Мемуары Арамиса Часть 240

Глава 240

Став генералом Ордена, я больше озаботился собственными делами, чем делами Ордена, и я не стыжусь этого. Под старость те, кто не достиг желаемого богатства, славы или власти, сожалеет об этом. Тот, кто шёл честным путём, быть может жалеет об этом ничуть не меньше тех, кто не гнушался бесчестными методами, был пойман на этом и по этой причине не достиг желаемых вершин. В конечном счёте не правы и те, и эти. Всякий человек честен до тех границ, за которыми он опасается разоблачения, и легко идёт на обман, в котором, как он убеждён, его никто не сможет разоблачить. Только у одного эти границы определяются страхом перед Господом, у другого – страхом перед правосудием, у третьего – страхом перед теми, кого он уважает, и редко у кого – собственной совестью. Бывают всё же и такие виды лжи, с которыми даже совесть самого совестливого человека примеряется вполне легко. Однако у меня были истинно великие цели, которые раздвигают границы допустимого.
Используя своё новое положение и тот запас финансов, который Фуке ещё не израсходовал на строительство и снаряжение Бель-Иля, я с помощью Портоса и других своих друзей и клиентов постепенно реализовал план воздействия на солдат и офицеров королевского гарнизона, который прибыл в крепость для замены гарнизона, который там ранее квартировал. Таким путём вместо одного собственного гарнизона мы получили два, поскольку тот гарнизон, который отбыл из Бель-Иля на остров д’Олерон, сохранил уважение и преданность Фуке, а вновь прибывший королевский гарнизон моими усилиями приобретал эти уважение и преданность благодаря тому, что в добавление к обычному содержанию, которое выделил гарнизону Король, мы, спустя месяц, добавили дополнительное содержание и увеселительные услуги, представив это дело так, чтобы никто не сомневался, что они доступны солдатам и офицерам исключительно благодаря заботе и доброте Никола Фуке, и зависят впредь только от его доброй воли.
Во всяком случае я был уверен, что при необходимости фактическим правителем крепости вновь может стать Фуке при условии, что он решится на неповиновение Королю. С этой стороны всё было улажено и не ожидалось никаких неприятных сюрпризов.
Мне даже не пришлось использовать свою власть генерала Ордена, хотя, разумеется, я получил список тех офицеров и даже солдат, которые являются членами Ордена. Среди солдат таковых оказалось немного, но четверть офицеров нового гарнизона состояла в Ордене, так что этого было вполне достаточно для эффективного воздействия на них. К сожалению, главный офицер гарнизона иезуитом не был, зато таковыми были оба его помощника. Я решил пока не использовать эти козыри, но приберечь их на крайний случай, а также повлиять на то, чтобы в ближайшее время начальника гарнизона сместили и заменили его помощником из числа этих двоих.
Отмечу, что для эффективного брожения в войсках отнюдь не требуется, чтобы на стороне бунтовщиков была большая часть солдат и офицеров. Даже десятой доли достаточно, чтобы посеять смуту, поскольку более двух третей членов любого сообщества аморфны и идут за теми, кто отваживается их возглавить, совсем небольшая часть имеет глубоко укоренившиеся убеждения и остаётся верна им в любых ситуациях, и ещё какая-то часть может быть склонена в ту или иную сторону в зависимости от обстоятельств и умения ими воспользоваться. Поскольку члены Ордена – это всегда те люди, чьи убеждения уже сформированы, все они были непоколебимыми поборниками истинной веры, следовательно, моими людьми, хотя и не подозревали об этом до поры до времени. 
Я не стал хвастаться своим новым положением ни перед Фуке, ни перед своими друзьями. Вопреки тому, что пишет Гримо, я не говорил Фуке, что стал всемогущим, что стал стоять выше Короля и всех Королей Европы. Во-первых, это не совсем так, и даже совсем не так. Власть генерала Ордена Иезуитов нельзя сравнивать с властью Короля, как бессмысленно сравнивать воду с камнем или слух со зрением. Моя власть простирается в другой сфере. Я мог бы при необходимости достать большую сумму денег и предоставить её Фуке для проведения праздника в Во-ле-Виконт, но, во-первых, это не входило в мои планы, во-вторых, это не могло бы остаться незамеченным, следовательно, я должен был, по меньшей мере, сделать вид, что эти деньги потрачены на нужды Ордена, а не на мои или на королевские развлечения. Это так не делается. Даже Господь в своих поступках подчиняется кое-каким правилам, так неужели же я мог бы распоряжаться казной Ордена словно собственным кошельком? Орден и его казна подчинялись мне, но не ради моих прихотей, разумеется.
Я сообщил Фуке лишь то, что ему следовало знать, и ничего сверх этого. Я сказал ему, что если Король требует праздника, праздник должен состояться, если у Фуке недостаёт средств, я смогу достать средства, но я не обещал ему дать их немедленно, в неограниченном количестве и без обязательства возврата, то есть в подарок. Подарки и благодеяния следует делать лишь в крайнем случае, ибо они развращают тех, в чьих интересах совершаются, я это знаю уже достаточно давно.
В отношении девицы Ла Вальер я не собирался диктовать Фуке никаких любовных писем. Кстати, Фуке отнюдь не собирался сделать её своей любовницей. Он не претендовал на это, поскольку она не была ему интересна с этой точки зрения. Но Гримо ошибается, думая, что сердце Фуке было занято другой, и это – причина, по которой он не мог бы полюбить Ла Вальер, а также ошибается и в том, что Фуке, не имея желание сделать её любовницей, тем не менее, имел такое намерение. Чепуха всё это. Фуке вполне мог одновременно иметь несколько любовниц, как и все мы, и при этом он мог бы особенно сильно любить одни из них, или нескольких, или же не любить вовсе ни одну из них. Он мог бы соблазниться и на прелести Луизы, если бы поближе присмотрелся к ней, но на это у него не было ни времени, ни желания. Если бы Луиза была из тех девиц, которую легко склонить к такого рода альянсу, то есть такой, каковы девятьсот девяносто девять девиц из каждой тысячи, ему, удалось бы это не столько с помощью своего обаяния, которое у него тогда ещё было, сколько с помощью денег, а вернее с помощью соединения этих двух качеств. Подарок от приятного мужчины для любой женщины всегда приятнее подарка от мужчины неприятного. Удивительно, как нелепо действовал Фуке в отношении Луизы де Ла Вальер! Вместо того, чтобы попытаться стать ей другом, как я ему советовал, он решил попросту купить её, то есть предложил за деньги сообщать ему содержание разговоров с Королём. Он, должно быть, совсем обезумел. Да ещё и вздумал сделать это письменно, подписав в одном письме и на одной странице и её имя, и своё. Письмо это было оскорбительно даже и не для столь щепетильной особы, как Луиза.
Вместо того, чтобы сделать ей комплимент-другой, узнать, что она любит более всего и услужить ей мелким, но запоминающимся подарком, как это делал Мазарини, который завоёвывал расположение мужчин и женщин своим приятным обхождением, демонстрируя им, какой он милый и обходительный человек, внимательный к интересам людей, всегда умеющий дать умный ответ на любой вопрос, который не оскорблял ни одного из присутствующих, отпустить такой комплимент, который был приятен даже тем, кого не касался, подарить вещицу, которая была ценна именно тем, насколько она соответствует увлечениям данного человека, Фуке оставался торговцем и финансистом в худшем смысле этого слова, который полагал, что если он определил цену чего-либо и предлагает за это цену на треть или даже вдвое выше, то отказа быть просто не может. Так покупают поместья, острова, должности, так, соглашусь, покупают большинство женщин, но не тех, которые свою честь считают выше любых наград, или же тех, которые уже определили покупателя на свою честь, при том условии, что этот покупатель стоит выше всех прочих в Королевстве. Предложить дружбу фаворитке Короля было бы то же, что любезно налить вина в кубок Королеве, но набиваться в любовники к фаворитке Короля было то же, что подсесть к Королю без приглашения и выбирать из его блюда лучшие куски, или же забраться в его постель. Предложить же фаворитке Короля быть осведомительницей и шпионить за самим Королём – это была ни с чем несравнимая наглость. Это равносильно тому, что предложить Королеве, чтобы она подавала вам туфли или выгуливала ваших собачек. Должен признаться, что когда я прочитал текст этого письма, я решил, что Фуке безумен. А текст этого письма я имел возможность прочесть, но уже намного после того, как оно сыграло свою зловещую роль.
Я до сих пор помню его от слова до слова. Вот этот текст.

