И меркнут звёзды... 3 часть

Часть 3.
«Нет снега.»

Глава 17.
«Шифр линий метро.»

   Тени — поганые порождения порченной тьмы. У этих тварей нет разума, нет осознанности, никаких внутренних ценностей, и первый, кто насытит их вечный голод любой пищей, становится их хозяином. Бывают, конечно, тени и по-страшнее, те, у кого открылась способность думать и чувствовать, может быть, даже решать, но те тени, что следовали за Элэном Тайном, были из простых, пустых уличных теней, таких, что подстерегают незадачливых путников в подворотнях.

- Ну конечно! - воскликнул Тайн, бросаясь в сторону. Упав в сугроб, он улизнул от кинувшихся в их сторону теней, а вот Марк вовремя отпрыгнуть в сторону не успел. Оба они теперь лежали на земле, вот только Элэн быстро сумел выбраться из сугроба, наглотавшись снега, а в Лунного вцепились тени. — Дурашка, вставай на ноги, а не то…

- Я пытаюсь! Погоди! Ай! - выпутаться из вязких рук глуповатой, но весьма упёртой тени, дело непростое, а перед Марком стояла задача избавиться от крепких объятий целых трёх. - Ых, вот ведь гадость!

- А я говорю, день сегодня, - задумчиво протянул Элэн, разводя руки в сторону. Вспышка вырвалась из его пальцев и полетела в сторону теней, но именно в тот миг, когда шар света почти достиг теней, и им стоило бы рассеяться, произошло нечто неожиданное. Марк словно сквозь землю провалился и через мгновение оказался уже в другом месте, на ногах. Конечно же тени не стали стоять на месте и ждать, пока Лунный завершит своё манёвр, и ринулись следом за ним, а Элэн промазал. — Дурашка, говорю же! Ты мне мешать удумал? И что это за фокусы с исчзенове…

   Над головой Тайна пролетела особо буйная тень.

- Знаешь, нам пора спуститься под землю, - пробубнил он, хватая под руку ошеломлённого Марка. - И тебе надо бы начать соображать быстрее.

- Я обычно бодрячком, - попытался оправдаться Маркус. - Столько всего, дух перевести сложно…

- Не переводи дух попусту. А теперь двинулись!

   Отскакивая от липких лап теней, товарищи по несчастью пронеслись прямиком до входа в подземку, и тут, как под ногами их застучали ступени, ведущие в метрополитен, преследователи их резко зашипели и замедлились.

- Что это они, словно испугались? - Марк постоянно оглядывался назад, несмотря на постоянное пихание со стороны Элэна, старавшегося его удержать.

- В метро действует отдельная система защиты, - буркнул Тайн недовольно. - Тут свои хозяева порядка, в подземном мире строгие законы — теней из вне сюда не пускают, у них своих полным полно… Кишат в каждом переходе. Вот, по стене пробежалась рябью одна, погляди! Что рот открыл-то так широко, а? Или тебя Аркан ничему не учит?

- Аркан не ездит на метро, он летает.

- Тебя что-ли можно считать опытном наездником крыланов?

   Марк встал столбом и взглянул на Элэна Тайна. Не зря того считали главной угрозой спокойствия и миропорядка — этот хаотичный хулиган мог спасти мир одним движением руки и одной фразой своей его уничтожить.

- Нет? Я так и думал, - Элэн присмотрелся к длинному подземному переходу, по которому им с Марком требовалось пройти. — Что-то тут тоже как-то тихо… Дурной знак. Эх, Марк-Маркус… Ладно, давай не будем обижаться и займёмся делом.

- А с чего ты решил, что кто-то на тебя в обиде? - Лунный слегка слукавил, ему показалась манера Элэна перескакивать с одной темы на другую и ничего не объяснять неприятной.

- Третьяковская, - пробурчал обладатель дуашара, предварительно достав его из кармана. - А на обиженных воду возят. Давай, поспеши, а то я уйду без тебя. И где все люди? Не кажется ли тебе это подозрительным, а?

- Кажется. А ещё мне кажется, что ты...

- И что за фокусы с исчезновением, расскажи?

- Это с детства. Одержимость бугристыми кровавыми сгустками, чёрные кляксы, Властители Сатурна…

- Надо же, какие страсти! А теперь помолчи немного.

   Лунный и Тайн проследовали до вестибюля станции молча. Ощущения у обоих были не самые приятные, если не самые скверные. Колдуна-волшебника раздирало от вникающей в него информации извне и ощущений, клубящихся вокруг него, а уроженец Луны пытался избавиться от уже довольно заметной режущей боли в левой руке, но никак не мог отвлечься от неё. Ещё и это неловко длинное, напряжённое молчание… Если бы оно прервалось, обоим стало бы легче, но оба не были готовы рискнуть и заговорить. Ровно до того момента, как настал час спускаться вниз.

   Эскалаторы отчего-то стояли в неподвижном состоянии.

- Придётся пройтись по лестнице, - ухмыльнулся Элэн. - Нда, бедные мои колени…

- А что ты говорил насчёт хранителей метро? - спохватился Марк. Обстановка перестала накаляться, и ему показалось, что можно вернуться к обычному разговору.

- Это ты лучше у Миши Пересторова спроси, он по этой теме спец.

- У кого? Кто это вообще такой?

- Не знаю.

   Элэн пожал плечами. Вместе с новым своим напарником он монотонно делал шаг за шагом, спускаясь всё ниже и ниже к станции.

- Мне говорят, я повторяю, - Тайн крепко сжимал в свободной руке дуашар, вглядываясь то в него, то себе под ноги. - И я сегодня так целый день… Сколько сейчас часов? Устал, как собака.

- Подозреваю, что где-то около двенадцати, - Марк настороженно оглядывался по сторонам, ожидая нападения теней. Ему было невдомёк, что тени, живущие в метро, хорошо знали своё место и на людей почти не бросались.

- А теперь — стоп машина! - Элэн остановился и ногой ударил по ступеньке, на которую только что приземлился. Раздался неприятный хруст, вслед за которым последовало неясное шуршание.

   Маркус застыл на месте, боясь пошевелиться.

- Впереди засада, - отчеканил Тайн, ухмыльнувшись. - Что будем делать?

- В каком смысле? - Лунный абсолютно не разделял горящий азарт авантюриста, стоящего перед ним. Да, Элэн встал на месте, ударил ногой по эскалатору, а затем обернулся на него, хитро сверкая своими всепожирающими глазами, но Марк не собирался разделять с ним этот безумный приступ мании. - Если засада, то…

- Ты же фокусы показывал, с исчезновением, - волшебник рывком схватил своего спутника за обе руки, всё ещё продолжая сжимать в пальцах дуашар, - А давай-ка мы возьмём и перенесёмся им за спину, а? Подслушаем может чего… Вдруг полезное что-то? Ну так что, распадаемся на частицы и...

- Ничего подобного я не умею, - Маркус пытался сделать шаг назад, чтобы отшатнуться от Элэна, но не смог. - А приступы болезни не контролирую...

- А кто от теней взял и телепортировался из лежачего положения в стоящее, м? Хочешь сказать, мне всё привиделось, а способности свои ты не контролируешь?

- Нет, не контролирую!

- Надо же!

- Когда в меня стреляли, пули проходили словно мимо меня… Сквозь меня и мимо меня. И от теней я, может быть, и отпрыгнул, но…

   Элэн стукнул Марка по лбу светящимся шаром, который не выпускал из рук.

- Не надо врать мне, Маркус, - волшебник криво ухмыльнулся. - Я вижу, что в тебе силы куда больше, чем ты привык показывать. Да, быть может, ты нашёл для себя спокойную жизнь, решил сблизиться с семьёй и отвергнуть того себя, что живёт в тебе безвылазно… Но сейчас ситуация как раз такая, когда нам пригодились бы твои… Как ты сказал, Властители Сатурна? Те кровавые бляшки или что-то такое. Кажется, я про них что-то знал, только вот вспомнить не могу. День сегодня просто потрясающий. Так что скажешь?

- Я не уверен, что у меня получится перенести на расстояние двух человек, - Лунный покачал головой. - Да ещё и на такое… Довольно большое. Мы же ещё даже не на станции.

- Значит, ты мне всё-таки соврал.

- Соврал. Я думал, что так будет лучше.

- Хорошо, дурашка-врунишка, тогда поступим так — я покажу тебе, дуашар покажет тебе место, откуда нам с тобой безопасно удастся подсмотреть ту засаду, что расположилась в метро, а ты попробуешь нас туда перенести.

- А если не получится?

- Попробуешь ещё раз.

- А если я перенесу нас, но не туда, а...

- Значит, нас поймают и раздерут на части. День сегодня такой. Но я умирать не собираюсь, мне пока рано. Так что…

- Я понял, ладно…

- И что же ты понял?

- ...понял, почему тебя некоторые избегают.

   Элэн тихо хихикнул.

- Они не понимают, что за хаосом следует победоносная справедливость, - произнёс он задумчиво. - Я ведь просто пытаюсь помочь всем нам.

   Дуашар вновь очутился у лба Марка.

- Приготовься, - голос волшебника стал серьёзным до невозможного. - И помни, что бы ни случилось, нам нельзя отступать.

   ...Наверное, истинное предназначение Элэна было всё-таки не в том, чтобы дожидаться своей смерти. Вот, он, кажется, почти дождался заветной даты — часы бежали всё скорей, сил на то, чтобы бежать им в ритм не осталось практически ни на один вдох, песчинки его души рассыпались, оставив его с огромной распахнутой на весь мир дырой. Знания, бесконечные, сводящие с ума знания — если бы он мог все их опрокинуть в самого себя, то от него самого не осталось бы даже дыры, не то что чего-то конкретного.

   Разве он не мог один провернуть это дело?

   Разве сам не мог перенестись туда, куда где его никто бы не нашёл?

   Он слышал голоса, что шептали ему неприятные слова, он видел тени, что следовали за ним, как одна стрелка часов нагоняет другую, ему грезились облака, далёкие, такие тёплые и далёкие, такие невозможно любимые, как Зарайск, как Аврора, как жизнь, как счастье и…

   Но если бы он попытался перехитрить зло, сидящее подле основания мира, то обязательно проиграл бы. Один проиграл бы, да и в коалиции проиграл бы. Шансов у него не было, а у всех них их было ещё меньше. Но, быть может, если попытаться изменить ход давно заведённого будильника, пробуждение будет не таким невыносимым.

   ...Маркус тихо выдохнул, боясь сделать лишнее движение.

- Получилось! - голос Элэна пролез ему в голову, растёкшись по сознанию тёплым молоком. - А теперь взгляни на ту панельку, возле которой мы оказались. Кажется, мы почти в тоннеле… Но отсюда отлично видно платформу, и то, как в середине неё что-то назревает. Будем осторожны, но внимательны, да?

   Лунный тихо кивнул. Тело его слегка дрожало, то ли от волнения, то ли от переохлаждения, то ли от этого резкого перемещения, что всё-таки удалось.

   Магические террористы расположились на станции, пустой, словно тля на стебле цветка — несколько солдафонов, все в чёрном, кажется, даже с оружием. Судя по звукам, к ним кто-то направлялся. Неизвестный мужчина, одетый менее воинственно, но не менее темно.

- Это же… - мысль, посланная Тайном, оборвалась, так и не закончившись.

   Неизвестный, которого отметил волшебник, подошёл к злоумышленникам,

- ...значит, всё должно идти по плану, верно? - спросил один из них его. - Шеф разделается с ними, как с клопами!

- Не стоит пренебрегать уважением, - этот тип говорил с какой-то язвительной насмешкой. - Я бы не стал перебегать дорожку Наде Янган. Она и её друзья — непростые противники.

- ...без повода, вы имеете в виду?

- Конечно.

- ...но, что же, мы должны просто сидеть тут, пока наши товарищи делают всю работу?

- То, что нам удалось подлезть под физическое отражение и использовать в своих целях копию метрополитена — гениально. Но мы не бездействуем здесь, никак нет. От нас зависит важнейшая часть плана, кто иначе подорвёт московское метро? М? Детонатор, который поднимет всё на воздух, находится здесь, да и отключить всю эту систему можно лишь с этой станции. Так что, мы тут совершенно не прохлаждаемся, а лишь ждём своего часа.

- Я говорил насчёт этого, - голос Элэна был огромным успокоением для Марка. Сердце его уже разрывалось от гнева и паники. Стоять и просто слушать, как недоброжелатель смакует свой собственный коварный план, было мучительно. - Здесь действуют свои законы, свои правила… И не спеши обвинять в предательстве хранителей этого места — они хоть и заперли однажды бардов в параллельном мире, но на то были свои причины, и вообще сейчас думать нужно не об этом. Постарайся запомнить как можно деталей, хорошо? Это нам ещё пригодится.

- ...надеюсь, Шэф им всем головки-то поотрубает.

- ...ещё бы.

- ...а если ему потребуется помощь, вдруг они окажутся куда сильнее, чем мы думали?

- Если потребуется, я присоединюсь к нему в «Плутоне». Но пока что никаких предпосылок для этого нет. Наши агенты не сообщали ни о чём таком… Опасном для нас.

- ...а что сейчас по временному плану? Интересно ведь.

