БОБ

  Таиланд...! Страна моря солнца и Экотуризма!

          Естественно под словом «эко», подразумевается не экологический туризм, а туризм эконом класса доступный всем, (ну или почти всем) слоям населения.
Вот в эти, так называемы слои, которые не часто куда выбираются попали и мы с дочерью..

Путешествие мы планировали долго, у меня намечался юбилей, :а это значило, что была причина, желание, а возможности мы решили изыскать, Поэтому, посоветовавшись с тур агентами и почитав проспекты, было решено не парится, а поехать туда, куда тропинка туристов, была давно и хорошо протоптана, а цены на порядок ниже, чем в других экзотических странах.

               Турция или Таиланд?! Конечно победил последний, после чего дочь, засела за составление маршрута. Предлагаемое туристическими агентствами, нам не подходило, (по причине точных дат отъезда и приезда). Мы хотели свободы, права выбора без переплат посредникам!

              Благодаря тому, что моя дочь не плохо знала английский, и прилично ориентировалась в огромных просторах интернета, мы нашли не дорогой, но очень приличный Бутик- Отель на Пхукете, владельцем которого являлся пожилой-харизматичный француз, по имени Стефан.

           В Отеле было всего два номера: комнаты были до неприличия большими с огромными панорамными окнами, выходящими на море и балконом, с которого можно было наблюдать закат и множество цветных лодчонок и яхт, дополняющих великолепный пейзаж.

         В этой части острова, вечерние отливы оказались очень мощными, поэтому, (к нашему огромному сожалению) купаться здесь было нельзя. Но, можно было наблюдать за огромным количеством рыбацких лодок, которые скривив бока, утыкались в вынырнувший из-под воды песок, и словно потерянные- огромные башмаки великана, покорно подчиняясь незыблемым законам природы, ждали утра.
Нужно отметить, что закаты в Таиланде великолепные, -- такие, что даже если очень захочешь описать их словами, все равно ничего не выйдет.

           Буйство красок поражает…, темп, с которым они меняют свою насыщенность, от девственно нежных, до яростно знойных, приводит мозг в замешательство, а душу в восторженное поклонение. Мощь природы в своей неподражаемой красе, заставляет почувствовать себя лишь мелким прыщом, на великолепном теле земли.

       Так мы и провели свой первый вечер: сидя на балконе, --- словно два белых прыща, ошарашенных безумной красотой Азии, а также, звуками бьющихся друг о друга шаров, в которые играла пенсионная французская диаспора, прямо под нашим балконом.

       Как оказалось, в отеле Стефана (нашего хозяина) находился клуб любителей игры в Петанк, (это я уже позже погуглила). Огромной эрудицией я не обладаю, но любопытства как у любой женщины, у меня всегда было предостаточно, -- в те дни, оно меня так и раздирало.
В жару, под палящим солнцем, или вечером под лампами, -- достаточно немолодые, (средний возраст плавал где-то около шестидесяти пяти) мужчины и парочка Таек (видимо жён) задиристо кидались железными шарами.
Вот в один из таких прекрасных вечеров, когда игра любителей погонять шары была в самом разгаре, мы с дочерью и отправились на ежедневный променад, где и познакомились с Константином.


        Героем моего рассказа…!
       Я хотела рассказать вам историю, приключившуюся с нашим соотечественником давно живущим в этой стране, но всё как то не получалось.

        Но как говорится,--" Всему своё время и место. Видимо оно пришло...."


        В Таиланде темнеет очень быстро. Закат, приходится где-то часов на шесть и длится минут двадцать, не дольше. Краски вечера быстро сменяют друг друга, и наступает темнота, -- хотя она в Азии…, на берегу…, достаточно иллюзорна.

Блеск моря в лунном свете, звёзды, огни прогулочных яхт, рыбацких лодок, и совсем не кромешная чернота неба, (как могло показаться), -- а чернильно - масляная вуаль, обволакивает всё вокруг.

Дико красиво!               
               
