Муза на плече

- Неделю не была у тебя в гостях, - сказала Сима. – А теперь решила быть. Пустишь?

Разумеется, Ветка пустила Симу, потому что они были хронические подруги и шастали друг к дружке в гости без церемоний.

Иметь подругу чудесно. С ней можно перемыть кому-нибудь кости, сообща хряпнуть чего-нибудь незаурядного… что там ещё? Да и так уже много плюсов набирается.

Сима с Веткой перемещались из комнаты в кухню, из кухни в комнату, трещали и прихлёбывали что-то незаурядное. Если не считать их трескотни, в квартире стояла полная тишина. Но когда они перемывали кому-то очередную кость, за стеной раздался дикий мужской возглас:

- Дерьментос!

Сима поперхнулась от неожиданности, Ветка хлопнула её по спине поварёшкой.

- Дерьмо! – снова надрывно закричали в соседней квартире. – Бездарность! Утиль! Уборная без дырки!

- Что там у тебя? – насторожилась Сима. – Псих какой-то поселился? Алкаш?

- Ах, это! – усмехнулась Ветка. – Да, в нашем доме поселился замечательный сосед. Правда, он не псих и не алкаш, он композитор.

- Разве это не одно и то же?

- Оказывается, нет, - объяснила Ветка. – Хотя я поначалу тоже так думала. Зовут его Лёва Будильников, он сочиняет музыку.

- Барахло трататашное! – выли за стенкой. – Дундук малахольный! Запихундрик фаршированный!

На всякий случай Ветка отодвинулась от кричащей стенки.

- На кого голосит твой чокнутый композитор? На жену, что ли?

- Нет, сам на себя, - сказала Ветка. – Муки творчества. Жена если и была, то давно удрала без оглядки, он один сюда приехал. Да ты не бойся. В быту Лёвка очень мирный, клопа не обидит.

Выяснилось, что новый сосед Лёва Будильников профессионально пишет музыку. Сейчас он сочиняет какую-то модерновую органическую симфонию, сидя над нею днями и ночами. Но если что-то не ладится, если Муза садится не на то плечо, Лёва теряет выдержку, разочаровывается в своих способностях и громко обзывает себя непотребными словами. 

- Дерьментос! – опять взвыл Лёва в припадке самобичевания. – Фуфломёт! Заплатка на семейниках! В корзину, всё в корзину!

- Интересно тут у вас! – сказала Сима на кухне. – Кругом непризнанные таланты. А где музыка-то, где симфония? Тихо ведь было!

- Лёвка мужик умный, никому пиликаньем не мешает, - пояснила Ветка. – У него крутой японский синтезатор и наушники. Напялит их на себя и наяривает сутки напролёт. Никто Лёвку не слышит. Жаль, ругаться без звука он пока не умеет, а так бы совсем ничего.

- Счастья своего не понимаешь! – пожурила Сима. – Раз одинокий и талантливый – брала бы парня за подтяжки да тащила к себе!

- Нет уж, благодарю покорно, - надулась Ветка. – Это чтобы Лёвка у меня над ухом так визжал? Мне и за стенкой его выше крыши хватает. Первое время тоже вздрагивала, как завопит. Но если отругать – извинится, даже конфет потом купит.

Некоторое время в соседях было тихо. Видимо, композитор Будильников поймал капризную Музу и усадил на нужное плечо. Подруги успели выпить по две рюмки и перемыть знакомым ещё несколько костей.

- …и вот иду я мимо него, - говорила Сима. – Иду вот так, а он стоит вот так, и тут ещё она, и тут ещё какие-то заборы…

- Дерьмо! – загрохотали за стенкой. – Бездарность! Утиль! Всё в корзину!

Сима чуть не расплескала рюмку. Постучала локтем в стенную панель.

- Эй, Утильников-Будильников! – крикнула. – С мысли меня сбил. Нельзя ли потише?

За стенкой помолчали.

- Это кто? – спросил Лёва озадаченно.

- Это я, Муза твоя, - Сима выпила. – Хорош визжать, Моцарт кукарекнутый.

Лёва замолк, потыкался в клавиши синтезатора, но вскоре муки творчества вновь дали о себе знать.

- В корзину, всё в корзину! – заорал он. – Никогда мне не создать ничего нетленного! Барахло трататашное! Бездарность! Дундук!... Кто я там ещё?

- «Уборную без дырки» пропустил! – подсказала Сима. – И «запихундрика».

- Девушка, - обиделся за стеной Лёва. – Зачем вы обзываетесь?

- Ты первый начал!

- Но я же в свой адрес…

- Так и я в твой! – сказала Сима. – Ха-ха-ха!

Несчастный композитор ещё помучился над клавиатурой, но, видимо, Муза слиняла безвозвратно.

- Утиль и барахло! – в который раз завёлся чувствительный Лёва. – Разобью это чёртово пианино и всё брошу! Не тот пассаж! Не то крещендо! Апогея нет, финал не клеится! Третий месяц ни шиша не выходит! Музыка дерьмо! Симфонии дерьмо! А я – трижды дерьмо!

- Эй-эй, не ломай инструмент! – забеспокоилась захмелевшая Сима. – Раз уж Ветка-соседка идёт в отказ, хочешь, к тебе приду экстравагантная я? И помогу создать что-нибудь нетленное! Отпирай дверь, маэстро!

Показав язык Ветке, Сима плавно удалилась к Будильникову. Последовавшие за этим звуки – стоны, смех, стук и треск кровати – свидетельствовали о том, что ушла она не впустую.

Затем оба за стенкой долго молчали. Ветка уже начала скучать, когда послышался голос Лёвы.

- Кто молодец? Я молодец! Правда?

- Другой разговор! – похвалила Сима. – Себя надо любить, а ты всё «дерьмо да утиль»… Иди ко мне, будильничек мой, я придумала ещё один симфонический фокус-покус. Эту руку вот сюда… этот пальчик вот сюда… а это убери под матрас, чтоб не мешалось… знаешь, какой апофигительный апогей сейчас будет? Вот!... Уже!... Даааааа!

***

Заряженный Симой на подвиги, вдохновлённый Лёва написал свою органическую симфонию. Они поженились, и Ветка была свидетелем.

Теперь Лёва пишет в наушниках следующий нетленный хит. Иногда он по-прежнему кричит за стенкой:

- Дерьменто! Фуфло! В утиль меня! Запихундрик фаршированный!

Но Сима быстро приводит мужа в чувство, отбирает клавиши и отправляет на рынок за сметаной и баклажанами. Потому что главная функция Музы – вовремя послать автора куда подальше. 

Ну и на плече посидеть…


(использована иллюстрация из открытого доступа)