- Сейчас? Так…

   Ещё долго террористы переговаривались между собой, но Марк решил не поддаваться злобе, а воспользоваться советом Тайна. Он изучил всё вокруг себя — схему, нарисованную над панелью, саму панель, посчитал количество проводов, идущих к этой загадочной панели, даже рассчитал примерное расстояние до говоривших преступников. Ему даже начинало казаться, что он целую вечность простоял на этом самом месте, выслушивая все эти дикие, мерзкие разговоры, как вдруг под рукой его с диким рёвом проснулась сирена.

   Этот шум застал Маркуса врасплох. Мало того, что он не успел сориентироваться, так ещё и Элэна Тайна не оказалось рядом. Попытка сбежать, рассеявшись на частицы, так же провалилась. Лунного схватили и потащили из тоннеля на станцию, прямиком туда, где только что обсуждались самые страшные планы магического террора.

   Да, теперь Марк мог лучше осмотреться, запомнить, где и какие экраны стоят, какая техника привалена к стенам станции, но теперь он был в плену, и жизнь его висела на волоске.

- Какая прелесть, у нас гости! - неизвестный усмехнулся. Его лицо искривилось, пытаясь выдать нечто, подобное на улыбку. Было в этом лице нечто смутно-знакомое, даже слишком, но Марк не мог сообразить, что к чему. Сознание его словно было покрыто туманом, сквозь который приходилось медленно пробираться. - Ах, ах! Как мы польщены! Одиночка-герой!

- Никакой я не одиночка! - грубо крикнул Лунный, пытаясь избавиться от тяжёлых рук, обхвативших его с обеих сторон. Безрезультатно. Почти сразу его лёгкие пробил холодный ужас — своим нелепым, глупым, яростным порывом он мог подставить Элэна под удар. Террористы ведь ещё не поймали его, верно? Может быть, он специально исчез именно в тот момент, когда…

- Не одиночка? - этот мерзавец насмехался над ним, над всеми ними — над всем добрым и разумным на свете смеялся. - Что же… Давайте пробьём его по базе, может быть мы поймали жирную рыбу.

- Жирную, точно! - кто-то из чёрных солдафонов уже какое-то время направлял в сторону Марка нечто, похожее на фото-ружьё. - Марк Лунный, слыхали о таком?

- Лунный… - неизвестный нахмурился. - С Луны, что-ли, свалился?

   Террористы залились диким хохотом.

- Какие-то связи, досье? - их своеобразный начальник встал, перекрестив руки на груди, и задумчиво приложив к губам указательный палец левой руки. — Что-то такое… Знаете… Что-то на что мы сможем надавить, есть такое?

- Эва Сомнуева, - донеслось в ответ. - Его сестра, оператор одной из башен.

   Внутри Марка что-то сломалось. Он обессиленно повис в жестоких, злодейских руках.

Глава 18.
«В поисках помощника»

   Кощеев оказался слегка изолирован от внешней реальности после того, как его ненаглядная убежала вместе с его пальто. Конечно, такому человеку как он ничего не стоило попросить помощников добыть ему другое, но покидать свой кабинет глава корпорации «КОСТИ» не спешил. Мир за пределами этого вычурного помещения стал слишком небезопасен, а у него ещё было несколько неотложных дел, для которых не существовало таких факторов как «террористическая угроза». Их необходимо было выполнить несмотря ни на что. Константин нахмуренно восседал на своём троне-кресле, углублённый в самого себя — провернуть сегодняшние махинации ему нужно было без лишнего шума, и, быть может, именно всеобщая шумиха помогла бы в этом. Но он колебался — волнение запечатало его приятные черты в каменную оболочку, подарило ему облик настоящего злодея. Видела бы его сейчас Надя… Обязательно огрела бы подушкой, а потом обнимала бы умопомрачительно долго, извиняясь. Или же нет — скорее нет, огрела бы чем-нибудь и ушла бы. Даже домашний любимец Рожок отвернулся бы от своего хмурого хозяина или сбросил бы на него что-нибудь с полки, как котам свойственно.

   Кощеев собирался встречаться с одним непокорным. Их ждало долгое обсуждение, быть может, даже контракт. Договорённости. Стоят ли они того?

   Мнимая безопасность.

   Обещание сотрудничества.

   Секретные архивы.

   Попытки тёмного колдуна сохранять хладнокровно скупой расчёт, пока мир рассыпается у него на глазах, восприняты были бы как предательство, если бы не одно но. Это «но» было единственным, что держало его на плаву. Единственным, что не давало пойти на дно. Именно поэтому до назначенной встречи Кощеев выкроил драгоценное время для другого дела. Для разговора с бароном Лебедевым. Иначе, Константин стал бы настоящим злодеем. Мерзким, мелочным, недальновидным.

   Но он таким не являлся.

   Обсидиановая трость в руках, кожаное кресло, почти такое же, как в спальне, только чуточку повыше, заготовленные для гостей тульские пряники и клюква в сахаре — Кощеев был во всеоружии. Вот только сам при этом находился под прицелом, и всем нутром своим это ощущал.

   «Что бы ни случилось сегодня, я не должен сбиваться с намеченного пути.» - решил он сам для себя, закрывшись от всех возможных видов информации. Даже от Направляющего, даже от Нади, от всех. Большим удивлением для него стало появление неясного волнения в той точке, где находилась линия семьи — будто металось что-то новое, от чего требовалось закрыть своё сознание. Новый источник информации. Но откуда? К чему...

   Но, хватит колебаться — надо начинать работать. Стареющее лицо выпрямилось, на нём возникла натянутая ухмылка. Всё-таки, глава корпорации «КОСТИ» должен соответствовать своему положению, своей чумовой репутации, иначе всё пойдёт прахом. Да и гость вот-вот нагрянет, нельзя же встречать его с опавшим лицом…

   Стук в дверь.

   Секунда промедления, ровно столько, сколько нужно для того, чтобы сделать натужный вдох.

- Входите, - Константин сделал свой первый ход, теперь дело за оппонентом.

   И вот начинается большая игра…

   ...Вальдемар Лебедев поправил галстук и вошёл внутрь роскошного кабинета. Да, примерно таким он себе его и представлял — и кабинет, и его шикарного владельца. Было в этом Константине Кощееве нечто исконно русское, такое, чего за рубежом почти не сыскать — преданность делу, верность Родине… Может быть, Вальдемар фантазировал в рамках своих представлений, своих надежд, так сказать, но очень и очень надеялся, что встреча пройдёт хорошо. Перед ним же колдун, которому можно доверять, великий маэстро сложных махинаций и абсурдных, но справедливых авантюр.

- Сразу скажу вам, Вальдемар, - начал Кощеев, тростью указав гостю на кресло, стоявшее напротив него. - Мне нужно, чтобы вы действовали стремительно.

- Насколько стремительно? - ухмыльнулся барон. После того как Ада настояла на визите на историческую Родину, он вместе с Артемием затеял небольшую слежку за местными террористами. И, к сожалению, наблюдать было за чем. После заварушки с Пескауэром, Лебедев на некоторое время был вынужден залечь на дно — европейские спецслужбы заинтересовались невнятными разборками, и были явно не на его стороне. Посему были случайно оборваны старые контакты, а до новых Лебедев добраться не успел. Поскрывавшись несколько лет, Вальдемар придумал с чего начать возвращение к привычной работе, да и дочкины желания сыграли на руку. И вот они совершили формальное семейное путешествие, чтобы оказаться в итоге втроём в Москве. В Москве, в которой случился магическо-террористический кризис. - Имейте в виду, я тут не имею пока такую обширную сетку… Европейскую пока пришлось свернуть, так что… В течение пяти минут результатов от меня не ждите.

- Какой интересный у вас подход, - Константин довольно кивнул. - В течение пяти минут от вас не потребуется ничего конкретного, но я надеюсь в течение часа обсудить с вами наше ближайшее сотрудничество…

- Так сразу? Из огня да в полымя, - Лебедев восторженно рассмеялся. - А вы наш человек, Константин!

- Я тоже самое могу сказать и про вас, наслышан. Увы, не могу удостоить вас кокетливой игрой в «да-нет-возможно». Сначала я думал так поступить, но затем взвесил все риски... Мне нужно, чтобы вы срочно отправились на помощь Белогороеву, поэтому это будет скорее инструктаж, нежели настоящие переговоры.

- С интересом выслушаю вас, и за дело взяться готов буду незамедлительно.

- Хорошо, тогда не будем терять времени зря…

   Кощеев предложил гостю пряники и клюкву, тот согласился, и оба они погрузились в оживлённое обсуждение. Да, изначальный план колдуна провалился с грохотом.

   Изначально он планировал натравить Лебедева и его шайку на хвост непокорному, на встречу с которым должен был обязательно явиться, но затем, сверившись с актуальными данными, вынужден был пересмотреть свою задумку. У барона не было большой армии под рукой — её роль сыграна будет специалистами ВОУ или консультантами, кем-то, кого Кощеев подобрал заранее.

   В чём же тогда просчёт? По каким таким швам затрещал план?

   Константин не собирался сразу класть все свои карты на стол — собирался юлить, проверять, хитрить... Лёгкой магической проверки, которой вчера казалось критически недостаточно, сегодня оказалось более чем достаточно. Но выяснилось это всё в последний миг перед тем, как Лебедв оказался в кабинете.

   Кощеев думал, что закрылся от всех возможных информаторов, но одному, тому, о котором он даже не подумал, удалось проникнуть в его голову. Тут-то всё и пошло наперекосяк.

- Вот оно что, - барон понимающе закивал. - Да, утка про предателя, ваши загадочные манипуляции… Башни… Жена. Я б на вашем месте её не отпускал, я и дочерей стараюсь держать… На безопасном расстоянии, так сказать.

- Такую разве удержишь? Она же у меня ведьма ещё та… - Константин взволнованно крутил в руках трость.

- Соглашусь, с девочками порой… Не управиться. А что с этим вашим сноходом? Сновидцем? Лунатиком.

- Он не лунатик, он предсказатель, как я понял. Лично мы ещё не пересекались, но я о нём наслышан…

- Восхищаюсь вашему таланту, маэстро. Вы всё о всех уже слышали.

- Вынужден, такова моя профессия - всё обо всех знать.

- Так что же он?

- Евгений Белогороев. Судя по всему, он должен был идти с детьми на какой-то праздник, а в итоге оказался на работе.

- После чего ему и приснился сон?

- Сон был до всего этого.

- Ага… Кажется, я начал соображать. На работе он подметил, что в здании уже поработали террористы, чёрт бы их подрал…

- Да, он специалист по безопасности, поэтому смог быстро сделать несколько важных выводов.

- И умчался в ночь? То есть, в день, в утро, ещё и часа дня нет.

- Как я понимаю…

- Значит, ему нужен кто-то, кто сможет пробраться к нему, не вызвав никаких волнений в стане террористов, и помочь сорвать планы террористов?

- Именно так.

- И ему можно доверять?

- Учитывая, что я получил от него сообщение, хотя закрылся от информационных потоков, в том числе негативных и ложных, я думаю, у нас нет иного выбора.

- Да уж, задачка… Это по мне, можете не переживать, я и не такое проворачивал!

- Проблема не в том, что я вам не доверяю, хотя должен был бы, учитывая мой опыт и ум… И даже не в том, что на той стороне против нас выступают такие же профессионалы, как мы… Главная проблема наша заключается в том, что сегодня наш президент выступает с речью перед мировым сообществом. Мир заинтересовался магическим террором, борьбой с ним… И если мы не выстоим перед натиском, журналисты наснимают таких сюжетов, что к этой теме ещё много лет никто не вернётся с серьёзными намерениями. Ну и хаос, что ждёт нас, бесчисленное количество жертв — всё это только раззадорит неприятеля. Нам нельзя ошибаться, нельзя проигрывать. Иначе, отбросив все наши старания и моральные страдания, люди скажут: «Раз открыто говорящие о борьбе не справляются, значит...»

- Значит любая огласка этого безобразного дельца подобна смерти.

- Вы ловите всё на лету.

- Ох, давно я не чувствовал такого, не зря приехал.

- Такого это какого?

- Живого чувства опасности.

   Константин передал Вальдемару всё, что в голову его вписал Белогороев. Этих данных хватило бы, чтобы попытаться перехватить инициативу из рук террориста в руки добра.

- Неудивительно, что жена его потеряла с этим пропуском, его даже в башне нет уже с час али два, - барон не терял оптимизма, хотя заметно напрягся. - Про Рику я как раз-таки помню очень недурно… Таллин и Верный это почти что две части одной истории, только в одной мы не успели… Нельзя допустить, чтобы нечто подобное стряслось опять.

- Я рассчитываю на вас, все мы и весь мир, который обо всём этом никогда не узнает, - Кощеев встал, чтобы проводить гостя, и вернуться к подготовке к встрече, которая в нынешних условиях стала ещё опаснее. - Ступайте в тени, вне дурного взора.

- Н-да... - под самый конец разговора Лебедев замешкался. В руках его появился небольшой брелок, похожий на брелок от машины. - Рано прощаться. Нам нужно обсудить ещё кое-что, уважаемый коллега. Да, это ещё не всё… Как представлю, всё внутри воротит от одной лишь мысли… Наши маячки в метро засигналили, я же говорил, мы с Тёмой наставили… Судя по всему там встречались террористы — тут целая запись их встречи имеется. Но дело не в том, что они там делали, а в том, почему сработал маячок. Он посылает сигнал лишь в случае, когда необходима помощь. Срочная. Кого-то из наших поймали.