 После заката мы с дочерью всегда выбирались на ужин. Место где мы обустроились, не являлось туристической вотчиной. Туристов здесь было не много, в основном европейцы, русской речи было почти не слышно. Каждый вечер прогуливаясь, мы, находили какой ни будь ресторанчик и всегда разный.
                Японская кухня, Тайская, Индийская, Рыбный рынок, а если короче, -- что ни будь интересненькое.  В этот вечер, мы отошли совсем не далеко от нашего Стефана: судьба решила за нас.
                На не очень облагороженной набережной, (если быть точной, то, среди её палаточных нагромождений), сквозь которые мы вышагивали каждый день, нами был примечен уличный ресторанчик—кафе, с громким названием «Настоящая Итальянская Пицца». Было немного смешно, -- В Тае и такое! Но всё же любопытно.
             Так вот..., среди десятка кафешек, прижимающихся друг к другу так плотно, что с трудом можно было понять, -- где кончается одно заведение, и начинается другое, «Итальянская Пицца», занимал лидирующее положение. Его белые столики были всегда заняты. Хотя мы были совсем не против, попробовать настоящую Италию в Таиланде…, но не датской же степени, чтобы стоять и высматривать, «Когда освободится столик.».  А ужинают на набережной очень долго.
            Сегодняшний вечер не стал исключением. Ещё издали мы увидели, что пицца нам не светит, и стали гадать, -- где бы сегодня, прижать свои туристические тела.
       Но, судьба не спрашивает, и не задаёт вопросы, она может только предложить, дать знак, так и случилось в этот раз.  Мы уже почти миновали желанное заведение, когда дочь заметила маленький столик на двоих, в самом углу кафе, у дороги.  Как не странно он пустовал.
           Удивлённо переглянувшись…, не раздумывая, мы его заняли. 
                Конечно столик мог быть зарезервирован, но «Наглость говорят второе счастье» и в тот момент мы просто придерживались этой теории, поэтому я немного переживала.   Если честно: мне, не так хотелось узнать, что представляет из себя -- «НАСТОЯЩАЯ Итальянско-Тайская» придорожная пицца, сколько не хотелось идти далеко. Пляжный отдых тоже может быть утомителен, и когда, тайской наружности, улыбающийся мальчик- официант, положил перед нами меню, я облегчённо вздохнула.
-- Ты чего? Дочь удивлённо смотрела на меня.
-- Ничего! Сказала я и не вдаваясь в подробности своих переживаний, взяла салфетку, в сотый раз вытер свой постоянно влажный лоб.
              Пока Катя, (познакомитесь, это моя дочь, -- Катерина,) изучала меню, написанное на двух языках, (тайском и английском, которые я естественно не знала,) я вертела книжицу в руках, рассматривая представленные там картинки, с изображением предлагаемых блюд, и пыталась разобраться.               
 Спустя пару минут мне это бесполезное дело надоело, я её закрыла, и стала глазеть по сторонам. 
-- Мама ты что будешь…? -- донеслось до меня. Катя вертела головой проверяя, -- что меня так заинтересовало.
-- Что закажешь то и буду, но, пиццу обязательно закажи, -- отмахнулась я и продолжила рассматривать посетителей.  В этот момент, мне было намного интереснее это занятие, чем таращится в засаленное, местами порванное меню, понятное мне словно китайская грамота.
             Кафе или ресторанчик, уж и не знаю, как его называть, было действительно забито. Кого тут только не было европейцы, китайцы, темнокожие не то французы, не то Африканцы, (я не поняла на каком языке они говорили,) короче полный винегрет, не хватало только славян, но только я подумала, что мы единственные представители — этой расовой группы, как услышала перебранку на чисто русском. Голоса парня и девушки доносились с другого конца Пиццы -- Итальяно, они зло и громко о чём-то спорили. Эта перебранка меня не заинтересовала, подумав, что «Милые бранятся только тешатся», я вновь продолжила «гулять глазами» по набережной.
  -- Пиццу какую брать? Пепперони…?
            Вырвавшись из состояния пассивного созерцания, и увидев, что около нашего столика уже стоит официант, ожидая заказа я, согласно замотала головой.
-- Ага! Поострее.
        Мальчик принял заказ и ушёл, а я, увидела, что рядом с нашим крошечным придорожным столиком, стоит отличный, большой стол на четверых, за которым сидит только один, пожилой мужчина. Мало того, что он сидел один…, за таким огромным столом; так он ещё и смотрел прямо на меня..., и как-то уж очень пристально. Стол был абсолютно пуст, кроме одного бокала с красным напитком.
                «Этот мужчина кого-то ждёт…,» -- подумала я, но взгляд соседа показался мне странным, и я постаралась сразу отвести глаза.
                И вот, когда я уже хотела завершить свои рассуждения о том, кто, где, сидит и чей столик лучше: с соседнего стола, который не оправданно занимал один человек, (так считала я) донеслось.
-- Вы русские…?
-- Да…! Растерянно ответила я, подумав, -- «Зачем было спрашивать о явном». Мы с дочерью не шептались, а он, находился так близко, что, наверняка слышал каждое наше слово, (ну, если конечно он не глухой, или не столешница, на котором стоит его бокал.)
-- Туристы..., на отдыхе….
Отогнав от себя, недостойные порядочного человека сравнения, и стараясь быть вежливой, я улыбнулась,
               

-- В отпуске.
-- В этот район русские туристы посещают редко, хотя место отличное, спокойное и пляж рядом. Вы молодцы что решились.
-- Это всё дочь, я бы только по путёвке поехала. Сказала я, и показала глазами на Катю, которая с интересом разглядывала незнакомца.
-- Моя дочь Катя…, -- уточнила я, увидев, что мужчина посмотрел на неё.
-- Очень приятно Катерина..., у вас очень красивое русское имя,-- он привстал из за стола,-- Константин,-- назвав своё имя он сел,-- По отчеству не стоит, я отвык от этого.., не тушуйтесь.
Взгляд нового знакомого, опять вернулся ко мне.
-- А вас как величать…? 
-- Простите..., -- я почему-то засмущалась,-- Ольга Владимировна, можно просто, Ольга.
-- Я рад, встретить соотечественников Ольга.
Я смотрела на него, и никакой  радости не заметила, наоборот, он показался мне чем то расстроенным.
               
           Хотя поведение нового знакомого, нас немного удивило, но дивный вечер брал своё. Усевшись поудобнее и переговариваясь о всём, том, что произошло за эти дни, мы спокойно ждали ужин.
               
                Соседние столы, если не считать нашего соседа и нас, ломились от яств. Как я стала подозревать, кухня, здесь и впрямь должна была быть на высоте. Кушать хотелось страшно, но не смотря на превалирование этого желания я, не могла не наблюдать за нашим соотечественником. Уж слишком печален и загадочен он был.
                От скуки я пыталась определить его возраст. Мужчина был не очень стар, но и не средних лет, на скидку, лет 58-60.
                Смотря в сторону моря, он не выпускал из рук ножку бокала, лишь слегка покачивал её в такт прибоя. Иногда его взгляд опускался и замирал: человек словно искал что-то у бокала внутри, в его колышущемся содержимом. Тёмно красное вино подрагивало, хватало искусственный свет от ламп, затем ударялось о стеклянные стенки, и начинало играть оттенками от чёрного, до бледно земляничного. Столько печали, и грусти, было в этом простом покачивании, что я не могла сосредоточится на разговоре с дочерью.
                Не осознано я стала пристально рассматривать того, кто, сидел на расстоянии вытянутой руки.
                Если бы он не заговорил с нами, я приняла бы его за европейца, англичанина или шведа. Поджарый, очень загорелый с лицом покрытым крупными морщинами, и с забранным на затылке в небольшой хвостик, волосом, он не тянул на русского.
                Видимо почувствовав мои разглядывания, сосед поднял голову и спросил.
-- Давно отдыхаете…?
-- Да…, уже скоро домой.
               

-- Жалеете…?
-- О чём…? Я даже удивилась, -- Что приходится уезжать…?
Он согласно покачал головой.
-- Нет…! Русские говорят, --«Хорошего помаленьку».
-- Да..., -- просто ответил мужчина.
Мне, почему-то было его жаль. Откуда взялось это чувство, было непонятно, но его печаль, каким-то странным образом передалась мне.
-- А вы…? Я уже перестала скрывать свой интерес.
-- Что Я…?!
-- Вы давно здесь…, -- в Таиланде?
Новый знакомый отвёл глаза,
-- Очень…! Кажется, всю жизнь, -- подняв бокал он сделал большой глоток и отвёл взгляд.
Беседа прервалась, больше он не смотрел в нашу сторону, и я старалась не смотреть на него.
Только когда наша трапеза, (совсем неплохой пиццей,) подходила к концу, я не выдержала и сказала дочери,
-- Вот, что Таиланд с европейцами делает, «Потерянные души», она непонимающе посмотрела на меня.
-- Это ты про что…?
Я качнула головой в сторону соседа,
-- Посмотри на него…, словно потерянный.
Дочь, кинула взгляд за соседний столик, и с присущей молодёжи прагматичностью заявила
-- Скучно дяденьке…, видно Тайка неважная попалась. А может ты попробуешь…, развеселишь, -- с лукавством во взгляде, она улыбалась во весь рот.
У меня даже дыхание перехватило от такой наглости, но Катя тут же рассмеялась, и я вместе с ней.
                Вечер закончился отлично, «Пицца Итальяно по-Тайски» не подвела. Подозвав официанта, мы рассчитались и уже собирались идти к себе в отель, как услышали, уже знакомый голос и обращённый к нам вопрос.
-- Уже уходите…?
Оглянувшись на нового знакомого, про которого уже почти забыли, мы дружно ответили.
               

