они кончатся. Только раз пробовала я китайские яблочки. Непонятно, гены каких животных там были намешаны, но на следующий день на лбу у меня торчали две большие шишки. «Неужели рога прорезаются? Пора на убой?» А если несколько дней есть китайскую еду, то ведь точно вырастет третья грудь, парочка ушей и шестая точка опоры хвост.
Умный человек на ваш ответ о профессии журналиста реагирует:
-А сколько вам в последний раз кукушка прокуковала?
Или:
-А вам жить не страшно? Сколько же детей без матери-то останется…
Действительно, много детей остаётся без отцов или матерей, потому что мы единственные, кто за правду.

Второе

   В столице Вас угощают вкуснейшим обедом, созывают ведущих специалистов, предоставляют цифры, планы, статистику. С вами откровенны,  беседуют по душам. На служебном авто  довозят до самого дома и дарят презент. Вы приобретаете новых, хороших друзей на долгие годы. Вы пишете статью, отправляете, вашей работой довольны, после выхода издания звонят вашему редактору и благодарят за взращенные бесценные кадры. Но вот  на задании в провинции. Здесь с журналистами играют в несколько игр.
  «Мячик»
   Собственник предприятия начинает беседу, но на полуслове бросает взгляд на часы, ему нужно срочно куда-то ехать. Выпроваживают в кабинет к заму. Заместитель начинает отвечать, как вдруг у него какое-то срочное дело вырисовывается. Тогда отводят к бухгалтеру, но тот только два предложения мямлит, у него квартальный отчёт горит. Так вы попадаете прямо в руки к лучшему работнику предприятия, но вчера он отмечал чьи-то именины. Информационный вакуум. Где же взять производственные показатели?
 «Бонд. Просто Бонд»
   Директор фирмы с порога начинает допрос с пристрастием:
-Кто  к нам прислал?
При этом он надел на себя маску следователя. Волосы всклочены, пот струится по лицу.
-Откуда узнали, что мы есть на свете?
Он нервно ходит по кабинету и, кажется,  вот-вот и начнёт биться головой о стену.
-Почему именно на нас пал выбор? Точно на наших конкурентов не работаете?
Я чувствую, что никак невозможно доказать обратное. Слова директора, депутата южного округа, портрет которого висит на городской Доске Почёта, начинают меня убеждать. Я уже и вправду думаю о себе: множественная личность, двойной агент. Директор достаёт из шкафа папки и кидает их на стол.
-Катя, кофе неси! -орёт на весь офис секретарше.
Я понимаю, что кипящий чайник полетит сейчас в меня. Так вот куда завела кривая дорожка! Работа на штатной и внештатной работе раздвоила сознание, меня завербовали. Я опускаю руку под стол и ищу доказательства. Но в чулке нет дамского револьвера! Хватаю сумочку, диктофон и направляюсь к двери.
-Что? Не получилось слить секреты нашим конкурентам? — кричит мне вслед депутат. Величие, как подметили умные, начинается от осознания собственной ничтожности.
   «Прятки»
   В провинции это самая любимая игра. Договариваетесь о встрече. Но вам звонят и переносят дату. Вот вы уже договорились второй раз, но вам звонят, что встречи сегодня не будет. И так до бесконечности. Директора бывают разные и в игры они играют тоже разные. А иногда это и не игра, а просто укол в самое сердце. Как-то раз директор заметил, что я старше его как минимум лет на 10 и обратил моё внимание на кадровый состав:
-На предприятии работает только молодёжь, старше 35 никого нет!
Он улыбается и говорит глазами: «Ну что, старая курица, съела?» А я прекрасно помню, что только вчера мне было 20 лет, а сегодня почти в два раза больше. Директор зажмуривает один глаз, потом второй, он уверен, что его, как и сфинкса, не коснётся время.

Третье
   
   Давно замечено, что в провинции хорошо живут жёны чиновников и бандитов. А бывает,  человек сразу и чиновник, и бандит, а потому не человек он, а вип-персона. Ещё хорошо живут ресторанные девки, а процветают в провинции дети богатых. Про детей российских миллиардеров обычно говорят так: «Сам сделал себе карьеру и высокий пост отца ему ни в чём не помог». Новоиспечённый миллионер скромно подтверждает мысль: «Папины связи мне совсем не помогли, всё дело во мне, я старался, работал и работал». Ну не знаю, можно ли без связей попасть на тёпленькое местечко. Сколько раз пробовала, никогда не попадала. Мне папины связи точно никогда не помогали, он уж двадцать лет как лежит на кладбище.

