Оркестр. Глава 1

ОРКЕСТР

(документальная повесть)

"Президент России Владимир Путин поздравил штурмовые отряды ЧВК «Вагнер», а также всех военнослужащих подразделений вооруженных сил, которые оказывали им необходимую поддержку и прикрытие флангов, с завершением операции в Артемовске".

(Из сообщения пресс-центра Кремля)

Глава 1. Прелюдия 

Главное  управление Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации является органом внешней разведки Министерства обороны Российской Федерации и центральным органом разведки Вооруженных Сил Российской Федерации.
Правовую основу разведывательной деятельности Главного управления составляют Конституция Российской Федерации, Федеральные законы «О внешней разведке», «Об обороне» и «О безопасности» и иные нормативные правовые акты федеральных органов государственной власти, касающиеся внешней разведки Российской Федерации.
Главное управление решает задачи в военной, военно-политической, военно-технической, военно-экономической и экологической сферах.
Целями разведывательной деятельности Главного управления являются:

- обеспечение Президента РФ, Федерального Собрания, Правительства РФ, Министра обороны РФ, начальника Генерального штаба Вооруженных Сил РФ разведывательной информацией, необходимой им для принятия решений в политической, экономической, оборонной, научно-технической и экологической областях;

- обеспечение условий, способствующих успешной реализации политики Российской Федерации в сфере обороны и безопасности;

- содействие экономическому развитию, научно-техническому прогрессу страны и военно-техническому обеспечению безопасности Российской Федерации.

(Справка)

 
       Ровно гудя турбинами, воздушный лайнер плыл в осеннем небе. За иллюминатором клубились облака, подсвеченные снизу солнцем.
       В бизнес - классе, отделенном  ширмой от остального салона, в мягком кресле, сидел пассажир. На вид под пятьдесят, крепкий,  с  породистым лицом и жестким взглядом. Одет в  джинсовый костюм, на голове бейсболка, ноги в мокасинах. Позади сидели еще двое -  один моложе, второй его лет. В кепи, пятнистом камуфляже без знаков различия и высоких  ботинках.
       Человек был  известный питерский бизнесмен, звали Евгений Пригожин. За свою жизнь повидал немало.
       В раннем детстве потерял отца, воспитывался отчимом и мамой. Закончив в родном городе  спортивный интернат и подавая надежды  на этом поприще, связался с дурной компанией. Как итог, попал на тринадцать лет «в места не столь отдаленные».
       Там проявил себя как личность,  не попав под власть преступных авторитетов, организовал и возглавил бригаду заключенных.  В свободное время занялся самообразованием и тяжелой атлетикой.
       На свободу вышел  досрочно, как говорят  «с чистой совестью», попав в новую страну. Советский Союз, в котором жил и воспитывался, развалился, на его  руинах зарождался капитализм. Пришлось начинать жить заново.
       Для начала поступил в химико-фармацевтический институт, но обучение не закончил, решив попробовать себя в бизнесе. Для начала вместе с отчимом открыл   несколько торговых точек по продаже хот - догов. Дело пошло. Приходилось трудиться по двадцать часов в сутки, а еще решать вопросы с правоохранителями и бандитами, желавших стать «крышей». Тоже получилось.
       За лотками  последовал винный бар, а год спустя  элитный ресторан «Старая таможня», на базе которых была учреждена компания «Конкорд».
       Далее  начались эксперименты с различными другими форматами. Венцом  стал  единственный в Северной столице  плавучий ресторан  «New Island», курсирующий по Неве. На нем как-то отметил день рождения российский  президент, а затем поочередно провел переговоры в неформальной обстановке с главой Франции Шираком и американским коллегой  Бушем - младшим. 
       С началом 2000-х удачливый бизнесмен  сделал упор на  кейтеринг*, включавший в себя в себя организацию статусных мероприятий, таких как приемы в Кремле или инаугурация президента. А еще «Конкорд» на своем направлении стал одним из подрядчиком Министерства обороны, получая выгодные контракты.
       Нападение  бандеровской Украины на Донбасс  весной 2014-го, Пригожин    воспринял как подавляющее большинство русских с возмущением и, по мере сил, оказывал гуманитарную помощь  созданному там народному ополчению.