-- Да! -- после чего были очень удивлены следующим вопросом.
-- А я, слишком принаглею…, если попрошу вас не на долго задержатся…?
Мы переглянулись,
-- Совсем ненадолго…, -- повторил мужчина и добавил, -- У меня на днях близкий друг умер, на душе пакостно, а поговорить не с кем. Здесь же не Россия, к соседу не постучишь. А что бы вы не скучали, я угощу вас бокалом вина.
       Сидящий напротив нас человек, не был пьян, (как могло показаться со стороны). Его рука держащая бокал слегка дрожала, голос звучал хрипло и как-то тускло, а глаза смотрели на нас взглядом побитой собаки: затуманенными и влажными.  Отказать было просто невозможно. Медленно опустившись на прежнее место, я отодвинула соседний стул, и жестом пригласила его за наш столик. Но Константин лишь отрицательно покачал головой.
-- История не длинная, думаю она вас на долго не задержит. Но я чувствую, -- Боб хотел бы, чтобы её, кто-то услышал и ещё раз вспомнили про него. Просто поговорили о нём. Боб ещё тот хвастун и задира…, он замолчал, а потом тихо добавил, -- Был….
              На столе появились три бокала с вином, я, посмотрела на дочь.
           Катя у нас очень впечатлительна, творческая личность, она очень близко принимает к сердцу чужое горе. Вот и сейчас, она чуть не плакала.
-- Мне очень жаль вашего друга, и мы соболезнуем вам. Конечно мы останемся, и выслушаем вашу историю, -- тихо сказала она, подвигая свой стул поближе к его столу.
                Константин посмотрел на неё так, словно она сказала что-то не то. Печаль на его лице сменилась удивлением, а затем он быстро заговорил.
             -- Нет, нет! Не стоит его жалеть…, он прожил хорошую долгую жизнь. Жизнь без лишений, в любви, не голодая, не сидя на цепи. Его никто и никогда не бил, и у него всегда была крыша над головой и мягкая постель. Мужчина глубоко вздохнул, -- Он был хорошим другом..., понимающим и верным.
          Когда смысл сказанного Константином дошёл до меня, на какой-то миг я замерла, затем стала быстро осмысливать всю полученную информацию, и через несколько секунд, сочувствие к соседу сменилось недоверием.
        Как в стране кокосов, манго, бананов и моря: в котором водится всё что пожелаешь, возможен голод…?! Кто, в 21 веке держит людей на цепи, и как с такой лёгкостью можно об этом говорить.  Видимо моя отвисшая челюсть говорила сама за себя, Константин замолчал, а я наоборот стала почти возмущённо разглагольствовать.
-- Вы уж простите меня…, -- бурно начала я—Но, мне как-то не верится, что в Таиланде люди голодают, а тем более сидят на цепи.
               

Катя в ужасе прикрыла рот рукой,
-- Здесь, держат людей на цепи и морят голодом? А как же права человека.
Лицо соседа вытянулось, он удивлённо переводил взгляд с меня на дочь и обратно, словно решая, кому ответить.
-- Да бог с вами…! -- наконец отмер он, -- Никто не голодает и на цепи не сидит. Тайцы добрые и хлебосольные люди. Я хотел рассказать вам про свою собаку…, БОБА!
 Теперь наши физиономии вытянулись.
-- Собака…?! Почти пропела Катя,
-- Собака…?! Повторила я.
-- Так вы имели в виду пса, когда хотели рассказать про своего друга…?! Так…? Катя прямо впилась глазами в нашего рассказчика.
-- Да…! БОБ, -- мой старый верный друг: это он умер.  Константин опять погрустнел, -- Люди не умеют так дружить, людская дружба корыстна: уж я-то, точно знаю... 
Его глаза наполнились слезами. ---- Понимаете, Боб не просто друг, это частичка моей души, я, просто должен рассказать нашу с ним историю, и в последний раз побыть с ним.  Встретив вас я, вдруг понял почему не мог поговорить о Бобе с кем-то другим. Оказывается, всё просто: мне нужен был мой родной язык. Язык, который может передать все мои чувства, и показать Бобу, как мне грустно и одиноко без него. Только русский язык сможет передать ту боль, которая поселилась внутри меня, когда его не стало, и лишь в русских словах есть столько оттенков, которыми можно описать раненное сердце.
            Константин говорил очень медленно, видимо каждое слово давалось ему с трудом. Я почувствовала, что он действительно только сейчас, что-то для себя решил, и именно поэтому остановил нас. За столами повисло молчание. Но кто-то должен был начать.
  Я посмотрела на нашего нового знакомого,
-- Константин…, у нас тоже есть собаки, -- целых две, (уточнила я) и мы прекрасно понимаем, как тяжело и больно, когда с твоим питомцем что-то случается.  Рассказывайте историю Боба, мы с удовольствием познакомимся с вашим другом, и поддержим вас. А сейчас…, что бы развеять тягостное чувство, и отметить наше знакомство с Бобом, я предлагаю выпить за него…!
-- За Боба…! Я взяла в руки свой бокал, -- Катя немного удивлённо посмотрела на меня, но поддержала,
-- За знакомство!
Константин быстро провёл рукой по глазам и тоже поднял свой,
-- За тебя дружище…!
               


Сделав небольшой глоток вина, наш новый сосед повернулся в сторону моря и начал свой рассказ.


