Забавы Нежинского - Забава четвёртая

/гравюра по картине Камиля Коро. 1864/

ЗАБАВА ЧЕТВЁРТАЯ
*****************
СОН ДА БАБА…   
   
(1792, 25-30 сентября)

               Сон да баба,
               кабак да баня –
               одна забава!
               /тот ещё народ/
- 1 -
В послеобеденной нирване,
Зевота чуть коснулась скул,
Прилёг герой наш на диване
И не заметил, как уснул.

И, может быть, от всех волнений,
Чем вдоволь потчеван был он,   
Иль от желудочных брожений   
Его опутал дивный сон:

Вот он идёт по полю боя
В одной рубахе, без коня,
Вокруг пальба, клинки звенят
И смерть витает над землёю.

А он неуязвимо цел,
Бредёт как призрак средь картечи,
Переступая груды тел,
Никем не слышим, не замечен.

Вот перед ним из-под земли
Растёт шатёр, знаком до боли…
К шатру влеком он чьей-то волей,
И ноги сами понесли.

В преддверьи шёлковых чертогов
Вдруг, сквозь огонь и едкий дым,
Возник крылатый Серафим
И заступил ему дорогу;

Весь в белом, строг, непогрешим,
Слепи́т как солнце меч в деснице…
Но вот сиянием святым
Его чело не озарится.
 
И здесь, сквозь пушек лай надменный
И ружей брань, и жуткий гвалт,
Что беспощадно убивал
Иные звуки во вселенной,
Так ясно и проникновенно
Высокий голос зазвучал:

– О, раб! На всём, что видишь тут,
Лежит Высокая десница,
И всё, чему дано свершиться,
Определил Незримый суд!

И только мы на поле брани
Вольны́ придать событиям ход,
А ваш удел, безвольный скот, –
Исполнить все предначертанья!

У пьесы – писаный сюжет,
Актёрам спущены их роли,
Кому приписан Этот свет,
Кому – Иной, помимо воли.

И, как и всё под Вечным сводом,
Война – суть битва Высших сил!
В ней побеждают не народы
Ценой заброшенных могил.

Да, гибнут здесь не только люди –
Не им решать борьбы исход...
Они – безвольные орудья
В руках невидимых господ.

Вы – наши ставки в наших схватках
За расширенье властных сфер!   
Не знать вам мира и порядка,
Весь мир – бедлам из рас и вер!

Судьба турецких кукловодов
Уже давно предрешена,
И властность будет отдана
Опекунам других народов!

Чтоб всё решить в единой сече,
Мы турок в полчища сольём,
Самоуверенно беспечных
В великом множестве своём;

Засеем густо землю прахом,
Картечью щедро начиним,
Их полководца устраним,
Предав отчаянью и страху!

И вам даруем мы немало
Для сокрушенья всех преград –
С пяток умелых генералов
И вдоволь преданных солдат!

Потом в тщеславии пустом
Вы возомните, что на поле
Вершилось всё по вашей воле –
Уменьем, храбростью, умом...

- 2 -
И вот Нежинский замечает:
Сгустился мрак до темноты,
У Серафима проступают
В лице зловещие черты,

Его белейшие наряды
Чернеют, взгляд сечёт как нож,
Дыханья тлен сочится ядом,
Дурманит ум, рождает дрожь.

Герой наш ропщет:
                – Где Несладов?
Вот-вот беда случится с ним!..
Захохотал, окутав смрадом
«Парнокопытный серафим»:

– Он сам себя отдал мне в руки,
Он не увидит Райских врат!
Тебе ж, злосчастный, предстоят
Иные чувственные муки.
 
Быть может, сыщется знахарка –
Облегчить бремя этих мук...
Затем как порох вспыхнул ярко
И прошептал:
                – Прощай, мой друг!

Озноб Нежинского колотит,
Мутится взор, сковал испуг,
И снова голос... дядин вроде,
Зовёт его:
                – Проснись, мой друг!

Пред ним с улыбкою беспечной
Стоит наш добрый генерал:      
Халат, колпак, в руке – подсвечник,   
Героя чувственно обнял:

– Ну, что стоишь среди шрапнели? –
Кто ж так свершает моцион!
А ну-ка, быстро полетели,
Не видишь, враг со всех сторон?!

– Опомнись, дядя! Мы ж не птицы,
Кружить в заоблачной дали'!
– Надеюсь, может получиться...
Когда-то птицами – могли.

И ощущает наш герой:
Растут лопатки, горбят спину,
Над ним уродливой горой
Вознесся горб нелепый, длинный.

И наставляет генерал:
– Расправь-ка крылья, как когда-то...
Нежинский руки распростал…–
Нет, не дано летать горбатым!

