В моей истории сопряженность событий, накатывая одно событие на другое, влекло и влечет непредсказуемые приключения, которые, вплетаясь разнообразной вязью житейского орнамента времен, чудесными кружевами ложатся в повествованиях, формируя одно из другого, выстраивая целое романтическое действие. В моих историях нет возраста, так как у действия нет и не может быть возраста, потому, что действие либо есть, либо его нет.
Глава 1
Я, молодой специалист, после службы в армии, развелся с женой и, из города Уфа, вернувшись домой в Киев, пришел в отдел кадров завода “Авиант”. Тут стояла до заводская сутолока. Кто с одухотворенной миной на лице нырял в комнату номер пять, как вон тот молодой человек, и через минуту, вторую, выныривал из осунувшимся лицом.
- Ну и что? - спрашивали его кандидаты безработные. На, что молодой человек махнул безнадежно правой рукой, потому, что в левой держал портфель и бейсболку, и в такт движению промямлил себе под нос:
- А, а?!
Кто с меланхолической усмешкой заходил и долго на появлялся.
- Наверное взяли? - строит догадки очередь. Но скрип металлических дверей и каменная мина на лице юноши говорит о другом.
Так в конце то концов я наконец-то дождался своего свидания с суровой хозяйкой человеческой судьбы. Толкнув массивные металлические двери:
"Ба, я кажется глубоко ошибаюсь?"- мелькнула мысль. На меня смотрели глаза, как два родничка плескаются радужным сиянием в бликах солнечного света. Ласкают приветливой добротой и улыбаются мне. Я под впечатлением ожидания, смотрю сурово и требовательно. А на ангельском личике девушки, замерла приветливая улыбка и в мгновение бледные щечки вспыхнули нежнейшим малиновым румянцем. Она рассеяно смотрит со своего стула снизу в верх родниковым взглядом. Я суровым. И мы оба молчим. Наконец девушка вымолвила:
- Вы, кажется, хотите устроится на завод?
- Да, а…, - я хотел спросить; "А почему вы, уважаемая, это спрашиваете? Разве вы не знаете, чего сюда заходят?"- но железная дверь громко громыхнула, пропустив упитанного телосложения женщину в белом халате. Она картинно держала перед собой бумаги. Подошла к соседнему письменному столу и по-хозяйски умостилась на стуле, как наседка на седалище.
- Так, Лиля, можешь идти, спасибо!
Девушка хитровато взглянула своими родниковыми глазами на меня, и вылетела птичкой с комнаты. Вопросы упитанной женщины и свои ответы я уже не слышал. Мои мысли витали далеко следом за родниковым взглядом. Все спуталось и в конце концов, я понял, что меня зачислено в самый отсталый цех инженером-технологом в цеховое технологическое бюро цеха №1. За формальным оформлением документов я немного забыл о красавице. Но после ознакомления с заводом, выяснилось, что мой приемный листок попал в библиотеку, конечного пункта знакомства с заводом и там…, открыв дверь я замер от неожиданности, увидев ее. Сделав над собой усилие, промямлил:
- До, до, добрый день! - поздоровался.
Девушка заколдованно улыбнулась, подала мне листок и приглашение посетить библиотеку. Я, как автомат, взял приглашение, посмотрел ей в глаза, сказал: - Меня Валентином звать, а вас, кажется звать Лилией?
- Ну, зачем же так официально? Можно просто Лиля. - Добродушная и приветливая улыбка украсила ее и без того совершенное лицо красавицы. Она с минуту смотрела на меня, затем покраснев, опустила глаза и добавила, - Можете заходить в гости сюда.
Как свалившаяся гора с моих плеч я внезапно ощутил легкость во всем своем естестве и подумал про себя; “Если сейчас не выйду из библиотеки, то меня будут снимать с библиотечного потолка”. И резко повернулся к двери, выпалил скороговоркой:
- Я обязательно зайду, Лиля!
И уже за дверью ноги почувствовали тяжесть. Заплетаясь, ступая по твердому асфальту, как по барханах пустыни, я брел словно во сне.
"Что ж, как же…, чем связать и закрепить знакомство? - и внезапно, - У меня ж есть два билета на спектакль в Русский драматический театр на девятое декабря. А, что, если пригласить туда Лилю?". И решил на следующий же день предложить ей один билет.
Узнав расписание работы библиотеки, я, сославшись, что необходимо получить еще одну подпись, выскочил из цеха и к девяти часам был уже в библиотеке. В ответ на мое приветствие, Лиля кивнула головой. И тут я растерялся. Волнение, предательски не давало спокойно подойти к девушке и заговорить с ней. Мало-помалу я овладел собой, спросил:
- Скажите, пожалуйста, а у вас журналы об искусстве есть?
- Что именно?
- Ну, например, - задумался я, лихорадочно подбирая тему, и сказал первую пришедшую на ум, - “Музыкальная жизнь”, на пример!?
- Музыкальная жизнь? Нет не бывает. У нас только технические издания журналов.
- Да? - и возникла напряженная пауза, в которой слышался шелест книжных листков, что шел из читального зала. Я, набравшись храбрости, вздохнул, набрав полные легкие воздуха, и наконец, выпалил:
- Я, к вам по делу.
- Так, и какое ж у вас дело?
- Да вот хочу вас пригласить в театр Русской драмы.
- Что, серьезно?!
- У меня есть два билета. - И я достал билеты из кармана.
- И вы хотите мне их предложить?
- Нет, я хочу предложить вам один из них.
В подставке для канцелярских принадлежностей торчали ножницы вместе с ручками и карандашами. Я взял их и стал отрезать один билет от другого.
- Сколько ж я вам должна?
- Что? - спросил я, прикидываясь, что не расслышал. На мой вопрос девушка покраснела, а отрезанный билет мягко опустился на ее стол.
Около театра Русской Драмы толпились зрители с билетами и без них. Спешили нарядные пары, а девушки все не было. Вот уже звучит последний третий звонок, зазывающих опаздывающих в зал, а девушки все нет. До ложи номер пять я зашел, когда в зале тушили свет. В полутьме, отыскал ее место, и увидел, что там сидит какая-то женщина с пышной прической. Еле дождавшись конца первого действия, узнал женщину, ту, что принимала меня на работу. На ней было длинное инкрустированное блестками темно-зеленое вечернее платье. Она приветливо улыбнулась мне. Я поздоровался и спросил:
- А где же Лиля?
- А видите, получилось так, что я за нее вот пришла.
- Почему же? Может что-то случилось?
- Нет ничего, просто я очень люблю театр, а она красивую одежду вот и… Мы и поменялись.
- Ничего не понимаю. - Отобразилось в моем уме что-то среднее между растерянностью и безысходностью происшедшего.
Между тем женщина продолжала:
- Видите ли, я отдала за билет свой цыганский платок, которые в эти годы сейчас очень модны. Ну вот она стоимость платка и в придачу этот билет.
- Так, так, - проговорил я, безнадежным голосом. И так мне стало тяжело на сердце, что захотелось стремглав бежать из театра прочь. А ноги, как приклеены к полу стоят не двигаются. Да еще и эта улыбка, которая вдруг превратилась в злорадный оскал. В глазах у женщины вспыхнул красный огонь и два передние зуба стали на глазах расти, превращаясь в два острых клыка… Я встряхнулся, открыл глаза. За окном чуть светлела вечерняя заря. К театру я спешил, словно опаздывал на поезд. Было еще совсем рано. До начала представления оставался целый час, но отступать мне не хотелось. Стоял, всматриваясь в лица людей с надеждой, что может вон та, или вон аж та девушка, что выходит с подземного перехода, она Лиля. Но поток людей плыл и плыл медленно, как стрелка часов, а Лили все не было. Возле меня поневоле собиралась очередь. Все спрашивали лишний билетик и ждали с надеждой, что девушка не придет. И вдруг в толпе я увидел, ту самую женщину, что принимала меня на работу. А женщина, увидела меня, новобранца, приветливо улыбнулась мне. Я сделал вид, что не заметил. На сердце царапнуло кошкой, ведь сон с субботы на воскресенье сбывается. Неприятные ассоциации, навеянные сном, забегали муравьями за воротником рубашки. Не выдержав натиска ассоциаций наваждения, что уже щекотали на спине по коже, я высоко поднял руку с билетом над головой и крикнул:
- Кому, кому, лишний…, - меня чуть на сбили с ног. Кто-то блестяще выхватил билет из руки и быстро впихнул деньги. На следующий день в библиотеке я появился в понедельник, как только она открылась. Потухший взгляд девушки смерил меня с ног до головы и уставился куда-то в простор перед собой. Ее худенькие плечики нежно обнимал цыганский платок, украшенный красивыми цветами с длинными кистями по краям. Я подошел ближе. Взгляд упал на зеленый платок, как на разноцветье клумбы, сияющую красотами цветов, что отражают красоту нежных темных заплетенный в косы волос. Девушка поневоле подняла свои чистые родниковые глаза и тихо вымолвила:
- Спасибо вам за лысого соседа!
Глава 2
После развода с женой, прошел ровно один год одиночества, и неожиданно я встретил ее, ту единственную с которой решил связать свою дальнейшую судьбу. Мы начали встречаться. Я в это время вернулся на свое рабочее место в технологический отдел цеха №1, завода “Авиант”, и с нетерпением, стоя в цеху наблюдал за работой шлифовального участка, где обрабатывались по моему технологическому процессу детали. Сноп искр вылетал из-под шлифовального круга. В зубе болезненно задергало, а тут еще на вечер новогодний так хочется сходить вместе с Лилей, моей будущей женой. Я с нетерпением дожидался окончания смены. Первым делом надо подстричься. После работы я очутился в салоне, на перекрестке улиц Крещатик и Карла Маркса, куда зашел в 17-00, стояла очередь молодых людей. В зале, возле кресел цокали ножницами в белых халатах парикмахеры. Молодой человек с бородкой, широким театральным жестом пригласил следующего клиента. Но к нему никто не хотел идти. Я храбро шагнул, все равно до встречи с Лилей времени нет. В мгновение, выдохнув на меня целую “Туманность Андромеды” порцию водочных паров, парикмахер ловко набросил мне на шею цветную накидку, и завязал тесьмой так, что дышать стало проблематично, но, чтобы не сбивать с ритма мастера, я терпеливо промолчал, дышать можно, хоть и с трудом, терпимо ну и ладно. Опрокинув голову в раковину, полилась теплая вода. Три капли шампуня, брызнули холодком. Нервозные пальцы мастера, догоняя друг друга, устроили эстафету на перегонки в моей густой длинной и не мытой шевелюре, цепляясь за отдельные кустики волос причиняя неприятности отдельными зацепками. Неожиданно хриплый голос мастера сказал, больно рванув голову из раковины и теребя вафельным полотенцем копну моих мокрых волос:
- Все вымыто! - затем присмотревшись, кинул, - У вас грязная голова!
- А давай еще шампуни и будет все в порядке?! - я подбодрил мастера.
- Да пожалуйста, - мыло теперь полилось рекой, и мастер, почти шепотом, добавил, - в тройном размере с вас будет?
- Только сделайте, как следует! - я согласился.
Я лучше бы этого не говорил. Щедрой пеной бальзам шампуни забивал нос от водочного запаха, исходившего с дыхательных путей мастера, и я смачно с расстановкой чихнул. Пена разлетелась во все стороны, забрызгала зеркало и инструменты на рабочем столике парикмахера. Пухленькая мастер, за соседним креслом, осторожно сняла указательным пальцем со своей щечки изрядный лоскут пены от моего чиха. Что подстегнуло парикмахера? Может обещанная тройная плата? А может быть профессиональное чутье денег? Но, он завертелся, как заведенный волчок, и начал рассказывать:
- Вы, знаете, я мастер-модельер. Читаю лекции молодым парикмахерам.
- О! - изображая из себя миллионера, проговорил я, - Это достойно похвалы! - добавляя красок в тон человека с толстым кошельком, высказался я.
- О! Я вам сейчас такое сделаю! - подхлестнутый солидным участием клиента, вошел в свою роль мастера-модельера, парикмахер, - Такое! - мечтательно, изучая мои волосы, пробасил мастер-модельер, войдя в подвыпивший раж своей профессии.
- Что-то новое? - подыграл ему я, под болезненное дергание в моем больном зубе.
- Да, да! Сейчас мода возвращаться тридцатых годов. Когда известный мафиози Чикаго Аль Капоне наводил ужас на полицейских Америки, были эти мужские прически в моде повсеместно. Сейчас эта мода прижилась и у нас, и вы будете на волне нового. - И его пальцы молниеносно подхватили густые волосы, а острые ножницы, сверкая неуловимой быстротой, забегали по их кончикам, как газонокосилка по траве. Но проклятый зуб, так взорвался болью, что я не выдержал, простонав:
- У, у!
- Что, что, рвет?!
- Нет, это проклятый зуб, словно искры из глаз сыплются, болит!
- А, а, понимаю. Вот глядите?! - парикмахер показал левую дрожащую руку. Я увидел кругленькую ранку на кончике мизинца мастера.
- Вчера зацепил.
- Болит?
- Нет. А от указательного пальца, полгода тому, до кости. И ноготь тоже срезал, случайно!
Я представил свой левый глаз на остром конце ножниц, и задергался в кресле.
- Пошли за мной? - пригласил вдруг парикмахер. Кое как накинул на мои плечи обрез полупрозрачной в яркую цветочку ткани с кружевом и удавкой скрепил на моей шее. Сидя под феном, я услышал заговорщицки полушепотом:
- Расплачиваться будем тут!
Проклятый зуб закрутил болью еще сильнее, а “нанизанный глаз" завертелся в воображении, как шашлык на вертеле ножниц. Возвращаться в кресло стало страшновато. Но стыд перед очередью, заставил продолжить стрижку. По очереди прошел смешок, очередь ржала из кружевного куска материи на шее у меня. Кто-то не удержался прокомментировал, что он похож на женский пеньюар. Наконец кресло:
- Что будем делать?! С пробором или без? - хриплый голос раздался в моем левом ухе.