       С началом военных действий против украинских оккупантов, после группы Стрелкова-Гиркина*,  на территорию  Донбасса негласно вошла еще одна.   
       Ее возглавил подполковник запаса Дмитрий Валерьевич Уткин с позывным «Вагнер». В прошлом командир отдельного отряда специального назначения ГРУ*,  участник  первой и второй чеченских войн, кавалер трех орденов Мужества.
       После увольнения в запас работал в Moran Security Group, частной компании, специализирующейся на охране морских судов в пиратоопасных районах. Когда менеджеры MSG в 2013 году организовали «Славянский корпус» и отправили его в Сирию защищать Башара Асада, участвовал в этой экспедиции.
       Заместителем был Андрей Николаевич Трошев (позывной «Седой»). В свое время, занимая ряд командных должностей в  российской армии, а затем МВД, воевал в Афганистане и на Северном Кавказе. Кавалер двух орденов «Красной Звезды»  и двух - Мужества.
       Отделениями командовали  Александр Сергеевич Кузнецов  - он же «Ратибор» и Андрей Михайлович Богатов (позывной «Бродяга»).  Первый, по запасу майор, раньше командовал  ротой армейского спецназа  и не раз участвовал в боях.
       Богатов военного образования не имел, но прошел Афганистан в составе спецподразделения ВДВ. Оба также имели  правительственные награды.
       Остальной  состав группы  был под стать  командирам:   все отслужили армию и имели немалый боевой опыт, поучаствовав в событиях в Югославии,  Приднестровье и  ряде других «горячих точек».
       Вступив в контакт с руководством самопровозглашенных республик, подразделение вместе с ополченцами  приняло активное участие в боях с украинскими захватчиками.
       Наводя на них страх, успешно сражалось на Донецком направлении, а затем было переброшено под Луганск. Там создалась критическая ситуация: украинский спецназ, высадившийся в аэропорту,  готовил его к приему основных сил и штурму областного центра. Численность его составляла батальон* с тяжелым вооружением.
       Несмотря на семикратное превосходство врага в живой силе, Вагнер со своими командирами приняли решение  о штурме аэропорта и в кровопролитном бою разгромили элитное подразделение ВСУ*. Более того, захватили его бронетехнику, оружие и  немало пленных. Потери группы составили три  человека убитыми, не считая раненых. Атака Луганска нацистами сорвалась.
       Как вспоминал  ополченец ЛНР с позывным Грим, им предстояло захватить хорошо укрепленный объект, который обороняли несколько сотен украинских бойцов.
«Это был шедевр, настоящий шедевр. Я тогда воевал у Фомы, в Краснодоне. Нас подняли, мы поехали в аэропорт, сказали: будем брать. Но мы не доехали, встали в третьей или во второй линии обороны. Задача была сдержать наступление укропов, если они попрут. Поэтому мы наблюдали все со стороны, что там происходило», — рассказывает ополченец.
       По его словам, накал боя можно было оценить, даже находясь на тыловых позициях.
       «Там была сумасшедшая стрельба. Потом уже, когда основная фаза закончилась, нас завели в аэропорт, сказали его занимать. И только тогда я смог посмотреть, что там было. Ну как - «что там было?»: видел просто тела, ну, и все такое. Потом уже  в ЛНР  говорили, что это ополченцы заняли аэропорт - а я не понимаю, что ли, - мы зашли уже, когда все было чисто. А парни из «ЧВК Вагнера» реально отработали шедеврально. Они боги войны. Дай бог им здоровья!»,   рассказал Грим.
       Его слова подтверждает и боец казачьего отряда с позывным Барон, подразделение которого в это время находилось на позициях вблизи аэропорта.
       «Нас там не было, на аэропорту. Вот не было и все. Там были «вагнеры». Шестьдесят человек. Они и вынесли все к чертовой матери!»  вспоминает он.
       Барон отметил, что многие в Донбассе видели, как воюет отряд россиян, и пытались попасть к ним в подразделение, однако далеко не всем это удавалось, так как требования к кандидатам предъявлялись очень жесткие.
       «Мы тогда вообще воевали парадно: нас заводили на позиции, мы куда-то пуляли, куда - даже не знаю, потому что укропов сам не видел. А в километре, может быть, в двух перед нами шла настоящая война. Вот там уже было месилово.
