Николай Карамзин, масоны и медвежья болезнь

 
Для начала вспомним рассказ «Смерть чиновника» Антона Павловича Чехова. Написан он  в 1883 году и  отражает одну из важных проблем человеческого общества — страх перед вышестоящими людьми. Так, мелкий чиновник в буквальном смысле умирает от сильных переживаний, не выдержав гнева начальника.

В народе такое поведение человека нередко называют медвежьей болезнью,  состояние непреодолимого страха, при котором на фоне стресса  человека покидают жизненные силы. Свое название синдром получил из-за сходства с характерным поведением испуганного медведя. Когда спящего зверя поднимают из берлоги при зимней охоте, у него при паническом бегстве возникает острая диарея. Человек в состоянии справиться с поносом, но при этом страх оказывается сильнее.

Николай Михайлович Карамзин к 1826 году закончил большой 20-летний труд и издал свою многотомную «Историю государства Российского», сделанную  по заказу правящего императорского дома. Через некоторое время именно его версия истории стала официальной исторической версией, именно ее по сей день изучают все школьники страны, именно эта вымышленная немцами история нашей великой страны вкладывается в сознание каждого нового поколения.

Через 20 лет после выхода «Истории государства Российского» на родине Карамзина в Симбирске был открыт памятник, но только не Карамзину, а его Истории. Взгляните на фотографии памятника и сразу поймёте, кто больше прославлен, сам историк или его труд.  Император Николай Первый, побывавший 22 августа 1836 года в  Симбирске, самолично указал местонахождение памятника и повелел: «Заключить с профессором Академии художеств Гальбергом контракт на сделание в течение трех лет…. означенный памятник с барельефами, за выпрошенную им цену в 91 800 рублей…» 550 пудов меди, нужных на сооружение памятника, отпускалось от казны.

Лишь через два года профессор Гальберг приступил к работе, но 10 мая 1839 года  Самуил Иванович Гальберг скончался, успев разработать проект памятника. Завершили дело профессора его ученики — выпускники Академии художеств: Н. А. Ромазанов, А. А. Иванов,  П. А. Ставассер и  К. М. Климченко. Статую музы Клио, покровительницы истории, выполнили А. А. Иванов и П. А. Ставассер. Один из горельефов и бюст Н. М. Карамзина вылепил Н. А. Ромазанов, другой горельеф — К. М. Климченко. Пьедестал красного гранита из Финляндии был изготовлен в Петербурге мастером С. Л. Анисимовым. Статуя Клио, бюст историографа и горельефы отливались в бронзе в литейной мастерской Академии художеств под руководством профессора барона П. К. Клодта. Все детали памятника были доставлены в Симбирск в навигацию 1844 года, а следующей весной и летом были проведены работы по подготовке места и установке пьедестала. Памятник был торжественно открыт 22 августа 1845 года (по старому стилю). Из Википедии

К этому времени страсти вокруг труда Карамзина немного поутихли, хотя сразу после выхода в свет история Карамзина подверглась резкой критике со стороны всех православных и патриотически мыслящих людей России. Карамзина обвиняли в том, что он брал только те фрагменты древних текстов, которые соответствовали его версии, и категорически отметал то, что ей противоречило.

Карамзин создал очень правдивый документ о своёй командировке в страны Западной Европы по изучению там практики подготовки исторических хроник, я имею в виду «Письма русского путешественника», в них он излагает свои взгляды на прошлое России, выражает недовольство той вольностью, с какою пишут о России и её государях западные историки, но сам потом повторит все их ошибки, но добросовестно исполнит заказ от власти.

Многие отмечали, что история Карамзина - это скорее литературное произведение, чем беспристрастный исторический анализ. Ведь Карамзин ненавидел Россию и презирал все русское, к тому же состоял в масонстве.

Однако власть была довольна: Николай Первый назначил за этот великий труд Карамзину жалование — 50000 рублей в год пожизненно, и даже после смерти до поступления на службу сыновьям и до замужества дочерям. Каково? Просто подвиг человек совершил!

Александр Дмитриевич Чертков (1789 – 1858) - русский историк и археолог, много лет занимавшийся изучением русской истории и славянских древностей. Вот кто действительно заслуживает памятника, ведь он собрал обширнейшую   библиотеку сочинений о России и о славянстве на разных языках, единственное в России ценное собрание книг о нашей истиной истории. К тому же он издал два тома с подробным описанием всех книг свой библиотеки, из которых можно сложить представление о том, что писали о России историки 18-19 веков.
 