- А, давай без пробора! - сказал ему, когда понял, что это говорит парикмахер, а не его внутренний голос. На что мастер мечтательно с душой поэта почти пропел:
- Сделать новую прическу, как будто стаканом водки причаститься, во как?!
- Да, да! - подыграл его поэтической натуре и я, потому, что моя душа пела, предвкушая скорую встречу с Лилей. А нервные пальцы мастера бегали в зарослях моих волос под горячим вихрем фена. Я зажмурил глаза. Когда я их открыл, то увидел в зеркале портрет перепуганного человека у которого волосы встали дыбом и оформились в виде огромного бокала.
- Ничего, ничего, это так надо! - утешал елейно меня мастер, - В этой прическе форму плоского затылка делают под завлекательную рюмочной картинной формы.
Прощаясь с парикмахером, я вынул одолженную к зарплате сумму у коллег по работе и сунул в карман белого халата мастера-модельера парикмахерских дел.
- Это вам на чай!
- Валик, что это за ужас? - спросила Лиля при встрече у кинотеатра "Украина", куда мы пришли на сеанс нового французского фильма “Частный детектив”.
- О, это крик моды, мастера-модельера! Прическа называется “Аль Капоне отдыхает”!
Лиля вырвала из рук у меня бейсболку, которой я не хотел портить “модерн мужского парикмахерского искусства”, и натянула бейсболку мне на голову со словами:
- Чтобы до конца сеанса не снимал!
Так и сидел я до конца сеанса в бейсболке. А Лиля потешаясь смеялась надо мной, время от времени поглядывая на мой профиль. От этого нам было тепло и радостно на душе… Прошло довольно времени после нашей свадьбы, и пришла новая семейная жизнь, полная непредсказуемых событий в нашей с Лилей семейной жизни...
Глава 3
За документами в отдел кадров завода “Авиант” я, Колесников Валентин Альбертович, пришел не в лучшем настроении. Начальник отдела кадров пенсионного возраста сказал мне, вручая трудовую книжку:
- Сейчас, сынок, много коммерческих структур. Ты еще молодой можешь найти работу, а то и свое дело организовать.
В голове у меня по неволе мелькнула мысль:
“Он, что, издевается? Судя по ухмылке этого престарелого джентльмена, моя дальнейшая судьба ему была по боку!"
Я взял документы из рук чиновника и, хлопнув дверью, дерматиновой обивки времен Сталинизма, ушел. Двигаясь каштановой аллеей по территории завода до заводской проходной, решил пройтись проспектом Победы до метро “Нивки”, где была дальняя станция метрополитена. Шел и носками ботинок швырял в разные стороны опавшую листву каштанов. А промозглый ноябрьский ветер, рвал длинные черные волосы с проседью на моей голове, стремился забраться под шарф, укрывавший шею, задувал под полы коричневого осеннего пальто. Было холодно и сыро. У погоды, казалось, тоже не было настроения, и она старалась отыграться на случайных прохожих, попавшемся ей под руку. Крупные капли осеннего дождя стали хлестать в тот самый момент, когда я входил в подземный переход, ведший к станции “Нивки". Через тридцать минут, я уже звонил в дверь квартиры. Открыла жена, и с порога спросила:
- А где твои ключи? И, что ты делаешь в это время дома, почему не на работе?
- Лиличка, давай по порядку. Во-первых, ключи я забыл, вон они на полке под телефоном. Во-вторых, меня уволили по сокращению штатов. Вот документы забрал сегодня и вот возьми еще расчет, - протянул жене сто рублей, на то время это были хорошие деньги. Увидев деньги, жена несколько смягчилась.
- Проходи, садись, поешь борщ. Вот только что сварила.
Она сунула деньги в карман домашнего махрового халата и принялась наполнять тарелку борщом. Сняв из себя верхнюю одежду, и вымыв руки, сел за кухонный стол, принялся, молча, есть. Аромат свежее сваренного блюда распространялся в кухне, возбуждая аппетит. Я ел борщ с аппетитным выражением лица, что жена, засмотревшись, наполнила борщом еще одну тарелку и присела рядом. Когда мы отобедали, Лиля стала говорить:
- Ты чем теперь будешь заниматься? Я не работаю, ты безработный. На что жить то будем?!
Кисло улыбнувшись, вяло ответил:
- Дай прийти в себя. Слишком много неожиданностей.
- Дура я, не послушалась Светки, которая в Америку укатила. Вот пишет, что работает в семье домработницей и неплохо зарабатывает?
- Лиличка, ну не надо. Не начинай, я придумаю, что ни будь.
- Ладно, уж, горе мое луковое. Иди, думай.
После сытного обеда побрел в комнату, шаркая тапочками. Уселся в кресло и стал размышлять над своим нынешним положением. Уют теплого помещения, и вкусный обед, распыляли мои мысли, навевая сонливость и покой. Веки наливались тяжестью, нервы успокоились, расслабились, и все естество мое окунулось в нирвану некоего пространства, где не было ничего, ни мыслей, ни звуков, ни терзаний, сплошной покой и тишина. Так продолжалось недолго. Вспышка яркого света вернула меня к действительности, я открыл глаза. В комнате надо мною стояла жена в лучах яркого электрического света. За окнами было уже темно.
- Ты знаешь, который час? - спрашивала она.
- Что, я заснул в кресле? – удивленно спросил, и взглянул на жену. Протер глаза от рези света электрической лампочки.
- Я думала, он думает, что делать в этой безвыходной ситуации? А он, видите ли, спит себе, как суслик. - Возбужденно причитала она.
В голову поневоле закрадывалась предательская мысль:
“Что, похоже, я зря так рано женился во второй раз". И в ответ, как по наитию, жена сказала:
- У тебя семя. Я, наконец. Надо уж что-то предпринимать?
“Да, уж, на конец, ты, Лиличка". А вслух сказал:
- Я так не могу с бухты баранты сразу вот так придумать. Дай, пожалуйста, мне время?
- Ладно, раз для тебя — это так важно. - Она повернулась, взяла на книжной полке книгу и принялась читать.
На следующий день я вышел из дома, скорее, по привычке, как ходил на работу, чем по наитию. Дойдя до станции метро, “Оболонь", вошел в переход и сел в поезд до Крещатика. В подземном переходе Крещатика, в кафе, заказал двойной кофе. Девушка сварила мне чашечку ароматного Арабика и подала с блюдечком. Кофе был очень вкусным, ароматным и хорошо бодрил мою усталую нервную систему. Остаток денег в кармане хватало еще на одну порцию кофе, но решил воздержаться. Выбравшись на поверхность, двинулся в сторону Центрального почтамта. Внутри здания я давно не был, решил туда зайти, осмотреться, что нового стало там за время моих скитаний по работам на разных заводах и научно-исследовательских институтах Киева. У окошек отправки писем толпились посетители. В одном из таких окошек я увидел броскую рекламу, приглашавшую в однодневный тур в Прагу. Филиал Некоего Кипрского туристического агентства под броским названием “Турагентство Миноставр”, предлагало свои услуги по оформлению заграничных паспортов, открытию любых виз и туров по всему миру на разные сроки...
“Как хорошо, что у них можно купить тур на двоих на деньги выходного армейского пособия, и эти два паспорта с нашими фотографиями к примеру, Лилички и моей! - думалось мне, - Ничего себе, уверен, что зарегистрированное на Греческой территории Кипра, тут шикарное представительство наверняка можно вложить деньги в акции, а еще лучше стать хозяином турагентства?! - у меня нищего безработного и такие амбиции; - откуда?! Ах вот, откуда, привлекательная цена и возможность уехать за границу!”. Я тщательно записал ранее утерянный телефон турагентства для консультаций и решил посоветоваться с женой, приехал домой.
- Ты, где шлялся?! - на мой вопрос о туре грубо воскликнула жена, - Я думала, что он работу ищет?!
Я вошел в ванную и закрыл за собою дверь. Жена стала стучать в закрытую дверь:
- Открой, я кому сказала? Немедленно открой! - но ее стенания за дверью продолжались не долго. Устав, она ушла рыдать на кухню.
"Да, с такой женой, каши не сваришь “- горько подумалось мне, я беззвучно выбрался с ванной комнаты, и стал смотреть, что делает жена? Нашел ее в спальне. Она лежала, молча, уткнув заплаканное лицо в подушку...
Утро выдалось солнечное и теплое. Воскресный день, настроение прекрасное и бодрое состояние души влекло меня сделать что-то полезное для дома для семьи и вообще быть полезным в доме. С этими чувствами я проснулся и первым делом обнаружил, что рядом со мной в постели жены уже не было. Из кухни доносился стук посуды, верный признак того, что моя любимая супруга находится там. Я вскочил с постели и бросился в ванную, затем, как был в трусах и в майке пришел на кухню. Жена в это время сидела за кухонным столом и пила кофе.
- Доброе утро, родная. - Увидев ее хмурое лицо, обратился к ней, назвав ее этим не принятым у нас словом “родная". Так как, когда-то на пикнике с одной семьей назвал мою жену, бывший ее одноклассник. На что она отреагировала смехом, и долго вспоминала об этом, высказываясь с улыбкой. Вот и на сей раз, я хотел внести икринку приятного настроения в ее хмурый облик, не предвещающий ничего хорошего с ее стороны.
- Что, кофе пришел пить? - мои ожидания, кажется, стали оправдываться.
- Да. - Коротко решил ответить я, не вдаваясь в подробности ее настроения.
- Вон там на плите чайник, кофеварка, в пачке еще есть кофе, можешь себе приготовить.
Я стал готовить кофе. Положив две ложечки порошка, молотого кофе "Арабика", залил кипятком, дал настояться. Затем открыл холодильник, стал искать там молоко.
- Ты, что не видишь, что у нас даже хлеба нет. - Стала недружелюбно говорить жена. Ее насупленное и грустное лицо
Не предвещало ничего хорошего. Я разбавил горячий кофе холодной водой и уселся за кухонный стол, стал пить, молча, под вздохи жены, напиток без молока и хлеба. Когда в чашке оставалось ровно половина кофе, спросил:
- Душечка, что будем делать? - и понял, что совершил ошибку. Что спросонья не сделаешь? Каких ошибок не наделаешь? Лучше молчать. Но было уже поздно. Слезы ручьями полились с глаз у жены и сквозь всхлипы и рыдания она сказала:
- Иди куда хочешь, делай что хочешь, но без денег не возвращайся. - Перевела дух, вытерев слезы и высморкавшись, добавила, без злобно твердо и не приятно, - Ты меня понял?!
Ее несчастные слезы и безрадостный тон в срывающимся голосе поставил меня в рамки безвыходной тупиковой ситуации. Я еще продолжал сидеть за столом, не понимая того, что пришел конец нашим отношениям и, что я сегодня на глазах у жены лишний, как каменная стена на пути благосостояния, как склеп, в котором она себя ощущает со мной взаперти от свободной и счастливой жизни в любви и процветании. Горьким комом отдались ее слова в моей душе. Я встал, даже не помыл чашки за собой, принялся надевать выглаженные брюки выходного костюма, белую рубашку, тёмно-синий в белую крапинку галстук и пиджак. Мыслей не было. Бездумно, повинуясь инстинктам состоятельного человека, влез в свои туфли. В это время жена из комнаты вошла в коридор, где стоял шкаф для одежды и, увидев меня почти в надетом на мне выходном темного цвета костюме, сделала кислую улыбку и грустно тихо промолвила:
- Ты про носки не забыл?
И тут только я понял, что я уже в начищенных темной ваксой до блеска туфлях и без носков. Порывшись в ящике в шкафу, обнаружил новые носки. Мы их купили еще прошлым летом после моей зарплаты, о которых я забыл и вдруг обнаружил. Надев носки, я уже был в полном одеянии, костюм белая рубашка, темный галстук в белый горошек в тон костюма туфли.
- Ты, куда-то собрался? - стала допытываться жена.
Я ответил, сдерживая нахлынувшие эмоции не соображая еще, зачем я так нарядился и куда пойду?
- За деньгами! - после этого ответа, пришла трезвая мысль, что я не знаю, куда идти, и что делать в этой ситуации? И, что делать с долгами? За квартиру платить нечем, долг вырос до астрономической суммы. Заводская зарплата мизерная, не хватает даже на необходимые продукты питания. А про одежду я вообще молчу, этот костюм, который я надел на себя, был куплен давно, единственный костюм и нет одежды приличней. Хорошо еще, что в студенческие годы я купил достаточное количество дорогих галстуков. Жена стояла в дверях кухни и жалобно смотрела на меня.
- Ты, куда собрался?! - повторила она свой вопрос.
Я не знал, что ей ответить? Смотрел в растерянности, затем, махнув рукой, вышел из квартиры. Ком в горле давил обидой, не давая сосредоточиться и принять хоть какое-то правильное решения в этой воскресной безвыходной ситуации. Когда я наконец немного успокоился и пришел в себя, обнаружил, что стою на трамвайной остановке. А денег на билет трамвая, не говоря уже о метро, не было. Машинально, сунув правую руку в карман, пусто. Левая рука полезла в левый карман и обнаружила там носовой платок. Я машинально вынул платок, стал протирать лицо, нос. Ко мне неожиданно подошла пожилая женщина в платке, улыбнулась и сказала:
- Молодой человек, а, что это выпало у вас из вашего кармана?
