Калина под окном

Как цвела по весне её калина, Ивановне видеть не пришлось.
В год ограничений из-за распространившейся по миру эпидемии коронавируса, Андрей попросил мать уступить городской дом внуку. Нина Ивановна стала жить в пригороде в семье сына в новом и по нынешним меркам небольшом доме, к которому привыкала с трудом.
Илья, обживаясь по-своему в доме бабушки с молодой женой, принялся обустраивать по-своему и двор. Куст калины, уже отцветший, с гроздьями зелёных пупырышков – завязями ягод, не вписался в формат дизайнерского замысла молодой семьи и был срублен. Но срублен неумело, потому остался от ствола калины пень. Торчал он посреди клумбы, был для высаженных вьющихся роз подставкой, а всё-таки, израненный топором, пустил побеги.
Нина Ивановна тосковала об оставленном доме. А как там в нём хозяйничает Илья, спрашивала сына нечасто. На его: «мам, да всё нормально» соглашалась.
Гуляя по улицам посёлка, Нина Ивановна привычно искала глазами краснеющую калину. Ей нравилось смотреть на неё. Вспоминала, как зимой её калина манила птиц. Как красиво красные ягоды, оставшиеся на высоких ветках, к которым ей было не дотянуться, оттенял выпавший снег.
В декабре у Ильи и Наташи родился первенец. Была сделана видеозапись, когда маленького вместе с мамой привезли из роддома. Хронику семейных событий смотрела и Ивановна. Она увидела радостных Илью и Наташу. Увидела фасад дома. Непривычно для неё он открывался весь, куста калины под его окнами не было. Она даже привстала в кресле, подалась вперёд, заволновалась:
– Калины нет!
– Мам! Ну, нет калины! И что? На ней тля летом завелась, листья скручивались в трубочку. И вообще, зачем молодым лишние хлопоты, у них нет желания с ней возиться. Срубили куст.
– Наверное, мой внук ещё не чувствует своей русскости, – с горечью подумала Нина Ивановна. – Не ел он с куста сорванные на морозе ягоды, не пробовал пирогов с калиной. Он другой и чувства у него другие. Взгляд его калина не притягивает.
Прожитые годы и старость учили её быть сдержанной и рассудительной. Внук у неё замечательный, в этом Нина Ивановна была уверена.
Но ощущение потери не покидало её. Ночью не спалось. Мысли были то радостные – правнука дождалась, то царапала душу грусть: молодым не нужны её ценности. Диск луны светил ослепительно и женщине казалось, что он ввалился в комнату, и ей было холодно.
Наступившей весной тепло хлынуло потоком. Зеленели бугорки земли, на деревьях набухали почки. Нину Ивановну весной как никогда мучил кашель. Пичкали её лекарствами домочадцы, кашель то проходил, то возобновлялся.
– Мне калина помогала. Я настой её пила. С осени сушила ягоды, – объясняла она невестке. – Может, вы посадите калину хоть за забором. Калина растёт быстро.
И опять кашляла.
– А твоя-то калина живая! Мы видели. Она побеги пустила от корня и на стволе они отросли. Вот её и посадим у нас. Надо только корень аккуратно выкопать и аккуратно привезти.
– Живая!
У матери откликнулось всё внутри.
– Ты уж, сынок, постарайся, привези как можно быстрее, – попросила она Андрея, – сейчас уже её время!
Обещал сын привезти калину, но не торопился обещание выполнить. То у него командировки, то запарки на работе, то с друзьями надо за пивом посидеть. Вот и апрель миновал, и май подходил к концу. В конце мая привёз уже с листьями. По дороге калина, уложенная в багажник Тойоты, свесилась из него. Ветки стали волочиться по земле. Солнце их жгло. Ком почвы на корне высох.
Не принялась калина. Умерла во второй раз.
Не стала мать корить сына за неспешное обещание, но он почувствовал её обиду. Осенью вместе с Ильёй в питомнике выбрали куст сортовой калины. Она хорошо укоренилась. А время тоже быстро идёт. И снег укутывал гроздья ягод и дождь их омывал, и птички прилетали. И Нина Ивановна, поправившись, хозяйкой чувствовала себя.