А генерал опять зовёт:
– Тебе же в детстве удавалось!
Ах, недоверчивый народ!
Представь, что можешь...
                Хоть на малость!

А не слабо́ поспеть за мной? –
И сам взметнулся над землёю.
...О, чудо! Сразу за спиной
Раскрылись крылья у героя!

Нежинский судорожно сглотнул,
Икнул, мурашки побежали,
Несмело ноги подогнул…
Но крылья, дрогнув, удержали!

Он в небеса взглянул тревожно,
Взмахнул… и робко полетел –
Сначала низко, осторожно,
По-над рядами мертвых тел.

Ещё своих не знает сил,
Но крылья крепли с каждым взмахом,
И страх в итоге отступил,
Восторг пришёл на смену страху;

Кружа, как сокол, как скопа
За дядей взмыл: уж еле видно –
Внизу беснуется толпа... –
Как все малы́ и беззащитны!

- 3 -
Под ними Рымник воды плёл,
Сплетая розовые пряди.
Окликнул дядю наш орёл:
– Река красна от крови, дядя!

– Ну что ты, друг мой! Присмотрись:
Река полна вином прекрасным!
Гляди, как люди сладострастно
Пьянящей неге отдались!

Нежинский смотрит: в самом деле,
Внизу, ничтожны, как жуки,
Толпились, падали, галдели,
Спеша добраться до реки,

Кидались жадно к струям винным
И только делали глоток,   
Как тут же падали на спины,
И нёс, вращая их, поток.

– А ты – знай меру и предел,
Не угоди под власть напитка!
А эхо вслед: «...О, сласть!
                …О, пытка!»
И дядя дальше полетел.   

Отсюда битва – как игра,
И все – как крошечные нэцкэ.
Опять под ними стан турецкий,
И в центре – свод того шатра...

Из-под него неслышной тенью
Поспешно выскользнула прочь
То ль кошка, то ли привиденье –
Темна, как бархатная ночь!

И наблюдает за героем,
Подняв янтарные глаза,   
Как тот кружит над полем боя,
И хочет будто бы сказать:

– Не слишком рано, птах несчастный,
Справляешь радости крыла…
Желаешь ласки и тепла?
Заждался друг твой сладострастный!

С манящей грацией ступая.
Вокруг шатра идёт она,
И так отчётливо видна,   
Как будто шаг их разделяет!

Она картинно не спешит,
Зевнула, словно улыбнулась,
Клыки блеснули, как ножи,
И так беспечно потянулась...

И в рост неспешно поднялась,
И смуглой девой обратилась,
Вихляя бёдрами прошлась...
Он чуть не рухнул...– благо, снилось!

Нежинский молит:
                – Там Несладов!
Спасите, дядя, гибнет друг!
В ответ:
    – А, может быть, не надо?
...Да и пантер полно вокруг!

Оставь его – такой пустяк!
У нас поручиков уда́лых –
Как недорезанных собак.
Другое дело – генералы!

- 4 -
Под ними тянется полесье,
Дубы сменяются на ели...
Вон, впереди родные веси –
Уж больно скоро долетели!

Именье, парк, господский дом,
И пруд, кувшинками укрытый,   
И банька рядышком с прудом,      
Причал для лодки под ракитой.

А на причале беззаботно
Сидели девушки в рядок,
Болтая ножкой в ряске водной,
Пиная беленький цветок,

И сами были как нимфеи! –
И как сыскать достойный стих,
Чтоб передал красу точнее,
И что в чертах рознило их?

Одна из девушек была
Как ясный день погожим летом!
Лицом и волосом светла,
Глаза полны небесным цветом!

А во второй – триумф Востока:
И лик, как полная луна,
И глаз миндальных поволока,
И тучным волосом черна.

По третьей – солнце разлилось!
Лучами гладит и лелеет,
Ласкает бархат тонкой шеи,
Флиртует с ветром шёлк волос –
Пред ними золото тускнеет,
Как будто их коснулся Крёз! /1/

Ресницы – крылья дивной птицы,
Глаза – как яхонты в огранке!
Ну, в целом, просто не девица –
Бесценный вклад в швейцарском банке!

Нежинский:
             – Что за нимфы, феи
Рядком присели на причал?
– Умерь свой голос поскорее!
Услышит кто – конфуз, скандал!

Сюрприз!.. Не ждал такого дара?
Уже пристало по годам,
Себе подыскивая пару,
Дарить вниманьем юных дам!

– Так ты же сам твердил при всяком,
Что мы суть знатности рабы,
И до́лжно мне высоким браком
Связать фамильные гербы!

– К чему кричать, как в доме сватья?
...Иль может, сударь, ценишь ты
Лишь дам салонной красоты,
Одетых в дымчатые платья

На белых шёлковых чехлах,
Ещё с розанами в корсаже?..
...Уволь, мой друг, но эти краше
Тех, что гарцуют на балах!