Я взглянул себе под ноги и увидел там пять гривен. Откуда они у меня могли появиться в столь неожиданное время? Поблагодарив женщину, я поднял деньги. Задумался, вспомнилась свадьба, куда нас с женой пригласили в ресторан отмечать. Знакомая девушка моей жены, выходившая замуж. Я там, в ресторане машинально сунул в карман эти пять гривен и забыл об этом. В то время это были еще неплохие деньги, если отталкиваться от того, что жетон в метрополитен стоил пять копеек. Недолго думая в этом стрессовом состоянии, я решил поехать во Владимирский Собор и помолится там. Была последняя надежда на Бога и заступничество Пресвятой Девы Марии, Матери Божьей. Я так и сделал, оказавшись в метро, купил два жетона и получил в кассе четыре гривны девяносто копеек. Весело стучали колеса поезда метро. Вагон довез меня до станции “Льва Толстого". Я вышел и парком имени Тараса Шевченко прошел к Собору. Там купил две свечки. Одну поставил перед Ликом Иисуса Христа, помолившись, а вторую перед иконой Пресвятой Девы Марии с Младенцем, в молитве к Святому Облику Девы, просил помочь мне в этой ситуации катастрофического безденежья. После молитвы почувствовал, что некая сила стала вливаться в меня, принося собою умиротворение и спокойствие. С чувством глубочайшего покоя я вышел на улицу и, повернувшись ко входу в Собор перекрестился, как это делают верующие, выходя наружу из храма. Чтобы немного развеяться, я решил пойти в сторону театра Оперы и Балета имени Тараса Григорьевича Шевченко. И двинулся к выходу из соборного двора. Выйдя за ограду храма, увидел на противоположной стороне переулка казино ресторан “Dandy", с рекламой на подставке у входа, где стоял в черном костюме и белой рубашке с бабочкой охранник. Я последовал прямо к входу в это заведение, на маячившего охранника у ступеней возле стеклянной двери. Подойдя ближе, взглянул на круглое его лицо. Меня поразили глаза в отсутствующем взгляде, устремленные в пространство. Охранник, не обращая внимания на меня, истуканом продолжал стоять у входа, не замечая ничего и никого вокруг. Я открыл дверь и ступил на красную дорожку за дверью. Немедленно в красном костюме ко мне подскочила девушка и стала рассказывать о залах казино. Я решил подняться по ступеням в верхний зал, но девушка неожиданно спросила меня:
- А скажите, вы у нас первый раз?
- Да. - Не смело произнес я.
- Тогда я рекомендую Вам начать игру с нижнего зала. Тут можно спрашивать и вам ответят, а наверху там зал, где делаются большие ставки.
- А сколько можно ставить?
- Насколько я знаю, у нас минимальная ставка две гривны. Вы идете в кассу, - девушка рукой показала окошечко кассы, - там покупаете жетоны и идете играть за любой столик казино... Она еще что-то говорила мне, но я ее уже не слушал, направляясь к окошечку кассы через зал. В зале первого этажа было три рулеточных стола, где шла азартная игра. За каждым столом стояли игроки, крупье живо крутили рулеточные колеса и предлагали делать ставки. В зале звучала тихая музыка в стиле ретро. Было уютно и приятно. Ко мне подошла девушка и бархатным голосом предложила пройти в бар, где игрокам, а особенно новым полагались бесплатные алкогольные напитки. И гостеприимство, и возможность заработка меня устраивало, как никогда. В кассе я купил два жетона стоимостью по две гривны и один дали бесплатно, как новому игроку. Я долго не раздумывал и стал за игральный стол недалеко от кассы. Ко мне мгновенно подскочил невысокий парень в коричневом костюме с красным галстуком на белой рубашке и вкрадчивым тоном рубахи парня представился менеджером зала.
- Вы играли в рулетку? - спросил он и добавил, - Меня Денис зовут.
- Нет. Я даже не знаю, как ставить ставки?
- Ну, это очень просто…, - он стал объяснять мне. Но понять и запомнить, что он говорил я не смог, а стал пристально наблюдать, кто, куда и как ставит. И не решался пока не принял окончательного решения, наблюдая за ковбоем. Парень, точно “подставное лицо”. Так как одежда его была полностью срисована с американского фильма вестерн тридцатых годов прошлого века. И говорил он, с техасским акцентом растягивая слова. Он мне напоминал одного знакомого, и было видно по его реакции, что он меня узнал, но старался не подавать вида. Я стал вспоминать, где я его встречал, и.…в памяти возник эпизод из девяностых. Я, тогда женился во второй раз на моем нынешнем сокровище, дорогой и любимой Лиличке. После свадьбы у нас оставались свадебные деньги, несколько стодолларовых купюр, и я ездил менять их, вспомнил этого парня, он поменял мне с рук по завышенному курсу, объяснив, что срочно надо набрать на что-то. Затем пригласил меня в кафе, сославшись на перекус, и поведал, что безработный, что артист, а тут подвернулся заработок менялы, и предлагал и мне поработать. Я, конечно отказался, но вот и встретились в казино. Я понял, что нет никакого смысла подавать вид, что я его узнал, а он не возражал, чтобы я делал ставки, как и он. Вот почему я был уверен, что это был артист, вырядившийся в ковбоя с типичной ковбойской внешностью, потому, что ему несказанно везло, конечно. Он ставил на колонны (это в рулетке применяются такие поля), если выигрывает это поле, то на один игровой жетон дают два. Я стал более внимательно наблюдать, как он ставил. Ковбой ставил жетонами по сто гривен каждый на две колонны по тысяче гривен и всегда выигрыш приносил ему сразу тысячу гривен дохода. Глаза у меня загорелись, и я решил рискнуть, поставив два жетона на две колонны возле двух столбиков жетонов “ковбоя”. Конечно, мои жетоны выиграли, и у меня уже было четыре жетона по две гривны. Я пропустил пару спинов, затем рискнул еще и получил еще один жетон. И так я в этот день наиграл сто гривен. Неслыханной прибыли. Закончил игру, когда ковбой, со словами с сильнейшим не русским акцентом сказал, что надо успеть на самолет в Нью-Йорк из Борисполя и стал на кассе менять выигранные жетоны на сорок тысяч гривен. Я скромно стал в очередь за ним и поменял свои жетоны, получив за них целых сто гривен. Эти выигранные деньги принесли мир в наш дом. Но как объяснить супруге, где я взял эти деньги?
Глава 4
- Где ты взял эти деньги? – тут же спросила жена.
- Я одолжил до зарплаты у своего начальника. Поехал к нему домой, и он мне одолжил.
- Собирайся, пойдем в магазин! – оживилась жена.
Мы в супермаркете накупили, на целую неделю еды и у нас еще оставалось гривен сорок, решили приберечь на потом. Игра в казино, возбудила у меня целые планы на предмет игры в рулетку. Я подумал, что, если разработать систему и спокойно обыгрывать казино, имея приличный доход. Стал думать, как создать такую систему. Ведь колесо крутится, а шарик бегает по колесу, используя, конечно, законы физики и динамики, и ни каких чудес там нет. Значит, вычислив эти законы движения, можно найти поля рассеивания и заведомо делать ставки на эти поля и иметь выигрыш. Рассуждая так, я понял, что наткнулся на золотую жилу, и при удобном случае буду исследовать цифровые поля рассеивания в казино.
И вот однажды, когда я познакомился с одними из бесперспективных партнеров по “бизнесу", которые только изображали из себя бизнесменов и об этом я пока еще не знал, я выехал к ним на встречу. Встреча не принесла мне желаемого результата, но эта встреча проходила на улице Прорезная, что примыкала от Крещатика. Кафе, в котором мы встречались, находилось на Прорезной улице. Пока я дожидался этих двух псевдо- бизнесменов, внимание мое привлекла реклама на фасаде дома. Она мигала разноцветными лампочками по импровизированному остову ракеты, устремленной ввысь к названию казино “Козерог". Я сидел на лавочке в сквере и наблюдал рекламу. После переговоров с этими двумя неудачниками, мне стало жаль потерянного времени, и бездарно потраченной энергии и я решил сходить в “Козерог", чтобы привести свою потраченную энергию в норму. В кармане у меня было двадцать гривен. Я решил понаблюдать за распределением выпадающих номеров в рулетке, чтобы сделать свои выводы по поводу выигрышных полей распределения выпадающих чисел. В холле меня встретил дежуривший менеджер и предложил снять верхнюю одежду в гардеробе, что я сделал с удовольствием.
- Сколько стоит минимальный жетон для ставок? - спросил я у менеджера.
- Минимальный жетон две гривны, но Вы можете купить жетоны достоинством в сто и максимум пятьсот гривен. - Ответил менеджер, улыбаясь своей белозубой и безупречной улыбкой. Затем его взгляд, скользнув по моему костюму, тёмно-синему галстуку в белом горошке и чисто выглаженной рубашке, и добродушно улыбаясь, спросил:
- А вы первый раз у нас?
- Да, конечно.
- Тогда вам вход бесплатен и вот вам входной гостевой билет, в кассе можете получить на него дополнительный гостевой жетон достоинством в сто гривен, который вы можете разыграть и прибыльные жетоны затем поменять на деньги.
- О, какая щедрость! - с ироничной улыбкой воскликнул я, добавив, - Я теперь ваш клиент.
- У нас для постоянных клиентов вход платный. Сегодня стоимость входа стоит двадцать гривен. Вам, конечно бесплатно. Но завтра уже надо будет платить в кассе при входе в зал. При этом менеджер жестом руки указал на кассиршу за кассовым аппаратом. Девушка расплылась в улыбке, показывая свои ровные зубы.
“Как алчной акулы улыбка, увидевшей вкусненький “планктон”? - подумалось мне, - С такими щедрыми подарками для гостей, что-то тут наверняка не чисто?".
Мои мысли подстегнули меня, добавив азарта, разобраться в рулеточном колесе с еще большим энтузиазмом! В зале стояло три рулеточных стола. Я сел за стол минимальных ставок в две гривны. Крупье был молодой парень с черной шевелюрой интеллигентной внешности в очках, с профессорским видом математика запускал шарик и колесо рулетки. За столом сидел мужчина в голубом пиджаке с записной книжечкой и что-то там записывал после каждого спина. Рядом с ним находился молодой парень, который делал ставки с подсказок этого мужчины. Я уселся на свободное место и стал наблюдать за спинами и выпадающими номерами в рулетке. Через пару спинов, ко мне обратился крупье:
- Молодой человек, у нас не принято сидеть, делайте ставки, играйте. - И с выжидательною паузой стал смотреть в мою сторону. Я, молча, достал гостевой билет, бросил на стол крупье со словами: - Поставьте на красное!
Крупье взял мой гостевой билет и бросил мне жетон в сто гривен.
- Делайте ставки. - Невозмутимо сказал он.
Я поставил свой жетон на красное поле. Шарик упал на номер тридцать. Крупье выдал мне один выигранный жетон в сто гривен. Теперь в моем арсенале было уже два жетона по сто гривен. И я решил перейти на стол, где минимальные ставки были в сто гривен. За столом повышенных ставок стоял крупье невысокого роста с лысым черепом и широкими плечами. Словно на ринге, он в танцующей стойке предлагал делать ставки, запуская колесо рулетки. Мужчина с золотым перстнем на безымянном пальце правой кисти и в безупречном в светлую клетку костюме расставлял на столе стопки жетонов по пятьсот гривен. Я присел за этим столиком со своими двумя жетонами и стал наблюдать за игрой. Крупье не обращал внимания на меня, и я смог спокойно следить за игрой. Просмотрев три спина подряд, где выпадали красные цифры 27, 30, и 36, решил поставить мои два жетона на черное поле. Мужчина же с перстнем сделал ставки на красные номера стола. Покатился шарик, завертелось колесо и выпала цифра 20. В мой бюджет добавилось еще два жетона, и теперь у меня было четыре жетона по сто гривен. Я стал задумываться, а стоит поставить их все на поле стола или прекратить игру. Азарт распылял меня, трезвый рассудок говорил не ставить, а уйти. Я стал думать и взвешивать произошедшее. Из литературы мне было известно, что всегда везет новичкам. И это подтвердилось в игре несколько мгновений тому. Мужчина проиграл внушительную сумму, а мне повезло. Я решительно поднялся и направился в кассу. Мне выдали четыреста гривен, и я ушел из казино, ощущая себя богачом.
- Ты, нашел работу? - с порога спросила меня жена, когда я вошел в коридор квартиры.
- Нет, я встречался по бизнесу.
- И, как, успешно? - жена стояла передо мной, руки в боках, в глазах твердые огоньки отвечать без возражений. - Ты знаешь, что в доме ни копейки!
- Но вот у меня есть для нас триста гривен.
Жена недоверчиво покосилась на меня. Я достал триста гривен и, пошелестев бумажками, подал ей деньги.
- Откуда взял? - смягчившись, ласково спросила она.
- Нет, это не долг, это выигрыш в казино.
- Ты, будь осторожен, казино — это болезнь. Можно заболеть и проиграть все что имеешь?
- Не волнуйся, я в своем уме и этого не допущу. Вот пообедаю и поеду еще.
- Ты хочешь, чтобы я отдала тебе эти деньги?
- Нет, я оставил немного на игру.
- Сколько же ты выиграл? - категорическим тоном стала спрашивать она.
- Триста двадцать. - Соврал я.
- Иди, покушай, тогда можешь ехать в свое казино?
Получив одобрение жены, я после обеда, поехал на поиски еще одного казино. На станции метро "Гидропарк" располагалось казино “Василек". В накуренном помещении, стояли столы, и ставки тут были по две гривны, по гривне и в отдельном помещении стояло два стола для крупных ставок. Еще тут был бар, где напитки текли рекой, но только для игроков бесплатно.
Я уселся за столом, где сидели азартные игроки, ставились ставки, и было свободно без напряженного ожидания, что крупье тебе будет приказывать делать ставки и не сидеть просто так, наблюдателем. Я купил на пятьдесят гривен жетонов по десять за жетон. Мне выдали пять зеленых кружков, и с этими жетонами решил понаблюдать за ставками и за выпадающими номерами. Рядом сидел молодой человек почти у самого колеса и внимательно следил за спинами крупье.