Например, один итальянский автор писал, что македоняне, фракийцы, древние жители Иллирии были славяне; что в 16 столетии Новгород был больше Рима, а многие римские императоры происходили от славянской крови. Впрочем, есть вопрос, а где находился Новгород. Не на Волге ли?

Более 25 книг, изданных в Германии с 1575 по 1842 года,  сообщают о том, что раньше Германия была заселена славянами. В последствии все эти многочисленные книги и свидетельства были выведены из обращения в результате работы историков миллеровской школы. 

Сатирик Михаил Николаевич Задорнов (1948 – 2017) проявлял интерес к происхождению славян, которое рассматривал в рамках славянского неоязычества, популяризировал идею о происхождении славян от «арийцев» («древних ариев»), заявлял о «величии славяно-арийских предков», «превосходстве» славян над Западом и прародине европейцев в легендарной Гиперборее. Себя Задорнов определял как «язычника эры Водолея».

Учёные, по мнению Задорнова, выполняя заказ Запада, злонамеренно скрывают «замечательные открытия» о великом «арийском» прошлом от народа. По его словам, «дело в том, что эти открытия могут помочь самоосознанию русскими своей истории», чему всеми силами мешает Запад, заинтересованный в образе России как «варварской страны». В своих интервью Задорнов утверждал, что работа учёных сводится к «зарабатыванию бабок» и писанию на заказ: «За что дали бабки, то и надо доказывать».

Егор Иванович Классен (1795 - 1862) историк-любитель с энциклопедическими  знаниями, работавший в середине XIX столетия. По сути он стал выполнять ту роль историка, которую выполнял Пушкин в конце своей жизни. Во многих областях Классен стал первопроходцем.

Исследователь, философ, литератор, российский дворянин немецкого происхождения, он перевел и издал исторический труд Тадеуша Воланского «Описание памятников, объясняющих славяно-русскую историю» Эти описания  вошли в его книгу «Новые материалы древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов до рюриковского времени в особенности с легким очерком истории руссов до рождества Христова».

Из трудов уже названных учёных исходит мнение, что Карамзин ненавидел Россию, поэтому и написал её историю под диктовку иноземных академиков и по заказу императорского дома.

Напомню, что Николай Михайлович Карамзин  родился 1 (12) декабря 1766 года  в селе Михайловка Бузулукского уезда Симбирской губернии (по другим сведениям — в селе Богородском Симбирского уезда Симбирской губернии),  воспитывается сперва дома, потом в Москве, в пансионе профессора И. М. Шадена. С 1782 года служил в гвардейском Преображенском  полку в Петербурге, в 1784 году вышел в отставку с чином поручика и уехал в Симбирск.

Во время пребывания в Москве сошёлся с группой масонов, подружился с Алексеем Михайловичем Кутузовым (1749 – 1797), при его поддержке прошёл в июле 1785 года обряд посвящения, получил имя Рамзей, но,  зная, что императрица Екатерина Вторая не терпит масонов и боится их деятельности и влияния на наследника Павла, в мае 1789 года объявил о том, что он покидает масонскую ложу. А.М.Кутузов из-за гонений на масонов покинул в 1787 году Россию и поселился в Германии. Не исключено, что Карамзин вывез с собою письмо для Кутузова и встретился с ним в Германии, но документальных подтверждений этому факту нет.

Что касается масонов. Глубоко я этим делом не занимался, но подозреваю, что их роль явно преувеличена. Во времена Великой Славянской империи (МИР, РИМ, ПЕРСИИ, ЦАРСТВО), которую западные историки просто вычеркнули из прошлого и приказали забыть, была внедрена практика международного распределения (разделения) труда и глубокая специализация в каждом из направлений. Возможно, от той практики и вошло в лексикон понятие ЦЕХ как особенность специализации.. Один народ обеспечивал связь, другой народ наблюдал в масштабах всей планеты за казной, следил за финансами, золотом, драгоценными камнями. Они не имели своей территории. Не оттуда ли происходят цыгане и евреи, народы без своей территории?  Одни так и остались кочевниками, а другие правдами и неправдами попытались вписаться в правящие структуры сформированных государств. Со временем самозваные  претенденты во власть уже без разбора национальной принадлежности, а после и цвета кожи сумели захватить все атрибуты цеха строителей, по-своему их объяснили, многое засекретили и объявили себя вольными каменщиками. Коллективными усилиями легче проникнуть во все слои власти.