       Ходили слухи, что это россияне воюют, а потом мы узнали, что это - «ЧВК Вагнера». Сами хотели туда попасть, но там отбор был просто жесткий. И я понимаю, почему», рассказывает казак.
       А вот что  поведал о том бое один из непосредственных его участников:
«Задача была не из легких. Пришел командир, мы находились в лесополосе в пяти километрах  от Луганского аэропорта, открыл перед нами карту, ткнул в нее пальцем и говорит, «знаете что это?»
       «Да, отвечаем, это Луганский аэропорт».
       «Так точно». Завтра с утра мы его берем»
       «А сколько там укропов?»
       «Пацаны, там четыреста человек».
       Как известно, штурм производится в пятикратном превосходстве штурмующих над обороняющимися. А тут было наоборот: нас меньше в десять раз! Единственное что спасало - артиллерийская поддержка у нас была: «Грады», минометы, прочая белиберда.
       В общем, часа в три утра мы вышли на позиции. Пока мы спали, была произведена достаточно успешная артиллерийская подготовка. Хочу заметить сразу: у нас не было ни одного отказника. Как сказал наш командир: «Если есть задача - значит, мы ее выполним».
       Нас отправилось сорок человек, зная, что есть очень большая вероятность погибнуть. Когда ехали на штурм, никто вообще не разговаривал - все были готовы умирать. Люди записывали на диктофоны, на телефоны предсмертные сообщения для родных. Ну и хранили их на груди, чтобы в случае смерти парни могли это отдать родственникам. Иллюзий не было: все понимали, что бой будет жутким».
И воспоминания еще нескольких «вагнеровцев»
       «Девятый очень долго ломал голову как выполнить эту задачу. Но, на мой взгляд, он подобрал очень удачное время. Я очень долго это прокручивал, все эти годы: наиболее удачное время для атаки - это после обеда. Ни утро, ни вечер, ни ночь.
        "Почему после обеда?"
        "Ну, в солдатской среде он считается как бы святым делом - по расписанию, все люди пообедав, не ожидая атаки в это время и расслабляются. А Девятый дал указания нашим группам наблюдателям, чтобы они засекли этот момент.
        Укропы пообедали, сходили в столовую, разошлись по своим бункерам, легли играть в телефоны, в электронные книжечки, кто-то спать завалился. А ровно в три часа дня мы зашли на аэропорт. То есть мы вплотную, внаглую въехали практически на его территорию  колонной, резко зашли.
       Кому-то повезло. Хотя, даже не знаю, считать это везением или нет. Они пошли по большей открытке, чем мы. У нас от лесополосы до забора аэропорта было примерно метров двести - двести пятьдесят, там шло основное количество народа.
       Это было подсолнечное  поле, с колючими подсолнухами. С ужасно колючими. Если у тебя, ну, скажем так, голая поверхность тела, то просто с мясом выдирало. Вот. Плюс оно было заминировано. 
       «Каким образом на мины не напарывались?»
       «Напарывались. Справа, слева. Смотришь - разрыв справа, куски тела полетели. Слева - тоже куски тела полетели. Растяжек там не было, только нажимные.
       Укропы заранее готовились к такому повороту событий, поэтому поле и заминировали. Мы прошли только потому, что я достаточно долго в головном дозоре походил, и знаю, о чём  говорю. Эти вещи я очень быстро вижу и просекаю.
       Дальше. С той стороны стрелять начали. Крупняк полетел с обоих сторон: зенитные установки с нашей стороны, такие же с их, мы посередине. Вот этот промежуток - мы посередине идём. Бьют с 12.7, с «Утёсов», с «Дашек» с обеих сторон.  Причём укропы   ещё били разрывными. 
       С нашей группы тогда «затрёхсотило» только Мона. Остальные, как бы, остались нетронутые. А, нет, ещё Влада «затрёхсотило». Но тоже так, не сильно.
       Если исходить из того, какие потери были, я не берусь точно утверждать, но по слухам, было у нас семнадцать «двухсотых». Из оставшихся сорока человек, 31 - «трехсотый». И 9 человек, включая меня - не получили вообще ранений. Ни одного. 