     «Первый раз я попал в Таи в конце 90, -- смутное время было. Мне, как и многим не повезло, бизнес отжали, как начались неприятности жена ушла, второй раз женился думал всё заново начать, да видно не судьба. Друг был, да получилось, как в песне, -- «Если друг оказался вдруг…».  Была жена моя, стала его.  Помню, тогда кутить стал по-чёрному, второе предательство тяжело перенёс. Деньги какие были на ветер выкидывал. Как-то раз иду домой и соседа с чемоданом вижу,
-- Куда собрался, --спрашиваю, -- В Таиланд говорит, жена в тур фирме работает рынок изучает, вот и решил с ней прокатится. И как-то меня так забрало, (пить да себя жалеть надоело,) а там море, солнце. На следующий же день я, собрался и пошёл в агентство. Так и оказался здесь.»
 Константин повернул голову и посмотрел на нас.
Сумерки сгущались. Окутывая нас со всех сторон, они словно пытались разделить нас пряча друг от друга.
                Печаль, разрывая мрак сидела меж нас и предательски выдавала рассказчика. Маленькие, раскиданные по всему кафе фонарики, высвечивали грустные глаза Константина, в которых незваная гостья беззастенчиво брала силу.  Это было похоже на магию, я словно очутилась в его рассказе, который он тут же продолжил.
 «Когда вы впервые приезжаете в такое райское место, да ещё в таком состоянии в котором в то время находился я, поневоле расслабляешься. Так произошло и со мной. Познакомился я здесь с одним русским бизнесменом, он предложил вложить деньги в строительство, -- типа виллы (дома) строить и продавать. «Дело без проигрышное, рынок свободный, -- Таи только начинает жить» твердил он каждый день, по отелям возил показывал. Ну я и повёлся, даже сейчас не пойму, как…?! Вроде не мальчик, и в бизнесе кое-что смыслил…!
Константин сделал глоток вина,
-- Простите за отступление…, конечно рассказ не о том, как меня «кинули», а я, лишь хочу, чтобы вы поняли, что нас с Бобом так связывало.
     Так вот, -- я, тогда поехал домой, полон надежд и планов. Всё что у меня в Росси было продал, и вернулся сюда. Сходил в агентство по недвижимости, -- ну типа информацию про рынок проверить, а за одно и домик себе прикупил у моря: совсем не большой, думал на первое время, но всё пошло совсем не так, как я, предполагал. Стоило мне отдать деньги, как соотечественника словно «волной смыло», вместе с планами и бизнес проектами. Больше, я про него никогда не слышал, -- Константин замолчал явно что-то вспоминая, потом добавил, --- До сих пор благодарен девушке, из недвижки, которая присоветовала мне, мой домик купить, а то, так бы и жил на пляже, -- он грустно улыбнулся.
               

                Мы с дочерью смотрели на нового знакомого, и не знали, стоит ли нам что-то говорить, или лучше помолчать.
Константин опять сделал глоток из бокала.
-- Ну вот…, так я остался здесь: ни друзей, ни денег. Первое время кошелёк помог, (заначка по-нашему). Мужчина грустно улыбнулся, --   Так что я не голодал, крыша над головой была, но страшно обидно было, -- «Свои -- своих же кидают», -- что в России, что здесь один фиг, никому доверять нельзя. Какое-то время горевал, но выпив несколько бутылок рисовой водки, и выслушав несколько историй, понял, -- ещё легко отделался.  Ни каких бумаг не подписывал, ни с каким криминалом не связался, и денег ни у кого не одалживал. Тюрьмы здесь ещё те, вряд ли живым бы вышел.  А так…, крыша над головой была, долгов не было, деньги правда быстро заканчивались, но это оказалось не проблема: если не пьёшь и один. Нашёл кое-какую работу, платили не плохо, язык стал изучать. Назад мне ходу не было, всё продал: -- что Тай, что Россия, было уже всё равно. А в банановом раю легче выжить, чем в стране…, где всё разваливалось.
                Так и прижился я здесь, и всё бы хорошо, да только вечером как идти домой, такой депресняк наваливался: тоска, скукотища заедала. Я после того «воротилы», на соотечественников смотреть не мог, в каждом мошенника видел. Иностранцы тоже до бесед не охочи, у них свой расклад…, -- головой качать, да улыбаться на 32 зуба, словно им леску на уши одели и рот закрыть не дают. А одному тяжко, хоть и море рядом, но с ним же не поговоришь, -- хотя если честно: пробовал.   Вот и брал вечерком то пивко, то бутылочку рисовой, хотя понимал: так и спится можно. Даже Тайку в сожительницы взял, (один местный присоветовал), не получилось: склочные они, ревнивые, и деньги очень любят. Мне и на родине проблем с бабами хватило, поэтому забил я на это дело, и может спился бы от скуки, если бы не один случай.
Константин повернулся к нам лицом.       
                *****                ************                *****
                В небе красовалась полная луна. Море нашептывало в темноту. Играя небольшими белыми барашками, оно тихо покачивало рыбацкие шхуны, вставшие там на ночлег, и словно заигрывая с их маячками пускало лучики света в танец.  Звёзды, заполнившие небосвод, будто фрейлины окружили ночное светило со всех сторон и весело перемигиваясь шептались, обсуждая яркую королеву ночи. Я увидела, что в настроении Константина что-то изменилось, -- толи от света луны, то ли от фонариков, -- но его глаза светились.
  -- Не устали…? -- уже без хрипотцы в голосе спросил он, -- Я немного поразглагольствовал…, но надеюсь не утомил.  Константин опустил взгляд, покачал бокал, будто разговаривал с его содержимым, а не с нами и продолжил.
          -- Так вот…, как-то раз, вечером я, шёл домой и как всегда думал, --Чем бы заняться…? Настроение дрянь, жара достала, работа (хоть и платили не плохо), скучная и однообразная. «Сейчас, -- думаю, -- пивка выпью, или даже рисовки хряпну, под кондёр и спать.»
         Уже дверь открыл, ногу занёс, чтобы в свою хибарку ввалится, и тут слышу звук: странный – протяжный, не то Кот, не то дверь скрипнула, прислушался, вроде тихо и тут опять уже по громче, Вя-Вя…. Неприятно как-то
               
