Самая суть понятия целебрити

     Сознавая, что девяносто девять процентов любой произведенной человеческим интеллектом продукции - говно, я все же проявил минимальный интерес к незабываемой рыжей и с титьками, ее единственным достоинством и предметом уже моей единоличной гордости : могет все же отеческий производитель производить просто красивых баб, что Милену вот возьми, что Ландер, чоткие же соски, зыришь на них и триумфалишь малехо, не все, значится, потеряно, имеется некоторый задел в хромосомах, позволяющий и далее мастырить красивых детишков, а вот вырастут ли они в минимально вменяемых, то вопрос другой, более комплексный, и к данной сказочке отношений не имеющий. Короче, забежав мимоходом в ахинейский по определению  " Инстаграм " и вдоволь полюбовавшись симпатичной мордочкой типа и якобы как бы актрисы, я печально вздохнул, так и не найдя Бродского в  " Фейсбуке " и Мэри Пикфорд в   "Твиттере ", по всей видимости, каждому времени присущ свой личный, как эрекция или холокост, ахуй, ежели в сороковых жолтопрессные таблоиды Холливуда полнились вымышленными скандальчиками с псевдопохищениями сына пернатого наци Линдберга, то теперь время и мысленный труд - в смысле  " лейбор " - целиково уходят на вдумчивое фотанье срак и сисек целебрити, на хрен не нужны креативщики и агенты, подряжавшие папарацци и массовку фуфельных шоу, сам, все сам, наливай и пей, как говорится.
    - Кто такая Ариана Гранде ? - орал бешеный Харви Вайншток на сжавшегося от ужаса в углу диванчика Скорсезе, размахивая глянцевым журналом  " Для дома, для семьи ". - Кто все эти свиные рыла с сайта  " Целебджихад ", Мартин ?! Почему я не в курсах, не в тренде ни х...я, смотрю и не знаю никакого Прохорова ?!
    - Не переигрывайте, сударь, - сухо отвечал Скорсезе, неприязненно поблескивая ледяными стеклышками очков в массивной роговой оправе, - я сказал  " Прохор ", а не Прохоров.
    - Да ты вообще молчишь ! - кипешевал маленько режиссер, швыряя журнал в окно, за которым кто - то вскрикнул. - Это я за Прохорова выдумал, а ты суетишься, угождаешь.
    - Нужен ты мне, - фыркнул Скорсезе, неприязненно окидывая взором разъяренного неведением приятеля, - угождать тебе. Да я всего уже добился, я, сука, как Третьяк или водка  " Абсолют ", давно занимаю свое место в своей нише потребительства, как и ты, кстати, мы, Харви, хочешь - не хочешь, но знамениты.
    - И чо теперь ? - опешил Вайншток, устало падая в кресло. - Голые сраки теперь свои будем фотать ?
    - Зачем сраки ? - захохотал Мартин, вставая и сбрасывая габардиновый пиджак. - Сиськи !
    Харви завизжал, содрогаясь, увидев, что под скромной мануфактурой приятеля таились, оказывается, весьма презабавные рисунки : с правой мужественной груди лукаво щурился калмыковатый Ильич, а на левой, повинуясь почти незаметным подергиваниям грудной мышцы, опасно шевелил усами товарищ Сталин.
    - Это мне Тактаров посоветовал, - объяснил Скорсезе, вновь прикрываясь пиджаком, - сказал такой, что в их прошлой стране любой уважающий себя мужчина обязательно партачил на груди вождей. Ходила даже легенда, что помогает такое при расстреле.
    - Дык в затылок же пуляли, - не понимал ситуации режиссер, донельзя завидуя мужеству казавшегося до того скромным продюсера, надо же : наколол давно прошедших вождей совсем другого образа жизни и мышления, - какого хера грудь - то ?
    - А это ты у коалы поинтересуйся ! - закричал Харви, стуча кулаком по столу. - Как увидел он рыжую, так о титьках и думает ! Ничего ему больше в башку не приходит, понимаешь ?
    Скорсезе понимал. Коала - он, понимаешь, такой. Втемяшится ему нечто в голову, так и станет гонять, пока новое впечатление не перебьет послевкусие, а там, кто знает, и Кабзон, бля, вероятен, не зря же, наверное, неизвестная ни Скорсезе, ни Вайнштоку, ни коале уё...ная страшилка и потаскушка Ариана Гранде гарцует и даже, по слухам, чегой - то там поет.