Под звуки марша Прощание славянки

Всякое дело Бог приведёт на суд, и всё тайное, хорошо ли оно или худо.
Екк. 12, 14

В произведениях советской литературы само по себе начало Первой мировой войны нередко трактуется как авантюристское, скороспелое, непродуманное решение императора Российской империи Николая II. Бытует даже мнение, что император Николай II погорячился, объявив мобилизацию армии из-за Сербии, проявив неразумное благородство. В то же время даже поверхностный обзор воспоминаний самых различных военных специалистов той эпохи раскрывает сложную схему подготовки европейских государств к этим событиям, прежде всего Германии, Франции, Англии. Новый этап начался с поражения Франции во франко-прусской войне.(1)

Важной особенностью было то, что территориальные споры между Франций и Германией, торговая конкуренция между Германией и Англией, борьба за природные ресурсы в трёх этих странах, лишённых в силу географического положения ряда источников природного сырья, решались за счёт людских и материальных ресурсов России. Российская империя вынуждена была в силу союзнических договорённостей и традиционной дружественной поддержки славянских народов нести в течение трёх лет основную тяжесть войны. Итоги Первой мировой войны принесли несметные богатства бывшим партнёрам-союзникам России за счёт перераспределения мировых богатств.

В то же время, по утверждению участника Первой мировой войны генерала А. А. Брусилова, «…ни для кого не было секретом, что после франко-прусской войны 1870–1871 гг. Германия в опьянении от своих побед стала стремиться к военной гегемонии. В этом отношении Россия, её старая союзница, мешала её планам на Ближнем Востоке, так же, как и Франция с её идеей о реванше и стремлением вернуть Эльзас и Лотарингию. Ещё в большей степени мешала Германии Англия с её флотом и твёрдо установившимся первенством в мировой торговле.

И вот, в особенности с воцарением императора Вильгельма II, начинается упорное планомерное развитие военных (сухопутных и морских) сил Германии во главе нового тройственного союза – Германия, Австро-Венгрия и Италия. При этом моральная подготовка всех слоёв германского народа к этой войне была выдвинута на первый план, и народу, столь же упорно, как и успешно, всеми мерами внушалось, что Германия должна завоевать себе достойное место под солнцем, иначе она зачахнет и пропадёт, и что великий германский народ при помощи своего доброго немецкого бога, как избранное племя, должен разбить Францию и Англию, а низшую расу, славян, с Россией во главе, обратить в удобрение для развития и величия высшей, германской расы. Пришлось и всем остальным народам Европы, волей-неволей, напрягать свои силы для подготовки к борьбе за свою свободу и независимость». (2)

Генерал А. А. Самойло, работавший с начала XX века в разведывательном отделении Главного управления Генерального штаба Российской империи, сопроводил свою работу, посвящённую периоду подготовки к Первой мировой войне, эпиграфом на латыни, которую изучал в годы учёбы в 3-й Московской городской гимназии, помещавшейся на Большой Лубянке, в бывшем доме князя Пожарского, предводителя народного ополчения в 1612 году:

Concordia parvae res crescent, discordia et maximae dilabuntur. В переводе на русский эта фраза означает сложившееся веками, на многочисленных исторических примерах подтверждённое наблюдение: «В согласии и дружбе растут малые государства, в несогласиях и ссорах разрушаются и величайшие».

Оказывается, разведывательные материалы в конце XIX века, получаемые, как правило, из военной литературы соседних стран или от официальных военных агентов, т. е. атташе, тогда обычно служили лишь основой для дальнейшего уточнения и дополнения путём агентурной разведки ресурсов противника. Активизация этих процессов происходила, конечно, в периоды подготовки к войне, планируемый характер которой и влиял на общий объём поставленных задач.

Предметами разведки накануне Первой мировой войны, согласно академическому курсу подготовки специалистов, должны были служить все ресурсы страны, составляющие, так сказать, военный потенциал государства-противника. Постоянно отслеживались и уточнялись следующие показатели – величина армии, обученность кадров высшего и среднего звена, боеготовность, планы войны, технические средства борьбы, производственно-технические условия, экономические возможности, национальные особенности, интересы и противоречия составных частей государства и многие другие показатели.