Глава 19.
«Тайны Плутона.»

   Перед глазами Эвы пролетали пейзажи Сатурна — бескрайние бело-жёлтые степи, полные песков и острых скал, бесконечных оврагов и гор. В голове играла нежная неземная музыка, под которую её учили танцевать. Она должна была стать лучшей из лучших дипломатических невест Солнечной системы. Должна была блистать на Венере, откуда был один из кандидатов на её руку и сердце. Должна была решать загадки вселенной, бороздить её невыносимо глубокий океан... Но она выбрала любовь.

   Она выбрала любовь тогда, когда это было безрассудно и опасно. Выбрала любовь тогда, когда это было наивно и смешно. Выбрала раз и навсегда одно — любовь.

   И продолжала выбирать её каждый раз, когда сердцу предоставлялся выбор.

   Даже когда дети стали спрашивать у неё, стоит ли её выбор того. Вернее, не стоит ли ей передумать, взглянуть на жизнь с новой точки обзора… Расширить кругозор.

   Даже когда Марк, Маркус, её милый, как капля воды на неё похожий милый брат, её отражение, пошёл против неё, желая раскрыть её затуманенные ветряным сатурнианским песком глаза, она выбрала любовь.

   Но был ли толк от её выбора?

   Она выбирала любовь, она выбирала жизнь, а перед ней, там, за песками, за этим выдуманным счастливым мирком, сотканным из обрывков прошлого, царила смерть.

   Её вершили мерзавцы, кровь на руках которых оправдывалась тем, что они чуть не стали жертвами чудовищных ошибок государства.

- Как давно вы видите меня в видео-канале «Плутона», Эва? - Опять он — этот кривой, скорчившийся человек. Человек ли? Его горловое скрежетание приводило Эву в ярость. Да, в ярость. Её сковывал не страх, не только страх, но и ненависть, непринятие жестокости, отказ выбирать смерть. - Почему не сказали мне об этом? Ну? Почему вы молчите?

- Простите, я отвлеклась, - Эва расслабленно улыбнулась. Часть неё сломалась, отвалилась, ушла на задний план. На главной сцене, танцуя на пуантах, пронизанных иглами, выступала теперь другая балерина. Более послушная? Более красивая? Нет, способная лучше притворяться. - Наверное, с того момента, как вы вошли?

- Вошёл? - Антон картинно приподнял брови, склонившись над панелью управления кино-залом, но не сводя взгляд с камеры. - Ах, неужели я сам мог его включить?

- К сожалению, я не обладаю такой информацией, это вне моей компетенции.

- Ах, Эва, как я рад, что вы не пытаетесь меня пристыдить за эту ошибку… Я-то думал, что держу вас над обрывом и в любой момент могу скинуть, оборвав парочку ниточек...

- Что вы, всё обстоит куда сложнее. Вам меня не победить.

- Тогда, раз мы с вами оказались в таком неловком положении… Поговорим с заложниками.

   Нить, удерживавшая Эву на краю пропасти, оборвалась.

   И она полетела на самое дно нескончаемой мглы.

   Неужели Олег был прав? Неужели ей нужно было замедлиться, чтобы жить дальше? Неужели она выбрала неправильно? Неужели?

   Нет. Нет! Это ничего бы не изменило — Мозг терроризма всё равно бы провернул свой план, но тогда Эва не смогла бы помочь остановить его. Она и сейчас вряд ли могла, но продолжала пытаться.

   Сжав зубы.

   Не обращая внимания на нервно бьющий по столу мизинец левой руки.

   Уставившись в полупрозрачный экран.

   Сдерживая врывающийся в сбивчивое дыхание крик.

- Тогда, раз мы с вами оказались в таком неловком положении… Поговорим с заложниками.

   Камера чуть качнулась, и пред Эвиным взором предстала ужасающая картина — кино-зал, где идущие один за другим ряды стульев примерно по центру прервались, давая место ровной площадке. На ней один к одному сидели люди. Испуганные силуэты, слившиеся воедино. Разные, но в основном маленькие. Дети. Неужели они взяли в заложники детей?

- Вернёмся к тому, с чего мы начали Эва… - Насорбов сделал несколько рвано-ломанных шагов, ставших такими несуразными из-за помех. - Ультиматум. Есть ли на него ответ?

   Внезапно среди хаотичного движения на экране возник голос. Женский голос.

- Эй, ты слышишь меня?

   Прохладное и нежное, невероятно успокаивающее воздействие он оказал на Эву. Конечно, он был не на экране, и даже не звучал из гарнитуры, вцепившейся в голову словно терновник, он исходил откуда-то извне, неся в хаос и разруху свет и надежду.

   Любовь объявилась среди царства смерти.

- Я чувствую тебя, послушай…

- Эва, что говорят ваши коллеги?

   В открывшимся уже какое-то время назад окошке было множество сообщений. Слишком много, чтобы Эва смогла успеть отследить каждое. Кажется, помимо министерства обороны, «Плутона» и ОИКА, в чате теперь было ещё с десяток участников. Кто-то из них вёл неясный отсчёт — присылал сообщения, полные цифр. Быть может, это был какой-то шифр? Или программа? «Если это кто-то из техников считывает информацию, то, быть может, им удастся всё узнать, что-то предпринять...» - Эва соскакивала с мысли на мысль, пытаясь одновременно не выпадать из разговора и сосредоточиться, выдумывая в голове план дальнейших своих действий.

- Я не вижу такой реакции, что могла бы показаться вам интересной, - с трудом выдала она.

- Вот как, - магический террор не собирался давать ей время на раздумья. - Я раздосадован.

- Увы.

- Может быть, нам стоит намекнуть вашим друзьям, что стоило бы поторопить события?

   Руки его были куда быстрее, чем голова измождённой Эвы, а ноги уверенно шли тогда, когда нервные клетки её разрушались одна за другой, одна за другой...

- Может быть, такого намёка будет достаточно? - Антон схватил одну из женщин за волосы, светлую, стройную, такую молодую и живую, полную мечт и стремлений, отделил её от общей толпы. Из рук её, будто плюшевая игрушка, потерянная случайно, выроненная не нарочно, выпал ребёнок, который сразу попытался подняться, броситься обратно в тёплые материнские объятья, но десятки рук потянули его назад, в общность, сформировавшуюся на полу из безнадёжных пленников.

- Мама! Мама, вернись! Он забрал маму! Почему он её забрал!?

   Мешкать было нельзя.

- Не трогайте заложников, вам это ничего не даст, - Эва пыталась сохранять самообладание, но попытки её были тщетны — в голосе дрожью пробивалось волнение. Этого он ведь и добивался, верно? Он всего-лишь заигрывает со всеми ними, блефует, возносит игру свою в абсолют...

   Голова поспешила забыть звук выстрелов, но в «Плутоне» был тот, кто готов был напомнить.

- Вы не отвечаете мне, что-же, - Насорбов жестоко ухмыльнулся. Пасть его, полная зубов, задрожала от рвущихся в эфир помех. - Тогда я заставлю вас обратить на себя внимание!

   Хруст.

   Стук.

   Он поднёс её голову вплотную к своему лицу, наверное, чтобы ощутить её испуганное дыхание. Чтобы исковерканная улыбка его отпечаталась на вздёрнутом, заплаканном женском лице. Подержал с полминуты, бормоча что-то… А потом опустил руку.

   Треск.

   Невнятный всплеск…

   И выстрел.

   Стремящийся, свистящий, эхом раздающийся в голове звук...

   Женщина, безжизненный манекен, свалилась на пол.

   Но выстрелы не закончились.

   Ребёнок, невинное дитя, не то, что лишилось матери, ещё не сирота, нет, другой ребёнок, вырвавшийся из крепких, скрепивших воедино десятки невинных душ рук, от страха и отчаяния побежал…

   Бег этот был прерван почти мгновенно.

   Не успел женский манекен оказаться на полу, как прозвучал ещё один выстрел.

   Дикий крик, высокий и протяжный, заполнил динамики гарнитуры. Ещё чуть-чуть, и он превратится в белый шум, а белый шум уйдёт в стаурнианские вальсовые мелодии, куда-то далеко-далеко отсюда, туда, где нет такой бессмысленной жестокости: где матери не теряют своих детей, а дети не лишаются родителей, на всю жизнь запомнив пронёсшиеся перед глазами пули. «Как можно это оправдать!?»

   Эва замерла, боясь издать лишний звук, боясь сделать вдох. Балерина, что могла танцевать на острых пуантах куда-то запропастилась, и теперь Эве нужно было действовать самой. Нужно было принимать решение, не посоветовавшись ни с кем. Необходимо было не допустить большего кровопролития. Остановить безумца. Но она совершенно не знала как...

- Я знаю, чего он хочет, я помогу тебе, - возникший в голове голос был чудом. Или тем безумием, что начало съедать рассудок оператора «Марса». - Он хочет, чтобы его услышали, чтобы его боялись. Но его оградили от мира, нас всех отгородили — его каналы связи не выходят наружу, они вьются бесконечным змеиным клубком, но не находят слушателя… Тебе нужно держать его внутри, словно зверя в клетке. Не давай ему и шанса подумать, что его не слышат. Придумай отговорку, какое-то предложение, хоть что-то... Я не знаю твоего имени, но послушай меня, я не хочу тебе зла, я хочу помочь!

    Раздались крики. Кричали не мертвецы — они уже не кричат, страдания их прекращены, они свободны от ужаса и боли, от страшной своей судьбы...

- ...кажется, я вижу ответ, - Эва не сразу заметила, что по щекам её бегут две слезы. Они добежали почти до подбородка, когда она обнаружила и сбросила их прочь своими дрожащими пальцами. - Один из них.

- Один? Их несколько? - Антон зазвучал воодушевлённо. Он спрятал пистолет.

- Д-да. И тут пробоина в одной из сетей у вас в башне… Кто-то прогрыз ваши каналы связи...

- Какое внезапное благородство. С чего это вдруг вы меня об этом уведомили?

- Я… Я не знаю. Не могу иначе...

   Женский голос больше не посещал Эву. Минуты тянулись бесконечно долго, оставляя судьбу долгоиграющих часов секундам.

- Стокгольмский синдром? Так скоро? - маньяк улыбался, не обращая внимание ни на своих жертв, ни на их кровь, запятнавшую слегка его белую рубашку. Почему он вообще был так одет? Даже на ложь он уже не обращал внимание. Игра шла вперёд, продвигалась, сжирая невинные судьбы, для одного лишь его удовольствия, ради безумного замысла... - Что же… Ох, ты не врёшь, Эва! Ты не врёшь! Спасибо.

   Очередное сообщение пробежало перед лицом.

- Отлично сработано, - гласило оно. - Держись плана, ты молодец.

   Сообщения с цифрами заполнили окошко с чатом. Что-то кольнуло внутри, и Эва съёжилась от мысли о том, что попалась в ловушку. «Разве может кто-то из наших действовать если не опережая, то хотя бы догоняя этого психа?» - подумала она с горечью.

- Эва, я должен буду вас приставить к награде, - но, судя по реакции Мозга терроризма, эта неясная дыра, этот странный план, посланный в сообщениях, не были частью его игры.

- Обойдёмся без этого, - отрезала Эва.

- Какая же сложная эта леди… Оператор связи с холодным сердцем и суровым лицом… Вам не угодишь, дорогая.

- Я могла бы зачитать вам комментарии насчёт ультиматума, если вы хотя бы отнесёте тела погибших в сторону. Или вам уже не интересно?

   Женский голос, покинувший её, тоже не соврал. До этого момента Эва боялась противоречить, как-то грозно отвечать террористу, боялась сорвать чеку с гранаты, но, кажется, в разумных пределах эта дерзкая наглость была весьма уместна. Впрочем, можно ли назвать просьбу с уважением отнестись к покойным наглой? Дерзкой? Учитывая тот факт, что обращалась с ней Эва к тем, кто превратил живых людей в покойных, наверное эта просьба была более чем дикой — очевидным фактом являлось то, что исполнять её никто не будет.

   Но Мозг магического терроризма вновь повёл себя непредсказуемо.

- Хорошо, - промолвил он, возвращаясь к пункту управления. - Парни, отнесите их к экрану. Накройте чем-нибудь, чтобы не отвлекали...

   Среди узников «Плутона» пронёсся тихий плач.

- Что-же нам пишут, Эва? - Насорбов устремил свой жёсткий взгляд в камеру, и слабая уверенность, временно зародившаяся, покинула оператора связи. Вновь она задрожала, как лист на ветру, и сердце её забилось в паническом припадке.

- С каких новостей начнём? - механически пробормотала Эва, наконец-то получившая возможность положить руки на клавиатуру, не вызывая подозрений.

- А у нас есть варианты? - террорист ухмылялся, упиваясь своим превосходством.

- С плохих, хороших или нейтральных?

- Хм… Правда, такой широкий выбор… Даже не знаю, Эва, а что бы вы могли предложить мне...

   Неожиданно в кино-зал вошёл кто-то, и эта случайность позволила Эве истерично быстро вбить в чат номера — команды, позволившие бы вернуть контроль над системой башни «Марс». Вслед за её судорожно набранным сообщением последовал встречный текст.