- Поставьте на соседей номера пять! - Швырнув на стол жетон в десять гривен, сказал он крупье. Рука крупье выполнила его просьбу. Остальные игроки ставили на поля стола. Я еще воздерживался, пытаясь понять, что значит ставка на соседей? Шарик покатился и колесо завертелось. Выпал номер 16, мой сосед у колеса рулетки получил свой выигрыш.
Подумав немного, он бросил еще одну фишку в десять гривен крупье со словами:
- Поставьте, содей, на номер тридцать шесть!
Снова ему повезло, выпал номер 27. Я стал внимательно следить за его игрой и понял, что он рассчитывает поля по соседним номерам, выпадающим в определенной последовательности. Я не играл, не хотелось проигрывать, поэтому жетоны унес с собой.
Дома плотно засел за изучение проспекта игры в рулетку по ставкам на соседей. Из анализа номеров извлек оптимально возможные варианты ставок на соседей и составил систему, по которой решил сыграть в казино. Тщательно выписал все возможные номера, на каждый выпавший из этих номеров расписал последующие ставки четырех соседей и ринулся на следующий день в “Василек" к четырем часам дня. В это время в казино собиралось достаточное количество игроков, и крупье не мог сосредоточиться на одном из них, чтобы мешать выигрывать. Я достал свои записи и начал внимательно отслеживать очередность выпадения номеров. Затем принялся делать ставки. После того, как выпал номер 4, мои первые три жетона я поставил на номера 13, 16, 29, на поле соседей. Получил выигрыш. Затем после выпавшего номера 29, я снова сделал ставку на соседние номера 22, 0, 34. И, о чудо, выпал номер 17. Мне снова повезло. Таким образом, из потраченных пятидесяти гривен я получил триста гривен прибыли, кроме этого у меня еще было пятьдесят не потраченных. С этими деньгами я решил поехать в казино “Козерог". В 18-00 вечера, в казино “Козерог" было уже полно народу. Игроки толпились у стола с малыми ставками, стол со средними ставками был свободен. Лысый крупье с фигурой боксера, как на ринге, в ожидании партнера, явно скучал. Я направился к его столу. И пробежавшись по выпавшим номерам на табло, понял, как нужно ставить на соседей. Трех сотенные жетоны были установлены на соседние номера 2, 35, 20, выпал номер 25. Я выиграл. Я стал делать ставки по своей изобретенной системе, и в итоге к 20-00 у меня уже было пятнадцать жетонов по сто гривен каждый. Я решил не испытывать судьбу и уйти к кассе, кассир, поменял мне жетоны, выдав тысячу четыреста гривен.
- А еще один жетон в сто гривен, где? - спросил его. Кассир поднял на меня сонные глаза, изображая непонимание,
- Посчитайте, вон эти жетоны, там ровно пятнадцать! - настаивал я. Он нехотя пересчитал
И лениво сунул мне недостающую купюру в сто гривен. С этими деньгами я приехал домой. Передав жене тысячу гривен, я оставил себе пятьсот на игру, решил, что завтра же поеду в казино “Василек". И на следующий день в 16-00 был уже там. Делая ставки, я стал наблюдать, что жетоны прилипали к столу, а от стола шла какая-то непонятная вибрация. Бородатый игрок в ветровке, недовольно выразился:
- Вот, суки, опять что-то включили. Не дают честно поиграть?! - с этими словами он встал из-за игрального стола. Проиграв триста гривен сразу, понял, что идет не честная игра. Два жетона я все же оставил при себе и ушел в зал крупных ставок. Там стояло два игральных стола. За одним были игроки. Я поставил два жетона на соседей и выиграл.
Крупье мне выдал 720 гривен. Я не стал больше рисковать. И уехал домой, выдав жене пятьсот гривен, двести двадцать оставил себе на игру. Решил снова поехать в казино “Василек", но уже в тот день, когда в казино вся аппаратура проверяется на профилактике. Этот день, мне удалось узнать, это - четверг. В этот день, раз в неделю, в казино делались профилактические работы по устранению неполадок и корректировка компьютерных игровых программ, обеспечивающих гарантированный выигрыш для казино. Вот в этот-то день я и прибыл в казино “Василек". У стола было тесно. Свободных мест за столом не было и втиснувшись между не играющими я терпеливо стал ждать свободного места. Наконец одно из мест освободилось, и я уселся на свободное место. Достав свои записи, начал внимательно следить за выпадающими номерами, не замечая, как почти все сотрудники казино собрались у рулеточного колеса и внимательно наблюдали за моими действиями. Такое пристальное внимание за мной, внушило мне, что я все-таки наткнулся на что-то, что не позволяет казино иметь сто процентную прибыль от рулетки. Значит, надо было воспользоваться этим преимуществом и не лезть в прибыльный игровой бизнес казино, мешая прибыли. И я решил, что казино, за это будет давать мне некоторую сумму выигрыша, что позволит мне не приносить казино убытки, а мои незначительные выигрыши у рулеточного колеса, помогут распылять азарт других игроков и опустошать их карманы в пользу казино. Таким образом, казино в дальнейшем позволяло мне за каждое мое посещение давать выигрывать от двухсот до трехсот гривен по моей системе, дальнейшая игра была не возможна, так как включалась программа, и игра велась только в пользу казино. В другие казино города Киева, мне вход был закрыт. Меня просто не пускали, объясняя, что я числюсь в черных списках игроков и мне вход воспрещен. Охрана предлагала жаловаться на администрацию казино, но я не жаловался…
Глава 5
Игра в рулетку продолжалась несмотря на то, что в большинстве казино Киева я числился в черных списках. И в этом была виновна моя система игры, которую я разработал, прикрывая свои истинные способности влиять на выпадение шарика в нужную мне ячейку колеса рулетки. Но все по порядку. В казино “Козерог" не все крупье поддавались влиянию внушения на расстоянии, поэтому нужен был именно тот человек, который легко шел на телепатический контакт, не подозревая об этом, потому что общение, или точнее, внушение шло на уровне подсознательного восприятия моих команд. Я обнаружил эти способности у себя случайно. Когда сыграл там с крупье, который всегда бросал шарик с определенной скоростью. Эта скорость бега шарика позволяла без труда контролировать движение шарика вокруг вертящегося колеса рулетки и в определенный момент останавливать, и загонять в нужное поле соседей того номера, на который была сделана ставка. А вот уже в казино “Dandy" включалась программа. В работу вступал магнит, который тянул шарик на ячейку колеса с номером, на котором не было ставок. Шарик иногда прекращал свой стремительный бег, скажем, по часовой стрелке. И вдруг, ни с того ни сего, начинал вращаться в противоположную сторону. Против часовой стрелки, подгоняясь к нужной ячейке колеса с необходимым номером, выгодным для казино. Мне было интересно раскручивать казино в свою пользу, особенно начиная с самой минимальной ставки в один жетон, доводя свой выигрыш до цифры сто. Мне было неприятно обнаруживать программу, которая загоняла шарик в нужную для казино ячейку на колесе рулетки, и однажды с этой программой пришлось столкнуться и мне. Не подозревая еще о ее существовании, и набрав с одного минимального жетона пятьдесят фишек, я решил поставить на номер пять, на соседи все пятьдесят фишек. В это время включили программное обеспечение. Стол завибрировал чуть уловимой вибрацией, программа вступила в действие. Шарик легко побежал вокруг колеса, постепенно замедляя свой бег. И, о чудо, останавливается на нужной мне цифре пять. Колесо почти закончило свое вращение, но еще медленно двигалось. Шарик резко выскакивает с ячейки номер пять, закатывается в ячейку 24, затем выталкивается с этой ячейки и вбегает в номер 16. В этот момент колесо застывает на месте, а шарик, медленно поднимается с ячейки 16 и становится на ребро между двумя ячейками 16 и 33. Я изо всех сил держал шарик, пытаясь затолкнуть в ячейку 16, но шарик продолжал стоять на ребре, колеблясь, то в одну, то в другую сторону. Конечно, мои силы не могут совладать с силой магнита программного обеспечения, и шарик пулей падает на номер ячейки 33, застывая там, под действием магнита, прилепленным им. В это самое время, когда я отвел свой взгляд от шарика и отвернулся, чтобы хоть немного перевести дух, увидел, что со стороны зала на меня смотрит не высокого роста коренастый и совершенно лысый охранник. Недобрый взгляд его сверлил меня, словно хотел просверлить насквозь. Моя рука машинально, как за пистолетом, опустилась в карман. Там еще оставались два жетона. Заметив мое движение руки в карман, охранник быстрыми шагами направился в мою сторону. Он взял меня за локоть, сказав:
- Можно вас на минуточку?
Я последовал за ним, сделав два шага. Он наклонился ко мне, почти к самому уху и не громко сказал:
- Кассу видишь?
- Да, конечно, вижу.
- Вот иди туда, сдай свои фишки и больше, чтоб духу твоего сегодня не было в казино.
- Что, мне вообще не приходить сюда?
- Сюда? Нет, почему же, можешь, только играть будешь в этом зале на первом этаже.
- А, в зале на втором этаже? - сделав наивные глаза, спросил я.
Но охранник мне не ответил, он отвернулся и ушел в дальний конец зала. Остановившись там, он стал наблюдать за мной. Все мои фишки в количестве пятидесяти единиц сгорели. В окошке кассы я поменял оставшиеся две фишки достоинством по две гривны, получив на руки четыре гривны, направился домой. По дороге стал размышлять, почему мне запрещено посещать второй зал казино, что на втором этаже? И все наконец понял. Там не было программного обеспечения на игральных столах. С этого казино, конечно, я ушел ни с чем. Но, когда я обнаружил себя в черных списках некоторых казино, то из откровенной беседы с менеджером, узнал, что администрация "Dandy" внесла меня туда и распространила эту информацию другим, но уже за деньги. Дома я внимательно стал анализировать систему игры при ставках на соседей. Из анализа отслеженных мною выпавших номеров мне стало ясно, что каждый крупье ведет игру со своего броского шарика. И в среднем его броски отличаются от бросков остальных крупье. Шарик падает в определенное поле соседей и таких полей семь для каждого крупье свое поле. Значит систему надо строит исходя из выпавших номеров, характеризующих поля того или иного крупье. Осталось выяснить, сколько времени отводится для анализа бросков того или иного крупье, чтобы фиксировать системой выигрышные поля. Смена крупье состоит из двадцати минут. Значит, минут десять я могу спокойно наблюдать за игрой, и концентрировать внимание на работе крупье за столом. Когда он механически начинает бросать шарик, сосредотачивая внимание на столе, вот тут включается его подсознание и броски не выходят за определенные поля соседей, можно включать систему и делать ставки не более чем на трех соседей, при условии, что стол не подключен к программному обеспечению. Итак, в казино “Dandy" мне путь заказан. Остается “Козерог" и казино “Василек". Первое, для крупных ставок. Второе для мелких ставок, тренировочных. И я стал раз в месяц навещать "Козерог", снимая там по 1000-1200 гривен. “Василек" посещал чаще, примерно два раза в неделю и что самое интересное в четверг. Потому, что четверг день профилактических работ и все программы в этот день не работают, поэтому ведется “честная" игра, если вообще игру в казино можно называть честной. Так продолжалось до тех пор, пока премьер министр Тимошенко Юлия Владимировна не запретила своим Указом деятельность казино в Украине, загнав игорный бизнес в подполье ...
Глава 6
Мистическое место Киева — это Андреевский спуск. Улица знаменита творчеством Булгакова. Здесь, в своем домике, на Андреевском спуске, ныне музей писателя, он начинал писать свое знаменитое произведение «Мастер и Маргарита», полное чудес и приключений. И не случайно, писателя вдохновляло мистическое расположение улицы. В начале Андреевского спуска стоит Андреевская Церковь, затем, чуть ниже высится готическое строение «Замок Ричарда- Львиное сердце», хранящее в себе множество таинственных слухов о всякой чертовщине, которая бродит там, в ночное время. Этим объясняется и тот факт, что это строение готического замка никак не удается реставрировать. То проводка внезапно сгорит, то обвалится часть штукатурки, а то и стекла, застекленных окон ни с того ни сего вдруг разлетаются в мелкие осколки. На противоположной стороне от него, чуть ниже видны ступеньки крепко сбитой широкой деревянной лестницы, специально построенной для туристов. Эта пешеходная лестница ведет на не менее знаменитую Замковую гору. По преданию на этой горе был замок резиденции Князя, правящего Киевской Русью. Во времена Татаро-Монгольского нашествия, а именно набега Крымского хана Менгли-Гирея, замок был разрушен.
Если взобраться по лестнице, наверх-то взору с этой горы открывается чудесный вид на Днепр, на Киев. Отсюда с высоты хорошо видна Андреевская Церковь и готический дом, который возвышается над Андреевским спуском, как призрак архитектуры средневековья. Был погожий воскресный майский день. Мы с моей женой Лиличкой женаты уже шесть месяцев, и в этот весенний день убежали от домашних хлопот на прогулку по излюбленным местам города. В этот раз целью нашей прогулки была Замковая Гора. Взобравшись по лестнице наверх, мы вошли на поляну перед старым парком. Мое внимание привлекло дерево с необычной кроной. Ровный укрытый черной корой ствол без веток и сучков поднимался до двух веток, отросших от ствола на одном уровне и с противоположных сторон. Причем толщина веток равняется толщине ствола дерева. От этих веток вверх тянутся тонкие ветви. А ствол далее от этих веток простирается выше на метр и разрастается в раскидистую крону. Я подошел ближе к дереву, чтобы внимательнее рассмотреть его кору и породу.
- Валик! – позвала меня жена. - Что ты там увидел?
Я обернулся к ней:
- Хочу взглянуть ближе на это дерево.
- И, что?
- Это, оказывается, ольха. И растет это дерево, обычно, на влажных местах, близ водоемов. Странно, что тут высоченная гора, глинистая почва, воды нет, а эта ольха прекрасно прижилась.
- Ну и, что с этого? – удивленно взглянула на меня Лиля, - Пошли дальше посмотрим, что там дальше? Может какие-то остатки замка еще остались?