Я несколько лет проработал учителем в школе. Судьба свела меня с детьми из многих школ и я легко определял выходцев из еврейских семей. Не по фамилии, не по внешнему виду, по отношению к учёбе и общественной работе. Некоторые родители натаскивали своих детей по предметам и требовали от них успеха во что бы то ни стало, чтобы были они на виду, чтобы добивались похвалы, но не пререкались со старшими, никому ни  в чём не перечили и ни в какие противоправные дела не вступали.

У меня совсем мало сведений о детских годах Николая Михайловича Карамзина, но по результатам, по уровню его подготовки  могу судить, что к 23 годам, когда  его отправили в заграничное путешествие, он хорошо знал русский язык, географию, историю, а из иностранных языков в совершенстве владел немецким, французским и английским, похоже, греческий и латинский изучал самостоятельно по текстам античных авторов. Карамзин читал многих авторов в оригинале и с легкостью переводил не только на русский язык.

Его командировка проходила с 18 мая 1789 года по 15 июля 1790 года, а по документам и по репликам в «Письмах…» он провёл в пути 18 месяцев.

Публиковались письма ежемесячно в течение 1791 и 1792 года в «Московском  журнале».  А отдельной книгой первые четыре части вышли в 1797 году; полностью (части 1–6) — в 1801 году; в 1799–1804 годах — переводы на немецкий, польский, английский и другие языки.

Короткая связь с масонами, похоже, всю жизнь висела над Карамзиным дамокловым мечом, и он опасался, что власти Российской империи могут ему это припомнить.

В «Письмах русского путешественника» в записи от 16 июля (1789) Карамзин очень высоко оценивает деятельность Бенджамена Франклина (1706 – 1790), правда, со слов немецкого учёного Христиана Геллерта (1715 – 1769). Вот этот текст.
«Я вам поставлю в пример Франклина, но как ученого, но как политика. Видя оскорбляемые права человечества, с каким жаром берется он быть его ходатаем! С сей минуты перестает жить для себя и в общем благе забывает свое частное. С каким рвением видим его, текущего к своей великой цели, которая есть благо человечества! — Сей же дух ревности оживляет и отличает сочинения великих гениев. Если бы можно было извлечь его, например, из Мендельзоновых «Философических писем» или  Иерузалемовой книги «О религии», то в первых осталось бы одно схоластическое мудрование, а во второй — обыкновенные догматы теологии; но, одушевляемые сим огнем, возвышают они душу читателя».

В 1791 году в связи со смертью Франклина во Франции издаётся биография первого посла Американской республики во Франции, им сами написанная для его сына, а «Московский журнал» публикует восторженную реплику Карамзина:

«Французский издатель говорит, что она переведена с английского манускрипта, доставшегося ему в руки по особливому случаю. Всякий, читая сию примечания достойную книгу, будет удивляться чудесному сплетению судьбы человеческой. Франклин, который бродил в Филадельфии по улицам в худом кафтане, без денег, без знакомых, не зная ничего, кроме английского языка и бедного типографского ремесла, – сей Франклин через несколько лет сделался известен и почтен в двух частях света, смирил гордость британцев, даровал вольность почти всей Америке и великими открытиями обогатил науки!»

В глобальной сети эта реплика сопровождается двумя пояснениями:

1. Сын бедного ремесленника, Франклин начал с десятилетнего возраста работать в мастерской отца, а затем в разных типографиях Бостона и Филадельфии.
2. Карамзин ценит Франклина за политическую и научную деятельность. Его слова – вариант известной надписи на бюсте Франклина, которую приводит Рейналь в своей книге «La Revolution de l'Amerique» и повторяет в «Путешествии из Петербурга в Москву» (1790) Радищев: «Се исторгнувший гром с небеси и скиптр из рук царей».

Какой могла быть реакция императрицы Екатерины Второй на восторженные слова Карамзина, если она предлагала вычеркнуть из памяти и истории имена Емельяна Пугачёва и Бенджамена Франклина? А ведь Николай Михайлович прекрасно помнил дату, в какую ему велено было прервать путешествие по Англии и вернуться в Петербург. А чтобы он не ослушался, Английский банк не выдал ему очередной кредит, и он вынужден был упросить моряков и плыть голодным.