Задолго до начала Первой мировой войны наметился её коалиционный характер, чётко определялись враждебные друг другу стороны (3). Ещё в конце XIX века Россия и Франция заключили между собой военную конвенцию и союзный договор, окончательно датированный 1892 годом (4). В 1906–1907 гг. этот договор был подкреплён соглашениями Англии с Францией и Россией. Германия и Австро-Венгрия также заключили между собой военный союз, где Австро-Венгрия заняла подчинённое положение к своей более сильной союзнице. Высокопоставленные военно-политические деятели германского императора Вильгельма – Гинденбург, Людендорф и Тирпиц – не придавали особой ценности армии Австро-Венгрии в силу традиционного чувства своего превосходства над другими армиями.

Более искренней и миролюбивой была политика России как великой славянской державы по отношению к родственным народностям Балканских стран. При этом, как в отношениях между Германией и Австро-Венгрией интересы первой ставились во главу угла, так и в отношениях Франции и России последняя, в силу своей зависимости по займам, была вынуждена жертвовать своими интересами в пользу Франции. (5)

Расхожий на сегодняшний день термин геополитика как нельзя лучше применим для анализа тех изменений, которые произошли на карте мира сразу после Первой мировой войны. При обсуждении событий войны и сегодня, спустя столетие, целесообразно посмотреть на её итоги не только для России, но и для других стран мира.

Развязавшая Первую мировую войну Германия стояла во главе Тройственного союза с Австро-Венгрией и Италией, с примкнувшей к ним Турцией, Эти четыре страны противостояли державам Согласия или Антанты, куда входила Россия, Франция и Англия. Невиданные до того в мире масштабы этой войны привели к последствиям, которые не могло заранее предвидеть ни одно государство.

Немецкий император Вильгельм, пруссак по происхождению, первым поджёгший пожар войны, лишился не только своей империи, но и спровоцировал потерю германских колоний по всему миру, выплату огромных денежных контрибуций Франции и Англии, передачу районов Эльзаса и Лотарингии, других государственных ресурсов в пользу Антанты: Англия взяла под протекторат земли Палестины, а Франция – земли Ливана и Сирии на Ближневосточном побережье, ранее входившие в состав союзной Германии Османской империи. Ближайшая союзница Германии Австро-Венгрия вообще перестала существовать, распавшись на ряд отдельных государств – Австрию, Венгрию, Чехию, Словакию, Югославию.

Немецкое командование, прежде всего прусские офицеры, потратившие полстолетия на подготовку к этой войне, задумывали завершить её в короткие сроки, за шесть-восемь месяцев, обрушив, прежде всего, сокрушительный, молниеносный удар на Францию. В итоге Россия, выполняя союзнические обещания, сражалась на Восточном фронте с основной массой немецких и австро-венгерских войск, нанося сокрушительные удары по Тройственному союзу ценой гибели солдат русской армии.

Более того, Франция в силу союзнического договора запрашивала у российского военного командования даже полки наших солдат, чтобы они сражались ещё и на Западном фронте. Причина была проста – так как во Франции якобы мало молодых мужчин и они не могут себе позволить рисковать жизнью французов в таком большом количестве, как требует эта война. А в России, дескать, людей много, пусть повоюют и за них.

И действительно, император Николай II в разгар военных действий на Восточном фронте подписал приказ о командировании нескольких полков русских солдат ехать сражаться на Западный фронт во Францию. В числе этих солдат был будущий маршал СССР Р. Малиновский.

Великий князь Николай Николаевич, как верный союзник по Антанте, отдавал приказы русской армии о наступлении, ориентируясь на обстановку на Западном фронте – если туго приходится французам от немцев, значит надо начать наступление у нас, чтобы немцы были вынуждены перебросить свои дивизии оттуда, с Западного фронта, на наш, облегчив жизнь союзников.

«Чудо на Марне» – под таким названием вошло в историю событие начала войны, которое, возможно, могло бы повернуть исход войны другим путём, но сослагательного наклонения как, например, «могло бы быть» и «если бы», в истории не бывает. Память о том, что в 1914 году войска императора Вильгельма II приближались к предместьям Парижа, в полной боевой форме, уже предвкушая победоносный марш по улицам столицы Франции, жива до сих пор.

Накануне Битвы на Марне на Восточном фронте русские войска, только что прибывшие из тыла на передовую, внезапно получили приказ великого князя идти в наступление на немцев, ещё не успев высадиться из вагонов и развернуть свои вооружения. Горькими были потери жизней наших солдат в результате этого тактически не подготовленного наступления и никем не оценёнными, даже и спасшимися союзниками, но оплаканными слезами многих вдов и матерей. Списки имён, верных союзническому долгу солдат Российской империи, продолжает хранить пожелтевшая бумага документов столетней давности.