«Сударыня!
Будучи близко знакомым с вашими родителями, господином Лорентом де Ла Бом ле Бланом и госпожой Франсуазой де Прево, а также будучи в большой дружбе с вашей родственницей герцогиней де Сен-Реми, предлагаю вам своё покровительство. Понимаю, как должно быть тяжело вам в Париже одной, без родителей, без братьев и сестёр. Зная состояние вашей семьи, полагаю, что они не могут оказывать вам существенную поддержку, так что вам, бедняжке, приходится довольствоваться тем содержанием, которое вы получаете по статусу фрейлины Принцессы. Сочувствую этому тяжёлому материальному положению, в котором ни в коем случае не должна оказываться такая достойная девица, каковой вы являетесь, и готов приложить все усилия для исправления этого несчастья. Вы можете знать, что я не стеснён в средствах и предлагаю вам располагать необходимыми вам суммами для своих надобностей без малейших стеснений. В ответ я не прошу ничего, кроме доброго отношения к старинному другу ваших почтенных родителей. Быть может вы время от времени захотите побеседовать со мной о том и о сём, порассказать, как вам живётся при дворе, и этого для меня будет довольно. Проводя в делах и хлопотах всё своё время, я порой не имею возможности узнать последних новостей при дворе, так что вы меня чрезвычайно обяжете, если время от времени будете сообщать мне новости, которые узнаете, даже не прилагая к этому ни малейшего труда, а для меня это будет глоток свежего воздуха, живительный глоток чистой ключевой воды на фоне тех рутинных дел, кои я обречён выполнять в силу своих скучных, но ответственных обязанностей. Если вы согласны на подобные беседы, я буду счастлив считать, что договор о дружбе между нами заключён, и те суммы, которые вы соблаговолите потратить на свои насущные нужды, я ни в коей мере не потребую возвратить, считая их подарком для дочери моих старинных друзей.
Искренне ваш Никола Фуке».