Слово самому Карамзину, глава Море:

«Я не сдержал слова, любезнейшие друзья мои! Оставляю Англию — и жалею! Таково мое сердце: ему трудно расставаться со всем, что его хотя несколько занимало.
Итак, друг ваш уже на море! Возвращается в милое отечество, к своим любезным! Скорее, нежели думал! Отчего же? Скажу вам правду. Кошелек мой ежедневно истощался, становился легче, легче, звучал слабее, слабее; наконец, рука моя ощупала в нем только две гинеи... Мне оставалось бежать на биржу, скорее, скорее; уговориться с молодым капитаном Виллиамсом, взлезть по веревкам на корабль его и, сняв шляпу, учтиво откланяться с палубы Лондону. — Меня провожал русский парикмахер Федор, который здесь живет семь или восемь лет, женился на миловидной англичанке, написал над своею лавкою: «Fedor Ooshakof», салит голову лондонским щеголям и доволен, как царь. Он был в России экономическим крестьянином и служит всем русским с великим усердием.
Капитан ввел меня в каюту, очень изрядно прибранную, указал мне постелю, сделанную, как гроб, и в утешение объявил, что одна прекрасная девица, которая плыла с ним из Нового Йорка, умерла на ней горячкою. «Жеребей брошен, — думал я, — посмотрим, будет ли эта постеля и моим гробом!» — Страшный дождь не дозволил мне дышать чистым воздухом на палубе; я лег спать с одною гинеею в кармане (потому что другую отдал парикмахеру) и поручил судьбу свою волнам и ветрам!
Сильный шум и стук разбудил меня: мы снимались с якоря. Я вышел на палубу... Солнце только что показалось на горизонте, Через минуту корабль тронулся, зашумел и на всех парусах пустился сквозь ряды других стоящих на Темзе кораблей. Народ, матрозы желали капитану счастливого пути и маханием шляп как будто бы давали нам благополучный ветер. Я смотрел на прекрасные берега Темзы, которые, казалось, плыли мимо нас с лугами, парками и домами своими, — скоро вышли мы в открытое море, где корабль наш зашумел величественнее. Солнце скрылось. Я радовался и веселился необозримостию пенистых волн, свистом бури и дерзостию человеческою. Берега Англии темнели...
Но у меня у самого в глазах темнеет, голова кружится…».

Три дня путешественник не ел ничего, страдал горячкой, но ожил и питался рыбой, которую вывалили на палубу норвежские моряки, а русские – сделали из них обед.

Представляете? Человек ни в чём не провинился перед властями, а его уже без суда и следствия наказывают и очень серьёзно – лишают средств, чтобы оплатить проезд и купить себе еду.

В Петербурге Карамзин появляется в обусловленное время: день в день. И в столице Карамзин узнал, что 30 июня 1790 года Александра Николаевича Радищева арестовали, обнаружив во время обыска единственный экземпляр рукописи «Путешествия из Петербурга в Москву», и увезли в Петропавловскую крепость. Было следствие и начался суд.

Согласно распоряжению генерал-губернатора Петербурга Якова Брюса Радищев «поступил в распоряжение» Степана Шешковского, начальника Тайной экспедиции при Сенате, который славился своей жестокостью. Известно, что Радищева содержали без всяких послаблений, в оковах, в полной изоляции, без какой-либо помощи извне.

16 июля Шешковский написал Брюсу записку, что Радищев собственноручно «описал гнусность своего сочинения». Фактически это было сигналом:  писатель на будущем процессе подтвердит любые обвинения.

24 июля Палата уголовного суда вынесла приговор: лишить чинов и дворянства, отобрать орден святого Владимира 4-й степени, книги уничтожить, а самого Радищева казнить. Сенат утвердил решение, и «Путешествие…» таким образом расценили как сочинение, направленное лично против императрицы.

4 сентября 1790 года Екатерина Вторая  всё же смягчила вердикт — Радищева велено было лишить чинов и дворянского достоинства и сослать в Илимский острог на десять лет.

Что пережил Карамзин в те дни?  Ему наглядно показали, что и для него организуют публичную порку, если он что-то сделает не так. И он написал довольно честную книгу «Письма русского путешественника». А потом принялся за «Историю государства Российского» и сделал всё так, чему его научили иностранцы в  Европе и в Российской академии истории. Но это будет потом, а в 1796 году Карамзин приветствует нового императора Павла Первого.

