Развод главы 22-я, 23-я

Глава двадцать вторая
 
Нет ничего хуже, чем увидеть мразь в человеке,
               
которого ты считал лучшим.


Время течёт, как вода. Оно незаметно переливается и приближает нас к событиям, которые, уже не по нашей вине, то случаются, то не случаются, как и назначенный день суда, всё-таки наступивший.
С утра Каманин чистился, мылся, брился, гладил одежду.
Он вышел на улицу и из ближайшего телефона-автомата позвонил Инне. Она его подбодрила и спросила, заедет ли он к ней сегодня вечером.

Каманин несколько раз приезжал к Инне в гости, в её небольшую, но уютную двухкомнатную квартиру. Они подолгу сидели и разговаривали о жизни и как каждый из них понимает её. Ходили вместе в детский садик за Алёной, иногда гуляли за стадионом, расположенным через дорогу от её дома, в тиши деревьев.
Каманину чувствовал с Инной себя хорошо и спокойно. Чем-то, даже в мыслях, они очень походили друг на друга. Может быть из-за того, что получили воспитание от родителей, которые уважают и любят друг друга? Может быть из-за того, что росли в благополучных семьях в любви и ласке? Но, на удивление, они во всём являлись, как бы, дополнением друг друга.
Даже если один что-то говорил, то другой заканчивал эту мысль. Удивляло то, что иной раз в один и тот же момент, они думали об одном и том же, а когда их глаза встречались, то они одновременно говорили одно и то же.

Вот и сейчас, она попросила Каманина починить бачок унитаза, который сильно протекает. Каманин пообещал, что после известных событий, он приедет и поможет ей.
Он нашёл у Генки кое-какой инструмент, притирочную пасту и сложил всё это в сумку вместе с документами для суда.
Надел чёрные расклешенные брюки и белый френч, сшитый по форме морского кителя.

На Первую Речку он выехал пораньше, потому что не любил опаздывать.
Суд находился в здании, построенном, наверное, миллион лет до нашей эры.
Зелёное, бревенчатое, старое-старое. Все ступеньки на лестнице, по которой он поднимался на второй этаж, скрипели, перила качались, а в коридорах стоял полумрак. Вдоль стен расставлены широкие скамейки, выкрашенные тёмно-коричневой краской, дополнявших гнетущее ощущения заведения, в которое попадал посетитель.
На одной из них он разглядел Ольгу Васильевну. Она невинным ангелочком сидела в уголочке, сложа руки на коленях, а Наталья, видно, ещё не пришла.
- Здрасьте, - холодно поздоровался Каманин с тёщей и присел около двери с номером указанным в повестке.
Через некоторое время подошла и Наталья. Она села около матери и о чём-то стала шушукаться с ней.
Точно в назначенное время, секретарь пригласила их зайти в комнату судьи.
За столом сидели две женщины и пожилой мужчина, сбоку находился стол секретаря.
Судья с интересом посмотрела на вошедших и предложила присесть. Покопавшись в бумагах, она зачитала заявление Натальи, отложила его и строго спросила:
- И Вы полностью подтверждаете то, что написано в Вашем заявлении? – при этом пристально глядя на Наталью.
- Ну, не совсем, - нерешительно начала та. - Мне так посоветовал написать адвокат. Но о побоях у меня есть справка.
- Передайте её сюда, пожалуйста, - попросила судья секретаря.
- И Вы, таким образом, настаиваете на разводе? – продолжила судья, прочитав справку.
- Да. Настаиваю, - категорично, повысив голос, заявила Наталья.
- Но у Вас же двое совместных несовершеннолетних детей. Вы хоть немного задумывались об их судьбе? – судья испытующе продолжала смотреть на Наталью.
- Они ему абсолютно не нужны, - ответила Наталья, кинув злобный взгляд в сторону Каманина. -  Он же всё время в море.
- Но у нас же морской город и половина семей связана с морем. Причём же здесь это? - удивилась судья. - Тогда бы полгорода стояли в очереди здесь за разводами. Так, - отвела она взгляд от Натальи, - мне здесь всё понятно. Ваша позиция мне ясна. Что скажет другая сторона? – посмотрела она в сторону Каманина.
Все заготовленные речи моментом вылетели у Каманина из головы. Он встал и достал дневник, который вёл со дня прихода из рейса.
- Здесь, правда, не всё, - он протянул дневник секретарю, - только последний месяц нашей совместной жизни, - секретарь взяла дневник и передала его судье. - Но, граждане судьи, позвольте вам это рассказать своими словами. Я не оратор, а обычный судовой механик. Извините, если, что не так. Но, уж как получится. Выслушайте меня, пожалуйста.
И Каманин начал рассказ обо всём с самого начала. О том, как поженились, как рождались дети, как все отпуска он проводил с ними маленькими. О том, что всё тащил в дом и старался содержать его в лучшем виде, особенно жену. О том, как узнал об измене жены, как уговаривал её образумиться. О приезде папы, об обещании Натальи сохранить семью. О том, как не сдержался и ударил её в порыве гнева, за нанесённые его мужской чести оскорбления.
- Мало дал, - прошептала секретарь.
Она сидела справа в шаге от Каманина и, возможно, её шёпота никто и не слышал, кроме него.
Вообще-то секретарю требовалось соблюдать нейтралитет в этом заседании, но она сочувственно смотрела в сторону Каманина в течение всего его рассказа.
- Я полностью понимаю и осознаю свой проступок, - продолжил Каманин своё объяснение судье, - и прошу мою жену извинить меня за него. За эти три месяца я многое передумал и переосознал. Я приехал во Владивосток только с одной мыслью, чтобы восстановить семью и не дать моим детям расти безотцовщиной. Но когда я увидел в своём доме её поселившегося любовника, то решение возникло, само собой. Ничего уже не склеишь! Всё уже развалено до основания. И, поэтому, прошу суд удовлетворить просьбу моей жены и развести нас. И, если это, возможно, дать разъяснения о наших дальнейших правах и обязанностях по отношению к детям.
Судья внимательно посмотрела на Каманина и отправила его с Натальей в коридор, где они уже по-настоящему не замечали друг друга, как посторонние люди. Они молча сидели на разных скамейках, дожидаясь, когда же их позовут снова, для объявления решения, подводящего черту под частью их жизни.

