Сердце Чернобыльца 7 Главное не пересекаться

Время для группы Мобилы стало в два раза дороже. Речь уже шла не о хабаре, не о добыче дорогих и дешёвых артефактов, а о жизни мальчишек, обманным путём и неизвестно с какой целью заброшенных в Зону.
   Время – субстанция вечная, нескончаемая, не зависящая от существования человека и человечества в целом. Время равнодушно к слезам и радостям, ему не интересны политические перипетии государственных и негосударственных дельцов. Люди в состоянии вмешиваться в природные процессы, могут повернуть реки вспять, выбраться в околоземное пространство и даже изгадить его, но время им неподвластно, как бы ни старались венцы природы двигать стрелки часов вперёд или назад.
   С другой стороны, время – это единственное, что есть у человека. И самое главное,  не дать ему уйти от тебя. Бери с места в карьер. Рви когти. Лети впереди дыма паровоза, но удержись в фарватере течения бурного и непокорённого никем времени. Когда мгновение тебе покажется вечностью, а вечность станет короткой, как мгновение, тогда поймёшь величие и простоту могучего и неделимого властителя жизни.
   Власть времени безгранична.

   Собраться в путь для сталкера – значит только закинуть рюкзак за спину, взять оружие в руки. Редко кто из вольных бродяг Зоны снимает с себя без особой нужды комбезы и берцы. Многие срастаются с термобельем, курткой и штанами, сшитыми из особо прочной ткани, армированными металлическими пластинами, начинёнными разными прибамбасами.
   Забогатевший сталкер, входя в очередной раз к торговцу, старается прикупить более современный костюм с усиленной радиационной защитой, автономной системой жизнеобеспечения и прочими степенями защиты от всевозможных опасностей. Здесь же, в подвале барыги, человек скидывает с себя потрёпанное обмундирование, облачается в новое. Ему приходится считаться с тем, что всякое затишье на отверженной земле хлипкое и каждая доля секунды пребывания в Зоне может предательски обернуться и диким всхрапыванием хищника, и клацаньем затвора.
   Оттого и легки на подъём люди, что нет у них причин размышлять о соответствии одежды и погодных условий. В дождь, жару и холод обитатели этого пятака земли в броне и настороже.
   – Васька, если устанешь, говори, сделаем привал, – предупредил мальчишку Ширяка, похлопав себя по карманам и поправляя АКМ на груди.
   – Сам не устань, – беззлобно огрызнулся Васька.
   – Стрелять умеешь? – спросил Мобила и показал на короткоствольный автомат, висящий на груди пацана. – Снять с предохранителя?
   – В лагере отдыха военное дело было. Автомат Калашникова разбирали.
   Мальчишка довольно повертел оружие в руках, заглянул в дуло.
   – Чума болотная, жить надоело? – легонько шлёпнул его по загривку Ширяка. – Говорят же тебе, что автомат в боевой готовности. Чуть курок заденешь, и твою дурную черепушку будем собирать по всему «Медпрому».
   – Научится, – буркнул Глюк и поставил парнишку перед собой.
   Отряд двигался по новому маршруту, надо было до сумерек добраться до Мёртвых пустошей и отыскать убежище на ночь. Территория с некоторых пор стала небезопасной.
   Мобила вёл отряд, не оглядываясь, сверяя на ходу карту в ЛДА, проверяя местоположение постоянных аномалий, отслеживая новые. Остальные сталкеры превратились в зрение и слух, фиксируя любое движение на местности.
   Привычно вслушиваясь в Зону, Глюк вдруг обнаружил, что рассматривает нового члена команды. Что-то его тревожило в нём. В душе заворочались глыбы ощущений, не было ясного понимания, кто перед ним: друг или враг. Как-то всё туманно с его появлением.
   Шорох скрежещущей от ветра старой травы на миг изменил свой звук. Замыкающий вздрогнул, словно от удара: как можно отвлекаться от мира? Глаза уже искали причину возмущения посохших будыльев. Вот она…
   По обочине вслед за группой шла небольшая волна колыхания старых стеблей. Короткая очередь, и, истерично взвизгнув, над бурой полынью взлетело что-то с красными пятнами крови. Дикая свинья неестественно дёрнулась и рухнула головой вниз, приминая отжившую растительность.
   Глюк опустил автомат, шагнул и чуть не натолкнулся на Ваську, тот в ужасе смотрел то на сталкера, то на хрипящего мутанта.
   – Зачем? – вскинул пацан глаза. – Он же не нападал на нас.
   – Потому что не успел, – обернулся Ширяка.