- Дело сделано, дай нам время на выход, Бел и Верт, - кем уж были эти двое, Эва не знала, да и это было последним, что волновало её в этот момент. В «Плутоне» погибли люди, и она ничего не смогла сделать, чтобы это предотвратить. И теперь ей нужно было ещё более осторожной, чтобы кто-то, она не знала кто, смог уйти, то ли из системы, то ли, не дай Боже, из здания, незамеченным. Благо, Насорбов вовремя отвернулся, и уже не заметил, как она била трясущимися пальцами по клавиатуре.

- Я так и думал, что там что-то не то с метро… Кто пришёл в гости? - Мозг терроризма выглядел внезапно взволнованным, что было совсем на него непохоже. Только что он и глазом не моргнул после того, как забрал две невинных жизни, и внезапно затрясся от чьих-то пустых слов.

- Думаю, - пришедший к нему был бледен и не менее встревожен. - Лучше увидеть, чем сто раз услышать.

   Экран вспыхнул, потому что на нём к имеющимся добавилось ещё несколько видео-каналов связи. Шифрованный код, введённый впопыхах, завёл гениальную машину — всё то, что видели террористы, видела теперь и Эва. Ещё одна задача упала на её хрупкие плечи: ей нельзя было дать врагу понять, что перед глазами её открываются все его тайны. Ведь видела их не только она, она была лишь проводником, нёсшим информацию в министерство обороны.

   Как долго она сможет продержаться? Час, два, одну минуту?

   На экране вспыхнула картинка со станции Третьяковская.

- Надо же, какой улов, вот это да!

- Шеф, взгляните — второй откуда-то из Европы прикатился, как мне доложили, пока я...

   Эва перестала чувствовать пальцы, застывшие намертво где-то возле клавиатуры.

   Всё глубже она впадала в транс.

   Единственное, что могло удержать её, единственное, что могло помочь не выдать себя.

   Пустой взгляд, отсутствие мыслей, сон наяву.

   Даже не сон, а кошмар.

   Они поймали Марка.

   Они держали его на крючке, как приманку.

   Они мучили его, и он стал сам на себя непохож — буро-красного цвета, такого, каким никогда не был.

   Они поймали его, а вместе с ним поймали и её.

   «Как странно… - пронеслось внутри Эвы. - Мне казалось, что у меня слабое сердце. А оно всё бьётся и бьётся, без остановки, будто ничто не способно его разбить...»
- Что там по новостям? - непринуждённо спросил Насорбов. - Не заставляйте меня терять терпение...

- Я вижу сообщения о том, что к вам кого-то подослали, - план, рождающийся на ходу, был прост — Эве нужно было запутать террористов, повести их по ложному следу, но сделать это так, чтобы они не догадались, что она играет с ними, так, чтобы они не спустили злость от обмана на несчастных заложниках, чтобы всё удалось и при этом никто не пострадал… - А к какой категории отнести эту новость решайте сами.

- Она не врёт! - воскликнул пришедший из метрополитена. Лицо его повернулось к камере, Эва наконец смогла рассмотреть его… И тут же узнала — фотографию этого предателя рассылали по разным отделам, рассказывая параллельно грустную историю о домовом, превратившемся в предателя. Рано или поздно он мог вернуться, и вот, кажется, этот чудовищный момент настал. Тимофей почти не изменился, разве что стал ещё злее. - Я вижу двоих, оба в разных точках… Элэн Тайн и Аркан! Ну что за чудная парочка… Они на разных этажах.

   Эва делала вид, что пропускает всё это мимо ушей.

   Она прекрасно видела карту и коридоры «Плутона», две красные точки на схемах разных этажей и каналы видео-связи, по которым транслировались действия её коллег — Аркан волочил за собой свои тяжёлые заснеженные крылья, следуя, кажется, за каким-то сигналом, а Элэн Тайн откручивал металлическую панель с одной из стен, чтобы, судя по всему, попасть в вентиляцию.

   Руки Эвы лежали на столе, остывшие, неуклюже тяжёлые...

   Всё это время она была одна и мечтала о том, чтобы одиночество прервалось. И вот это наконец-то случилось, но облегчения, на которое так надеялась Эва, не случилось. Боли стало только больше. К ней добавилось сожаление. Следом пришло чувство вины и горящее, нестерпимое чувство стыда.

- Я начинаю вам доверять, - пошутил Антон. - Вы что, переметнулись на нашу сторону? Как на это смотрит ваше начальство?

- Начальство смотрит не на это, - каждый раз, когда Эва терялась, внутри неё находился случайный ответ, случайный ключик к запертой, заминированной двери, и как только очередной замок соскакивал с сжимающих дверь цепей, таймер, отсчитывающий время до взрыва, откатывался обратно. В этот раз это случилось за три секунды до взрыва. До того момента, который Эва сама нарекла взрывом. В её голове вспыхивали фитили, а на периферии зрения постоянно что-то заливалось ярким светом. Уже несколько раз гостиница Украина была взорвана, ещё парочку раз на воздух взлетел и сам «Марс». Вся Москва полыхала, и над ней вставало облако, похожее на гриб. Но всё это было пока лишь внутри сознания оператора связи. Но в любой момент могло выйти за пределы её головы.

- На что же смотрит начальство? - Мозг терроризма начинал скучать. Сенсации быстро затухали внутри него, вызывая неприятный, надоедающий зуд.

   Времени на размышления не было. Глаза Эвы плавали по «Плутону», пока не наткнулись на лежащие в стороне тела. Она не могла сейчас сдаться. Не могла.

- ...начальство смотрит речь президента, ведь уже ровно час дня.

Глава 20.
«Слова, слова, слова.»

   Анатолий Владимирович старался держаться мысли о том, что его указания были весьма и весьма точны, следовательно, все необходимые меры будут приняты, и сложная ситуация будет взята под контроль. Хотя бы частично. Он искренне верил, что несмотря на то, что сила, которой обладает противник, достигает и чуть ли не превышает силу целой Российской Федерации, победа будет на стороне добра, то есть на нашей стороне. Конечно, в реальности всё обстояло немного иначе — министерство обороны успело навести справки в других городах и выяснило, что атака предполагалась не на всю территорию страны, а только на столицу, в которой на пресс-конференцию к президенту собирались прийти иностранные гости. Это одновременно облегчало и усложняло поставленные задачи. Однако, расслабляться на счёт «отсутствия подготовленных атак по всей территории» было нельзя, на всякий случай в боевую готовность были приведены региональные отделы ВОУ, МВД и Росгвардии. Армия так же оставалась начеку, особенно в таких регионах, где возможно было вмешательство со стороны. Нельзя было исключать и «появление неподготовленных атак», поэтому сотрудники полиции и ГИБДД были поставлены на уши то тут, то там. Некоторые объекты, связанные с ОИКА и прочими структурами, заблаговременно были спрятаны за барьерами. Например, подобная судьба ждала Москву-Сити и несколько мостов и улиц в центре столицы. Простой прохожий не заметит, что что-то не так — барьер не пропустит человека на территорию отрезанного от мира ограждением объекта, и прохожий подумает, что разговор со спутником или мысли его были слишком интересны, что он преодолел некоторое расстояние, сам того не заметив.

   Со стороны могло показаться, что всё чётко спланировано и уже находится под контролем. Отчасти всё было именно так, однако…

   Нельзя назвать контролируемой ситуацию, в которой неизвестны точно масштабы надвигающейся угрозы, не просчитаны до конца все варианты развития событий, нет какой-то ясности насчёт возможных рисков, нет возможности предотвратить трагедию, уничтожить в зародыше.

   Конечно, Мишофоров волновался, и не только как президент, но и как обычный гражданин своей страны. Мало того, что ему предстояло отстаивать перед всем миром необходимость бороться с магическим терроризмом, так ещё и параллельно от него требовалось следить за развитием событий, отдавать приказы... Можно ли было всё это предупредить? Как-то выяснить заранее? Разве спецслужбы не занимались этим? Занимались, конечно же. Но масштаб надвигающейся катастрофы был настолько велик, что остановить её было невозможно. Она случилась бы так или иначе.

   Тем более, пропустить мимо ушей речь насчёт общемировой борьбы против них самих магические террористы не могли. Их тщеславие не знало границ.

- Анатолий Владимирович, пора.

   Президент кивнул своему помощнику и двинулся вперёд. Уже какое-то время назад было решено, что сегодня он войдёт в зал не с обычной стороны, а пройдётся мимо рядов журналистов. Естественно, это было в некотором смысле и дипломатическим жестом, означавшим, что проблема, которую он собирается поднять в своей речи, касается каждого — все равны перед её угрожающим ликом, и каждый человек должен осознать важность решения этой проблемы, важность борьбы с магическим терроризмом.

   «В таких ситуациях победой будет не полное отсутствие потерь, а наименьшее количество оправдавшихся чудовищных предсказаний.» - думал Анатолий Владимирович. В правом ухе его была спрятана скрытая гарнитура, которая собиралась оповещать его о критических моментах. Одной из задач президента являлось отвечать тогда, когда его ответ будет просто необходим, при этом не давая журналистам и обычным гражданам понять, что что-то идёт не так. «Настоящими героями становятся те, о чьих подвигах никто никогда не узнает… Они совершают подвиги в тени, не ради признания, а ради нашего всеобщего благополучия...» - президент пытался настроиться на рабочий лад, перебирая заготовленные и выученные наизусть к речи материалы.

- Готовность две минуты.

- Дверь!

   Мишофоров вошёл в зал, и его появление в дверях сразу же привлекло всеобщее внимание. Защёлкали фотоаппараты, завертелись видеокамеры. Президент шёл между рядами, с периодичностью кивая собравшимся гостям в качестве приветствия. Один из гостей отчего-то решил остановить Анатолия Владимировича и задать вопрос, хотя для этого было отведено специальное время после речи, и все об этом знали.

- Простите, а где же ваш премьер министр? - спросил журналист, на шее которого висела аккредитационная карточка с французским флагом. - Неужели он?

- Сегодня пятница, - спокойно начал Мишофоров. - Должно быть, сегодня он молится в...

- Может быть не стоило выбирать в помощники настолько религиозного человека?

- А вы имеете что-то против религии? Я ничего не имею ни против атеистов, ни против верующих людей, ни против магов, ни против кого-либо ещё — главное, чтобы человек был хороший.

- Как говорил один из членов оппозиции… «Рамзан Тураев, и по имени его всё уже становится ясно...»

- Возможно, вы плохо знаете о том, что в России много культур, народов и религий, и что мы все живём в мире и согласии друг с другом, уважая и чтя традиции друг-друга, но это не оправдывает ваше хамское поведение. Я же не спрашиваю у вас, чем занимаются ваши премьеры, верно? А к ним реальных претензий куда больше, как мне кажется, чем к Рамзану...

- «...является угрозой для общества.»

- Знаете, давненько я не был во Франции, теперь припоминаю почему.

- Но вы же сказали, что не имеете ничего против всех людей! Вы соврали, вы ведь просто презираете французов!

- Против французов я ничего не имею, а против таких людей, как вы — да. Надеюсь, вы правда пришли работать, а не просто заняли место какого-то талантливого независимого журналиста, ибо, помяните моё слово, у таких газетёнок, что берут грязные деньги за порочащие статейки, срок жизни оканчивается вместе с деньгами спонсоров.

   Анатолий Владимирович двинулся дальше, и никто больше не попытался с ним заговорить. Мысли его временно перешли с тревог о грядущем на размышления о журналистах, что позволило ему в некоторой степени успокоиться: «Разве не может человек на один день взять выходной? Тем более не забавы ради, а для того чтобы впервые за долгое время сходить в храм или мечеть... Даже если этот день выпал на самый неудачный из всех возможных, в чём его вина? В том, что из-за высокой занятости, он не мог посвятить себя духовным делам, и вынужден был выпросить для этого первый за несколько лет отпуск? Один единственный день? И что они теперь про него напишут? Какую-то гадость, на которую ему даже не дадут права ответить...»

   Рамзан, на самом деле, вполне мог за себя постоять. И делал это весьма культурно. «Как низко падают люди в попытке принизить других...» - сказал он одному из журналистов, напавших на него по схожей причине, надуманной претензии, взятой буквально из воздуха — вместо того, чтобы находиться на рабочем месте, он вместе с министром образования посещал построенные совсем недавно детские сады и школы, проверял выполненную работу, чтобы не повторились случаи обрушения — такая история была одна на всю страну, но надолго осталась в памяти, в том числе потому, что пострадавшими были дети. Рамзан лично следил за расследованием того дела, а потом устроил внеплановые проверки школ и прочих учебных заведений. Видимо, подобное поведение его показалось репортёру, набросившемуся на него, возмутительным. Он прыгал вокруг Тураева, крича практически экстремистские лозунги. В какой-то момент, тот не выдержал.

- Да какая разница, чеченец я или якут, я русский! - высказался премьер-министр своим громовым голосом, отчего молодой журналист в ужасе свалился в прилегавшую к тротуару канаву. Тут-то и прозвучала легендарная, разнёсшаяся по многим изданиям фраза. - Как низко падают люди в попытке принизить других…

   Критике журналистов неоднократно подвергался и министр обороны, тридцатилетний Алексей Сергеевич Соловьёв. В основном за то, что он был слишком молод для своей должности. У них с Тураевым на этот счёт был не один разговор.

- Роман Романович, - называл его министр обороны, в шутку, конечно же. - Представьте себе, я должен за ближайшую неделю хотя бы лет на 10-15 постареть.