Я не стал возражать. Идя следом за женой по узкой тропинке, протоптанной в траве туристами, я с любопытством заметил на противоположной стороне поляны, напротив странного дерева, полуразрушенную могильную оградку. «Ага, значит это старинное кладбище. А это дерево похоже на крест, обросший ветвями»- догадался я, и жестом указал на то место и на заброшенную могилу жене. Она посмотрела на меня и тихо сказала: - Мне жутковато тут, что-то становиться.
- Что, может, уйдем? – предложил я.
Но, заметив пару молодых людей, появившихся, словно неоткуда на поляне, Лиля ответила:
- Ну, уж нет! Да и мы тут, похоже, не одни.
Я огляделся вокруг и заметил еще одну пару, сидевшую на южном склоне Горы, на зеленом ковре травы под теплыми лучами майского солнышка. Мы вошли в заросли раскидистых деревьев и обнаружили еще несколько разрушенных могил с разбросанными то тут, то там могильными плитами из черного гранита. Углубляясь дальше, мы увидели хорошо сохранившейся просторный склеп кирпичной кладки. Внутри склепа было много разного мусора и хлама. Ржавые оградки торчали искореженным железом из земли. Прохлада тенистых крон деревьев, старинные надгробья и тишина этого зловещего места вселяли неприятные ощущения уныния и тревоги, и, чтобы избавится от нахлынувших чувств, я предложил:
- Давай пройдем ближе к южному склону Горы, может, там найдем остатки старинного замка?
Жена, ухватившись за это предложение, как за спасательную соломинку, дающую возможность избавится от страха, заползающего под легкую футболку, ободряюще посмотрела на меня. Вскоре мы уже были у развалин кирпичной кладки, по-видимому, фрагмента стены, некогда защищавшей замок с южной стороны. Здесь было светло и тепло. Солнечные лучи хорошо проникали сюда, так как стена стояла практически на вершине отвесного южного склона. У нас под ногами остатки выложенной мелким булыжником мостовой. Южный склон Горы делал крутой разворот вправо и уже становился почти отвесным западным склоном, основанием, упирающимся в Старый Подол. Складывалось впечатление, что мы стоим на вершине, усеченной закрытой желтой глиной пирамиды. Стоя на ее вершине, поневоле в сознание закрадывается мысль о не найденной библиотеке бесценных старинных рукописей князя Владимира, крестившего Русь. Библиотека была укрыта от разорения захватчиками древней Руси и не найдена до сих пор. Бродить по Замковой горе Лиле надоело, и она предложила уходить, как можно быстрее с этой вершины домой. А у меня только разгорелся азарт исследователя старины, и я не прочь был бы еще продолжить исследования этого места, но желание любимого человека, прежде всего, и мы двинулись вдоль южного склона в обратную сторону в направлении лестницы. Я с любопытством осматривался вокруг и вдруг под ногами на тесно уложенных булыжниках увидел неприметные три концентрические окружности. Более внимательные и любознательные туристы легко могут разыскать у южного склона Замковой Горы и видеть у себя под ногами эти уложенные концентрическими окружностями камни, вросшие в землю и ставшие почти не заметными. Камни были установлены острыми краями вверх и это сооружение, наверняка ритуальное, по всей видимости, для каких-то магических действий. Наружная окружность диаметром около 1,5 метра, внутренняя окружность диаметром около метра. Вокруг место было окружено кустарником и деревьями, а с юга, чистое пространство, так как там отвесной склон, уходивший в глубокий овраг, по которому шла дорога, ведшая к Подолу и к Подольской церкви. Там велось интенсивное строительство элитного городка под офисы и гостиницы. Лиля быстро шла вперед, и я, чтобы не отстать от жены, не успевал, как следует, рассмотреть этот интересный пятачок, возбуждающий воображение своей необычностью. Мы уже подходили к поляне с росшим там крестообразным деревом, как из кустов донесся запах жареных шашлыков и голоса. Я посмотрел в ту сторону и заметил там под сводами крон вековых деревьев свежевырытую яму с кучей вынутого желтого песка и двух притихших парней, уставившихся на нас. Парни посмотрели друг на друга, один из них, в оранжевой футболке, вскочил с места и двинулся в нашу сторону. В это время Лиля заметила его и ускорила свой шаг. Позже она мне сказала, что очень испугалась, что ей показалось, что это были черные археологи, ведущие незаконные раскопки старинных кладбищ в поисках ценностей. И, что они могли нас избить и зарыть в этой яме. Но, вернемся к парню, который ускоренным шагом приближался к нам. Он с каждым шагом подходил все ближе и ближе. Но лестница была уже рядом, и мы первыми стали спускаться по ней. Я посмотрел на побледневшую жену и, чтобы успокоить ее, предложил:
- Лиличка, давай пропустим этого парнишку вперед. Он явно куда-то спешит. – Жена посмотрела на меня, перевела дух и остановилась на верхней смотровой площадке, как бы делая вид, что осматривает открывшуюся отсюда с высоты панораму Киева. Парень, не глядя на нас, пробежал по ступеням вниз и скрылся из виду. И только сейчас моя жена укрылась розовым румянцем, пришедшим на смену бледной обеспокоенности на лице.
- Судя по внешности этого парня, он явно из Западной Украины. – Высказал я свои догадки, откуда этот человек.
- Видно по зверской мине, я сразу поняла, что он приезжий. Зарезал бы, не моргнув глазом.
- Ну, так и зарезал бы? Ты, что одна здесь, что ли, жена?
За разговорами, мы добрались домой. А вечером, лежа в постели, Лиля сказала:
- Ты уже месяц не работаешь, после того как уволился из ОКТБ, а ранее мы ушли с завода «Авиант”. А моей заводской зарплаты из «Медтехники» нам не хватит.
- Завтра устроюсь, обещаю.
Глава 7
Утро солнечное и теплое. За окнами первые листочки уже зеленели на деревьях во дворе дома и, отсюда, с высоты седьмого этажа, хорошо просматривается все, что растет там внизу. Я подбрил свою поросль на лице, оформив в аккуратную бородку. И после утреннего кофе с женой на кухне, стал собираться на поиски новой работы.
- Давай вместе выйдем, - предложила жена. – Мне на завод пешком, проводишь?
- Конечно, прогулка с тобой сулить удачу. – Пошутил я, на что жена строго ответила:
- Домой можешь не возвращаться, если не устоишься. – И, выдержав значимую паузу, - Понял?!
По ее строгим ноткам в голосе, я, конечно, понял, что шутки с моим трудоустройством закончились раз и навсегда.
Мы вышли из дома. Путь наш лежал вдоль озера по проложенной строителями Метрополитена дороге, разбившей Оболонское озеро пополам. Рядом с Лилиной работой стоял комбинат бытовой химии «Заря». Комбинат не заботился об экологии и сливал всякий не потреб в западную часть озера. И когда это происходило, то со стороны комбината шел удушливый смог. Лиля часто жаловалась на неприятный запах и тошноту, когда на ее «заводик» дули ветра со стороны комбината. Я переживал за ее здоровье, но сделать ничего не мог. Мы всю дорогу молчали. Горький комок стоял в моем горле от ее напутственных слов по случаю моих поисков работы, а на душе кошки скребли. Вдали показался ее завод «Медтехники», и, распрощавшись с женой, я двинулся к станции метро «Петровка». Оставшись наедине с собой, и собрав мысли на поиске новой работы, я продолжил свой путь. Метро «Петровка», как спокойная людская река, всегда действовала на меня своим свободным и легким течением времени. Пассажиры в вагоне, в который я вошел, производили на меня всегда впечатление какой-то отчужденности, каждый из них занят своими заботами и делами и нет никакого дела до соседа, едущего и сидящего рядом или напротив тебя. Так просматриваясь вокруг, я увидел нищего старика с палкой, ковыляющего по вагону с привязанным полиэтиленовым кульком к веревке, опоясывающую его видавшую виды куртку. Ему пассажиры бросали всякую мелочь в этот кулек, а он благодарил их словами благодарности и желал всем процветания и здоровья. Я решил тоже дать ему кое, какую мелочь и стал рыться в кармане костюма. Не обнаружив там ничего, кроме 2-х копеек, вытащил из кармана пустую руку и решил, что так и будет, как вдруг обнаружил нищего рядом со мной. Он упорно стоял, не сводя с меня пристального взгляда. Я вынужден был достать эти 2 копейки и сунуть ему в протянутую длань. Старик посмотрел на монетку, пробурчав, что-то невнятное зло швырнул монету мне в лицо. Я успел увернуться, а нищий, тряся своей, похожей на лопату, седой бородой, изрыгая проклятия, явно в мою сторону, вышел на перрон в открывшуюся дверь. Моя станция «Красная Площадь», ныне «Контрактовая», была следующей, и я решил выйти тут. Пройдя подземным переходом, я очутился на трамвайной остановке. Подъехал трамвай №11, не раздумывая, я вошел в него. Трамвай довез меня до завода «Электроприбор» и, следуя интуитивному предчувствию, что именно тут мое будущее рабочее место, я очутился в отделе кадров. Инженерно технический состав сотрудников завода на работу принимал начальник отдела кадров, поэтому я, обнаружив на дверях соответствующую табличку, открыл дверь его кабинета. У окна за обычным письменным столом, какими оборудованы заводские техотделы, сидел мужчина средних лет и поверх очков молча, уставился на меня. Кресло за другим массивным столом было пустым. Решив, что хозяина нет на месте, я бодро спросил:
- А где сам? – и, кивнул на кресло.
- Вы, кто? – зашелестев бумажкой в руках, вопросом на вопрос, в свою очередь, спросил сидевший.
Изобразив из себя важную «персону», я решил поймать удачу за хвост и недолго думая, выпалил:
- Я из конструкторского отдела. - Мужчина клюнул и переспросил:
- От Гольде? – понятия не имея, кто такой Гольде, я продолжал свой диалог, - Он направил меня к начальнику отдела кадров на оформление. Мужчина озабоченно потер правой рукой свой массивный нос, затем осторожно спросил:
- А, кто Вам выписал пропуск на завод?
- Да я увидел, что через кабинку проходят люди без пропусков, ну и прошел. У меня никто не спросил пропуск, да если бы меня остановили, конечно, я бы выписал.
- Ну да ладно. – Мужчина снова почесал свой нос. По всей видимости, от частых процедур массирования у него этот орган так внушительно вырос. Мы, молча, смотрели друг на друга. Пауза затягивалась. Выдержав длительную паузу, он вдруг спросил:
- Документы у Вас при себе? – я, не колеблясь, отчеканил: - Так точно.
- Давайте сюда, пойдем оформлять Вас. Да, а кстати, куда Гольде Вас берет, ну на какую должность? – я догадался, что моя затея с моим трудоустройством удалась. Осталось определиться с должностью. В моей трудовой было записано, что я инженер конструктор первой категории. Я, добавив себе звания, ответил:
- На должность ведущего инженера конструктора.
Мужчина внимательно, испытующе, посмотрел на меня и сказал.
- Ну, у нас такой вакансии нет, есть вакансия, ведущий инженер конструктор-технолог по сопровождению изделий в производстве.
- Начальник отдела имел эту должность в виду, я просто машинально повторил так.
- Ну, хорошо. Вот Вам листок и ручка.
Он вручил мне чистый лист бумаги, пишите заявление на должность. Вот садитесь сюда. – Он указал мне на стол, за которым сидел, а сам пересел за массивный, добавив на ходу, - Там образец заявления под стеклом.
Я достал из нагрудного кармана трудовую книжку, паспорт и передал ему. Он стал внимательно листать, изучая мою трудовую биографию. Полистав, и внимательно поглядев на меня, добавил:
- Когда Гольде подпишет заявление, сразу ко мне. Я дам вам бланки заполните и можете выходить на работу.
Скрывая свое ликование, и стараясь писать, как можно спокойнее, чтобы буквы в заявлении получались ровнее, я спросил: - Здесь в «козе» указывается оклад, что мне писать, ставить прочерк или сумму?
- Оставьте, место начальник отдела напишет оклад сам, когда будет подписывать заявление.
- Хорошо! – стараясь придать голосу больше уверенности, солидно ответил я. Написав заявление, я передал его начальнику отдела кадров. Тот на заявлении поставил отметку, что вакансия свободна, отдал его мне со словами:
- Идите в наш архив, там Зинаида Максимовна выпишет Вам пропуск, я подпишу, и идите на подпись в отдел Гольде. Потом ко мне за бланками.
- Есть! – по-военному отчеканил я и вышел.
Начальник конструкторского отдела смотрел на меня сквозь массивные очки, висевшие на носу, как на крючковатой ветке саксаула хамелеон, а его серые глаза впились в меня, как две сверкающие линзы. Он держал в руках мое заявление, и листок чуть вздрагивал в его руках, покрытых черными кудряшками густых волос, хорошо видных из-за коротких рукавов цветастой тенниски.
- Ну-с, молодой человек, я Вас так сразу взять не могу на эту должность. Мне надо, какой-то испытательный срок, а там будет видно. Я подпишу заявление позже. Сейчас пойдете к Любченко Александру Владимировичу на собеседование, будете работать у него в конструкторско-технологическом секторе отдела сопровождения изделий в производстве.
Александр Владимирович оказался немногословным, не старым еще, но, уже не молодым начальником с виду лет сорока пяти.
Увидев меня, он, молча, и вопросительно посмотрел в мою сторону, жестом указал на стул, приставленный к его рабочему столу, с папками чертежей. Я, молча, уселся на указанное место.
- Ну, рассказывайте, что умеете, кто рекомендовал Вам прийти к нам?
- Да не кто. Просто проходил мимо, дай, думаю, зайду. Ну, вот зашел. Кадровик направил в отдел Гольде.
- Александр Аскольдович, конечно, принимает только по рекомендации с допуском на объект не ниже первого.
- Так у меня допуск номер первый по секретной части. Тут все в порядке.