В оде я рко выражены НАДЕЖДЫ Карамзина на смягчение цензуры, ограничение деспотизма власти, покровительство просвещению. Вскоре — разочарование в Павле. Мне только не понятно, реальное это разочарование или желание не навредить себе и не испортить отношения с будущим монархом, оказавшимся под английским влиянием. По отголоскам можно судить, что Павел Первый был намерен дружить с Францией, расширить влияние России в Средиземноморье, договариваться, а не воевать. Но Павла жестоко убили в его же дворце, а ведь из всех императоров романовской династии он имел больше всего детей.

Первый брак Павла окончился неудачно – его жена Наталья Алексеевна умерла при родах вместе с младенцем.
Во втором же браке с Марией Фёдоровной родилось ДЕСЯТЬ ДЕТЕЙ, кроме законных детей Павел имел двух бастардов – сына Семёна и дочь Марфу. Это однозначно решало существующую до того проблему престолонаследия. Нет смысла искать царя на стороне. Он считал, что новых  дворцовых переворотов не будет, но просчитался. Старший сын оказался участником заговора. И это было сделано больше в интересах Англии, а не России. Павел с первых дней добивался, чтобы его ближайшее окружение заботилась о благе страны и народа, потому он вёл спартанский образ жизни, рано вставал и требовал этого от своих чиновников. По сути Павел выводил страну из-под влияния англосаксонского духа. Но… Читаем оценку деятельности Павла Первого в исполнении Карамзина:

 «Павел восшел на престол в то благоприятное для самодержавия время, когда ужасы французской революции излечили Европу от мечтаний гражданской вольности и равенства... Но что сделали якобинцы в отношении к республике, то Павел сделал в отношении к самодержавию: заставил ненавидеть злоупотребления оного. По жалкому заблуждению ума и вследствие многих личных претерпенных им неудовольствий, он хотел быть Иоанном IV; но россияне уже имели Екатерину II, знали, что государь не менее подданных должен исполнять свои святые обязанности, коих нарушение уничтожает древний завет власти с повиновением и низвергает народ со степени гражданственности в хаос частного естественного права. Сын Екатерины мог быть строгим и заслужить благодарность отечества; к неизъяснимому изумлению россиян, он начал господствовать всеобщим ужасом, не следуя никаким Уставам, кроме своей прихоти; считал нас не подданными, а рабами; казнил без вины, награждал без заслуг; отнял стыд у казни, у награды — прелесть; унизил чины и ленты расточительностью в оных; легкомысленно истреблял долговременные плоды государственной мудрости, ненавидя в них дело своей матери; умертвил в полках наших благородный дух воинский, воспитанный Екатериною, и заменил его духом капральства. Героев, приученных к победам, учил маршировать; отвратил дворян от воинской службы; презирал душу, уважая шляпы и воротники, имея, как человек, природную склонность к благотворению, питался желчию зла; ежедневно вымышлял способы устрашать людей — и сам всех более страшился; думал соорудить себе неприступный дворец — и соорудил гробницу!..»
(Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях / Предисл., подгот. текста и примеч. Ю.С.Пивоварова. – М.: Наука, 1991. - С. 44)

В  марте 1801 года восшествие  на престол Александра Первого Карамзин встретил восторженными одами, да не одной, а двумя:  «На восшествие на престол…», «На торжественное коронование…».


Заискивание перед сильным мира сего дало возможность 28 сентября 1803 года обратиться к товарищу министра народного просвещения, попечителю Московского университета М. Н. Муравьеву с просьбой ходатайствовать об официальном назначении его историографом.

31 октября 1803 года высочайший указ о назначении H. М. Карамзина на должность историографа был подписан и дал возможность в 1803 – 1816 годах напряженно  работать  над первыми восемью томами «Истории государства Российского». В эти годы Карамзин проводит зиму в Москве, летом живет в Остафьеве, подмосковной усадьбе Вяземских.

Самостоятельно и с помощью сотрудников и помощников (А. Ф. Малиновского, К. Ф. Калайдовича, П. М. Строева и др.) открывает ценнейшие документальные материалы: Лаврентьевскую (Пушкинскую) и Троицкую (сгоревшую в 1812 году) летописи, два списка Ипатьевской летописи — Хлебниковский и Ипатьевский, рукопись Кормчей книги (XIII век), древнейший список Русской Правды, Судебник Ивана Грозного и многие другие. Находка Ипатьевской летописи заставляет Карамзина совершенно пересмотреть уже почти готовый пятый том, который удалось закончить лишь в 1811 году.