О событиях, предшествовавших Первой мировой войне, рассказывал, как о личных впечатлениях из своей семейной жизни, один из стратегов Луцкого прорыва генерал А. А. Брусилов.

Выпускник Пажеского корпуса, в силу своего разностороннего образования, педагогического опыта и природного аналитического мышления генерал оставил для потомков свои редкие наблюдения накануне войны, перед самым началом военных действий:

«Летом 1914 года мы с женой жили в Киссингене (6), где пили воду, купались и гуляли. Я был твёрдо убеждён, что всемирная война неизбежна, причём, по моим расчётам, она должна была начаться в 1915 году, поэтому мы и решили не откладывать нашей лечебной поездки и отдыха.

Мои расчёты основывались на том, что, хотя все великие державы спешно вооружались, но Германия опередила всех и должна была быть готовой к 1915 году, тогда как Россия … предполагала изготовиться к этому великому экзамену народной мощи к 1917 году, да и Франция далеко не завершила ещё своей подготовки.

Было ясно, что Германия не позволит нам развить свои силы до надлежащего предела и поспешит начать войну, которая, по её убеждению, должна была продлиться от шести до восьми месяцев и дать ей гегемонию над всем миром.

Хочется вспомнить интересную картинку из жизни нашей в Киссингене. Перед самым отъездом мы как-то собрались присутствовать на большом празднике в парке, о котором извещали публику громадные афиши уже несколько дней подряд. Праздник этот живо характеризует настроение немецкого общества того времени, а главное – поразительное умение правительства, даже в мелочах, ставить во главе всякого дела таких организаторов, которые учитывали необходимость подготавливать общественное мнение к дальнейшим событиям, которые вскоре нам пришлось пережить.

Ничего подобного в России не было, и наш народ жил в полном неведении того, какая грозовая туча на него надвигается и кто его ближайший лютый враг.

В тот памятный вечер весь парк немецкого курортного города и окрестные горы были великолепно убраны флагами, гирляндами, транспарантами. Музыка гремела со всех сторон. Центральная же площадь, окружённая цветниками, была застроена прекрасным декорациями, изображавшими московский Кремль, церкви, стены его и башни. На первом плане возвышался Василий Блаженный. Нас это очень удивило и заинтересовало. Но когда начался грандиозный фейерверк с пальбой и ракетами под звуки нескольких оркестров, игравших «Боже, царя храни» и «Коль славен наш Господь в Сионе», мы окончательно поразились. Вскоре масса искр и огней с треском, напоминающим пушечную пальбу, посыпаясь со всех сторон на центральную площадь парка, подожгла все постройки и сооружения Кремля. Перед нами было зрелище настоящего громадного пожара. Дым, чад, грохот и шум рушившихся стен. Колокольни, кресты церквей накренялись и валились наземь. Всё горело под торжественные звуки увертюры Чайковского «1812 год». Мы были поражены и молчали в недоумении. Но немецкая толпа аплодировала, кричала, вопила от восторга, и неистовству её не было предела, когда музыка сразу при падении последней стены над пеплом наших дворцов и церквей под грохот фейерверка загремела немецкий национальный гимн. «Так вот в чём дело! Вот чего им хочется!» – воскликнула моя жена. Впечатление было сильное. «Но чья возьмёт?» – подумалось мне.

В описанный мною день мы ещё не отдавали себе настоящего отчёта о положении вещей и уходили с курортного праздника с тяжёлым впечатлением от шума, гама, трескотни, чада, дыма и … наглости. Горы и парк всё ещё сияли огнями потухающей иллюминации. Мы молчали, думая свою горькую думу. Вдруг до нас долетел громкий весёлый голос своеобразного патриота – нашего соотечественника. Он влез на стул и во всё горло кричал: «Ферфлюкторы, а вы забыли, как русские казаки Берлин спасали!» Да, основательно забыли, и не только это, но и многое другое. И забыли, и не учли, – подумалось мне. (7)

Мы почти заканчивали курс нашего лечения в Киссингене, когда было получено неожиданное известие об убийстве наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда и его жены в Сараеве. Общее негодование было ответом на этот террористический акт, но никому и в голову не могло прийти, что это убийство послужит поводом для начала страшной всемирной войны, которую все ждали, но и опасались.

