Тарас Бульба в контексте истории

               
          Более 99% всего «человечества», в том числе и советского, и российского, и украинского, не говоря уже о «зарубежном», знает о казаках только из повести Николая Васильевича Гоголя «Тарас Бульба». О блаженном поэтическом вдохновении, с которым описана «борьба казаков за веру», их «товарищество» и «патриотизм», я уже высказался ранее в своём очерке «Казацкая Украина». Здесь я напомню лишь отдельные исторические штрихи.

Вот, как описывает Гоголь характер своего главного героя: 
1. «Этот был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжёлый XV  век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников… когда бранным пламенем объялся древне мирный славянский дух и завелось казачество – широкая разгульная замашка русской природы…»

Первое упоминание о «казаках» действительно появляется в XV веке, в польских летописях за 1489 год. Там сообщается, будто бы во время похода короля Яна Ольбрехта на татар дорогу его войску на Подолье указывали «казаки-христиане». «Характер», описываемый Николаем Васильевичам, несомненно, мог появиться уже тогда, но уж никак не сам Тарас Бульба! Это будет ясно чуть ниже.
 
 А вот уже другой «штрих»! 
2.. «Светлица была убрана во вкусе того времени… когда начались разыгрываться схватки и битвы на Украйне за унию…»
 
Речь идёт о Брестской унии 1596 года. Под «схватками за унию» Гоголь, скорее всего, имел в виду бунт под предводительством Северина Наливайко. Ведь именно легенду о Наливайко поведал казак, прибежавший в Сечь, когда говорил, что «их гетьман, заваренный в медном быке, лежит в Варшаве».
 
3. «Тогда влияние Польши начинало уже сказываться на русском дворянстве, – пишет Гоголь. – Многие перенимали уже польские обычаи, заводили роскошь, великолепные прислуги, соколов, ловчих, обеды, дворы».

Описываемые Гоголем «перемены» наступили в украинском обществе после принятие Люблянской унии и образования Речи Посполитой в 1569 году. Именно тогда Киевское, Черниговское и Брацлавское воеводства были «выведены из-под юрисдикции» Великого княжества литовского и непосредственно переданы польской короне. Это – вторая половина XVI века.

4. Тарас везёт своих сыновей в Запорожскую Сечь; и, согласно «версии» Гоголя, она в те времена располагалась на острове Хортица. Затем в Сечь прибегают «побитые» казаки и рассказывают о том, какие трагические события «творятся на Гетманщине».

Была ли Сечь когда-нибудь на острове Хортица, никто не знает, хотя известно, что князь Дмитрий Вишневецкий построил там замок-крепость. Появление Запорожской Сечи историки относят приблизительно к середине XVI века. А вот само понятие «Гетманщина» возникло не ранее начала восстания под предводительством Богдана Хмельницкого в 1648 году, а это – уже середина XVII века!
 
5. Ещё один нюанс связан с «академией» в Киеве, где учились Остап и Андрий. Гоголь  пишет, что «сам воевода, Адам Кисель, несмотря на оказываемое покровительство  академии, не вводил их (т.е., бурсаков) в общество и приказывал держать их  построже».
 
В отличие от Тараса Бульбы и его сыновей, Адам Кисель – это реальная историческая фигура.  Воеводой в Киеве он служил в 1648 – 1654 гг., во времена «Гетманщины», и даже участвовал, как посредник, в переговорах Богдана Хмельницкого с польским королём!

6. И, наконец, последний исторический штрих! Уже закончилась осада Дубно. Уже в Варшаве казнён Остап. И Гоголь пишет: «Отыскался след Тарасов...  сто двадцать тысяч козацкого войска показалось на границе Украины… Молодой, но сильный духом  гетьман Остраница предводил всею несметною козацкою силою. Возле был виден престарелый, опытный товарищ его и советник, Гуня…  И между теми-то козаками был один полк. И полком тем предводил  Тарас Бульба».

Восстание казаков под предводительством Остраницы и Гуни произошло в апреле-августе 1638 года, ещё за 10 лет до начала восстания Богдана Хмельницкого.
   
    Вывод: Вероятнее всего, Николай Васильевич Гоголь умышленно «размазал» судьбу своего героя на три столетья (с XV века по XVII), чтобы «охватить» как можно больше событий и характерных признаков начальной украинской истории.