       Мне запомнились ребята, которые самоотверженно шли в бой, при этом их многократно превосходили в силах. Был один парень, звали его Механик - он чересчур бесстрашно штурмовал так, что погиб там просто. Он шел не пригибаясь, по нему стреляли - ему кричали, чтобы он пригибался, но он шел дальше. И там большинство этих людей были такими. К примеру, бывшие ГРУшники - они все, как один, герои по сути.
      Мы шли на максимальном ходу, при этом у нас веса у каждого было килограмм по тридцать - сорок.   Я считаю, одного этого было достаточно для того, чтобы называться героями. Идти на штурм с огромным количеством БК.
      У нас не было задачи за один раз взять аэропорт - мы должны были зайти, закрепиться и удерживать. Но мы так удачно все сделали, что, по сути, взяли его сходу. Такого вообще не бывало доселе.
      Никогда, ни одно в мире подразделение, наверное, даже во Вторую мировую войну, такими успехами похвастаться не могло.
      Наша группа, девять человек, шла немного медленнее, из-за этого мы чуть-чуть оттянулись — поэтому у нас и потерь почти не было, только один в группе погиб.
      Задача нашей группы была взять само здание аэропорта и удерживать его. А вот остальным нужно было пройти весь аэропорт, всю территорию. Поэтому у нас по времени запас небольшой был. Я тогда был еще новичком, для меня все было в новинку, и как-то ты понимаешь, что можешь погибнуть.
      Рассказ очередного.
      «Я был гранатометчиком, у меня с собой было два огромных «термобара», каждый весил по пять килограмм, плюс «карандаши» осколочные - больше десяти штук. Вес просто катастрофический, а идти надо было с огромной, просто с безумной скоростью, причем через поле подсолнухов. А эти подсолнухи за тебя цепляются, каждый миллиметр одежды они цепляют.
       Мало того, что на тебе под сорок килограмм веса, тебе надо бежать с огромной скоростью, плюс еще и через подсолнухи, которые тебя еще и тормозят. Усилие было просто катастрофическое.
       Когда мы дошли до здания аэропорта, у всех тяжелых - двоих пулеметчиков и у меня, как гранатометчика - просто уже не было сил. Мы истощились на все сто процентов. Решили сделать небольшую остановку на две минуты.
       И тут по нам отработал наш же БТР - заехал с дороги, развернул башню. Повезло что он косоглазый был, и я увидел фонтанчики, которые летят в мою сторону.
       Я тогда задал командиру логичный вопрос:
       « Это наш БТР вообще, или мне его того, в расход?»
       « Он наш».
       « А какого хрена он тогда по мне стреляет?»
       Только спешились с дороги, в овраг нырнули, тут же очередь по нам пустили. Там вышка стояла диспетчерская, на ней кто-то сидел.
       Нам повезло сильно, мы только прыгнули, только нырнули, легли, начинаем осматриваться, и тут же по кустам ударили. Такое ощущение, как будто ветер пролетел над ухом, и мне почему-то показалось, что ветка как-то качнулась и по уху мне стеганула.
       Было полное ощущение, что прутком по уху щелкнули. Я проверил - крови нет. Мой напарник рядом лежит и говорит, что по нам из ПК сработали. Мы так расползлись, улеглись, тут же крикнули ребятам. А потом не помню, либо из ЗУшки, либо даже с танка туда ломанули, заглушили, подавили точку.
       Уже, после боя я в панамке дырку от пули нашел. Настолько аккуратно прошла, что ни следа, ни крови - как будто просто щелбан по уху. Но в панамке дырка была.
       Мы все давай проверять - у кого в панамке дырка, у кого по штанам. Кто-то говорит Андрюхе: «Андрюх, дай воды попить, у тебя во фляжке еще есть». Тот передает флягу, боец пытается открыть - не открывается.
«Не пойму, то ли руки ослабли, то ли нервы», говорит. «Не открывается. Может где-то прикипела?»
       «Да не, не должна, вчера только пил, было нормально».
       Сам взял и правда, не открывается. Один, второй, третий попробовали - а потом давай разглядывать ее. Как выяснилось, там застрял мелкий, тонкий осколок в сантиметр длиной: вошел прямо в крышку, пробил ее и горлышко, и заклинил. Осколок конечно выковыряли.
       А вот Боряна магазины спасли. Они у него на левом бедре висели - и ему туда осколки тоже прилетели. Или пуля, или осколки, не помню точно, врать не буду, но ногу магазины защитили. Он, кстати, на этом месте до сих пор таскает те самые дырявые подсумки с магазинами. Говорит: «Пусть будет. На всякий случай».