Многочисленная курортная публика Киссингена оставалась совершенно спокойной и продолжала своё лечение. Однако удивительный ультиматум, который император Франц-Йосиф выдвинул Сербии, поколебал общее оптимистическое настроение, а заявление России, что она не может остаться спокойной зрительницей уничтожения Сербии, меня лично убедило, что война неизбежна, а потому, не ожидая дальнейших известий, я решил с женой немедленно собраться и ехать домой, тем более что я в то время был командиром 12-го армейского корпуса, стоявшего на границе Австро-Венгрии.

Знакомые, с которыми я прощался, имея уже билеты в кармане, смеялись надо мной, уверяя, что никакой войны не будет. Встретившийся мне на лестнице гостиницы, в которой я проживал, князь Юсупов даже возроптал. На мой прощальный привет он удивлённо спросил:
 – Зачем Вы уезжаете, ведь ни Вы, ни Ваша жена не окончили курс лечения?
– Да, к сожалению, ещё не совсем закончили. Но война на носу, и мне своевременно нужно прибыть к моим войскам. Попасть в число военнопленных я не хочу.
– Ну что за вздор! – воскликнул Юсупов. – Никакой войны быть не может, а то мне дали бы знать. Я нанял виллу великому князю Георгию Михайловичу, и он на днях сюда приедет. Если же не приедет, тогда нужно будет подумать.
– Это Ваше дело. Я сегодня уезжаю.

С тем мы и расстались. Несколько дней спустя Юсупов с семейством были арестованы в Берлине и с большим трудом вернулись в Россию кружным путём через Швецию. Большинство русских, не сообразивших своевременно убраться из Германии, попало в значительно худшее положение и перенесло массу лишений.

Проезжая в Берлине на автомобиле из Anhalter Banhof к центральному вокзалу по круговой железной дороге, мы были остановлены на улице Unter der Linden у нашего посольства громадным скоплением народа, в несколько тысяч человек, которые ревели патриотические песни, ругали Россию и требовали войны…
Вечером 19 июля 1914 года я получил циркулярную телеграмму, что Германия объявила нам войну». (8)

День объявления Германией войны России 19 июля (1 августа н. ст.) совпал с объявлением общей мобилизации во Франции, а на следующий день, 21 июля, Германия объявила войну Франции. 3 августа Турция выступила на стороне Германии. В эти дни в Генеральном штабе российской армии были получены сведения, что Германия наносит главный удар на Францию, оставляя против России 6 корпусов, а Австро-Венгрия сосредоточивает против Сербии, кроме двух босно-герцеговинских корпусов, ещё три корпуса.

Развёртывание австро-венгерской армии свидетельствовало, с какой точностью разведке Российской империи были известны перед самой войной планы австрийского генерального штаба. Изменения в них, вызванные посылкой дополнительных корпусов против Сербии, уже в первых числах августа были сообщены Ставкой Юго-Западному фронту. 3 августа начались боевые столкновения русской армии с австрийцами и немцами. (9)

Эти календарные даты положили начало крутым поворотам в истории России и привели к ощутимым последствиям не только для отдельных людей, но и для последующих поколений разных народов. Тем более важно пристально рассмотреть истоки событий, проанализировать исторический период, отмеченный событиями Первой мировой войны, обратившись к воспоминаниям её участников, обладающих разносторонней информацией в силу своего служебного положения.

К одной из таких редких работ относится произведение мемуарного характера, написанное генералом царской армии А. А. Самойло, перешедшим, как и маршал Б. М. Шапошников, на службу новой власти, вступив в Красную Армию, и также принимавшим впоследствии участие в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Служба в разведывательном отделении Главного управления Генерального штаба, открыто существующего во всех армиях мира, позволяла генералу Самойло свободно рассуждать о положении дел в армиях противоборствующих сторон. В то же время, анализируя, спустя десятилетия, события далёких дней, он пишет:

«…хочу сказать несколько слов о том потоке событий, в который были вовлечены тогда целые страны и беспомощно действовавшие в них отдельные люди, подчас наивно думавшие, что они управляют этими событиями или, по крайней мере, выполняют роль самостоятельных кузнецов, кующих своё и чужое счастье… Наряду с этим я должен откровенно признаться, что я ещё смутно понимал значение приближающейся революции и ещё меньше осознавал, как генерал старой армии, необходимость упразднения этой армии и замены её какой-то новой армией.