   – Ето Васенька, не просто поросёнок, ето мутант, – продолжая шагать, говорил Памперс, – опасный хищник, яростный, хоть и трусливый. Ты для ево сильно вкусный. Нас-то забоялся, а поджидал, когда ты отойдешь. Ево копытечки хуже любого ножа. Пропорет тебя и будет поджидать, когда мы тебя бросим…
   – Здесь что, бросают раненых? – чёрные глаза смотрели с ужасом.
   – Раненных не бросают, – хмыкнул Седой, – их просто пристреливают, чтобы не мучились.
   – Не отвлекайтесь, – приструнил отряд Мобила, – здесь не только свиньи гуляют.
   Холмы и ложбины, балки и овраги добавляли проблем ходокам. Всё было привычно: вот тропа делает дугу, чтобы обогнуть аномалию Жаровня. Ходоки ей даже дали имя – Бисси. Никто не знает, за что её так назвали. Знают, что она живёт здесь давно. За годы существования аномалия не думала сдвинуться ни на миллиметр, словно корнями вросла в каменистую выжженную землю. Для обитателей Зоны Бисси была маяком и своеобразным анализатором состояния энергетических полей.
   Чем ярче пламя аномалии и чем выше вздымались вспышки огня, тем ближе был Гнев Чернобыльца. Жители Зоны специально изменяли маршрут, чтобы «спросить», сколько времени у них в запасе.
   Если Бисси чуть тлела, то можно свободно двигать в нужном направлении. Значит, всё спокойно. При этом аномалия могла подарить редкий артефакт, Золотую рыбку. Только не каждый мог добыть её. Коварная Жаровня сидела тихо, мирно гудела, и когда неопытный охотник за артефактами подбирался близко, она вдруг вспыхивала, с треском разбрасывая огненные молнии. Как результат – то тут, то там белели обломки больших и маленьких костей. Это место пиршества хищников, прибегающих на дармовую закуску после каждой вспышки Бисси.
   Откатившийся ближе к тропе кругляш человеческого черепа без нижней челюсти пялил в небо пустые глазницы. Почерневший от выбросов и времени, он давно забыл, что когда-то был человеком, вмещал в себя желания и хотения. Сегодня на его лбу примостилась мелкая чешуйчатая тварь. Передними лапками она чистила мордочку. Немигающие точки глаз блестели чернотой. Медленно спустилась с черепа, подумала и нырнула в норку под Жаровней. Та даже не отреагировала на ящерку.
   Мобила оценивающе взглянул в сторону аномалии. Огонёк чуть-чуть колыхался и был почти незаметен. Оно и понятно – выброс аномальной энергии только что проутюжил зону отчуждения.
   Седой не повернул головы. Его задача – «пасти» всё, что слева. Акробат проскользнул по Жаровне взглядом и махнул идущему следом Памперсу: «Заморачиваться будешь?»
   А заморачиваться было чем. На границе тоненького огонька и выжженного пространства лежал подарок от Бисси.
   – Я скоро, – пробормотал Памперс, уже вынимая из контейнера Пустышку.
   Сталкеры расположились в охране на почтительном расстоянии от границы влияния аномалии. Рванувшегося на помощь Ваську грубо схватил Глюк, поставил рядом с собой, да ещё и пальцем погрозил.
   – Почему?
   – По кочану.
   В это время у Жаровни священнодействовал Памперс. Неэкранированная Пустышка уже заняла место на поясе сталкера, собираясь выполнить главную миссию своего существования – уберечь плоть человека от знойного дыхания милочки Бисси, чья любовь могла запросто поджарить звероящера.
   Медленно, чтобы не колыхнулся воздух, Памперс двигался к Жаровне. В руке он держал самодельный прибор, чтобы подцепить артефакт. В сложенном состоянии это была небольшая трубка, а в рабочем – почти удочка, со съёмным наконечником.
   Присев, сталкер стал заводить удочку под артефакт, зацепил и потянул к себе. Лёгкое неуловимое движение руки – и рыбка лежала в контейнере. Радостно вздохнув, Памперс вдруг резко наклонился вперёд. Его подвели онемевшие от напряжения ноги. Ещё мгновение, и сухонькое тело свалилось бы в зону гнева аномальной энергии, но Седой и Ширяка успели выдернуть компаньона. Жаровня яростно вспыхнула и расстроенно загудела. В её недовольство вплелись посторонние звуки. Сталкеры обратились в слух. Что-то в Зоне было не так.
   Где-то вдалеке послышался надрывный гул вездеходов. Гул быстро нарастал.
   – Куда это вояки навострили лыжи, – произнёс Седой, поправляя рюкзак.
   – Не облаву ли решили устроить, – стал обеспокоенно вглядываться в горизонт командир.
   – Может, пацанов ищут? – предположил Ширяка. – Неужто засуетились?
   – Не думаю, давайте поднажмём, – с места стал набирать скорость Мобила, – нам с ними обниматься некогда и не с руки.