 стало, всё же Тай, живности вокруг всякой пруд - пруди, -- думаю, -- «Ну его…, не буду смотреть», а в воздухе опять Вя-Вя, закрыл я дверь, заглянул за неё в угол, там, ведро старое стояло с дровишками, (я иногда костерком баловался,) вижу, а ведро пошевелилось, я аж в сторону отскочил, встретится с каким ни будь Тайским гадом мне никак не хотелось. Чертыхнулся и уже собирался домой зайти, тут то оно возьми и свались, а за ним что-то маленькое, пятнистое, шевелится и опять Вя-Вя., присмотрелся…, головёнку различил, -- качается из стороны в сторону о крыльцо ударяется, и тут до меня дошло: -- щенок…, маленький, слепой, несколько дней отроду. Достал я его, а он такой малюсенький, меньше ладони, нос холодный, тычется мне в руку, видимо тепло почуял и титьку ищет.
      До сих пор не пойму, как он туда попал? Может кто подкинул…, или сучка какая залётная, рядом ощенилась, сколько потом не спрашивал у местных, бесполезно и кто бы мог подумать тогда, что эта кроха с мокрым носом, мне свыше послана. Как бы моя жизнь повернулась, если бы я, тогда дверь закрыл: не знаю…, – да только как говорится, «Не затвори дверь перед постучавшим в неё» -- видимо так оно и есть?!
                Глаза нового знакомого странно поблёскивали, на губах играла лёгкая улыбка. В это момент он был не с нами, он словно был там…, -- рядом со своим домом, держа малыша на руках.
                ***                ***
              «С этого самого вечера, моя жизнь полетела словно парусная лодка, подгоняемая лёгким береговым бризом. 
-- Первая ночь…!!-- Константин засмеялся…, -- Вы просто не представляете…, это была одна из самых не забываемых ночей в моей жизни!   Я уже сказал вам, что щенок, почувствовав тепло моей руки, стал искать титьку: так был голоден. Но моя ладонь никак не походила на то, что ему требовалось.
                И вот тогда то, и начался концерт! Откуда, в таком маленьком, слепом тельце было столько силы. Буквально через пол часа, моя голова разрывалась от его скуления, и что только я не делал. Поставил миску с молоком, (благо в холодильнике нашёлся старый пакет, и там оказалось небольшое количество этого белого, спасительного напитка. Хотя я, и не помнил, как и когда, он туда попал). Тыкая в молоко его слепую морду, я конечно не добился успеха. Затем я, пробовал открывать розовую пасть щенка и заливать туда молоко, но он только захлёбывался, выплёвывал его и опять орал.
                -- Да кстати…, -- Константин засмеялся так громко, что, с соседнего столика на нас косо посмотрели, -- Потом я поплатился за то, что не попробовал то молоко, которое впихивал в мальца. Но в тот момент мне было всё равно: я хотел, чтобы он замолчал и дал мне поспать. Но, он то хотел другого: он хотел есть, и требовал положенного и вот тогда, я вспомнил как моя соседка, выкармливала слепого котёнка, оставшегося без матери.
                Она брала тряпочку, складывала её углом, мочила в сладком молоке, и подносила ко рту котёнка, тот почуяв еду хватал угол тряпки и сосал. Это продолжалось до тех пор, пока молокосос не наедался. Так сделал и я!
-- Представляете…, помогло! Выпив всё молоко и распластавшись на распухшем брюхе по полу, щен отрубился. Только после этого лёг и я, но уснуть не мог долго, всё думал, -- «Что же мне теперь делать с этим подкидышем.» Чтобы оставить его себе…, в тот момент даже мысли не было. Так я и уснул в сомнениях, и домыслах ничего не решив.
               

  Поспал я не долго. Уже спустя три часа, на рассвете, я был разбужен страшным грохотом. Кроме скуления и визга, (будто режут поросёнка), в комнате звучали тарелки ударника.  Зажав уши, я встал с постели и какое-то время не мог понять: что собственно происходит, очередное скуление наконец привело меня в чувство, заставив вспомнить вчерашний вечер. Оглядевшись по сторонам я, не знал, что делать: плакать или смеяться.
  Миска, из которой я вчера поил щенка, была перевёрнута. Небольшие остатки молока размазаны по полу, и смешаны с фекалиями. Среди этой жижи, на брюхе, ползал мой ночной гость. Подползая к перевёрнутой чашке слепой, кутёнок тыкался в неё носом, затем громко скулил и бил по ней лапой. Миска жутко гремела, ускользала, и начиналось всё снова.  Щенок, -- чашка, --- звон, -- скулёж с подвыванием. Это было незабываемо.
Константин замолчал.
                Я смотрела на мужчину, сидевшему напротив: так, как он рассказывал про своё знакомство с Бобом, захватывало. Этот рассказ заставил вспомнить меня, о наших с дочерью питомцах, (Тоби и Саре лабрадоре и мальтезе), и, о тех временах, когда мы увидели их в первый раз, и взяли на руки.  Константин улыбался, улыбалась и я.
Каждый из нас, видел свой мир…, немного разный…, но такой похожий.
                Как же много тёплого, и доброго в нашу жизнь, приносят животные. Не только собаки, кошки, но и крысики, козы куры…, да все, кто живут рядом с нами. Прямым, или косвенным образом, они влияют на наше настоящее и будущее, заставляя нас становится лучше.
 -- Ну так вот, на чём я остановился…, -- из приятных воспоминаний, меня вывел голос нашего рассказчика.  Он шумно втянул в себя воздух, его взгляд пробежался по нам, и прояснился. Я увидела, что Константин вернулся из своих воспоминаний, в которых его друг был жив, и понимающе улыбнулась. Он ответил мне тем же, но тут же отвернулся в сторону моря, и мы продолжили слушать.         
                «Позавтракав под аккомпанемент голодного, пищащего щенка, я взял его, положил в обычную холщовую сумку и пошёл искать ему хозяина. Первый к кому я обратился был хороший пожилой Таец, я был знаком с ним почти с того времени, как обосновался в новом жилище. Увидев Боба, он погладил его по блестящей шёрстке потрепал по холке, но взять отказался. Однако посоветовал, сходить через улицу к его знакомому, тот вроде держит собак, возможно возьмёт и моего подкидыша.  Идти было совсем рядом, щен перестал скулить, видимо уснул. Хозяин был дома, в кратце объяснив ему с чем я пожаловал, быстро достал сонного мальца и показал.
       Таец взял его на руки, покрутил..., осмотрел со всех сторон, и сказа то, от чего волосы на моей голове встали дыбом.
     «Маленький больно, и худой, долго выкармливать надо. Вот подрости его месяцев до пяти, откорми получше, а потом приводи. Хорошо заплачу. А пока, он ни на что не годится, только возня одна.» Я только тогда понял, что этот Таец был живодёром, он собак на мясо растил. В тот момент у меня даже кулаки зачесались, так захотелось ему по морде садануть, еле сдержался.
  Делать было нечего, положил я Боба назад в холщовку и пошёл домой. До этого момента спокойно сидящий щен, словно взбесился, он стал биться в сумке и верещать так, что, все кто попадались мне на встречу, удивлённо оборачивались.               
   