- Отрасти бороду, хотя бы щетину, Азамат Сергеевич, - советовал ему Рамзан. - Сразу станешь выглядеть солиднее.

   С бородой у Соловьёва, увы, не сложилось. Впрочем, если бы мировые издания серьёзней подходили к теме магического терроризма, то не ограничились бы одной претензией насчёт возраста — Алексей когда-то сам стоял в рядах одурманенных террором, но был спасён и перевоспитался. Именно поэтому он и был министром обороны — знания его насчёт главной угрозы государства были очень обширны.

   Естественно, не обходилось и без курьёзов. Один раз случилась забавная опечатка в одном из изданий — фамилию президента слегка исказили. Вместо Мишофорова на страницах красовался некто Светофоров. Одновременно с этим по телевизору его обозвали «Мишей Форовым». День был солнечный, ясный, весенний.

- Миша Форов фору даст вам всем только так, - Тураев как раз смог взять небольшой перерыв в тот день, чтобы обсудить с Соловьёвым обстановку на ближнем востоке за небольшим обедом. Шутки не делали их двоих менее серьёзными или более глупыми, но позволяли немного отвлечься, отдохнуть от работы, чтобы вернуться к решению важных вопросов со свежей головой. В конце-концов, члены правительства ведь тоже люди, которые могут устать. - Светофоров понаставит… Ух!

- Нашим «западным друзьям» стоит поучиться адекватности, - ворвался внезапно в их разговор Анатолий Владимирович. - У них оба варианта увидели свет. В переводе на языки, конечно же.

   Какой же это был светлый день! Мир, труд, май...

   Но, если возвращаться к менее смешному, Галицкой Елене Тимофеевне, министру иностранных дел, тоже много раз выдвигали претензии. «Она совершенно не обладает той статью, что требуется министру!» - гласили заголовки английских газет. Что уж имели в виду авторы жёлтых статей? То, что утончённая внешность Елены подойдёт скорее хрупкой театральной актрисе, чем министру? Так же часто журналисты насмехались над мимикой Галицкой. Должно быть, им было невдомёк, что парализованный после нападения лицевой нерв не делал её речи менее пламенными, а женственность не лишала её строго ума и жёсткой руки.

   Вспоминая о коллегах, Анатолий Владимирович почти избавился от мандража, нападавшего на него перед каждой речью, и даже наполнился некоторой уверенностью в себе и своих силах. Однако, стоило ему взойти на пьедестал и оглядеться, как сердце его встревоженно затрепетало.

- Мозг использует заложников, - произнесла гарнитура в его ухе. - Двое были убиты.

   Мрак смешал все воспоминания и ощущения в единую плохо различимую массу, превратив смех в нарастающий хриплый крик.

   Анатолий Владимирович молчал, глядя на часы, висевшие на дальней стене.

   Ох, как бы он хотел, чтобы люди никогда не умирали...

   Он больше всех на свете мечтал, чтобы повседневная жизнь была бесконечно спокойной, скучной может быть, но мирной, и никаких катастроф никогда не случалось.

   Он всей душой этого желал.

   И он делал всё, что было в его силах, чтобы воплотить хоть малую часть этой мечты в реальность. Но иногда перед ним лежал сложнейший выбор — между плохим и очень плохим, между чудовищным и кошмарным… И тогда он должен был отрекаться от самого себя, принимая непростые решения.

   Сегодня был именно такой день.

   Анатолий Владимирович не мог ввести режим КТО, не мог рисковать, направляя открытый огонь в сторону канистры с маслом, ведь если ВОУ или армия возьмётся вытравливать магических террористов, словно ос из улья, то вылетая наружу террористы заберут всех, кого смогут, что погубит сотни, если не тысячи людей... Но из-за того, что Мишафоров этого не сделал, не ввёл режим КТО, погибли двое невинных людей. Ещё двое, не считая тех, кого террористы замучили до этого, напав на «Плутон». И это было абсолютно чудовищно, но пока что это был лучший расклад, из предложенных судьбой…

Глава 21.
«Бредущие раздельно.»

   Речь началась с уверенного приветствия, а продолжилась не менее бойким введением в историю магического терроризма. Анатолий Владимирович оставил позади слёзы, страхи и сожаления — перед ним стоял мир, который должен был убедиться в том, насколько страшна игнорируемая им угроза. И всё шло более-менее хорошо, если это можно было так назвать, довольно ровно, до тех пор, пока гарнитура не заговорила вновь.

- Тревога по метро — заминированы все станции. Мозг ждёт реакции от вас во время речи. Прямо сейчас.

   …Амелия потёрла замёрзшие щёки, озираясь по сторонам.

- Тебе не кажется, что мы уже здесь раз пятый проходим? - спросила она свою напарницу. Вместе они шли очень даже весело, периодически почти скользя по льду, только вот стоило ветру поднять в воздух бесконечное количество снега, как

- Метель, - кивнула Анастасия, щурясь. - Амели… Амелия, а ты что-нибудь думаешь про крыланов?

- Про что?

- Про крыланов. Они кры-ла-ны, понимаешь?

- Крыланы? Типа Аркана?

- Д-да, у меня муж такой-же. С к-крыльями!

- С крыльями… Это же его с ума, наверное, сойдёшь, пока отмоешь! У меня мужа нет, но судя по опыту моей сестры и нашему общему брату — отмыть любого мужчину будет сложно, не то что крылатого… Особенно после долгого рабочего дня.

- Эх, но знаешь, эти его крылья — они ведь такие уютные бывают…

- И тёплые наверняка.

- Очень! А как летом он изнемогает от жары…

   Конечно же путь до башни «Плутон» не ладился неспроста, просто об этом, как и о многих других чудовищных бедах, поджидавших их на пути, Амелия и Анастасия узнали позже. Гораздо позже. Пока они шли, окутанные метелью, будто пробираясь сквозь плотный, почти что непроходимый туман, сотканный из снега, ветра и холода, незримый защитник вёл их прочь от любых опасностей, путал, заставлял петлять между одних и тех же зданий...

   Но когда путницы в очередной раз предприняли попытку вырваться из его защищающих объятий, упорно продолжая бороться и с порывами ветра, и с колючими, жёсткими снежинками, и с проникающим под кожу холодом, незримый благожелатель вышел из тени. Светлое пятно возникло среди снежного тумана, рассеяв его часть, закрыв собой две маленькие человеческие фигурки от метели.

- Вам стоит повернуть назад, - следом за светом возник голос. - Вперед я всё равно вас не пущу.

- Фух, - отряхнувшись, выдохнула Амелия. - Но как же… Это хорошо ты придумал, конечно, но мы же не можем просто так…

- Да, мы должны помогать нашим коллегам, - Мирлеева наконец-то смогла добраться до своей новой подруги, чтобы вцепиться в её задубевшую руку своими. - У нас ЧП мирового масштаба. «Нет снега»! Вернее, снег-то есть… Даже слишком много его вокруг.

- Вы ничем не сможете им помочь, - продолжил голос. - А ваших смертей я видеть не желаю.

- Какой… - пробубнила Амелия. - Слушай, кем бы ты ни был, во-первых это невежливо вот так возникать посреди… Спасибо, что закрыл нас от метели, но… И во-вторых, мы на работе! Нам нужно дойти до башни, чтобы разобраться…

- И с чего ты решил, что мы собрались умирать?

- Да, с чего ты решил...

   Пятно света приблизилось, будто сделало шаг вперёд.

- Я вижу то, что незримо сейчас иным — сон, явленный видящему пророчества, был рассказан тёмному колдуну. Оттуда я его и подслушал. Нет добра в том, что вы погибнете — это не даст никакой помощи, и пользы от этого не будет.

   Свет стал ещё ближе, и чётче стал вырисовываться весь силуэт этого загадочного благотворителя. Он был высок ростом и отчего-то очень и очень широк.

- С-сон? - Анастасия затряслась от волнения, замёрзшие пальцы её поспешили отпустить руку Амелии, чтобы в панике броситься к телефону, чуть не превратившемуся в ледышку в кармане её куртки. - Р-Рика говорила мне… Я могу попробовать ей позвонить…

- Нет связи? - спутница Мирлеевой глядела на угасающий экран, тихо посмеиваясь. - В такой-то метели… Я удивилась бы, если бы было что-то иное… Если бы тут мы внезапно взяли бы и получили что-то, какую-то полезную информацию. Нет, только кругами ходим, да ещё и общаемся абы с кем...

- Знаешь, меня радует одно — мы абсолютно спокойно воспринимаем всё происходящее и даже не впадаем в панику, как настоящие профессионалы.

- А у нас есть выбор? Мир вне этого тумана, быть может, и не существует больше… Магические террористы иногда на такое способны, Настя…

- А может быть — это они?

   Путницы переглянулись. Свет, приближающийся к ним, становился всё ярче. Наконец, ещё до того момента, как они успели что-то предпринять, неизвестный защитник явил им себя.

- Яснокрыл мой, это ведь ты! - Анастасия расплылась в улыбке, а затем резко нахмурилась и спрятала телефон обратно в карман. - Напугал! Не вздумай больше так себя… Вести…

- Да, это я, - кивнул крылан, расправляя свои светлые крылья. - Но и не я до конца.

- Это ещё что такое? - удивилась Амелия.

- Это значит, что часть его пришла к нам на помощь, а голова, уши и… Крылья… Остались где-то там, где он сейчас витает. У Хранителей, наверное. Ну или где ещё он обычно бывает, - объяснила Настя. - Такое иногда случается.

- Именно так и произошло, - кивнул Яснокрылый. - Я сделал всё, чтобы вы остались в безопасности, даже если это означает, что я нарушил естественный ход вещей или вторгся в распорядок природы.

- Значит, что это он наслал эту метель? Нам надо спешить, жизни людей в опасности, а он развёл тут снега… - Амелия посмотрела Мирлеевой в глаза. У обеих них ресницы только-только начали оттаивать. - Что же такое ждёт нас впереди?

- Я могу показать вам… - крылан сделал взмах своими крыльями. - Но не буду.

   Вспышка на мгновение ослепила путниц.

- Следуйте за советом Троих, - эхом рассыпаясь в воздухе произнёс он. - И вместе вы сможете куда большее, чем по раздельности.

   Метель прекратилась.

   Анастасия и Амелия осмотрелись.

   Удивительным образом их кружение в метели привело их не просто куда-то, а прямиком к дверям здания, в котором их уже ждали.

- Попросимся согреться? - предложила Амелия.

- Д-да, наверное, - неуверенно согласилась Мирлеева, ещё ни разу до этого не бывавшая в Троичном собрании.

   ...Надя рванула вперёд и чуть не упала, подскользнувшись на очередном ледяном озерке.

- Чёрт! - выругалась она. - Что-ж такое…

- Словно нам кто-то пытается нарочно помешать, да? - предположила Воронцова, следовавшая за ней поодаль.

- Погода не на нашей стороне, - признала Янган. - Но это ещё ничегошеньки не значит.

   Пальто Кощеева всё ещё вызывало у неё некоторые сложности — к движениям в новой одежде ведьма ещё совсем не привыкла, поэтому хитрые манёвры удавались ей либо с трудом, либо, как в этот раз, не удавались. Предприняв очередную попытку сделать прыжок, Надя неудачно соскользнула с места и рухнула в высокий сугроб.

- Слушай, может нам поторопиться? - взглянув на наручные часы спросила Виктория. Она говорила так, словно опаздывала куда-то. Конечно, время было не на их стороне, но Надя понятия не имела, что предстоит им дальше. А вот Воронцова словно… Догадывалась?

   Сотрудница магического отдела, строгая начальница и когда-то в прошлом обманутая магическими террористами предательница смотрела на Надю сверху вниз, но без какого-то чувства превосходства. Другое чувство превалировало над ней, и Янган это чувствовала. Воронцова тревожно торопилась.

- Ничего не имею против, но мне кажется, что нырять в каждый сугроб не необходимо, - улыбка озарила её лицо. Нервная, кривоватая улыбка. - Всё-таки, магический терроризм в разгулье… Поспешим, а?

- Знаешь, у меня предчувствие какое-то, - ведьма уже некоторое время чувствовала, что отделившиеся от них Анастасия и Амелия словно в воздухе растворились. Как и Кощеев. Ни одного из них на её внутренних радарах не было, они будто куда-то пропали. Или их от неё кто-то закрыл. С какой целью? Ради пресловутой безопасности? И что такое происходило в «Марсе», что Воронцова спешила туда, как на пожар? И отчего с каждым шагом Наде становилось всё труднее и труднее идти вперёд, словно воздух тяжелел от сковывающего город напряжения? - Чувство, что нам надо чуть-чуть поменять маршрут.

- Чуть-чуть? - Виктория напряжённо приподняла левую бровь. - В каком смысле…

   «Если она вдруг вновь отдалась чувствам и влезла в былое, то она откажется сменить маршрут, и мы окажемся в ситуации, где она меня гонит на убой. Пойдём не в «Марс», а, допустим… Хоть в «Сатурн», наше большое здание. Оно и расположено поближе. Попробую... Надеюсь, так мне удастся хотя бы одно опасение свести со счетов.» - думала Надя, заранее ругая себя за недоверчивость.