   – Мало нам мутантов, так ещё и енти отморозки, памперсов на них не напасёшься, – хрипло выдохнул Памперс, на ходу упаковывая добычу. – Может, нам взять севернее? В Буряковку, на ПЗРО, пожалуй, не сунутся.
   – Они не к нам, – Васька приостановился. – Они радостные и злые.
   – Это как, радостные и злые? – обернулся Ширяка.
   – Они охотники.
   – Какие охотники? На кого?
   – На диких зверей, наверное, на волков, зайцев… – паренёк беззаботно шагал рядом с Глюком.
   – День давно перестал быть тихим. Мало нам мутантов, так ещё и охотники появились… – заскрежетал зубами Седой
   – Вояки всегда охотники, только охотятся они не на диких зверей, а на двуногих, – хмыкнул Ширяка.
   – Разговорчики, – одёрнул группу Мобила, – выдохнемся быстро. Надо их обойти и не пересечься.
   Заросли лозы на северном склоне становились всё гуще, кое-где приходилось даже прорубать их, а звуки движков слышались всё ближе. Оставаться на открытом месте становилось опасным, и Мобила повёл группу на север к схрону, о котором никогда и никому даже вскользь не упоминал. Это было тайное место его и Джона. Здесь они переждали ни один Гнев Чернобыльца и ни один гон.
   Васька на бегу споткнулся, зацепившись ногой за мятую железяку. Вместе с ней полетел кубарем. На проржавевшей пластине ещё сохранилась белая краска и почти осыпавшиеся чёрные буквы.
   – Стара Красница, – разобрал паренёк надпись, – это что?
   – Название посёлка, что был расположен здесь, – махнул рукой перед собой Мобила и остановился.
   Изрытое, исковерканное пространство никак не напоминало поселение людей. Поросшее бурьяном с плешинами голой земли, оно больше напоминало полигон для испытания авиабомб: воронки, заполненные гнилой водой, торчащие вертикально обломанные стволы пирамидальных тополей действовали угнетающе. Команда невольно затормозила шаг. На перековырянной территории слегка колыхался воздух. Аномальное поле…
   Командир хорошо помнил, как однажды они с Джоном возвращались в Замошню. Им пришлось сократить путь, чтобы успеть до Выдоха Чернобыльца. Прошли через территорию ПЗРО, вышли на Стара Красницу, торопились, и Джон провалился в лаз. Подгнившие доски не выдержали веса тела человека. Уже потом сталкеры оборудовали здесь свою базу, где хранили неприкосновенный запас.
   В добрые времена заботливый хозяин вырыл этот погреб для семьи, стены залил бетоном, будто знал, что пригодятся они отверженным, сохранят им жизнь. После аварии на ЧАЭС дом и постройки, как и всё село, были разрушены, а вот погребушка осталась цела. Спасибо хозяину…
   Много позже Джон и Мобила проложили через аномальное поле вешки, чтобы не плутать каждый раз. Большая часть аномалий оказалась постоянной особенно на бывшем кладбище. Мигрировала только Мясорубка, никогда нельзя было предположить, в какую сторону она сдвинется. Зато хорошо был виден её след, выстеленный скрученными котяхами погибших животных и людей.
   Мобила вёл группу по вешкам. Шли след в след
   Где-то вдалеке послышалась дробная россыпь выстрелов. Похоже, военные палили изо всех стволов.
   – Ничего себе, – притормозил шаг Ширяка, – целая война. Кого они там прищучили?
   Ответных выстрелов слышно не было. Канонада усиливалась и приближалась.

   Размышлять было некогда, и Мобила повёл группу через лощину вверх на пригорок… Справа осталось поле аномалий, слева – нагромождения брошенной тяжёлой техники. Возможно, это были те самые бульдозеры, с помощью которых уничтожалось обиталище людское. Сталкеры не задавали старшому вопросов, они ему доверяли. Ещё немного…
   За последним остовом проржавевшего тягача с раскуроченным двигателем виднелась наваленная куча досок и брёвен, и Мобила поспешил туда. Взвизгнув, Васька помчался в сторону, прыжком взлетел на спущенное колесо железного болвана, на капот.
   С юга, прямо на сталкеров, не разбирая дороги, неслись кабаны. Передние особи, попав в аномалии, взрывались кровавым фонтанами. Автоматные очереди издалека хлестали вслед чёрным спинам. Сталкеры тоже открыли огонь по стаду. И свинцовая каша подхлёстывала бешеный темп гонки. Ослепшие от страха и ярости животные могли только подчиняться инстинкту, который ничего толкового подсказать не мог, как только нестись вперёд всем вместе.
