57. Libеrte, Egalite, Fraternite. Священная война

 9 ТЕРМИДОРА  II ГОДА РЕСПУБЛИКИ - 6.

 Вернувшийся  в бывший "особняк де Бриона" под конвоем генерал Анрио должен был на сей раз встретить там  братьев Робеспьеров, Сен-Жюста, Леба и Кутона.
 Но один охранник, гражданин Шевильон, увидев, что Анрио делает знаки "обоим Робеспьерам", счёл, что разумнее будет отвести последних в секретариат.

 Они должны были срочно выработать общую стратегию поведения. Провал Анрио, кажется, не оставлял ни малейшей надежды на освобождение при помощи военной силы.
 
 Им было нетрудно решиться на сопротивление пассивное и в рамках закона, которое, по их мнению, имело то преимущество, что давало их сторонникам время подготовиться к ответным действиям. На этом решении пока и остановились. Будет видно, что дальше...

 После обеда, в фиакрах, по дороге в тюрьмы, притом каждый в свою, заговорщики решили разделить их, чтобы усложнить Коммуне их освобождение, Робеспьер и Сен-Жюст, Леба и Кутон могли слышать набат, звучавший для них как последняя надежда… Есть ли у них еще "завтра" или этой ночью всё будет кончено?!
... .... ....

Половина девятого вечера 9 Термидора Второго года Республики... на тускло освещенной фонарями площади около Ратуши.

- О чем задумался, Жан-Пьер? От каждого из нас сейчас требуется максимум сил, твердости и энергии... - на плечо Лафоре легла рука, он невольно вздрогнул и обернулся.

 Рядом с ним стоял представитель Совета Парижской Коммуны молодой  энергичный робеспьерист Клод Пейан.
- Если честно, Клод... Я... чрезвычайно беспокоюсь о судьбе девушки... которой я прямо сегодня днем собирался сделать предложение...мне страшно... - вдруг сорвалось с губ мало склонного к откровенности Лафоре.

- Понимаю... все мы люди... все мы оставили дома родных, близких и любимых...-  мягко отозвался Пейан - но повторю еще раз, чтобы спасти революцию, Республику... и вернуться к нашим близким нам нужно проявить максимум сил и энергии...

- Вы можете верить мне, гражданин... останусь с вами до конца... "со щитом или на щите", как говорили древние... - лицо Лафоре приняло бесстрастное выражение. Но это холодное бесстрастие было лишь маской...

   Колокольчик внутренней тревоги против воли постепенно превращался в набат... В самом крайнем случае, Анри обещал явиться к нему домой и перевезти Мари и её отца на другую квартиру... и не куда-нибудь, а к себе...

  Ну кто станет искать двух "аристо" в этом эпицентре всех событий революции... в рабочем Сент-Антуане, населенном санкюлотами! Ведь "самое тёмное место - под фонарём"! Тем более при том, что  сейчас происходит в Париже ...

  Милая Мари... любимая... нам не дано было времени прямо и решительно объясниться...приняла бы ты мои чувства или мягко отвергла... ссылаясь на благодарность за спасение? Что же... мне никогда этого не узнать?! А между тем моё время уходит...

  Между тем постепенно сгустились сумерки, над площадью нёсся гул набата,  отзывающийся в сердце тревогой и болью.

  Противоречивые чувства в куски разрывали душу Жан-Пьера. Личное причудливо сплелось и смешалось с идейно-принципиальным...Революция... якобинская власть в опасности... в опасности и Мари... я должен выжить... чтобы спасти их...

  Лафоре вдруг помрачнел от внезапной мысли... когда одни республиканцы затеяли убивать других, настоящие враги Революции могут временно расслабиться, а может даже набраться сил?!...

 Жан-Пьера также мучительно интересовал вопрос, почему члены Комитета оставили Анрио и его офицеров, в то время как бывших депутатов отправили в тюрьмы?

 Странный поступок, учитывая, что Комитет должен был знать, что Коммуна собирала войска и могла учитывая прежние ошибки и просчеты предпринять повторную атаку на них. Тем более, что у них были осведомители, державшие их в курсе дела.
... ... ...

  Тревожно светились окна Ратуши...
  Лениво переругивались в жарком полумраке кучки санкюлотов,  люди из секций, уставшие ожидать конкретных приказов и в затянувшемся ожидании всё чаще прикладывающиеся к бутылке...

 Еще в половине шестого вечера освобождённый Пейян и Флёрио-Леско открывают экстренное заседание парижской Коммуны.

  Лафоре знал, чтобы получить в своё распоряжение твёрдо "про-робеспьеристски" настроенных генералов, Коммуна направила в тюрьму приказ об освобождении  генерала Буланже,  решили освободить даже генерала Лавалетта, генерала Республики, происхождением из "бывших"...

 А заодно освободили и Вилата, присяжного революционного трибунала, считавшегося "шпионом Робеспьера".
 И, наконец, около шести часов судье Кофиналю и Луве было поручено возглавить новую атаку на Комитет Общественной Безопасности и освободить особо важных заключённых.

 Но опоздали... войска Коммуны прибыли к бывшему особняку де Бриона около восьми вечера, то есть через час после того, как важные узники уже были разбросаны  по тюрьмам.

 Новая колонна, возглавляемая Кофиналем, гораздо более многочисленная по сравнению с предыдущей, включала, в частности, отряд из четырёхсот человек из секции Друзей Отечества, приведённых командиром Тьерри по приказу Анрио, переданному шестым легионом, и более шести артиллерийских расчётов, не считая полусотни конных жандармов.

 Быстро пройдя по узкому проходу, отделявшему особняк де Бриона от павильона Марсана, они овладели помещением Комитета Общественной Безопасности, освободили Анрио и его адъютантов, разоружили их охрану и связали её командира.

 Будучи полным хозяином положения, Анрио мог направить свои войска на Конвент, собравшийся в семь часов на новое заседание, и навязать ему свою волю, как сделал он годом ранее, 31 мая.

 Но все свидетельства показывают, что он без малейших колебаний решил отвести свои войска назад к зданию Коммуны.
 Почему?! Хороший вопрос...только однозначного  ответа на него нет...или разгадка  не в пользу Анрио...