Судья объявила о расторжении брака, подробно рассказала о правах и обязанностях обеих сторон по отношению к детям и о том, что на Каманина сразу направят в пароходство исполнительный лист.
Выйдя из здания суда, Каманин ощутил, что его потряхивало нервной дрожью от пережитых событий. Он даже с первого раза не смог закурить сигарету, но успокоившись, поехал в центр.
В центральном гастрономе купил бутылку вина. Зашёл на цветочный базар у «кирпичиков» и купил букет цветов, а потом уже поехал на трамвае к Инне.

Она его ждала и, как только он переступил порог дома, сразу засыпала вопросами. Ну что? Ну, как? Как самочувствие? Что думаешь? Что будешь делать?
Каманин разулся и прошёл на кухню. Инна поставила цветы в вазу и внимательно слушала рассказ Каманина.
Потом они съездили за Алёной в детский садик и вернулись домой, где Инна принялась готовить ужин.
Каманин, тем временем, разобрал бачок и сел притирать, изъеденный ржавчиной ш;ровый бронзовый клапан. Френч он снял, чтобы его не испачкать и остался в футболке. За этим занятием его и застала Ирка, Иннина подруга, пришедшая к ней в гости. Хитрющим и понимающим взглядом она моментально оценила обстановку.
- Я смотрю, семейные отношения уже налаживаются, - нагло хохотнула она.
Каманин с Инной смутились от такой откровенности, но, чтобы замять создавшуюся ситуацию, сели за стол, открыли вино и обсуждали события сегодняшнего дня. Со двора с прогулки вернулась Алёна. Инна её накормила и отвела в спальню.
На улице стемнело, и Ирка засобиралась домой, да и Каманин почувствовал, что пора уходить.
В узеньком коридорчике для троих оказалось тесно. Ирка первой вышла на лестничную площадку.
- Я сейчас, - кинул ей вслед Каманин и прикрыл дверь.
Инна в нерешительности стояла напротив него. Она, что-то хотела сказать. Её глаза блестели, румянец покрывал щёки. Она положила Каманину руки на плечи и ещё пристальнее посмотрела на него.
Тут он не выдержал и поцеловал её. Это был их первый поцелуй. Она его не отвергла и только крепче прижалась к Каманину, а потом откинула голову назад.
- Не уходи, - прошептала она, заглядывая своими бездонными глазами в самую глубину души Каманина. И вновь этот сладкий бесконечный поцелуй…



Глава двадцать третья

Сломался – это не значит, что жизнь закончилась.
                Иногда новая жизнь начинается именно с этого.

Двухсотдвадцатиметроый балкер приветливая Атлантика слегка покачивало на бортовой океанской зыби. Идеальная гладь океанской воды искрилась под лучами полуденного солнца. Отражённые блики то и дело играли на подволоке каюты. Наружная жара не пробивалась в неё. Кондиционер работал исправно.
Каманин стоял у широкого лобового иллюминатора, смотря сквозь покрытое цементной пылью, после последней погрузки, стекло. И, ничего не понимая, тупо, слушая музыку, смотрел в него.
Гладь воды сливалась с синевой неба где-то в бесконечности. Клотик носовой мачты плавно то опускался, то поднимался над линией горизонта.
Но почему-то всего этого он не видел. Он только слушал мелодию, рвущуюся из колонок магнитофона. Она заволокла его сознание и заполнила все клеточки души.
Невольно в памяти возникала та ночь, с которая началась его новая жизнь.
Он бесконечно благодарен этой женщине, своей жене, за возрождение, за уверенность в делах и поступках, с которой он вступил в неё. 
Почему-то до малейших подробностей возникли в памяти незабываемые мгновения той прекрасной ночи и утренний рассвет, робко пробивающийся сквозь плотно запахнутые шторы. Тогда так хотелось оттянуть начало нового дня и бесконечно любоваться раскинутыми по белой подушке пышными копнами Инночкиных волос, на её точёное, будто из мрамора, лицо и озёра счастливых глаз.
А ведь прошло уже двадцать пять лет. Это так много и так мало! А в памяти всё осталось так же, как будто это произошло только вчера.

Подари мне эту ночь,
Как тогда однажды летом
Повтори её точь-в-точь
От заката до рассвета
Буду жадно целовать
И глаза твои и губы
И с ума сведёт опять
Нас опять любовь погубит

С надрывом пела известная певица.
- Да… Воспоминания всегда останутся с нами и нам от них никуда не деться, - невольно подумалось Каманину.
Он отошёл от окна, несколько раз прошёлся по каюте, стараясь освободиться от груза нахлынувших видений и упрямо решил для себя:
- И хорошо, что они именно такие.
Время дневного отдыха заканчивалось. Надо возвращаться в машину и готовиться к сдаче дел. Ведь через две недели в Порт-Саиде ему придёт замена и он вновь вернётся домой к своей Инночкой. А сегодня надо обязательно позвонить ей по спутниковому телефону, поздравить с началом семейной жизни и напомнить о том рассвете…



Июль 2008 Китай, Валенсия, Нью-Орлеан, Владивосток.
Январь 2021 Владивосток

Полностью повесть «Развод» опубликована в книге «Три измерения»: https://ridero.ru/books/tri_izmereniya/