   Копыта переднего вепря подломились, и он, споткнувшись, перекинулся через голову. Хотел вскочить, но несущийся следом хряк налетел на него широкой грудью. По ним тут же понеслись сородичи, не давая подняться. Жёсткими копытами они добивали вожака и топтали случайно упавшего. Погибающий кабан выдрался из-под копыт сородичей и рванулся вперёд в последнем дыхании.
   – На машину, за Васькой, – орал Мобила, меняя пустой рожок.
   Спасительное тело мёртвого куска железа было совсем рядом. Отступая, Глюк попал ногой в расщелину полусгнившего бревна. Ботинок прочно застрял в осколке мирной человеческой жизни. Сталкер оказался пленённым на расстоянии нескольких кабаньих прыжков от окровавленного животного.
   С тягача вдруг загрохотал автомат Васьки. Пули кучно вцеплялись в безумную морду животного. Полетели осколки клыков, ошмётки крови и щетины. Мёртвая туша сделала по инерции ещё пару неуверенных прыжков и шмякнулась, подмяв под себя Глюка. Стадо с визгом уносилось вглубь Дикой территории. Ширяка бросился на подмогу замыкающему.
   – Скорее, – заторопил Седой, – вояки уже на гребне.
   Действительно, с дальнего гребня холма скатывалась лавина животных Зоны, за ней спешила горошина джипа, справа и слева появились ещё две. С трёх сторон вояки гнали перед собой несколько десятков мутантов. Сталкеры не стали их поджидать и побежали вслед за Мобилой.
   Между куч брёвен, железа и досок командир отыскал в траве металлическое кольцо, потянул на себя. Часть земли вместе с растительностью приподнялась, открыв лаз в подвал. Сталкеры запрыгивали в отверстие и мышью шмыгали в тёмное пространство по каменным ступеням.
   – Васька… – заполошился Памперс, – где Васька?
   – Грёбаные лапти, – выругался Ширяки и выскользнул обратно.
   Согнувшись пополам, Васька сидел на капоте. Руки крепко сжимали молчащий автомат, а палец с силой давил на спусковой крючок. Патроны давно кончились, но мальчишка этого, похоже, не понимал. Он тупо смотрел на убитое им животное.
   Сдёрнув пацана с трактора, Ширяка поволок его к убежищу. Васька, вцепившись в горячий автомат, переставлял ноги по инерции.
   В подвале было сыро и несло затхлостью. После исчезновения друга Мобила редко здесь бывал. Наощупь отыскал фонарь и включил. Слабенький огонёк высветил довольно большое пространство. Вдоль стен прилажены прочные стеллажи. До аварии на них ставили банки с солениями и варениями, а теперь они были забиты ящиками с патронами, консервами, оружием, аккуратно завёрнутым в промасленные тряпки. На полу стояли пластмассовые ёмкости с водой. Притороченные к стеллажам нары имели достаточно цивильный вид: пружинные матрацы накрыты солдатскими одеялами и кусками полиэтилена.
   Отшвырнув полиэтилен, Мобила посадил на походную кровать Ваську и попытался разжать ему руки.
   – Сынок, отдай автомат, – уговаривал Памперс, – ево зарядить надо. Вишь, магазин пустой.
   Парень испуганно-восторженно смотрел на сталкеров, переводил взгляд на оружие, но пальцы не слушались, плотно обхватив смертоносное оружие.
   – Он на меня поглядел, – наконец просипел Васька, – глаза красные…
   – Ет тебе показалось, – тихо говорил отец троих детей, пытаясь разогнуть большой палец, чтобы хоть как-то вызволить автомат.
   – Да придуривается он всё, – раздраженно рыкнул Седой, – ну-ка, дай сюда.
   Сталкер рванул оружие на себя и смахнул пацана с лежанки.
   – Остынь, – сжал его запястье Глюк, вернул Ваську на место. – Законы знаешь?
   – Что мне до твоих законов, – сплюнул под ноги Седой, в нём чёрной смолой кипел гнев на всех этих придурков, которые носятся с сопливым пацаном как с писаной торбой. Всё шло кувырком. А он этого не любил. Мир обязан был прогибаться под его требования и желания. Зачем надо было тащиться в Мёртвые Пустоши, ведь щенков давно уже нет в живых. Зона – место для сильных, умных и вооружённых. Сейчас уже были бы на месте. Заказ был бы доставлен.
   – Сядь на ступеньки, – дёрнул его за рукав хозяин схрона, – остынь. А ты, Васька, подай-ка мне вон ту коробочку с полки. Да, да, железную. Быстрее, а то, слышишь, стрельба приближается.
   Паренёк метнулся к полке, стал быстро перебирать коробочки. Замер, как вкопанный, посмотрел на свои руки, потом на обронённый автомат, на ухмыляющегося Мобилу.