- Ну, тогда все отлично. Мы работаем на оборонную промышленность, и случайных людей тут нет.
- Так я закончил ВУЗ подведомственное Машиностроительной промышленности, а все эти институты исключительно обучают специалистов для военной промышленности.
- Ну, тогда этих проблем не будет. В основном Вы нам подходите.
С этими словами Любченко набрал внутренний номер телефона и сообщил:
- Александр Аскольдович, в принципе пусть оформляется. Он мне подходит. – Он выдержал паузу, слушая, что отвечал Гольде, затем добавил, - А, что с окладом? Да, хорошо. – И уже обращаясь ко мне, сказал, идите к Александру Аскольдовичу он напишет Вам оклад для отдела кадров, и когда планируете на работу?
- Сегодня четверг, май на улице, хочется еще подышать Весной. С понедельника.
- Хорошо. Работа у нас на заводе начинается с восьми, сотрудники ИТР выходят на девять, так что милости просим в понедельник, хоть Вы мне нужны еще вчера. – Говоря эти слова, он начеркал на моем заявлении, что собеседование проведено и поставил дату выхода на работу.
Александр Аскольдович молча, подписал заявление. Я обратил внимание, что оклад не проставлен.
- Извините, Александр Аскольдович, а что с моим окладом?
- Выходите на работу. В зарплату увидите свой оклад.
Как от неожиданного укуса пчелы больно прозвучали эти слова. В ответ я промолчал, а про себя подумал, что оборонная промышленность финансируется без перебоев и стабильная зарплата мне обеспечена. Распрощавшись с новым руководством, я с подписанным заявлением выбежал за проходную к начальнику отдела кадров. В кабинете он уже поджидал меня. Молча, взял заявление, сказав:
- Трудовая книжка остается у нас, так как вы приняты на работу. Вот в понедельник зайдете в отдел кадров отдадите заполненные бланки и принесите две фотографии, чтобы мы могли оформить вам постоянный пропуск. Временный будет на проходной, назовете свою фамилию, и вас пропустят на работу. Всего хорошего.
- Постойте, а, что с окладом?
- Я думал, что Гольде напишет Вам персональную надбавку к окладу, но у нас должность инженера конструктора-технолога первой категории сто двадцать рублей плюс квартальная премия сорок пять процентов. Вот и считайте, со всеми вычетами набегает сто шестьдесят в месяц.
- Ну, что – ж и на этом спасибо.
- И еще, почему Вы сказали, что вас прислал Гольде оформляться? Когда вы с ним не встречались?
- Потому, что мне нужна эта работа. До свидания.
- Всего доброго.
Я уже открывал дверь кабинета, когда начальник Отдела Кадров окликнул меня.
- Подождите! Я совсем забыл сказать, что пока вы шли ко мне, позвонил Любченко и потребовал вас обратно в отдел.
У меня холодком заползло нехорошее предчувствие:
«А, что если передумал принимать этот Любченко», - подумалось мне, вслух я ответил:
- Да, хорошо, уже иду.
Начальник кинул вдогонку:
- Временный пропуск уже на проходной, кабина номер шесть.
Любченко встретил меня приветливой улыбкой. Рядом с ним стояла женщина и моложавый мужчина.
- Знакомьтесь, Валентин Альбертович. - Начал Любченко, - Вы идете в группу к Исаю Александру Васильевичу.
Мужчина протянул мне руку, - Александр Васильевич, начальник группы сопровождения. И, обратите внимание, рядом со мной Тамара Петровна, тоже из нашей группы.
Женщина протянула мне маленькую и сильную ладонь, пожала мою руку, сказав, - Я буду Вам подсказывать и введу Вас в курс дела. Проведу по цехам и отделам, чтобы Вы, Валентин, вошли в курс дела.
- Ну, не наседайте так, Тамара Петровна, - вмешался Любченко, - пусть обвыкнет немного. - И, обращаясь ко мне, сказал, - Пройдемте Валентин Альбертович, я Вам покажу Ваше рабочее место, вон там рядом с моим, за тем кульманом.
Мы прошли вдоль ряда чертежных досок, закрепленных на металлических стойках к моему рабочему месту. Там уже лежали папки с чертежами на моем теперь уже письменном столе, к которому меня подвел Александр Владимирович.
- Вот здесь Вы устраивайтесь и можете посмотреть чертежи. Мы проверяем правильность чертежа и вносим изменения согласно действующим стандартам. Надеюсь, Вам это знакомо.
- Конечно. Я ведь работал конструктором первой категории в ОКТБ при Министерстве Торговой Промышленности Украины, и все действующие Госты знаю.
- Очень хорошо. Ну, смотрите и желательно, чтобы вы досидели до восемнадцати ноль-ноль. До конца работы. Этот день Вам будет зачтен, как рабочий. Ну и еще, если захотите выйти раньше на работу, то милости просим. Пока Вы будете в отделе, в цеха сможете ходить после того, как получите специальный пропуск, так как ведомство наше принадлежит Военно-Морскому Флоту и многие разработки, которые выполняются у нас с грифом секретно. У Вас же есть номер первый допуска, вот после соответствующих проверок, что будет длиться месяц полтора, Вам выдадут цеховой пропуск.
Я уселся за свой стол и стал листать чертежи, внимательно рассматривая детали механизма, и выявил несколько ошибок. Любченко меня похвалил. За работой время промелькнуло быстро. У Лили рабочий день кончался раньше, и она меня встретила в слезах и в упреках:
- Что, не мог скотина позвонить, что ты уже работаешь, а?
Я, конечно, оправдывался, как мог. Жена немного смягчилась, конечно, помогло мое трудоустройство. Затем, утерев слезы носовым платком, спросила:
- Ну, и сколько тебе дали денег? - на что я не смог ответить внятно, сказал лишь, что узнаем в зарплату. И, в конце концов, все обошлось мирно.
Работа мне нравилась, но была очень однообразной и нудной. От этого клонило ко сну, и часто с сотрудниками я выходил на перекур, чтобы хоть как-то прогнать наплывающую сонливость, и конечно же, никогда не курил...
Глава 8
Я уже проработал четыре месяца. Получал исправно аванс и зарплату вовремя. Как-то Любченко сказал, что уезжает в Питер, так на заводе «Электроприбор» называли Ленинград в то памятное время, когда мы жили и работали в Советском Союзе. Командировка его должна была продлиться две недели, за себя начальник сектора конструкторско-технологического отдела оставил Исая Александра Васильевича. Александр Васильевич несказанно был рад этому, и настроение его было не просто приподнятым, а, сверх приподнятым. Он шутил со всеми, сыпал остротами и рассказывал анекдоты. В отделе, царила у сотрудников всеобщая эйфория в связи с отъездом начальника сектора в командировку в «Питер». Я не понимал такого приподнятого счастья, хоть по лицу Любченко не скажешь, что он обрадовался этому. При каждой приближающейся к нему сотрудницы, он робко вздыхал, доставал свой карманный блокнот и заранее уже знал, что от него хотят, аккуратно записывая, что привезти тому или иному сотруднику.
Короче я, прейдя на работу на следующий день, обнаружил половину отдела небыли по разным причинам на работе. Вот почему такая радость царила вчера, а сегодня я и Тамара Петровна, бегали по цехам, проверяя внедрение изменений в производственный процесс. В одном цеху мы столкнулись.
- Ну, как Валентин, тебе работа?
- Да ничего, видите, справляюсь. - Предательская мысль сверлила меня с того самого момента, как я понял всю радость командировки Любченко для отдела. Набравшись храбрости спросил Тамару Петровну:
- А, что если, Тамара Петровна…
- Так, Валентин, не Тамара Петровна, а Тамара. - В ее черных глазах засверкали веселые искорки, а полные чувственные губы чуть тронула ироничная улыбка, вызвав у глаз намечающуюся сетку «солнечных» морщинок. Я в душе был до крайности удивлен этому заявлению, называть ее по имени, считая, что в ее возрасте давно пора забыть о днях давно минувших. Но в этот деликатный момент, скрывая свое смущение, выдавил из себя ее имя без ее отчества:
- Тамара, а скажите мне, нельзя, как-нибудь сегодня пораньше уйти. Начальство уехало, нет ни Гольде, ни Исая, и Любченко в придачу.
- Тебе куда-то надо? - поинтересовалась Тамара Петровна.
- Проветриться хочу. За окном золотая осень, конец сентября. Вы же знаете, что на новом месте всегда с трудом вписываешься в работу и устаешь.
- Понимаешь, Валентин, на проходной контроль и обязательно доложат Любченко, а он снимет прогрессивку. - Она снова посмотрела на меня своими искристыми глазами, потом, добавила, - Ну, сегодня дежурит на проходной моя давняя приятельница, когда придем в отдел я позвоню ей. Нет, лучше схожу, договорюсь. Только смотри, не попадись на глаза главному инженеру или начальнику отдела кадров, хорошо. Ну, пошли. Ты давай в отдел, а я скоро буду и скажу тебе.
- От спасибо Вам, Тамара. - Напряжение разговора улетучилось вмиг, и я с душевным облегчением уже бежал по ступенькам лестничного марша к нам в отдел.
Она появилась, не успев, я закрыть за собой дверь отдела.
- Шестая кабина, можешь идти. Как раз обед скажешь, если встретишь кого-то из контролеров, что выходишь на обед. Но в этом случае придется вернуться обратно. Понял?
- Конечно, и спасибо Вам.
- Не за что. - Опустив глаза, ответила Тамара Петровна. Услышав за своей спиной ее душераздирающий вздох, стремительно приближаясь к своему рабочему месту. Надо привести тут все в порядок, так, как сегодня пятница, а впереди два выходных дня. И уже через пару минут я уже был на проходной. С замиранием сердца, чтобы никого не встретить, я быстро прошел кабиной номер шесть на выход и быстрым шагом умчался на стоянку трамвая. К остановке, как раз подкатывал, скрипя колесами о рельсы трамвай номер три. Двери открылись и из первых вышел Исай, я входил в заднюю, поэтому мы, по чистой случайности, не столкнулись. Неприятное чувство волной отхлынуло от меня только тогда, когда трамвай тронулся с места. В окно мне хорошо было видно, как неторопливой походкой Александр Васильевич стал подниматься ступеньками к торговому павильону, где наш завод продавал разный ширпотреб собственного производства. Значит, начальник группы сопровождения изделий не намерен заходить на завод, а тем более в отдел, и я со спокойной уверенностью поехал дальше. Наконечной трамвая «Контрактовая площадь» я вышел, взглянув на свои часы, стрелки показывали 12-30. Домой ехать не хотелось, и я решил пройтись по Андреевскому спуску, вверх к Андреевской церкви и там уехать вниз на фуникулере к станции метро «Почтовая площадь». Вверх по мощеной камнем улице подниматься было не совсем легко, вскоре я очутился, у музея писателя Булгакова, устав, я уже совсем не хотел идти дальше. Остановившись у памятника писателю, я стал рассматривать ряды торговцев сувенирами, что расположились по обе стороны мостовой. Взгляд скользнул на лестницу, ведшую вверх к вершине Замковой Горы. Что-то подтолкнуло меня перейти на другую сторону улицы, и я влекомый непонятными чувствами решил подняться туда и более внимательно рассмотреть все вокруг. Так и время пройдет незаметно. Надышусь кислородом, будет здоровее сон, подумалось мне. Не спеша я перешел на противоположную сторону Андреевского Спуска и очутился у лестницы, которая терялась, прячась в высоте за ветками буйной листвы. Энергично цокая каблучками туфель, мимо меня промелькнула черноволосая девушка с длинными волосами, собранными хвостом. Мельком окинув меня взглядом, ступила на камни мостовой и скрылась из виду. Я механически посмотрел на ее волосы и лениво ступил на лестницу, стал подниматься вверх. Яркая оранжевая и красная листва вперемешку с желтыми листьями, бликами отсвечивала солнцем, мягко и ласково, как бархат, лучи пробивались сквозь нее, освещая своим теплом все вокруг. Поднявшись еще на метров пятнадцать, я остановился, чтобы перевести дух и с высоты смотровой площадки, открылась сказочная панорама Андреевского спуска, чуть дальше виднелся Днепр с прогулочным катером, медленно плывущим против течения. Как игрушечный кораблик отсюда с высоты, наблюдался его белый остов с фигурками, сидящих на палубе за столиками туристов. Постояв еще немного, я выбрался, наконец, из лабиринта лестницы и очутился на Замковой горе.
Тут я решил более подробно пройтись по тем местам, где совсем недавно, весной, мы с Лиличкой гуляли ее, казалось, еще нехожеными тропами.