       Про судьбу и страх.
       «Был у нас Вадим Маршал, он сам с Белоруссии - ему в Хрящеватом пуля прошла вдоль головы, чиркнула. Получилось так, что рубашка пули осталась под кожей, а сердечник проскочил. Вот он перемотанный, буквально через два дня пошел в аэропорт (а у него такое, в принципе серьезное ранение, он мог не идти), и на аэропорту он погиб.
       Вел свою группу - и погиб там. Многим ребятам такие предупреждения даются в виде небольших ранений, в виде каких-то таких знаков, но ребята все равно ломятся дальше…
       Страх у каждого должен быть, это нормально - главное, не должно быть паники. Ты понимаешь, что в каждый выход может и в тебя прилететь. Каждому же кажется, что все пули в него летят, есть такое. Но ты не зацикливаешься на этом - просто шерсть на загривке дыбом все время стоит.
       Все эти перебежки между разрывами, поиск полезных укрытий, вот эти все дела. Страшно всегда, я не будут говорить, что нет страха. Но ты просто не доводишь себя до панического состояния, иначе все, труба.
       Был такой пример, когда мы уже зашли в аэропорт, уже вроде более-менее его заняли, полдела сделали. Пошел сильный обстрел со стороны укропов - и получается, что они все в бункер засели, а мы их оттуда никак не могли выкурить.
       И так, наверно, они нас хорошо, плотно минут сорок обрабатывали.
       Мы залезли, я помню, на огневую позицию, самую глубокую для стрельбы стоя. Там, значит ступеньки, несколько площадок, перекрыто было обычным деревянным поддоном. Сверху были мешки с песком, но они просели, и туда уже вниз не пойдешь.
       Но все равно, считай, сверху психологически целый метр защиты присутствует. На второй ступенька - Леха, он лег на нее, и его тоже закрывает полностью. А третья ступенька сантиметров на тридцать от земли, там лег еще один Леха,  буквально вжался в землю. Ну все, там уже не дернешься, вокруг все полыхает.
       Один Леха на своей ступеньке лежит, крестится, молитвы читает, второй лежит молча, а я просто сел и прождал   минут пятнадцать - двадцать.
       Все вокруг ревет, взрывается. Ну, думаю, сколько уже можно боятся?   Что-то стал о дочке думать, вспоминать где, чего, чтобы отвлечься. Ну и задремал. Вот четко помню: задремал, и тут - бац! - разрыв где-то близко, и я проснулся. Думаю: «Ну нормально, покемарил».
       Вы Грозный брали!
       «Помню, немножечко опешил народ от шквала встречного огня, на что командир нас подбодрил «Чего лежим? Вы Грозный брали, вперед!». И мы полезли через минное поле в аэропорт - считай, прошли его насквозь. Только потом выяснилось, что видеокамера нас снимала, украинцы не были готовы к штурму, расслабились. Вторая половина дня.
       Обычно ждут атаки на рассвете, утром, все как по науке. А мы пришли после обеда, когда люди уже развесили портянки и решили, что войны на сегодня уже не будет.
       Этот эффект неожиданности по большому счету спас жизни многим: минные поля на нашем направлении достаточно серьезные были, и если бы их подняли - то ваш покорный слуга с вами здесь не разговаривал. Там стояли 90-е МОНки* с интервалом пятнадцать, максимум 20 метров, полная грядка».
       Мы поснимали противотанковые орудия, ПТУР-ы, и прошли аэропорт насквозь.
       Друг мой вернулся оказать помощь «трёхсотому», вытащить к группе эвакуации, но после выноса раненного так он уже и не добрался до нашей боевой машины. Еще одного нашего парня срезали на входе, и в ЗУшке остались мы вдвоем.
       Когда мы уже уперлись в самый конец аэропорта, по нашей линии шел еще и танк - ЗУшке было уже не проехать, место для маневра отсутствовало. Артиллерия работала очень плотно, потому что видеокамеры за нами наблюдали.
       Мы уходим на двадцать - тридцать метров на то место, где только что стояли, идет артиллерийский приход. Только выдвигаемся  вперед - опять приход.