   – Ничего, дружище, первый раз и не такое бывает. Ты молодец!
   Сверху слышалась уже близкая пальба, рычание машин. В подвале, сквозь толщу земли, бетон и дерево ощущались колебания почвы и воздуха в ответ на массированную атаку. Грохнул взрыв, потом ещё один совсем рядом со схроном. С потолка посыпалась земля.
   – «Душу» Зоны вам в бок, – прошептал Мобила, – что же там происходит? Похоже на военные действия.
   – Пять Хаммеров, – прислушался Седой, – слишком хорошо для военных. Да и вооружение не слабое. Кого они там гоняют?
   – Может, тампиков или черносотенцев? – предположил Ширяка
   – Не похоже. Те отстреливались бы.
   – Они охотятся, – подал голос Васька.
   – На кого?
   – На собак и людей.
   – Херовы вояки, мало им развлечений, – нахмурился Мобила.
   Стрельба постепенно стала отдаляться. Седой подобрался к выходу и приподнял западёнку. По неровному полю, подпрыгивая и вихляя, неслись пять открытых джипов. В них стояли гражданские и палили по мечущимся животным. Некоторые дикие собаки, кабаны в отчаянии пытались атаковать машины, но попадали под колеса. Жернова судьбы перетирали их в угоду развлекающимся, гогочущим сильным мира Зоны. Наконец погоня свалила за очередной холм.
   Откинув крышку, Седой по-хозяйски выбрался из схрона.
   – Надо проветрить подвал, а то как мы здесь ночевать будем.
   – Ет чё, мы за пацанами не пойдём? – повернулся Памперс к командиру. – Ищё солнышко даже до свалки не дошло и мачту не перевалило.
   – Тебе что, мало приключений на сегодня? – рассматривая горизонт, процедил сквозь зубы Седой. – Хочешь – так беги, хоть вдоль по Крещатику.
   – Ты, Седой, за всех не решай, – жёстко сказал Мобила, – пять минут на обед и выдвигаемся. Поторопиться надо. Пока аномалии не восстановили свою силу, пройдём как по паркету. К вечеру надо дойти до ангара, там и заночуем.
   – От спасибочки, командир, – засуетился Памперс, – надо дитёв отыскать, а то какие мы люди.
   Выскочил на поверхность и замер.
   – Етить кудрит…
   Бывшие улицы перепаханного и перерытого уничтоженного посёлка Стара Красница были усеяны трупами диких собак, свиней, кабанов. Попала в переделку и пара губошлёпов. Их уродливые головы совсем по-человечьи смотрели в свинцовое небо неласковой родины.
   В кустах послышался нетерпеливый писк. На краю поляны уже копошились десятки мутировавших крыс. Шевелящийся слой падальщиков быстро прирастал, растекался по Старой Краснице. Надо было уходить, чтобы не мешать кровавому пиршеству и не стать добычей вечно голодных, бесстрашных, зубастых тварей.

   …Замаскировав западёнку, отряд двинулся к центральной свалке. Надо было торопиться. День Зоны не бесконечен. Выйдя на тропу, Мобила сверился с ЛДА. Вроде бы всё чисто.
   – Васька у нас какой молодец, – похлопал по плечу паренька Ширяка, – как он того кабана-то пригрел. Прямо как гвоздями прибил к земле.
   – Наш человек, – кивнул головой Мобила.
   – Еслив бы не Васька, – довольно пропел Памперс, – то Глюку пришёл бы полный кирдык. Так што ты, Глюк, по гроб жизни ему должон.
   Кивок замыкающего был ответом. А мальчишка, покрутив головой, смущённо проговорил:
   – Испугался я, аж руки свело.
   – Ничё, стрелок из тебя добрый, – похвалил его Памперс, – всю очередь в одну морду… Ет уметь надо. Автомат-то попадает в одну точку один раз, остальное в мимо уходит.
   – Потому ты и держишь свой на одиночных, – обернулся акробат. – Я пробовал как ты – не получается. Хочется пустить очередь веером от пуза.
   – Лишние патроны есть, так и от пуза можно, у меня они по счету, – постучал пальцем по стволу Памперс.
   – Короче, боевое крещение сын полка, ты прошёл на пять, осталось только научиться отличать аномалию от мутантов, и ты – сталкер, – улыбнулся Ширяка.
   На небольшом взгорке Мобила остановил группу. Перед ними горбатились горы центральной свалки или в простонародье могильника – величественного памятника безграмотности целого народа, изучавшего угрозу и последствия ядерного взрыва по плакатам гражданской обороны. Все точно знали, что достаточно надеть ватно-марлевую повязку, белый халат или плащ, чтобы не получить дозу облучения. Жилища людей нужно сполоснуть водой из брандспойтов, а небольшой слой почвы снять и вывезти.