- 5 -
– Готов открыть тебе секрет:
Не так безродны эти феи! –
За ними знатность долгих лет,
В рожденьи – миф о Моисее. /2/

В одной – боярский старый род!
Её, как скажут пуритане, –  /3/
Слепых утех внебрачный плод,      
Сокрыл отец, отдав в крестьяне.

А наш сосед, прознав о том,
Повесу друга не ославил,
Забрал нечастную в свой дом,   
И быт, как дочери, обставил.

А во второй расцвёл Восток –
Одно из чад Шагин-Гирея, –
О, этот трепетный цветок
В Бахчисарае был взлелеян!

Перед последнею войной,      
Тому лет девять или боле,      
Вошли мы в Крым, – отец родной
Её отрёкся на престоле.  /4/   
 
Светлейший князь Потемкин лично  /5/
Увёз дитя из Ханских зал,
Быть может, с месяц опекал,
Не свыкся с ролью непривычной,
И с лёгким сердцем передал
Дитя заботам сослуживца –
Сосед наш, полный генерал – /6/
Не вредно будет подружиться!

Теперь она как степь вольна!
Хан дочерей держал в неволе...
А генерал-аншеф сполна
Её и балует, и холит!

– А кто же третья – перед кем
Смолкают птицы, блекнут краски?!
 – Она – объект запретных тем,
И вряд ли требует огласки.

И здесь опять в заглавной роли
Предстал наш славный генерал,
И верно он по доброй воле
Сирот несчастных подбирал.

Тебе-то шёл годок... восьмой:
Мороз, метель, январь резвится…
Подъехал некто – верховой
К его парадному, в столице;

Лицо во тьме едва белеет,
А по повадкам – дворянин,
Вручил баул в дверях лакею,
Исчез в метели...– сукин сын!

Как развернули одеяло –   
Проснулся дом, подали свет...
Пока будили генерала –
Запорошило даже след!

В бауле – ангельское чадо!
Вокруг – сапфиры, жемчуга,
И в ассигнациях богато!
В записке – скудная строка:
 
«В основе нашего рожденья
Царят случайность и просчёт!
Я не ночное наважденье!
В моей крови – достойный род!»

Весь дом столпился вкруг малютки,
Посокрушались, как могли...
Пришлось поверить, что не шутки.
Найденку Верой нарекли.

Ни жандармерия, ни сыски
Не помогли разведать след.
Но адъютант, к царице близкий,
Сумел пролить на тайну свет.

Великим тайнам без огласки
Вовеки тайнами не стать!
И требовать клятвы для острастки –
Одно, что к сплетням побуждать!

И адъютант шепнул с оглядкой,
Мол, ангел Ваш не пал с небес,
А он – итог тех встреч украдкой
Одной из фрейлин с... в общем, с «эС».

Герой воскликнул:
                – Неужели
Она – "Светлейшего... дитя?"
– Да кто же знает, в самом деле...
Быть может, это он – шутя?

Одни, шутя, бывает, любят,
Иные любят пошутить.
А если Князь кого и сгубит...–
Ему положено простить!

Но вот царица не питает
Уж к Князю чувств, как ни крути...
А у соседа дочь взрастает.
А где одна – там трём расти!

  - 6 -
– Этюд твой, дядюшка, печален,
Но я надеюсь, ты бы мог
Меня представить им вначале?
– Сейчас не гоже, дай мне срок!

– Но девы явно заскучали, –
Сейчас вполне удачный миг!
– Чу! Видишь, чада замолчали.
Услышат нас и разом в крик!

Вспугнёшь – беды не оберёшься!
Ты не куражься, не чуди!
А вот когда... вполне проснёшься –   
Ещё насмотришься, поди!

– Я куражу не то чтоб рад,
Но хоть чуток бы порезвиться!
Давай спугнём прелестных чад
И попытаем, что за птицы?!

Не дожидаясь дозволенья,
Он камнем ринулся к воде,
Его дурное поведенье
Врасплох застало юных дев:

Они повскакивали в страхе,
Как крыльев взмахи – так легки,
На доски кинули рубахи
И в пруд нырнули...– лишь круги.

Нежинский:
       – Что мы учудили!
Конец неписаной красе!
– Ан, нет, гляди,
      раскрылись крылья, –
Наверно, вынырнули все!

Одна, грозя им, оглянулась,
В лебяжьи перья облеклась,
Лебёдкой белой обернулась,
Забила крыльями... взвилась.

Вторая – вслед преобразилась
И чёрной лебедью взмыла,               
Затем над пру́дом закружилась,   
Кричала, жалобно звала...