       Буквально по пяткам нам накладывали. Но таким макаром они сами помогли нам морально понять, что назад мы уже не пойдем.
       В общем, дошли мы до забора, перемахнули через него и пошли брать центральный терминал. Оказалось, что нас две группы наша с правой стороны, другая прямо в терминал зашла с левой стороны.
       Там, перед центральным терминалом, была парковка, ещё несколько укрытий где  стояли БТРы и  трактора. В общем, мы за ними укрылись, начали снимать потихонечку верхних стрелков, кто сидел на крыше центрального терминала и на боковых зданиях. Ну и так, потихоньку, продвигались.
       Когда  проходили центральный терминал, зашли в ангар переждать. Как раз в этот момент укропы начали долбить откуда-то с гаубиц, прилетало достаточно сильно и часто.
       То, что после этого оставалось - это глубокие воронки, пятнадцать метров в диаметре. Когда мы переждали и вышли из ангара - вся площадь перед аэропортом превратилась в марсианскую поверхность. Даже эта асфальтовая парковка.
       Как рядового бойца приняли за главного.
       «Заходит к нам Девятый в ангар. А у нас боец в группе был, позывной Голиаф - он длинный, высокий, как каланча. Подходит командир к Голиафу, снимает с себя панаму, (с Голиафа каску), одевает на него панаму… Тот стоит, смотрит на него, а Девятый  говорит: «По радиоперехвату укропы сказали, что самый длинный - это самый главный. Поэтому будешь ходить рядом со мной».
      Потом дальше у нас погиб первый парняга из нашей группы. Дальше центрального терминала группа зданий стояла, и наши парни хотели в укрытие заехать на ЗУшке.
      Он просто вышел на улицу… не знаю зачем, и в этот момент его кассетным боеприпасом накрыло. Укропы кассетными стреляли. Его посекло полностью: грудь, ключицу, всё. Это вот первый «двухсотый» с нашей группы, Камыш.
      Он вместе с Карелом и Лешим на ЗУшке подобрался. Карел тоже получил тогда ранение - огнестрел в руку, шальная прилетела откуда-то. Ну, он быстренько перевязался сам на месте и продолжил огонь. До самого последнего он не эвакуировался никуда.
      Мы пошли чистить бункера. Почистили те, которые по дороге, Карел сидел на ЗУшке. Нас очень сильно беспокоил  укроповский пулемётчик.  Там, возле одного из центральных зданий труба была из красного кирпича, типа которые в котельных стоят. И вот из-за нее нас пулемётчик постоянно поливал.
      Мы не могли вперёд продвинуться минут семь, наверное. Вызвали Карела, он подъехал с правой стороны, чтобы тот у него в обзоре был. Пулемётчик привстал - хотел, видимо, поменять позицию, когда увидел, что ЗУшка выезжает - и тут Карел просто разрезал его пополам. Две части упали по бокам. Мы дальше, короче, продвинулись.
      Дошли до склада горюче-смазочных материалов, где заправка самолетов. Там всё подзачистили, кого-то в плен взяли,  сгруппировали в одном здании.   И тут   получаем сообщения о том, что в этот момент укропы вызвали огонь на себя. Поняли, видимо, что бесполезно уже прятаться и возиться. Они уже поняли, что проиграли».
      Баллистическая ракета.
      «Сказали, что прилетит «Точка-У» или «Точка-Н» что-то такое, прям с Киева атакуют. Никто из нас до той поры не видел, что это и с чем  связано - но   знающие товарищи сказали, что воронка будет метров пятьсот. Это   зона поражения   и никто   не выживет. Поэтому прячьтесь по подвалам и бункерам.
      Мы, спрятались   бункерам, и   часа полтора там пережидали. Затем нам сообщили, что укропы передумали и не стали бомбить. То ли ООН-овцы вмешались, то ли что - типа слишком резонансное дело, слишком много людей. Запретили им из крупного боеприпаса стрелять. После этого, в принципе, основной бой тогда закончился».
      Наши танкисты там рядом достаточно героически катались. Они прямо врывались в ряды противника, кружили вокруг аэропорта туда-сюда. Танк останавливается, командир вылез из люка, мехводу что-то   кричит. Видимо не работала связь.