   Общество не пыталось перенять навыки защиты от невидимого и неслышимого врага, гамма-излучения, у жителей Херосимы и Нагасаки. Это было забугорье. И первым ликвидаторам на практике пришлось познавать, что такое лучевая болезнь. Только что не голыми руками сбрасывали они куски взорвавшегося реактора с крыши четвёртого энергоблока. Их тела покрывались радиоактивными ожогами, волосы снимались вместе с шапками…
   Кто из первых ликвидаторов остался жив? Сколько их умерло в страшных мучениях? Медленно приходило познание неотвратимости лучевой болезни. Не верилось, что по этой земле не бегать детским ножкам, не звучать голосам пацанов и девчонок ещё лет двести.
   А вначале люди пытались реанимировать уже погибший и несущий невидимую смерть город. Бульдозеры сгребали почву с газонов и парков Припяти, самосвалы вывозили её в пункты складирования. Вот этот могильник был одним из самых больших, сюда пытались спихнуть не только зараженную почву, но и оборудование заводов, автомобили, экскаваторы, неиспользованные кирпичи и панели перекрытий с недостроенных высоток города энергетиков. Здесь кучами были навалены и перемешаны в беспорядке обломки погибшего и погубившего всё на расстоянии 30 километров четвёртого энергоблока.
   Уже давно вывезенная из Припяти заражённая земля слегка притрусилась бурой растительностью. Покрылись подушками Дьяволового мха торчащие куски опор электропередач. Бетонные блоки, искорёженные автомобили, станки и ещё бог весть что спаялось в одно общее радиоактивное месиво.
   Свалка своим югом примыкала к полям и болотам, а с севера её ограничивали тоннель и ангар исчезнувшего посёлка Чистогаловка. Зона молчаливо приняла смертоносный дар людей и приспособила его для жизни. В норах, образованных радиоактивным хламом, ютились и выводили потомство дикие собаки. Бывшие постройки южных сёл были захвачены черносотенцами. Меж нагромождений техники любили охотиться чернобыльские псы и губошлёпы, для которых высокая радиация была чем-то вроде батарейки «Энерджайзер» для плюшевого зайца. А вот ангар и тоннель время от времени меняли своих хозяев. Ржавая железнодорожная колея мирно ныряла в жерло тоннеля, прочной бетонной постройки советского времени.
   Группа остановилась, чтобы осмотреться. Кругом стояла странная для Зоны тишина, словно она приготовилась к чему-то очень важному.
   – Через тоннель пойдём? –  спросил командир, – или по поверхности?
   – Однохренственно, – бросил Ширяка, всматриваясь вдаль.
   – В тоннеле спокойнее, на поверхности проблем больше, – ворчливо высказал своё мнение Седой, – да и срежем немалый крюк.
   – Конечно, спокойнее, – согласился Памперс.
   – Тогда надо прощупать туннель, нет ли там кого лишнего… – двинулся вперёд Мобила.
   – Там пиндосы, – подал голос Васька.
   – Какие пиндосы? – повернулся к нему командир.
   – Не знаю, но они пиндосы.
   – Слушай, малец, – дёрнул Ваську Седой, – ты меня достал. Десять часов в Зоне, а уже из-за тебя положили целую группу, теперь обнаружил пиндосов. Кто они такие? Где ты их видишь?
   – Я их не вижу, они в туннеле.
   – Это собаки, такие как на вас нападали? – Мобила насторожился.
   – Разные, есть и выше, и злее.
   – Сколько их?
   – Много.
   – Они стоят?
   – Идут к нам.
   – Васька, откуда тебе это известно?
   – У меня спина горит и голова разрывается от их злобы.
   Наступила секундная тишина. Люди вслушивались в Зону, но ничего необычного не было. Шелестела пожухлая трава, где-то клёкали травяные голуби. Вдалеке слышалась пальба. Начало тоннеля лежало прямо перед людьми. Надо только спуститься по склону, пройти поляну, заваленную хламом…
   Схватившись за голову, Васька дико закричал: «Пиндосы!», – и бросился бежать прочь. Сталкеры, ничего не понимая, кинулись вслед. В несколько прыжков Глюк догнал подростка, схватил за шиворот, поставил перед собой. Но спросить ничего не успел, Васька обхватил его руками, прижался, словно прятался, повторяя: «Пиндосы!»
   Вздрогнула земля и завибрировала, будто по ней побежали тысячи ног.
   – Грёбаные лапти, – заорал Ширяка, – это гон.