А третья, та, что «клад бесценный», –
Ведь к ней особый пиетет! –
Осталась в центре нашей сцены…
Венеры образ несравненный,
Вкруг – ореол волшебной пены,
Кувшинок белых нежный цвет.

Она в перо не облачалась
И словно с сёстрами прощалась.

Герой к красавице стремится:
– А чем же Вам полёт не мил?
В ответ:
                – Я более не птица!..
Увы, меня лишили крыл!

Мне надлежит, как ни ужасно,
Спасая Вас, уйти к отцам!
Мои, что были так прекрасны,      
Теперь, мой друг, достались Вам!

И разом в небе потемнело,
И налетел ужасный шквал,
Деревьям кроны изорвал,
С небес обрушил молний стрелы!

Спираль кувшинок устремилась
В водоворота скорый круг,
И дева в омут погрузилась,   
Успев сказать:
                – Прощай, мой друг!

- 7 -
Сложил он крылья, в омут глядя,
Сковал дыхание испуг,
И пробудился…– бледный дядя
Трясёт его:
                – Вставай, мой друг!

Как ты стенал! Кричал до хрипа,
Перетревожил старика.
Уж коли пища не легка,      
Так сон полуденный – что дыба!

И что за жуть тебя терзала,
Когда ты ложе сотрясал?
И сам напуганный немало,
Нежинский только и сказал:

– Приснится ж чушь, избави бог!
Вослед расстроен был и дядя,   
Перекрестился, в угол глядя:
– Всё образуется, – дай срок.

- 8 -
Вот съехал дядюшка, и вмиг
Усадьба словно опустела.
Герой слоняется без дела –
От тихой праздности отвык,

В саду деревья сосчитал,
Один поужинал тоскливо
И за холодной кружкой пива
Час с камердинером болтал.

Темнело густо. К девяти
К себе вернулся после бани,
Сел разомлевший на диване,
Ко сну готовый отойти.

Прикрыл глаза в сверчковой ти́ши…
Затих блаженно, еле слыша   
Прощанье поздних петухов.
Он не замаливал грехов,

Но в то чудесное мгновенье
Весь вид его являл собой
Сплошное умиротворенье,
Ничем не тронутый покой.

Озябло кутаясь во тьму,
Деревня спать ложилась рано;
И сквозь предсонные туманы
Уже не верилось ему,

Что где-то сталкивались рати
И шквал баталий бушевал...
Герой, откинувшись, дремал
В просторном шёлковом халате.

Уж пред усталыми очами
Блуждает сон, лишая сил…–
Как вдруг тихонько постучали,
И он, встряхнувшись, пригласил.

Дверь распахнулась... и в проёме,
Как на картине у Джорджоне,
Юдифь возникла: в позе гибкой, /7/
С едва заметною улыбкой,   

И так же выставив немного
С изящной ветреностью ногу.

Трясёт Нежинский головой,
Пытаясь сбросить дрёмы сети,
Виденье силясь разглядеть:
– Иль это смерть пришла за мной,

Надев притворную личину,
Вложить забыла в руку меч?..
Что ж, я готов принять кончину!
Но чем меня ты станешь сечь?

Лишь рассмеялась та негромко.
И вот, вошла, волнуя стан,
Неслышным шагом экономка:
– Вы разрешите, капитан?

Прошла босая по паркету,
Задула свечи: «Много света!»
Сама устроилась незвано   
На самом краешке дивана...

- 8 -
Минуту – две он ждал сердито,
Когда изволят объяснить
Причину позднего визита, –
"Юдифь" не думала спешить.

– Да Вы придвиньтесь, Frаulein, ближе,  /8/
Не то рискуете упасть...
А я Вас, право, не обижу!
Она тотчас отозвалась:

– Прошу простить моё вторженье,
Но я была потрясена! –
Герой Великого сраженья!
Узнав о Вас, лишилась сна...

Не устрашаясь, за державу
Вы проливали щедро кровь,
Стяжав немеркнущую славу
И всенародную любовь!

И Вашей доблести обязан
Многострадальный мой народ…
– Кто ж Вам наплёл... и столько сразу?!
– Да разве дядюшка соврёт!

Мне трудно чувственность сдержать,
Души признательной движенье...
Ах, как приятно обожать   
Тех, кто не знает пораженья!

Любой из нас, младой иль старый,
Готов бы был расцеловать
В усы отважного гусара, –
...Когда б Вы бросили зевать!

– Жаль отвергать столь щедрый дар;
К тому ж я, Frаulein, не гусар.
Но, уступая сим желаньям,
Пожать я длань готов всегда…
А вот бесчисленным лобзаньям
Лишь Ваши предпочту уста!

- 9 -
Ну что, читатель мой прилежный,
Открыть любовным действам счёт?..
Пускать фантазию в безбрежный
И вседозволенный полёт?