      Кричит во все горло, рукой куда-то показал. Запрыгивают оба в люки, закупориваются - и с места на полном ходу, прямо встает на дыбы и сматываются. И тут же в это место, где они стояли, сорок «Градов» прилетает, полный пакет. Они останавливаются чуть дальше, опять вылезают, опять что-то обсудили.
      Только отъезжают опять пакет «Градов» туда. Их это не останавливало, они грамотно работали, и в частности с их помощью мы достигли такого потрясающего результата».
      Один против двенадцати.
      «Из моей группы - все, кто был - никто за спинами не прятался. Своих раненных вытаскивали всех. Ник, в последующем мой командир отряда, отправил нас с Султаном и Злым  ко второй группе, остановить Зомби.
      Зомби - командир отряда! - в одиночку побежал преследовать укропов, человек двенадцать. Те побежали в сторону забора… ну, пытались сдристнуть с территории, откуда их обстреливают. Он один за ними рванул.
      И мы бежали за ним метров двести, чтобы просто остановить.  Когда укры начали через забор перелазить, он их товарит, они его обстреливают с той стороны. Зомби, вообще не прячась, с открытой грудью идёт и кончает - одного, второго, третьего.
      Мы уже поняли, что сейчас его самого завалят - потому что слишком плотный огонь начался. В общем,   подоспели ему на подмогу и выручили. 
      Из запоминающихся пацанов Электроник был, Саркози… погиб в то время. У Электроника, помню, как раз за несколько дней до этого жена родила в Ростове. Он бывший легионер. Погиб парняга тоже - снайпером был.
      Я считаю наш самый основной поступок  это то, что с аэропорта Луганска до нашего штурма круглосуточно работало семнадцать «Градов» и двенадцать гаубиц, которые обстреливали город круглосуточно. Мы лишили их этой возможности.
      Соответственно семьдесят  тысяч жителей, которые остались на то время в Луганске, вздохнули свободно».
      Как обращались с пленными ВСУшниками.
      «С пленными всегда обращение нормальное было, никогда их не обижали. Посадили их кружком, кто-то там стоит им лекции читает, что они не правы, что им надо одуматься. Сидят такие ребятки - чумазые, молодые. Кто-то голову опустил, кто-то волком смотрит, не скрывая своей ненависти. Открыто. Мы им даже сигарет дали.
      Был на моей памяти только один случай рукоприкладства - и тот, считай, в состоянии аффекта. У одного нашего парня близкий товарищ погиб на штурме аэропорта. И он с горя, на нервах, на эмоциях схватил автомат и прикладом ударил пленного ВСУшника. Мы его остановили, оттащили. А так - никогда их не трогали. И они об этом знали, спокойно вели себя.
      Потом не помню, мы их обменяли вроде. А потом, уже дома, сидел, листал ролики в Интернете и наткнулся на украинский документальной фильм про Луганский аэропорт. Типа, их взгляд на эти все события - какая там бригада была, какие там войска, как Ил-76-й сбили, туда-сюда. И один из очевидцев -  парень из той самой пачки пленных. У меня еще их фотки есть, я его помню очень хорошо.
      И вот он сидит и рассказывает. Ему вопрос задают, как он в плен попал:
      « Ну как, мы сидели, обороняли здание аэропорта. Отстреливались-отстреливались, патронов уже не осталось. И тут русские подкатывают танк, направляют пушку и говорят: «Сдавайтесь или тут сейчас всех сравняем. Ну и что было делать?»
      И вот он такой сидит, а я думаю - вот зараза какая. Мы пленным ничего не делали - не казнили, не расстреливали, как украинцы пытаются представить. Взяли в плен, потом отдали, обменяли - и все.
      После аэропорта то, что наиболее запомнилось - мы въезжали в Луганск колонной, и наш встречали местные жители. Мне это напомнило хроники Второй Мировой, когда встречали победителей. Ну, с цветами там, туда-сюда. Нас реально встречали всем городом».
      5 сентября 2014 года  в Минске, при посредничестве Кремля, между народными республиками и Украиной было подписано мирное соглашение. Боевые действия прекратились, группа Вагнера вернулась в Россию.
      Примерно в это же время в недрах  военной разведки Министерства Обороны, родилась идея, связанная с  созданием частной военных компании   для работы  на Африканском континенте и Ближнем Востоке.