   Из устья туннеля, обтекая старый ободранный вагон, словно пробка из бутылки с шампанским, вырывалась толпа мутантов. Впереди летели дикие собаки, за ними неуклюже прихрамывали губошлёпы с омерзительно шевелящимися длинными губами. С каждым шагом у них проходила хромота и походка наливалась стремительностью. Под ногами у мутантов кишмя кишели тушканчики и крысиные короли. Чавкая и хрюкая, быстро перебирали ногами дикие свиньи… Как из рога изобилия текла река мутантов всех сортов и размеров. Поток был таким плотным, что более крупные особи затаптывали тех, кто попадался под лапы. И никто ни на кого не обращал внимания… Встреченные аномалии были подавлены и разряжены первыми же рядами животных.
   Бежать было некуда и некогда, поток мутантов был уже близко. Лязгнуло оружейное железо… Сталкеры сжали в руках автоматы, всегда готовые к последнему бою. Пацан оторвался от Глюка, вывернулся в сторону несущейся смерти и выставил руки, как бы защищаясь…
   Вдалеке закричала турында, полоснули автоматные очереди.
   Не добежав до людей несколько метров, мутанты неожиданно сменили направление гона. Выгнувшись дугой, вереница пасынков Зоны понеслась на юг, обдав вонючим потоком воздуха оцепеневших сталкеров. Последним из тоннеля вышел маленький, толстенький человечек с искажённым от злобы лицом. Он помахал большой палкой вслед дикой толпе, ухватил за лапы пару затоптанных зверей и уволок в туннель.
   – Твою Зону, – выдохнул Мобила и обессилено опустился на обломок бетонной плиты, – как в кино…
   – Памперс, нет там у тебя запасных памперсов? – попытался шутить Ширяка.
   – Самому нужные, – махнул рукой мужичок и пару раз дёрнул себя за бородёнку.
   – Будто из яйца вылупилась нечисть, – произнёс Мобила, – словно маленькие цыплята, ещё не знают, кого надо есть. Они же нас видели, а почему свернули?
   – Зона шутит, – Седой сглотнул сухой ком, застрявший в горле, – у них гон, вот и несутся, куда глаза глядят.
   – В этом гоне чего-то не хватало.
   – Ерунды, – сплюнул густую слюну Ширяка, – звероящера и болотницы. Остальные в наличии.
   – А Васьк-то, наш сын полка, – ощерился наконец-то успокоившийся Памперс, – как он нас-то… А? Криком кричит про пиндосов, а мы, дубиноломы, на ево налетаем с вопросиками. Ну, Васюха, вот тебе поклон земной от моих пацанов, чё живой их папка остался, чё учить их будет кому.
   И мужичок низко поклонился, коснувшись рукой поверхности Зоны.
   – Что вы, – отшатнулся Васька, – зачем вы так, меня потом пацаны засмеют.
   – Ничё, спаситель, – ухмыльнулся мужичок, – мы им не разбрешем, как мы чуть не обделались на взгорке. Ну-ка, скажи, куда нам двигать? Может, снова нас пиндосы твои ждут?
   – Не, нету, – затряс отрицательно головой Васька и бочком пошёл в сторону.
   – Что-то почуял? – кинулся за ним Ширяка.
   – Не-е, мне надо отойти, – сконфузился подросток.
   – А чё отходить, вон к любой кочке пристраивайся, – шмыгнул носом Памперс.
   – Не-е, мне надо, – тянул Васька.
   К нему подошёл Глюк, ткнул в спину и кивком показал куда идти. Зайдя за сваленные в кучу бетонные блоки, отвернулся, бросив: «Подсматривать не буду».
   – Странный пацан, – пожал плечами Ширяка, – мужиков стесняется.
   – Дурак ты, Ширяка, – затягиваясь самокруткой, хихикнул Памперс, – ет тебе стесняться родители не втолковали, а Васька из другой жизни. Там везде политесы. И куда он стесняется, туда тебе хоть с полком.
   – Да иди ты, учитель нашёлся, – махнул рукой сталкер.
   – Отдохнули? – строго сказал Мобила, когда Васька с Глюком вернулись. – А теперь – за мной. По дороге вся трясучка вылетит. Васька, ты как, выдюжишь?
   – Ага, – весело крикнул подросток, и припустил бежать.
   – Э-э-э-э! В строй, – приструнил его командир, – и не нарушай.
   Сверять по ЛДА дорогу во время бега всё равно, что ехать на велосипеде с завязанными глазами, но Мобила не первый год в Зоне и ещё не в таких переделках побывал, поэтому держать оба предмета в поле зрения, было не самым тяжёлым испытанием. Сталкеры отслеживали расположение аномалий и живности.
   Замыкающий Глюк был настолько сосредоточен, что не сразу понял, когда Памперс стал резко отставать. Вот он поравнялся с Васькой, потом достиг уровня Глюка и, наконец, скрылся за его спиной.