А попытай воображенье –
Развей сюжет до озорства!
Поменьше траться на слова,
Побольше – стонов и движенья!
..................................................!
..................................................!

Ну, как? Ничуть не сомневаюсь,
Всё вышло – хоть на пьедестал!
Да, вот оплошка! Грешен, каюсь:
Наш фарс и здесь осечку дал!

Да всё обилие приёмов:
Жеманность взглядов, томность стонов,
Искусность ласк и обольщений –
Не раззадорили его,
Несли растерянность герою,
Не увлечённому игрою,   
Лишь пробуждая раздраженье…
И видно, боле ничего!

И он, презрев её старанья,
С преувеличенным вниманьем
Обвёл рукой под тонкой тканью
Её груди двуглавый храм,
Дал комплимент витиеватый
И с нарочи́тою прохладой   
Ей запахнул полу́ халата,
Сказав:
           – Простудитесь, мадам!
 
На лесть, сударыня, мы падки.
Себя нам сладко уважать,
Но всё же я живу в достатке,            
Чтоб честь достойно содержать!
А Вам никак здесь дурно спиться,
Коль ей решили поступиться?»

- 10 -
Потух огонь её страстей,
В глазах – смиренье старой львицы,
Кому за слабостью своей
Не до́лжно дичью поживиться.

Она уже не в силах скрыть
Немого разочарованья,
И только слабое желанье –   
Достойней флирт похоронить.

– Mein lieblich Oberst! Что ж Вы так! /9/
Ужель у нынешних вояк
Помимо пышных эполет
Иных достоинств больше нет?

– Меня в чинах так скоро всё же
Ещё никто не повышал!
Одно мгновенье и, похоже,
Любить Вас будет генерал!

Да полноте кресты мне вешать! –
Своё ль тщеславие мне тешить?   
Иль Вы считаете, что с чином   
Растёт и прочее в мужчинах?

– О нет, mein Herz! Увы, похоже,
Что Вам от рока не уйти…
В душевной муке мысль гложет,
Что сколько Вас не возводи
Пусть и в фельдмаршальское званье,
Вы всё равно не в состоянии   
Не только с армией водиться,   
Но даже мной распорядиться!

Да Вы действительно больны!
Да Вам лечиться, сударь, надо!
...А я смеялась до упаду,
Решив, винят Вас без вины!

Наивно думала, что дядя
На Вас напраслину возвёл.
Тогда, чего, скажите, ради   
Я здесь... трудилась, словно вол?

 "Ах–ах! Кошмары у ребёнка!
Ох–ох! Апатия! Мигрень!"
Нет, сударь, Вам нужна пелёнка!   
А я для Вас как Судный день!

– Тогда к чему Вы в самом деле
Вдруг пустельгой ко мне влетели,
И, сон спугнув, в одно мгновенья
Уселись бойко на колени,

Впились в добычу цепкой хваткой –
Иль таковы теперь порядки,
Что незнакомые доселе
Должны знакомиться в постели?

Иль, может, это лишь одна
Из всех обязанностей Ваших,
И Вам в контракт такая даже
Была услуга включена?

А эти гимны в нашу честь –
Они чего, скажите, ради?..
– Да быть глупее, чем Вы есть!..
Я, сударь, здесь... по просьбе дяди!

- 11 –

– И что Вы, русские, за люд?
Что за нелепость роковая?!
То всё, что нажито пропьют,
То – с год сидят, переживают!

Полдня – ну чисто кобели,
Полдня – скитов на всех не хватит!
То девок всех... перебрюхатят,
То – честь и совесть всей Земли!

Да угораздил меня бес
Связаться с вашим диким братом!
Куда ни ткнёшься – "тёмный лес",
Куда ни глянешь – всё не ладом!

Слепой беспечности народ...–
Пустых прожектов полон рот!
И нет, себя бы пропитать –
Годами манны будут ждать!

Кичатся широтой души…–
Да в ней простор для равнодушья!
С размахом жертвуют чужим...–
Своих удавят за полушку!

В вас дух юродивый живёт,
А лень ума достойна лиры!
Тех, кто умнее, бьют всем миром,
А мёртвым – славу да почёт!

Все люди могут заблуждаться,
Но это в сущности у вас –
Пред тем, как глупости предаться,
Ещё подумают сто раз!

Здесь на вопрос: «Доколе с крыши
В овине будет лить вода?» –   
Мне отвечают: «Бог услышит...   
Дожди закончатся – тогда!»

Всё, что ни делать – лишь навалом,
Никто не спор заняться малым.
Каков бы ни был результат –
Никто ни в чём не виноват!

Кто ценит деньги, ум иль стать,
А вы – лишь то, откуда ноги...
Умом Россию не понять –
Знать, ей с умом не по дороге!