              Но зато я вспомнил, что мой подопечный голоден, и кормить мне его не чем. Зайдя в первую попавшуюся лавчонку, я взял пакет молока. Щен словно почувствовал, что еда где-то рядом, и стал ещё сильнее заявлять о своём присутствии. Он уже почти вылез из сумки, а все мои попытки затолкать его назад, не приносили успеха. Подкидыш, хотя и не ел досыта после своего рождения, оказался до странного сильным и настойчивым. 
                Стоящий неподалёку, хозяин магазинчика, наблюдал за нашим представлением, и как-то странно улыбался. 
            Помню, этот лавочник мне чем-то понравился, и меня посетила мысль, --«Может и не зря мы со щённом, оказались именно здесь.»
      Достав бьющегося в истерики малыша, я на вытянутых руках подал его старику, -- Бери, -- говорю, -- Он хороший. Но если честно…, после того живодёра, всякое желание избавится от щенка у меня пропало. Держу малыша на руках, а они у меня дрожат и сердце словно паровоз пыхтит.
           Продавец старый был, неопрятный, без зубов, смотрит он на меня и смеётся, -- Нет, говорит не возьму, к тебе пришёл, значит твой. От подарков судьбы не отказываются, -- и продолжая улыбаться, заталкивает мне в руки какую -то коробку, ---Ты лучше не молоко бери, а вот это…, -- я посмотрел на то, что он впихнул мне в руки. С упаковки, на меня смотрела улыбающаяся детская рожица, на которой написано, -- «BOBBY—BEBI,» смесь. 
                Коробку я взял. Глаза читают, рука щенка гладит, и тут я осознал: никуда я его не отдам. Откуда пришло это решение, не знаю, может слова торговца возымели своё действие, а может живодёр напугал. Да только улыбающаяся с картонной коробки рожица, так меня загипнотизировала, что я сказал.   
-- Ну что…, Боб, -- пойдём домой.
 -- Словно только вчера…: -- Константин запнулся, -- Это было словно вчера…, только вчера, старый, Тайский торговец стоял в дверях, и провожал нас…, улыбался и кивая головой повторял как попугай, -- БОБ…, БОБ…, БОБ хороший, ещё приходи…!   А ведь прошло уже больше восемнадцати лет….
    Теперь уже явные слёзы затуманили глаза нашего рассказчика, не стыдясь он медленно стёр их с лица.
    -- Так пропал подкидыш, и появился мой Боб, и как в сказке говорится, -- Стали мы с ним жить - да поживать. 
               

            В тот день, моя жизнь круто поменялась: нас стало двое, и тот второй не давал мне унывать.

            В одночасье Боб поставил свои правила: он гадил, и разваливал мне весь дом, а я ворчал и убирал. Коробка, которую я определил для него, его не устроила. Постоянно вылазя из неё, он оставлял везде свои метки. Не один раз, я наступал на них, иногда и поскальзывался, после чего костерил непоседу на всех языках. Но я не злился на Боба…, я словно ожил.
      Когда он был совсем маленький, я не мог его брать с собой, поэтому он оставался один и хозяйничал в доме. Последствия его домоводства мне приходилось разгребать не один час.  Можете не поверить, но мне это нравилось: меня ждали.
      Каждый вечер, на закате, мы гуляли по берегу моря. Боб не любил плавать, с детства он боялся воды, хотя со временем привык, и мы оба стали получать удовольствие от вечерних прогулок. Так проходили годы.
               

                ОН и Я! Это был наш мир и наша семья.
   
        Константин замолчал, -- Простите…, мне надо передохнуть, -- тихо сказал он, и добавил, -- Давайте вытьем.
       Подняв бокал, он вновь покачал им, давая вину поласкать стекло и сделал глоток, мы последовали его примеру.
       За столом наступило тягостное молчание, которое совсем не походило на ту тишину окутавшую стол, когда, наш сосед рассказывал о своём знакомстве с Бобом. Сейчас мы словно оказались в тёмном, сыром тоннеле, куда не доходят посторонние звуки и не проникает солнце.
             
       И я поняла…, -- повествование нашего нового знакомого, подходит к тому моменту, о котором ему очень трудно говорить, и который так рвёт его душу.
      
      Посмотрев в ту сторону, куда постоянно была обращена голова Константина, -- я увидела лишь тёмное пространство водяной пустоши: ни белых барашков, ни дорожки от ночного светила, ни звёзд. 
 
      Великолепное, чернильное небо, -- ещё недавно сияющее млечным путём: пропало.
     Соединившись с морем, оно превратило их в одно целое: непроглядную злую тьму.
     Было немножко не приято. Ощущение, что дальше последует что-то очень важное, пусть и никаким образом не касающееся нас с дочерью, напрягало.
         
    -- Вы спросили про голод…? Мне показалось, что Константин обратился к нам. Но посмотрев на него поняла, --- он говорил сам с собой…, или с морем…, но не с нами.

   -- Нет в Тае не голодают. Но работать надо…, деньги никто не отменял. За всё нужно платить! Я, работал на одну Тайскую компанию, зарабатывал не плохо, нам с Бобом хватало, но, так как мой домик, или вилла, (так, здесь величаво называют, все отдельно стоящие дома, что меня всегда смешило) стоит прямо около берега, в небольшой каменистой бухте, мы с Бобом во время отлива, брали маленькую лодчонку (типа каноэ), доставшуюся мне от прежних хозяев, и выходили на промысел.    

       Промысел — это конечно громко сказано. Однако вовремя отлива, можно было не плохо подзаработать, на всяких морских гадах: моллюсках, мидиях, крабах, угрях ну и всех остальных, кого выплюнула морская пучина.
      Я, хорошо изучил эти места и куда попало не лазил. Бывало после отлива, направлю свою лодчонку в старые рифовые завалы, меж камней поброжу, где нырну, где в иле покопаюсь…, хотя…, -- это Боб любил делать. Как заметит, что-то в песке шевелится, или под камнем, никогда не упустит. А уж если краба поймает, -- будет с ним играть, пока тот не сдастся, и тогда, Боб его в пасти притаскивал, и клал мне под ноги. Радости было. Ему радость, а мне в кошелёк прибыль. Рестораны за свежие морепродукты хорошо платили, а деньги лишними, как сами знаете, никогда не бывают.
             Это можно было назвать нашим совместным хобби, в свободное время.
            
