Верные друзья. Пароль

   Честно говоря, я домосед. Как персидский кот, который любит домашний уют и не лазает по крышам в поисках экстрима. Но в этот раз мне пришлось-таки покинуть насиженное место. Заработанные в стройотряде деньги, как проснувшаяся совесть, жгли карманы, вызывая желание избавиться от них.

   Рашиду срочно понадобился стильный портфель «дипломат», популярный среди студентов. Вася захотел покрасоваться в модных очках «хамелеон», а я жаждал купить кинокамеру. Вот и поддался на уговоры друзей. Сами они ехать не захотели, решив, что поездка втроём — это непозволительная роскошь, а мне, как самому худому, легче пробираться в очереди. Зато, несмотря на экономность, едой на дорогу снабдили щедро: дюжиной пирожков с требухой и таким же количеством варёных яиц. Да, чуть не забыл! От щедрот добавили еще одно «запасное» яйцо на случай мора хохлаток или войны.

   На вокзале, как всегда, было шумно и многолюдно. Пассажиры, суетясь и сталкиваясь друг с другом, сновали по залам с чемоданами, узлами и плачущими детьми. Носильщики с тележками ловко лавировали между ними, громко предупреждая: «П–а–а-берегись!»

   С трудом разобравшись в этой кутерьме, мы разбежались за билетом по разным кассам, но всё было напрасно. Проходящие поезда были переполнены, а местного формирования ходил раз в неделю. Увидев такое, Рашид возмутился: «Не понимаю, почему при полупустых вагонах в кассах нет билетов, а в гостиницах не найдешь свободных номеров? Куда ни глянь, везде дефицит», – пробормотал он и ушёл куда-то.

   – Причем при пустых полках продуктовых магазинов холодильники у всех полные, – съязвил Вася.

   Вскоре Рашид вернулся, держа в руке плацкарту. Мы изумились:

   – Откуда?!

   Он малость замялся, подозрительно осмотрелся по сторонам и еле слышно выдохнул:

   – Подходишь к кассе для военнослужащих и шепчешь: «Я от Бритвича». И всё! Считай, билет у тебя в кармане. Только, ради бога, не проболтайтесь, – предупредил он, приложив палец к губам, – не то меня по головке не погладят.

   Осведомлённость Рашида не вызывала удивления – он часто пропадал в одном из специальных научно-исследовательских институтов.

   На прощание Рашид дружески похлопал меня по спине, а Вася подсунул телеграмму: «Приезжай срочно. Бабушка при смерти». Мол, понадобится, если придется покупать билет вне очереди. Вдобавок напомнил: «Колбасу-то не забудь!». «Мог бы и промолчать, – поморщился я. – Какой дурак едет из столицы без сервелата?».

   Отовариться удалось, бегая с высунутым языком от магазина к магазину в поисках «выкинутого» на прилавок дефицита. Дальше — по известному алгоритму: отстоял очередь в нужный отдел, отобрал товар, оплатил в кассе покупку, вернулся с чеком к прилавку, выслушивая от бдительной толпы «вас здесь не стояло!» и «понаехали тут!», и наконец забрал покупку!

   К вечеру, выдохшись, как цуцик, переусердствовавший в погоне за собственным хвостом, я поплелся на вокзал. Оценив степень нервозности очереди за билетами, я понял, что без медицинских последствий вклиниться в нее не удастся. Оставалось одно – воспользоваться советом Васи.

   Покраснев со стыда, размахивая телеграммой, я пробился к кассе. Неожиданно меня оттеснил старик с такой же, как у меня, телеграммой: «Захворала бабушка. Похороны в среду». Забрал единственный билет и был таков.

   Потерпев фиаско, я сконфуженно отошел в сторонку, проклиная в душе теорию вероятности, не поленившуюся в одно и то же время на одном и том же пятачке свести двух «сыновей лейтенанта Шмидта» с фальшивыми посланиями.

   От неприятных мыслей засосало под ложечкой. Проглотив пирожок, я решительно направился к воинской кассе. Дождавшись, когда около нее никого не оказалось, наклонился к окошечку и заговорщически прошептал:

   – Здравствуйте, я от Лезвия!

   Кассирша не шелохнулась, смотря сквозь меня.
 
   – От самого Лезвия! Понимаете? – с нетерпением повторил я, уставившись на нее немигающим взглядом, и для доходчивости провел ладонью по горлу, имитируя бритье. Женщина испуганно вскочила и убежала. Вскоре она вернулась и с уважительными нотками в голосе попросила меня подождать около газетного киоска.