Спросите, кто занёс меня
В пределы этой преисподней?..
Да разве здесь мне быть сегодня,
Когда б ни бедная родня!

Когда б ни крайность нас толкала
Тщеславье тешить дикарей,   
Сюда б Европа не ступала   
Стопою ухоженной своей!

– Эх, как Вас, фройлен, понесло...
Как Валаамову ослицу!
Так на себя лишь до́лжно злиться,
Коль это Ваше ремесло!

– Ах, так! А я для Вас стараюсь!
...Служить не стану боле Вам   
И добровольно увольняюсь!
– Решенье верное, мадам.

Едва закончил фразу он,
Как в ту же самую минуту
"Юдифь", стряхнув объятий путы,
С колен вспорхнула. Словно сон
Исчезло дерзкое виденье,
Оставив маяться в смятеньи, –
Опять ли грезилось ему   
Сквозь наплывающую тьму?

- 12 -
Дней пять прошли без суеты…
А под Покров, в постну́ю среду, /10/
Проехав тридцать три версты,
Вернулся дядюшка к обеду.

И, невзирая на года,
Всё нипочём ему дорога,
И так же, пусть устал немного,
Но свеж и весел, как всегда.

Походкой резвою взбежал,
И о́жил дом, дотоле спящий!
Как будто то не генерал –
Корнет азартный и блестящий!
………………………………
 
...Обед остыл. Не встав ни разу
И погрузив в бокал глаза,
Нежинский битых два часа   
Внимал весёлому рассказу;

Пред ним в сверкающих одеждах
Вся жизнь бабкина прошла:
Балы, интриги, зеркала,
Фавор, опала и надежды...

Вот дядюшка закончил речи:
– А как твои, мил друг, дела?
Целебный воздух славно лечит,
Неделя с пользою прошла?

Герой бессвязно отвечал,
Как он убил те дни беспечно…
На экономку же, конечно,
Не стал он сетовать, смолчал.

Лукаво дядя подмигнёт,
Глаза прищурит как от света:
– На деле ловок только тот,
Кто ловко скрыть умеет это.

Нежинский вспыхнул:
                – Видит Бог,
Напрасно Вы меня ей сдали!
И от микстур австрийских прок
Солдату русскому – едва ли.

– Ах, как ты, сударь, смотришь строго!
Или бежишь пикантных тем?
Себя браним мы лишь за тем,
Чтоб похвалили нас немного.

– Да нет же, право, что скрывать, –
Ох, Ваше "снадобье" достало, –
На дверь пришлось ей указать!
Дерзка, распущена нимало,

Щедра бесовка на проклятья!..
– А может, страстна и умела?..
– Нет, то был дьявол в женском платье…
А коль быть точным – голый телом!

Ушла, меча глазами стрелы –
Я на́жил лютого врага...
– Ну, мальчик мой, к чему рога
Лепить к её головке белой!

Наш ум ленивее, чем тело,
Но ты задумайся, мой друг:
Её, конечно же, задело
Бездушье слов, бездейство рук...

Да Бог с ней, что уж тут пенять!
И всё забудется прекрасно…
Ведь человеку причинять
Немого зла – не так опасно,

Как делать множества добра!
Так ты присядь, пошире уши, –      
Мне рассказать пришла пора,
Ну а тебе – пора послушать.

- 13 -
– Весной, ещё и года нет,
Как приказал нам жить подольше
Князь Забубецкий – наш сосед,
Герой Валахии и Польши!

Давно в Тавриде воевал,
Был у Потёмкина в фаворе;
По чину – полный генерал.
Но не щадит и полных горе!

Душеприказчиком ему
Служил, приехавший из Тулы,
Племянник, длинный и сутулый,
Ещё и рыжий ко всему! –
 
Серпов-Яи́цкий, прохиндей,
Пройдоха, плут, каких не много!
Всё распродал в десяток дней…
И понесла его дорога.

Он, как все баловни удачи,
Себя безгрешным, не иначе,
Считал… Выходит, плу́та мало
Фортуна розгами хлестала.

А как порочен был! Притом,
Предаться одному пороку
Ему мешало только то,
Что у него их слишком много!

А как был падок на вино!
Побольше выпивки да снеди, –
И купишь в память о соседе
То, что приглядывал давно!

Хотя бы то, с чем не с руки
Домой племяннику тащиться.
Ох, скряжист, – только подивиться!
...Как, впрочем, все холостяки.

Его-то дядя, всем известно,
Охоч до всяких был затей:
Сбиратель странностей чудесных,
Большой ценитель лошадей.

От щедрой княжеской родни
Я приобрёл борзых завидных:
Шесть сук, держать каких не стыдно, –
Ты хоть на псарню загляни!

Оближешь пальчики уж тут, –
Каков поста́в, какая ходка! /11/
Своею грацией красотки
И царским сворам нос утрут.
 