Стараясь не смотреть по сторонам, я ускоренным шагом прошел поляну, ступая по сухой осенней траве, скрывающей тропинку, протоптанную туристами. Моей целью был фрагмент стены старинного замка, сохранившейся в не разобранной кирпичной кладке очевидно из-за сложных подходов для транспортирования добытых кирпичей. А самое главное, что привлекало меня в этой стороне Замковой Горы, это угол почти отвесного обрыва, упирающийся в Старый Подол. Мне хотелось более внимательно рассмотреть этот стык двух сторон Горы, так напоминающий облепленные глиной стороны усеченной древней пирамиды. Наверняка в этой горе есть потайные подземелья и ходы, где могут быть спрятаны сокровища. На эту мысль меня натолкнули и те черные археологи, с которыми мы столкнулись здесь с Лилей весной. Углубившись в эти мысли, я не заметил, как очутился у развалин стены. Рассматривая внимательно грунт и окрестности, решил пройти за стеной, протоптанной в глине тропой, ступенькой, тянущейся к ребру стыка крутых холмов Горы. С мину прикидывая, что я там смогу увидеть, я понял, что кроме отвесных холмов, заросших сухой травой, ничего не увижу интересного, поэтому принял решение, осмотреться здесь, где нахожусь. Да и понятно, что все ходы, в разные подземелья начинаются, конечно, с внутренних сторон замков, маскируемых под всевозможные внутренние сооружения. И вообще мне уже эти поиски порядком надоели, что стоило подняться по Андреевскому спуску от Красной площади сюда наверх. Усталость внезапно навалилась и я, решил уйти, благо спускаться вниз не то, что лазить по горам. С этим я стал уходить, ступая по редким остаткам старинной мостовой. Дойдя до небольшой возвышенности, выступающей неприметным холмом, обнаружил выложенные булыжниками три неприметных концентрические круга, которые мы с Лиличкой обнаружили еще весной, и о которых я забыл. Я, как и в прошлый раз с интересом стал рассматривать это сооружение, почти не заметное для гуляющих туристов. На первый взгляд, что бросается в глаза это то, что очевидно кто-то оградил место для костра и от пепла и разного наносного мусора круги почти сравнялись с землей и стали не заметны. Но, с другой стороны, больно уж камни выложены аккуратно и ровно. Любители шашлыков и романтических ночных посиделок под гитару у костра так не будут старательно выкладывать кольца. Явно место — это предназначено для какого-то мистического ритуального действия. Поклонению огню, например, когда разжигают в определенном месте костер, а потом прыгают через огонь. Считается, что при этом сжигаются все грехи, очищая огнем прыгающего человека через ритуальный костер в ночь языческого праздника Ивана Купала, некогда зародившегося в Древней Руси. С другой стороны, а если замок Киевского князя стоял на вершине остатков какого-то мегалитического сооружения, и по его приказу умело, засыпан вязкой глиной так, чтобы крутые склоны стали прочнее и не преступнее для врагов. А внутри, под замком, соорудить вспомогательные помещения и тайники, и подземные ходы, а может, там уже все это было. Я строил догадки и не заметил, как уже стою в центре круга. Остановился там, огляделся вокруг и замер от неожиданности ....
Глава 9
В мгновение все изменилось, небо укрылось густыми свинцовыми тучами, и пошел холодный проливной дождь. Вода лилась с неба как из ведра, порывы ветра рвали жалкие остатки осенней листвы на деревьях. Порыв мокрого хлесткого ветра больно хлестал меня по щекам и вытолкнул из кругов. Я поневоле протер глаза. Светило солнце, мирно шелестели желто-оранжевые листья на клене, что рос неподалеку. Я вытер мокрое лицо правой рукой, расправил слипшиеся волосы на голове и машинально взглянул на часы. Стрелки наручных часов показывали ровно 17-30. Надо спешить, пока дойду до метро, будет около шести вечера. Я, конечно, еще ничего не смог осознать, что произошло, поэтому даже не успел потерять чувство реальности. И только успел перевести дух, как до меня стало доходить событие происшедшего приключения. Я со смешанными чувствами, хлюпая туфлями полными дождевой воды, брел поляной к пешеходной лестнице, все, ускоряя и ускоряя шаг. И только на ступенях, опираясь на поручень смотровой площадки, стал снимать туфли по очереди, выкручивая мокрые носки. Брюки рабочего костюма, прилипали к ногам при ходьбе, и кожа на ногах стала раздражаться неприятно, зудеть тело. Домой я приехал вовремя, с порога меня встретила жена:
- Ты где целый час пропадал, а? В пятницу у тебя работа заканчивается в пять часов.
- Блин, я забыл. Забыл и просидел там до шести.
- А, что твой Любченко, тоже сидел до шести?
- Его послали в командировку, и все сразу разбежались пораньше.
- Ты чего такой мокрый? - заметила Лиля. - Дождя вроде нет. - Подозрительно осматривая меня, остановилась, ожидая ответа. Затем, спохватившись, воскликнула:
- Бегом в ванную. Немедленно прими горячий душ и как следует, согрейся. Потом расскажешь, где ты облился водой?
Я побрел в ванную, сбросил в таз мокрое, и хорошо вымылся под теплым душем.
И уже позже, так и не смог ей внятно объяснить, что произошло со мной и где, и почему, я промок до нитки под дождем… В понедельник, как обычно, я пришел на работу к 9-ти утра. В отделе у своего рабочего места стоял Исай с Тамарой Петровной. Лица их были напряжены и не веселы, как обычно это бывает. Поздоровавшись, я проследовал к своему рабочему месту.
- Валентин Альбертович, подойдите сюда на минутку. - Тоном, не сулящим ничего хорошего, подозвал меня Александр Васильевич.
- Что? - спросил я, приблизившись поближе.
- Вас видел начальник кадров, когда Вы выходили с завода на обед и не вернулись, было?
- Он меня не мог видеть. - Сказал я, глядя в пугливые глаза Тамары Петровны. На что Петровна ответила:
- Валентин, не надо на меня так смотреть. Просто Владимир Андреевич, так из своего кабинета наблюдает за сотрудниками. Его не видно, а он видит всех.
Я мгновенно понял, что обманом, устраивался на работу и этим нажил себе врага номер один в лице начальника отдела кадров. И, чтобы разрядить обстановку, спросил:
- А когда он уходит в отпуск? - на что Исай ответил: - Он трудоголик, и всегда предпочитает отпуск зимой, под новый год.
- Да, не повезло мне.
- И не только Вам. - Сказал угрожающим тоном Исай. - За такие нарушения лишают прогрессивки не только Вас, а весь отдел. - Он умолк и хмуро уставился в одну точку. Я посмотрел в сторону его взгляда. На чертежной доске кульмана, куда смотрел Исай, мне показалось, что там стала выделяться струйка дыма, как от сфокусированного лупой солнечного зайчика. А вездесущая Тамара Петровна, глухим голосом, вдруг сказала, глядя увлажненными глазами на Александра Васильевича:
- Саша, может что-то можно сделать, первый раз все-таки?
- Да я поговорю со Щекиным, Владимир Андреевич мужик неплохой на первый раз может и пройдет. - На этом мы разошлись по рабочим местам, и в нашей группе воцарилась напряженная тишина, слышалось нервное шелестение чертежной бумаги да хлопанье перелистываемых папок с чертежами. Вскоре, Тамара Петровна улетела в цеха, за ней вышел и Александр Васильевич. А у меня досадой снова свело горло, комом подступило к небу недоброе предчувствие беды. Все-таки обидно начало карьеры омрачать выговорами, якобы во всех бедах коллектива виноват кто-то один, и этим человеком оказался я. Мне стало невыносимо сидеть в этом помещении, слышать сопение коллег по труду и ловить их косые взгляды. И даже две студентки стажерки политехнического института, приписанные в наш отдел отбывать положенную практику, стали шушукаться, поглядывая настороженно на меня. Хорошо, хоть Любченко Александра Владимировича не было, ну и Гольде Александра Аскольдовича с ним.
Совершенно выбитый из рабочей колеи, я не мог находиться больше в этом помещении и дышать с запахом аммиака воздухом, от свежих копий чертежей, аккуратно уложенных в чертежные папки. Что же делать, в этой, совершенно идиотской ситуации, я не знал, а надо бы вырваться на свежий воздух и обдумать спокойно свое поведение среди этих людей, окрысившихся на меня. Спасительная мысль пришла неожиданно и как-то сразу подвинула к действию:
«Да скажи этим доброжелателям, что тебе надо к зубному врачу, что зуб болит». Ухватившись за спасительные мысли подсказку, я в нетерпении начал поджидать Исая. И как по наитию он влетел в отдел, со словами:
- Папку забыл с чертежами.
Не давая ему опомниться, я быстро подбежал к нему:
- Александр Васильевич!
- Да, да, я Вас внимательно слушаю?
- Мне бы к врачу.
- Что-то срочное?
- Да. Я хотел отпроситься с утра, да из-за нашей пятиминутки вылетело из головы.
- Да я тоже от неожиданности даже папку забыл.
- Я промучился два выходных, думал сам пройдет, а не тут-то было. Да я и в пятницу твердо решил к врачу с этим зубом, но, честно сказать, побоялся. Так что?
- Ну, вот так хорошо, отпросился бы и никаких разговоров. Зайди в кадры, возьми увольнительную. Только вот, что, не попадайся на глаза Щекину. Там есть Зинаида Максимовна, она выпишет увольнительную и подпишет за него, а я подпишу. Ну, давай иди, а то зуб заболит еще сильнее. - От этих слов у нашего Саши глаза заискрились от улыбки.
- А, где Вас найти?
- Послушай, Валентин, я еще не старый, давай на «ТЫ», а то мне, как-то неловко с тобой разговаривать, это у нас Любченко только всем «ВЫ» говорит.
- Да хорошо. Ну, так я пошел. А потом к тебе на подпись.
- Да, давай иди. Знаешь, где наша поликлиника? Сегодня там как раз стоматолог принимает.
- У меня теща в институте стоматологии, что напротив Бессарабского рынка, врачом стоматологом работает. Ждет меня уже.
- Ну, иди. - Он сунул папку с чертежами под мышку и выбежал за дверь. А я со вздохом облегчения, вышел через кабину номер шесть. На вопрос дежурившей там вахтерши, - Куда идете? - ответил, что иду за увольнительной. Процедура эта заняла у меня не больше десяти минут. И еще через пять минут я с видом победителя вручил увольнительную охраннику в кабине номер шесть. Тот долго рассматривал бумажку с подписями, я не выдержал, съязвил-таки: - Подписи все подлинные, что не так?
- Тут должна стоять подпись начальника отдела кадров.
- Но там подписано Зинаидой Максимовной, у нее есть официальное право, утвержденное руководством завода и секретной частью. - Не сдавался я. Охранник тупо уставился на меня своими злыми маленькими глазками, и неспешно не сводя своих мышиных глазок, медленно продел бумажку на торчащий штырь, на котором уже болталась стопка увольнительных пропусков.
- Проходите! - пробурчал он, нажимая на педаль стопора вращающейся крестовины. Я, как на взведенных пружинах выскочил на свежий воздух за проходную завода и столкнулся с Исаем.
- Александр Васильевич, а откуда это ты?
- Я был в кадрах. Считай, вопрос о твоей самоволке снят. Ну, там есть отдельный ход со второго этажа. Так, что все в порядке, - с улыбкой, ободряюще смотрел на меня мой руководитель группы.
- Ну, до завтра.
- Да, пятница и сегодняшний день не будут табулироваться.
- Понятно, что я не получу ни копейки за эти дни. - Но Исая уже не было рядом. С чертежами под мышкой он стоял на ступенях крыльца проходной и разговаривал с военным в форме военно-морского флота СССР. Оставшись, наконец, с самим собой, я медленно побрел пешком вдоль трамвайных путей в сторону Красной площади. Там возле памятника Украинскому философу Григорию Сковороде, я уселся на деревянной скамейке и стал размышлять о своем теперешнем положении в специальном конструкторском отделе завода «Электроприбор». Через месяц начальник нашего конструкторского отдела вызвал меня, с недобрым предчувствием я предстал перед ним, как перед суровой действительностью, и не ошибся в своих предчувствиях; - меня уволили по сокращению штатов. Затем последовала ликвидация завода и его переквалификация на выпуск бытовой техники...
Глава 10
Что делать, и как решать свои дальнейшие денежные проблемы, я не знал. С этим осторожно выбравшись из постели, чтобы не разбудить жену, побрел на кухню пить кофе и хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию в этом житейском вопросе. Неожиданный телефонный звонок, заставил оторваться от недопитой чашки кофе и вскочить с места. Выбежав в коридор, я схватил телефон и внес себя вместе с телефоном за кухонный стол:
- Валентин Альбертович, это Юрий Михайлович, - раздался мужской незнакомый голос, - вы меня не знаете? - продолжал он, - Но я помню вас по работе в первом цеху завода “Авиант".
Юрий Михайлович, бесследно исчезнувший в бурных девяностых, вдруг появился почти, не откуда, позвонив неожиданно. Я стал рыться в своей памяти, но никакого Юрия Михайловича мои закрома памяти не вспоминали, прошло больше двадцати лет с того времени, когда я там работал, вернувшись на родину после службы в армии, все и не упомнишь.
- Меня направили в техотдел цеха номер один после окончания политеха, как молодого специалиста. - Продолжал он.
- Юрий Михайлович, можно по конкретнее, что вы хотите от меня?
- Надо встретиться и обсудить некоторую тему не по телефону.
- Хорошо, где и когда?
- Да хоть сейчас, Валентин Альбертович. Если есть время, то я вас жду в переходе на станции метро “Театральная". Там есть кафе. Я буду в кожаном черном плаще и в шляпе. Вы узнаете меня, по черной бородке.
- Хорошо, Юрий Михайлович, ждите, через сорок пять минут буду.
За стеклянной стенкой кафе я сразу узнал Юрку Годунова, секретаря комсомольской организации цеха номер один в восьмидесятых годах, правда, немного располневшего.
- Привет, Юрий Михайлович! - еще с порога кафе крикнул я, - Ты куда пропал, что тебя нигде не было не видно и не слышно?
- Понимаешь, я теперь житель и поданный Израиля. С матушкой пришлось сменить гражданство, когда развалился Союз и начался беспредел девяностых. - Разливая в стаканы виски “Jameson", говорил Годунов. - Ну, давай за встречу двух коллег по восьмидесятых.
- Давай. - Чокнувшись с Годуновым, я спросил:
- Ну, рассказывай, что тебя привело к нам?
- Валик, расскажи лучше ты о себе. Ведь так давно не виделись.
- Что рассказывать. Дочь вышла замуж. Я без работы. Дочь требует, чтобы мы продали трехкомнатную квартиру и купили две однокомнатные. Одну отдали ей, а в другой жили бы сами. Это при падении цен на недвижимость и абсолютное безденежье.
- Вот я и предлагаю тебе заняться неликвидами.
- Это, что еще за хрень такая? - от хорошего напитка виски ударило в голову, и я стал более развязано, панибратски, как тогда, когда мы были молоды в восьмидесятых.