             Я, уже говорил вам, что наш дом стоял в каменистой бухте. Песчаного пляжа, к которому так стремятся туристы рядом не было, только галька, -- да и то, больше походящая на валуны. Поэтому этого брата здесь почти не было. Изредка, проскочит автобус, из окон пофоткают и дальше едут: место наше спокойное тихое…, можно даже сказать уютное.

               
           В тот день, о котором я хочу вам рассказать, отлив был особенно сильный, Боб запрыгнул в лодчонку, и мы поплыли за уловом.
         
            Аромат моря…, нежный бриз..., брызги из-под весла, ощущение свободы и единства с величием. Это не передаваемо..! Не все чувствуют это..., но меня бог не обделил, я ощущал эту мощь, ощущал красоту и великолепие морских глубин: я благодарил судьбу.
                За то время, что мы с Бобом приноровились добывать себе дополнительный заработок, я изучил эти места как свои пять пальцев. Поэтому и в этот раз, медленно работая веслом, я посматривал по сторонам в раздумье с какого места начать. Море отошло дальше чем обычно, а заплывать далеко я не хотел, смысла не было, и лодчонка совсем старенькая была: не надёжная. Так что, поплыл я к большим валунам, за мыс, куда крабы на солнышке погреться выползали, и мидии водились, но услышал гул. Боб напрягся, встал в позу, и голову в ту сторону повернул откуда звук шёл.
               
              Большие яхты или лодки в эти места не совались: много старых кораллов и валунов. Для скутеров, на которых гоняли туристы, далековато. Да им, здесь и делать то нечего, пляжа нет, одни камни.               
               Погладил я Боба по холке, успокоил, но на всякий случай остановился. Помню, как гул нарастал, как Боб лаять стал и помню,как два скутера друг за другом из-за мыса выскочили, и прямо на нас.

              Рука дочери легла на мою, она дрожала.

             Я смотрела на рассказчика, который стал походить на манекен. Произнося слова спокойно и очень тихо,он не шевелился, он словно прислушивался и повторял то, что шептало ему море; то, что помнило… только оно: правду…, сохранившуюся в её глубинах.

              Я положила свою ладонь поверх руки Катерины.
               
-- Удара я не почувствовал, помню только жуткую боль в глазах. Такой боли, я не испытывал никогда.
             Минуя веки и ресницы тысячи раскалённых пик, вонзились мне в зрачки. Они буравили меня, проникали в мозг, готовый вот -- вот вспыхнуть.
             В памяти осталось, как я хотел повернуть голову на бок, чтобы защитится от них, и чуть не захлебнулся. Но, стало немного легче: сознание возвращалось, и тогда, до моего слуха донеслось тихое, жалобное поскуливание, -- еле слышное, которое тут же пропало.
             В моей голове, -- которая гудела словно в ней что-то варили: вспыхнуло, -- Боб...! В теле, была жуткая боль, -- словно рыба пойманная в сети, я дёргался пытаясь определить где он, и когда услышал слабый стук, а затем шлепок… по воде, сразу понял,-- ЭТО ОН!
               
             В начале моего рассказа я говорил вам, что, когда Боб был маленьким то бил лапой по миске, требуя еды. Это хитрый приёмчик, так и остался с ним на всю его жизнь. Если он хотел привлечь к себе внимание, или просил добавки,то всегда находи предмет, по которому можно было постучать.  Его упорство поражало; он стучал до тех пор, пока не добивался своего, или не вылетал за дверь.

            В тот момент, когда раздался шлепок…, я рванулся к тому месту, от куда он донёсся. Я знал..., Боб там!
              Константин повернулся к нам лицом. Слёзы крупными каплями, катились по его щекам. Он больше не скрывал их, и смотрел прямо перед собой...: на нас.

                --
           Взявшись за руки, мы с дочерью не спускали глаз с нашего нового знакомого. Его слова..., и описания произошедшего…, -- ожили для нас. Мы ни разу не встречались с Бобом, но слушая его историю словно породнились с ним, и от этого разыгравшаяся трагедия, становилась ещё более реальной и страшной.

   Катя заплакала.

            Константин ласково посмотрел на неё, потом взял салфетку, подал ей и взял себе.
 
 -- Ну ты чего…? - ласково спросил он, -- Сказки в детстве читала…? Катя шмыгнула носом и кивнула головой.
-- Много читала…? Она опять кивнула головой и вытерла лицо.
-- Ну вот…! Значит знаешь какой конец…. Константин улыбнулся.
-- По глоточку…! – он поднял бокал. —Я рад…, что сегодня встретил именно вас...

         Дочь, нырнула носом в бокал, хлюпнула его содержимым, и не остановилась до тех пор, пока он не оказался пуст.

Константин улыбнулся.
            – Где я предполагал никого не было…, только рябь и мелкие пузырики на воде.  Но посмотрев в глубину, я увидел удаляющуюся морду Боба, и его открытые - пустые глаза, в которых отражалось солнце. В ужасе я нырнул.
         
              Поймать его за ошейник, не составило труда. Пёс, ещё не опустился на дно, (а метра три там было.., точно!). Если бы он ушёл ещё глубже, мне бы уже не хватило сил его поднять. 
             Густая шерсть пса сильно намокла, и как только его голова показалась над водой, я понял: я не смогу затянуть его в лодку, даже если удастся её быстро перевернуть. Отчаяние овладело мной, я терял силы, но присутствие бездыханного Боба заставляло думать.
                Сильный отлив оголил много камней. Совсем недалеко от нас, я заметил огромный валун. Камень был не ровный, с небольшим приступком,
 но зато появилась мысль, затащить туда Боба. 
                Хотя место я знал не плохо,однако разбитая голова, и кровь постоянно заливающая глаза, покрытое ссадинами и рваными ранами тело, говорили о том,что времени у меня мало. Думаю, в тот момент я был похож на отбивную, или на участника зомби апокалипсиса.
 
                Плюнув на бившуюся меж камней лодку, я потащил Боба к валуну и страшно обрадовался, когда моя нога коснулась чего-то твёрдого. Встал: вода доходила мне до груди, и я понял,-- есть надежда…, я смогу, затащить тело Боба на валун….
             Вы спросите, -- если вода доходила мне лишь до груди, почему я не пошёл на берег?  Мои ноги встали лишь на очередной камень, до берега, нужно было добираться меж них, и не везде было мелко, я бы просто выбился из сил. Поэтому…, был только один вариант, спасать Боба прямо здесь…, затащив на этот огромный валун, к тому же приступок позволял сделать это в два этапа, а времени не было: Боб мог погибнуть.

               
  Судьба…, она или злодейка, или подруга, -- но ты никогда не знаешь и не ведаешь, какое испытание она приготовила тебе, или за что, хочет дать бонус.
         