Да кобелей породных с пять –
Легки, стремительны, что ветер!
Простелет мимо – не приметишь,
И пулей, сударь, не догнать!

Но это всё же пустяки!
Ты лучше вот о чём послушай:
Ещё из княжеских конюшен
Коней я тройку прикупил.

Ах, что за тройка, просто диво!
Какая лёгкость, что за стать!   
Так грациозна и красива,
Что сам порой готов заржать!

Сосед вложил в них пыл и страсть,
Души не чаял, сам лелеял…
Весьма приметна даже масть:
Один из них – зимы белее,

Другой же – с гривой вороной,
А третий – рыжий, словно пламя.
Впряжешь их в саночки зимой, –
И чувств не выразить словами!

Несётся тройка – вихрь в ногах,
Легка, резвясь на радость глазу!
На зимних Питерских бегах  /12/
Он не проигрывал ни разу!

А что за ноги, что за грудь!
Увидеть раз – уж не уснуть!
Недаром конюх зарыдал,
Когда мне тройку передал.

Пришлось и конюха купить –
Ведь всё же родственные души.
Но, стой! В литавры рано бить...
Ты вот о чём ещё послушай!   

- 14 -
– Серпов... и бабник беспримерный!
Талантов всех не перечесть.
И я решил: Спасу-ка честь
Тех, что сосед ценил безмерно.

Ах, что имею я в виду?.. –
Бесценных качеств раритеты!
Ему оставишь на беду –
Погубит ведь, сживёт со света!
 
Его я взялся убеждать,
Мол, забирать с собой негоже, –
Пусть и втридорога, продать…
Увещевал дней пять, и все же...

Одним из многих дарований
Блистал особо вертопрах –
Среди приёмов и собраний
Умел проигрываться в прах!

Его на слабости подначил,
И где посулом, где челом…      
Но всё ж склонил пытать удачи   
В игре за карточным столом.

Хоть взятки были и не знатны,
Но я в трёх играх пасовал, –
Серпов азартно рисковал,
И клял фортуну многократно,

И проигрался в пух и прах
Мой неудачливый ;приятель;!
Перед тобой же – обладатель
Трёх небывалых райских птах!

Для их достоинств несть числа –
Как несть цены достойной птицам!
От их красы и ночь светла,
Смотреть – что допьяна напиться!

Хотя изнеженны на вид,
Но как быстры и деловиты:
И в час урочный стол накрыт,
И всё подбито и подшито.

А как прислужат за столом, –
Так только их и ешь глазами!
И не ударишь в грязь челом
Перед достойными гостями!

Нежинский бровью чуть повёл:
– Вам, может, дядюшка, знобится?
Да где же видано, чтоб птица
Да накрывала бы на стол?

Своей придумкою довольный,
Нахохотался дядя вволю,
Затем платок поднёс к глазам
И, промокая их, сказал:

– Да, вот ещё, забыл сказать я,
Рядя в шелка бесценных птах,
Что эти, впрямь, одеты в платье
И, как и мы, о двух руках.

Конечно, птахи те – не птицы!
Чем речь серьёзней, тем глупей!
Позволь уж дяде опуститься
До милых шуток и затей?

Ну, спутал чуть! Что ж так сердит ты?
Ну, пусть, не птиц имел в виду!
Я речь о де́вицах веду –
О трёх прелестнейших харитах!

- 15 -
Судачат: князь их подбирал
Из крепостных, с большим вниманьем,
И лоск дворянский им придал,
И много дал в образованьи.

А то иное говорят
До сплетен жадные соседи,
Что он растил внебрачных чад,
Да не рискнул представить в Свете!

Держал в усадьбе, взаперти,
Мол, тешил взор красой их ранней,
Не мыслил в город их везти,
Ввести в дворянское собранье.

Увы, любители химер!
Крестьянок в дам преображая,
Он, видно, сызмальства внушает   
Им курс изысканных манер!

Учил их счёту и письму,
И музицировать, как гоже,
Читать поэзию ему:
«Фелицу», «Бога» и «Вельможу». /13/

Как повзрослели, наш сосед
Доверил им блюсти в гостиных:
Чтоб в нужный час подали свет,
Накрыли стол, разлили вина...

Он всех их в шутку называл:
«Мой несравненный камердинер!»
В одной гостиной на картине...
(Не знаю, кто и рисовал,
Но князь грешил на Рафаэля,
Да мало кто соседу верил,
И, к счастью, мастер Возрожденья
Не ведал странного творенья!) –

...На ней был Янус – римский бог,  /14/
Но, почему-то, о трёх лицах?
Так князь шутил, что в трёх девицах –
Едины чувства, мысли, слог;

Никто б не смог вселить раздор
В их триединое начало!   
Дружней сестёр...– нет, сущий вздор!
…А, вдруг, не зря молва шептала?