      Первое упоминание о таких  датировалось IV веком до нашей  эры, когда во время войны Персии с Древней  Македонией, греки из одних и тех же городов сражались в обеих армиях. Известно, что численность наёмников в армии Александра Македонского к тому моменту достигла девяти тысяч человек.
      В Древнем Египте  наемники занимали отдельный квартал в Мемфисе, а фараоны регулярно прибегали к их услугам.  На постоянной основе в столице базировалось как минимум двадцать тысяч солдат удачи, большинство из которых являлись греками.  А во время Пунических войн  они  сражались против Рима на стороне Карфагена.
      В средневековье  наемничество  стало частью культуры европейских государств. Первыми «солдатами удачи» отметились викинги, к услугам которых активно прибегали византийские императоры, формируя из них свою личную гвардию. Для многих простолюдинов подобное ремесло стало чуть ли не единственным источником дохода. Не гнушались такой работы и благородные рыцари.
      Уже к середине XIV века в Италии широкую известность получили кондотьеры - руководители наёмных отрядов, позиционирующие себя профессионалами военного ремесла. Их регулярно нанимали правители итальянских городов, каждый из которых во время периода раздробленности являлся отдельным государством. В скором времени ни одно сражение не обходилось без кондотьеров. Отдельные их них даже становились герцогами.
      Ещё через сто лет самостоятельные отряды наёмников, именуемые ландскнехтами, стали играть ключевую роль в европейских войнах. На каждый батальон из четырехсот человек полагался переводчик, владеющий несколькими популярными языками. Капитан отряда также был обязан их знать. На государственном уровне все чаще стали утверждаться официальные договоры с солдатами удачи.
      Не остались в стороне от этого и русские князья,  а позднее Запорожская сечь: в  989 году киевский князь Олег помог  императору Византии  подавить восстание в стране, предоставив тому шеститысячную русскую дружину. Запорожцы же, со времен гетьмана Сагайдачного, служили  и успешно воевали в целом ряде  европейских государств.
      В современном мире наемничество официально осуждалось, и  было запрещено конвенцией ООН*. Более того,  подписавшие ее страны, в том числе Российская Федерация, предусмотрели в национальных законодательствах уголовную ответственность за вербовку, обучение и формирование отрядов «солдат удачи».
      Фактически же все это процветало. Не подписавшие конвенцию  США, Великобритания, Израиль и ЮАР, а также Франция, располагали частными военными компаниями, некоторые численностью до полумиллиона человек Имелись они в Африке на Ближнем Востоке  и Латинской Америке.
       Там, с позиций силы, компании продвигали политические и экономические интересы своих правительств.
       Наиболее в этом деле подвизались янки*. Их ЧВК, курируемые Пентагоном с ЦРУ, обеспечивали свержение неугодных  США режимов,   место которых занимали проамериканские со всеми вытекающими последствиями: завладением активами, сырьевыми ресурсами и насаждением «западной демократии».   
       Идея тут же материализовалась в план, со всеми необходимыми обоснованиями, доложенный  Президенту.  В нем  значились группа Вагнера (потенциальный кандидат) а также Пригожин, как исполнительный директор.  Согласие ее командиров  и предпринимателя имелось.
       Президент  план одобрил, поручив реализацию инициаторам. Началась кропотливая работа. Группу Вагнера разместили  на одной из Подмосковных баз, занявшись доукомплектованием. Официально оно шло через фирму Пригожина, где  оформлялась вся  необходимая документация на сотрудников, в том числе финансового плана.
       Недостатка в кандидатах не имелось. Проводившая до этого в стране военная реформа  под началом очередного министра Обороны Сердюкова, получившего прозвище «Табуреткин», закончилась изгнанием из армии более двухсот тысяч офицеров, оказавшихся не у дел.
       По условиям заключаемых с набираемыми контрактов, их оплата в зарубежных командировках  составляла от двухсот сорока тысяч рублей в месяц. При этом  предусматривались премии за выполнение специальных заданий в размере должностного оклада. В случае ранения или увечья, лечение осуществлялось за счет  компании, а при гибели бойца  его родным выплачивалась компенсация  в размере до пяти миллионов.
       Это было на несколько порядков выше, чем в российской армии, работа по набору успешно продолжалась...

(На фото Герой России, Герой Донецкой и Луганской народных республик Евгений Викторович Пригожин)