- Меня поводит в сторону, - Янган пожала плечами, вставая из сугроба. С трудом удержав равновесие, она добавила: - Знаешь, лучше пойти и проверить, как там поживает «Сатурн»,

- Л-ладно, - неожиданно легко согласилась Виктория. - Хорошо, как скажешь. Ведьма из меня так себе, так что… Доверяюсь полностью твоему чутью.

   Надя разочарованно кивнула. Разочарование в самой себе чуть не толкнуло её во всём сознаться. Сказать прямо — так и так, я просто в тебе сомневаюсь. Однако, очередной слабый порыв холодного, ноябрьского ветра остановил её. «Говорить о том насколько я неправа рано. А если даже и так, пусть я всю операцию проведу в сомнениях, нежели из-за доверчивости я сгину, и вместе со мной сгинут все остальные...» - подумалось ей.

   Как только договорённости с самой собой были достигнуты, Янган взяла на себя роль навигатора и бодро заспешила вперёд.

- Странно, что мы на улице одни, никаких прохожих, - произнесла Виктория.

- Как если бы нас изолировали, - буркнула Надя в ответ и мгновенно пожалела о том, что сказала эту мысль вслух. «Если она из них, то может предать им эту информацию, и тогда...»

- Изолировали? В смысле, обнесли барьерами? Или информационно тоже?

   Ведьма перестала отвечать на вопросы Воронцовой. Отчего-то сердце её требовало как можно быстрее увести их двоих, обеих, подальше от башни «Марс», прямиком в скорее всего такую же пустую, как и здание ОИКА, башню «Сатурн». Но было ли за этим чувством хоть что-то ценное? Это ещё предстояло выяснить.

Глава 22.
«Подземная Луна.»

   Марк потерялся в сумрачном тумане бесконечных тоннелей метро. Голова его перестала соображать примерно так же быстро, как магические террористы сумели поймать его. Да и думать было особенно не о чём — его привязали какой-то цепью к большим металлическим ящикам и на некоторый период времени забросили. Говоривший мерзавец куда-то скрылся, и его сообщники говорили теперь вместо него. Последняя его болтовня стёрлась из памяти, хотя, наверняка, в словах его могла быть какая-то ценность — после того, как личность Марка подтвердили, этот неизвестный натараторил огромное количество информации, которую пленник террористов не смог запомнить. Впрочем, сейчас он плохо помнил даже то, с чего начал этот день и кем по сути являлся, туман охватил его сознание почти целиком. Рядом, где-то над ним, раздавались глухие голоса и обрывистые фразы.

- Что насчёт плана с кислотами?

- Если сбросить в реку, пары поднимутся в воздух, и тогда…

- А если перепутать дозировку?

- Шеф с нас шкуру снимет…

- ...а Останкино?

- Подорвать опору, дело-ли?

- Но в рабочий день в домах жителей будет меньше, чем в вечер, например субботы...

- Сегодня пятница. Будем считать, что это один из лучших дней недели для наших дел.

   Откуда только берутся такие люди, которых легко заставить отдать себя опасным идеям? Чем живут они, эти люди, перед тем как решиться на подобное? Годами готовят себя к этому, впитывая ненависть, словно брошенный на асфальтную грязь кусок хлеба перед дождём? Или для них всё это несерьёзная игра? Вокруг лишь марионетки, и всё не совсем по-настоящему? Не то чтобы в сознании, одурманенном разъедающим душу ядом, может проснуться осознание, что человек может сочувствовать даже бездушному предмету, даже марионетке, не говоря уже о живом существе или человеке... Зачем же тогда так вкладываться в неё, в эту злобную идею — жизнью своей, кровью и дальнейшей судьбой, если всё это шутка, фарс? А если это чудовищная, серьёзная цель, то отчего нет серьёзности в этих лицах, нет понимания, насколько кошмарно то, что творят они своими собственными руками?

- Заложников всех...

- А как с ними иначе? Всех их...

   А люди ли это ещё? Или уже нет? Ещё нет? Были ли они когда-то людьми, или так и родились жестокими, кровожадными чудовищами? Даже чудовищами назвать их сложно — ведь чудовище, монстр, то есть живое существо со своей какой-то природой, а у этих выродков грязнейшего зла нет никакой природы. И настоящих убеждений. Только слепое подчинение кому-то, кто, ведя их на убой, творит хаос и разрушения.

- Эй… Эй, ты! Ты в сознании, пленник?

   Ещё до того, как отличавшийся от прочих террористов «главарь» в спешке куда-то запропастился, узнать в нём Тимофея помешала мысленная блокада, обвалившая восприятие Марка, случилось нечто непонятное. Два небольших импульса вызвали перебой со светом. Туда-сюда, секунда, если не больше, но этого оказалось достаточно, чтобы взбудоражить всех находящихся на станции. Они побегали туда-сюда, туда-сюда, будто те импульсы, будто напряжение в сети, а затем настороженно притихли, озираясь по сторонам в ожидании чего-то существенного. Нападения? Верили ли они, что кто-то может напасть на них и одержать победу? Нет, конечно же. Тогда почему так испугались, когда замигал свет?

   Мир проклятых убеждений шаток, ведь он не соотносится с реальностью, лишь пытается всё вывернуть наизнанку, уничтожая и калеча порядок, тот, что даёт пытающимся убить его воздух, которым они дышат...

   Замкнутый круг. Змея, кусающая себя за хвост, желающая саму себя поглотить. И нет в этом никакого навеянного молодёжью романтизма — только грязь и смерть, смерть и грязь, а ещё бесконечное количество страха.

- Эй, да очнись же!

   Марк приоткрыл глаза, вырываясь лишь на мгновение из туманного транса. Перед ним было чьё-то лицо. Лицо, к которому были пришиты светлые волосы. Лицо, которое одето было во что-то светлое.

- ...кто? - Лунный смог спросить только это.

- Ильский, Артемий, - пробубнило в ответ дружелюбное лицо. - Ты сорвал наш маячок…

- Я не специально… - отрезал Марк. - Простите меня…

- Что ты такое несёшь, за что? - Артемий Ильский не понимал, что творилось с пленником террористов, ведь сам ещё не попал под пагубное воздействие туманных миазмов, распространившихся по этой нереальной станции метро.

- Я виноват…

- В чём?

- Я не должен был ругаться с Эвой… Я ведь мог просто...

   Раздался выстрел. Короткий, но громкий. Стреляли в тоннеле.

- Чёрт! - светлое пятно отпрыгнуло в сторону, куда-то за ящики.

   Марк закрыл глаза, не в силах больше вглядываться сквозь едва прозрачную плёнку в окружающую его реальность. Сердце его, в отличии от разума, не было подвластно туману и волновалось, забыв часть произошедшего за этот день, утратив часть памяти. Оно помнило о Муне, о девочке-Луне. Девочка-Луна была запрета где-то под землёй, а Марк не пришёл её поздравить. Он поссорился с сестрой, он обидел их обеих… Но что же они собирались праздновать? Это был день, когда Луна… Очень важный день. Марк не имел права умереть в этот день, это было бы так нечестно по отношению к Муне… Но кем она была?

   Из тоннеля по всей станции распространился невнятный шум, сопровождающийся нервными возгласами.

- Да его это рук дело!

- Так он не двигался с места, как успел?

- Может мы проморгали?

- Ты что такое говоришь!?

- Надо ударить по нему…

- Лучше выстрелить.

- Пуля дура, сабля…

- Да что ты творишь?

- Да не в тоннель пали, идиот!

- А куда?

- По нему!

   Это был очень важный день. Девочка-Луна должна была слушать речь…

- Пали, я сказал!

- Автомат не слушается!

- Заклинило?

- Не знаю!

   Речь, что это была за речь?

- Да как же по нему, когда...

- Откуда они прут!?

- Чёрт, да делайте уже что-нибудь!

   Что это за шум доносился из тоннеля?

- Это называется «одержимость бугристыми кровавыми сгустками». Древнее проклятье, которое распространяют чёрные кляксы. Этакие «Властители Сатурна»...

   А выстрел?

   ...К моменту, когда Тимофей донёсся до своего предводителя с новостями о захваченном пленнике, Марк начал вываливаться из беспамятства.

- Я… Я попытаюсь взломать их, - шептал кто-то над его ухом. - Если у нас получится, если бы только у нас получилось…

   В голове всё ещё властвовал туман, но теперь он отступал, словно влажным утром туман отступал, боясь рассвета, бегством спасаясь от Солнца, прячась от неумолимо надвигающейся на него подземной Луны…

- Марк, дай мне ту…

   Всё смешалось, мысли и реальность, правда и вымысел, страх и сожаление.

   Элэн Тайн ведь не бросил его здесь просто так, верно ведь? Не мог ведь он оказаться простым предателем?

- Эй, куда ты… Смотришь? Это ещё что за…

   И тот, кто нашёл его — он ведь был другом, так ведь? Не мог ведь он оказаться простым...

- Сгустки.

- Марк, что за…

   После того, как Марка поймали у панели, произошло несколько скачков напряжения — это хранители пытались выбить изолированную станцию обратно в реальный мир. Но следом за этим явились и другие, совершенно несвязанные с подземным миром сущности.

- Они делают вид, что они — это я.

- Ты вызвал их?

- Наверное.

- Ты не знаешь?

- Я не помню.

- А что ты помнишь?

- Странную песню...

   Они пришли с Сатурна, чтобы помочь своему проклятому, своему послушному поклоннику, тому, кто в крови своей носил часть них самих, но и не только из жалости, из якобы намерения помочь они явились — мотивы таких созданий выбиваются из человеческого понимания морали, добра и зла. Они пришли, и их помощь сыграла свою роль в театральной постановке судьбы, это всё, что нужно было знать обычному смертному. Но вместе с ними пришли и неожиданные гости — знания.

- «Космос поражает такое же раздражённое увядание, что и Землю. Нападающий гниёт изнутри, из самого сотворённого тела своего.»

   Марк стоял в тоннеле. Воздух тянул его идти глубже во тьму, но что-то не давало сделать это сейчас. Напротив него была какая-то панель. Кажется, он уже видел её сегодня.

- «Если отрубить голову смрадному разрушению, тело его, бьющееся в судорогах агонии, упадёт на головы тех, кто невиновен. Посему нужно прервать повторяющийся цикл разговора, перебив собеседника.»

- Ты уверен, что это песня?

- Почти. Звучит очень протяжно.

   Слабый ветер, возникающий словно от приближения к платформе поезда, шевелил волосы Марка, но отчего-то не вызывал тревоги. Может быть, тревога была столь велика, что стала необозрима, а может быть в туманном переплетении реальностей родилось нечто успокаивающее — какое-то знание жизнеобразующих истин проникало внутрь Марка, не давая ему больше волноваться.

- Ещё мне грезилось что-то о Девочке-Луне. И о моей сестре. Я что-то забыл, что-то очень важное, и должен был вспомнить, но не смог. Она заперта в подземелье...

- Твоя сестра?

- Девочка-Луна.

- И что это всё значит?

- Я не знаю… «Объединяй тех, кто утратил возможность быть...»

   Марк не знал, что в здании Троичного собрания Амелия бросилась в объятья своей матери Марии Раджковской. Больше того, он даже не мог догадаться о том, что Андрей Заговорцев, тот самый язвительный владелец фирмы-ширмы, через мгновения будет рыдать навзрыд. Что же заставило бы такого человека так расчувствоваться? Неужели трагедия, затеянная террористами, выходила из берегов? Вовсе нет. Ещё нет. Мария начинала рассказывать о своих утраченных детях, о тех, кого она вынуждена была забыть из-за своей работы. О мальчиках, один из которых был убит террористами в Таллине, а второй, кажется, работал на Пэскауэра. Третий, самый старший, ушёл в бесконечное поле и не вернулся. Андрей, кажется, был с ним лично знаком.

   Но не так важно было это незнание Марка происходящего за пределами метро, за пределами подземных миров и иллюзорных станций. Важно было как раз другое — то знание, ценнейшее знание, которое он проносил сквозь себя...

- «Объединяй семьи, утратившие целостность, но не давай самому себе расколоться на части. Победа будет за тем, кто не позволит себе дать слабину.»

   Он говорил будто сам с собой, хотя, кажется, у него всё-таки был собеседник.

- Чёрт… Провода!

- Провода?

- Конечно, Марк, провода! Если я задену хоть один неверный, то всё московское метро взлетит на воздух! Очнись наконец!

- Кажется, сегодня так же будет очень важна невидимая помощь. Не могу сказать, что точно имеется в виду. Если бы я стал Луной, то мог бы…

- О чём ты теперь? Я запомнил предсказание, я не понимаю, почему ты продолжаешь...

- Потому что мы так и не рассказали про уязвимость.

   Вместе с тем почти невидимым для него человеком, Марк смог бы спасти мир, если бы пришёл в себя, но…

- Погоди, что?

- Плутон.

- Башня «Плутон»?

- Если найти слепое пятно… Я могу дать код, что позволит тебе...

- Погоди, постой, Марк, я не...

- Но я один. Тогда я был один, поэтому и не смог бы… Вас должно быть минимум двое, чтобы они дали вам провернуть это и уйти живыми. Я один...

   Сейчас Марк был не один. Сколько времени прошло?

- ...я всё сделаю. Так, и с панелью я почти закончил. Тебе придётся взять моего брата и...

   Брата?

   В отдалении раздались грохочущим эхом выстрелы и крики.

- Дойдите до Марксистской по тоннелю и будете спасены.