В 1811 году в Москве состоялось знакомство историка  с сестрой императора Александра Первого  великой княгиней Екатериной Павловной. По ее приглашению Карамзин начинает посещать ее резиденцию в Твери. А вскоре по ее инициативе подает императору трактат «О древней и новой России в ее политических и гражданских отношениях».

18 марта 1811 года Карамзин читает императору (в присутствии великой княгини Екатерины Павловны) главы «Истории государства Российского».

А потом была большая война. 12 июня  1812 года — вторжение наполеоновских войск в Россию. Карамзин прерывает работу над «Историей…», отправляет семью из Москвы в Ярославль, отдав жене «лучший и полный экземпляр» «Истории».

26 августа состоялось  Бородинское сражение. Карамзин намерен  вступить в народное ополчение и  сражаться с неприятелем под стенами Москвы, но битвы больше не будет, за день до вступления в столицу  французских войск  Николай Михайлович отправляется в Ярославль, а затем вместе с семьей — в Нижний Новгород. И с этого момента работает над историей непрерывно, в 1815 году завершает восьмой том.

В 1816 году Карамзин отправляется в Петербург,  хлопочет об издании первых восьми томов «Истории…», омительное ожидает встречи с графом А. А. Аракчеевым, а после  -  аудиенции у императора Александра Первого. В  мае  вместе с семьей переезжает из Москвы в Санкт-Петербург.

К 28 января 1818 года  вышли  в свет первые восемь томов «Истории государства Российского». Три тысячи экземпляров разошлись в один месяц, и сразу же потребовалось второе издание.

5 декабря 1818 года  — Карамзин избирается в Императорскую Российскую академию наук; на торжественном собрании произносит «Речь…»

В 1821 году  выходит  в свет девятый том, насквозь лживый, отражающий западную позицию и представляющую царствование Ивана Грозного в качестве  эпохи бессмыленных казней, чтобы оправдать приход к власти династии Романовых. Десятый том вышел в 1824 году, а одиннадцатый том «Истории…» и последний, двенадцатый,  вышли  в свет в 1829 году после смерти и императора, и историка.

19 ноября 1825 года в Таганроге умер император Александра Первый. А 14 декабря вместо присяги новому императору начался мятеж, восстание на Сенатской площади. Карамзин присутствует и на площади,  и во дворце. Резко отрицательно относится он к идеям декабризма, а ведь когда-то прославлял Бенджамена Франклина, других деятелей Американской республики, вновь обострилось чувство страха, испытанное ещё в 1790 году, случился  надлом моральных и физических сил, усилились болезни. Среди декабристов оказалось много знакомых. Очень тревожно чувствует себя историк, по-всякому могут обернуться  события.

22 марта 1826 года Карамзин  обращается с письмом к императору Николаю Первому,   просит его  о назначении  на должность русского резидента во Флоренции, главное - для излечения от болезни. 6 апреля получает  ответ императора: «…хотя место во Флоренции еще не вакантно, но Российскому Историографу не нужно подобного предлога, дабы иметь способ там жить свободно и заниматься своим делом, которое, без лести, кажется, стоит дипломатической корреспонденции…».  Кстати, Пушкина царь за границу не выпустил.

13 мая  рескрипт императора Николая Первого  назначает  «Историографу Российской империи, Действительному Статскому Советнику Карамзину, отъезжающему для излечения своего за границу», пенсии по 50 тысяч рублей в год «с тем, чтобы сумма сия… была после него производима сполна жене его, а по смерти ее также сполна их детям — сыновьям до вступления всех их в службу, а дочерям до замужества последней из них». Есть сообщения, что император распорядился оборудовать специальный фрегат для отправки  Карамзина на лечение во Флоренцию, но 22 мая (3 июня) историк Николай Михайлович Карамзин скончался от скороспелой чахотки.

Видимо, не покидали его мысли о судьбе  декабристов, приговоры обречённых на  смерть объявят только 13 июля 1826 года - спустя 7 месяцев после восстания. В результате на Кронверке Петропавловской крепости было казнено 5 человек — Павел Пестель, Кондратий Рылеев, Сергей Муравьёв-Апостол, Михаил Бестужев-Рюмин и Пётр Каховский.  Но историк чуть более месяца не доживёт до этого события.