Ну, как рассудишь, милый друг, –
Возможно ль вверить их "Серповым"?
...Но на лице твоём испуг!
Что ты скрываешь, молви словом?

Нежинский пуще побледнел:
– Мне это, кажется, не ново...
– Да кто ж напеть тебе успел? –   
Я ж не велел болтать пустого!

– В какой же клетке Ваши птахи
Томились молча эти дни?
Иль не поётся птахам в страхе?..
– Угомонись и не вини...

Они пога́щивают вволю
У бабки – там для них простор!
И языков не будет боле,
И не смутит недобрый взор.
 
Просил я мудрого совета
У изощренного ума;
Она ж сулила, что сама
Приедет в Питер ближним летом,

Сумеет наших protege   
Представить Матушке–царице...
Да, кстати, наши-то девицы
Прибудут затемно уже!   

...Зачем им быть? –
             Так завтра ж праздник!
Да и крестьяне донесли,
Что волчьи выводки в заказе  /15/
Уже изрядно подросли.

Их за парами у реки
И средь засеки старики
Уж не единожды видали:   
Волчата в холке с гончих стали,

Да лисы семьи разбрели, –
Пора б отпраздновать охоту;
Да ловчий не даёт проходу,
Мол, впору вы́жлецы дошли! /16/

Он псарню держит молодцом,
На ветер слова не бросает,   
А на своих собаках знает
И блох, наверное, в лицо!

А уж среди охотных дней
Он всех виднее и важней!
Что ж, может быть в не в духе царь…
Да только б жаловал нас псарь!

Так вот, велел Макарка наш
К утру готовым быть для гона.
Так ты уж, сударь мой, уважь...–
Развеешь грусть определенно.

К тому ж тебе представлю я
Четвероногих бестий в деле.
Поверь, в борзом поджаром теле
Слились все краски бытия,

Гармоний больше чем в стихах!
С борзой лишь лошадь станет впору!
Себе возьмешь любую свору –
Не оплошаешь впопыхах!
-------------------------------------
1/  Крёз (Крез) –  последний царь Лидии (595- 546 до н.э.), богатство его вошло в поговорку – «богат, как Крёз»... Хотя, в данном сравнении уместнее было бы упомянуть Мидаса, царя Фригии (738 - 696 до н.э.), который, согласно мифу, был наделён Дионисом способностью обращать в золото всё, к чему бы он ни прикасался.
2/  «В рожденьи – миф о Моисее»; Моисей – пророк в иудаизме, исламе, христианстве.
Зд. подразумевается библейский сюжет (книга вторая Моисея, Исход,1, 2), описывающий попытку матери Моисея сокрыть факт рождения своего сына. Будущий пророк был подброшен дочери фараона и «был у неё вместо сына».
3/  пуритане – (перен.) сторонники строгого образа жизни, строгих нравов.
4/  1783г. – присоединение Крыма, отречение последнего крымского хана Шагин-Гирея.
5/  Потёмкин Григ. Александр. (1739-1791), Светлейший князь Таврический, фаворит Екатерины II, генерал-фельдмаршал, главнокомандующий войсками на тот период. Являлся ключевой фигурой в процессе присоединения Крыма.
6/  полный генерал – чин полного генерала, командующего армией, существовал
с 1740-х до 1796 г. До этого времени чин назывался генерал–аншеф.
7/  Юдифь – библейский персонаж, израильтянка, напоившая и обезглавившая
 во сне военачальника ассирийского войска Олоферна.
Джорджоне – итальянский живописец (1476/7-1510), на его картине «Юдифь» - героиня изображена с мечом в руке.
8/  Frаulein (нем.) – барышня, девушка.
9/  Mein lieblich Oberst! (нем.) – мой любезный полковник!
10/  «…под Покров, в постную среду» – Покров Пресвятой Богородицы;
1(14) октября, праздник, установленный в память о событиях, происшедших в Константинополе в середине Х века. Среда – день постный.   
11/ «Каков постав, какая ходка!»; постав – вид, стан, очерк тела по росту и по стройности; ходка – походка, побежка.
12/ «На зимних Питерских бегах…» – зимние рысистые бега троек проводились
в Петербурге на льду Невы у стрелки Васильевского острова.
13/ «Фелица» (1782), «Бог» (1784), «Вельможа» (1774-…) – оды Державина Г.Р. (1743-1816).
14/ «...На ней был Янус – римский бог» - в римской мифологии божество дверей, всякого начала. Изображался с двумя лицами: одно обращено в прошлое, другое – в будущее.
15/ заказ – (то же, заказник) пуща, заповедник, заповедная роща.
16/  выжлец – гончий кобель.
***********************