   Страх и стресс — два стирающих память и ощущение присутствия в реальности фактора. Их можно использовать как растворитель сознания, а если добавить сверху воздействие магических террористов и проклятого тумана из другого мира…

   Марк огляделся. Говорившего с ним уже не было поблизости, а за спиной была пылающая, разрушающаяся иллюзорная копия станции Третьяковская. Сейчас он должен был принять решение — либо бежать, либо противостоять тем, кто хочет, чтобы весь мир бежал от них прочь в страхе. Если бы только вся память была у него в голове, а не эти невнятные обрывки...

- Детонатор отключен, но нельзя дать им узнать… - Лунный поднял с путей лежавшего без сознания Ильского и взвалил его себе на спину. - Они хотят, чтобы мы бежали, чтобы мы боялись и подчинялись, но мы выстоим. Я выстою. Сделаем вид, что мы у них в плену. Пусть им кажется, что всё под контролем… Но уже часть их плана была разрушена, следом пойдёт другая… А потом всё обвалится, как карточный домик… Желательно не мне на голову. Впрочем, умереть героем лучше, чем прожить всю жизнь трусом.

Глава 23.
«Ложь во спасение.»

   Последние предчувствия Направляющего смутили всех в зале — его тоже. Он не мог разгадать явившееся ему ощущение, что напугало его. Впрочем, Раджковская быстро нашла чем успокоить собравшихся.

- ...загадки это мой конёк. Я всё пытаюсь разгадать одну, - начала она, поглаживая Амелию по голове. Дочь легла на плечо матери после того, как вместе с Мирлеевой поведала о защите со стороны Яснокрылого. - Наверное, в целом, звучит она так - «Как может мать позабыть своих детей и не искать их?»

- Знаю я такие загадки, - закивал Заговорцев. - Ответ на каждую из них очень прост — никак. И отхождение от темы нас не спасёт...

- А мне кажется, - вмешался Убеждающий. - Важно обращать внимание на детали. В любой загадке это самое ключевое.

- Верно! - согласилась Анастасия. - Рика говорила мне… Точно! У вас есть телефон? Давайте свяжемся с ней? Если мы сможем сговориться, то...

- Связи нет, - оборвала её оптимистические возгласы Озаряющая. - И вряд ли нам стоит вмешиваться в ход событий, который нам неизвестен… Мы можем навредить.

- Тогда, раз так, - вновь начала говорить Раджковская. - Я бы хотела рассказать вам одну историю, что случилась со мной. В ней есть три главных действующих лица, и она связана с загадкой… Думаю, нам всем это будет полезно, да и выбора у нас особенно нет. Что, нам сидеть тут и чахнуть, ожидая конца? Я буду продолжать наполнять нас оптимизмом. Так вот, к чему я это всё начала… Так получилось, что я работала агентом…

   ...Загадка. Одна загадка, стоящая на другой, их объединяет третья, четвёртая, пятая, а во главе пляшет над ними шестая. Под контролем ли ситуация, или всем им это всё кажется? Чудится, разрастаясь безумным кустом душно пахнущих роз, будто конца безумию не будет. Будет лишь смрад безумия, будет лишь это бесконечное мучение.

- Метро, они грозятся взорвать...

- Вновь взялись за заложников.

- Стоит ввести КТО? ПРП и ВОУ готовы...

- Аркан и Элэн Тайн на прицеле в «Плутоне».

- Я не знаю, должны ли вы дать комментарий насчёт…

   Сохранять хладнокровие перед лицом опасности такой величины — великое искусство. Лгать всем во имя великого спасения — грех. И как тут не засмеяться, глядя на эту бесстыже бездарную театральную постановку? Как не сойти с ума, пытаясь, идя по лезвию, сохранить баланс и не опрокинуть себя и всю страну прямиком в бездну? Разве кто-то подумает, как ему было тяжело, как всем им было страшно? Обычный человек никогда не узнает всего, и будет иметь счастливое право сомневаться… А президент должен работать, не меняясь в лице.

   ...Жертва ради спасения. Может ли такой жертвой быть ложь?

   ...Кощеев стоял снаружи, дожидаясь, пока важный гость найдёт его. Встречались они на вершине — весь город отсюда, с этой открытой площадки, был как на ладони. Грациозно возвышались над крохотными домами башни-небоскрёбы, улицы и дороги перетекали в мосты. Если бы он выбирал место для своих последних минут или часов жизни, то выбрал бы что-то более домашнее, наверное. Но Константин не имел выбора — он находился на одном из выступов башни «Сатурн», крайне своеобразном месте встречи. Таких выступов на башне было предостаточно, но этот конкретно отличался от своих собратьев шириной и неким комфортом, войти сюда можно было через специальную дверь, а не через окно. Наверняка были похожие местечки и повыше, и пониже, но непокорный выбрал отчего-то именно это. «Надеюсь, хоть что-то у террористов идёт не по плану...» - подумал колдун, потирая замерзающие руки. Он уже несколько раз представил громкие заголовки бегущих строк и жёлтых страниц:

   «Бездействие правительства или кто-не-КТО: нас не хотят защищать за наши же деньги.»

   «Почему президент всё не может начать бороться с терроризмом, над истреблением которого наша страна трудится уже не первый год?»

   «ОИКА, ПРП, ВОУ и ещё несколько пустых аббревиатур, от которых следует избавиться.»

   Константин даже дал несколько выдуманных интервью самому себе, пытаясь отключиться от вторгавшегося в него беспокойства. Однако, СМИ молчали, город продолжал жить своей жизнью. Ни намёка на волнение. Какое-то особенное волнение, превышающее ежедневную норму, не замечено нигде — ни в настроении людей, ни где-либо ещё. Обычный день. Много снега и льда. Холодно. Но ничего больше.

- ...а если нам всё это лишь чудится? - бормотал, убаюкивая себя самого, Кощеев. - Вдруг мы сможем проснуться ото сна, забыв о сковывающем нас кошмаре? Посмеёмся, потому что ничего не было, потому что мы всё выдумали, и разойдёмся по домам. Все живые, счастливые, и заживём как до этого, как всегда...

   Самым неприятным была всеобщая разрозненность — связи почти не было, каждый действовал один и скрытно, и из-за того, что действия эти были невидимы, начинало складываться ощущение, что ничего не происходит. Что никто ничего не делает. Это, конечно, было не так. Взять ту же Эву, о которой Кощеев, хоть и не знал, но думал. Он думал о тех, кто столкнулся со злом лицом к лицу. А Эва не только вела с лицом зла разговор, она одна держала на плечах своих шар земной вместе с Луной.

- Когда мы будем пытаться разобраться в хронологии произошедшего, пробовать как-то свести всё воедино, то сойдём с ума, пытаясь воспроизвести все действия противника и свои… - бормотание колдуна продолжалось. Рядом не было никого, слушателем была тишина. - А спустя годы всё это войдёт в историю, обезличится, потеряет даже мнимую форму, на поиск которой мы потратим так много…

- Именно поэтому пора бы сделать свой выбор, - тишина предала Кощеева, не намекнув даже на приближавшуюся опасность. Непокорный явился и сразу взялся за своё. - Всё-таки, лучше оказаться на той стороне, что победит. Не придётся ни в чём копаться, всё это сделают за тебя другие… А, Костик? Или ты забыл, что так же как я, как многие другие, пил из чёрной горькой чаши греха? Решил от этого отказаться? Ради чего? Старинный друг мой…

   Селиван Недров, невысокий, слегка скрючившийся, вечно какой-то встревоженно вздыбленный негодяй — когда-то они были с Кощеевым дружны, но было это слишком давно. Из правды стало былью, а из былины превратилось в забытую страшную легенду…

- Вижу я, что помнишь ты меня, - усмехнулся колдун. - Хотя многие пытаются меня вычеркнуть из своих судеб, забыть...

- Таких как ты не забывают, - твёрдо ответил Константин, оборачиваясь на непокорного. Теперь они стояли, глядя друг другу в лица. Одно лицо было строгим, холодным и почти безжизненным, другое же кривилось, хмурилось и с надеждой насмехалось.

   Глава корпорации «КОСТИ» правда порой вспоминал о своём старинном товарище, оставшемся где-то в прошлом, за чертой. Но вспоминал он не дурное, вовсе нет, а то малое хорошее, что сохранилось в памяти. Юношеское, наивное… Светлое, как бы смешно не прозвучало это в данном контексте. Например то, как Селиван отвечал на вопросы о своём происхождении, о том, откуда в нём взялась тёмная сила. У него было заготовлено несколько ответов, и каждый был одновременно ложен и правдив.

- Так от деревенских баб и пошёл наш род колдунский, от силы простой, да умеренной!

- От удалого духа семья наша идёт, а род тянется, наполняя мир колдовством...

- Графские, княжеские, барские дочки наш род сотворили — нашли в лесу колдуна, да как схватили его и...

   Давным давно Селиван не был таким уж чудовищным — колдун и колдун. Хитрый, разборчивый, даже не хмурый. В отличии от потомка своего дальнего в делах вредных, порочно-тёмных замешан не был. По-крайней мере сначала не был. Да и какого-то особенно яростного отношения к людям Константин за ним не замечал.

   Оба они, Костик и Селик, познавали мир тёмных наук, предложенных им, всё глубже погружаясь в запретные искусства. Кто-то из них действовал аккуратнее, кто-то брал судьбу за хвост… И необязательно Кощеев был разумней, скорее наоборот.

   Но когда-то обоим им был предложен выбор. Два разных пути. Каждый был уверен, что друг пойдёт вместе с ним, приняв единственно верное решение. Но стоило им начать идти вперёд, как выяснилось, что они слишком сильно непохожи один на другого, и идти по жизни будут навечно раздельно по параллельным, никогда не пересекающимся дорогам.

- Не вижу я в глазах твоих сожаления, - проскрипел Селиван, отводя взгляд в сторону. - И это наводит меня на мысль о том, что сговора меня с тобой не ждёт.

- Не видишь, потому что я ни о чём не сожалею, - ухмыльнулся Константин. Рука его устало легла на перегородку, отделявшую площадку от пропасти. - Я сделал свой выбор, и менять его пока что не собираюсь. Если ты только ради этого пришёл…

- Нет-нет, что ты, - колдун тихо засмеялся. - Я же знаю, что толку нет в скорых договорах. Этому я уж давно научился… Друг мой старинный, я пришёл не потому, что думаю уговорить тебя. Напротив, уверен в обратном. Думаю, это скорее будет моим с тобой прощанием. Мир меняется, и мы не молодеем…

   Внутри Кощеева повеяло холодом.

- Решил стать моим убийцей? - произнёс он сквозь зубы, сжав трость в левой руке. - Так низко решил поступить с старым другом?

- Каков стал, подозрителен, весь пронизан паранойей! - непокорный рассмеялся пуще прежнего.

- А каким ещё быть, если вокруг тебя неприятели, и круг сжимается? - Константин зыркнул на Селивана. Тот стал более расслабленным, лицо его слегка сгладилось. - Должен ли я с распростёртыми объятьями отдать всё, что у меня есть, и мою жизнь на растерзание, или имею право хотя бы до вдоха последнего за судьбу свою побороться?

- И всё ещё остр на язык, способен на красивые речи, - Недров закачал головой. - Как всё-таки жаль, что мы с тобой на разных баррикадах… Хорошо было бы иметь под рукой такого талантливого…

- Не начинай даже.

- А что? Не могу сделать комплимент твоему мастерству? Построил вокруг себя империю почти что, да только вот…

- Восторгаться мной вздумал или критиковать?

- ...как же не восторгаться, и как же не критиковать? Тем более, что мне видно, насколько хорошо ты способен на великие свершения, друг мой. И тем более мне обидно видеть, как пропадает потенциал, тобою накопленный, собранный… А рукотворный мир твой прекрасен, только вот шаток… Непокорные вряд ли хоть что-то от тебя оставят, если ты вовремя не сориентируешься.

- Непокорные… Говоришь так, словно разделяешь себя и их. Хотя ты такой же, как и они. Вы часть одного целого.

- Зря обижаешь старого друга, Костик. Я к тебе пришёл с чистыми намерениями…

- Тёмный колдун? С чистыми намерениями? Не смеши!

- А я честно говорю. У Надьки Янган таких друзей, как у тебя, нет, поэтому советую тебе благодарней ко мне относится — я предупредить тебя пришёл.

   Кощеев готов был скорчиться от боли, захлестнувшей его сердце, но сдержал себя. Паника пыталась вырваться наружу, пробраться сквозь информационные потоки, но не смогла — Константин не зря закрыл себя от мира, ибо заранее знал, что встреча с представителем непокорных станет для него испытанием. И вот первые трудности свалились на него коварным снежным комом. Остаётся лишь стоять, не делая ни шагу назад, стоять на своём до конца. Но удастся ли устоять, когда костлявые руки мерзавцев возьмут его за живое?

- Знаю, дорога она тебе, - Селиван сморщился, и растрёпанные его тёмные волосы задрожали на поднимающемся ветру. - Только не могу разобрать отчего. Девчонка как девчонка, талантливых в мире полно… Красивых ещё больше. Отличная мишень для магических террористов, тем более что она работает с ОИКА. Думаю, ты и без меня в этом разбираешься.

- Решил меня разозлить? - колдун не дрогнул вместе с сердцем своим, а продолжал упрямо строить из себя непоколебимого идола. - Чего хочешь скажешь или нет?