   Глюк обернулся: сталкер стоял, опустившись на колени. Опираясь на кулак, загнанно дышал. Махнул рукой Глюку и прохрипел: «Догоню».
   Васька резко затормозил, побежал обратно, увернувшись из рук замыкающего, который попытался поймать подростка.
   – Дяденька Памперс, ты устал, тебе плохо… – тихо говорил мальчишка.
   Взял сталкера за загрубелые, с обгрызанными ногтями руки. Тонкие ладони ласково гладили обветрелую кожу, спокойный голос проникал в самое сердце. Мужику показалось, что всё происходящее – сон. Тяжёлый, до головной боли, сон. Рядом с ним его первенец, Тимошка, напроказил, а теперь подлизывается. Как на него рассерчать?
   – Ничё, ничё, Тимоха, – заговорил Памперс, открывая глаза.
   – Ты отдохнул, – слышался издалека ласковый голос, – ты снова сильный. Поднимайся, веди меня за отрядом.
   Памперс окончательно очнулся. Он стоял на ногах и держал за руку Ваську. Сон ушёл, осталась голая и тоскливая действительность, из которой ему, отцу троих детей, никак не вырваться. Безысходная судьба держала за горло и не давала рвануться туда, где ждала семья.
   Чё-то они сейчас делают?
   Младшие гоняют футбол во дворе. Ето как пить дать. Он с пелёнок приучил их к мячу. Теперь пока мать не загонит. Крупная, говорливая Варюха по вечерам молится на иконы, смотрит на фотографии и плачет.
   Сынки уж подросли. Старший в етом году учиться пошёл на автомеханика. Упёртый… Сказал, чё поступит на бюджетное отделение в институт, и поступил. Вашехон как раз на первое сентября передал ему, Памперсу, письмо из дома, и тот на радостях поставил выпивку всем, кто был в сталкерском лагере на Замошне.
   Застарелая тоска рванула по сердцу, хлестанула в голову так, что сталкер споткнулся и сбился с бега. Глянул вокруг: он бежит на своём месте, только совсем не следит за дорогой. Толи ему всё привиделось, толи заснул по дороге? Оглянулся на Ваську, тот лихо перепрыгивал через кочки.
   Заскулил детектор аномалий. Где-то вблизи Электра набирала силу, но сбоку от тропы. Ладно, пусть живёт. Всё жить хочет, хоть не всегда есть возможность. Главное, не пересекаться.
   Впереди замаячил силуэт ангара. Мобила остановил группу, переключился на более мелкую карту, проверил наличие сталкеров и групп. Попробовал найти маячок сталкера по кличке Тормозач. ЛДА помалкивало. В основных приложениях тоже не было сведений о передвижении искомого маячка. Отсутствовал он и в чёрном списке погибших. Получалось, что Тормозач либо пропал без вести, либо отключился, забравшись в схрон.
   На всё ушло не более минуты. Путь вперёд был свободен. В ангаре устроены несколько схронов, можно, конечно, и в подземельях переночевать, но туда ещё топать да топать. Группе нужен был отдых. Рисковать не хотелось. Не было гарантии, что мутанты из тоннеля вырвались в одном направлении. Бой с большими силами противника его отряд может и не выиграть. Слишком многое пришлось пережить за один день.
   – Давно так не гуляли, – вырвались наружу его мысли.
   – Это уж точно, командир, – кивнул головой Ширяка.
   – Прощупать бы ангар по-тихому на предмет мутантов.
   – Сделаем, – снова кивнул Ширяка, – прикройте.
   – Может, Васька по-своему торкнется, – предложил Памперс, – он, кажись, ентих тварей за версту чует?
   – Что ты из него героя делаешь, – снова обозлился Седой, – прямо экстрасенс великий. Один раз предсказал гон, так теперь его на божничку. Сами сходим.
   – Не ходите, – полушёпотом произнёс Васька, – там кто-то большой, правда, в нём зла нет.
   – Так, может, там сталкеры? – подошел к Ваське Мобила.
   – Там что-то очень большое, как гора.
   – И не злой?
   – Пока нет.
   – Звероящер, – предположил Глюк.
   – Точно! Значит, где-то должна быть и болотница. Их не хватало в толпе мутантов во время гона, – хлопнул себя по лбу Ширяка.
   – За мной, – прошептал Мобила, – и чтобы веточка не шевельнулась.
   Отряд рванул по тропе вверх по склону. Достигнув границы Мёртвой Пустоши сталкеры, наконец, остановились и в изнеможении попадали на каменистую землю.
   Могильник остался сзади и южнее. Впереди территория, на которой воевали за место под жестоким солнцем Зоны несколько кланов. И любой из них для сталкеров не вариант.

 Рисунок Александра Новикова