Витиеватый стиль этого письма не обманул бы и монашенку. Любому очевидно, что этим письмом Фуке предлагал Луизе стать его осведомительницей, предлагая за это деньги в тех суммах, которые она сочтёт справедливой. Поскольку письмо это последовало немедленно после того, как между девицей де Ла Вальер и Королём Людовиком XIV установились более чем тёплые и чрезвычайно доверительные отношения, очевидно, что под сведениями о новостях при дворе Фуке понимал сведения о разговорах с Королём.
Если бы подобное письмо пришло сразу после прибытия Луизы в Париж, и если бы старинная дружба между Фуке и родителями Луизы хотя бы чем-то подтверждалась, или же если бы Луиза была более жадной до денег и вместе с тем более глупой, чем она была, подобное письмо, быть может, и могло бы сработать.  Но предложить деньги той, кому неделей ранее сам Король предложил свою любовь и дружбу – это было слишком очевидным преследованием собственных интересов. Когда уже все носы при дворе учуяли, откуда ветер дует, и развернулись в сторону девицы Ла Вальер, подобное письмо было прямым оскорблением.
Реакция Луизы была именно такой, какой она только и могла быть. Она была оскорблена и разгневана. Будь на её месте дама с расчётливостью и хитростью герцогини де Шеврёз, она постаралась бы извлечь из подобного письма максимум пользы для себя. Будь на её месте какая-нибудь принцесса, в особенности, такая гордая, как Анна Австрийская, она немедленно изорвала бы письмо в клочья и потребовала от Короля отослать Фуке как можно дальше с глаз долой, но не потребовала бы наказать его или лишить должностей, денег или имущества. Если бы подобное письмо получила та Луиза, которая ещё не стала фавориткой Короля, она, быть может, сбежала бы в монастырь замаливать грехи того, что посмел написать подобную мерзость, а также в ещё большей степени моля Господа о прощении себя за то, что, не желая того, и не ведая какими шагами и каким поведением она позволила этому негодному Фуке думать о себе подобное, допускать, что она способна предать своего Короля за деньги. Но за последнюю неделю Луиза изменилась, она стала не той. Она нашла себе защитника от всех врагов на этой грешной Земле в лице Короля, она вручила ему себя, свою честь, все свои чувства и всю свою любовь, она отказалась и от необходимости мыслить самой, от дерзости самой принимать какие-либо решения.
Она чуть было не решилась тотчас передать это письмо Королю. Вдобавок ко всему она была вся в слезах, когда первый раз прочитала его. Эта приправа сделала бы это письмо смертным приговором для Фуке. Поскольку в письме перечислялись родственники Луизы, и поскольку Фуке его подписал, никаких объяснений Королю не потребовалось бы.
Но в последнюю минуту Луиза передумала. Она вспомнила о разговоре с герцогиней де Шеврёз и решила посоветоваться с ней. Поскольку она не застала герцогиню, она отложила этот разговор на будущее. Король заметил, что Луиза чем-то расстроена, но Луиза отговорилась тем, что получила известие о том, что её брат болен. Король отметил, что Луиза очень любит своих братьев и сестёр и пообещал себе сделать для них что-нибудь существенное, что явилось бы для Луизы сюрпризом. Так Фуке невольно способствовал возвышению родственников мадемуазель Луизы-Франсуазы де Ла Бом ле Блан де Ла Вальер.
Не получив ответа на своё письмо, Фуке решил, что Луиза ещё не решила, как ей следует поступить, и счёл это добрым знаком, ведь первый порыв диктует нам сердце, а ум вступает в дело с большой задержкой. Если сердце и могло бы подсказать ей отказать суперинтенданту в его просьбе, отказавшись одновременно и от его покровительства, то, по мнению Фуке, здравый смысл обязательно заставит ей по достоинству оценить все те выгоды, которые сулит ей подобное покровительство.
Итак, Фуке, осуществив одно из самых безумных деяний в своей жизни, пребывал в наилучшем расположении духа. Наивный слепец! Да простит Господь его мятежную душу!

(Продолжение следует)