- Спасти тебя хочу, - было ему ответом. - Спасти и предупредить. Но обмен непростой, с уговором. Готов ли ты моё предложение выслушать?

- Слушать я тебя готов, но буду ли соглашаться…

- Хитро, конечно же, хитро. Как у нас у колдунов и заведено…

- У вас, быть может. Не ставь всех тёмных вровень друг другу, я с мерзавцами не вожусь. Среди верных ночи полно достойных людей, колдунов и всякого прочего. А есть такая грязь, что покориться готова дешёвому вымыслу… Да и зовёт себя после этого отчего-то «непокорённой».

- Обижаешь, Кощеев. Эх, как обижаешь.

- А чего ты ожидал?

- Сопротивление было ожидаемо, конечно… Но меня радует, что ты готов говорить и слушать. Рано или поздно, мы с тобой к чему-то да придём.

   Напряжение в воздухе стало сильнее. Кажется, план отгородиться заранее сыграл Кощееву на руку ещё сильнее, чем он предполагал изначально. Впереди был тяжёлый разговор, длительный, изматывающий. Нужно было подготовить голову, освободить её от давящих тревог и полностью погрузиться в эту тяжелейшую шахматную партию, надеясь и лишь надеясь на благополучный исход.

   ...Время поджимало.

   Времени всегда было мало, но сегодня особенно.

   Слишком быстро принимаются решения, слишком много надо успеть...

   Когда он думал обо всём этом, ужас сковывал его, лишая возможности двигаться.

   Антон поднял глаза на экран.

   Та, кто был его оппонентом, не менялась — ему не удалось её сломить, как бы он не пытался. И это пугало его. Это возвращало его к самому себе, заставляло колебаться. Нет, слишком сильно сказано — слегка волноваться, испытывать дискомфорт.

   «О чём же она думает сейчас?» - спросил Насорбов себя, боясь, что вот-вот потеряет власть над моментом, вот-вот потеряет, начнёт искренне сомневаться и тогда...

   Но мгновенно, почти сразу, единственное живое чувство в нём погибло.

   Когда-то он принял решение отдать себя в руки тому булькающе-тянучему хаосу, что желал уничтожить вселенную, то отказался от человечности, и с тех пор не был подвластен себе. Поэтому даже когда остатки жизни в нём, остатки тепла, пытались вырваться наружу, он заглушал их. «Так будет лучше для всех нас.» - врал он миру и самому себе.

Глава 24.
«Ломая крылья.»

   Когда-то в детстве, она научилась думать на мотив Венеры. Чтобы успешно существовать на планете в качестве дипломатической невесты, Эва была вынуждена научиться мировоззрению, совершенно непохожему на человеческое. Отчего-то этот навык охватил её восприятие в момент, когда магические террористы благодаря её необдуманной наводке пытались поймать Аркана и Элэна Тайна, но оказался более чем полезен. Бороться с трансом, избавляющим от ужаса, зажимающего в горле крик, оказалось возможно только лишь благодаря чужеродному мышлению.

   Может быть оттого, что любой нормальный человек скорее сойдёт с ума, чем сможет пережить то, что переживала Эва, не теряя сознание и контроль.

- Эва, я всё ещё на связи, я принимаю данные от вас, - голос Минобороны, тот оператор, что благодарил её за бдительность, теперь стал звучать в гарнитуре. Откуда он взялся? Кто подключил её к нему? Было ли это частью плана спасения или частью террористической игры?  — Ситуация под нашим пристальным наблюдением, мы готовы действовать стремительно.

   Текстовые сообщения всё ещё пролетали перед глазами, но из-за того, что Эва читала их, проговаривая своим голосом внутри головы, они тоже превращались в фразы.

- 79-82-319-2381-21.

- Перекрытия установлены на территориях максимального обострения конфликта, информация разослана по всем внутренним каналам в ограниченном режиме. Имейте в виду, что вы находитесь в зоне конфликта, поэтому связь с внешним миром может быть ограничена.

- Нет снега.

   Нельзя было забывать и про основное действующее лицо, замкнутое внутри не такого уж большого квадрата видео-канала связи.

- Эва, я так благодарен, что вы напомнили мне про речь… Давайте взглянем… - Мозг терроризма никуда не делся. Он шутил, юлил и извивался, а за его спиной в песенном мычании слились плачущие голоса заложников.

   Грохот пронёсся по одному из аудио-каналов, но Эва никак не отреагировала.

За окном расцветает красная заря,
Небо хмурое покрывается туманом.
Огонь горит на улицах, всё зря.
И враг отделается одним лишь шрамом.

Нет толку в тысяче кодов вбитых,
И не поможет тревожная нам кнопка -
Мозг буйствует, мораль забыв,
От смерти отделяет одна лишь остановка.

Взрыв, выстрел, порох, пистолет -
Нет пуль, и не в кого стрелять.
Нельзя контроль свести на нет,
Себя в забвенье отпускать.

И лёгкие свело испугом,
И сердце держится едва,
Но наплевав на всё по кругу,
Она сдаваться не должна.

Заложников сжимает крепко
Террористическая рука,
Стреляет коротко, но метко,
И жизнь так страшно коротка...

   По экрану пробежалась череда помех. Следом за ней произошло несколько системных сбоев, уведомления о которых закрыли собой обзор, но потом стремительно пропали.

И нет намёка на спасенье,
За окнами цветут огни,
И нарастает лишь волнение...
Неужели всё-таки обречены?

   Антон Насорбов продолжал разговаривать с Эвой, но она не сразу поняла, что уже дала несколько ответов. Механически. Не приходя в себя.

- Как думаете, далеко ли убегут ваши друзья? Я ставлю, что недалеко, - говорил он.

- Я не умею рассчитывать траектории живых объектов, - отвечала она.

- А что вы вообще умеете, Эва?

- Могу привести примеры нештатных ситуаций.

- А то, как инструкция приказывает на них реагировать? Это было бы нам на руку.

- Это… Нет, - оператор связи вернулась в себя, слегка помедлив с ответом.

   Эва закрыла глаза, пытаясь моргнуть. Тьма захватила её, утаскивая всё глубже в непробудный сон.

- Неужели забыли? - спросил террорист.

- А вы? - спросила в ответ Сомнуева. Енолунова? Кем она была сейчас? Она ответила на вопрос вопросом, надеясь выгадать хотя бы чуть-чуть времени на то, чтобы открыть глаза.

- Я? Намекаете, что я что-то забыл? Так-так… И вы снова правы, Эва, я так заработался, что забыл услышать от вас те новостные заголовки, которые уже должны были появиться в...

   Благо, женский голос помог ей проснуться. Он прорывался сквозь другие голоса, резким движением вырывая Эву обратно в реальность.

- Эва, я Сатурн, я чувствую, послушай меня...

   Рябь прошлась по видео-каналу, транслировавшему запись из метро.

- Впереди опасность, но я с тобой. Мы справимся.

   Надвигалось неизбежное.

Руки замолкли и лежат на столе,
Немой крик застыл у горла.
Она пытается не оказаться на дне,
Всё тело в острейших иголках.

Она видит, как бежит точка по карте,
А за ней мчатся безумные гончие,
В заключении сообщат об инфаркте,
Она не вынесет этого. Прочие...

Впрочем, чем дольше всё, тем больше надежды.
Мир обрушиться успеет в любой момент,
Но пока существует сопротивление между
Растерянных башен-планет.

   Громкий звук сбил всех с толку, теперь его слушала не только Эва.

- Что такое? - возмутился Антон.

- Я сейчас разберусь, - буркнула Эва, суетно вглядываясь в ненавистный экран. Ответ на вопрос не заставил себя ждать, но легче от этого не стало.

   «Как? Откуда?» - Эва хаотично пыталась собрать мысли в кучу. Она не могла дать террористам понять, что они изолированы. Она должна была придумать отговорку перед дочерью. Но как она вообще могла звонить ей, если… «Рабочий телефон Олега!»

- Да, кто это? - информационные потоки никуда не делись, но оператор связи прорывалась сквозь них не хуже того голоса, что сопровождал её.

- Мам, привет, мы с папой решили уточнить… - беззаботный тон Муны заставил Эву дрогнуть. Ей не хотелось обижать своего ребёнка, тем более в день её рождения, но сейчас было совсем не до этого.

- Извини, я не могу сейчас, - звонок был сброшен резким движением руки. Этот манёвр позволил незаметно нажать небольшую кнопочку, о которой уже какое-то время писали сбоящие уведомления.

- Ох, - вздохнул главарь террористов. Тимофей, по приказу его отправившийся в погоню, кажется, передавал новости на небольшую гарнитуру, одну из тех, что до сегодняшнего дня служила сотрудникам «Плутона» верой и правдой. Её Антон присвоил уже какое-то время назад. - Вы сбросили звонок дочери ровно в тот самый момент, когда мои руки почти дотянулись до Элэна Тайна… Я даже не знаю, на что реагировать первым. Ах! Как интересно развиваются события… Вам не стыдно? Мне казалось, вы примерная мать.

   Эва ответила что-то невнятное и замолчала где-то на минутку всего, на мгновение...

- Эва, Элэн уже не в башне.

- Я чувствую… Где-то далеко.

- Встреча, да, там, где встреча… Мы ловили сигнал, Эва, они действуют параллельно, они...

- Они почти поймали Аркана!

   Что она должна была делать? Что она могла сделать? Она делегировала управление несколькими дверьми в «Плутоне» кому-то, кто до этого попросил её ввести какие-то коды в систему. Что ещё было возможным в нынешней ситуации?

- Знаете, я начинаю скучать, - Антон сделал прыжок назад, в сторону от панели управления кино-залом. - Мне кажется, что пришло время ещё раз кое-кому намекнуть… Если и этот намёк будет проигнорирован, я пойду дальше. Конечно, мы уже достигли неплохих результатов — работа ОИКА и её со-организаций нарушена, всё внимание сейчас на нас, но мы ещё не достигли желаемого. Даю в этот раз всего полчаса. Затем последует следующий ультиматум.

Раз-два-три, террорист взял пистолет.
Где же приказ, где приказчик?
Сколько потребуется монет?
Цену назначает безумный рассказчик…

Почему цена жизни в крови?
Снова крики раздаются и выстрел.
В чём, скажи, виноваты они?
Как что-то сделать и быстро?

   Поток информации слишком большой, чтобы его быстро переварить.

- Эва, я вижу, что ждёт нас. Берегись.

- Министерство созывает срочное собрание насчёт...

- Я сейчас сама отвлекаю… Я понимаю, как это может быть тяжело.

- Мы должны сохранить жизни людей, это приоритет, но… Я слышу вас, Анатолий Владимирович. Нет, нет, они не слушают речь. Они начинали, но, кажется бросили...

Очередной звонок пытается прорваться сквозь блокаду,
А за окном должен вот-вот случится салют,
Ему это было никогда не нужно и не надо,
Но теперь он эту обиду возведёт в абсолют...

Звонок из дома. Ответить. Сорваться.
Потерять себя, заплакать, завыть...
Но сколько тревог могут взять и взорваться,
И она себе это не сможет простить.

- Иди-ка сюда...

- Перестаньте! Они ещё лишь дети!

- Ласточка, отойди! Сядь, они же…

- Маргарита, я не могу!

- Да, отойдите, иначе и...

- Я не могу просто сидеть и смотреть на это! Оставьте в покое детей!

- Не ожидал такой реакции от вас. Вы ведь детей не любите, разве нет?

- Какая к чёрту разница!?

- Вы мне благодарны должны быть. Разве нет?

- Никогда!

   Выстрел, череда выстрелов. Но выживших больше, чем погибших. Тела уносят в сторону… Все, кроме одного. Девочке пуля попала в ногу, но не убила её. Женщина, кричавшая на террориста, вскакивает с места, чтобы вернуть её в общую массу заложников. По ним не стреляют. Уже нет. Один из террористов-охранников расстрелян вместо них от простого негодования, детского чувства обиды.

- Вы слушаете меня, Эва? - раздражённый голос перекрыл все прочие звуки и мысли.

- Простите, кажется, связь ненадолго прервалась, - оправдание в этот раз нашлось само собой, кажется, Эва начинала к этому привыкать. Она искала оправдания своему молчанию, промедлению или прочим своим поступкам, и теперь это начинало получаться чуть лучше.

- Ах, как досадно… Вы пропустили мой намёк? Мне повторить? - только вот по ту сторону играл опытный игрок, не менее способный выдумывать ответы.

- Думаю, проблемы на моей стороне. Остальным всё должно было быть видно. Я проверю реакцию в… - Эва вздрогнула, переведя внимание на экран.

   Сколько раз ещё будет дрожать её сердце перед тем, как навечно остановиться, подарив ей такой желанный покой?

   Станция в каких-то красных пятнах, но никого больше не видно. Ни души.

   Оставшаяся на карте башни точка окружена, но резко меняет направление. Что происходит?

- Нет! - дикий женский возглас заставляет Эву отбросить наушники с головы и закрыть уши. Голос всё равно продолжает доносится до неё откуда-то извне. - Не говори, что нет другого выхода! Это не выход! Не вздумай, не прыгай к ним в руки, нет!

   В голове что-то громко хрустит и грохочет, будто от падения.

- Оба, и Аркан, и Элэн Тайн ликвидированы. Что скажете теперь, Эва?