- Дело в том, что на фабрике им Довженко, это такая есть в Киеве, отработанные киношные пленки, с содержанием серебра сжигали и пепел перерабатывали, добывая серебро гидролизным путем на этой же фабрике. Электролит с кислотных ванн сливали в отстойники, расположенные под фабрикой. В этом электролите, вернее в иле из электролита масса редкоземельных элементов, в том числе и серебра, и золота. Технологии по добыче серебра, сам понимаешь, при Союзе были не совершенны. Так что от тебя потребуется сходить на фабрику и взять образец этого ила для анализа, чтобы определить пригодность для дальнейшей переработки.
- Насколько я понял, этот образец доставить тебе.
- Конечно. Лучше всего трехлитровую полиэтиленовую емкость от воды, что продаются в супермаркетах.
- Послушай, но как я смогу проникнуть в этот отстойник?
- Там есть специальные заборщики, они на длинных металлических шестах. Ими черпают для анализа пробы этого самого ила.
- Хорошо, но сам понимаешь, в наше время никто и пальцем не пошевелит без денег.
- Само собой.
Юрий Михайлович достал из внутреннего кармана плаща пачку стодолларовых купюр, сунул мне.
- Держи. Это аванс, сделаешь дело, получишь еще столько же.
У меня глаза полезли на лоб от такой щедрости. Конечно, я согласился. И условившись о звонке по мобильному телефону, распрощавшись ушел домой.
- Где был, Валик? - с порога спросила жена.
- Деловая встреча была по бизнесу.
- Смотри не влипни никуда?! - Строгим голосом приказала жена.
- Лиличка, душа моя, не маленький же я? – ответил ей, и ушел на кухню, едва вскочив в домашние тапочки. Навстречу мне из кухни, виляя пушистым хвостом, выбежал наш песик немецкой породы Шпиц, по кличке Марселька, которого я подобрал возле супермаркета на берегу озера. Приветливо поскуливая, Марселька передними лапками погладил мои ноги по брюкам, и стал смотреть на меня огромными глазами, почти человеческим взглядом, ожидая угощений. Я поискал глазами на кухонном столе нарезанные ломтики моркви в блюдце и высыпал ему в его миску. Затем вытащил пачку стодолларовых банкнот и пересчитал. В этой пачке было десять тысяч долларов США. Меня стали посещать мысли сомнений. Почему такая большая сумма за пробу. Ведь при наилучшем раскладе этого ила на элементы не получим достаточного результата все равно. Согласно научно исследовательских работ доктора технических наук Федоткина Игоря Михайловича, описанных в книге Кавитация, разложение такого ила с помощью коллоидных растворов при помощи инструмента кавитации не даст эффективного результата. Так как содержание редкоземельных элементов в подобной суспензии крайне малое количество и не представляет особой ценности, чтобы извлекать в промышленных количествах. Хоть метод такой и эффективен, но только при содержании нужных элементов в руде или в материале более пяти процентов. Тут, что-то другое ищут заказчики, которых представляет в данной ситуации Юрий Михайлович Годунов. И это мне предстоит выяснить, когда я добуду ему образец осадочной смеси. Жене я не стал сообщать о крупной сумме денег. На следующий день, порывшись в компьютере и найдя месторасположения фабрики, уехал на метро в сторону станции "Голосеевская Площадь".
Фабрика располагалась на Московской площади, и найти проходную не составляло труда. Въездные ворота были открыты настежь, редкие посетители проходили мимо окошка вахтера, показывая пропуска, кто шагал, не утруждая себя доставать пропуск. Я так же прошел на территорию фабрики без остановок и предъявления, какой-либо бумажки с гербовой печатью, заклеенной в корочки удостоверяющую мою личность. У первого встреченного сотрудника спросил, где находится химический отдел. Он указал на административное здание, ответив:
- Вон там, спросите Маргариту Федоровну, она сейчас замещает главного технолога и это начальник технологического химического отдела.
- Спасибо! - Коротко бросил я, и направился в сторону администрации. Там, уточнив где кабинет главного технолога, поднялся на второй этаж и уже стучал в дверь кабинета. Услышав, женский голос:
- Входите! - вошел. За письменным столом сидела маленькая с круглым лицом женщина. Она внимательно смотрела в экран монитора, щелкая клавиатурой компьютера.
- Вам, что? - не отрывая взгляда от экрана, спросила.
- Я хотел бы поговорить с Маргаритой Федоровной.
- Ну, я вас слушаю? - оторвав взгляд от монитора, вопросительно взглянула на меня начальник химического отдела.
- Я представляю частную компанию, и меня интересуют производственные химические отходы гальваники.
- Конкретнее, что вас интересует? - в ее синих глазах мелькнули огоньки любопытства.
- У вас был гальванический цех, где вы производили покрытие кинопленок составом соединений серебра. От этого производства были отходы. Вы их сливали в отстойники, вот эти отходы меня интересуют.
- Ого, там за всю историю киноиндустрии Советского Союза знаете, сколько там скопилось тысяч тонн. А зачем это вам? - в крайней заинтересованности спросила Маргарита Федоровна.
- Простите, я забыл представиться, - пытаясь выиграть время и собраться с мыслями, чтобы чего не сказать лишнего, продолжал, - меня Валентин Альбертович зовут, я главный инженер компании "Солярис", - соврал ей, - слыхали такую?
- Нет. А, чем занимается эта компания?
- Редкоземельными металлами. А в отходах, которые накопились в отстойниках множество различных элементов.
- А, понимаю. - Маргарита Федоровна, пощелкала клавиатурой компьютера. Раздалось жужжание, и принтер выдал какую-то таблицу.
- Вот содержание всех элементов в процентном отношении, что мы получили в ходе анализа осадков. Она протянула мне сводку анализов.
- А давно вы изучали этот состав элементов?
- А, что за десять лет, там что-то изменилось? - вопросом на вопрос ответила она.
- Да нет, но я тут смотрю, что у вас выписаны элементы содержанием до четвертого знака, а наши анализы предусматривают точность до шестого знака после запятой.
- Что вы этим хотите сказать? - упрямо спросила Маргарита Федоровна, явно недовольная моей настойчивостью.
- Я прошу вас предоставить нам образец осадка для нашего анализа.
- Не поняла? - испугано спросила она, рука, держащая копию сводки, у нее задрожала. Заметив это, она прижала листок к столу, чтобы скрыть дрожь.
- Мы сделаем свой анализ, а затем, если он нас устроит, избавим вас от скопления вредных веществ накопленных почти в центре города.
- И, что выбудете с этим ядовитым хламом делать? - допрашивала меня упрямая женщина.
- Переработаем в безопасное сырье. - Спокойно ответил я.
- А не подскажите, каким это способом?
- Мы внедряем метод Федоткина на основе коллоидных растворов, которые смешивают измельченную субстанцию почти до атомного размера частиц с помощью кавитации в водном растворе.
- И, что из этого получается?
- Вы, что ни будь слышали о колоне Федоткина?
- Что это за новое изобретение?
- Да ничего нового. Просто каждый редкоземельный элемент имеет свой удельный вес и при определенном измельчении расслаивается в коллоидном растворе. В этом колоне образуются слои из редкоземельных соединений с содержанием основного вещества до пятидесяти шестидесяти процентов и извлечь элемент из обогащенной суспензии ничего не стоит. Или иными словами без особых затрат.
- Гениально! - не то насмешливо, не то восхищенно, воскликнула Маргарита Федоровна.
- Вы посуду принесли с собой?
- Да, на проходной оставил.
- Ну, я вам сейчас пропуск выпишу. У вас есть документы?
- Да, - и дал ей свой паспорт.
Она выписала мои данные, вернув паспорт, сказала:
- Идите, Валентин Альбертович за посудой, принесете сюда в кабинет. А я в это время подпишу вам пропуск, чтобы вопросов не было и дам вам сотрудника для забора проб.
Из кабинета главного технолога я вышел победителем. Пройдя за проходную, в супермаркете купил бутыль с водой, воду вылил в траву и вошел на территорию фабрики с порожней трех литровой тарой. Маргарита Федоровна вручила мне пропуск, со словами:
- Вот Василий Львович, - указав на пожилого мужчину в рабочей робе, - он вам наберет образец осадка. Он в курсе. Вася ты все понял?
- Так точно, командир! - как в армии ответил рабочий.
Я принес полную бутыль маслянистой зеленоватой пастообразной смеси отходов в плотно завинченной пробкой. Несмотря на это от моего кулька с этой пастообразной пробой несло химическим запахом серной кислоты, и жена сказала мне, чтобы я вынес эту гадость из квартиры, как можно быстрее, если мы хотим остаться в живых.
- Да не волнуйся так. Я сейчас вынесу химию на балкон и еще упакую плотнее в кульки.
Она согласилась. Утром, я созвонился с Юрием Михайловичем и понес ему образец, взятый на фабрике. В том же месте, как и в прошлый раз, он ждал меня с бутылкой виски за столиком в кафе в подземном переходе на выходе из метро станции "Театральная".
- Ну, ты, Валентин и специалист. И где таких знаний набрался? - спросил меня Годунов, когда я рассказал ему, как мне удалось добыть образец отходов.
- Книжки надо читать научные всякие, в том числе и профессора доктора наук Федоткина. Он же преподавал там вам в политехническом институте гидродинамику, помнишь, когда я с дуру из авиационного перевелся из Уфы в Политехнический, правда пришлось перевестись обратно и закончить продвинутый институт, а не шо попало?
- Ну да помню. Но особо я не интересовался этой кавитацией.
- По этой тематике у него двадцать семь книг написано, это он мне сам сказал, когда я ему задавал вопросы на конференции, куда меня от завода “Авиант” направили. Ты лучше скажи мне, зачем это тебе и, что ты собираешься с этим делать?
- Много будешь знать, скоро состаришься. - Шутливо ответил Юрий Михайлович.
- Ну, ты меня за лоха не держи, я ведь не лыком шит. А все же должен знать, что ты намерен с этим делать.
- Для начала вот возьми твою долю. - С этими словами Юрий вынул еще одну, такую же пачку стодолларовых купюр, и сунул мне в конверте. С улыбкой добавил:
- Заслужил. Больше я тебе ничего не скажу, не велено.
Он взял кулек с образцом и ушел. Я уехал домой, безмерно порадовать жену деньгами, которых хватило ровно на месяц, превратив в стиральную машину, новый холодильник и раскладывающийся диван кровать в комнату дочки.
Юрия Михайловича в гостинице Днепр, что на Европейской площади, в номере поджидал эксперт, о котором он не говорил мне.
- Ну, что есть? - спросил он на английском языке.
Юрий поставил бутыль на журнальный столик и распаковал кульки. Комната стала наполняться едким химическим запахом серной кислоты.
- Сем, давай быстрее, видишь какая вонь. - Обратился Годунов к напарнику по имени.
Сем, молча, достал из кейса аппарат, напялил на уши наушники, стал пультом аппарата внимательно водить возле бутыли с содержимым образца. В наушниках раздавалось потрескивание. Это потрескивание ослабевало возле двери комнаты, а при приближении усиливалось.
- Фонит прилично, - сказал Сем, - почти полтора рентгена в час, хоть времени прошло лет с двадцать, как мы там утопили два стержня с институтского ректора.
- Что ты намерен решить, какие выводы? - встревожено спросил Юрий.
- А выводы простые. В этом хранилище прекрасная изоляция. Я исследовал местность. Радиоактивный фон нормальный, никаких отклонений, так что можно давать команду.
- А это куда? - указывая на бутыль, спросил Юрий.
- Тебя учить, что ли? - с ухмылкой спросил Сем.
- Ну, понятно. И дальше как?
- Все зависело от нас. Теперь инвестициям на приватизацию фабрики дорога открыта. Хозяином можно сделать хоть бы и твоего Валентина Альбертовича.
- Ну и как это будет выглядеть, в Киеве и контейнеры с отработанным радиоактивным топливом? Европа же рядом, а? - спросил Юрий.
- Хранилище оснащено лучше Чернобыльского саркофага, так что не дрейф. Победа будет за нами, мы победили. - Похлопывая дружески по плечу Юрия Михайловича, с довольной улыбкой отвечал Сем. - А, что самое главное, что к этому хранилищу нет у общественности никакого внимания, никому даже в голову не придет, что там будет спрятано полторы тонны радиоактивных отходов. А нам приличные деньги. И экология не нарушена.
- Ты представляешь, что такое агрессивная среда. Эти контейнеры развалятся за сутки, и начнется такой фон, что Фокусима с Хиросимой и Нагасаки покажутся детской забавой.
- А тебе то, что? Мы будем уже далеко.
- Нет, дорогой, я на это не подписывался. - Запротестовал Юрий Михайлович.
- Ну, ты как знаешь, а мой самолет через два часа. Мне пора.
И эксперт вытащил из кобуры пистолет с глушителем, и выстрелил в Юрия Михайловича. Пуля попала в сердце Годунову. Сем подошел ближе и сделал контрольный выстрел в голову, добавив презрительно:
- Собаке собачья смерть! - Сказав это, он бросил пистолет на труп.
Бутыль забрал с журнального столика и закрыл за собой дверь на ключ. Кулек с бутылью выбросил из такси по дороге в аэропорт Борисполь. Из газет я узнал, что случилось с Юрием Михайловичем. Две недели, пока шло следствие, я боялся, что скоро за мной придут, как за соучастником преступления. Но все прошло без последствий, как видно человек под именем Сем Левински умел заметать следы…
Эпилог
Эпизоды, рассказанные в главах 6;7;8;9;10, взяты из ранее опубликованной книг “Замковая гора”, и “Собаке собачья смерть”, как дополнение к целостности рассказа из моей жизни в Киеве, после приключений, произошедших в городе Уфа и дальнейшей службе в армии, когда я вернулся домой на родину ...
Алгоритм моих отношений
© Copyright: Валентин Альбертович Колесников, 2024
Свидетельство о публикации №224012600750
Свидетельство о публикации №224012600750
Рецензии