   Глазея на обложки журналов, я не заметил, как возле меня возникли два мрачных типа с холодными глазами и массивными челюстями. Один из них молча забрал мой дипломат и зашагал к перрону. Я засеменил за ним. Замкнул шествие второй, перекрыв путь к отступлению. У поезда они что-то втолковали проводнику, поглядывая в мою сторону. Проводник подобострастно поклонился и провел меня в вагон.

   Внешне вагон мало чем отличался от обычного пассажирского, однако внутри был оформлен в стиле ретро: с зеркалами, деревянными панелями и персидской ковровой дорожкой. Купе состояло из двух секций — санузла и гостиной-спальни с мягкой мебелью, залитой зеленым светом от торшера. Сервант с фарфоровой посудой был изготовлен из карельской березы и украшен резным орнаментом. Возле входной двери стояли тапочки с инвентарным номером. Чувствовалось, что вагон предназначен для важных персон.

   Как ни странно, роскошный интерьер вызвал у меня не восхищение, а острое чувство голода. Переобувшись в казенные тапочки и застелив стол газетой, я с нетерпением приступил к трапезе: очистил последнее, «запасное» яйцо от скорлупы, аккуратно положил в фарфоровую тарелку и разрезал мельхиоровым ножом на две половинки. Затем мысленно посолил, обильно заправил голландским соусом и, смакуя, вкусил, отгоняя прочь навязчивую мысль «что покушал, что радио послушал».

   Не успел я прибраться, как появился официант. Приветливо кивнув головой, он быстро сервировал стол. На скатерти появились ароматные блюда: запечённая картошка с сосисками и салат из морковки и жареных грибов, а на десерт — чай с чёрной смородиной и рулетики с маком. Затем отступил в сторону и замер, заложив руки за спину, словно ожидая чаевых. Пощупав под столом свой тощий кошелёк и проглотив голодную слюну, я натянуто улыбнулся.

   – Спасибо большое, но я ничего не заказывал. Кроме того, только что плотно отужинал. Потом, гремя мелочью, добавил: «А вот от чая, пожалуй, не откажусь!»

   Официант, словно разгадав мои мысли, произнес:

   – Не беспокойтесь, пожалуйста, заказ оплачен. Если у вас нет других пожеланий, позвольте откланяться.

   Оставшись один, я под ехидный перестук колес «влип-влип, влип-влип» попытался разобраться в последних событиях. То, что я «влип», было ясно и без злорадных намеков. А вот во что вляпался и по чьей милости, не мог сообразить. Не поддавалось логике, почему меня в столицу отправили в плацкартном вагоне на боковой полке, а обратно — в купе для «членовозов»? Кто те люди, которые взяли меня «под белы рученьки»? Кому понадобилось оплатить мою поездку? Ответа я не нашел, зато уяснил: если мои «благодетели» вычислят, что я не их поля ягода, выкинут на первом же полустанке. Мало того — предъявят счет за оказанные услуги. А это уже катастрофа! А чтобы не попасть впросак, придется изворачиваться, как уж, не «залипать» в стрессовых ситуациях и обходить каверзные вопросы.

   Мои размышления были прерваны стуком в дверь. «Проходной двор какой-то», — недовольно пробурчал я, сдвинув вбок створку двери. «И подумать не дадут». Каково же было мое изумление, когда увидел женщину удивительной красоты, одетую в элегантное черное платье, подчеркивающее ее изящную фигуру «песочные часы»!
 
   – Добрый вечер, Владимир Ильич! – произнесла она нежным грудным голосом. – Прошу прощения за поздний визит. Не терпелось познакомиться с вами, выдающимся ученым.

   Опомнившись, я торопливым жестом пригласил ее войти.
 
   – Маргарета Харитоновна! – представилась женщина, протянув теплую ладошку. – Ваша соседка по вагону. Я представляла вас высоким, с твердым проницательным взглядом, как у капитана Немо, – улыбнулась она, засияв милыми ямочками на щеках. – А вы, оказывается, совсем другой!
 
   «Оп-па!» – лихорадочно пронеслось в голове. «Вот и первый подводный камень».

   – Рад знакомству, Маргарета Харитоновна, однако вынужден огорчить вас. Я не Владимир Ильич, а его ассистент Анатолий Ефимович Фальковский, – нашелся я. – Шеф выехал другим рейсом.

   Маргарета спросила:

   – С Анатолием Спиридоновичем?

   Меня опять заклинило, не зная, что ответить. Раз спрашивает, рассудил я, значит, знает Спиридоновича. Следовательно, продолжать разговор о нем опасно.