Я не отдавал себе ясного отчёта в том, что дореволюционная армия, в рядах которой я вырос, – армия капиталистического государства, организованная и воспитанная для задач и целей старой, дореволюционной России, – была, по определению большевиков, не народной армией и не отвечала природе нового, рождающегося народного государства. Через несколько дней после 7 ноября 1917 года я получил распоряжение образованного революцией Советского правительства оставить штаб 10-й армии и отправиться в Брест в качестве председателя военной комиссии по перемирию с немцами». (10)
   
В Бресте по инициативе партии большевиков были проведены переговоры о заключении мира с императором Вильгельмом II, после чего Россия вышла из войны на условиях Брест-Литовского договора, а Франция и Англия продолжили войну до конца, завершившуюся подписанием Версальского договора 1918 года, по итогам которого страны победившей Антанты поделили между собой все ресурсы поверженной Германии. Подписанию Версальского договора предшествовало одно из последних крупных сражений Первой мировой, состоявшееся на знаменитом многими битвами древнего мира плоском поле, расстилающемся перед горой Фавор в Палестине, где англичане наголову разбили турецкие сухопутные силы в 1918 году.

Неожиданно было узнать из воспоминаний участников войны, что простые русские люди плохо понимали, по какой причине начата война с немцами, за что они воюют, так как вторжения вражеских армий на территорию исконных русских земель не было. Генерал Брусилов, насмотревшись в Европе, как морально негативно и настойчиво настраивали в Германии народные массы против русского народа, затем, во время Первой мировой войны, специально проводил опрос солдат, сражавшихся под его началом:

«Сколько ни спрашивал я в окопах, из-за чего мы воюем, и всегда неизбежно получал ответ, что какой-то там эрц-герц-перц с женой были кем-то убиты, а потому австрияки хотели обидеть сербов. Но почему немцы из-за Сербии вздумали воевать – было нашим солдатам совершенно неизвестно… Даже после объявления войны прибывшие из внутренних областей России пополнения не понимали, какая это война свалилась им на голову – как будто ни с того ни с сего». (11)




Источники.

1- Зачинщиком нового витка была Германия, у которой после победы в франко-прусской войне 1871 года разыгрался аппетит к землям соседей. Это способствовало рождению дальнейших планов передела границ других государств. Потерпев крупное поражение в начале 1870-х годов, Франция не смогла смириться с унижением и задумала взять реванш, вернуть обратно потерянные восточные земли – Эльзас и Лотарингию – вооружённым путём. Последствия этой франко-прусской войны между двумя соседями вдоль русла реки Рейн определяли направления международной политики многих европейских стран на несколько десятилетий вперёд.

2- Брусилов А. А. Мои воспоминания. – С. 69.

3- Это – Державы Согласия (Антанта) и Тройственный Союз, тщательно следившие друг за другом и усиливающие свои армии.

4- С начала XX столетия начальники генеральных штабов России (Палицын, Гернгросс, Жилинский) и Франции, с участием министров иностранных дел (Извольский, Сазонов) проводят ряд совместных совещаний. На переговорах союзников устанавливаются общие отправные взгляды на усиление боеспособности армий и ускорение мобилизаций для пополнения численного состава вооружённых сил, обсуждаются практические мероприятия подготовки к боевым действиям – определяются районы сосредоточения армий, характер начальных военных действий, материальное обеспечение военных планов. В политике Англии на стадии определения союзников наблюдаются колебания, но, в целом, основные группировки держав, намеченные в 1892 году, не изменились к 1914 году.

5- Самойло А. А. Две жизни. – С. 119.

6- Немецкий курортный город Бад Киссинген в Баварии. Неподалёку расположены маленькие городки, связанные с именами поэтов Гёте, Шиллера, композитора Листа. В Иене была создана Карлом Цейсом фабрика оптических стёкол для различных приборов; в замке Вартбург переводил Библию Лютер; в этих краях родился философ Ницше.

7- «… я всю жизнь чувствовал и знал, что немецкое правительство и Гогенцоллерны – непримиримейшие и сильнейшие враги моей родины и моего народа, они всегда хотели нас подчинить себе во что бы то ни стало; это и подтвердилось последней всемирной войной. Что бы ни расписывал в своих воспоминаниях Вильгельм II в берлинском издании 1923 года, но войну эту начали они, а не мы; все хорошо знают, какая ненависть была у них к нам, а не наоборот» (Брусилов А. А. Мои воспоминания. – С. 72–73).

8- Брусилов А. А. Мои воспоминания. – С. 48–52.

9- Самойло А. А. Две жизни. – С. 138.

10- Самойло А. А. Две жизни. – М. Военное издательство Министерства обороны Союза ССР, 1958. – С. 162–163, 177, 275 с.

11- Брусилов А. А. Мои воспоминания. – М.: Воениздат, 1983. – С. 70.