             В тот момент, она, видимо была в хорошем настроении и не отвернулась от нас.
             Только я подтянул тело пса к камню, как большая волна подхватила нас, подбросила, и закинула на него. Ещё не совсем понимая что делаю, я всем телом навалился на Боба сверху. Волна ушла, а мы остались лежать. Боб не двигался.
            Тогда, в моей голове не было никакого плана: там была пустота и страх. Я встал с тела, -- из пасти собаки полилась вода но,он не двигался. Меня охватила паника.
          Я не мог потерять его, в кипящей от боли голове, где всё трещало и ухало, а туман заволакивал разум, всплыли картинки из брошюры по спасение утопленников. Не думая о том что Боб, — это собака, а не человек и даже не обезьяна, я принялся действовать. 
      Отчаяние, подталкивает людей на самые безрассудные поступки, так было и тогда.
         Уперевшись в приступку камня ногами, я перевернул собаку и стал активно давить на грудину и бока, затем взял голову и крепко зажав морду друга меж рук, начал делать искусственное дыхание. 
         Сколько это продолжалось…, не помню, -- может пять или десять минут…:         
 я молился, а в перерывах кричал его имя. Мне казалось, он слышит, но только пока не решил, -- стоит ли, возвращаться к такому непутёвому хозяину как я. В тот момент, настоящее безумие посетило меня, я плохо соображал что делал.
 
          Но как говорится в песне, -- «Безумству храбрых поём мы песни»! 
         
          В какой-то момент тело Боба дёрнулось, скорчилось: изрыгнув всё что было в его желудке и лёгких. Затем вытянулось струной, опять скорчилось и на секунду застыло. В ожидании замер и я…, спустя пару секунд Боб шумно втянул ноздрями воздух, открыл глаза и забился в панике.
          Тогда я посмотрел в них…, больше не хочу и другим не советую. Иногда,его глаза снятся мне…, тогда я не могу уснуть до утра. Словно побывал там, где живым не место…, жутко.
 
         Боб бился всем телом, пытаясь высвободится, -- страх утроил его силы. Навалившись на него всем телом, я прижал мечущуюся голову пса к камню, и тихо (что бы, ещё больше не напугать,) шептал ему прямо в ухо, из которого сочилась кровь.
-- Боб…, Боб…, хороший мальчик, я здесь, всё хорошо…—повторял я не останавливаясь. Я шептал до тех пор, пока силы не оставили его, и он не успокоился.

          Когда пришло осознание, что Боб жив, силы оставили меня. Солнце жгло нещадно, кровь текла с меня тонкими струйками, вода вокруг нас окрасилась в розовый цвет. Я понимал,-- нужно срочно плыть к людям, иначе мы погибнем оба.
 
       Константин посмотрел на мою дочь.

         -- Ну а дальше как во сне. Плохо помню, как переворачивал лодчонку, как тащил Боба, а как оказался дома вообще не помню. Рассказывали, что Тайская семья, вышла на такой же промысел, и нашла меня почти у посёлка. Они и врача вызвали и Боба приютили. А после того, как врач осмотрел меня, я узнал:  своим спасением я обязан Бобу. Рваные раны и ссадины на моём теле, оставил он, -- это следы от его когтей и зубов.
 
            В этот день я должен был погибнуть….               

             Волна от скутеров захлестнула лодку. Выпав из неё и ударившись головой о камень, я потерял сознание.  Боб переворачивал меня лицом в верх, не давая пойти ко дну..., подтаскивал к камням.  Поэтому - то он и выбился из сил.

      "Только благодаря псу вы живы…," -- так сказал врач.

            Наступила тишина, Константин расслабился, черты его лица стали мягче, я бы сказала он даже помолодел.

-- А откуда Боб, мог знать, что нужно делать…, -- Катя подозвала официанта и заказала ещё вина.

-- Нет, нет, мне хватит…-- наш сосед улыбался, -- Вы на отдыхе, а у меня завтра рабочий день. Но, если вы ещё выпьете за Боба, буду рад. А по поводу вашего вопроса: дорогая моя слушательница.., я сам думал…, и у него спрашивал не один раз.
          Но стоило мне задать этот вопрос, Боб всегда прыгал на меня, и на несколько раз вылизывал мне лицо,от макушки до кончиков ушей.
          Он словно говорил-- Ну и дурень же ты…!

Мы тихо засмеялись, а Константин отодвинул пустой бокал.

-- Ну вот почти и всё. На этом наша с Бобом история заканчивается. С месяц после того случая Боб боялся всего, он даже из дома не выходил. А уж только прибой услышит, сразу под кровать лез. Но…, --«Время лечит любые раны». Уже через полгода мы опять плавали за морскими гадами.
-- Вот и сказочки конец…!
Нам с Катей принесли по бокалу красного вина…, не хотелось уходить.
-- А почему он умер...?

-- Ну милое дитя…! Это ты спроси убога и времени…. Видимо, закончены его дела на земле. Да и восемнадцать лет, для собаки не малый срок.... Он, умер у меня на постели…, во сне…. Я лишь почувствовал, как он вздрогнул и издал тихий звук, похожий на пищание того щенка, которого я подобрал много лет назад.

                Посидев ещё пару минут Константин встал.

-- Спасибо вам! Вы даже не представляете, как помогли…! Такая тяжесть ушла: словно тучи разошлись и над головой появился лучик солнца….

          Наш новый знакомый попрощался, и медленно пошёл, сразу за ним поплелась рыже серая дворняга. Она явно ждала его, не пряталась, но и не подходила близко. Опустив хвост, собака семенила за Константином подстраиваясь к его шагу. Он не замечал её.
Но псина точно знала, куда идёт и наверняка за кем…!

  «Может он уже не одинок, только пока не знает об этом…» -- подумала я, провожая их взглядом, и почему-то вспомнила основную идею Буддизма, которая гласит:   
               
                «Избавьтесь от страданий!»
               
                «Страдания заканчиваются тогда…, когда исчезают привязанности…»

       Но разве человек не является тем, кто он есть именно из-за своих
       привязанностей…? Разве не было бы, его существование на земле пустым, и
       бессмысленным,без радостей и горестей, взлётов и падений?
    

 Тот, кто достиг высшей точки просветления, «Нирваны»,-- велик! НО, приближен ли он божественному….         
          
          


         «Бог, создал человека, --- по своему образу и подобию…, а значит…!
               
                Конец!


  «25.01.2024»