   – Нет, с Сибелиусом Задунайским, – ляпнул я первое, что пришло в голову.

   – А это кто?

   – Да так, типичный Урия Хип с вечно потными ладонями, – ответил я, брезгливо вытерев руки носовым платком.

   Маргарета Харитоновна удивленно подняла брови:

   – О! Любите классику? Увлекаетесь Диккенсом?

   – И не только им, – с готовностью ответил я, радуясь, что удалось перевести разговор в другое русло. – Страсть к чтению у меня с детства. За что меня исключили из школьной библиотеки с формулировкой «за злоупотребление чтением художественной литературы».

   Женщина осуждающе покачала головой.

   – Возмутительно! Это непедагогично и глупо! Учитель не должен унижать ученика, а обязан учитывать и развивать его особенности.

   Затем она лёгкой походкой подошла к серванту, налила себе стакан сока и неожиданно присела на диван рядом со мной, окутав сексуальной аурой и ароматом тонких духов.

   – Не люблю суету, – посетовала она, разглядывая на свет пузырьки шипучего сока. Зачем военным понадобилось срочно собирать нас? Мы едва успели отправить им отчет об испытаниях и опытный образец. А вы успели?

   Я юзом отодвинулся от нее во избежание «несчастного случая».

   – Никакой срочности здесь нет, – разъяснил я. – Обычная запарка плюс расхлябанность. У нас тоже такое случается. В январе и июне. Я как-то не успел сдать вовремя зачет, то есть отчет, – спохватился я, – так потом долго пришлось бегать за э-э-э... заказчиком. А опытный образец мы предпочитаем везти с собой! – ответил я, постучав ногтем по кейсу. – Так безопаснее.

   Затем, чтобы уйти от щекотливой темы, предложил:

   – Маргарета Харитоновна, может, кофейку попьем?

   – Ой, спасибо, Анатолий Ефимович, и так заболталась. Поздновато уже! – спохватилась она, взглянув на часы. – Завтра предстоит трудный день. Надо выспаться. Спасибо за приятно проведенный вечер!

   – Всего доброго, надеюсь, завтра увидимся, – устало улыбнулся я, проведя гостью до двери.

   Засыпая, подумал: «Слава богу, день прошел без проколов! Мне бы дождаться утра, а там и дома буду. А Маргарета – офигенная баба! И умная, и красивая. Напрасно твердят, что красивая девушка – хорошо, а умная и красивая – нонсенс».

   Ночная гостья оказалась провидицей. Утро выдалось непростым. Я чуть не проспал свою станцию. Наспех одевшись, я поспешил было к выходу, но нигде не мог найти свой дипломат. Он пропал! Охваченный смятением, я бросился искать проводника. Увидев меня на перроне, он сказал:

   – Владимир Ильич, доброе утро! Решили прогуляться? Не уходите далеко, скоро принесут завтрак.

   – Не могли бы вы подсказать, в каком купе едет Маргарета Харитоновна? – нетерпеливо спросил я.

   Проводник удивлённо вытянул лицо.

   – Какая Маргарета?

   – С нашего вагона.

   – В нашем вагоне женщин нет, – озадаченно протянул он и переспросил: – А что случилось?

   – Ничего серьёзного. Всё хорошо, только придётся прервать командировку.

   «Ай да Маргарета Харитоновна, ай да Мата Хари! – скорее с восхищением, чем с огорчением пронеслось в голове. – Только зачем ей мой кейс понадобился?»

   Возвратившись, я рассказал друзьям о своих злоключениях. Рашид внимательно выслушал меня, а затем спокойно сказал:

   – Черт с ним, с кейсом. Еще купим! Главное, что сам вернулся целым и невредимым.

   Потом не удержался и сорвался на крик.

   – Я же просил держать язык за зубами! А ты что наделал, склеротик? И откуда ты взял «от Лезвия»? Я же говорил «от Бритвича». Понимаешь?! «От Бри-тви-ча!» – повторил он по слогам. – Чует мое сердце, на этом твои приключения на пятую точку не закончатся, жди...

   – Очки и колбасу купил? – прервал его Вася, уставившись на меня колючим взглядом.

   – Купил, – понуро бросил я, глядя в сторону.

   – Где?!

   – Дык... это... в кейсе. Были. Кинокамера тоже.

   Вася тяжело вздохнул:

   – Балбес, кому ты без колбасы нужен?

   После этого они еще долго жестикулировали у меня под носом, но я их уже не слышал. Я грезил о красавице Маргарет.

   Рисунок Николая Крутикова.