Четвёртое

В провинции уважают разврат, пьянство и траву.А в Москве другие нравственные ценности в почёте. Вызывают у общества одобрение люди не пьющие, не курящие и не гулящие по клубам.  А если вы к тому же девушка и занимаетесь спортом, то часто слышите лучшую похвалу из уст прекрасного пола: «Вот бы мне такую сноху!»
В отличие от Москвы, в провинции мне не хватает воздуха. Воздуха тут нет,  нечем дышать, я задыхаюсь каждый день, моё дыхание сбивается от скучнейшей беспросветности. Мой сотовый играет Моцарта, то «Реквием по мечте», то «Лакримозу». Другого не дано. Каждый день я складываю в гроб свои новые идеи и смелые творческие проекты. В провинцию не притекают мозги и не устраивают семинары, пресс-конференции. Каких респондентов в провинции много, так это придурков. Придурки кругом, их сущая тьма. Один чиновник, узнав стоимость московского журнала вместо «спасибо большое, что в очередной раз обозначили наш город на карте России и привлекли к нам инвесторов», брякнул:
- Ваш журнал дороже, чем «За рулем»? Это как же работать после этого прикажете людям? Откуда они смогут узнать, как им работать-то надо?
Я смотрю на чиновника и понимаю, что наконец-то виновник стагнации найден, - это я и моё издание. Хотя пишу материалы со слов производственников, а для работы предприятиям нужно льготное кредитование, пролонгированное субсидирование, а не низкая стоимость журналов. Уверена, что сорок лет прошли в провинции напрасно. Маленький город сожрал добрую часть моей жизни и, отрыгнув старыми фотографиями, распрощался:
-Эх, вы, журналюги — журналяшки! И все-то обо мне  плохо пишете, то в мои открытые колодцы проваливаются люди и свариваются живьём, то на пожаре или наводнении кто-то погибает. Вы думаете, что дохлых собак, кошек и птиц мне хватит? Я обожаю человечину!
Уверена, что все провинциальные журналисты попадут после смерти в рай. В раю нам выдадут по диктофону, фотоаппарату и ноутбуку. А еще  мягкие, пушистые тапочки. В них будут отдыхать натруженные ноги. Ведь дорог там нет, как нет и грязи. Мы будем заниматься любимой работой  писать о вновь прибывших. Ваши портреты в черных рамках украсят газету «Царство небесное — звёздный бульвар».

Пятое
   
   Журналистов можно условно поделить на категории. Первая - идейные. Они всегда за правду и  справедливость. Им приходится нелегко. Им угрожают. Поэтому в провинции преобладает вторая категория - продажники. Это те, что никогда не пишут правду. А впрочем, кто последним видел правду? Я имею в виду не газету. Правды сегодня нет, как нет чести, нет совести. В школах учителя стали учитетутками. Они торгуют медалями. В вузах профессора стали профессотутками и распродают дипломы, в отделении реанимации хирурготутки торгуют органами. В коммунальном хозяйстве только дворники не проститутки, хотя их рабочее место как раз на улице и находится. Им прямо на фуфайку нужно клеить объявление: «ЖКХ России - золотая жила оффшоров». Копперфильду и не снилось, как можно один кубометр воды превратить в сто. А вот в одном городке управляющая компания стала начислять жильцам воду за полив газонов не только летом, но даже зимой, по две железнодорожных цистерны в месяц.
Правда - она как проститутка. Либо она стоит на углу, и вы её видите, либо её нет на рабочем месте, но где-то же она отдыхает. Опять же правда у каждого своя. Правда журналиста первой категории в том, что город умирает, из него уезжает молодёжь, зарплаты низкие, предприятия обанкрочены. Правда журналиста второй категории прямо противоположна: да всё нормалёк, все путём! Шиншилла - тот  же кролик, но знающий себе цену.